— Хорошо тебе, Бон? — шумный фырк в ответ, чеши, мол, не останавливайся. Керимов грустно улыбнулся.
Ольга отложила карандаши в сторону и повернулась к отцу, во взгляде скользит недоумение, сменившееся пониманием. Девочка переместилась с пола на кровать и взяла отцовскую руку в свои маленькие ладошки.
— Всё будет хорошо, пап, — от пришедшего со стороны дочки тепла и участия стало легче.
В прихожей хлопнула дверь, звякнули о тумбу ключи, не снимая туфель, в свою комнату проскочила Ирина. Явилась не запылилась.
— Рисуй, доченька, — сказал Илья Евгеньевич Ольге. — У тебя очень хорошо получается.
— Ты куда?
— Не бойся, не на работу, пойду с Иришей поговорю.
Ирина сидела перед зеркалом и наводила на лице боевой марафет. Привычная картина, разбросанная на кровати верхняя одежда, кружевной бюстгальтер, висящий на дверце платяного шкафа, такое чувство, что по комнате прошёлся лёгкий торнадо.
— Пап, ты что-то хотел? — подводя карандашом глаза, спросила Ирина.
— Нам надо серьёзно поговорить.
— Пап, давай не сейчас, меня люди ждут.
— Подождут, не переломятся.
— Пап! -Ирина вскочила со стула.
— Сядь, — спокойно и как-то зловеще сказал Илья Евгеньевич, прихлопнув ладонью по столику с косметикой, обиженно звякнули пузырьки и баночки с кремами. Ирина покорно опустилась на стульчик. Тяжелый взгляд отца подавлял и не обещал ничего хорошего, если она ослушается. — Слушай меня внимательно...
...Две недели спустя. Россия. Где-то недалеко от Н-ска...
Два часа тянулись, как понедельник после бурных выходных. Микроавтобус с плотно зашторенными окнами и водителем, отделенным от пассажирского салона непрозрачной перегородкой, порыкивал двигателем и мягко переваливался из стороны в сторону на ухабах. Ольга, не досмотрев мульфильм, уснула, упав на колени отца. Илья Евгеньевич закрыл ноутбук, аккуратно сложил куртку и подложил под голову дочери. Володя, сидящий напротив Керимовых, тепло улыбнулся. "Скоро там?" — постучав пальцем по часам, жестом спросил Илья Евгеньевич телохранителя. Тот лишь пожал плечами. На "объекте" ему бывать не приходилось.
Две недели, в отличие от последних двух часов, пролетели незаметно. На следующий день после памятного разговора Илья Евгеньевич окунулся в организационные хлопоты по реорганизации бывшего института и формированию исследовательских групп. Помимо прочего с него никто не снимал ответственности за размещение аппаратуры в новом центре, где теперь официально прописывалась первая и, по бумагам, единственная группа. Десятки техников заново монтировали аппаратуру и центр управления. Работа кипела ключом. Ближайший запуск был возможен не раньше, чем через две или три недели, как погода позволит. В отличие от него, у третьей группы уже несколько дней всё было на мази. Первый большой запуск было решено сделать в мир, куда попал Андрей... Ради такого дела Керимов сбросил сегодняшние хлопоты на заместителя...
Минут через пятнадцать ожидание закончилось. Под колёсами автобуса застучали стыки железобетонных плит, поворот, рыкнув напоследок двигателем, транспортное средство остановилось. За плотными шторами мелькнули тени приближающихся к автобусу людей. Через мгновение открылась боковая дверь.
— Прошу выйти на улицу, — сказал показавшийся в проёме человек.
Илья Евгеньевич осторожно подхватил Ольгу на руки.
— Володя, ноутбук, — телохранитель кивнул. — Бон, на улицу.
Пёс выскочил на Божий свет. Крутнулся у ног хозяина и задрал заднюю лапу на переднее колесо покинутой душной и вонючей коробки. Встречающий караул не ожидал увидеть собаку. Пара часовых тут же навела короткие автоматы на кобеля, поливающего колесо.
— Отставить, — донеслось со стороны караульного помещения. Навстречу прибывшему кортежу шёл генерал-майор.
— Здравствуйте, Илья Евгеньевич, — негромко поздоровался генерал, посмотрев на спящую девочку.
— Здравствуйте, Александр Владимирович, — тихо ответил Керимов.
— Пойдёмте, надеюсь, вы не обиделись за столь "радушный" приём?
— Нет.
— Вот и ладушки. Дочку всё равно придётся разбудить, у нас впереди ещё несколько постов.
* * *
*
Поскрипывая, лифт опускался ниже и ниже, с тихим шелестом проносились за стенами кабинки пролёты.
— Глубоко забрались, — ни к кому конкретно не обращаясь, промолвил Илья Евгеньевич. Генерал равнодушно пожал плечами. Тренькнул сигнал остановки, дверцы лифта разошлись в стороны. — Ого!
Учёного можно было понять, он ожидал увидеть перед собой узкий коридор, но никак не большое помещение с потолком под пять метров. Ольга поправила очки, всю дорогу она молчала. Многочисленные контрольные посты охраны, казалось, не могли поколебать её невозмутимости. Генерал жестом предложил следовать за ним.
"Шоу "За стеклом", — думал Илья Евгеньевич, разглядывая работающих за прозрачными стенами людей. Кругом царила идеальная чистота, словно пол, потолок и стены были обработаны пыле— и грязеотталкивающими реагентами.
— Почти пришли, — сказал генерал, проводя карточкой по считывающему устройству электромагнитного замка очередной двери.
— Ух ты! — открывшийся за стеклом вид пробил стену невозмутимости, возведённую Ольгой. Керимов промолчал, потому что мог выражаться только междометиями.
Громадная, залитая светом мощных прожекторов пещера нависала над людьми-муравьями. В пятидесяти метрах от застекленной галереи виднелись установленные блоки телепортационной установки, десятки техников в белоснежных комбинезонах крутились возле "бочек" накопителей.
— Монтируют вторую очередь, — пояснил генерал. — Первую, после юстировки, запустили три дня назад. — Керимов кивнул. Сработали на сутки раньше срока.
— Где разместили переходные камеры?
— Ниже, в оптимальной точке фокуса. Переходные камеры считаются хозяйством Рудина.
— Кто такой?
— Его фамилия и имя-отчество ничего вам не скажут. Совершенно другая епархия. Скажем так, его подчинённые раньше работали на "Биопрепарат". Большая часть персонала из сектора биологической защиты командирована из Оболенска. — Илья Евгеньевич понимающе кивнул.
— Питерский НИИ особо чистых препаратов и Любучаны?
— Всех хватает. Биологов и микробиологов здесь на порядок больше, чем физиков. Сумасшедшие люди, допекли уже. Трясут банками и канистрами с формалином, ругаются, что не пущаю их в чужие миры, все пороги оббили. Установку только отстроили, как они угрями вокруг меня виться начали, некоторые горячие финские парни обещали взять штурмом центр управления первой. Пришлось грозить стволом, мушкой и поворотом оных против часовой стрелки в некоторых тёмных местечках, только после этого успокоились. Жалко им тёмных местечек. Хорошо вам, в первую группу отдали самых опытных микробиологов и бактериологов, впрочем, мне грех жаловаться. Пришли, — генерал открыл последнюю дверь.
— Ну, здравствуйте, черти полосатые! — Илья Евгеньевич обнял Сашка и хлопнул по плечу Чуйко Олега. Ольга отошла в сторонку и смотрела, как радостные люди жмут отцу руку, улыбаются, что-то говорят. Многие просто махали с мест руками.
Сегодняшний запуск осуществлялся в двойном составе. Установка второй группы только монтировалась, и люди работали совместно с группой Чуйко, назначенного главным над "иномирянами". "Бандарлоги" ходили гоголями, как же, Ремезов стал заместителем руководителя второй группы, а Максимушкин Олег числился в ведущих специалистах у Самого! Один Сашок был на разрыв. Его математические мозги требовались на всех фронтах. В результате он попал в список командного персонала базы. Произошедший с математиком казус тут же стал поводом для различного рода шуток. Лейтенант запаса именовался теперь не иначе как генерал-лейтенантом, господином Балсым насяльником. "Насяльника" скалил зубы, обещая всем "джамшутам" знакомство с мамой Кузьмы и посылал шутников к тётке Фене с ядрёным хреном.
Новый операционный зал был больше старого в три раза. Главный экран, собранный из дюжины плазменных панелей, занимал половину торцевой стены. Спецслужбы не поскупились на оснащение и оргтехнику. Новейшие серверы и компьютеры радовали глаз всех присутствующих.
— У-у, медведи косолапые, всю руку отдавили, — шутливо возмущался Илья Евгеньевич, — Кто руководит запуском?
— Чуйко за старшего, — ответил Ремезов, покосившись на генерал-майора.
— Растёт Олег Владиславович! Через сколько начнём?
— Минут через двадцать. Поможешь нам, волшебница? — спросил Алексей Ольгу. Керимов краем уха прислушался к разговору, можно было сказать, что "Волшебница" теперь навечно прилипнет к дочке.
— Операторам занять места, доложить о готовности, — донёсся усиленный динамиками голос Олега Чуйко.
* * *
*
Илья Евгеньевич и Ольга стояли перед главным экраном. Дочь, прищурив глаза, смотрела на громадный диск голубой планеты, выныривающий из-за гор. Точка выхода в этот раз была другая, вместо секвойного леса перед наблюдателями была переливающаяся бликами гладь большой реки
— Его здесь нет, — сказала Ольга.
— Как нет, а где же Андрей? — удивился Илья Евгеньевич. Операторы и гебисты бросили на девочку заинтересованные взгляды.
— Там! — изливающая на мир голубой свет планета скрылась за большим облаком. — Там, — повторила Ольга, указав пальцем на появившуюся из-за облака планету.
...Нелита. Андрей...
Яркие звезды над головой и холод, собачий холод, сковавший все члены мертвой хваткой. Хоть бы каплю тепла. Амулет вытянул всё, до самой последней капли. Андрей с трудом выполз на берег. Куда его на этот раз занесло?
Цепляясь руками за тонкие ветви кустов, напоминавших земной тальник, и оскальзываясь по влажной глине, он подтянул непослушное тело до сухих листьев, устилавших землю на небольшом бугру. Тарг! Зубы выбивали чечётку. Над головой хлопнули крылья какого-то ночного летуна. В нескольких метрах справа раздался булькающий звук. "Бульк, бу-у-ульк", напряглись одеревеневшие мышцы, на некоторое время исчезла дрожь. Взгляд выхватил странное существо, сидевшее у самой кромки воды и глинистого берега. Смесь жабы и ротана. Если переднюю часть существа можно было отнести к земноводным, то широкий рыбий хвост и мелкая чешуя, начинающаяся сразу за перепончатыми лапками, приподнимающими зубастую пасть вверх, отметали выдвинутое предположение. Жаборотан раздул горловой мешок, громко исторгнув из себя "Бу-ульк, бу-у-ульк". Клич заводилы подхватил целый полк горластых товарок, ночь наполнилась "перепевом" рыболягушек.
Напряжение, сковавшее Андрея, отпустило, он лёг на укутанную листьями землю и перевернулся на спину. Допрыгался..., но кто знал, что так получится? Тварская побрякушка! Правая рука стукнула по груди.
— Хр-р, а-а-а, — боль, заставив скрючиться в позу эмбриона, как яркая вспышка, пронзила межпланетного путешественника с головы до пят. В груди полыхнул раскалённый вулкан. — А, хр-хр, — пытался отдышаться Андрей.
Заслышав посторонний звук, на некоторое время замолчали рыболягушки. Через пару минут откуда-то издалека донёсся "бульк" запевалы, рядом тихо плеснула вода, и многоголосый хор разорвал хрупкую тишину.
Дождавшись, когда погаснет пламя боли, Андрей осторожно приподнялся на локтях и осмотрел себя. Вроде ничего, если не считать того, что грудь и живот извазюканы в какой-то запёкшейся грязи. Мгновением позже пришло понимание, что это не грязь, а запёкшаяся кровь. Где он мог пораниться? Память отказалась что-либо подсказывать. Между тем, как его буквально всосало в воронку портала, и моментом, когда он очнулся на обледеневшей кочке у самого берега непонятного то ли озера, то ли болота, зияла пустота. Интересно, сколько тушка кустаря-самоучки от магии провалялась во льду и осклизлой тине? И откуда взялся лёд? Надо хорошо постараться, чтобы найти и вляпаться в ледяной кусок посреди тёплого лета. Хотя лёд мог появиться в виде остаточного явления применённого заклинания переноса. Вероятно, так оно и было.
"И всё же, непонятно, откуда кровь? — размышлял Андрей. — Я очухался лёжа на спине".
Он осторожно опустился на спину, грудь отозвалась ноющей болью. Боль накатывала волнами, Андрей внимательно прислушался к себе. Создавалось впечатление, что он — не он, а только мелкая часть бывшего драконьего оборотня. Львиная доля "Я", та энергия, понимание окружающего и мироощущения, к которым он привык и с которыми слился, будучи в драконьем облике, остались за гранью, в "кармане" изнанки, куда до этого складывалось оружие, деньги и особо ценные вещи. Душа стремилась вернуть потерянное, но все попытки найти утраченное натыкались на непреодолимую стену.
Стена, не пускавшая к оставленной половине "Я", стояла крепко, чтобы сломать преграду в сознании, требовалось пробиться в астрал, но в таком состоянии о подвиге можно было не думать. Сжатая в кулак рука ударила по земле, движение отозвалось новой порцией боли, грудь как будто облили кипятком. Сколько можно терпеть, решение заглушить чувствительность нервных окончаний пришло само собой. Сказано — сделано, он, насколько возможно, расслабился и нырнул в сэттаж, через мгновение выпав из него.
Нескольких секунд хватило, чтобы впасть в шок от увиденного, потерять концентрацию и вспомнить некоторые детали недалёкого прошлого. Было от чего впечатлиться. Внутренние хранилища магического резерва были пусты, ни капли маны у него не осталось. АБСОЛЮТНО! Такое чувство, что его выжали досуха и ещё подсушили феном. На фоне этого открытия нарисованное чёрным цветом солнце шрамов на груди от вырвавшегося на свободу амулета казалось мелочью. Стены забвения треснули, открыв дорогу обрывочным воспоминаниям.
...Выстроенные в строгой последовательности руны смотрелись, как ограненный кристалл, превратившийся из невзрачного алмаза в драгоценный бриллиант. Синей вспышкой полыхнули силовые узлы, замерцали грани...
В центре груди, словно вулкан, проснулся, разрывая кожу, из небытия, на поверхность вырвался медальон с красным камнем...
А где таргова хренотень? Андрей вновь нырнул в сэттаж. "Таргова хренотень" была на месте, жёлтая скотина натворила дел и растеклась по рёбрам безжизненной кляксой. Странно, в амулете не ощущалось волшебства, красный камень, вросший в тело в районе солнечного сплетения, больше всего напоминал костяной нарост, а не пульсирующий бесконечной мощью магический артефакт. Приплыли..., к чему только? Андрей попробовал нащупать внешние источники энергии и чуть не выпал из транса во второй раз.
Мир был наполнен энергией. Магическое поле кипело маной. Жалкие ручейки, которыми он подпитывался на Иланте, не шли ни в какое сравнение с полноводными реками, протекающими здесь, один астрал мог дать больше, но зачерпнуть из "реки" не получилось. Мана не желала "даваться в руки", она как будто отстранялась от Андрея, вытекая из захвата, словно вода между пальцев.
Ни вторая, ни третья попытки не принесли результата, источники магии не желали его питать. Что делать? Без маны невозможно сменить ипостась. Андрей представил себя в истинной сущности...
Крик, полный боли и отчаяния, заставил заткнуться болотных певцов, рыболягушки споро юркнули под защиту озёрных глубин. Пришедшие на водопой, невидимые из-за дымки испарений, животные решили погодить с утолением жажды. Топот ног, лап, треск ломаемых кустов свидетельствовали о поспешном бегстве от непонятной опасности. Желтовато-серебристый свет ночного светила, больше известного Андрею под именем Хелита, залил небольшую полянку на берегу озера лёгкими лучами. Око Богини Смерти с любопытством пыталось рассмотреть странное существо, напоминавшее человека. От представителей двуного племени существо отличалось двумя короткими обрубками, торчащими из спины, удлинённой шеей, на которой оно пыталось удержать массивную голову, и крупной чешуёй, взрезавшей кожу на руках и ногах. Упав на землю, существо всхлипнуло и постепенно приняло форму обычного человека. Око богини двинулось по небосводу извечной тропою, а человек остался лежать на земле в неудобной позе. Глубокие борозды взрыхлённой острыми когтями земли сохранили воспоминания о химере, посетившей берег озера.
