Сумеречный мир

Наконец, закончив с едой, собеседник перешел к главному, судя по напряжённому ожиданию, подавившему другие чувства.

— Ксения, скажи, какое положение в клане у твоего отца? — Кель неожиданно снова вернулся к теме моей родословной.

— Интересно: зачем вам моя подноготная? — улыбнулась я, пытаясь сообразить, как лучше ответить. Но, быстро не определившись, пошутила: — Решили сделать предложение руки и сердца?

— Руки и сердца? — оборотень удивленно выгнул золотистую бровь. — Любопытно у вас выражаются... на Севере.

Я поняла, что ляпнула нечто нетипичное, но пока не знала, насколько из ряда вон. Спрятав глаза за ресничками, чтобы случайно не выдать себя, как ни в чем не бывало, осведомилась:

— Почему же? — одновременно, чуть опустив щиты, послала волку благодушие, покой, расслабленность.

Отвлечь удалось, но он продолжал внимательным взглядом изучать меня.

— Так говорят только маги, в них слишком много человеческого, — спокойно ответил он. — Но я слышал, ты из староверческого клана сбежала.

— Нет, у вас неверная информация, — помрачнела я. — Это... мой брат оттуда. А я... из других краев. И мои родители из обычной... — хотела сказать семьи, но спохватившись, поправилась, — ...клана. Просто из-за тяжелых обстоятельств я лишилась их опеки, — последнее добавила совершенно честно, и чтобы он отвязался с вопросами о родителях, кланах и статусах.

— Любопытно, — вот заладил! Эрик поставил локти на стол и сложил пальцы домиком.

Я добавила равнодушия и покоя в общий фон.

Мужчина откинулся на спинку кресла и пояснил:

— Любой оборотень, а я знаком со многими, сказал бы о предложении метки... если вежливо. Если проще, то о вязке, а ты, не задумываясь, выразилась иначе.

— И что? — холодно спросила я, скрывая замешательство.

Боже, неужели догадался о моем происхождении.

— Скорее всего, твоя мать из светлых. Это она передала тебе дар? — Кель с горящим взглядом ко мне всем телом подался.

Мысленно я с облегчением шумно выдохнула, а 'вслух' нейтрально пожала плечиками.

— У меня есть к тебе предложение... — Эрик слегка наклонил голову, пристально следя за мной.

— Какое? — я поставила бокал на стол.

— Я знаю, более того, сейчас испытал лично, как ты умеешь влиять на эмоции окружающих.

— Я не...

— Марк подтвердил! — рявкнул он глухо, заставив меня захлопнуть рот. — Так вот, предлагаю тебе работать на меня.

— И какую именно вы хотите предложить мне работу? — осторожно поинтересовалась я.

— Во время переговоров ты создашь нужный мне эмоциональный фон. Главное — чтобы твои способности меня не затрагивали.

И с таким предупреждением глянул на меня, что я невольно сглотнула от страха.

— Простите, Эрик, но я вынуждена отказаться, — тихо, но очень твердо ответила. — Приношу свои извинения, вы потратили на меня свое время, пригласив на свидание. Деньги я вам сейчас за свой ужин возмещу и, думаю, что нам лучше не...

Он резко встал, напугав меня еще больше и, огибая стол, направился ко мне. Не отпуская его взгляда, я тоже поднялась, положив салфетку на стол, и напряженно ждала.

Мы встали друг напротив друга, Кель поднял руку и кончиками пальцев погладил меня по щеке, чуть с хрипотцой, вкрадчиво произнес:

— Киса, ты не поняла, я не спрашиваю твоего согласия, а извещаю.

— Я... мы... я под верховым Марком и...

Волк не удержался и поморщился, потом, снова играя голосом, обольщая, заговорил:

— Я предлагаю тебе свою брачную метку, клан и деньги. Если ты мне сейчас поможешь, Ксения.

А дальше эта туша тестостерона сграбастала меня в охапку и присосалась как пиявка. Запах псины усилился кратно, жесткие мужские губы терзали мои, а руки нахально лезли под юбку. Я уперлась оборотню в грудь ладонями и замычала, отворачиваясь от навязанного поцелуя. Мужчина приподнял меня, сделал пару шагов и прижал к стене, заставляя ногами обнять его бедра. Мое сопротивление его не остановит: слишком разные весовые категории. Я мотала головой, рычала, брыкалась, кусалась, но его пальцы упорно лезли к моим трусикам.

Вариант спасения буквально молнией ворвался в мои мысли. Я сняла щиты и со всей дури двинула в Эрика отвращением. Он отскочил от меня, тяжело дыша и пытаясь сдержать рвотные позывы. Даже рот прикрыл широкими ладонями, ошарашено глядя на меня. А я для полноты ощущений добавила ему омерзения, мысленно представляя разложившиеся вонючие трупы, усиливая своими эмоциями, которые транслировала ему во всех подробностях, цветах и красках. Уж я-то помню тот злополучный морг, где очнулась три месяца назад. Да, я превзошла собственные достижения: вон, даже волк оказался с неприспособленным к таким 'изыскам' желудком — не выдержал и рванул куда-то, надо думать, в туалет. А что прикажете мне делать в подобной ситуации?

Подхватив сумочку, я поспешила прочь из ресторана. На улице привычная сумеречная серость, пронизанная светом красивых фонарей, не чета верхнему городу, сменялась ночной темнотой. Адреналин схлынул, я едва не срывалась на бег, трясясь от страха, стремясь уйти подальше отсюда, в знакомые 'вегетарианские' районы. Прикинув, что если мы ехали минут тридцать, значит, возвращаться придется часа два, не меньше, расстроилась совсем. Мало того, ежи говорили, в этом районе проживают хищники, а я к ним, по мнению тех же ежей, отношусь номинально.

Минут через пять я услышала трель амулета связи. Звонил волк-прохвост Кель. А еще трепался 'просто поедим'. Приняла звонок и, шумно дыша, молчала. Зато он мне высказал:

— Я прощу тебе эту выходку только в одном случае, если ты добровольно согласишься работать на меня, — куда только подевались обольстительные обертоны, — А иначе...

— А что иначе? — пискнула я возмущенно. — Ты обещал меня не трогать, не домогаться и...

— А иначе, кисуля, я устрою проблемы Зотовым. Большие проблемы...

Дальше он опять начал икать — да чтоб тебя не переставая тошнило! — затем связь оборвалась.

'Боженька, ну куда я опять вляпалась'?! — шепотом возопила я, шарахаясь от малейшей тени, торопясь домой.

* * *

Еще часа два назад, из машины, город казался сказочным: ажурные фонари мягким светом рассеивали темноту, теплом и уютом светились окна домов, с мелькающими в них силуэтами взрослых и детей, множество привычных запахов окутывало со всех сторон...

Сейчас же, сумрак выползал изо всех переулков и подворотен, подобно многоголовому и многорукому чудовищу, пугая до дрожи; звуки шагов заставляли сердце отчаянно биться; отовсюду слышались таинственные шорохи, волей-неволей воспринимавшиеся угрожающими.

Я в очередной раз поблагодарила защитника всего сущего, в последнюю минуту перед выходом надоумившего обуться практично в ущерб желанию одеться достойно. Безусловно, выглядела я, нарядившись таким образом, скажем, эклектично. Зато как удобно, бесшумно и быстро скользить вдоль домов, сжимая свои же плечи руками, стараясь сдержать дрожь. Вот и незатейливая одежда не выделяется, помогая сливаться с окружающим пространством.

Приблизившись к очередному перекрестку, я услышала голоса и замерла. Затем, помня о предыдущих столкновениях, осторожно выглянула из-за угла и — мысленно простонала, увидев небольшую компанию кровососов. Проверять их на толерантность к оборотням с кровью светлых магов, мягко говоря, не хотелось. Отшатнувшись назад, судорожно огляделась и, тяжело вздохнув, решительно повернула обратно, чтобы обогнуть эту группу стороной. Главное — держать верное направление.

По 'внутренним часам' я уже больше часа шла, петляя и обходя подозрительные участки пути. Улицы становились 'безлюдными', хуже освещенными и приветливыми, если так вообще можно говорить о ночном городе Сумеречного мира. В лесу и то спокойнее было, честное слово. Благодаря инстинктами рыси, я была уверена, что иду в правильном направлении. Мы с ней очень хотели в уютное теплое и безопасное гнездышко под боком у заботливых ежей.

Вынырнув из узкого, пропахшего нечистотами переулка, что для серых, с их обонянием, явление редкое, и, завернув за угол дома, я оказалась на пустыре. Дома закончились, впереди темнеет лесной массив, слева 'отсвечивает' стоянка старых авто под одиноким фонарем. Но мое внимание привлек не ржавый хлам, а несколько автомобилей, выстроившихся двумя шеренгами друг против друга. И буквально сбивающая с ног волна различных эмоций и чувств: страх, ненависть, нетерпение, злоба, азарт...

Внутри освещаемой фонарем и фарами автомобилей площадки, скопилось несколько зловещих фигур. Пятеро, несомненно, оборотней, с одной стороны, и десяток кровососов — с другой, противостояли так же, как и их новейшие транспортные средства. Вампиры, несмотря на численное превосходство, заметно нервничали, невольно переступая с ноги на ногу и глядя в центр светлого круга. В котором стоят на коленях со связанными за спиной руками трое окровавленных мужчин и женщина, тоже вампиры. Над всеми собравшимися здесь по какому-то, наверняка не хорошему поводу возвышается троица оборотней. Перепутать их с кем-либо еще нельзя даже нарочно — звериное начало так и прет. Они напоминают монолитную стену, единое целое, непрошибаемое и от того еще более опасное.

Серебристо-пепельный блондин в темном костюме-тройке, не столь высокий, как двое других перевертышей, медленно сжимал и разжимал кулаки с трансформированными когтями, готовыми рвать и убивать — поневоле содрогнешься, даже подсматривая за ним.

Разглядев следующего самца, я почувствовала, что моя рыська не затаилась, а трусливо спряталась в пятках, видимо решив отсидеться за поношенной обувке. Испугал ее огромный, матерый рыжий оборотень со скуластым, чуть приплюснутым лицом, с горящими глазами и оскаленным ртом, обнаживший здоровенные клыки. Короче, устрашающая морда. Словно перекаченное тело, облаченное в костюм, как мне показалось, сейчас буквально трещащий по швам от угрозы полного обращения — живое воплощение целого океана тестостерона.

Женщина-пленница попыталась выпрямиться и задрать подбородок. Ее платиновые короткие волосы блеснули в свете фар, а я, наконец, полностью ее разглядела и похолодела. Это та самая вампирша, что четыре месяца назад пыталась убить оборотня, которого мне удалось случайно спасти.

Облизав пересохшие губы, я уставилась на мужчину, стоящего напротив нее. Отлично запомнившийся широкий разворот плеч, мощная фигура в солидном, дорогом черном костюме, сильные руки, в данный момент сжимающие золотой набалдашник темной трости. Он медленно перевел взгляд с женщины и осмотрел полукруг замерших кровососов, следивших за ним немигающими глазами. Рассмотрев его лицо полностью, убедилась: это он. Почти квадратное лицо с резкими, но не вызывающими неприятия чертами; темные короткие волосы; красивые губы, сжатые сейчас в напряженную линию и горящие желтыми угольками глаза, придают ему угрожающей мрачности.

Казалось, прошла вечность, хотя с момента моего появления здесь, наверное, пролетели считанные секунды. Я сделала шаг назад в темноту и спряталась за углом последнего дома. Ощущая рукой и щекой шершавый кирпич, только сейчас смогла выдохнуть — не заметили! В ночной тишине я услышала голос вампирши, но не разобрала, о чем она говорила — речь срывалась в злобное шипение.

Вместо того чтобы уйти, я решила хоть одним глазком подглядеть: пресловутое 'страшно интересно' разыгралось. Сомнений, что сейчас будет казнь за нападение не возникло, впрочем, как и жалости к пленникам с перекошенными разбитыми физиономиями, шипевшим на окружающих. Видимо, Серый мир меняет и меня, а может, потому что до сих пор снятся кошмары собственной смерти и Андрея...

Я вздрогнула, услышав жуткий, скрежещущий смех. И даже не сразу поняла, что мой знакомый незнакомец откровенно насмехался над словами бывшей подруги, а от этого звука по моему телу толпами разбегались испуганные мурашки.

Оборотень-блондин поднял руку и щелкнул пальцами. К нему поспешил, скорее всего, один из телохранителей, подошел и передал здоровый баллон. Мама в похожих ядовитую химию держит на даче для уничтожения вредителей и болезней растений. Мужчина, поправив перчатки на руках, пружинистым шагом подошел к первому пленнику. Тот дернулся назад и завалился на спину, а оборотень начал методично поливать его из неизвестно чем наполненной емкости.

Рыжий громко объявил вампирам, по-прежнему, не шелохнувшись, замершим напротив: 'Передайте Дамиру: его долг погашен'.

Дальше у меня заложило уши. Не заорать вместе с кровососом, в страшных муках корчившимся на земле, стоило невероятного усилия. Казненный выл и плавился на глазах, сперва покрываясь кровавыми волдырями, а дальше — о, святые светлые! — растворялся... Оборотень-палач тем временем приступил к казни второго приговоренного. Я зажмурилась и вжалась спиной в стену дома. Я бы и уши заткнула, чтобы не слышать предсмертных хрипов и воя, но была не в силах оторвать руки ото рта. Я бы сбежала, но находилась в таком шоке, что не могла двинуться с места.

— Пощади, пощади, Егор!!! — на весь пустырь заголосила вампирша. — Меня заставили, меня вынудили...

— Тебя просто купили, тварь неблагодарная! — разнесся звериный рык, как ни удивительно, выдернувший меня из ступора, и еще более удивительно, подвигший снова выглянуть из-за угла. Рычал рыжий великан: — Купили как обычную дешевку. А ведь тебе невиданную честь оказали, кровососка, приблизив к телу!

— Да он просто пользовал меня, как любую другую, — сорвалась на обиженный визг та.

— Не переживай, больше не будет, — неожиданно захохотал рыжий.

Блондин, молча делавший свое дело, направился с баллоном к предательнице-вампирше. Вдруг спасенный мной оборотень поднял трость, останавливая его, сделал пару шагов к дамочке, от чего та — очаровательная даже перед смертью! — засветилась от неподдельного облегчения. Святые светлые заступники, ну как ей удается чуть ли не искрить обаянием. Вместе с тем я уловила ее хитрое эмоциональное торжество. Облизав губы, она успела обольстительно, женственно (в этой-то ситуации!), трогательно шепнуть:

— Егор, прости, я...

Из трости молнией вылетел длинный сверкающий стилет — а по земле покатилась отрубленная женская голова. Затем тот, о котором я думала столько раз, — где он, что с ним стало? — спокойно вытащил платок из нагрудного кармана пиджака, тщательно протер оружие и выкинул. Невозможно, немыслимо — как у него получается оставаться абсолютно безучастным!? Убивать и ничего не чувствовать...

Наверное, я не дышала, пока наблюдала за казнью красотки, потому что теперь захлебывалась от попавшего в легкие воздуха, глядя на медленно опускающийся на обезглавленный, конвульсивно дергающийся женский труп окровавленный белоснежный платок. Словно саван... Все-таки я не сдержалась и вскрикнула, когда палач полил тело вероломной любовницы брюнета неизвестной жидкостью, от чего оно, оставшееся в моей памяти сказочно прекрасным, начало плавиться, как другие до него.

Услышали. Резко повернули головы и — три пары глаз уставились в мою сторону, следом — остальные участники казни, подстегнув меня больше не медлить. Я бесшумно метнулась в переулок, краем глаза уловив движение: оборотни сорвались с места. Сначала я рванула прочь на двух ногах, по-человечески, но услышав погоню, обернулась рысью, на ходу теряя одежду и набирая скорость. Лапами я перебирала гораздо быстрее.