Они выбрали ночь

— Подождите, да постойте же!

Продираясь сквозь толпу, констебль несколько раз толкнул кого-то плечом и поспешно извинившись, продолжил преследование.

Девушка ускорила шаг и Джинкс, едва не потерял ее из виду.

Не оборачиваясь, плакальщица, словно серая мышка, пыталась во что бы то ни стало улизнуть от назойливых взглядов.

И ей это удалось.

Смешавшись с толпой, она, прошмыгнула в одну из многочисленных лавок, а когда инспектор заглянул внутрь, крохотное помещение, заполненное книжными стеллажами, оказалось пустым. Только невысокий, сутулый хозяин суетился у широкого стеллажа, бурча себе под нос какую-то белиберду.

— Простите, вы не видели здесь молодую мисс? — пытаясь отдышаться, быстро выпалил мистер Форсберг.

Вздрогнув, хозяин поправил едва удержавшиеся на носу очки и отрицательно замотал головой.

Быстро осмотрев лавку и убедившись, что девушка просто не могла нигде спрятаться, констебль разочарованно удалился.

В кармане, в очередной раз предательски кольнуло воронье перо — знак насмешки или всего лишь совпадение. Констебль не стал делать сложный выбор. Растерянно озираясь по сторонам, он вышел на улицу, мысленно подводя неутешительные итоги.

Что принес новый день: очередной визуальный обман? Сомнительный рассказ Тима? И венцом неудач стали спонтанный поступок и закономерный результат — разочарование.

Возможно, констеблю надлежало поверить своему наставнику мистеру Ла Руфу и не забивать голову подобными глупостями, а искать более логичное и правильное объяснение смерти Фрита.

Охваченный сомнениями Джинкс замер, не спеша сделать следующий шаг. В сложившейся ситуации простой выбор, стал для него настоящим камнем преткновения.

— Миистер констебль-терзаемый-сомнениями, вас подвезти?

Сверху взирало довольное лицо гробовщика Лизри.

— Пожалуй, — ничуть не удивившись внезапной встречи, согласился Джинкс и легко запрыгнул на облучок.

В нос ударил знакомый запах тухлого мяса. Заметив недовольство инспектора, могильщик удовлетворенно хмыкнул:

— Сами понимаете — не розы вожу.

Мистер Форсберг покосился вглубь катафалка и уткнулся в ровные ряды гробов.

— Неужели вам нравиться то, чем вы занимаетесь? Подобная работа я бы сказал, по меньшей мере, отвратна... — прикрыв нос платком, произнес Джинкс.

— Но ведь кто-то должен ее выполнять, не так ли? А если вам претит мой запах, так поверьте это еще не самое гнусное, в нашем деле. Но надеюсь, мои страдания зачтутся.

— Кем зачтутся? — не совсем понял инспектор.

— Падшими, кем же еще, — фыркнул Лизри. — Еще их называют — дорианцами. Не думаю, что за свои прегрешения я попаду в иной мир.

— Вы что же серьезно верить в эту чушь? — искренне удивился констебль.

Ловко подгоняя лошадей, Лизри присвистнул.

— Каждый из нас во что-то верит, мистер-терзаемый-сомнениями. Разве не так?

— Возможно, — отрешенно согласился Джинкс и отрешенно добавил: — Знать бы только во что?

— Спросите это у тех, кому удалось побывать по ту сторону смерти, — не раздумывая, предложил гробовщик. — Их в Прентвиле предостаточно, главное хорошенько поискать.

— Что?

— Вы меня прекрасно слышали, мистер-недоверие. Ищите мастера игрушек, который не продает свои поделки. Возможно, тогда вы перестанете со мной спорить и будете более сговорчивы. — Немного поразмыслив Лизри, совсем тихо прибавил: — Только учтите, что знание усугубляет скорбь.

Катафалк остановился возле небольшого особняка, который имел достаточно скромный почти простецкий фасад, без лишних излишеств. Улыбнувшись гнилыми зубами, гробовщик простецки сплюнул на мостовую, и словно заправский возница, учтиво произнес:

— Ваш дом, мистер. Не нужно оплаты и не стоит благодарности.

Будто в тумане, раскланявшись, Джинкс спрыгнул с облучка и направился к небольшой лесенке, над которой нависал массивный округлый балкон.

Цокнув копытами, лошади заржали и подгоняемые свистом гробовщика отправились дальше. В день Порока слишком много жителей Прентвиля спешили распрощаться с жизнью, передав свои бренные тела смердящему могильщику с редкими соломенными волосами.

5. глава — Почерневшие страницы прошлого.

Овальный кабинет главы Отрешенных был наполнен сизым дымом табака и не стихающим гомоном множества людей. Они что-то горячо обсуждали, спорили, раскуривая изящные трубки и ожидая того единственного, кто сможет решить их разногласия.

Внезапно хлопнула дверь, и разговоры мгновенно прекратились. На пороге стоял Кайот. Он одарил собравшихся хорошо отрепетированным, надменным взглядом. На лице появилась натянутая улыбка, и глава Отрешенных медленно подошел к столу.

— Что случилось, Рундо? — пробасил один из присутствующих, высокий поджарый мужчина в дешевом холщовом костюме.

— Садитесь, — не отреагировав на вопрос, сухо приказал Кайот.

Все беспрекословно заняли свои места, на лицах присутствующих читался немой вопрос. Сбор совета объявили на пару недель раньше, а стало быть, появились неотложные вопросы, не терпящие отлагательства.

Остановив взгляд на главе гильдии мошенников глухом Герберте, Рундо открыл было рот, но не проронил ни звука. Подобрать слова в сложившейся ситуации, оказалось практически невозможно.

— Не тяни, Рундо. Что происходит? — настороженно рявкнул поджарый тип с дряблой, словно парусина кожей.

Однако ответа так и не последовало. В комнате повисла напряженная тишина.

— Хорошо. Пожалуй, начнем, — сцепив пальцы замком, Кайот заметно нервничал.

— К чему такая внезапность?

— Что за необходимость?

-Опять проблемы с синими воротниками ?! — раздались голоса с разных сторон стола.

Рундо остановил их одним взмахом руки.

— Вы знаете меня, братья, — осторожно начал глава Отрешенных. — Я не посмел бы отрывать вас от важных дел, отнимая драгоценное время подобной ерундой. Вопрос полиции уже давно не беспокоит нас, слава Кроносу. И мы стараемся соблюдать равновесие. Но кое-что изменилось... Давно мы в нашем захудалом городишке не слышали о тех кто живет за тенью города..., — фраза оборвалась и повисла в воздухе напряженной тишиной.

В глазах присутствующих читалось недоверие и страх. Каждый из них хотел верить, что Кайот ошибается, и нет никаких предпосылок для подобных рассуждений. Однако в глубине души все понимали — подобные слухи не рождаются на пустом месте.

— Что за сорока принесла на хвосте эдакие вести? — поинтересовался один из глав, низкорослый, но достаточно плечистый здоровяк с коротко стриженными светлыми волосами.

Койот устало покосился на предводителя воров Ена Савана, достаточно проницательного и вдумчивого человека.

— Меня сегодня посетил Шрам, — издалека начал Кайот.

— Кто?!

— Откуда он взялся?

— Кто выпустил его из Безнадеги? Разве этот псих на свободе?

— Какого Минса, он приперся к тебе?!

— Он еще жив?! — послышались возмущенные возгласы.

Привстав со своего места, Ен Саван грозно сдвинул брови и уверенно заявил:

— Мы тебя безмерно уважаем, Рундо. Но и у нашего терпения существует предел. Ты отошел от дел и во многих вещах не можешь дать дельного совета и решить сложной проблемы. А теперь еще отнимаешь наше время, прислушиваясь к болтовне свихнувшегося старика?! Я считаю, что нам давно пора задуматься о твоем пребывании на столь высоком посту. Не так ли?! — его взгляд впиявился в Койота.

Стерпев ледяной напор, Рундо выдержал длительную паузу. Глава воров давно искал всякую возможность насолить сопернику, уличив того в ошибке, и занять почетное место в совете. Верные соглядатаи еще пару лет назад, шепнули Кайоту о готовящемся заговоре. И тому пришлось защищаться. Попытка свергнуть его — провалилась. И игра стала открытой. Они не скрывали своей ненависти, пытаясь при любой возможности, больнее уколоть друг друга.

Сейчас, первый ход сделал Ен — поэтому Кайоту не стоило торопиться, взвесив все 'за' и 'против'.

Делая вид, что он полностью согласен с критическим высказыванием главы воров, Рундо тяжело вздохнул и произнес:

— Твоя правда, Саван. Шрам действительно, достаточно времени провел за стенами Безнадеги, чтобы безоговорочно верить его пустым бредням. Он давно не член совета и не имеет весомого голоса среди Отрешенных. Но есть еще одно обстоятельство...

Недоуменные взгляды, едва слышное перешептывание. Кайот потер руки. Удачный ход. Небольшая пауза, ответный выпад и туше — он поселил в их сердцах сомнение.

Кашлянув в кулак, глава воров неуютно поморщился, ища поддержки там, где ее уже нет и быть, не могло.

Следующий ход. Кайот продолжил:

— Но в нашем деле слухи сродни неоспоримым фактам. Тем более что не только Шрам заикнулся о бессмертных. Правда и тогда я не поверил этим россказням. Однако духи прошлого согласились указав, что...

— Как?!

— Бредни подтвердили?!

— Но что им нужно в Прентвиле?

Кайот опустил голову и исподлобья покосился на главу воров. Саван бледнел и, вжавшись в кресло, казался крохотной букашкой.

Очередная маленькая победа, ликовал Рундо. Попытка Ена подорвать его власть развалилась в одночасье как карточный домик.

— Твои предложения, Рундо? — прекратив дискуссию, произнес Партис, глава гильдии 'морских крыс'.

Откинувшись в кресле, Кайот задумчиво забарабанил пальцами по столу и как хитрый осьминог готовящийся к нападению, хищно осмотрел присутствующих.

— Дух в замешательстве. Ему не неведомы игры демонов. Но оставаться безучастными, то же самое, что совать голову в пасть льва и надеяться на удачный исход. Пасть все равно скоро захлопнется.

— Мы должны встретиться с дороанцами? — произнесли одновременно несколько членов совета.

— Считаете, им будет выгодна наша помощь? — Кайот усмехнулся и, помедлив, добавил: — Разговорами не решить эту проблему. Нам нужен проводник. Тот, кто стоит на одной ступени с демонами. Тот кто получил от них тяжкое проклятье...

— Но чью сторону выбрать? — внезапно вмешался Ридби Нун, представитель карманников.

— Дорианцы или олисийцы...олисийцы или дорианцы, — одними губами дважды повторил Кайот.

Все ждали его решения. Паритетный выбор завис в воздухе. Никто не хотел высказывать своего мнения, желая положиться на удачу, нежели лично принять ошибочное решение.

В комнате повисла напряженная тишина. Кайот оглядел присутствующих и осторожно нарушил безмолвие:

— Необходимо спросить совет у судьи. Дух не подведет нас.

Заручившись поддержкой большинства, Рундо ощутил невероятный прилив сил. Он вновь оказался на коне, одержав маленькую, но все же победу. И глупые уколы Ена не пошатнули его авторитета перед главами гильдий.

Потянувшись к треугольной метке, Кайот ловко подхватил ее и, покрутив в руке, положил на стол белой стороной — знак окончания совета. Многие последовали его примеру. И 'за' проголосовало большинство. Метка Савана легла черной стороной, но у него сегодня не нашлось единомышленников.

Мило улыбнувшись, Рундо встал со своего места и, раскланявшись, поспешно удалился. Ему следовало все хорошенько обдумать. Сказанные слова, уже жгли горло, пугая неразрешимостью данного обещания.

2

Створки заскрипев, хлопнули, заставив звук, разлететься по извилистым коридорам и огромным комнатам особняка семейства Форсбергов.

Поставив трость в угол, Джинкс собирался тайком пробраться к себе в комнату и, насладившись тишиной привести мысли в порядок, разложив все имеющиеся факты по полочкам. Но оказалось, что и дома ему не удастся найти желаемого покоя. В гостиной его уже ждали.

Тетушка Лайрис расплылась в широкой улыбке и, подхватив инспектора под руку, повела в зал.

— Охохо, ну прямо ни минуты покоя у тебя, мой дорогой. Была бы моя воля, я заперла бы тебя дома, а ключи запрятала бы куда подальше. Ну что это такое, второй день на ногах. Да посмотри же — на тебе просто лица нет.

Пока они шли в гостиную, она то и дело пыталась приложить руку ко лбу, проверив, не болен ли тот.

Джинкс сразу смекнул, что что-то здесь не так. Раньше тетушка, молча, мирилась с его выходками и никогда так навязчиво не заботилась о юношеском здоровье. Сейчас она откровенно играла на публику, проявляя к нему слишком уж повышенное внимание.

Зайдя в гостиную, Джинкс подтвердил свою догадку.

— Ну, здравствуй сынок, — без особых эмоций произнес худой статный мужчина в дорогом темном костюме, через плечо которого была перекинута темно-синяя муаровая лента с восьмигранным серебряным орденом.

В ответ Джинкс учтиво поклонился и принял скупые объятия родственника, больше напоминающие некий ритуал, нежели проявление отеческой заботы.

— Ты вырос и возмужал, — подытожил дядя, раскуривая большую ароматную сигару.

Откинувшись на спинку и удобнее устроившись в глубоком бархатном кресле, главный советник магистрата пристально изучил констебля с ног до головы.

— Усталость на лицо, мой мальчик, — выпустив клубы дыма, констатировал он.

— Немного задержался сегодня, — нехотя ответил племянник, ища способ как бы улизнуть от неприятного разговора.

Его дядя, сэр Вильям ди Мортон, ассоциировался лишь с одним словом — нравоучение. Просто обожая бесконечные споры в Сенате, он считал себя единственным человеком, кто вправе строить жизнь племянника ровно так, как он считает нужным. Властный тон, неоспоримые доводы, единственно верные суждения — вот те незыблемые постулаты, которыми неукоснительно пользовался советник. Навязывая Джинксу свое мнение. И как племянник не отбивался — другого выбора у него не было.

После смерти матери и отца, он стал заложником этой незыблемой системы, изобретенной дядюшкой Мортоном. Я — указываю, ты — безропотно исполняешь. Строгий отчет, жесткие рамки и никаких ограничений.

Так продолжалось до совершеннолетия. Лишь тогда Джинксу удалось глотнуть хотя бы капельку свободы. Конечно, он мог не обременять себя службой городу, но для юноши, который едва вырвался из-под крыла требовательного покровителя, она стала самоцелью, и единственной отдушиной в жизни. Теперь он старался доказать прежде всего самому себе, что чего-то стоит и легко может справиться без посторонних подсказок с самым сложным делом.

Правда стать полностью свободным ему так и не удалось. За его фамильным домом была приставлена гувернанткой — тетушка Лайрис. Однако после столь продолжительного периода нравоучений и излишней заботы ее кандидатура Джинкса нисколько не огорчила, а даже наоборот — порадовала.

Выпросив у дядюшки протекцию, амбициозного юношу выбрали констеблем и зачислили в полицейскую семью Прентвиля...

Но мерзкая длань назидания не заставила себя ждать — и визит дядюшки, как лишнее тому доказательство, не сулил ничего хорошего.

Заерзав в кресле, Джинкс в ту же минуту почувствовал себя ужасно неуютно, а тревожные мысли терзали его изнутри не хуже клопов.

— Поведай. Мне очень интересно: какие новости нынче будоражат Прентвиль? — между делом поинтересовался сэр Вильям.

— Почти никаких, одна скука. Мы практически не заняты хлопотами, одни дежурные допросы и копания в замшелых делах, — лукаво ответил Джинкс.