-Поскорей уходим отсюда пока эти демоны ещё не захватили весь город.
-Да, конечно.
Виктор сделал ещё несколько шагов и только сейчас он сполна ощутил всю ту боль и усталость, внезапно сковавшие всё его тело. Голова раскалывалась от недавнего удара о лобовое стекло, а в желудке ощущался острый приступ тошноты. Всё. Я больше не могу. Ноги подкосились и он упал на одно колено, прямо посреди улицы.
-Ну что же это ты? Не вздумай помирать здесь.
Полицейский, который ещё совсем недавно угрожал ему пистолетом, теперь подхватил его руку и с невероятным упорством потащил его вперёд. Его дочь, все ещё прихрамывая, изо всех сил придерживала Виктора с другой стороны. Некоторые люди останавливались и указывали друг другу на полумёртвого парня со стриженой головой и в рваной одежде.
-Это тот самый...парень настоящий герой...подумать только, я и не думал, что в наше время ещё остались такие...
Глядя сквозь пелену полуобморока на эти расплывающиеся перед глазами фигурки, Виктор в ответ лишь отрицательно качал головой.
-О чём вы говорите? Я вовсе не герой. Я просто...человек.
Мимо пробежало десяток, одетых во всё черное, вооруженных охранников, державших в плотном кольце президента и нескольких министров. Этот недавний глава мира почему-то долго и пристально смотрел на Виктора и когда их взгляды, наконец, встретились, кивнул ему головой в знак благодарности.
-Спасибо тебе. Сегодня ты спас своего президента. О тебе ещё долго все будут говорить на этой планете.
Виктор споткнулся и готов был снова упасть на землю, но какой то совершенно незнакомый человек тотчас подхватил его и потянул вперёд.
-Держись. Мы не позволим тебе остаться здесь.
Кое-как они всё же успели добраться до станции метро. За ними следом уже шла погоня. Десяток фаталокских пехотинцев обшаривали окрестности, истребляя всех на своём пути. Внутри этого подземелья, как ни странно, по прежнему горел свет, работал эскалатор, а к перрону (о чудо) даже подошёл электропоезд. Вагоны в одно мгновение были заполнены беженцами, но когда внутрь вошли Джагар и его дочь, поддерживающие под руки полумёртвого Виктора, люди тотчас расступились и освободили им одно из ближайших сидений. Виктор уселся у окна и рукавом вытер кровь с лица. Поезд тронулся. Перед глазами мелькали вспышки фонарей, монотонной чередой проносящиеся снаружи. Неужели на поверхности идёт война? Или всё это, лишь какой то ужасный кошмар, приснившийся ему в бреду? Чем люди заслужили себе такое наказание? Куда все бегут? От чего спасаются? Спасения нет. Все мы просто обречены...
Виктор и сам не заметил, как он уснул. Ему снилось его детство. Эта часть его жизни теперь была настолько ясной и подробной, словно она была записана на плёнку.
Он был один в большом светлом доме. Вокруг была только глухая, мёртвая тишина. По телевизору крутили ещё какой то старинный чёрно-белый фильм без звука. Он был уже вполне взрослый, но именно сейчас ему было почему то очень страшно. Он даже не мог понять почему. Просто какая то скрытая и навязчивая тревога. Ему было уже пятнадцать лет. Кто-то громко стучал в окно. Это был сорок третий этаж жилого небоскрёба в центре Центраполиса. Виктор выбежал на кухню и отдёрнул занавески. Это была чайка, огромная белая чайка, которая как сумасшедшая билась о прозрачный стеклопластик. Он хотел прогнать ее, но птица в тот миг, словно совсем не замечала человека. Он убежал. Переключил телевизор на другой канал и сделал погромче звук. Тогда он даже не услышал, как кто-то открыл дверь их квартиры, прошел в спальню и, остановившись чуть позади, положил ему руку на плечо. Виктор вздрогнул и обернулся. За спиной стоял его дядя Вульф. Его лицо — оно было такое бледное, словно предвещающее какую то страшную беду.
-Твои родители погибли, малыш. Их машина взорвалась пару часов назад.
Пальцы подростка вдруг сжались в крепкие кулаки.
-Нет! Я не верю тебе. Уходи отсюда!!!
Виктор продолжал смотреть телевизор. Когда дядя, наконец, ушел, он бросился набирать номер их карманного телефона. Никто не снимал трубку. Он набирал его снова и снова, несколько часов подряд, пока за окном не сгустились сумерки. Затем Виктор ушёл в свою комнату, уткнулся лицом в подушку и заплакал.
Кто теперь позаботится о нем? Кто каждый день будет отправлять его в школу и следить, чтобы у него были сделаны уроки? Кто направит его в жизни и объяснит ему, что такое добро, а что — зло? Никто. Детство закончилось. Он остался совершенно один во всём этом огромном, жестоком и безумном мире.
Большинство варварских народов искренне верят в судьбу. Никчемная и глупая вера, в которой неудачи одних вызывают сочувствие и сострадание у других. У них даже существует целая философия о злом роке, о тёмной и светлой полосе в жизни. Еще бессмысленней выглядят их ритуалы, когда с помощью непонятных предметов они пытаются предсказать своё будущее. Какая гнусная и отвратительная ложь. Неудачами эти животные лишь прикрывают свою слабость и лень.
Если у тебя достаточно ума, если ты способен постоянно предугадывать миллионы вариантов развития событий и исправлять проблему ещё до её появления, то у тебя никогда не будет неудач. Фаталоки не верят в судьбу. Фаталоки верят только в свой разум и по этой причине нам нет и никогда не будет равных во всей огромной вселенной.
Высший Разум — лидер цивилизации
фаталоков.
Солнечная Система. Планета Земля. Центраполис, бывший Дворец Правительства. Второй день войны.
Младенец открыл глаза.
Голова огромного виртуального младенца, безукоризненной голограммой зависшая между двумя прожекторами, наконец, ожила. Пустой и вместе с тем гипнотизирующий взгляд без чувств и эмоций скользнул по стенам и остановился на одинокой механической фигуре фаталока, стоящего чуть в стороне.
-Император... — на этот раз против своих правил Сириул склонился гораздо ниже, чем обычно и даже припал на правое колено.
-Поднимитесь, генерал — я настаиваю.
-Как пожелаете.
Скрипя шарнирами, старый солдат поспешил повиноваться. Что-то случилось с ним в последнее время. Что-то словно сломало его изнутри и теперь вместо гордого офицера перед Императором стоял лишь покорный слуга.
-Что с вами, генерал? Вас совсем не узнать. Вы словно чувствуете за собой какую то вину. Может быть, вы пытаетесь что-то скрыть от меня?
-Я допустил ошибку,— не в силах больше выдерживать этот по детски наивный и вместе с тем такой острый и пронзительный взгляд, Сириул тотчас опустил голову вниз,— Я доверил командование одной из операций совершенно некомпетентному в этих делах солдату. Мой подчинённый...точнее сказать мой младший клон-сын, провалив задание, упустил правителя местных варваров и опорочил на глазах у сотен землян силу фаталокской военной машины. Теперь они не будут считать нас такими уж неуязвимыми. Абориген, победивший двоих наших пехотинцев, теперь станет у них героем. Люди будут поднимать восстания и вести партизанские вылазки. Нам следует ожидать новых потерь и нестабильности на этой планете до тех пор, пока всё местное население не будет полностью истреблено.
-Я знаю,— лицо младенца оставалось по прежнему невозмутимым,— Я знаю все, что вы хотите мне сказать. Я знаю все ваши мысли и переживания. Мне известно и то о чём вы даже не смеете думать. Вы хотели, чтобы ваш наследник добился славы в этой войне и с честью продолжил некогда великий род Сицилау. Вы заблуждались. Ваш род это отработанный материал. Когда-то он порождал величайших генералов и инженеров Империи, но это время навсегда ушло. Сицилау — это прошлое, у которого нет будущего. Вы, Сириул, последний из этого семейства и таких как вы, у вас уже больше не будет никогда. Впрочем, даже и вы на этот раз допустили ошибку. Это должно было произойти рано или поздно. Фаталокский генетический код, к сожалению, пока ещё не безупречен. Ваш полуорганический разум на десятки миллионов верных решений обязательно допускает одну оплошность. Это печально, но пока ещё неизбежно. Ступайте, генерал, накажите виновного и всегда помните об одной важной для вас вещи — однажды вы уже ошиблись, вторая ошибка станет для вас роковой.
Сириул ещё некоторое время неподвижно стоял на одном месте. Виртуальное лицо Императора постепенно меркло и теряло краски. Вскоре оно сделалось прозрачным и, наконец, исчезло словно дымка. В последний миг он даже заметил на нём усмешку. Ехидную, злобную усмешку полную высокомерия и превосходства. Нет. Наверное, это ему просто показалось. У этой программы по её природе просто не может быть эмоций. Он единственное абсолютно совершенное существо в этом мире. Впрочем...кто знает. Наказанием он для меня выбрал самое худшее, что я только мог себе представить. Я остался жив. Я даже сохранил за собой своё звание и свой статус, но вот только мой род с этого дня уже навсегда вычеркнут из списков великих патрицианских семейств Империи. Сегодня погибла главная цель всей моей жизни. Мое дальнейшее существование без продолжения рода потеряло всякий смысл.
Сириул медленно развернулся и двинулся вперёд по длинному узкому коридору. Это было здание бывшего Дворца Правительства Земли. Жалкая, хрупкая постройка с хаотичной планировкой. Символ и олицетворение всего этого варварского мира. Как же я теперь всех их ненавижу! Отрывистые и беспокойные мысли сами собой зарождались где-то в мозгу и навсегда откладывались в его памяти. Перед глазами один за другим вспыхивали сигналы недопустимого противоречия, и генерал тотчас отключал их непрерывным усилием своей воли. Хватит. К чему все эти размышления. Я не могу опускаться до животных эмоций. Особенно теперь. Снаружи меня ждут судьи и я должен наказать виновного. Все равно, что есть того уже никогда не изменить. Впереди виднелся выход. Сириул прикрепил к своей металлической голове специальную пластину из матового, солнцезащитного стекла и потянул на себя входную дверь. Лучше теперь думать о чём-нибудь другом. Снаружи в тот день была просто отменная погода. На чистом синем небе ярко светило большое и жёлтое солнце. На одно мгновение, взглянув на него краем глаза, старый фаталок поморщился и содрогнулся. Проклятый дневной свет. Как можно вообще жить и не ослепнуть в этом ужасном мире. Первым делом нужно будет обязательно подвесить над городом чёрный защитный купол. Хорошо для нас и очень плохо для тех остатков дикарей, что ещё по-прежнему скрываются здесь.
Его уже ждали. Тысяча бронепехотинцев была построена в идеальный геометрический квадрат. В центре этого построения ожидало своей участи жалкое существо в помятой техноплоти и с испорченной, безвольно болтающейся вдоль туловища, левой рукой. У него вдобавок очевидно были неисправности с глазными оптическими линзами, так как он постоянно оглядывался по сторонам и выдвигал вперёд голову, пытаясь рассмотреть то, что находиться на расстоянии всего нескольких метров.
Увидев это, Сириул внезапно замер. Перед ним был его младший клон-сын, поверженный и униженный. Он уже не мог больше бороться с противоречиями, возникающими в его электронном мозгу. Он просто стоял на одном месте и смотрел на него. Это было уже нечто совершенно другое, чем всё то, что он испытывал раньше. Он уже даже не думал о сохранении своего семейства. Это были глубинные дикие эмоции животного, защищающего своё потомство. Как бы он теперь хотел оказаться на его месте. Он перенёс бы все, что угодно, только бы эта частица его ДНК, несколько десятков лет назад оторвавшаяся от него и ставшая затем самостоятельным организмом, перестала страдать.
В голове заревел сигнал тревоги. Электроника, не в силах выдерживать такие перегрузки, отключалась и тут же автоматически переходила на альтернативный режим. Стоящие перед ним ближайшие офицеры, очевидно, уловили исходящие от него сигналы и тотчас, словно по команде, обернулись все в его сторону. Один даже подошёл на несколько шагов и сквозь тёмное солнцезащитное стекло попытался заглянуть ему в глаза.
-С вами всё в порядке, генерал?
-Да... немедленно вернитесь в строй, солдат.
Подождав немного пока улетучатся глупые и опасные мысли, Сириул двинулся вперед. Ровный строй, словно безупречный механизм, тотчас расступился перед ним и точно так же сомкнулся за его спиной. Старик прошёл поближе к своему сыну и остановился. Прямо напротив его, из противоположных рядов одновременно навстречу ему вышли трое других знатных фаталокских офицеров. Это были трое присяжных, а также трое судей, трое обвинителей и трое защитников. Они остановились точно на том же расстоянии от центра квадрата, что и генерал. Строгие геометрические формы всегда были в большом почёте у фаталоков. Присяжные стояли с одной стороны, Сириул с другой, а осуждённый Якус — в самом центре всей этой конструкции. Он был один: растерянный, испуганный и раздавленный пристальным взглядом сотен своих соотечественников, для которых ещё несколько дней назад он был важной фигурой, а сейчас — самым низким и презираемым животным.
Трое офицеров внимательно осмотрели свою жертву. Первый глядел на него с ненавистью, второй с негодованием, третий — с презрением. Суд начался.
Первый присяжный сделал шаг вперёд.
-Офицер Якус Сицилау, как вам известно, вы обвиняетесь в преступной халатности и в отказе от выполнения приказов, повлекшие за собой гибель пятидесяти ваших подчинённых и провале тщательно подготовленной операции. Что вы теперь можете сказать в своё оправдание?
Его мысли в тот миг были отрывисты, гордость сломлена, а воля подавлена. Нужно что-то говорить. Может быть, у него ещё есть небольшой шанс оправдаться. Нужно отрицать обвинения. Только бы не дать себя запутать этим троим судьям. Они профессионалы во всем, что касается законов Империи. Они будут цепляться за каждое неверное слово и если он позволит себе сказать что-то не так — он пропал.
-Я не виновен. Я просто решил уничтожить это животное, которое лежало неподалёку от меня.
Первый присяжный отступил назад и его место занял Второй.
-Уничтожение животного — это второстепенная работа. Второстепенная и в вашем случае совершенно необязательная. Вашей главной целью было их правительство. Таким образом, вы сейчас сами на своих словах подтвердили, что вы сознательно решили вместо основной выполнить второстепенную задачу, подвергая неоправданному риску себя и своих подчинённых.
От напряжения Якус почувствовал сильную боль в затылке. Какой же я бестолковый. Об оправдании теперь можно уже и не думать. Я сам своими словами толкаю себя в пропасть.
Вместо Второго присяжного теперь заговорил Третий:
-Давайте пока опустим вопрос о том, почему вас так легко победил какой-то варвар на своём примитивном движущемся механизме. Это характеризует вас как ничтожного бойца, но само по себе это пока ещё не преступление. Скажите лучше, почему вы не отдали приказ своим солдатам выгружаться из капсулы, в то время как земные танки уже въехали на площадь?
-У меня было неисправно переговорное устройство.
-А почему вы в таком случае не приказали им выгружаться ещё раньше, сразу после приземления?
