Повозка подкатила к зданию железнодорожного вокзала и остановилась. Навстречу им, тотчас, выбежал какой то человек с факелом и, узнав среди прибывших владельца каравана, раскинул руки и бросился вперёд, чтобы поприветствовать старого приятеля.
-Дружище, давно я уже тебя не видел, старый ты лис. Как поживает наша прежняя столица? Как поездка? Как прибыль?
-Неважно.
Человек с факелом внезапно остановился и, опустив ладони, с тревогой посмотрел на своего друга.
-Что, совсем всё так плохо?
-Совсем. Торговля с Центраполисом больше не приносит прежней прибыли. Вот полюбуйся,— торговец обернулся и кивнул головой в сторону своего нового раба, неспешно выбирающегося из повозки,— Они всучили мне его в качестве платы за товар. И где они только смогли откопать такого полоумного? Не знаю, даже, как я объясню сегодня всё это Полосатому.
-Сегодня лучше уже ничего не объяснять. Злой как собака. Скоро заканчивается сезон сбора урожая и начинаются гладиаторские бои, а у него не хватает бойцов. Подумать только — четверо других королей и сотни рабовладельцев помельче съедутся со всей долины в Новый Рим только для того, чтобы посмотреть на пустую арену Колизея. В последние дни даже самые приближенные из аристократов боятся заходить в дом Полосатого. Говорят, он сидит там мрачнее грозовой тучи.
-Значит точно убьёт. Причём, уже сразу на пороге.
-Не спеши так быстро себя хоронить. Сейчас что-нибудь придумаем,— управляющий вокзалом обернулся и, оценивающе посмотрев на крепкую фигуру и мускулистые руки нового раба, вдруг, едва заметно улыбнулся,— И где, говоришь, ты достал этого бледного альбиноса?
-В Центраполисе.
-Как тебя зовут, парень?
Вместо раба тотчас ответил его хозяин:
-Он не знает. Вообще ничего не знает из того, что произошло с ним пару месяцев назад.
-А, что если сказать Полосатому, что ты привёз ему нового гладиатора? Малыш вроде не выглядит полным дистрофиком.
-Думаешь получится?
-А почему бы и нет. Колизей наполовину пуст и в ближайшее время в нём врят ли появится достаточно добровольцев, готовых убивать друг друга на потеху зрителям.
В ответ торговец лишь неуверенно пожал плечами.
-Делай, что хочешь.
Услышав это, управляющий вокзалом снова обернулся к рабу и, подняв вверх свой пылающий факел, осветил ему лицо.
-Слушай меня внимательно, малыш. Я сейчас просто предложу тебе два варианта, а ты уж сам выберешь какой из них тебе больше подходит. Вариант первый: завтра с утра ты отправляешься на хлопковую плантацию и будешь там, от заката до рассвета, под палящим солнцем таскать тяжёлые тюки, каждую минуту... каждую секунду проклиная тот день, когда ты родился на этот свет. Вариант второй: ты тотчас получаешь полную свободу внутри города, каждый день тебе будут приносить нормальную еду, а иногда даже приводить женщин. Цезарь Полосатый покровительствует гладиаторам. Когда-то, ещё до того как стать хлопковым королём, он и сам сражался на арене и поэтому он хорошо заботится о своих бойцах. Кстати, если сможешь пережить эти бои, то до следующего сезона, а это почти целый год, будешь и вовсе жить райской жизнью. Выбор достаточно очевиден. Впрочем, никто здесь не будет тебя принуждать, так как по правилам гладиатором может стать только доброволец.
Несколько секунд раб принимал решение, после чего, наконец, обернулся и утвердительно кивнул головой.
-Жизнь бойца для меня подходит больше чем жизнь сборщика хлопка.
-Вот и замечательно. А теперь ступай. Мои люди отведут тебя в бараки Колизея. До начала боёв остаётся ещё несколько месяцев и за это время ты сможешь там, как следует, отдохнуть и потренироваться.
Когда он ушёл, недавний хозяин ещё долго и с явным беспокойством смотрел ему вслед.
-Думаешь, из него и вправду что-нибудь получится?
-Сомневаюсь,— управляющий вокзалом опустил свой факел и по дружески похлопал торговца по плечу,— Знавал я таких и раньше. Сдохнет в первом же бою. Впрочем, даже и такой "гладиатор" как он, уже гораздо лучше чем вообще ничего.
Металл тоже болеет.
Металл тоже теряет свой блеск и покрывается ржавчиной и если за ним, как следует, не следить, он может и вовсе превратиться в труху.
Когда-то я и сам был серьёзно болен. Я думал — мой отлаженный механизм навсегда сломался и меня давно пора отправлять на свалку. Я ошибался. Я нашёл в себе силы, чтобы победить эту болезнь. Я стер с себя ржавчину и снова засверкал благородным, фаталокским блеском.
Я победитель!!! Я Железная Птица, которая победила Дикого Льва и теперь должна взлететь выше всех остальных. Ничто больше не может меня остановить. Я — это сила. Я — это разум. Я самое совершенное существо во вселенной и скоро наступит моё время править всем этим огромным миром.
Якус Сицилау.
Солнечная Система. Планета Земля. Центраполис. То же время.
-Смотри внимательно, Фарио. Весь мир, который ты видишь вокруг, теперь принадлежит мне!!!
Словно пытаясь обхватить всё окружающее его пространство, Якус вдруг раскинул в стороны руки и издал довольный, дьявольский смех, громким эхом разнёсшийся по всему Центраполису. С крыши Дворца Правительства город внизу выглядел маленьким и игрушечным. Словно муравьи, где-то там вдали копошились тысячи фаталоков-рабочих и десятки тысяч людей-рабов, защищавших завалы, строивших дороги и возводивших новые высотные здания.
-Пусть Сириул воюет себе со своими элианами. Землю он оставит мне. Я победил своего главного врага. Теперь я быстро зачищу подземелья Центраполиса, а затем примусь и за всю остальную планету. Скоро здесь всё будет выглядеть по другому. Земля станет ничуть не хуже Наги, а затем когда-то, возможно, и превзойдёт её по своей мощи и величию. Она станет моей новой столицей. Здесь я смогу основать своё собственное семейство, которое, благодаря моей гениальности, тотчас взлетит на первые роли в Империи. Я буду вторым по влиянию фаталоком государства после Императора, а когда-то, возможно, смогу сместить и его с этой должности.
-Мечты... мечты...
-Ты не веришь, что я способен на всё это? Как же так? Я победитель! Для того кто победил собственную судьбу, уже больше не может существовать никаких других непреодолимых преград во всей вселенной.
-Я знаю. Ты способен на многое. Твоя беда в том, что ты можешь в один миг разрушить всё то, что было создано твоими же руками. Ты пугаешь меня, Якус, и чем дальше тем всё сильнее. В твоей голове слишком уж много хаоса и неразберихи. В тебе нет пресловутой фаталокской последовательности и чёткости. Ты слишком непредсказуем и у тебя часто случаются перепады в настроении. Сегодня ты ликуешь и чувствуешь себя победителем, а завтра ты можешь снова впасть в депрессию и забыть о своём долге и своей чести. Ты безумен. Дикий Лев надломил твой разум и лишил тебя здравого рассудка. Внутри тебя по прежнему, словно, сидит какой-то сбой, который невозможно не только вылечить, но и даже просто объяснить с помощью обычной логики. Я не знаю чего от тебя ожидать в самое ближайшее время, да, впрочем, ты, наверняка, и сам даже не подозреваешь куда направишься через месяц и уж, тем более, через год.
-Ты прав, Фарио... я действительно безумен,— Якус медленно направился к краю крыши и остановился лишь в нескольких сантиметрах от обрыва. Тяжёлая, гидрофатовая техноплоть замерла на одном месте. Внешне этот массивный кусок металла казался совершенно спокойным и только сам его владелец мог сейчас знать, что за ужасная и напряжённая борьба шла в те минуты под прочной, бронированной оболочкой,— Я больше не в состоянии отвечать за собственные поступки, но, к счастью, у меня есть ты, чтобы остановить меня в момент безумия. Ты мой здравый смысл и холодный рассудок. Мы единое целое. Вместе мы — непобедимая железная птица. Я — это крылья, способные поднять её выше всех остальных, а ты — глаза и мозг, управляющие этими крыльями и не позволяющие птице лететь прямо навстречу своей гибели. Всё у нас получится. Я буду внимательно слушать твои советы и вместе мы достигнем того о чём даже не может и мечтать ни один другой фаталок во всей Империи.
Прежде чем ответить, Фарио долгое время лишь напряжённо собирался со своими мыслями, тщётно пытаясь разгадать эту чужую и странную, вторую душу, заключённую с ним в одной техноплоти.
-Я очень хотел бы разделять твой оптимизм. Я был бы безумно счастлив видеть наше будущее таким, каким ты его мне рисуешь. Я тоже хотел бы подняться над другими фаталоками и достичь высот недосягаемых для всех остальных. Но, к сожалению, все твои планы так навсегда и останутся лишь расплывчатой мечтой. Извини... Я знаю тебя слишком хорошо и именно поэтому я больше уже не могу верить твоим словам...
Жизнь гладиатора очень проста. Поспал, поел, выпил вина, развлёкся с женщиной, снова поспал, снова поел, помечтал в одиночестве о будущем... а затем вышел на арену и отдал свою жизнь на потеху зрителям.
Цезарь Полосатый — хлопковый
Король и правитель Нового Рима.
Солнечная Система. Планета Земля. Новый Рим. То же время.
В этот день бараки гладиаторов, как и обычно, были наполнены привычной суетой, криками, грубыми шутками и руганью. Кто-то лежал, кто-то тренировался, кто-то играл в карты или кости, несколько человек о чём-то оживлённо спорили и выясняли друг с другом отношения, а некоторые — так и вовсе, мертвецки пьяные мирно спали на своих кроватях. Бойцы арены оказались такими разными и в тоже время, в чём-то, так похожими друг на друга. Сквозь густую пелену табачного дыма можно было отчётливо разглядеть их крепкие и гибкие тела с литой мускулатурой, вызывающие, эпатажные причёски и татуировки, а также взгляды — полные бесстрашия и собственного превосходства.
Когда в помещёние вошёл новый боец, почти никто даже не обратил на него внимания. Лишь только несколько гладиаторов на миг обернулись в его сторону и, криво усмехнувшись, тут же вернулись к своим делам. Когда же новичок, перешагнув через валяющееся у самого порога чьё-то пьяное тело, подошёл к ближайшей пустующей кровати и присел на её край, с верхнего яруса к нему тотчас опустилась чья-то голова, увенчанная копной длинных, чёрных волос с проседью и такого же цвета бородой.
-Новенький, что ли?
Незнакомец с кошачьим проворством прыгнул вниз и тотчас, без приглашения, уселся рядом со своим новым соседом.
-Похоже, что да?
-Как твоё имя, малыш?
-У меня нет имени.
-Безымянный, что ли? Вот шутник... В таком случае, скажи хотя бы откуда ты.
-Я не знаю.
В ответ сосед с верхнего яруса тотчас залился тихим, почти беззвучным смехом. С виду это был мужчина лет сорока пяти, невысокий, худосчавого сложения и с чёрными от татуировок, цепкими руками.
-Слушай, парень, если ты, по каким то так причинам, не хочешь говорить о своём прошлом, то знай, что мне абсолютно плевать кем ты там был раньше и чем занимался. Мы здесь, кстати, все далеко не ангелы и скоро ты сам в этом убедишься.
-Эти люди вокруг — они тоже гладиаторы?
-Нет. Ты попал в женский монастырь со строгими послушницами,— сказав это, старик вдруг снова тихо рассмеялся,— Впрочем, ты не обижайся на мой нездоровый юмор. Знаешь, здешнее общество из убийц и головорезов способно всего за пару месяцев сделать из порядочного человека похабника и пьяницу. Давай, я лучше немного расскажу о тех типах с кем тебе, возможно, в самое ближайшее время придётся сразиться на арене.
В руке старика тотчас появилась железная фляжка и, отпив из неё несколько глотков, он передал её своему новому знакомому.
-Попробуй пойло для настоящих мужчин. Адская вещь — я тебе скажу. Натуральный напалм. Его гонят и поставляют нам местные жители, пытаясь, таким образом, перетравить всех гладиаторов, чтобы их собственные жёны не бегали затем по ночам в наши бараки.
Попробовав крепкий и подозрительно пахнувший самогон, Безымянный громко закашлялся.
-Ничего... в первый раз простительно. Потом привыкнешь.
Старик забрал назад свою фляжку и, одним залпом выпив сразу почти половину её содержимого, указал пальцем на ближайшего гладиатора.
-Видишь вот этого грязного и тупого болвана с жирными волосами? Его все здесь называют Животное. Если ты вдруг прикончишь его на арене, то ни один человек во всём Новом Риме, ни на минуту, не пожалеет эту безмозглую скотину. Сам видел как он руками вырывал сердце у поверженного противника и съедал его на глазах у тысяч зрителей. Одноглазый тип в чёрном балахоне, что лежит неподалёку от него — это Корсар. Тощий мальчишка, сидящий на шпагате в правом углу — Фехтовальщик. Будь с ним поосторожней. За минуту он может раз двадцать проткнуть тебя своей рапирой. Дальше идут Бритва и Дальнобойщик. Эта парочка всегда вместе и никогда не расстаётся. По моему, эти двое — просто голубые. Следующие, сразу по очереди: Язычник, Ахиллес и Дракула. Только не спрашивай у меня почему у них такие имена. Всё равно не знаю. Неподалёку от них, на циновке медитирует чудак с налысо бритой головой и пустыми, безумными глазами. Это Пророк. Парень, похоже, совсем свихнулся. Бывает, что он часами бормочет что-то себе под нос на непонятном языке. Говорят, что так он общается с духами умерших.
А вот в левом углу уже расположилась наша местная мафия. С этими троими лучше не связываться. В случае чего, прикончат и выбросят прямо на улицу. Их здесь боятся все, в том числе и охранники. Тот который невысокого роста и коренастый — это Бонапарт. Он у них что-то вроде казначея. Хитрый, скользкий и опасный тип. Двухметрового, здоровенного африканца называют Годзилла. Уже одно его имя говорит само за себя. Руками он с лёгкостью ломает позвоночники своим соперникам. А вот, наконец, и их главарь. Видишь того мускулистого азиата с холодным, презрительным взглядом и длинными волосами, заплетёнными в косу. Это Син Тай, принц разбойников-горцев, которого Полосатый взял в плен во время одного из налётов. Он здесь уже несколько лет и я ещё ни разу не видел человека, который так виртуозно владел бы мечом. Не хотел бы я выйти против него на поединок. Впрочем, я и жив то до сих пор лишь потому, что жеребьёвка пока ещё, к счастью, не свела нас обоих на арене.
Ну вот, кажется, я и рассказал тебе немного о самых известных обитателях Колизея. Ещё десятка два бойцов шляются по городу, пугая мирных жителей своим внешним видом и манерами. Нам почти всё сходит с рук. Полосатый покровительствует гладиаторам, ведь когда-то он и сам был одним из нас. Он выиграл дюжину боёв и по здешним законам имел право бросить вызов тогдашнему правителю Нового Рима — Водяному и, в случае победы, занять его место. Я хорошо помню тот бой. Перед тем как испустить дух, Водяной ещё тогда хорошенько попортил ему физиономию своим трезубцем. За это он получил жуткую и мучительную смерть. А Полосатому досталась корона хлопкового короля, звание Цезаря и четыре длинных шрама через всё лицо, из-за которых за ним, кстати, и закрепилось прозвище Полосатый. Вот такие вот у нас здесь порядки... такая жизнь. Слабый погибает и выживает сильнейший. Жестоко, но справедливо.
