| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Он открыл рану, изучая внутренние повреждения.
— Ты все еще работаешь, — указал лорд Ирмеон. — Это ведь не нападение зверя?
— Если и нападение, то не такого простого, как хочет показать Камит, — задумчиво отозвался Раким.
— Я не понимаю тебя...
— Позволь мне сначала понять самому.
Как и ожидал Раким, основное разрушение пришлось на органы, связанные с рождением ребенка. Получается, Илизу связали, чтобы разрезать ей живот и просто вытащить из нее дитя, не позволяя ему родиться так, как задумала природа. Но к чему это? Да и потом, Илиза жила в замке не так уж долго...
— Твоя дочь была замужем? — спросил Раким.
— Нет. Ты бы о таком знал! Илиза не была даже помолвлена.
— Есть ли вероятность, что она могла быть беременна, когда отправлялась в императорский дворец?
— Ты хоть понимаешь, что говоришь?! — От возмущения лорд Ирмеон взвился на ноги. — Моя дочь — не подзаборная потаскуха!
— Стой на месте, — жестко велел Раким. — Сюда даже не подходи. Я спрашиваю то, что нужно.
— Ты хочешь сказать...
— Я хочу сказать, чтобы ты там стоял и не дергался!
Судя по состоянию тела Илизы, в ее чреве вырос младенец, готовый к жизни. Но это было невозможно! Никакая магия не могла ускорить то, что должно развиваться естественно.
Если только девушка вынашивала человеческое дитя. А Раким теперь ни в чем не был уверен.
Он осматривал тело внимательно, заставил себя забыть о боли, не думать о том, кто перед ним, кем была для него эта девушка. Раким просто работал, очистив разум от эмоций. И только так он смог найти то, что было надежно скрыто.
Он достал свою находку и опустил в прозрачный сосуд с травяным раствором. После этого он накрыл тело Илизы чистой тканью, сменил свою окровавленную одежду на новую и направился к Ирмеону.
— Ты уверен, что хочешь знать? — спросил он. — Подумай. Иногда неведение — лучшая защита.
— Я понимаю, — кивнул хозяин дома. — Если бы я и правда мог выбирать, я бы выбрал неведение. Но теперь уже — нет. Я ведь сам попросил тебя о помощи! Потому что я знал про обман Камита. Мне осталось лишь выяснить, что было на самом деле.
— Ее заставили выносить дитя.
— Что? — отшатнулся от него лорд Ирмеон.
Даже Ракима это шокировало; о человеке, который не занимался магией, и говорить не стоило. И тем сложнее было то, что чародею предстояло объяснить.
— Это было не человеческое дитя. Ее тело использовали как сосуд, чтобы привести в этот мир нечто новое. Илиза была молода и здорова, они думали, что этого достаточно. Но такие игры не проходят даром. То, что она носила, не сумело выжить. Они попытались спасти его и не сумели. Илиза умерла, когда они доставали из нее этого уродца.
Лорд Ирмеон справлялся с этим лучше, чем ожидал Раким. Чувствовалось, что ему хочется отрицать все, злиться — и на мага, и на весь мир. Но он был слишком умен, чтобы не верить. Он только спросил:
— Откуда ты знаешь, что это... дитя... что оно мертво?
Вот теперь Раким мог показать ему сосуд с тем, что достал из тела Илизы. Это была крошечная рука — совсем как человеческая, но при этом покрытая светлой чешуей, с мягкими пока когтями на кончиках пальцев. Ткани были настолько нежными, что рука просто оторвалась, когда младенца доставали из тела женщины. Чем бы ни было это существо, оно не могло жить.
Но для Ирмеона это было не просто чудовище. Он видел то, что убило его единственную дочь, нарушение всех законов, всего, было для людей святым. Раким, даже прошедший когда-то через смерть своего ребенка, не брался представить, какая буря бушевала в его душе. Нара умерла от болезни, и даже это оказалось невозможно принять. То, что произошло с Илизой, было кошмаром наяву.
— Я помогу тебе, — наконец сказал лорд Ирмеон, не глядя в глаза собеседнику.
Это было настолько неожиданно, что Раким растерялся, не зная, как понимать его.
— Что?...
— Ты пришел в мой дом не просто так. Ты просил меня о помощи, а я отказал тебе, потому что боялся за жизнь Илизы. Но теперь-то мне нечего терять, правда? Я сделаю все, что нужно, чтобы Камит и все, кто рядом с ним, сгнили заживо!
— Это будет очень опасно, — предупредил Раким.
— А ты думаешь, я боюсь за себя? Или что моя жизнь хоть что-то значит? Это было мое будущее! — Ирмеон указал на гроб, прикрытый тканью. — Теперь его нет. Я не могу жить так, как раньше, для себя. Но я могу жить ради памяти о ней. Я хочу уничтожить тех, кто уже уничтожил меня. Тебе нужны мои работы? Забирай все, и я сделаю больше, все, что нужно! Если бы все мы не смалодушничали, а сразу поддержали настоящего императора, такого бы не было. Помнишь, старые легенды говорили, что предательство рода Реи обрушит проклятье на всю империю? Мы слишком рано перестали им верить.
Раким мог только кивнуть. Он не был уверен, что Ирмеон не прав.
— А еще мы должны предупредить остальные семьи, — добавил хозяин дома. — Сейчас они расслаблены, как я. Они думают, что война идет по привычным правилам, что их дочери в безопасности! Может, для некоторых семей уже слишком поздно, а они даже не представляют об этом.
— Тебе сейчас нельзя этого делать, — возразил маг. — Люди Камита знают, что ты опечален и разгневан смертью дочери. Они будут следить за тобой особенно внимательно, проверять, примешь ли ты их ложь. Они должны поверить, что обманули тебя.
— Ну и что теперь? Хранить их тайну?
— Нет. Просто действовать с умом! Ты важен для этой войны и для настоящего императора, — указал Раким. — Ты должен остаться вне подозрений. Мы сделаем так, что об обмане Камита начнут говорить не господа, а слуги.
— Как это?
— Очень просто. Я прослежу за тем, чтобы на рынках Торем-вала появились люди, рассказывающие, что дочери знатных родов не в безопасности, что во дворце их используют для темных ритуалов. Слуги из всех городов, бывающие там, услышат и поверят. Они разнесут эту весть быстрее любых гонцов — по всей провинции, а если повезет, то и за ее пределы. Уж я-то их знаю!
— Тогда, даже если Камит узнает про слухи, он не сможет выяснить, где их источник, — догадался лорд Ирмеон.
— Именно так. Наши силы пока серьезно уступают ему. Но, быть может, мы сможем ударить сразу с двух сторон. Ты создашь оружие, способное побороть его чудовищ. А весть о смерти твоей дочери станет пламенем, которое сожжет покорность завоеванных провинций.
* * *
Алая полоса, вызывающе яркая, свежая, тянулась по белому мрамору пола. Она пересекала просторную галерею и исчезала в саду. Сомневаться, что это кровь, не приходилось, в воздухе повис тяжелый сладковатый запах, на который уже слетались насекомые.
Камит шел по этому следу, как завороженный, не зная, что и думать. До войны, когда он правил провинцией Тол, его замок был оплотом безопасности. Об императорском дворце и говорить не приходилось! Но теперь настали другие времена — его времена. Кровавые разводы на полу больше никого не шокируют, просто показывают, что от этих залов и коридоров нужно держаться подальше. Здесь никто не был уверен, что доживет до завтрашнего дня.
Даже император.
След тянулся по густой траве, по дорожкам из белых камней, по цветам. Он привел Камита к одному из фонтанов, украшавших сад, легких и воздушных. Их тут было много, они радовали глаз, а в жаркую погоду освежали воздух. Иногда в их воду добавляли цветочные масла, чтобы сад наполнился дивным ароматом.
Теперь даже это не могло помочь. Вода в фонтане стала красной, густой, и Камит не видел, что находится на дне. Он и не хотел видеть.
Сейчас его больше интересовало то, что он в саду не один. На другой стороне фонтана стоял маленький худенький мальчик — лет семи, не больше. Ребенок не двигался, просто смотрел на Камита, он казался безобидным и даже беспомощным. Но император не позволил себе обмануться, он слишком хорошо знал эти светлые волосы и эти светлые глаза — черные при рождении и сменившие цвет теперь... такие же, как у отца этого ребенка.
Да и о том, что перед ним не человек, сложно было забыть. Дети, в отличие от Таниса, не умели притворяться. Их животные черты никуда не исчезали, их когти были опаснее любого ножа. А главное, ни один из тех троих, что теперь бродили по дворцу, не был настоящим ребенком. Камит давно уже понял, что они лишены всего, что человеческие дети получали при рождении и лишались лишь в зрелом возрасте, побитые жизнью: доброты, любви, наивности и открытости миру. Эти зверята были созданы, чтобы с первых дней охотиться и убивать.
Если бы Камит действительно управлял империей сам, он бы лично утопил маленьких чудовищ в этом фонтане еще младенцами. Увы, ему право голоса никто не давал, и он вынужден был наблюдать, как они за день вырастают больше, чем человеческие дети — за год.
— Норфос, это твоя работа? — холодно спросил Камит.
Он прекрасно знал, что они отзываются на свои имена и все понимают. Они были намного умнее, чем могло показаться из-за их возраста. Но отвечали они всегда только Танису, на остальных могли и не обращать внимания.
Впрочем, на этот раз мальчик не стал отмалчиваться. Он поднял вверх руки, покрытые светлой чешуей.
— А похоже, что это моя работа?
Его чешуя, кожа и одежда были чисты. Он не успел бы отмыться от крови так быстро — да и не стал бы. Камит уже усвоил, что они гордятся каждым своим убийством.
— Ты знаешь, кто это сделал?
— Киара, — отозвался мальчик.
— И где она?
— Не знаю.
— Чья это кровь?
— Плевать. Разве в этом доме мало мяса, чтобы жалеть о каждом куске?
Норфос сделал шаг вперед, и Камит едва удержался от отступления. Он не имел права на такую трусость, он же император!
В то же время, он ничего не мог с собой поделать. Он боялся их, на животном уровне боялся, и даже больше, чем Таниса. В случае с магом, он еще мог убедить себя, что рядом с ним человек. Эти трое не позволяли ему такой роскоши.
Чем сильнее они становились, тем больше им хотелось проверить границы дозволенного, бросить вызов, Камит чувствовал это. Он стал их целью, потому что среди людей он был на вершине. Они знали, что если они смогут запугать его, то ни один человек не избежит страха перед ними.
Поэтому Камит держался, стоял спокойно, даже когда Норфос оказался прямо перед ним. Этот мальчик, маленький, худенький, был бы победителем в схватке с ним — высоким крепким мужчиной, который никогда не покидал свои покои без меча. Камит даже не брался сказать, сколько ему удалось бы продержаться, если бы он все же схлестнулся с маленьким монстром.
Но и в этот раз ему не довелось узнать. В их немое противостояние вмешался голос со стороны:
— Достаточно, Норфос.
Танис появился беззвучно, без предупреждения, как тень. Когда-то это пугало Камита, а теперь он привык. Он ко многому привык.
Больше всего ему хотелось развернуться и уйти, но он не мог. Он остался последним мостом между этими тварями и людьми.
— Ты считаешь, что это нормально? — Камит указал на кровавый фонтан.
— Нет, конечно, — пожал плечами маг. — И не слишком красиво.
— Это все, что ты можешь сказать?
— Остальное я скажу не тебе. А ты не должен забывать, что они все еще дети. То, как быстро они растут, может сбить с толку, заставить верить, что для них другие правила. Но они только пришли в этот мир, они испытывают его, пробуют на вкус.
— После того, как они пробуют мир на вкус, я узнаю имена погибших лишь по тому, кого начинают искать!
— Это скоро прекратится, — заверил его Танис. — Они получат необходимый опыт, станут взрослее. К сожалению, пока я не разберусь, кто помогает принцу Кирину, я не могу выпустить их из дворца, это слишком опасно. Поэтому их охотничьи инстинкты проявляются здесь. Нужно только подождать. А теперь оставь нас, и я попытаюсь сделать все, чтобы беспокоиться тебе пришлось меньше. Я сам займусь очисткой фонтана, тебе, думаю, пора кое-кого навестить.
Со стороны могло показаться, что Танис обращается к нему с должным почтением и выполнит любой приказ своего императора. Но Камит прекрасно знал, кто тут на самом деле отдает приказы. Любое слово мага всегда имело два значения, и то, что он сказал сейчас, на самом деле было угрозой.
Поэтому Камит поспешил вернуться во дворец. Он сразу направился в защищенное крыло, туда, где эти маленькие твари и их отец не появлялись. Таков был уговор: Танис мог творить, что хотел, во всем дворце, кроме этой части. Потому что там, в золотой спальне, отдыхала и набиралась сил женщина, ради которой Камит и начал эту войну.
Ему доводилось раньше слышать легенды о безумствах, на которые шли мужчины ради своих любимых. Камит лишь смеялся над ними, он знал, что настоящий правитель должен быть свободен от любых привязанностей. Только так он сможет служить своему народу.
Но настало время, когда он перестал верить сам себе. Появилась сила, значившая для него больше, чем любые клятвы. Он думал, что теперь, пройдя через все препятствия, они наконец-то смогут быть счастливы.
Однако все оказалось не так просто. Принимая помощь Таниса, Камит поклялся, что заплатит за это любую цену. И маг попросил отдать ему ее — единственную женщину, которая имела для Камита значение.
Правда, Танис сказал, что она выживет, и слово свое сдержал. Только она сумела пережить рождение чудовища. Для этого потребовалось колдовство, но его оказалось достаточно. Танис обещал, что теперь он точно оставит их в покое, однако так и не объяснил, почему из всех женщин ему нужна была именно она. А среди трех уродцев, убивавших людей во дворце, у одного теперь были вороные волосы и черная чешуя.
Заглянув в комнату, Камит решил, что она спит, и собирался уйти, но она окликнула его.
— Побудь со мной.
— Конечно, — улыбнулся он.
Здесь ему не обязательно было оставаться гордым императором, который нарушил древнюю клятву верности. Он мог быть собой, и с годами он наконец понял, какая это роскошь.
Она все еще была слаба после всего, через что ей пришлось пройти. Она была намного старше других рожениц, а ведь даже они не перенесли этого! Она выжила, но лихорадка не отпускала ее уже много дней. Камит лишь надеялся, что сил Таниса хватит, чтобы удержать ее в мире живых.
Он присел на край кровати, осторожно поцеловал ее и отстранился, чтобы не нависать над ней.
— Как ты? — спросил он.
— Лучше, — поспешила заверить его она. — Тот отвар, который принес Танис, помог, мне не больно. Думаю, я скоро смогу подняться! А как... как он?
Камит знал, что сейчас она говорила не о Танисе. Он нахмурился:
— Зачем тебе знать? Мы ведь договорились, что ты просто забудешь о нем!
— Я помню, — она виновато отвела взгляд. — Прости.
Она прошла через все это с мужеством, которому позавидовал бы любой воин. Она позволила злу проникнуть свое тело, не боялась существа, жившего в ней, терпела боль. Она была спокойна даже в день родов, хотя видела, что стало с другими женщинами. Камит гордился ею за это.
Но теперь она не могла не думать о том существе, которое вышло из ее тела. Зачем? Это ведь не дитя даже! Это сгусток темной энергии, способный принести только боль и страдания всем, кто его окружает.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
