Хогвартс. Альтернативная история. 3

В один из июльских дней лесничий, наконец, позволил мне покататься на фестрале. Я уже давно облюбовал себе потенциального летуна — крупного, независимого жеребца, которого назвал Файтером [Fighter], имевшего, впрочем, одну полезную слабость: он обожал свежую печенку, и благодаря ней мы неплохо сошлись. Я подкармливал его с рук и однажды получил разрешение Хагрида сделать кружок над замком.

— Ты уж с ним поласковее, — сказал он, трепля фестрала по холке, отчего животное начало шататься и нервно скалить зубы. — И не поднимайся над шпилями, ладно?

— Ладно, — прокряхтел я, пытаясь влезть на здоровенного Файтера, который, к тому же, не желал стоять спокойно и все время отходил от пня, с которого я на него забирался. — Хагрид, ты не мог бы его подержать?

Наконец, я забрался на спину фестрала и постарался усесться так, чтобы тот не задевал меня в полете крыльями. Это оказалось практически невозможно, к тому же, я так и не понял, за что на нем держаться.

— Давай-ка полетаем! — сказал я фестралу. — Сделаем пару кругов, покажешь мне лес и озеро.

Файтер расправил крылья, и я подогнул колени. Сделав несколько подпрыгивающих шагов, фестрал взлетел и быстро начал набирать высоту. Вцепившись ему в шею, я с восторгом следил за тем, как мы поднимаемся над лесом. Скоро передо мной открылась удивительная панорама — огромный зеленый ковер до самых гор, озеро, окруженное лесом, замок, такой маленький с высоты, и далекий стадион. Файтер стремительно направлялся к замку. Он облетел его, едва не касаясь крыльями крыш и выступов, и сделал крутой вираж, развернувшись к стадиону. Хотя к тому времени я уже привык к своеобразной посадке, от резких спусков и наклонов у меня захватило дух.

— Вот кайф! — заорал я. Пролетая над стадионом, я заметил две темные фигурки, идущие по игровому полю. Файтер немного снизился, и я различил профессора Флитвика и Снейпа, что-то обсуждающих и указывающих на ряды кресел одной из трибун. Файтер невозмутимо пролетел над их головами, и я не стал оглядываться, чтобы посмотреть, заметили они меня или нет.

Через пару дней я узнал, зачем Снейп с Флитвиком бродили по стадиону. Когда я появился на завтрак в Большом зале, Флитвик улыбнулся так, будто видел меня впервые после долгой разлуки.

— Линг! — воскликнул он. — Вы-то нам и нужны!

— Доброе утро, — сказал я, адресуя пожелание всем, кто в это время сидел за столом. Дамблдор еще вчера куда-то убыл, Трелони почти не выходила из башни, а остальные преподаватели были в кратком отпуске до начала августа. Меня встречали только Флитвик, Спраут, Снейп и Макгонагалл.

— Какие у вас планы на вторую половину дня? — поинтересовался у меня Флитвик. Снейп скривился:

— Филиус, просто скажите ему, что он должен делать.

— Ну как же, — возразил профессор, — а вдруг у Линга какие-то важные дела — например, с Хагридом или с Помоной?

— Дела, конечно, есть, — сказала профессор Спраут, чистя яйцо. — Линг будет помогать мне выкапывать африканскую сороконожку. Но этим мы займемся прямо сейчас, так что после обеда он в вашем полном распоряжении.

— Что мы будем выкапывать? — настороженно переспросил я, сразу представив себе черное многоногое создание вроде боггарта Панси.

— Африканскую сороконожку. Я закопала ее пару лет назад, — объяснила Спраут. — Настала пора ее отрыть. Наверное, у нее уже детки проклюнулись.

Картина в моей голове преобразилась: я увидел разложившиеся останки, хитиновый скелет и множество вылезающих из этой массы мелких насекомых. Сделав бутерброд с сыром и подвинув к себе чашку кофе, я напомнил Флитвику:

— Профессор, вы говорили о второй половине дня.

— Да! — встрепенулся Флитвик. — Дело в том, что мы с вами должны привести в порядок стадион. Говоря откровенно, он уже давно не в лучшем состоянии. Косметический ремонт — это, конечно, неплохо, но трибуны необходимо укрепить, обновить охранные заклинания, выправить все кресла, починить, подновить, покрасить в какой-нибудь веселенький цвет... В общем, дел невпроворот, а вызывать сюда ремонтную команду бессмысленно — все задействованы на чемпионате мира по квиддичу. Так что бремя ответственности ложится на нас с вами и вот на Северуса. Но я уверен — втроем мы отлично справимся. В конце концов, впереди у нас больше месяца.

— У меня отпуск — две последние недели августа, — напомнил Флитвику Снейп. — Так что процесс желательно не затягивать.

— Не затянем, — ответил Флитвик, — потому что и у меня в конце августа отпуск. Не оставим же мы стадион одному Лингу.

— Я мог бы сам покрасить кресла, — предложил я. Снейп фыркнул:

— В черное и белое.

— Это очень стильно, — возразил я. — Черное и белое — это минимализм, радикальный подход к оформлению пространства. Конечно, надо сделать так, чтобы кресла на стадионе выглядели эстетично, не как шахматная доска или ряды разных цветов, но думаю, я бы это смог.

— Боюсь, гости не оценят вашего подхода, — сказал Флитвик. — Обычно интерьеры для праздников оформляют ярко. Мы могли бы сделать кресла оранжевыми...

— Только не оранжевыми! — испугался я. — Не оранжевыми, не красными и не желтыми! Они будут отвлекать на себя внимание зрителей. Оттенки должны быть холодными. Выберите зеленый, синий или фиолетовый.

Неожиданно меня поддержала профессор Спраут:

— Думаю, зеленый или синий будут смотреться гораздо лучше оранжевого. Оранжевый слишком уж агрессивный.

— Дамблдор сказал — что-нибудь веселенькое, — заметил Флитвик.

"Ну да, — подумал я, — с его вкусом только стадионы оформлять, одни мантии чего стоят!"

— Северус, — продолжил Флитвик, — а вы что скажете?

— Пусть эти вопросы решает Ди, — сказал Снейп, поднимаясь из-за стола. — Он ведь у нас художник, вот и дайте ему творческую свободу.

"Ничего себе", потрясенно подумал я, изо всех сил делая вид, что именно этих слов от Снейпа и ожидал. Флитвик развел руками:

— Ну что ж, Линг — значит, вам и карты в руки. Однако сперва всё надо починить.

Африканская сороконожка оказалась странным растением, привезенным с Мадагаскара, а не из Африки. Плоские изогнутые семена — длинные, коричневые, со множеством отростков, издалека действительно напоминавшие сороконожку, — падали на землю и закапывались в нее на полтора-два года, после чего из них появлялись маленькие побеги. Однако такое происходило только в родной почве и на большой глубине. Здесь, в условиях школьной теплицы, растение, по мнению профессора Спраут, лучше было откопать и рассадить. Пока мы этим занимались, я в очередной раз попытался разузнать, что же затевается в Хогвартсе.

— А много будет гостей? — спросил я, подготавливая нужную почву для пересадки проросших семян. Профессор Спраут, склонившись над большой кадкой, пожала плечами:

— Человек тридцать, я полагаю.

— Где же они здесь разместятся?

— Думаю, гости будут жить не в замке, — сказала Спраут, аккуратно снимая землю слой за слоем. "Значит, в Хогсмиде, — подумал я. — То-то там столько народу. Наверное, уже начали съезжаться".

— Этот год будет богатым на зрелища, — заметил я. — И чемпионат мира, и мы...

— Да уж, — ответила Спраут, упорно не желая вдаваться в подробности грядущего мероприятия. Я не знал, что еще спросить, и продолжил делать смесь для проростков.

После обеда мы со Снейпом и Флитвиком отправились на стадион. По дороге Флитвик представил план того, чем мы будем заниматься в ближайшее время, и объяснил несколько новых заклинаний, которые я испытал, придя на место. Заклинания были несложными, и мы разбили трибуны на три части, зашли под них и начали приводить в порядок опоры, стыки и крепления. Занятие это оказалось довольно скучным, но меня грела мысль о том, что в конце я получу стадион в свое полное распоряжение и смогу придать ему неповторимый вид, раскрасив сиденья в каком-нибудь оригинальном стиле.

Из-за ремонта у меня стало значительно меньше свободного времени. После обеда мы втроем уходили на стадион, а в первой половине дня я обычно работал с Хагридом, профессором Спраут или сидел в библиотеке, выполняя домашние задания, которых, как всегда, было выше крыши. К тому же, я больше не желал давать Снейпу повод ставить мне "удовлетворительно", а потому вместо сказок, легенд и прочей беллетристики читал на ночь новейшее издание "Универсального Справочника по Зельеварению", подшивку "Вестника Зельевара" за последние три года и книгу "С Котлом на "Ты", где давались любопытные задачи на альтернативный подбор ингредиентов и составление новых формул.

У меня почти не оставалось времени на посещение Выручай-комнаты, а постоянные гости, которые то и дело заглядывали к директору и носились взад-вперед по седьмому этажу, крайне меня нервировали. Наконец, я решил временно перенести свои занятия в лес. К тому же, мне хотелось выпустить патронуса погулять и посмотреть на мир его глазами. Я облюбовал себе подходящую поляну, поставил вокруг несколько отводящих глаза заклинаний на случай, если сюда забредет Хагрид или не в меру любопытный кентавр, и начал заниматься до завтрака, вставая для этого ни свет ни заря. По утрам Запретный лес был особенно красив, и я выпускал патронуса, который носился по нему как угорелый, пока я его глазами смотрел на лесную жизнь. Во время этих прогулок мы посетили гнездо пауков, о которых мне рассказывал Хагрид, напоролись на рыскающих в чаще кентавров — к счастью, в лесных сумерках они нас не заметили, — и даже добрались до подножия гор, где жили странные беззлобные существа, напоминающие коричневых чертей размером с крысу.

Несмотря на всю эту благодать, мои рисунки становились все более зловещими. Я перестал планировать композиции и начал делать спонтанные наброски, которые часто превращались в изображения небывалых хищных существ, кровавых сцен насилия и людей, наслаждавшихся своей или чужой болью. В середине лета Пирс-старший прислал мне очередное письмо, в котором хвалил мои успехи, приложив к нему мешочек с деньгами и просьбу о новых работах. Я отправил ему свою графику, и вскоре Лета принесла мне ответ с предложением изобразить все то же самое, но в цвете. "Без сомнения, ваша графика представляет интерес, но темы, которые вы поднимаете, нуждаются в цветовом решении"... Недолго думая, я спросил у Снейпа, нельзя ли мне в эти выходные сходить в Хогсмид.

— Можно, — кратко ответил он. Втроем мы направлялись на стадион доделывать последнюю трибуну. Мне не верилось, что все это занудство, наконец, подошло к концу — осталось еще немного, и я займусь сиденьями! — Кстати, — добавил зельевар, — в этом году вам понадобится парадная мантия.

— Фу, — тихо сказал я, так и не привыкший к одежде волшебников. Снейп, однако, прекрасно меня расслышал.

— Предпочитаете маггловский стиль? — со скептицизмом поинтересовался он, имея в виду, что я все лето одевался в джинсы и футболку, тогда как остальные преподаватели, кроме Спраут, вечно копавшейся в земле, рядились в чопорные мантии.

— Да, — я кивнул. — Он гораздо практичнее. И аэродинамичнее.

— А! — воскликнул Флитвик. — Это, между прочим, ценное замечание, особенно если вы увлекаетесь полетами. Мы с Северусом заметили вас тогда на фестрале! Конечно, в чем-то вы правы — мантия развевается в воздухе, замедляет движение, может путаться в ногах и руках... Но такова наша культура, Линг. Магглы одеваются практично, но не эстетично, а волшебники — непрактично, зато изящно.

Мне было что на это возразить, но я промолчал. Вопросы традиции и культуры принадлежали к числу тех, из-за которых чаще всего разгораются войны.

На следующий день я приобрел в Хогсмиде краски, кисти и плотный картон, решив пока не использовать холст, поскольку не был уверен, что справлюсь с материалом. В магазине готовой одежды толпился народ, в основном степенные колдуны с длинными седыми бородами, как у Дамблдора.

— А где у вас парадные мантии? — спросил я продавщицу.

— Готовишься к турниру? — поинтересовалась она, подводя меня к ряду невероятно помпезных ярких роб с вычурными узорами.

— Готовлюсь, — вздохнул я, подумав, что же это за турнир такой, если на него надо одеваться в подобный кошмар. Однако мне повезло — среди этого многоцветия я нашел черную мантию, отличавшуюся от обычной школьной только качеством ткани и стоячим воротником. Мантия стоила недешево, но выбирать не приходилось. Довольный покупками, я вернулся в замок, оставил их в спальне и отправился к Хагриду.

— Я все знаю! — начал я без предисловий, делая вид, что слегка обижен. — Почему ты не рассказал мне о турнире?

Хагрид, мастеривший кормушку для лесных хвосторогов, смутился:

— Ну так это... сказали пока держать в тайне.

— Но не от меня же! — возразил я. — Я треть стадиона собственноручно отремонтировал, скоро буду кресла красить, а значит, имею право знать столько же, сколько и ты, и все остальные.

— Ладно, ладно, не дуйся, — улыбнулся Хагрид и вновь застучал молотком. — Тремудрый турнир, знаешь ли, проводится впервые за много лет. Это тебе не что-нибудь... тут приедут ученики из других школ, директора, так что событие масштабное.

Я уселся на лавку. Опять, наверное, какой-то спорт, подумал я слегка разочарованно. Ладно, покопаюсь в библиотеке, как всегда...

— Хагрид, — начал я, — а ты не волнуешься за Клювокрыла?

С тех пор, как Хагрид отметил его побег, мы в своих разговорах не затрагивали ни гиппогрифа, ни Сириуса Блэка. Я не верил, что Дамблдор не знает, как поживает крестный отец его любимчика, но спрашивать о Блэке у директора явилось бы вопиющим нарушением субординации. Поэтому я решил зайти с другого конца и разузнать обо всем косвенно.

— Волнуюсь, конечно, — ответил Хагрид. — А ты как думал!

— Но ведь если на нем улетел Блэк, наверное, с ним все в порядке? — спросил я. Хагрид отложил молоток.

— Улететь-то он на нем, конечно, улетел, — проговорил он, — только вот куда? А вдруг там слишком жарко или слишком холодно? Гиппогрифы — они, знаешь ли, нежные существа...

Я вспомнил, как Клювокрыл нападал на моего патронуса, и подумал, что уж кем-кем, а нежным этот зверь точно не был. Что ж, раз Хагрид ничего не знает о судьбе своего гиппогрифа, то и о Блэке вряд ли. Вечером мне предстояло заглянуть в библиотеку и поискать информацию о Тремудром турнире, а потом где-нибудь потренироваться с красящим заклинанием, которое я вычитал в книге ''Магическое строительство от А до Я''.

Через пару дней за завтраком профессор Флитвик с присущей ему радостью объявил, что поскольку завтра они со Снейпом уходят в отпуск, самое время окрасить кресла стадиона.

— Ну что, Линг, вы придумали какую-нибудь цветовую композицию? — поинтересовался он. — Будет очень любопытно посмотреть, как вы работаете... хм... в таком масштабе.

— А вы тоже пойдете? — ляпнул я, не подумав. Макгонагалл немедленно отреагировала:

— Полагаете, мы отдадим вам на растерзание целый стадион? Конечно же мы пойдем!

— Не думайте, что мы вам не доверяем, — дружелюбно пояснил Флитвик. — Считайте, что просто решили вас подстраховать. На всякий случай.

Я смущенно кивнул. Вчера вечером я, наконец, освоил многоступенчатое заклинание, призванное окрашивать однородные предметы в необходимые магу цвета. Помимо него, мне предстояло продемонстрировать матричное заклятье, накладывающее на эти однородные предметы контурный узор, который потом заполнялся цветом, как витраж.