Алхинекродетектив.

— Вы хотите на меня залезть? Пожалуйста, не надо. Я предпочитаю общаться с людьми на таком расстоянии, когда могу вдохнуть свежий воздух, а не то, что выдыхает мой собеседник. — Спокойно произнёс алхимик, чем вызвал невероятное воодушевление в среде наблюдателей. Он не имел ни малейшего намерения оскорбить эту расфуфыренную зазнайку, просто хотел, чтобы она максимально быстро и чётко уяснила — доставлять себе ещё больший дискомфорт он не позволит. С лихвой хватало десятков любопытных пустозвонов вокруг и назревшего конфликта, к которому он вообще не имел отношения, но вдруг увяз с головой.

— Два-один, и я за парней! — решительно объявил шептун-комментатор. Барышня же поняла отступление Рагдара по-своему.

— Куда это ты пятишься, а? Что, девчонки испугался? Как преследовать, так мастер, а как пойман, так сразу и хвост поджал? — Прошипела она, расставив ноги, сжав кулаки, и всем своим видом внезапно напомнив алхимику самую бодучую из коз в хозяйстве матери. Для полного сходства не хватало только опущенной головы и злобного взгляда исподлобья.

— Я Вас не преследовал, — мягко начал алхимик, как всегда надеясь, что всё ещё можно разрешить мирно.

Девица набычилась, опустила голову и зыркнула, что-то неразборчиво забормотав себе под нос.

Он не заржал, не загоготал, не расхохотался и даже не засмеялся. Алхимик просто расплылся в широкой, кривой от попыток сдержаться улыбке.

В следующую секунду коридор огласил звонкий шлепок пощёчины.

Толпа возликовала. Половина взглядов была прикована к девице, с самым гордым видом отряхивающей руки, вторая жадно вперилась в Рагдара, который несколько мгновений даже не мог сориентироваться в пространстве. Потом зрение восстановилось, звон в ухе утих, а щёку начало нестерпимо печь.

— Что, получил? — почти выкрикнула девица, которую от куража начало крупно потряхивать. — И так будет с каждым, кто осмелится меня п-преследовать! Все поняли, у-уроды?!

Ликование толпы стихло, послышались недовольные возгласы. Одно дело наблюдать и обсуждать, как кто-то кого-то оскорбляет по поводу и без, и совсем другое — стать жертвой оскорблений за компанию с ним!

— Покажись лекарю, — очень тихо и очень ровно, отбросив уважительное обращение, посоветовал Рагдар. — У тебя, похоже, нервный срыв.

— А у тебя, похоже, что-то на лице, п-поганка! — передразнила его пегая хамка. — Сам иди к лекарю, та-ам тебя пожалеют, погладят по головке и пос-с-сюсюкают!

— Да что я тебе сделал-то?! — взорвался Рагдар. Частично от обиды, частично от странного ощущения шевеления в щеке, пришедшего на смену неприятному, но, в принципе, понятному жжению.

— Если ты такой идиот, что до сих пор не понял, объяснять бесполезно. — С громким фырканьем девица повернулась к нему спиной и рванулась прочь своей нелепой походкой на полусогнутых. Парочка товарок увязалась следом.

— Дай ты ей пинка да посильнее, — посоветовал кто-то с характерным сельским выговором. — Негоже мужику такое от бабы терпеть.

Рагдар, скрипнув зубами, проигнорировал призыв и молча пошёл в противоположную сторону. Сейчас было важнее как можно скорее найти лекаря.

За его спиной Тамис предпринял очередную попытку очаровать объект своих воздыханий, во весь голос расхваливая её решимость и остроту языка, но получил в ответ сдобренное крепким словцом "я сказала — отвали!", был объявлен проигравшей в конфликте стороной, злостно осмеян окружающими, но пощёчины не удостоился.

Глава 10.

— И хрен там с капустой, — некромант обозрел разбитое вдребезги зеркало и решил, что пора выходить из себя. Оставив Рагдара воображаемо гноиться в одиночестве, охотник на живой камень быстренько смылся инспектировать свою гордость — магический капкан.

В коридоре было сумрачно, безлюдно и бескобольдно. Ушлая бородатая тварь не просто не попалась в расставленную ловушку, но ещё и нагло её уничтожила, полностью нейтрализовав многоступенчатое заклинание, которое Хьель под конец нагромождал уже практически на страх и риск — свой и окружающих. Принцип "не рвануло сразу, значит, сработает, как надо" оправдывал себя всегда. Увы, только до сегодняшнего дня.

— Как ты это делаешь, а? — Хьель упал на пол, отжался, внимательно изучив усыпанный осколками стык между полом и стеной, вскочил обратно на ноги и заходил вдоль стены, внутри которой угрожающей приманкой лежал замагиченный взрывоопасный мешок. — И ведь наверняка же соврал, подлина! Сыпанул внутрь обычной золы, напугал меня до усрачки и смотался в породу подвала! Вот не будет же в итоге никакого "ба-баха", потому что каким идиотом нужно быть, чтобы обрушить собственный дом себе на голову?!

Стена, на которую некромант прочувствованно орал, никак не отреагировала, хотя он искренне надеялся, что каменная глыба возмущённо изрыгнёт злопакостную тварь и больше не примет её обратно, так что кобольдом можно будет с удовольствием обстучать все доступные поверхности, а потом ещё и отломать от уродца кусок в качестве экспериментального образца для опытов!

Мысль плюнуть на всё и расслабиться была заманчивой, но Хьель известным местом чуял, что как ни крути, а подстава всё равно будет, даже если Академию не сравняет с землёй в ближайшую неделю. Во-первых, потому что в деле присутствует кобольд. Одного этого, в принципе, хватало с избытком. Во-вторых, некромант уже успел с ним повздорить. Но всё бы ничего, кобольды, хоть и наглые, но по природе довольно трусливые создания, особенно когда речь заходит о противостоянии с магом. Однако же есть ещё загадочное "в-третьих" — это реально ГОВОРЯЩИЙ кобольд! Рагдар в своей редкостно занудной манере целиком и полностью прав — кобольды не разговаривают. Никогда и ни при каких условиях. Человеческую речь понимают, но на контакт идут крайне редко и неохотно. А дураки, пытающиеся о чём-то с ними договориться, как правило, в итоге оказываются если не мёртвыми, то гарантированно покалеченными. Потому что пытаться за каким-то лядом влезть в скальную толщу, посулив её жителям неописуемые блага, суть, верх идиотизма.

Естественный отбор в действии, ха!

Хьель перестал метаться и неохотно вернулся к размышлениям о насущном, притопывая сапогом по осколкам.

Говорящий кобольд — это ненормально. Следовательно, вариантов два. Либо данный экземпляр единственный и уникальный в своём роде — тогда срочно поймать и на опыты! — либо он ни шиша не кобольд — и в этом случае поймать надо, не откладывая, дабы всыпать по первое число.

Другой вопрос — что это за шняга с бородой? И как, леший раздери, ловить тварь, наглядно показавшую виртуозную способность избегать любых ловушек?! А ещё ведь был неупокойник, с которого всё началось, и потрошёная крыса. Зуб даю, не просто так вся эта мертвечина шныряет и не фонит! Особенно когда попутно практически в руках взрываются зельевые колбы, в чае оказывается тинник, а неуравновешенные девицы пощёчиной насылают прямо-таки феерические проклятия!..

У некроманта мозги скрипели от напряжения. Теория заговора вырисовывалась фантастическая, но совершенно нелогичная. Рагдару не озвучить — засмеёт и заклеймит лентяем, которому всё что угодно, лишь бы не к экзамену готовиться.

Единый, будь он неладен! Вот вообще не до него сейчас!

Был ещё третий вариант. Неупокойник, крыса и тинник — всего-навсего очень умелая издёвка, девица — банальная истеричка, завернувшая проклятие случайно, а кобольды на самом деле говорят, просто этого... Что? Не внесли в учебники? Никто не знал, а ты первый такой удачливый? Включи голову, приятель, дело пахнет жареным!

Хьель принюхался. Жареным действительно пахло. Этакий ностальгический запах, знакомый каждому некроманту. Для приготовления магического компонента с оным существовал целый свод правил обработки исходного материала, включавший заливку клейстером из костной золы, равномерное прокаливание на сковороде, а позже — держания получившейся массы щипцами над открытым огнём до первых признаков тления. Нынешний экспериментатор, судя по всему, передержал: в коридоре неистово воняло консервированной палёной шерстью оборотня.

Признаться, если бы не одно обстоятельство, некромант поумилялся бы, и дело с концом, благо ничего необычного в происходящем не было. Ходить и выяснять, кто судорожно практикуется в поднятии почившего оборотня накануне всеобщей экзаменационной нервотрёпки, Хьелю было вообще не интересно, даже при условии того, что вышеуказанного оборотня упокоить ничуть не легче, чем живого. В конце концов, на Единый в Академию съехалось столько магистров разной степени тяжес... то есть мастерства, что даже если оборотень решит вырваться, растерзать инициатора своего пробуждения и всех сочувствующих, после чего убежать в закат, его изловят и распылят максимум после появления первой жертвы.

Так вот всё бы ничего, но, похоже, в предложенной схеме что-то пошло не так. С рычанием и чавканьем на некроманта нёсся облезлый, слегка подгнивший, но горящий по-настоящему живым энтузиазмом оборотень.

— Едрить твою налево!!! — Только и успел выразить своё отношение к происходящему Хьель, когда трёхметровый монстр распластался в гигантском скачке и выпустил частью обломанные, подёрнутые плесенью когти.

Магический удар пришёлся оборотню в голову, вопреки ожиданиям не оторвав оную, а только немного укоротив траекторию полёта всей туши. Чудовище булькнуло дырявой гортанью (Кто вообще оставляет оборотню гортань?! Это же ценнейшее приспособление для перегонки забродивших декоктов!), приземлилось на все четыре лапы, встопорщило жалкие остатки шерсти и молча двинулось на Хьеля. Хьель, не будь дурак, двинулся в том же направлении. Очень быстро. Бегом, мать его, бегом!

Коридор, как назло, оказался слишком длинным. Раньше некромант этого почему-то не замечал. До следующей развилки оставалось ещё шагов тридцать, когда магический щит за спиной ощутимо прогнулся, принимая удар громадного тела, а затем закономерно спружинил. Однако вместо оборотня почему-то подбросил в воздух самого Хьеля, придав тому настолько лютое ускорение, что количество шагов до поворота в мгновение ока превратилось в два раза по столько же за ним.

В последний момент чудом сумев сгруппироваться и наспех создав тонкую воздушную мембрану между собой и поверхностью для оставления пресловутого 'мокрого места', некромант хряснулся о чуть смягчённый пол, ушёл в кувырок и несколько секунд спустя обнаружил себя скрюченным посреди коридора, аккурат под беззвучно падающей на него тушей оборотня.

В стихийных заклинаниях Хьель был не силён, но в ситуациях 'колдуй или передавай привет покойной прабабке' всегда упрямо выбирал первое. Огненный шар метнулся в оборотня, его создатель — как можно дальше в сторону. Откатиться далеко, разумеется, не получилось, тем не менее, этого хватило, чтобы оказаться в нескольких пядях от скребущих камень когтей, вместо того, чтобы упомянутые выскребали некромантовы потроха.

Ликовать хотелось, но не получилось. Оборотень полыхал, не испытывая ровным счётом никакого дискомфорта по этому поводу. Окружной магический щит, призванный защищать Хьеля, без проблем увеличился в размерах и теперь плавно обтекал нападающего, оставив своего владельца крайне удивлённым и буквально смертельно беззащитным — на создание второго полноценного щита нужно было собираться с силами. Языки пламени, пляшущие по поверхности старого, мешали его новому обладателю видеть, поэтому несколько мгновений зверь растерянно топтался на месте приземления, после чего решил, что и вслепую прекрасно достанет обессиленного противника, надо только чуть-чуть постараться.

Хьель поперхнулся, быстренько отполз подальше и был вознаграждён за расторопность. Лапа вытянулась к месту, где он только что находился, и смачно всадила когти в каменный пол, будто тысячелетний камень был чем-то мягким и податливым.

Где-то поблизости в ход пошло колдовство. Хьель до мурашек ощутил мощный магический всплеск, в результате которого пламя на щите резко опало, а через пару секунд и вовсе угасло, снова явив миру агрессивного неупокойника во всей красе. Тот, однако же, почему-то не спешил нападать, по-прежнему переминаясь на одном месте и пытаясь нашарить некроманта там, где его не было.

Воспользовавшись этой неожиданной передышкой, стараясь не шуметь, не дышать и не упускать мнущегося оборотня из виду, некромант закрутил головой по сторонам в поисках мелкорослого большеносого источника колдовства и всех прочих неприятностей. Но кобольд не показывался. То ли прятался, то ли был ни при чём. Скорее второе, поскольку не позлорадствовать над злоключениями врага подлая тварь в силу своей натуры точно не удержалась бы. Но кто тогда снова обратил заклинание? Кто колдовал? И так ли типична "натура" этого конкретного кобольда?

Как эпически это всё осложняет дело! — мысленно простонал Хьель, окончательно запутавшийся в выводах и доводах.

Из-за поворота донеслись возбуждённые голоса и топот. Похоже, возмездие с солидным опозданием всё-таки планировалось к свершению.

Оборотень по-прежнему слепо топтался на месте, с клокотом в дырявой глотке полосуя каменный пол вокруг себя. Некромант, разрываясь между желанием по-быстренькому скрыться с места происшествия, дабы не привлекать лишнего внимания к своей персоне, и непоколебимой решимостью получить-таки оборотническую гортань в качестве моральной компенсации, так и остался сидеть на месте к тому моменту, когда в коридор вывалилась целая толпа студентов вперемежку с магистрами. Первые выглядели перепуганно-азартными, последние — мрачно-недовольными. Оборотень на таком фоне смотрелся в меру странно, сосредоточенно продолжая напольный вандализм.

— Что здесь происходит?! — локтями вперёд протолкался поближе к месту событий уже знакомый Хьелю мужик в преподавательской мантии. Эту слегка одутловатую рожу некромант хорошо помнил по прошлой встрече в коридоре, когда дядька ни с того ни с сего решил посулить неприятностей им с Рагдаром.

— Я о-оборотня подняла, а он в-вырвался, — заикаясь, похоже, больше от стыда, чем от страха, пробасил женский голос из задних рядов. Толпа задвигалась и раздалась по сторонам, представив суровому взгляду магистра стушевавшуюся виновницу переполоха. Навскидку Хьель определил в девице килограммов сто веса и колоссальный потенциал к его дальнейшему увеличению. В данный момент всё это буйство плоти выглядело до крайности несчастным.

Оборотень на окружающую действительность по-прежнему не реагировал, хотя его по небрежному жесту магистра один из недовольных преподавателей обнёс магическим заслоном на случай повторного побега.

— Адептка Мунни? — между тем прищурился магистр на толстуху, и когда девица затравленно кивнула, буквально взревел, — Адептка Мунни! В чём снова дело?!

— П-пентаграмму на полпальца не дорисовала, магистр Кволлес, — по тому, как непутёвая студентка съёжилась, некромант догадался, что подобные ляпы ей не в новинку, а скорее в привычку. А всё потому, что первое правило адепта: накосячил — выпрями косяк! Не можешь выпрямить — никому не признавайся, что он твой. — Простите, я всё исправлю...