Саламандра по имени Феникс

Вот поразбирался я сейчас в ситуации и мне даже стало немного жаль имперцев. У них же никаких возможностей для дальнейшей экспансии нет. Все что они могут, так это захватить остальную часть владений оборотней, но дальше их никто не пустит. Бедняжки. И то они смогут захватить Лисичкину Игру, если только никто не будет им мешать. Никто вроде меня. А если я им помешаю... у-у-у, бедненькие... Вообще не понимаю, что они все еще тут делают если знают, что я иду по их души? Им только молиться и остается своему Кровавому Дракону или кому там они молятся?

Мы давно уже преодолели мост через Матушку, но я продолжаю думать о тех новообразованных укреплениях, что основали колдуны на своих берегах. Ведь в прошлое мое посещение Снорарла. никаких башен у мостов не было. Сейчас еще немного подумаю и начну задавать вопросы Харимону и Миалле. Ведь интересно, что у них произошло, отчего они прибыли воевать, лишь узрев мое знамя.

В прошлое мое посещение Снорарла никаких укреплений у мостов не было. Только разведчики с обеих сторон присматривали за переправами и в случае вторжения сообщали своим. Хоть и шла ненавистная война колдунов с оборотнями, но на самом деле серьезно никто из них не собирались захватывать владения друг друга. Устраивали мелкие стычки и кричали друг на друга, обвиняя во всех смертных грехах. И то друг друга ненавидели лишь оборотни и колдуны Центрального Леса, а представители Края и Поля относились к представителям противоположного вида с завидным пофигизмом. Краевщики и Полевщики выясняли отношения среди своих. Им хватало внутривидовых разборок. Так что столкновение оборотней и колдунов, что предотвратил я прошлые два раза, это было не всеобщее "мочилово", а конфликт личной дружины Растака и войск Холмогора, с собранными в спешке ближайшими ополченцами колдунов. Конечно, если бы Растак продолжил буянить на восточных землях, то его урезонили бы весьма быстро: из Изгинара выступил бы Славка и усадил бы всех по местам прописки. Но тогда и Растак вызвал бы подкрепление... Но такого произойти не могло. В их понимании война колдунов с оборотнями это в первую очередь взаимные оскорбления и обвинения, затем ненависть или обожание к Фениксу, и только в конце списка боестолкновения разведчиков обеих сторон. Та битва, что я остановил в прошлый раз, была самым крупным сражением двух рас за столетия. Про то, что торговля и личностные отношения между отдельно взятыми представителями двух рас, процветали, я вроде уже говорил. Оборотень не любит всех колдунов, но одного колдуна, который покупает у него мясо и шкуры животных он вполне любит, ведь этот колдун не скупится и всегда платит по счетам. В свою очередь колдуну не нравятся все оборотни, но оборотень, у которого он покупает за дешево мясо и шкуры его вполне устраивает. Но иногда стоит им вместе напиться, как тут же начинаются расистские обвинения и устраивается драка. Но стоит протрезветь и вновь мир, да дружба. А если еще вспомнить про свадьбы оборотней на колдунах и наоборот... Странные у них были отношения. Хм, кстати мне интересно, что получается из союза этих двух рас? Мулы или нет? Надо потом как-нибудь побольше узнать и возможно произвести некоторые генетические изыскания...

— Блин, больно! — вскрикнул я, когда одна хлесткая ветка чуть не выбила мне глаз.

— Внимательнее нужно быть, — заявила ведьма так, словно это вовсе не она, идущая впереди, хлестанула меня этой ветвью.

Но действительно нужно быть внимательнее. И не к Миалле, которая расстроилась, что я не обращаю на нее внимания, сосредоточившись на своих мыслях, и не к Арго, который пытается сожрать веселого Харимона, потому что на Синю нападать нельзя. Нужно быть внимательнее потому, что за нашим отрядом кто-то следует и следит, оставаясь незамеченным. Но я просить показаться этих скрытных личностей не буду: захотят — выйдут, не захотят — ну, и пусть! Я лучше поговорю со своими товарищами. Столько времени не виделись же!

— Что случилось в твоих владениях, Харимон?

Первосвященник до того веселящийся с котом споткнулся на ровном месте от неожиданности вопроса. Или он споткнулся все же не на ровном месте? Мы же в лесу. В глухом лесу и движемся далеко не проторенными тропами. Но все равно он удивился, даже если и споткнулся о кота, а потом о корягу!

— Имелись некоторые проблемы... Я решал их.

Подозрительно.

— А подробнее?

Харимон тяжело вздохнул. "Делать нечего — придется говорить" — так должно быть он подумал.

— Я забросил дела Ковена, целиком погрузившись в работу Отряда. А, как завещал святой...

"...как завещал святой Ктототам Святогорыч: агнцам нужен пастух иначе волки будут сыты" — так можно сократить всю ту получасовую проповедь, более чем полностью состоящую из цитат Книги Огня, что задвинул мне первосвященник.

— Если не хочешь говорить, то и не надо, — обиделся я.

Монах что-то затрещал в свое оправдание, но я вновь перестал его слушать. Мне достаточно знать, что Харимон в порядке и считает, что сам справится со своими проблемами. Пока он отсутствовал, в Ковене произошли какие-то изменения, появились разногласия и разночтения Писания: ведь так важно: трактовать запятую в этом месте, как знак свыше или попросту будучи святотатцем считать, что это не запятая, а пятнышко грязи. В дела церковные мне лезть совершенно не хочется. Пока моего товарища не обижают, и в Ковене не началась гражданская война — мне влезать не следует. Я лучше поговорю с Миаллой.

— Милая моя ведьмочка, — начал я свой замаскированный под приставания допрос, укусив Миаллу за ушко и поцеловав в носик. — Скажи мне, пожалуйста...

— Да, дорогой! — разомлела в моих объятиях девушка и ответила на все согласием. Но мне же не это нужно.

— Где ты была и почему не участвовала в делах Отряда?

— Ах, это...

Девушка расстроилась. Она ожидала, что я попрошу ее руки и сердца и сразу ответила "да", а тут такой облом. Зачем мне ее два, так сказать, органа, если она мне предоставляла себя всю и не один раз. Предоставляла настолько настойчиво, что и отказаться нельзя.

Но пусть теперь расскажет, чем она занималась, пока имперцы топтали мои владения.

— Понимаешь... я.... у меня были... дела...

Интересно. Не у одного Харимона от меня секреты.

— Колись, дорогуша. Иначе отправлю домой...

— Не надо, милый! Я и так без тебя зачахла! У меня даже сердечко еле бьется, замирает!

Бьется, еще как бьется! Особенно мое! Зачем ты мою руку так прижала к своей груди? Зачем? И так уже проверено, что твоя грудь в моей руке не помещается!.. Но лишний раз проверить все же стоит... Черт! Она меня отвлекает самым подлым способом!

— Дорогуша, не отвлекайся. Чем ты была так занята, что даже не посетила моего хорошего знакомого Славу-Победу?

— Ты хочешь отдать меня другому мужчине? Как подло! Как низко! Я ни за что... Только после замужества. Если мой муж прикажет, то мы весьма славно устроим великую победу на троих...

— Не-не-не, — замотал я головой. — Он тот еще бабник! Я тебя ему не отдам!..

— Ты ревнуешь!

Ведьма в восторге заплясала, но я не обратил на это внимания, продолжая вспоминать то, чем Славка мне не нравился и то, чему я завидовал.

— У него и так много дам. У него целый гарем! И я тебя не отдам! У него много дам, а у меня должно быть еще больше! Переименую Отряд в Гарем и наберу еще больше людей. Чтобы в моем Гареме было больше народу, чем в его! Подумаешь, что он смазлив! Зато я — Феникс! И не смотрите на меня так! Миалла не нужно запрыгивать на меня и пытаться сделать то, что ты всегда делаешь, пусть и очень умело... Харимон не нужно отбегать так далеко! Не буду я на тебя набрасываться также как Миалла на меня! Правда, не буду! Слова про Гарем — шутка. Я не считаю тебя подходящим кандидатом на место в Гареме! Не обижайся! Ах, ты не обиделся? Ну как определишься со своими чувствами — возвращайся, а до тех пор продолжайте с Арго меня сторониться... Ну, перестаньте ребята! Я такой же как и вы! Я нормальный! Что вы говорите? Вы не пойдете со мной в одну баню мыться? Как же так!..

Что-то я опять сбился. Это ведьма меня опять сбила!

— Давай без уклонений. Что-то случилось? — серьезно спросил я у ведьмы, забив на перешептывающихся за моей спиной Арго и Харимона.

— Ничего, что должно было бы тебя коснуться, — также серьезно ответила ведьма, забыв на время о своей роли нимфоманки. — Это мои проблемы. Они касаются лишь меня, и моей семьи... Ты же никак не согласишься стать частью моей семьи!

Вот это сильно! Обычно она заигрывает со мной и через слово просит пожениться, и я воспринимаю все это ровно, без эмоций. Но теперь. Я себя козлом ощущаю, а не огненной птахой! Поматросил и бросил. Но это же не про меня!

— Отряд и есть моя семья...

— Жалкие отговорки!

И действительно. Я ничего не знаю ни о Миалле, ни о Харимоне, ни о других членах Отряда. Только про Ринальдо более-менее ясно, но и то не все. Даже о яркой Ольге я ничего не удосужился узнать. Вроде она живет с мамой. То есть мама имеется. А папа? А кто мама? Может Миалла и есть мама Ольги, а Слава-Победа их отец? Нет, это будет слишком странно.

— Может я и не твоя семья, но мы друзья. И если у тебя какие-то проблемы, то я хочу помочь тебе!

Мда. Хуже я сказать ничего не мог. Назвать Миаллу — другом — это сильно. Сильно глупо! Она хочет быть моей женой, а я заявляю, что она друг. Идиот. Можно больше и не пытаться выяснить, что она делала. Бесполезно. Мне бы теперь успокоить ее. И помириться. Нужно найти место для установки палатки... ведь это единственный способ, который я могу использовать, чтобы помириться с ней!

Идем, идем, идем. Иду я. Летит Синичка. Волком смотрит и злобно сопит Миалла. Арго и Харимон прячутся от меня за деревьями. Нужно устроить привал и уладить все недопонимания. Сейчас и устроим.

Незаметные наблюдатели, что следили за нами, решили показаться и поспешили к нам. Их еще не видно, но я чувствую, что они приближаются. Кто это? Дозорные? Оборотни? Имперцы? Оттого, что я не знаю, кто это, я не знаю и что мне делать?! Плюнуть на все и жахнуть Золотым Огнем? Злодеи умрут, а добряки... хотя нет. Умрут те, кто ко мне негативно относится, а в данный момент времени это значит, что загорятся и Харимон и Миа... Не выход. А если...

Уже поздно решать. К нам выскочили оборотни. Даже не так. Из мглы дубравы наперекор сиятельному мне со свитой, выскочила стая волков, со взором горящим и пеной у рта. Бешеные волки. Странно, но все эти оборотни в звериной ипостаси были именно волками, а не бобрами, лисицами или зайками. Элитный отряд что ли? Перед нами они перекинулись обратно в людей, но беженство и злоба читалось на их мордах и в людской форме. Среди представших моему взору воинов были и мужские особи и ласкающие взор женские. Я даже немного пожалел, что оборотни при оборачивании туда-обратно не рвут на себе одежду и не становятся голыми... Такая картина была бы... Только мужиков я бы магическим ветром посдувал куда-подальше.

Подул ветерок, донося до меня запах еще пары дюжин зверей, помимо той дюжины, что выскочили к нам. Чего им надо?

— Чего вам надо? — озвучила мои мысли Миалла. — У меня плохое настроение и любой ваш ответ будет засчитан, за проявление неуважения ко мне. А за это вас покарает мой гнев! Правда, Гнев?

Миа захлопала ресницами и отчего-то уставилась на меня, ожидая положительного ответа. Это я что ли ее Гнев? Ладно, подыграю. Мне же нужно ее умилостивить. А для задабривания сильной ведьмы нет ничего лучше, чем пролить кровь ее врагов!

— Так точно, госпожа! Сейчас ваш Гнев аннигилирует и тех оскорбителей, что посмели заградить ваш путь и тех, что продолжают скрываться под пологом леса!

— Да, Гнев. Продолжай...

— Ваш Гнев сделает для вас все! Что бы вы ни попросили! Я доставлю вам удовольствие... а потом так... и еще так... а закончу все этим... но это не конец... и так... и на этом боку... и в такой позе... вы и не думали, что так можно извернуться?..

Щечки Миаллы зарумянились, а лица оборотней покраснели. Ей нравятся мои комплименты, которые остальные приняли за откровенные домогательства и извращенные фантазии. Я и сам застеснялся произносимых речей, но делать же нечего — нужно вновь завоевывать доверие ведьмы.

— Что за мерзкие пошлости! — заявил женский голос из кустов. — Феникс — мерзкий извращенец!

Один оборотень, маскирующийся в лесу, не выдержал моих похабных слов, услады для ведьмы, и волчица выдала себя и своих соратников. Маскироваться больше не имело смысла и еще одна группа оборотней с красными от смущения лицами выбрались из леса.

— Зачем вы следили за нами от самой реки-матушки? Что вам нужно? — теперь уж, когда ведьма забыла, что она мне "друг" и вновь повисла на моей руке, я могу стать немного серьезнее.

Но оборотни молчат. Чего-то ждут.

— Отвечайте своему господину немедленно или я уйду!

Мордашки волчар дернулись. Чем-то мои слова их не устроили.

— Мы не исполняем твоих приказов, Феникс! — нагло заявили оборотни.

Что-то новенькое. Точнее старенькое. Оборотни опять за свое? Типа я вновь перестал быть их правителем?

— Вождь Растак признал меня Правителем. А, следовательно, таковым меня признали и все оборотни. Чем же вы лучше всех?

— Мы не подчиняемся вождю! — закричала особо горластая девушка.

— Интересно. А кому вы подчиняетесь?

Молчание мне ответ.

Ладно, разберусь и так. Они не подчиняются Растаку, а значит, не подчиняются его решениям и, следовательно, не признают меня Правителем. Все просто. Теперь вопрос: а почему?

— Вы точно не хотите признавать себя моими подчиненными? Так единогласно ответили "да"! Великолепно. А вы знаете, что случается с теми, кто не является моим вассалом? Не знаете! Догадываетесь? Уже хорошо. По-хорошему вы общаться со мной не хотите. Придется по плохому, ведь как мне еще себя вести, когда бедненького меня, беззащитную девушку, старика-монаха, кота и птичку, взяли в окружение столь великолепные воины как вы, превосходящие и числом и умением...

А почему Отряд смеется? Они так напуганы, что у них началась истерика? Нужно быстрее спасать товарищей из беды!

— Короче, если вы не начнете говорить... без угроз, или если вы не уйдете с моей дороги, то я начну гневаться. Вам объяснить, что в таком случае станет с вами и окружающим лесом на километры вокруг?

— Не нужно, хозяин. Они со мной.

— С тобой значит... А почему это ты с ними, а не со мной?

— С текущего момента я с вами, хозяин.

Камнем рухнувший с небес сокол-оборотень, встал между мной и оборотнями, защитив тех своей грудью. Так должно быть посчитали оборотни. С каким восторгом они смотрят на принявшего форму человека своего сородича. Особенно дамы. Они так и впились в его высокое худосочное тело своими цепкими, словно когти, взглядами, а его портрет с заостренными чертами лица, вероятнее всего, каждая из них хранит возле сердца.

Оборотень Восьмой прибыл!

— Неплохо. Ты заполучил в подчинение такую команду. И никого не волнует твое прошлое?

— О нем мало кто знает, — поклонился Восьмой и встал в мои ряды.