Гарри Поттер и случайности

— После случившегося Джинни не лечили, и я не уверена, что одержимость крестражем у неё прошла без последствий. Поэтому именно с ней мне стоит соблюдать постоянную бдительность, — добавила Гермиона.

— Мне даже страшновато стало.

— Вот и ещё одна гирька на весах моего выбора парня не в твою чашку. Тебе бояться нечего, с тебя она пылинки сдувает и всё простит. Но если хочешь, я потом поправлю память, и сможешь на голубом глазу утверждать, что ничего между нами не было. Как Рон про Лав-Лав.

— Хочешь сказать, что Рон её?..

— Не могу гарантировать и знать кто из них кого, в какой степени и позе — противно тогда было даже подумать заниматься подглядыванием или как-то выяснять подробности. Тебя же не тянуло подсматривать за Джинни с Дином? Но Лаванда точно не девочка, а со свиданий наедине с Бон-Боном возвращалась в спальню довольная, как обожравшаяся сливок кошка. Ну, и кое-что она мне сказала... Помнит Рон и врёт, или не помнит — мне неинтересно. Он задолжал мне четыре месяца, когда бросил меня ради другой, у меня право на ответ. Пусть ощутит, что такое "у нас свободная страна". Не вздумай мучиться угрызениями совести, это целиком моё решение. А если не получится, то... проект Гермионы Джин Грейнджер заполучить себе в парни старого друга Рона Уизли всё равно всегда висел на волоске.

Да уж, огорошила его Гермиона своим упорством. Только он уговорил себя, что такой вот поворот судьбы, и у него теперь другая девушка, как выясняется, что по крайней мере пока она не видит для них двоих будущего за пределами упомянутых месяцев. А если Джинни его не простит? Хотя... Пусть Гермиона и делает вид, что у неё всё под контролем и заранее запланировано, но что-то сомнительно. Тем более, не стоит забывать, где лежат все его планы на Джинни. Вот пусть там и лежат. И тут он вспомнил, о чём хотел узнать перед тем, как покинуть постель.

— Гм, Гермиона. Ты про здоровье и магию хотела рассказать.

— Это ты так намекаешь на свою мужскую состоятельность? Хитрец. Ладно, поведаю печальную я повесть. Представь себе, что ты магией приказал своему телу, например, не чувствовать боль. Каким образом магия заставит организм исполнить это повеление? Если твой приказ туп и в нём нет понимания работы человеческого тела, то способ срабатывания может оказаться противоречащим физиологии. Например почти безобидный вариант — у тебя исчезнет больной зуб или сломанная кость.

— Локхарт, зараза.

— А если бы зелья костероста не существовало? А если бы исчезли больная печень или больное сердце? Или умерли-испарились нервы, по которым идёт боль? Или кусок мозга, который эту боль принимает и даёт её почувствовать организму?

— Кошмар.

— Другой пример — ты возжелал сильно взбодриться, и магия заставила организм подчиниться? Перечислить, какие могут быть последствия?

— Не надо. Поэтому узнавать ничего серьёзнее эпискей — залечить свежую небольшую травму — обычных магов не поощряют?

— Молодец. Конечно, тело само стремится возвратиться в естественное состояние. Причём у магов это происходит гораздо быстрее, чем у магглов.

— Я, конечно, замечал, но не задумывался почему.

— Магия. Точнее, душа. В мире живых она существует в непрерывном единстве с телом и стремится, чтобы тело ей соответствовало. И ещё она... Нет, пожалуй, об этом потом... Почти вся целительская магия — это помощь организму или принуждение его к возврату в естественное состояние, куда он и сам стремится. Причём надо очень хорошо представлять, что должно произойти в теле, не нарушая при этом остальных его функций. Поэтому целители учатся дополнительно и очень неплохо знают обычную медицину. Правда стесняются, что приходится учиться фактически у магглов. Я говорила про тело в самом примитивном смысле, а ведь есть ещё и психика, и разум, которые в гораздо меньшей степени похожи на машину. Избавишься от вредного свойства характера и обязательно получишь вместо него ещё что-то, чаще всего гораздо более непотребное...

— Значит, если естественное состояние включает в себя какую-то хроническую или тем более врождённую болезнь, то магия против неё бессильна?

— Не всегда, но очень часто. Поэтому резкое ухудшение зрения излечимо, а твоя врождённая близорукость — вряд ли. По крайней мере не запросто. Как и возрастная дальнозоркость, кстати. Не знаю про твою наблюдательность, а я замечала, что иногда ты видел то, что не мог видеть при твоём зрении. Но спешу успокоить, ты уже знал про очки и носил их, так что скорее всего магия работала просто как невидимые и улучшенные очки или временное механическое изменение хрусталика. Это не страшно. Страшнее и унизительнее для некоторых волшебников другое — старость тоже не лечится. Это был такой удар по раскатавшему губы Волдеморту.

— А как же Дамблдор, его друг Эфиас, Марчбэнкс? Им заметно больше ста лет.

— Чаще всего люди умирают не от старости как полной потери физических сил, а от болезней, часто весьма простых, типа простуды или ангины, но оказавшихся уже не по силам уставшему работать иммунитету организма. Тут как раз помогает магия, особенно если есть гены долгожителей, которые имеют возможность поддерживать тело в тонусе дольше обычного. С другой стороны, тебе охота прожить после семидесяти, скажем, ещё сотню лет? Пусть здоровым, но всё равно стариком? А пережить хоть кого-то из своих детей или, не дай Мерлин, внуков-правнуков?

— Вряд ли. Возвращаясь к изначальному вопросу — в чём там засада?

— Не забывай, что сначала ты — маг, а только потом — палочкомахатель.

— Ты опять про выбросы?

— Это естественная, изначальная магия. А палочковая — регулярная, можно сказать стандартная. Это как разница между народной и научной медициной. Своими желаниями что-то сделать — и соответствующими всплесками — мы магией заставляем свой организм делать желаемое. Например, восемь раз вдуть старинной подруге фактически в её первую брачную ночь.

— Ну извини, извини. Я себя не контролировал. Да и ты с зельем подсуропила...

— Странно, зелье должно было действовать полчаса, максимум час. Разве что... Ладно, по сути — ерунда, дело житейское. В истории бывали примеры и похлеще. Пишут, что знаменитый французский писатель Виктор Гюго свою невесту обиходил целых одиннадцать раз. Я уж молчу про всяких Гераклов и прочих легендарных героев-любовников. Если слепо и тупо хотеть, последствия могут быть не слишком хорошими для твоего организма. Ответь откровенно, ты мастурбировал регулярно?.. Непонятный термин? Извини, что-то меня заносит и шатает от академичности до ругани. Перевожу — самоудовлетворялся, онанировал... Не стесняйся... Хорошо, подам пример — я занималась этим со второго курса. И судя по некоторым очень толстым намёкам мадам Помфри, подобное негласно поощряется как один из естественных методов сброса напряжения у подростков-магов вместо выброса или неправильного срабатывания палочкового заклинания. Ну?

— Да, но когда начал — не скажу.

— И не надо. Мне интересно лишь сколько раз ты мог за сутки максимально?

— Обычно — один-два, но когда находило — три и даже четыре.

— Вот эти три-четыре раза и есть твой естественный, нормальный дневной предел. Магическое насилие над организмом ведёт к болезням и преждевременной старости. Квалифицированный целитель может что-то поправить по горячим следам, но обычно они заняты более тяжёлыми пациентами. Ты думаешь, Люпин по своему хотению так выглядит? Чем дольше и серьёзнее воздействие грубо меняющей тело магии, тем быстрее стареешь.

— То-то упиванцы старовато смотрятся. Круциатусы — это вам не живая вода и не молодильные яблочки.

— Популярный персонаж сказок волшебников — смерть. А вот жизнь — отсутствует.

— Сириус или Хвост тоже выглядели лет на пятнадцать-двадцать старше своего возраста. Получается, от долгой анимагии или приёма оборотки теряешь здоровье?

— Это как тренировка тела, если перебор — то люди ломаются, заболевают, выглядят старше возраста. Маггловские профессиональные спортсмены живут в среднем меньше обычных людей. Непостоянные, пусть и серьёзные магические нагрузки — не страшно, даже полезно. То же самое и про твой половой подвиг: раз в неделю — можно. Несомненно одно — тебе надо хорошо питаться, обязательно с витаминами и микроэлементами. У меня есть запас зелий, но сегодня вечером наварю ещё специально для тебя — приём обязателен!

— Утешила.

— А то! Теперь понимаешь, почему все волшебницы не выглядят божественно прекрасно. Если бы не опасность неквалифицированного изменения тела магией и не клятва целителей не менять внешность кроме как в сторону восстановления настоящей, то никакие традиции честности не помешали бы всем ведьмам стать красотками. И выглядели бы мы все куда там кинодивам.

— Я твою красоту безо всякой правки давно заметил.

— Льстец...

— Ты упомянула только сознательное подавление желания стать красивее или ещё чего. Но ведь есть, как ты говорила, подсознательные желания, особенно у молодых. Кроме того, не все, но большинство наших сверстниц пусть не стали красивее, но привлекательнее — точно. Даже бывшая бульдожка Паркинсон, когда улыбается, а не строит зверскую рожу, стала вполне себе миловидной барышней.

— Ты запал на Панси?

— Нет, конечно. Слишком она мне как человек несимпатична. А похорошела не только она. Ты тоже, хотя с твоей красотой это совершенно необязательно... Не надо меня щекотать, я всё осознал, каюсь, больше не буду хвалить тебя за красоту... А-а-а!!!

— То-то же!

— Хорошо, хорошо. Твой носик теперь просто чудо!

— Правда? — смутилась Гермиона. — Когда заметил?

— Да вот только что у меня в голове что-то щёлкнуло. Ты перестала стесняться, когда на тебя смотрят в профиль!

— Профессор МакГоннагал сказала, что небольшие правки внешности не влияют на здоровье, а анимагам ещё просто необходимо подолгу держать трансфигурированными несколько частей тела одновременно и незаметно для окружающих. Но, представь, во что бы вылилось это "немного", если бы стало доступно большинству девиц? Вопреки склонности организма тут же все себе понаделали бы осиных талий, ноги от ушей, про грудь, попу, волосы, губы и прочие мелочи уже не говорю!

— Постоянный фестиваль красоты?

— Ничего смешного! Подавляющее большинство женщин, увы, совершенно точно вместо тренировки анимагии займутся улучшением собственной внешности. С печальными, часто очень печальными последствиями. После полного медицинского обследования мадам Помфри сказала, что мне доступно для изменений. На голове можно немного поправить нос, складку на кончиках губ, кожу и чуть-чуть волосы — они теперь более гладкие и от этого стали посветлее. И всё это по чуть-чуть... А если серьёзно, как ты думаешь, почему у нас совершеннолетие наступает в семнадцать?

— Пережитки средневековья, тогда рано начинали жить самостоятельно?

— Сказки! И в прошлом, и сейчас такая ситуация совсем не рядовая, просто раньше государство не брало на себя опеку оставшихся без родных сирот. Полноправная самостоятельность ещё с давних времён случалась в двадцать один год. Исключения были, но редко. У нас это вынужденная мера, из-за магии. Мы, как все дети, хотим стать лучше, взрослее, и потихоньку неосознанно подстёгиваем свои тела, и они растут быстрее, чем у магглов. В семнадцать у большинства организм взрослее минимум на год, а чаще на два-три, нередко четыре. Пришлось признать фактическое положение дел.

— Засада! И что, никто с этим не борется?

— Борется! Известный тебе противник старения и смерти — лорд, который летящий от смерти. Он на передовом рубеже магической науки и практики. Нравится?

— Не очень. Точнее, очень не... Ну что за?!... Куда ни плюнь, в него попадёшь!

— Значит будем не плевать, а добираться ножками в нужные места. Нам пора в путь-дорогу. Ну, что, герой-любовник, готов ли ты к подвигу посещения магазинов?

— Во множественном числе?

— А продукты? Я не настолько уверена в своём заклинании умножения пищи, чтобы рисковать потреблять его плоды. Чего-то мне не хватает, чтобы приблизиться к мастерству миссис Уизли. Та одной курицей может кормить всю свою ораву и нас в придачу хоть неделю. Или пока курятина не надоест. Пока моё наивысшее достижение — минералка, пей на здоровье.

Глава 4.

Неторопливо собравшись, парочка прогулочным шагом отправилась по тихим улочкам в более посещаемые места. Уже через пару минут Гермиона попыталась сдвинуть руку Гарри себе ниже талии. но вдруг засмущавшийся парень оказался совершенно не готов вот так сразу выставлять напоказ интимность их отношений. Тем более в местах, где их могли видеть знающие её соседи. Странно, в Хогвартсе с Джинни он не смущался.

— Хорошо, — наконец сдалась девушка. — Раз не получается сразу в реальных условиях, упростим тренировки. — Пару раз взмахнув палочкой, она что-то пробормотала и со скептическим выражением лица объяснила: — Маловероятно, но заодно проверим, следят ли за применением магии не только тобой, но и другими на тебя. Я наложила конфундус, точнее магглоотвлекающие чары, на нас. Теперь пока мы сами не обратимся к кому-то, на наши действия никто не будет обращать внимания. Не учла, но твой вид не слишком подходит для образа добившегося значительного успеха на любовном фронте парня. Даже со мной.

— Ты себя не принижай. Конфундус — согласен. Но... Не гони гусей как рысаков. Мне чуток не по себе...

— Ладно-ладно, пока держи руку на талии, и пару раз поцелуемся по дороге в магазин, никто не заметит. Купим одежду, сразу переоденешься, — Гермиона тут же обхватила Гарри за шею и на цыпочках потянулась к его губам.

Первый поцелуй не в постели оказался хоть и приятным, но даже наполовину не таким улётным, как ночные. Скорее он ощущался одним из обязательных знаков, печатью, закрепляющей их новые отношения. И неожиданно удовлетворяющим какие-то доселе скрытые инстинкты мужчины, который без денег и обмана заполучил себе в постель симпатичную лично ему девушку. До него наконец дошло, он теперь — мужчина в самом примитивном понятии этого слова. А Гермиона — его женщина, что бы она там ни говорила о временности их отношений. И поэтому он не дал ей отстраниться, а уже сам наклонился и, нырнув ладонью в копну волос у неё на затылке, притянул её лицо к своему. Надетая при выходе из дома Гермионой маска "я на задании" вдруг исчезла вместе с напряжённостью в теле, лицо обмякло, а захваченные ртом Гарри губы попытались расползтись в улыбке.

Настроение парочки резко пошло вверх, и дальнейший путь они проделали по большей части держась за руки. Изредка Гарри притягивал подругу к себе за талию и чмокал её то в щёку, то в уголок рта. А один раз он угодил прямо в ухо, а на её сердитое "Я так оглохну", его одолел вдруг дикий хохот.

Весь поход они дурачились и смеялись: и когда, посекундно оглядываясь, запихивали чуть ли не на глазах кассиров и других покупателей многочисленные пакеты в сумочку Гермионе, и когда Гарри затащил Гермиону к себе в примерочную для обжиманий, а в результате перемерял в два раза больше вещей, чем хотелось, и когда они поспорили кто за кем гонится, глядя на ленивые побегушки среди кустов и клумб палисадника кота и пса. Случилась ничья — животные быстро утомились и пошли пить воду из одной миски.