Режим бога. Зенит Красной Звезды

— А я может быть не хочу — надула губки Вера — Там будет эта Аня! "чужих мужиков выцыганю"

Да что ж ты будешь делать?? Я тихо скрипнул зубами, давя в себе желание дать Вере как следует по ее круглой попке. Или может все-таки стоит? Начал молча одеваться.

— Витя ты куда на ночь глядя собрался?

Джинсы, свитер... Брать ли с собой смокинг в портпледе или оставить тут? Оставлю, не тащить же с собой.

— Почему ты молчишь? — в глазах Веры появились слезы

Вызвать такси или дежурную машину из гаража МВД?

— Прости меня — девушка подошла и обняла меня сзади — Я схожу с ума от ревности. Каждую минуту хочу быть с тобой. И когда вокруг тебя вьется эта Кальви...

— Анна вообще с отцом и Косыгиным в Тольятти завтра улетает! — я повернулся к Вере и взял ее заплаканное лицо в свои руки — Я сбежал с приема даже не попрощавшись с ней. Уехал сразу к тебе! Неужели этого мало??

— -

Утром я проснулся в разбитом состоянии. Ссора с Верой, после которой, я дал таки слабину и остался в квартире на Тверской, тяжелые мысли об Анне, перед которой чувствовал себя виноватым, неопределенность с властью в Союзе... Все эти тяжелые мысли нужно было как-то выбить из головы. А самый лучший способ — физические упражнения. Переодевшись в тренировочный костюм, устроил себе получасовой забег по центральным улицам Москвы. Нырки, двойки в воображаемую голову и корпус противника — я опять чувствовал себя Сильвестером Сталлоне в первом Рокки. Кстати, второй фильм знаменитой серии должен выйти уже в этом году. Рокки побьет Апполо Крида и вскинет руки в победном жесте.

По возвращению домой, я нахожу Веру на кухне, обряженную лишь в короткую футболку, открывающей ее длинные ноги и аппетитные ягодицы. Девушка делает мне омлет с ветчиной. Чай уже на столе и мы мирно, как будто не было вчерашней ссоры, долго и вкусно завтракаем. Словно обычная семья, собираемся на работу, выходим из подъезда, где нас ждет Леха на Мерсе. "Мамонт" успел с утра сгонять в гараж МВД, забрать машину и теперь с довольным видом прогуливается возле полированного капота.

— Ты успел завести бархатную тряпочку для протирки?? — я с удивлением вижу в руках "старшего брата" отрез ткани

— Успел даже номера получить у Калинина — Леха показывает на бампер. 01-00 МКМ Вот это да! Блатные номера. Круче нас только яйца.

— Мигалки не хватает — шучу я, садясь с Верой в машину

— Вот ты смеешься — "мамонт" заводит Мерс — А генерал Калинин предложил повесить и мигалку. Цитирую: "Наш всемирно известный певец имеет право на особое отношение милиции".

Мнда... Глава ХОЗУ решил прогнуться перед любимчиком Щелокова. А потом народ скрипит зубами на блатных, что беспределят на дорогах. Сейчас, когда в Москве практически нет пробок, мигалка — бессмысленный атрибут власти. Нам разве нужно проскакивать на красный свет? Или мчаться по встречке? Вот с этих мелочей и начинается гниение элиты. За которой следует развал страны.

— А ты кстати, сам права не хочешь получить? — озадачил меня Леха

— Какие права? Мне 15 лет.

— МВД шефствует над кружками "Юный автоинспектор".

На этом месте Вера засмеялась.

— Да вы дослушайте! — Леха резко крутанул руль — Там дети изучают правила дорожного движения, осваивают автотранспорт. В 14 лет учащимся кружков выдают удостоверения "Юный помощник ГАИ", дающий разрешение на управление транспортом. По достижении 18 лет автоматически удостоверение меняются на автомобильные права. Без экзаменов!

Леха поднял вверх указательный палец.

— Водить я тебя научу быстро, правила сам вызубришь, Калинин выдаст удостоверение. Можно будет подписать прямо у Щелокова. И вперед...

Нет, ну а что? Идея неплоха. Как вот только маму убедить?

— -

Стоило мне зайти в студию, как я услышал звонок телефона. В кабинете у нас была отдельная линия, чей номер знали только избранные. Поэтому, я быстро взбежал наверх и поднял трубку.

— ...Алло...

— Витенька, здравствуйте, дорогой мой! Это Мария Боруховна, вы меня еще помните?

— Конечно, Мария Боруховна! Доброе утро. Чем обязан?

— Голубчик, еле дозвонилась. Нигде не могу вас застать. Раньше хоть через Гришеньку можно было найти, а теперь... — жизнерадостный голос "Пуси" приобрел печальные и даже соболезнующие нотки — Как он себя чувствует, Витенька?

— Спасибо, гораздо лучше.

Выдав эту фразу на автомате, я резко осознал, что Пульяж не только прекрасно знает, где находится Клаймич, но даже и в курсе его инфаркта. Какая информированная дама, однако... Впрочем чему удивляться? Недаром говорят, что Москва — это большая деревня. В одном месте чихнул, в другом тебе "будь здоров" пожелают. Ну, "Пуся"... Интересно, только что ей нужно от меня в такую рань? Пока эти мысли вихрем пронеслись в моей голове, голос Марии Боруховны опять повеселел, и она обрушила на меня неприятную новость...

— Витенька, вы уже готовы к концерту?

— К какому концерту? — я чуть не подпрыгнул в кресле — В МИДе?

— Голубчик, ну какой МИД! Вас разве не предупредили? Вы же в списке! Концерт, посвященный Дню Советской Армии во Дворце Съездов. Состоится в пятницу, 23 февраля.

Я в ах...е. Нет, они теперь даже и не спрашивают меня, просто ставят перед фактом! А чего им спрашивать-то?! Я же теперь в "кремлевской обойме", за счастье должен считать приглашение на очередной государственный концерт. А ничего, что я после возвращения из США еще ни разу толком не выспался, ничего, что меня скоро шатать начнет?! Что я вырубаюсь, как только сажусь в машину, что вечером не засыпаю, а проваливаюсь в сон, как в бездонную черную яму?! А еще смеют утверждать, что построили первое общество на Земле без эксплуатации человека человеком...

— У вас уже готова песня, что будете петь в этот раз?

Хороший вопрос. И главное, такой своевременный... "Перемен" я вам, бLядям буду петь, и Цоя еще из Питера позову! Нет, ну опять им новую песню подавай, я их что, как блины пеку?!

— ...Мария Баруховна... я даже не знаю... У меня, конечно, есть одна песня, которая еще ни разу не исполнялась, но она... ближе к народной что ли, не совсем про армию. Вернее, совсем даже не про армию.

— Это вы, голубчик, про "Коня"? Так ее хор им. Александрова будет исполнять во втором отделении. Поздравляю вас, худсовет ее уже утвердил.

Ай, Устинов, ай молодца...! Быстро он подсуетился. А я теперь как дурак без песни остался. Надо срочно брать тайм аут. Сейчас я в таком раздрае, что даже сразу и не соображу, что мне теперь делать.

— Мария Баруховна, дайте мне хотя бы пару дней на раздумья.

— Витенька, ну, какие еще раздумья! — Я так и вижу, как этот маленький пожилой "колобок" возмущенно всплескивает своими пухлыми ручками — Мне же нужно внести название песни в список, чтобы утвердить его окончательный вариант. Вы, голубчик, последним остались.

Только сейчас я понимаю, что все это время "Пуся" обращается ко мне исключительно на вы. Ко мне, пятнадцатилетнему парню, на которого она еще недавно яростно шипела в ЦКЗ Россия за мои "самодеятельные посиделки" на сцене. Это как же я высоко вознесся за прошедшие три месяца...?

— Нет, я вас понимаю. Но и вы меня поймите... — ну, раз я так крут, то могу уже и слегка наехать на "Пусю" — Прежде, чем представлять свою новую песню я должен лично согласовать ее в ЦК.

Против таких аргументов ей возразить нечего. И Пульяж, вздохнув, покорно соглашается

— Хорошо Витенька, я буду с нетерпением ждать вашего звонка. Не подведите меня, голубчик!

— Я очень постараюсь. Всего доброго...!

Перевожу дух, вытираю пот. И тут же новый звонок. Сергей Павлович Павлов. Председатель Государственного комитета по физической культуре и спорту СССР. Собственной персоной.

— Виктор, салют! Узнал?

— Да, Сергей Павлович! Как ваши дела?

— Наши дела — как сажа бела — смеется Павлов — Шучу, шучу. Звоню поздравить тебя с отличным выступлением на боксерском турнире в Штатах. Так запугал американцев, что те снялись с третьего боя. Заезжай к нам завтра в Госкомспорт на Лужниковской набережной. Вручим тебе значок мастера спорта международного класса и грамоту. Нормативы ты выполнил, так что теперь за тобой место в сборной.

— Спасибо! — я растерялся и не знал, что еще сказать

— Тренер твой будет — хмыкнул Павлов — Получит за воспитание такого хорошего спортсмена заслуженного. Небольшой фуршет. Жду к 7-ми.

Да они что, все сговорились сегодня?

— Конечно, конечно — заторопился я — Я давно не видел Ильяса, рад буду всех повидать.

— А вот это зря! — наставительно произнес Павлов — Своих учителей нельзя забывать!

Приложил так приложил. Действительно, что мне стоило набрать Ретлуеву по прилету домой? Я тяжело вздохнул, попрощался и повесил трубку.

В кабинет, постучавшись, заходят двое. Роза Афанасьевна и толстый, лысый мужичок лет 50-ти с живыми, карими глазами и роскошной бородой.

— Витя, познакомься — бабушка Лады театральным жестом протянула руку к своему спутнику — Марк Яковлевич Лунц.

— Очень приятно — я пожал Лунцу руку — Вы будете защищать Григория Давыдовича?

— И защищать, и навещать — улыбнулся в бороду адвокат — Самый лучший для нас вариант — не доводить до суда. Статистика советских судов такова. Лишь по 0.1% дел выносят оправдательный приговор.

— Постараюсь решить вопрос "наверху" — я приглашающее указал на удобные кресла в углу кабинета — Но пока нужно оказать максимальную поддержку Григорию Давыдовичу. Что мы можем сделать?

— О первом свидании я уже договорился — Лунц вытащил из кармана записную книжку — Говорил с майором Дроздовым, начальником следствия. В понедельник мы сможем подъехать в Лефортово и увидится с товарищем Клаймичем.

— То есть я тоже?

— Да, я специально это оговорил. Роза Афанасьевна — адвокат совершил небольшой поклон в адрес бабушки Лады — Сообщила мне, что вы тесно общаетесь с Веверсом и Цвигуном...

— Ну с последним я всего один раз виделся...

— Майор Дроздов этого не знает — улыбнулся Лунц — Зато знает, что вы — любимчик Брежнева и Щелокова, а Клаймич — ваш директор. Дело явно политическое, решаться все будет в Политбюро, а не на следствии. И как именно там все повернется... Все это я и постарался донести до Дроздова. Не надо с нами портить отношения из-за такой ерунды как свидания и передачи.

— Хитро — покачал головой я — Каков ваш гонорар?

— Я возьму тысячу рублей. Сюда входят все судебные заседания, апелляция. Результат, конечно, гарантировать не могу, но приложу максимум сил.

Я залез в наш с Клаймичем сейф и выдал Лунцу задаток. Мы договорились, что он свяжется с родственниками директора и сам соберет первую передачу, исходя из богатого опыта общения с тюремными узниками.

— -

— Это что такое?!? — в лицо мне летит папка с несколькими листками внутри. Я чудом умудряюсь ее поймать.

— Ты вообще соображаешь, что творишь?? — лицо Романова покраснело, ноздри гневно раздуты.

А ведь я почти был уверен, что день, который начался в целом неплохо так же и закончится. Но сначала порученец главы Ленинграда внезапно выдергивает меня из студии и везет в "большой дом" на Кутузовском. Потом Романов в своем кабинете начинает сходу орать.

— А что случилось то?? — я опытным взглядом осматриваю розетки, ища генератор помех. Ага, есть, и даже подмигивает нам зелеными огоньками.

— Случилось то, что ты распустил язык с главным редактором Литературной газеты. А он взял и написал интервью с тобой! Новый НЭП?? — Романов выхватил у меня папку, пролистнул — "высвободить энергию народа"??

— Григорий Васильевич, да в чем дело то? Я же сразу сказал Чаковскому прежде в Главлит нести — обратиться к вам.

— Он и обратился. Только сначала растрепал о твоем "новом нэпе" по всяким домжурам. Интервью уже разошлось в копиях среди некоторых членов ЦК и все уверены, что таким тонким способом я рассказал о своих планах на посту Генсека! Мол, хитрый Романов через певца вкинул. Если осудят — то он не причем, мало ли что пацан наболтал, а если людям понравится, то я выхожу из-за кулис.

Романов кинул папку на стол, платком стер пот со лба.

— Так людям понравилось? — я осторожно присел на стул

— Витя, сейчас все висит на волоске! — стукнул Романов по столу — Совершенно не нужны такие утечки. Ты знаешь сколько в ЦК таких ретроградов и начетчиков как Суслов? Им только дай повод обвинить в ревизионизме коммунистических идей.

— Но какая-то программа у вас же должна быть — удивился я — Как люди на Пленуме голосовать будут?

— Да пойми ты! Все решится до Пленума. Либо они сожрут нас, либо мы их. Победителей впишут в бюллетень. Я тут ночами не сплю, первых секретарей убеждаю, а мне приносят ...это!

На сей раз Романов не стал кидать в меня папку, просто отбросил ее от себя как нечто, зараженное чумой или проказой.

— Попробуйте в жизни хоть раз по-другому! — с жаром начал я убеждать главу Ленинграда — Громыко с Сусловым интригуют, подкупают людей и вы их на этом поле не переиграете. Открытость! Вот что вам нужно. Предвыборная программа, агитация...

— Мы не в Америке, Витя! У нас нет всенародно избранных Президентов! Нахватался по Нью-Йоркам...

— Григорий Васильевич, посмотрите на это с другой стороны — сдал назад я — Ящик Пандоры уже открыт. Интервью разошлось в копиях, сейчас ваши первые секретари читают ее по московским баням в самиздате. У вас ведь принципиальных возражений моим идеям нет?

— В последние годы Сталин и правда хотел дать народу немного экономических свобод — Романов постепенно успокаивался, сел за стол, налил себе чаю — Артели, кооперативы... Потом пришел Никита со своими авантюрами — повороты рек, целина... Косыгин при Брежневе первые годы хорошо развернулся. Эксперименты Худенко в совхозах Казахстана, хозрасчет. И рост неплохой был.

— А потом испугались идеологи, цены на нефть взлетели — у властей потребность в экономических реформах отпала — подхватил мысль я — Но не исчезла у народа!

— Ну а что ты предлагаешь конкретно? — спросил Романов

— Программа 100 шагов — я решил "скомуниздить" название у Явлинского, уж больно броско звучит

— Шаг первый. Признать, хотя бы на уровне ЦК, что экономическую гонку капитализму мы проигрываем. Тот успел измениться, подкупить свой пролетариат и дабы сократить издержки активно выносит производство в страны третьего мира. Которые несмотря на все заверения не спешат становиться на социалистический путь развития и хотят продаться мировой буржуазии с потрохами. Примеры Египта и других стран, которым мы помогли и продолжаем помогать — перед глазами.

— Ну, допустим — покивал головой глава Ленинграда

— Шаг второй, который вытекает из первого. Прекратить помощь зарубежным коммунистическим партиям. Сразу образовывается экономия в миллионы инвалютных рублей.

— Ты что ж... предлагаешь как Иосиф Виссарионыч начать строить социализм в отдельно взятой стране?

— Хорошая, кстати, идея. Возвращение к идеалам основоположников. Помогаем только тем, кто предоставил нам военные базы — Куба, Вьетнам, ну и конечно, вся восточная Европа.