Кладоискатель поневоле

Утром третьего дня путники, щурясь от яркого солнца, наконец увидели вдалеке крепостные стены Трелтона, высившиеся в мареве стоявшей над дорогой пыли. Осмотрев один из последних, наверное, верстовых камней, О'Брант удовлетворённо заявил:

— Компания проезжала здесь только вчера.

Однако он не торопился отходить от камня и продолжал задумчиво стоять, опустив глаза в запылённую траву.

— В чём дело, сударь? — спросил Тилтон.

Спешившийся О'Брант жестом подозвал его к себе. Тилтон подъехал поближе и увидел, что на земле в этот раз выложены целых три знака, а не один как обычно.

— Никак не могу разгадать этот ребус, — сказал О'Брант.

— Эти какие-то неизвестные тебе знаки?

— В том-то и дело, сударь, что я знаю, что означает каждый из этих знаков по отдельности. Но всё вместе получается какая-то абракадабра.

— Возможно, нам удастся вдвоём разгадать секрет ребуса.

О'Брант кивнул, как бы говоря, что и его посетила подобная мысль.

— Первый знак показывает третий день после полнолуния. Обычно это означает, что здесь в этот день пребывал тот, кто оставил такой знак. Третий день после полнолуния был вчера. Второй знак изображает бочку, третий знак — якорь. Ума не приложу, что это может означать.

Тилтон задумался. Третий день после полнолуния, бочка и якорь. Действительно получался какой-то вздор.

— Знаки расположены именно в таком порядке? — спросил Тилтон.

— Да, сударь.

— А ты не мог случайно перепутать знаки?

Только спросив, Тилтон осознал, что О'Брант, пожалуй, может неверно истолковать его вопрос и обидеться. И Тилтон поспешно добавил:

— Ведь знаки, к примеру, мог кто-нибудь задеть, и камешки бы тогда изменили своё первоначальное положение...

Однако О'Брант оставался спокоен и не выказывал никаких признаков уязвлённости. Напротив, он жестом прервал объяснения Тилтона, улыбкой показывая, что он и в первый раз прекрасно всё понял. Длительное и полное опасностей совместное путешествие не прошло даром, и компаньоны научились понимать друг друга с полуслова.

— Вряд ли такое возможно, сударь, — сказал О'Брант после короткого раздумья. — Если только кто-нибудь намеренно не испортил знаки.

— В таком случае все наши усилия разгадать ребус будут напрасны.

О'Брант кивнул и, сапогом сметя все три фигуры, вскочил на своего коня. Компаньоны поехали дальше. Вскоре на дороге уже невозможно было протолкнуться, и О'Бранту с Тилтоном приходилось продвигаться гуськом меж обозов, гружёных всяким добром. Даже обочина была заполнена повозками, которые либо отдыхали, либо чинились, либо прямо тут же сбывали свой товар перекупщикам. Ватаги оборванных мальчишек перебегали дорогу, стараясь что-либо урвать с еле плетущихся повозок; возничие нещадно стегали их кнутами, впрочем, большей частью впустую.

К крепостной стене снаружи лепились целыми гроздьями жалкие лачуги, хотя изредка попадались и более прочные строения; был застроен даже полузасыпанный крепостной ров. За стеной, прямо за воротами, виднелись острые шпили высоких каменных храмов.

Через два часа путники подъехали к городским воротам, состоящим из трёх арок, и копыта лошадей зацокали по булыжникам. Через среднюю, самую большую арку в два ряда въезжали и выезжали повозки; через левую маленькую арку проходили пешие путники, через правую — всадники. В воздухе стояла невыносимая жара и пыль, постоянно слышались щелчки кнутов, лошадиное ржанье и перебранка возничих, случайно сцепившихся повозками. Ввозную пошлину платили только въезжающие купцы с товаром и всадники, остальных же пропускали в обе стороны беспрепятственно. Правда, парочку каких-то крикливых оборванцев стражники всё-таки вытолкали обратно.

Высокие и толстые крепостные стены, выложенные огромными камнями столь плотно, что даже лезвие ножа не могло втиснуться между ними, заставляли невольно склониться перед своим величием. Это было творением не только рук строителей, но и королевских чародеев.

Но это было только начало. Проехав арку, О'Брант и Тилтон оказались перед огромным Храмом Георгента-Странника. Путники даже сбавили шаг, впечатлённые открывшимся зрелищем. Все шпили, высившиеся над крепостными стенами, оказались принадлежащими этому одному храму. Никогда ещё Тилтону не доводилось видеть сооружения более красивого и величественного.

Храм разделял площадь перед воротами на две улицы и имел в отличие от прочих храмов, которые доводилось видеть Тилтону, две большие двустворчатые двери, открытые настежь: в одну нескончаемый людской поток входил, из другой — выходил. В Храм шли как покидающие город, чтобы принести подношения на удачную дорогу, так и въезжающие, чтобы отблагодарить Георгента-Странника за уже успешное завершение пути.

Для тех же, кто спешил или не мог посетить само святилище по иным причинам: будучи верхом или правя повозкой, — вдоль Храма стояли служители низшей касты и прямо тут же на улице принимали подношения и воздавали хвалу Георгенту от лица путников. Поджрецы не брезговали ничем и принимали дары и овощами, и фруктами, и одеждой, и дровами, и товарами... Желающие могли у них же приобрести всяческие зачарованные талисманы и обереги: нашейные, нательные, поясные, головные, запястные и даже целые охранительные жилетки и кирасы.

Тилтон с О'Брантом бросили по мелкой монете, которые служители, несмотря на некоторую тучность, поймали на лету с изрядной ловкостью, выработанной долгой практикой, и с поклоном отозвались полагающейся фразой:

— Да оберегает вас Георгент-Странник всю вашу дорогу, мои господа.

Сразу за Храмом на компаньонов пахнул бриз морской прохладой, солью и рыбой: здесь начинался спуск до самого моря. Отсюда можно было обозревать как на ладони весь Трелтон — крупнейший после столицы порт королевства, вытянувшийся вдоль берега. Большой залив, подковой вдающийся в город, был битком набит кораблями и лодками. Нежно-лазурное море простиралось до самого горизонта, где почти сливалось с чистым голубым небом.

— Признаться, сударь, я в первый раз в Трелтоне, — сказал Тилтон.

— Я тоже, — ответил О'Брант.

Какой-то торопившийся всадник прикрикнул на путников, но те, залюбовавшиеся открывшимся видом, даже не обратили на него внимания, лишь посторонились, уступая дорогу. Но понемногу людской поток увлёк и их за собой, и они двинулись по улице вниз, в сторону порта. Тилтон впервые задумался о том, как им отыскать остальных.

— Сударь, но каким образом мы найдём Господина Клинта и Компанию в таком большом городе? — спросил он.

О'Брант некоторое время молчал.

— К сожалению, не знаю, — наконец промолвил он, — но осмелюсь предположить, что знак, означающий якорь, определённо указывает нам на порт.

— Похоже, ничего другого нам не остаётся, — ответил Тилтон.

И компаньоны продолжили спускаться к порту. Широкая, вымощенная камнями улица вела их почти прямой дорогой. Спуск постепенно становился всё более пологим, и вскоре море скрылось за домами. Сами дома из каменных постепенно превратились в деревянные, а улица сузилась. Навстречу всё чаще начали попадаться возы, гружённые рыбой. В воздухе всё сильнее пахло морскими обитателями — большей частью уже не свежими, — и вскоре этот запах выместил все остальные.

Внезапно улица раздалась в стороны и путники оказались на обширной базарной площади, каких Тилтон ещё никогда не видал в своей жизни. Здесь по рядам торговали всем, что только можно было выловить из морских глубин. Рыбы, рыбки, рыбины, крабы, раки, устрицы, морские змеи, скаты, осьминоги и всякие другие неизвестные гады... Глаза разбегались от всего этого разнообразия во всяком виде: живом, свежем, солёном, копчёном, вяленом и просто сушёном.

Рыбный запах, стоявший здесь веками, был настолько силён, что валил с ног. Мостовая площади сверкала на солнце от рыбьей чешуи, и, казалось, вымощена не камнями, а одной лишь чешуёй. Торговцы в замасленных фартуках во всё горло расхваливали каждый свой товар, умело хватая рыбины крюками под жабры и жаловались, что продают дешевле, чем купили сами. Покупатели не менее громко торговались и бранились, что их обвешивают и что рыба уже несвежая. Шум и гвалт стояли невообразимые.

Прикрыв носы плащами, О'Брант и Тилтон поспешили быстрее проехать через базарную площадь, чтобы оказаться на другой стороне, но не тут-то было. Многолюдная толпа и не думала расступаться перед всадниками, а иные торговцы и вовсе норовили схватить коней под уздцы, чтобы предложить свой товар.

Вероятно, существовал какой-то другой путь, по которому можно было бы объехать базарную площадь стороной. Однако, оглянувшись, Тилтон понял, что выехать обратно, против людского потока, будет ещё труднее. Наконец, всадники добрались до противоположной стороны площади и поспешно въехали в широкий проём улицы. Судя по названию, она являлась продолжением той же улицы, по которой компаньоны спустились ещё с вершины холма.

Народу стало меньше, но стойкий рыбный запах и не думал развеиваться. Все дома были увешаны сушившейся на верёвках рыбой, а земля усыпана чешуёй, хрящами и засохшими рыбьими внутренностями. Улица постепенно свернула в сторону и повела уже не к морю, а вдоль берега к другой стороне залива. Спросив дорогу, компаньоны продолжили спускаться по проулку, вымощенным деревянным настилом. Проулок постепенно сузился и начал петлять, а деревянный настил со временем сошёл на нет. Казалось, здесь солнце палило ещё нещаднее.

Верхние этажи деревянных домов всё сильнее нависали над нижними, и всадникам приходилось осторожно ехать по середине улицы, чтобы не задевать шляпой второй этаж. Иногда без всякого предупреждения сверху кто-нибудь выплёскивал на улицу помои, но, к счастью, путники избежали участи быть облитыми зловониями. Нескольким прохожим повезло не так сильно, и тогда на улице начиналась перебранка.

Тилтон уже начал беспокоиться, что они заблудились в лабиринтах бесконечно петляющих переулков. О'Брант, вероятно, думавший о том же, справился о дороге к морю у одного старика, шагавшего с рыболовными снастями. Тот, сняв шляпу, подтвердил, что господа идут правильно, и что осталось идти уже самую малость.

Наконец, в затхлый уличный воздух ворвалась свежесть бриза, и сразу почувствовалось близость моря. Лошади сами зашагали бодрее, да и всадники вздохнули с облегчением. Проулок вывел их к длинной лестнице, ведущей вниз широкими каменными ступенями. Перед глазами вновь предстало море, но теперь оно было гораздо ближе.

Когда путники спустились по лестнице, море опять скрылось за домами, но теперь его близость была уже не вызывала сомнений. Неожиданно пустынный проулок кончился и вывел компаньонов на широкую многолюдную улицу с высокими каменными зданиями, большую часть из которых занимали пакгаузы. Улица шла вдоль берега и своей суетой напоминала недавнюю базарную площадь, не хватало только торговцев.

Возле складов высились горы сложенных ящиков, бочек и тюков; всюду сновали матросы, грузчики, надсмотрщики, рыбаки и просто работный люд. Среди толпы продирались несколько повозок. Их возничие, стоя на козлах, на чём свет стоит громко бранились на нерасторопных прохожих, мешающих проезду.

О'Брант и Тилтон, переглянувшись, по молчаливому согласию завернули вправо и двинулись дальше по улице. На первых этажах некоторых зданий замаячили вывески кабаков и трактиров, названиям которых мог позавидовать обладатель даже самой буйной фантазии. Тилтон с улыбкой пробегался глазами по вывескам "Долблёная тыква", "Подзорная труба", "Три пескаря"...

Вскоре слева открылся широкий переулок, ведущий прямо к заливу, и перед взорами путников во всём великолепии предстали корабли, стоящие у пристани. Путникам не оставалось ничего другого, как направиться к пирсу согласно оставленной подсказке. О'Брант перебрался на другую сторону улицу, а Тилтон же замешкался, пропуская грузчиков, катящих пустые бочки по мостовой. Чтобы быстрее объехать процессию, преградившую путь, Тилтон отъехал чуть в сторону. Случайно заглянув в узенький проулок, ведущий совершенно противоположную сторону от залива, он вдруг застыл на месте как вкопанный. Шарада, которую они пытались разгадать, разрешилась в одно мгновенье.

Тилтон оглянулся в поисках товарища. О'Брант уже ждал его на другой стороне улицы, остановившись и поворотившись назад.

— Что случилось, сударь? — крикнул О'Брант.

Из-за царящего шума Тилтон не расслышал компаньона, но было нетрудно догадаться, что тот говорит.

— Сударь! — закричал он в ответ. — Я, кажется, нашёл то, что нам нужно!

Но, как Тилтон и предполагал, О'Брант не услышал его. Тогда он просто помахал приятелю рукой, чтобы тот подъехал к нему. Заинтригованный О'Брант продрался обратно через толпу.

— Что случилось, сударь? — спросил он, приблизившись.

— Я, кажется, нашёл то, что нам нужно! — повторил Тилтон.

И указал в узенький проулок. О'Брант, заглянув туда, некоторое время всматривался, а затем с недоумённым видом повернулся обратно к Тилтону. Тилтон не смог удержаться от улыбки.

— Обратите внимание на ту вывеску, сударь! — сказал он, не дожидаясь вопроса.

В проулке висели несколько вывесок таким образом, чтобы их лучше было видно сбоку, со стороны большой улицы. На самой старой и покосившейся вывеске местами облупившейся красной краской была намалёвана бочка с якорем.

— Бочка и якорь! — изумлённо воскликнул О'Брант. — Браво, сударь!

Приятели друг за другом завернули в проулок, поскольку два всадника здесь никак не могли бы проехать рядом, и спешились возле двери под вывеской. Но войти внутрь компаньоны не успели. Широкая приземистая дверь вдруг резко распахнулась, и из трактира вывалился вдребезги пьяный старик. Не устояв на ногах, он мешком повалился на землю. Судя по его длинной хламиде и шапочке, это был чародей.

Вслед за ним наружу с ругательствами вылетел рассерженный белобрысый господин в потёртом зелёном дублете и треуголке. Не обращая никакого внимания на прохожих, он принялся поднимать пьяного чародея.

— Вставай же, пьяная каналья! — бранился он на весь проулок. — Скоро отплывать, а ты опять надрался, как последний мерзавец!

Но чародея ноги совсем не держали, и он, несмотря на все усилия господина в треуголке, валился обратно на землю. Он хотел что-то сказать, но не смог связать и двух слов. Из дверей показались ещё двое. Первый — низенький господин в иссиня-чёрном дублете с длинной бородой, доходившей ему до пояса; второй — наоборот, высокий и кряжистый господин в выцветшем дублете уже неопределённого цвета с суровым некрасивым лицом, словно вырубленным топором.

— Господин шкипер! — говорил первый, вероятно, продолжая начатый разговор и обращаясь к рассерженному господину. — Я прошу вас подождать ещё совсем немного...

— Господин Нирт! — перебил шкипер, оставляя пьяного в покое и поворачиваясь к бородатому господину. — Я и моя команда больше ждать не можем! Мы отплываем сегодня же!

— Но господин шкипер! Умоляю вас, давайте подождём хотя бы ещё один день!