2.Восстание инеевых волков

— Да, госпожа, — хором ответили мы.

— Тогда бегом одеваться — платья вам уже приготовили — и вперед!

Мы со скоростью ветра помчались сначала в умывальную, потом в гардеробную. Там нас причесали, накрасили, приодели, еще раз на нас накричали в порядке профилактики и отправили встречать Рандвалфа.

А встречать его мы должны были у входа, выстроившись в рядочек рядом с парадными дверьми. Когда Астрид буквально притащила нас туда за шкирку, и Вилдэр, и Идгард уже были там. Повелитель нахмурился, увидев меня, но ничего не сказал. Я же с достоинством молчала: не хватало еще и этот праздник сорвать. Впрочем, если для наложниц приезд гостя был праздником — в честь таких событий нас обычно угощали чем-то сладким, что категорически запрещалось в простые дни (фигуру они нам блюли, оказывается), то правящая семейка была отнюдь не в восторге от перспективы надвигающихся переговоров.

— Чего это Вилдэр кислый такой стоит? — пробормотала я, ни к кому, в сущности, не обращаясь.

"Не знаешь? — тут же подал голос Гуннульв. — Он Рандвалфа ненавидит. Аж зубы скрипят, когда видит".

— С чего бы это? Брат же, — уже тише прошептала я, чтобы никто не заметил.

"Тебе же Осмонд рассказывал, что у Вилдэра подружка пропала? Рассказывал? Сам помню, что рассказывал. Ну, так вот, ее Рандвалф и спер. У них с братом отношения были всегда паршивые, вот он и отомстил за что-то там. Хотя, полагаю, от зависти. Умыкнул девицу, чего он там с ней делал, не знаю, — Гуннульв беззлобно хихикнул, — но она забеременела. Рандвалф думал, что теперь она не осмелится к Вилдэру вернуться и казнить вместе с ребенком велел. А та хитрая штучка оказалась: сбежала и вернулась к нашему правителю. Еле живая пришла, на девятом месяце, бедняжка. Тот ее в замок пустил, выслушал и простил. А на следующий день она Идгарда родила и померла. Вилдэр наш ребенка своим назвал, любимую похоронил. А вот с Рандвалфом с тех пор не виделся. Достало ума не развязывать войну: мы слабые тогда были. А у Рандвалфа хоть и небольшая крепость в повелении, но воинов куда больше".

Мне чуть плохо не стало, когда я это услышала. Мне довелось многое слышать за недолгую жизнь, в том числе и об ужасах средневековья и о странных нравах королевских династий. Но представлять это в реальности... знать, что это было здесь, на земле, по которой я хожу... Как можно было приказать убить собственного, еще не родившегося ребенка? Каким ублюдком надо быть, чтобы несчастную девушку силой увезти?

"Вот познакомишься с Рандвалфом, узнаешь, — мрачно предостерег Гуннульв. — Чувствуется мне, ничем хорошим эта встреча не закончится".

Если уж монстр был настроен так пессимистично, то мне и подавно следовало перепугаться до смерти. Я собиралась было так сделать, как перед самым замком взметнулся ураган из снега, льда и камней, а когда все улеглось, к нам уже шли трое. Человек и два волка.

Человек был высоким, мускулистым и уверенным в себе. У него была темная и густая шевелюра, цепкий взгляд и пышные усы, припорошенные снегом. На поясе висел внушительных размеров меч, а доспехи почти полностью защищали тело. У меня зашевелились волосы на затылке, настолько сильная энергия исходила от Рандвалфа.

Волки, сопровождавшие гостя, тоже обычных напоминали отдаленно. Во-первых тем, что были вдвое крупнее, во-вторых тем, что были странного цвета, серо-голубого. Их шерсть, словно морозный узор, блестела на солнце, глаза были бесцветными, а клыки... по размеру они напоминали парочку хороших ножей.

"Мать моя — монстриха, — истерично провыл Гуннульв в моей голове. — Инеевые волки!"

Переспрашивать я не стала: вокруг было слишком много людей, но в памяти что-то шевельнулось.

По этикету я должна была стоять, опустив голову и потупив взор, но я все же улучила минутку и глянула на Вилдэра. Тот стоял, стиснув челюсти и сжав кулаки.

— Рандвалф! — прорычал повелитель, когда процессия приблизилась. — Да как ты посмел привести в мой замок этих существ?!

Гость и бровью не повел, а мы все вздрогнули: в таком гневе я Вилдэра никогда не видела.

— Добрый день, брат, — усмехнулся Рандвалф. — Эти, как ты выразился, существа — мои близкие друзья и телохранители. Если не хочешь принять их — гони и меня.

На секунду, на маленькую секунду, я подумала, будто Вилдэр устроит драку и вышвырнет брата из дворца. Но он мастерски владел собой: его лицо моментально приняло скучающее выражение, и он кивнул.

Астрид подтолкнула меня в спину, а Уна сунула в руки кувшин.

— Что? — прошептала я, чувствуя, что начинается паника. — Ты же должна была нести!

Но девушка выглядела очень плохо: глаза были на мокром месте, губы тряслись, а лицо было настолько бледным, что будь я в родном Челябинске, давно бы уже обрывала все телефоны "скорой помощи".

Как-то неожиданно даже для себя я оказалась перед Рандвалфом. Тот, не стесняясь, разглядывал меня.

Дрожащими руками я протянула ему кувшин с вином. Он, проигнорировав этот жест, продолжал шарить взглядом по моей фигуре. И вдруг мне на плечо легла тяжелая рука.

— Не пугай моих подданных, Рандвалф, — тихо проговорил Вилдэр. — Возьми кувшин. Это знак того, что пока ты и твои... друзья находятся под кровом моего замка, вам не причинят вреда.

Рандвалф усмехнулся, принял у меня кувшин и залпом выпил крепкий напиток, даже не поморщившись. А Вилдэр меж тем мягко, но настойчиво вернул меня в стан наложниц.

"Это он зря, — вновь объявился Гуннульв. — Вот я поражаюсь: как дело до баб доходит, они все превращаются в безмозглых гномов! Вот зачем он тебе на выручку пришел? Показал свою заинтересованность, а мне теперь ходить за тобой везде, чтоб, не дай Меридия, этот Рандвалф тебя в спальню не потащил".

Я, как мне показалось, побледнела.

"Да не паникуй, подруга, — хохотнул монстр. — Отобьемся!"

Как же, отобьется он. Книжкой что ли по лбу даст? У меня такое чувство, будто я собрала все неприятности, которые только могли случиться с наложницей в замке!

А меж тем Вилдэр и Рандвалф стояли и смотрели друг другу в глаза. И в этом противостоянии было что-то очень страшное. Все вокруг замерло. Но что меня потрясло больше всего, так это волки.

Они усмехались, оглядывая всех нас, неторопливо и спокойно, будто являлись здесь полноправными хозяевами.

"Ты посмотри, — протянул Гуннульв. — Ну и рожа! Сразу видно: недоброе затеял. Ох, Анька, ты прости, но я тут тебе не помощник. Они ж меня чуют. Пойду, кандалами полязгаю вволю. Бывай".

— Вот трус, — прошипела я.

И вправду, оставил в такой ситуации! А я ему, между прочим, еду с завтрака утащила.

"Где? — тут же вылез нахальный монстр".

— Не скажу, сам найдешь.

Гуннульв затих. То ли обиделся, то ли ушел искать. Я и унесла-то немного: несколько хлебцев, да пару виноградинок. Но подумала, что Гуннульв будет приятно.

Вилдэр проводил Рандвалфа в зал, куда нас не пустили: переговоры были чрезвычайно секретными. Волки тоже остались снаружи, но было видно, что они таким положением дел недовольны.

— Уна, ступай к лекарю, — приказала Астрид, видя, что девушке еще хуже. — Анна, Тордис, Галия, останетесь здесь на случай, если понадобитесь Повелителю. Поста не покидать, сколько бы ни длились переговоры, даже если они до ночи растянутся! Ясно?

Мы кивнули и сделали реверанс. Астрид ушла, оставив нас троих в компании двух жутких волков, которые разлеглись у входа в зал и представляли собой серьезное препятствие для каждого, кто осмелился бы их обойти.

Присесть в коридоре было негде, и нам светило весь день провести на ногах. Ни Галия, ни Тордис не язвили, как это обычно бывает. Наоборот, они выглядели подавленными и осунувшимися. Галию шатало, а Тордис то и дело глубоко вздыхала, будто подавляя тошноту. Мелькнула слабая догадка и я перевела взгляд на волков. Мне ответили абсолютно пустым взглядом бесцветных глаз.

— Зачем вы это делаете? — прошептала я, будучи не в силах говорить громче.

Голос у волка оказался металлическим, похожим на электронный. Я даже не могу описать словами тот звук, который исходил из пасти волка.

— На тебе стоит защита. Ты не поддаешься ментальному влиянию.

— Что? — не поняла я. — Ничего на мне не стоит, но зачем вы мучаете девчонок?

Однако мне не ответили. Волк вновь положил морду на лапы и прикрыл глаза. Тем не менее, я ощутила, что будто бы дышать стало легче, да и девчонки перестали нервничать. Так мы просидели почти до вечера. Переговоры все шли, шли, шли... Казалось, этому нет конца! Мы вконец вымотались и сидели, прислонившись к стене, когда пришла Инга. Она презрительно фыркнула, увидев нас, но тут же стушевалась, глянув на волков, которые сидели абсолютно без движения.

— Девушки, вы можете отдыхать, — распорядилась наставница. — Вас сменят.

Я первая вскочила, второпях сделала реверанс и поспешила в общую спальню.

Там нас ждал легкий ужин и впервые в жизни мы с Галией сидели бок о бок, не ссорясь. Я так устала, что, не раздеваясь, легла спать. Я знала, что потом мне сильно попадет от Астрид, но усталость была сильнее всего.

* * *

В этот раз во сне я постоянно куда-то бежала. То к маме, которая отчаянно завала меня откуда-то из темноты, то к Вилдэру, который ласково шептал мое имя, то убегала от волка, оскалившего клыки. И воздух был тягучий, как кисель, когда невозможно ускориться, когда не видишь почти ничего и будто бы засыпаешь.

Проснулась я от голосов и каких-то отдаленных звуков. Несколько минут я просто лежала, разглядывая потолок и пытаясь привести в порядок мысли. Потом, когда сознание прояснилось, я услышала чьи-то рыдания.

За окном уже вовсю хозяйничала ночь. И большая луна, освещая мягким светом спальню, царила над Плато. Судя по положению светила, было не больше трех ночи. Что же подняло всех в такое позднее время?

А не спали все, начиная от Уны и заканчивая уставшей не менее чем я, Галией. Вот только Галия сидела на своей кровати, равнодушно причесываясь, а Уна спешно наливала в стакан воды из графина.

— Да подумаешь, — фыркнула Галия. — Будто бы тебя не для того послали.

Я посмотрела туда, где сидела большая часть обитателей комнаты и быстро выскочила: в углу, на холодном полу, сидела Сольвейг, обхватив руками колени и рыдала в голос, а возле нее суетились эльфийки, пытаясь успокоить.

— Сольвейг! — я подскочила к подруге. — Что такое? Что случилось?

Перестав всхлипывать, девушка подняла лицо и все охнули. Губа ее была то ли разбита, то ли прокушена: кровь запеклась в уголках губ и на подбородке, скулу украшал огромный кровоподтек, а все руки были в синяках.

— С тобой чего случилось?! — воскликнула я.

Ее же направили к...

— Твою мать! — сказала я и добавила словечко покрепче. — Это тебя так Рандвалф?

Сольвейг снова зарыдала. Только теперь я рассмотрела, что от красивого платья остались лишь клочья, а подруга была закутана в одеяло. Красивая, гордая Сольвейг была избита и испуганна. От злости ногти впились мне в ладони.

— Я-я отбива-алась, — прорыдала девушка. — И к-кричала. Он в коридоре меня п-поймал. Астрид все слышала и ушла, а я... он же сильный!

И Сольвейг опять захлебнулась в рыданиях. Близняшки беспомощно посмотрели на меня.

— Сольвейг, прекрати плакать! Прекрати, я сказала! Слезами горю не поможешь, надо что-то делать!

— Что? — спросила Уна и тяжело вздохнула.

— Рассказать Повелителю? — предложила Туириэль.

— Ему-то какое дело? — возразила ей сестра. — Не его забота — наложницы.

— Но ведь и Астрид бесполезно жаловаться, раз она видела все это, — Уна покачала головой. — Давайте у Борхгильд лекарство попросим, она добрая, даст что-нибудь Сольвейг. И к ушибам снег приложим, я выйду, наберу. Да и ребенка надо вытравить, а то мало ли.

При этих словах Сольвейг зарыдала еще сильнее, а у меня сжалось сердце от жалости к ней.

— Осмонд, — сказала я, — он нам поможет.

— Мы его даже не видели. — Уна еще сомневалась.

— Вы — нет, а я успела с ним пообщаться. Он парень хороший, с мозгами. Что-нибудь придумает.

Я наклонилась к Сольвейг.

— Все будет хорошо, дорогая! Поняла? Я тебе помогу. Ну, выше нос, ты же знаешь, что я не сдаюсь.

Сольвейг слабо улыбнулась, но всхлипывать не перестала.

— Не отходите от нее, — наказала я девчонкам.

И повернулась было к выходу, молясь про себя, чтобы Осмонд был в замке. Но, увы, не суждено было Осмонду помочь нам. Потому что Астрид, вошедшая в спальню, разом изменила все мои планы.

— Так, это что за сборище?! Немедленно ложитесь спать! — рявкнула она.

Воцарилась тишина, и только всхлипы Сольвейг нарушали ее.

Я едва сдержала гнев, но все же сказала то, что хотела. Правда, голос у меня постоянно срывался из-за кипящих внутри эмоций.

— Да как вы посмели?! Она же ваша ученица! Почему не вмешались?! Кто дал вам право распоряжаться ее честью? Наложница — не проститутка, которую можно предложить любому мало-мальски приличному гостю, вы нам это сами объясняли, помните? Что же мы видим? Достопочтенная госпожа Астрид, которая на деле ни на что уже не годится, кроме как создавать видимость работы. Интересно, что скажет наш Повелитель, если узнает о том, как вы исполняете свои обязанности? Кажется, он обещал выгнать вас из замка, не так ли?

Астрид спокойно вынесла мою речь, даже ухом не повела. Лишь усмехнулась и сказала:

— Собирайся.

— Куда?

— Пойдешь к Рандвалфу, Сольвейг не в том состоянии, чтобы продолжать нести службу, а господину хочется чаю.

В голове медленно, но верно рождался план. Рискованный, сумасбродный, но очень выигрышный...

Астрид наслаждалась ситуацией, принимая мои раздумья за страх. Я оглянулась на бедную Сольвейг, а та смотрела на нас большими глазами, в которых застыл страх. За меня.

Я, выпрямив спину, прошествовала за Астрид к выходу. Галия счастливо улыбалась, глядя мне в след.

Астрид определенно не понравилось, что я отказалась держаться позади нее, как это обычно бывало. Однако я не собиралась больше преклоняться перед этой старой стервой. Уважать мы должны тех, кто это уважение заслужил а не тех, кому оно дано властью. Уважать Астрид было не за что.

Рандвалфа поселили в одной из самых шикарных гостевых комнат замка. Большие двери были заперты, но свет, льющийся из щелей, говорил о том, что гость не спал. Еще бы. Я, подавив волнение адским усилием воли, протянула руку, чтобы открыть дверь. Но Астрид придержала меня за локоть.

— Вот что я скажу, девочка, — прошептала она. — Ты не сопротивляйся ему, он интерес потеряет. А будешь демонстрировать непокорность — сделает больно. Я Рандвалфа знаю, я служила, когда они с Повелителем росли. И не перечь ему, изобрази безвольную куклу. Поняла? А потом приходи, мы с Борхгильд тебе отвар дадим успокаивающий и восстанавливающий.

Я в недоумении смотрела на Астрид, которая, как мне казалось, была достаточно искренна.

— И почему же ты снизошла до такого объяснения?

Женщина тяжело вздохнула.

— Просто послушайся меня, девочка. Не подвергай себя лишней опасности.