2.Восстание инеевых волков

Предупреждение: книга не редактировалась. Опечатки и ошибки вполне могут присутствовать. Автор несет ответственность только за тот текст, что выложен на Самиздате и готова работать над ошибками. Те тексты, что висят в сетевых библиотеках, у меня со страницы взяты без разрешения и ответственности за них я не несу. Всем спасибо и приятного чтения=)

Глава 1. Небо, усыпанное золотыми звездами

Вот и крепость показалась впереди. И хотя время приближалось к вечеру, я не сбавила шагу. Сильно хотелось есть и в особенности пить, но крепость Темных Эльфов должна была быть взята. Продираясь через кусты, я неслышно вытащила меч, который привычно лег в руку. Любимое мое занятие — бегать с мечом.

Часовой был лишь один. Мешалась листва, и я не смогла определить, кто именно. Парень был беспечен: смотрел в небо да ворон считал. Видать, думал, что крепость уже не возьмут. Я медленно подкрадывалась сзади, молясь про себя, чтоб не хрустнула ветка под ногой, да не заметил враг раньше срока. Когда до парня оставалась пара метров, я прыгнула.

Меч лишь скользнул по шлему, не причинив противнику вреда, а я на всякий случай отпрыгнула подальше. И не зря. Часовой взревел и обернулся. Увидев меня и, очевидно, узнав, он с исказившимся от ярости лицом, принялся исступленно махать мечом.

Да уж, из всех возможных встреч ролевиков в лесу, произошла именно эта. Часовым оказался Игорь, мой бывший парень. В принципе, его реакция была понятной: зол он на меня был жутко: не каждый день его девушки бросали, да еще и по такой банальной причине, как "не сошлись характерами". Уж поэтому ли он бездумно размахивал деревяшкой или же просто от недостатка ума, мне неведомо. Воистину, бешеный мужчина хуже идиота!

Послышались возмущенные вопли: это ребята вышли из чащи и увидели, как мы деремся. Учитывая то, что никто не кинулся мне на помощь, значит, из двух команд остались только мы с Игорем. От нас зависел исход игры. Кто-то крикнул Игорю:

— Эй, парень, полегче!

Но тот был глух. Гнев почти лишил его зрения, он уже не угадывал мои приемы и не видел мои глаза, выдающие намерения. Главным его желанием было сровнять меня с землей. Конечно, мне было неприятно, что я являюсь для кого-то объектом такой ненависти, но все же чувства Игоря давали мне неоспоримое преимущество: его легко было победить.

Парень даже не понял, что случилось. Он просто упал, сраженный моей подсечкой, уронил меч и с ужасом заметил мой, приставленный к его горлу. А для меня все это не составило труда: никакой силой обладать не нужно было, Игорь уже мало что соображал и просто бил наугад. Чувствую, после этой битвы Темные Эльфы разочаруются в своем часовом и, возможно, Игорь останется в запасном составе, среди новичков.

Счастливые крики моей команды разрезали тишину, воцарившуюся на поляне перед крепостью. Светлые обнимались, бросали щиты и стаскивали тяжелое обмундирование. Темные вяло улыбались победителям, но кидали в мою сторону некоторое количество злобных взглядов.

Я перевела взгляд на Игоря. Тот был красным от злости. Я убрала меч и подала парню руку, улыбнувшись. В знак примирения. Тот оттолкнул мою ладонь и поднялся, а потом грубо схватил меня за локоть.

— Ты играла нечестно! — прорычал он мне в лицо.

— Уймись, Игорь, — сказал наш капитан. — Она победила. Все честно.

— Да иди ты к черту! — парень и не собирался успокаиваться. — Ты мне за это ответишь!

— Так, ну все! — скомандовала я, вырываясь. — Если ты не можешь победить в честном бою девчонку, то не надо кривизну своих рук сваливать на мою нечестность.

Игорь снова схватил меня за руки. Краем глаза я заметила, как капитаны кинулись мне на помощь и тут же хватка ослабла.

— Все, Игорь, — теперь уже темный капитан успокаивающе похлопал по плечу моего бывшего. — Пойдем.

— Ты мне за это ответишь! — буркнул Игорь напоследок, но все-таки ушел.

Сколько нужно накопить злобы, чтобы так опозориться перед своими друзьями? Этого я никогда понять не смогу.

Я закончила сборы лишь к позднему вечеру, отказавшись от компании девчонок-лекарей. Те собирались в клуб после удачно проведенной игры, а мне хотелось отдохнуть.

Ролевками я занимаюсь с пятнадцати лет, то есть уже четыре года. К счастью, в городе нашем это движение достаточно развито. У нас даже есть две крепости в небольшом сосновом бору. Правда, стараниями молодежи, крепости совсем не соответствуют эльфийским (если только эльфы не знали Машку с Ленинского, полный набор матерных слов и не имели баллоны с краской противного синего цвета).

Обычно девушки в нашей команде занимаются лечением или другими мирными делами, но мне больше нравилось махать мечом, благо таковой имелся. Конечно, наравне с парнями я биться не могла и в драке мне всегда делали скидку, за что я была товарищам благодарна.

С Игорем мы познакомились на фоне общей любви к маханию мечом, встречались пару месяцев и разбежались по моей инициативе. Очевидно, Игоря это сильно задело. Конечно, я предполагала, что мы можем пересечься, но никак не на поле боя. Игорь участвовал в совершенно другой игре и редко приходил на "Захват Крепости", да и то в качестве зрителя.

После того, как все обсудили игру, попрощались и уточнили дату следующей, я оставила в камере хранения костюм, атрибутику, приняла холодный душ и выпила в баре молочный коктейль. Все это придало мне сил и немного взбодрило. Из-за стычки с Игорем настроение было ниже плинтуса.

Сообщение, пришедшее в половине одиннадцатого, возвестило, что отец задержится и заберет меня только через час. Топать пешком мне не улыбалось, потому я решила почистить пока доспехи и вновь направилась в раздевалку.

За этим занятием и застал меня Игорь.

— Кто это тут сидит! — издевательски просюсюкал парень, небрежно подпирая косяк.

— Твоя совесть, — в тон ему пропела я. — Вон, видишь, маленькая какая.

— Да и страшненькая чего-то, — скривился Игорь.

— А тут все зависит от хозяина, — я пожала плечами.

Еще не хватало обижаться на дураков.

— Ты меня сегодня задела, Аня, — злобно прошипел Игорь. — И должна за это ответить. Никто так со мной не обращался.

— Игорь, — я вздохнула и отложила доспехи, — ты проиграл в честной битве. Проиграл по собственной глупости, если бы ты лучше за мной следил, то не попался бы. Будь мужчиной, прими поражение. В конце концов, сделай вид, что поддался мне, я девушка, никто над тобой не посмеется.

— О да, ты девушка. Я долго думал, как поставить тебя на место. Ты не представляешь, что тебя ждет!

От этих слов я насторожилась. Что там еще придумал этот больной?

— Что, испугалась? — заметил он мое изменившееся выражение. — То ли еще будет!

— Игорь, прекрати. Я так устала, оставь меня в покое. Что было, то прошло.

Нет, словами его не взять. Улыбка больно ехидная, никак страшную месть готовит. И как я могла с ним связаться? Не видела, что он сволочь первостатейная?

Мы молча смотрели друг на друга. Я прикидывала, куда буду убегать и кто мне поможет в случае чего, Игорь, очевидно, тоже что-то просчитывал.

— Ну? — первой не выдержала я. — Так и будем здесь сидеть? Иди домой лучше, уже поздно, завтра на пары...

Как оказалось, это я сказала зря. Игорь буквально взбесился: сначала покраснел, потом побледнел.

В воздухе запахло электричеством. Я вскочила на ноги.

— Это что такое? Проводка что ли?

Здание было действительно старым, и проводка вполне могла выйти из строя. Не хотелось бы попасть в пожар.

Игорь лишь криво усмехнулся, взмахнув руками.

— Запомни меня, Аня! Мы еще встретимся, будь уверена. Надеюсь, тебе понравится в новой жизни!

Откуда ни возьмись, послышался треск, и я ощутила порыв ледяного ветра. Несколько снежинок закружились в воздухе, постепенно число их росло. От удивления я не могла сказать ни слова, лишь испуганно смотрела на Игоря, который спокойно наблюдал за тем, как вокруг меня кружится метель.

Вскоре я оказалась в плотном кольце снега, который летал с дикой скоростью, обжигая обнаженную кожу. Одета я была по-летнему и очень замерзла. Волосы развевались от дикого ветра, завывания, доносившиеся будто бы издалека, становились сильнее.

Ветер стал настолько сильным что я, не выдержав, упала и в тот же миг голова закружилась так, что стало невозможно различить ни раздевалку, ни дощатый пол, неаккуратно покрашенный коричневой краской.

Когда все стихло, мои колени обожгло холодом, а руки по локоть увязли в... снегу. Я попыталась было встать на ноги, и тут же упала в огромный сугроб. От холода затрясло, я отплевывалась и отчаянно пыталась выбраться.

И только выбравшись на плотно утоптанную дорожку, я осмотрелась. Бескрайняя снежная равнина распростерлась везде, куда бы я ни посмотрела. Куда бы ни бросила взгляд, везде была одна картина: белоснежное полотно уходит за горизонт. Ни тебе растительности, ни каких-либо признаков жизни.

Все это походило на бред, на хороший, первосортный бред, какой обычно бывает у укуренных или у наркоманов. Нет, я не была знакома на практике с бредом наркоманов, но что-то мне подсказывало, что их истории тоже так начинаются. Что-то в глубине души нашептывало мне об излюбленном сюжете писателей фэнтези, к которым я, к счастью, не относилась, но которым рьяно сочувствовала, но я усиленно отгоняла идиотские мысли.

Игорь был лишь обиженным парнем, который слишком много о себе мнил. И никакого отношения к моим глюкам он не имеет. Или имеет? Слишком уж уверенно он говорил о том, что я отвечу за что-то там. Мог ли он перенести меня... а куда? Это вообще что за место?

Пока я приводила в порядок мозги и пыталась хоть чуть-чуть распутать тот клубок мыслей, который образовался у меня в голове, дико замерзла. Ноги, обутые в легкие мокасины промокли и заледенели, уж про остальную одежду я и не говорю: ни джинсы, ни джемпер от минусовой температуры не могли спасти по определению. Я начала прыгать на месте, чтобы хоть как-то согреться.

Думалось плохо, в происходящее не верилось. А вот холод чувствовался вполне отчетливо. Пришлось признать, что я не дома. В родном Челябинске в это время года цветочки цвели, да птички пели. Народ тянулся к природе, в парке Гагарина устраивали ночные показы фильмов на свежем воздухе. И уж точно там не было таких гигантских сугробов.

Вдалеке раздался какой-то звук. Я, конечно, перепугалась, но и перспектива замерзнуть мне не улыбалась.

Уже спустя минуту, которая показалась мне часом, я заметила черную точку, быстро приближающуюся ко мне. То есть, не ко мне, конечно, но в мою сторону.

Это оказались большие сани, запряженные красивыми пушистыми собаками. Сани выглядели точь-в-точь сошедшими с картинки из какой-нибудь исторической книжки о народах севера. Они были большими, на них спокойно умещались трое крупных мужчин, одеяния которых требовали отдельного описания.

Теплые тулупы из странного темно-фиолетового меха, рогатые шлемы и лица, скрытые за воротниками. Один из наездников заметил меня и что-то крикнул своим. Сани замедлили ход.

Я отступила на несколько шагов под суровым взглядом мужчины, очевидно, старшего из компании. Он указал на меня и что-то спросил. Язык был мне непонятен, хоть отдаленно и напоминал английский. Я непонимающе уставилась на мужчин, стараясь не показывать страха: выбора-то у меня не было. Либо замерзай в одиночестве в этой глуши, либо напрашивайся в сани, пусть даже последнее и грозит мне... неприятностями.

— Помогите, пожалуйста, — неуверенно произнесла я. — Я заблудилась, кажется. Что это за место?

Мужчины недоуменно переглянулись. Стало понятно, что языковой барьер мы не преодолеем. Да где же я, черт возьми?!

Старший из незнакомцев, обладатель густых, чуть припорошенных снегом усов, соскочил с саней и подошел почти вплотную. Я постаралась придать себе как можно более мирный вид, но от холода уже мало что соображала. Воспаление легких было гарантировано.

Мужчины перекидывались отрывистыми репликами, ничего не значащими для меня. По тону было ясно, что они о чем-то ожесточенно спорят. Я смутно догадывалась, что предметом спора была, конечно, моя судьба.

Наконец главарь заткнул товарищей, рявкнув на них и буквально закинул меня в сани. Я даже не обиделась на грубость: по телу приятно разливалось тепло, а все тело чесалось от резкой смены температур. Мне пихнули в руки тонкое одеяло, которое оказалось удивительно теплым. Я закуталась с головой.

Сани тронулись, собаки с такой силой рванули вперед, что я подивилась их силе. Никогда не слышала, чтобы ездовые собаки развивали такую скорость. Мы буквально летели над снегом. Заглянув за борт, я поняла, что так оно и было: полозья земли не касались, да и собаки бежали в нескольких десятках сантиметров над снегом. Открыв рот, я смотрела на настоящее чудо и понимала, что меня занесло очень далеко от дома.

Мужчины засмеялись, глядя на мое изумленное лицо. Несмотря на дрожь, которая все еще не прошла, я, кажется, покраснела.

Темнота сгущалась над равниной, а мы все летели в неизвестность. Я не понимала ни слова из того, что говорят мужчины, не могла осмыслить все произошедшее и очень хотела есть. Сколько мы так летели, я не знала. По ощущениям — очень долго, на деле, наверное, несколько часов, потому что быстро стемнело, и полная луна осветила равнину.

Когда сани остановились, мужчины вылезли и споро развели костер, над которым тут же повесили какую-то дичь. Ароматные запахи проникли в мое полусонное сознание, но есть мне не дали. Поужинав, мужчины начали укладываться на ночлег. На меня по-прежнему внимания не обращали, но я чувствовала, что напоминать о себе не стоит. Почему так, сформулировать было сложно, но я была твердо уверена. Я свернулась калачиком и попыталась заснуть. Учитывая сильный голод, это было не так-то просто, но измученный и напуганный организм вскоре сдался.

* * *

Утром я долго не решалась открыть глаза. И хотя сани покачивались, что свидетельствовало об их движении, а через неплотно накинутое одеяло сочился морозный утренний воздух, я все еще надеялась проснуться дома. Обнаружить, что ночью от ветра распахнулось окно, а тряска мне лишь мерещится. Аккуратно приоткрыв один глаз и убедившись в крушении своих надежд, я вздохнула и поднялась.

Волосы спутались, страшно хотелось умыться и покушать. Но мои спутники по-прежнему вели себя так, будто я всего лишь предмет, который они зачем-то везут с собой.

Кстати, зачем они меня с собой взяли? Пожалели? Вряд ли, тогда бы накормили, скорее всего. Больше вариантов не было. Со мной не обращались жестоко — со мной вообще никак не обращались. Дали одеяло, значит, я зачем-то была им нужна.

Как же тяжело, когда не понимаешь язык страны, в которую попала. Начинаю понимать сестру, которая всегда завидовала моему знанию языков, особенно в заграничных поездках.

Мужчины между собой почти не разговаривали, а если и подавали голос, то по большей части перекидывались несколькими фразами. Иногда главарь что-то кричал остальным, судя по их последующим действиям — указания. Некоторые слова казались мне смутно знакомыми, и спустя час я уже сопоставила несколько глаголов с теми звуками, что издавали люди.

Голод, притихший было за ночь, снова давал о себе знать. Теперь уже тошнотой и небольшими, но резкими болями. Я поморщилась, когда сани круто вильнули, и постаралась думать о чем-то отвлеченном.

Для начала надлежало понять, куда меня занесло и как к этому причастен Игорь. А потому мне нужны были люди, которые хотят общаться, готовы помочь и вообще могут быть в курсе происходящего. Вблизи таких не наблюдалось, и я решила подождать с активными действиями.

Тем временем сани остановились и главарь, вылезший наружу, что-то сказал мне. Я непонимающе на него уставилась, пытаясь сообразить, чего же он хочет. Мужчина закатил глаза и буквально сдернул меня с саней.

Остальные члены команды также резво спрыгнули на снег и начали готовить привал. Лишь спустя несколько минут я поняла, зачем все эти манипуляции: они утепляли сани, доставая откуда-то толстые шкуры неизвестных мне животных.

Выходит, станет еще холоднее? Да куда уж?! И так ноги, не прикрытые одеялом, замерзли страшно за такой короткий промежуток времени.

Главарь, заметив, как я прыгаю, пытаясь согреться, что-то прокричал, указав на мои ноги. Я, естественно, ни слова не поняла. Весьма раздраженно он жестикулировал мне, пока я не поняла, что мужчина требует, чтобы я села на землю и укуталась одеялом. Я с сомнением посмотрела на плотный снег и решила не делать глупостей. Ноги промерзнут — не беда, отогреются, а вот по женской части я лечиться после таких посиделок буду долго.

Мужчина зло крикнул что-то, подскочил ко мне и практически силой усадил на землю. К моему удивлению, холод не овладел телом. Наоборот, закутавшись в тонкое на первый взгляд одеяло, я почувствовала, что оно совершенно не пропускает холод, если его получше запахнуть.

Вскоре затрещал костер. Как они его разводили, я не поняла. Мой вконец обалдевший мозг уже готов был поверить в магию. Иначе как можно было объяснить летящие по воздуху сани? Метель в раздевалке спорткомплекса? Мое появление здесь, в этом странном и холодном...мире?

Один из мужчин подошел ко мне и сунул прямо под нос небольшую булочку. Я тут же схватила предложенную еду и не спеша принялась есть. Был соблазн проглотить все и сразу, но это было бы неразумно: напуганный долгим голоданием желудок на такое вероломство отреагировал бы крайне негативно.

Во время обеда мне перепал и кусочек ароматного но, увы, холодного мяса: с костей после обеда срезали все, что осталось. В другой ситуации такое отношение обидело бы меня и разозлило, но в моем состоянии не было резона привередничать. Я была рада и тому, что про меня не забыли, как накануне вечером.

Главарь опять что-то крикнул мне. И когда уже до него дойдет, что я ни слова не понимаю?! Или он надеется, что я обладаю способностью учить чужой язык за несколько часов? Нет, дорогой, так только в книжках бывает. Чтобы "хоп!" — и полиглот вселенский. На деле, как оказалось, врожденного знания местного языка несчастная попаданка не имеет.

Крик оказался призывом снова залезать в сани. Интересно, что бы они сделали, если б я попыталась убежать? Конечно, смысла в этом было мало: с ними я хотя бы жива, а одна в бескрайней снежной долине погибну за несколько часов. Это если повезет, конечно.

И вновь потянулась скучная и однообразная дорога. Главарь вел сани уверенно, будто бы следуя какой-то карте, но я ни разу не заметила, как он с чем-то сверялся. Мужчины точно знали, куда они едут. Иной раз сани резко поворачивали, а я, хоть и силилась рассмотреть что-то, пугающее моих спутников, так ничего и не увидела.

Я задремала, убаюканная мерным покачиванием саней. Привычно свернулась клубочком и провалилась в тягучий сон, сквозь который изредка слышала, как переговариваются мои спутники. Вскоре их голоса слились в один неясный шум, перешедший в рычание.

На краешке сознания появилась мысль, что рычание в картину никак не вписывалось. Я быстро открыла глаза и села, заорав при виде огромного медведя, вставшего надо мной на задние лапы.

Пока я спала, сани вновь остановились и мужчины отошли справить естественную нужду. Этим и воспользовался коварный медведь. То бишь, решил напасть на спящую и слабую девушку.

На мой крик обернулись все трое. Не будь я до смерти перепугана диким медведем, я бы рассмеялась: так комично было наблюдать, как мужики со спущенными штанами бегут спасать меня (или свои пожитки, что более вероятно), падают в снег и дико орут что-то. Что они орали, я не поняла, да и не услышала толком. Медленно я отползала назад, пока не уперлась спиной в спинку саней. Медведь внимательно следил за моими движениями, но не нападал.

А потом он снова зарычал. Я зажмурилась. Сильный удар перевернул сани, и я оказалась под ними. Снаружи доносилось рычание, крики людей, которых почему-то было куда больше, чем трое, лай собак и звон чего-то металлического. Как опытная ролевичка, я узнала этот звук: мечи. Мы хоть и тренировались с деревянными, иногда посещали реконструкции битв и сценки из фэнтезийных книг, где реквизит у участников был вполне настоящий, хоть и облегченный.

Я попыталась выползти из-под саней, но тщетно. Они были адски тяжелыми, к тому же шкуры и одеяла навалились на меня разом. Вдруг сделалось очень жарко. Одно радовало: медведь обо мне забыл.

Вдруг все стихло. Грянул дружный хор голосов, и мое лицо обожгло холодом: сани подняли.

Я сидела в горе шкур и одеял, испуганно глядя на толпу мужчин. Их было не менее пятнадцати, все в латах и шлемах. В руках они держали топоры, которые я ошибочно приняла за мечи. Если я хоть немного разбиралась в атрибутах и условных знаках, то это была какая-то местная стража или что-то вроде патруля.

Ко мне опять обратились, но теперь уже главный в патруле. Я покачала головой. Не понимаю, мол. Тот меня понял на свой лад и начал что-то спрашивать у главаря компании, что везла меня. Тот отнекивался, вяло спорил и прятал глаза.

Сколько продолжался разговор, не знаю. Но меня все устраивало: было тепло, никто меня не трогал и я могла унять дрожь. Глаза сами нашли тушу медведя, заколотого копьем, и я поморщилась: на снегу была кровь. Ненавижу кровь!

Наконец мой спутник и глава патруля о чем-то договорились. Патрульный скомандовал своим товарищам и те начали взбираться на лошадей, которые совершенно спокойно переносили мороз и стояли неподалеку. Только одного, самого крупного и на вид умного мужчину остановил патрульный. Он что-то тихо ему сказал и указал на меня.

Я напряглась, когда мужчина подошел ко мне и поднял на ноги. Одеяла спали, и я тут же начала дрожать.

Меня подвели к красивой вороной лошади и весьма неаккуратно усадили на спину. Крупный патрульный взобрался позади меня и таки укрыл мое несчастное тело одеялом. А потом мы тронулись.

Выспрашивать куда мы едем и что происходит я не стала, все равно они меня не понимают. Меня точно так же, как и все время до этого, игнорировали. Опять захотелось есть, но всадники, похоже, были либо роботами, либо пообедавши.

С непривычки я устала так, что не могла даже шевелиться: спина отзывалась резкой болью. Все тело затекло, голова была тяжелой, а веки слипались. Но я не засыпала, а лишь безвольным мешком почти лежала на везшем меня всаднике. Тот не выказывал ни малейших признаков недовольства, лишь поддерживал меня рукой: чтоб не свалилась.

Темнело, а мы все мчались по равнине. И ни одного деревца, ни одного пенечка не встретилось нам по пути. Казалось, этой белой бездне нет конца: всюду, куда бы я ни посмотрела, простирались снега. Но нет, вскоре вдалеке показались горы. Я и опомниться не успела, как оказалась в ущелье, через которое был перекинут лишь хрупкий над вид висячий мостик. Я подобралась, через плечо взглянув на всадника. Тот успокаивающе похлопал меня по плечу и направил лошадь вслед за остальными.

Как все пятнадцать человек уместились на мостике и не грохнулись в пропасть, я не знаю. Но я копчиком чувствовала неустойчивость опорной поверхности и нервничала. Всадник же был спокоен, как удав.

Но все обошлось: мы благоразумно пересекли ущелье. Когда ветер вновь ударил в лицо я пожалела, что не успела хорошенько все рассмотреть. Никогда не была в горах. Кстати, это ветер вполне вероятно мог сильно испортить мою кожу. Но почему-то, как я ни старалась, не могла думать о здоровом цвете лица.

Местность немного изменилась, теперь вместо бескрайней равнины мы ехали по узкой горной дорожке. Все по-прежнему было покрыто снегом, но даже это мизерное разнообразие пейзажа подняло мне настроение. Тем более что когда мы миновали очередной поворот, прямо перед моим взором вырос огромный замок, словно сошедший со страниц сказки!

* * *

Мост опускался медленно, и я успела рассмотреть замок очень подробно. В нем было этажей пять, не меньше. Но это были не те этажи в новостройках, к которым я привыкла. Наверное, в замке были ужасно высокие потолки. Несколько башен располагались так высоко, что мне приходилось запрокидывать голову. Я краем глаза видела, как усмехается всадник и чувствовала в нем что-то доброе и хорошее.

Из окон лился свет, мелькали какие-то тени. Едва огромный мост опустился, мне стали видны резные ворота и флаг, развевающийся над ними. Мы въехали в небольшой круглый дворик, в стенах которого было множество дверей. Центральная тут же распахнулась и из нее вышла полная женщина в темно-бордовом бархатном платье и длинной серой шубке. Она неуклюже подошла к нам и непонимающе уставилась на меня.

Глава патруля начал что-то ей объяснять, периодически указывая на меня. Женщина кивала, а когда мужчина закончил, повернулась ко мне.

— Астрид, — женщина ткнула себя пальцем в грудь.

"Это она представилась, — подумала я, — надо бы ответить что-то..."

— Анна.

Я не нашла ничего лучшего, как повторить жест Астрид и назвать свое имя. Судя по удовлетворенному кивку, женщина поняла меня.

Астрид сделала жест рукой, который я идентифицировала как приглашение. Мы поднялись по ступенькам, но зашли не в центральную дверь, вопреки моим ожиданиям, а в одну из боковых.

После улицы, хоть и освещавшейся факелами, но все же темной, глазам было непривычно в таком светлом помещении. Длинный коридор, по которому то и дело сновали девушки в одинаковых серых платьях, поразил меня не меньше, чем само прибытие в этот мир. Так непривычно было видеть столько людей сразу...

В замке кипела жизнь. То тут, то там раздавались крики, разговоры, смех, я даже различила в этом нагромождении звуков кудахтанье.

— Кухня, — сказала Астрид, указав на неприметную дверку в начале коридора.

Это слово я поняла, оно звучало почти как английское.

Дальнейший диалог не склеился: ни одно слово, что называла Астрид не вызывало у меня ассоциаций.

Женщина тяжело вздохнула и, засунув голову в кухню, крикнула там что-то. В коридор вышла еще одна женщина: высокая, гордая и безумно красивая. На вид ей было лет тридцать, густые темные волосы были уложены в замысловатую прическу, а длинное черное платье спадало до пола.

— Госпожа Инга, — сказала Астрид.

— Госпожа Инга, — послушно повторила я и заметила, как в глазах Инги промелькнуло любопытство.

Затем Астрид указала на себя и сказала:

— Госпожа Астрид.

Мне было все понятно. К дамам надлежало обращаться "госпожа". Я кивнула.

Инга что-то сказала Астрид, но та лишь отмахнулась. Она, слегка повысив голос, сказала что-то Инге, вновь кивнула в мою сторону и в довершении всего погрозила женщине кулаком. Я улыбнулась, и эта улыбка не проскользнула незамеченной: Инга подозрительно сощурилась.

Меня провели по каким-то коридорам вглубь замка. Инга шла впереди, не обращая на меня ни малейшего внимания. Очевидно, это было ниже ее достоинства. Сзади семенила какая-то девочка в простеньком темно-синем платье. Она шла, опустив голову, и я только подивилась, как девица все косяки лбом не пособирала.

Мы остановились перед дверью, судя по всему, каменной. Рядом стоял мужчина, точно так же как и девушка позади, опустивший голову. Инга что-то сказала ему, и тот принялся отпирать дверь. Затем женщина бросила пару слов девушке. Та сделала реверанс и Инга, даже не взглянув в мою сторону, гордо удалилась.

Девочка с полминуты стояла, испуганно глядя на меня, но потом, будто опомнившись, сделала приглашающий жест рукой. И я вошла в комнату.

Это оказалось что-то вроде купальни: большой круглый зал со скамьями по периметру, большим бассейном в центре и многочисленными полочками с всякими баночками, коробочками и мешочками. Единственное, что в этой комнате было странным, так это материал, из которого была сделана вся мебель: лед. Ледяные скамьи, ледяные стенки бассейна. Все, что меня окружало, было ледяным. Даже свечи, освещавшие купальню мягким голубым светом, были сделаны из хрустального льда и украшены замысловатыми снежными узорами.

— Я здесь купаться не буду! — воскликнула я, совершенно забыв, что меня никто не поймет.

Девушка рассмеялась, с первого взгляда поняв причину моего возмущения. Она подвела меня к скамье и буквально заставила потрогать рукой гладкую ледяную поверхность. К моему удивлению, скамья была приятно теплой, а лед не таял под рукой. Я нахмурилась. В голову полезли картинки из учебника физики и лекции в университете. Ни о чем похожем я не слышала, разве что "переохлажденная жидкость"... но это не лед. Еще вспомнился "горячий лед", но это вообще неньютоновская жидкость, что еще бессмысленнее.

Девушка снова рассмеялась, теперь уже над моим недоумением.

— Уна.

— Что? — не поняла я.

— У-н-а, — медленно произнесла девушка.

— Тебя зовут Уна! — догадалась я. — Аня.

— Аниа?

— Аня.

— Анья?

— Анна.

— Анна, — девушка произнесла мое имя, словно пробуя его на вкус.

Я кивнула и улыбнулась. Вот и познакомились.

Уна была смуглой невысокой девушкой с грустными серыми глазами. Возможно, она была красивой, но совсем не подчеркивала этого. Держалась она скромно, спокойно реагируя на все происходящее вокруг.

Когда я перестала тискать скамейку, она куда-то убежала, а потом вернулась с двумя полотенцами.

Уна заставила меня раздеться и таки нырнуть в бассейн, который казался мне холодным даже несмотря на то, что я почувствовала, ощупав скамейку. Но волновалась я зря: вода была как раз такой, какая требовалась и я позволила себе насладиться долгожданным купанием. Спина, уставшая во время поездки, приятно согрелась и перестала болеть. Я переплыла большой бассейн дважды, и собралась было поплавать немного на спине, но наткнулась на изумленный взгляд Уны. Она что-то говорила сама себе, и в голосе ее звучало безмерное удивление. Не плавают у них что ли?

Меня вымыли с ног до головы, на десять раз обмазали всяческими кремами, маслами, молочком и прочими снадобьями. По окончании купания я удивилась произошедшим переменам: кожа стала гладкой и ровной, губы — яркими, а волосы очень гладкими и здоровыми. Я рассматривала себя в зеркало, не веря в то, что эта светловолосая девушка — я. Обычно мою внешность классифицировали как "обычную". Нет, в зеркале не появилось писаной красавицы, это была по-прежнему я, вот только... ну, будто бы эта "я" платит огромные деньги массажистам, визажистам и косметологам, как какая-нибудь звезда кино. Мне нравились все перемены, кроме одной: кожа стала очень чувствительной и прикосновение синего платья, которое мне выдала Уна (почти такое же, как и у нее самой) чувствовалось очень явно. Дурой я никогда не была, потому и добилась определенных успехов в учебе. В душу закралось нехорошее подозрение, но я отогнала его подальше. Все равно спросить не могла.

Затем Уна отвела меня в другое крыло замка, как я поняла, жилое. Мы очутились в большой комнате, где у одной стены в ряд стояли односпальные кровати, аккуратно застеленные бархатными покрывалами, а у другой — обеденные столики, каждый на две персоны. В комнате находилось несколько девушек.

Первая девушка, обратившая на нас внимание, была ошеломляюще прекрасной. Тоненькая, почти воздушная, с большими глазами цвета моря, шоколадными густыми волосами, свободно ниспадающими на плечи... Когда она улыбнулась, я подумала, что так мог выглядеть ангел. От ее присутствия стало будто бы светло. Мне она очень понравилась.

— Сольвейг, — Уна кивнула на девушку.

— Анна, — ответила я.

Сольвейг еще раз приветливо улыбнулась мне.

Уна что-то крикнула остальным девушкам и те подошли. Было видно, что они старательно изображают равнодушие, но в глазах их горел огонек любопытства.

Их было трое. Хельга — девушка с множеством украшений на руках и выглядящая так, будто сошла с панели. С элитной панели, потому что наряд ее был, несомненно, хоть и откровенным, но качественным и дорогим. Галия — пышногрудая кудрявая брюнетка, лишь усмехнулась, когда я назвала свое имя. И Тордис. Она же не пожелала знакомиться со мной. Лишь презрительно фыркнула и ушла на свою кровать.

Уна показала мне, где я буду спать, и удалилась. Я села, стараясь не смотреть на девушек, которые то и дело кидали в мою сторону взгляды. Сольвейг — заинтересованный, Тордис и Галия — злобные. Отчего они на меня злились, я не знала, но кое-какие представления имела. Впрочем, было не время думать об этом.

Девушки засобирались спать: расправили постели, переоделись в ночные сорочки и стали тушить свечи. Я хотела было им помочь, но, поскольку об этом меня никто не просил, не стала лезть туда, где заведомо знала: не поймут. Моя сорочка тоже лежала под подушкой и оказалась очень легкой, несмотря на снежные просторы, что окружали замок. В нем было тепло и уютно. А главное: сказочно.

Я залезла под одеяло, слушала, как шепчутся девчонки и гадала: обо мне ли они болтают и если да, то, что именно. Постепенно я заснула, радуясь, что сплю не на открытом воздухе.

А утром Уна подняла меня ни свет, ни заря и потащила куда-то. Спросонья я не могла понять, что случилось, но послушно следовала за девушкой.

Мы оказались в комнате с письменным столом и кучей пергамента, сваленного на нем. Уна усадила меня за стол, принесла завтрак, состоящий из какой-то незнакомой мне, но очень вкусной каши и киселя, а затем начала учить языку.

Не буду скрывать, что именно в тот момент я поняла, что серьезно влипла: раз уж меня взялись обучать, то никуда не отпустят. Относительно того, зачем я здесь, мыслей было много. Ни на секунду я не забывала, что появилась в этом мире по воле Игоря, а значит, ожидать, что меня будут всячески любить, холить и лелеять, не приходилось. Оставалось только плыть по течению и стараться выпутаться из этой заварушки.

Язык я схватывала быстро. К счастью, он сильно напоминал английский, и многие слова были мне знакомы. Грамматика тоже была сходной, лишь множество новых слов и непонятных оборотов усложняли мне задачу. С Уной я вскоре начала вполне сносно общаться, но лишь тогда, когда девушка говорила медленно и четко. С остальными обитательницами общей спальни диалог не клеился то ли из-за моего скудного знания языка, то ли из-за их отношения ко мне, весьма недружелюбного, стоит заметить. Только Сольвейг вместе с Уной помогала мне изучать язык. Она же позже и объяснила причину неприязни со стороны Галии и Тордис.

Едва я научилась задавать вопросы, я тут же достала Уну, постоянно спрашивая то, что меня больше всего волновало. Но она лишь отмалчивалась и заставляла меня зубрить новые предложения, слова и правила. Больше всего меня интересовало, для чего меня привезли в замок, и только спустя месяц после прибытия мне удалось получить ответ на этот вопрос.

Одним прекрасным вечером, когда Уна обучала меня столовому этикету и из-под полы угощала вкусными конфетами, в класс заглянула Астрид с очередной проверкой. Она то и дело приходила, несколько минут наблюдала за моими занятиями и, удовлетворенно кивала Уне, которая в присутствии начальницы старалась изо всех сил. Обычно я молча следовала указаниям Уны, но в этот раз, едва Астрид вошла, сказала:

— Астрид!

И наткнулась на суровый взгляд женщины.

— Госпожа Астрид, — тут же поправилась я.

Женщина кивнула, велев продолжать.

— Я здесь уже больше месяца и до сих пор ничего не знаю. Где я? Почему меня обучают? Кто все эти люди и что происходит?

Астрид с минуту, наверное, молча смотрела на меня, пытаясь понять, не лгу ли я.

— Ты не знаешь?

Я помотала головой.

Поджав губы, женщина села на стул. И сказала всего одно слово, которое я раньше ни разу не слышала. По моему непонимающему взгляду Астрид догадалась, что слово мне незнакомо, и принялась объяснять:

— Это место, где живут девушки. Они — наложницы принца Идгарда.

Моя челюсть опустилась так быстро, что я всерьез начала опасаться вывиха.

— Наложницы?!

— Рабыни, — кивнула Астрид.

— А...а для чего они нужны? — спросила я.

"Ты что, не знаешь, для чего нужны наложницы?" — пронеслось в голове.

— Они — служанки сына Повелителя и самого Повелителя.

— Служанки? — еще раз переспросила я. — Полы что ли моют?

Астрид чуть улыбнулась, что случалось с ней крайне редко.

— Нет, для этого у нас есть прислуга. Девушки-наложницы нужны для другого. Они всегда красивы и вежливы, они прислуживают за трапезами, танцуют на праздниках, ухаживают за придворными животными и растениями. И, — Астрид многозначительно на меня посмотрела, — скрашивают ночи своих хозяев.

Как я поняла, "скрашивание ночей" — не игра с хозяевами в "Монополию".

— Но я же не рабыня! — справедливо возмутилась я. — Я свободная! И вообще... я заблудилась, мне помощь нужна!

Но Астрид лишь качала головой на все мои возражения.

— Тебя подарил глава Снежного Патруля, а он крестный отец сына Повелителя, так что теперь ты — рабыня господина Идгарда.

— Твою мать, — это я сказала уже по-русски.

* * *

Именно тогда я поняла, зачем Игорь запихнул меня в этот мир. Когда я думала о своем положении, мне становилось в буквальном смысле плохо: колотилось сердце, леденели руки, становилось тяжело дышать. Да и имя Идгарда странным образом гармонировало в моем сознании с именем Игоря... Я твердо решила: если сыном Повелителя окажется Игорь, то с целыми конечностями он от меня не уйдет, и плевать я хотела на все их законы.

Пока я целыми днями исходила злобой, мечтая о страшной мести бывшему парню, Сольвейг пыталась меня успокоить и убеждала в том, что здесь не так уж и плохо, а Уна продолжала обучать всему, что должна знать наложница. Разница была лишь в том, что теперь я с отвращением постигала азы придворного этикета.

Все задания для девочек распределяла Астрид, она же и была главой женской половины замка. Помимо Астрид нам надлежало слушаться еще двоих смотрительниц: Ингу (ту, что вела меня в купальню) и Борхгильд — молодую женщину, учительницу танцев и обниманцев (вообще это у них называлось искусством любви, но как раз таки обниманцам там и учили).

Хельга оказалась главной танцовщицей, Сольвейг обычно встречала гостей и прислуживала на званых обедах, Уна обучала новеньких, Галия была фавориткой самого Повелителя и целыми днями ничего не делала (к слову, меня поразило, что любовницы отца и сына живут вместе). Помимо этих девушек в общей спальне еще жили две близняшки-эльфийки, веселые и легкие на всевозможные проказы и Амайя — пышнотелая красотка с бирюзовой копной волос. Ну, и я. В общем, цветник у Повелителей тот еще был.

Меня учили сервировать стол, ухаживать за различными животными, правильно разговаривать и вообще вести себя так, как надлежало. Я должна была четко выполнять все указания, никому не перечить, не заговаривать первой, в присутствии Повелителей или их гостей стоять, опустив голову и взгляд не поднимать, пока ко мне не обратятся. А еще при встрече и прощании со всеми, кто выше меня по происхождению, должности и просто по жизни, я должна была делать что-то вроде реверанса. Все это навевало смертную тоску, а также препятствовало поиску дороги домой, от которого я не отступилась.

Разговаривала я все еще плохо, с сильным акцентом и медленно, а потому серьезных заданий мне не давали. Чаще всего я помогала на кухне, украшая блюда к столу Повелителей.

Ели, спали и купались мы вместе с девчонками, но я даже и не представляла, какую проблему создаст это обстоятельство.

Тордис, Хельга и Галия невзлюбили меня с первого взгляда, а теперь к ним добавилась и Амайя. Впрочем, Амайя обладала на редкость скверным характером и не любила никого из девушек. Мне было очень неловко, особенно при купании. Я не обладала шикарной фигурой, в отличии от девушек. У меня не было шикарной груди, красивых стройных ног или осиной талии. Ноги были самыми обычными, в синяках и ссадинах, имелся небольшой животик, да и ростом я была высоким, почти с Сольвейг. В общем, у меня была фигура обычкновенной девушки, которая в сессию питается бутербродами. Единственное, что восхищало и Сольвейг и Уну — мои волосы. За все время пребывания в замке я не видела ни одной светловолосой девушки. Объяснение этому было простое, но его я узнала много позже.

По мере обучения я все больше сближалась с Сольвейг, которая была самой красивой в гареме (про себя я называла это место именно гаремом, потому что слово на их языке, обозначающее такое место, было совсем уж непроизносимым). А вот Уна отдалялась от меня, и вскоре, когда обучать меня стало нечему, мы совсем перестали общаться. Надо заметить, это меня не очень тревожило: Уна была очень замкнутой и беспрекословно подчинялась Астрид. А поскольку я отчаянно желала выбраться из этой западни, мне было не на руку дружить с такой девушкой.

Я строила планы побега один за другим и тут же их отметала. В холод, через горы мне не уйти, да и сколько идти до ближайшего населенного пункта, я не знала. Не успокаивало и то, что Игорь обо мне забыть никак не мог. Я с минуты на минуту ждала его появления, пытаясь придумать, чем ответить колдуну. Мыслей не было.

О том, кто я такая и откуда, никто не знал. Что-то подсказывало мне: не поверят.

Выходов из ситуации не предвиделось. В то, что это все происходит именно со мной, верилось слабо. Хоть книжку пиши, ей Богу.

Зима свирепела, метели все чаще окружали замок, завывая в трубах и распахивая неплотно закрытые окна. И, хотя в замке было тепло, морозы ударили с такой силой, что младшая прислуга как могла куталась в шали. У нас, наложниц, платья были потеплее.

Приключения мои, к слову, даже и не начинались. События, цепь которых привела меня позже к мучительной необходимости выбора, началась одним поздним вечером, когда весь замок укладывался спать.

Я возвращалась с кухни, неся Сольвейг отвар мяты — у девушки сильно разболелась голова — когда меня поймала Инга. Со свойственной ей надменностью она наблюдала, как я делаю реверанс, стараясь не расплескать горячий напиток.

— Анна. Куда это ты несешь чашку?

— Это для Сольвейг, госпожа. Она приболела.

— Скажи, пусть поправляется. Через два дня начнется праздник Встречи Богини. Ты, Сольвейг и эти эльфийки будете прислуживать Повелителям. А Хельга и Тордис — танцевать. Передай им это.

— Я — прислуживать?

Верилось в это слабо: я все еще сильно путалась во всех этих правилах.

— Да, ты, — с видимым раздражением отрезала Инга. — Завтра за вами зайдут. Ступай.

— Да, госпожа, — я вновь повторила кульбит с приседанием и отправилась восвояси.

Я совсем не волновалась перед праздником, наверное, из-за того, что мне было плевать, останусь я в замке или нет. А вот девчонки заметно всполошились. Лишь Сольвейг осталась спокойной и только улыбнулась мне, когда я принесла отвар. Естественно, для нее это было не в новинку.

Если б я знала, что всего через два дня ко всем моим бедами добавится еще и безответная влюбленность, присоединилась бы к девчонкам, которые наперебой ныли, что не справятся с таким ответственным заданием.

Глава 2. Праздник летающих льдинок

— Ой! — Лаириэль нечаянно смахнула со стола хрустальный бокал.

Я едва успела подхватить его и укоризненно глянула на эльфийку: Инга бродила поблизости и тщательно контролировала наши действия.

С самого раннего утра Астрид подняла нас и заставила работать. А меня еще предварительно вновь опросили на предмет знания столового этикета и порядка действий при обслуживании банкета. Судя по лицу смотрительницы, справилась я неважно, но Астрид промолчала и позволила Инге меня увести.

А та словно сорвалась с цепи. Она орала на девчонок, подгоняла рабочих, отчитывала слуг. И вообще вела себя крайне некрасиво.

Мы расставили приборы, устлали скамьи шкурами, расставили явства, от которых шел такой запах, что впору было в обморок упасть: утром мы так и не поели. Потом пришла Астрид, проконтролировала происходящее, немного поругала Лаириэль за нерасторопность, уважительно глянула на меня и отправилась проверять остальных. Лаириэль тихо поблагодарила меня за спасенный стакан. Как я поняла, проступки здесь наказывались строго.

А Инге меж тем все не нравилось. Она то и дело "замечала" какие-то пятна на посуде, недочеты в украшениях блюд, неправильно расставленные ложки. Дошло до того, что она заявила, будто бы ей не нравится выражение морды жареного порося.

— Грустный он какой-то, — глубокомысленно изрекла наставница.

Я, стоя за ее спиной, закатила глаза и показала вредной бабе язык. До чего склочная!

Мы унесли грустного поросенка и, наконец, получили недовольный кивок: к предстоящему празднику все было готово.

О том, что за мероприятие такое под названием "праздник Встречи Богини" я узнала от Сольвейг еще вечером.

Согласно древней легенде, замок Повелителя был построен какой-то Меридией, которая спустилась с неба (или откуда у них там боги приходят) и мановением божественной руки постановила воздвигнуть замок. И Повелитель встретил ее, как подобает воину. Потом родились маленькие (интересно они тут богинь встречают, повелители эти), и с тех пор род Повелителя Снежного Плато идет от самой богини. Каждый год в ее честь устраивается праздник, на котором чествуют прекраснейшую.

Все это Сольвейг поведала мне с нескрываемым благоговением. Было заметно, что девушка искренне верит в такую вот чепуху. Впрочем, в существовании магии я уже убедилась, а потому полностью игнорировать возможность правдивости легенды, не стала.

Готовились к празднику серьезно, и я застала лишь малую часть приготовлений. Для празднования уже были сшиты костюмы наложниц: белые воздушные одеяния, полностью состоящие из шелковых ленточек, тончайших нитей жемчуга и каких-то поясков.

На мой взгляд, наряд был чересчур откровенным, но для наложниц — в самый раз.

Единственное, что беспокоило меня...

— Анна, что с тобой? — спросила Сольвейг, когда мы заканчивали одеваться.

— Слушай, — я, наконец, решилась спросить, — а господа не захотят продолжить гуляния ночью? В смысле...с нами?

Сольвейг от души расхохоталась.

— Прости, — простонала она, взглянув на мое обиженное лицо, — просто ты такая перепуганная. Нет, Анна, в праздник Встречи Богини, в дань уважения к Меридии Повелитель и все, принадлежащие к его роду, должны быть в одиночестве. А мы принадлежим Идгарду. Ну, кроме Галии. Хотя... знаешь, я Вилдэра видела всего разок, но мне кажется, чихать он хотел на все запреты.

— Вилдэр — это Повелитель, — догадалась я и обреченно вздохнула.

Дверь комнаты, где мы переодевались, распахнулась и явила нам мужчину средних лет, облаченного в форму, похожую на форму патрульных, что привезли меня в замок, но немного богаче и новее.

Он задумчиво и оценивающе оглядел девушек, хмыкнул себе что-то под нос и широко улыбнулся.

Улыбка мне эта не понравилась: слишком много в ней было наигранности, да и глаза вошедшего блестели совсем не дружелюбно. Судя по лицу Сольвейг, этот товарищ не был желанным гостем в обществе наложниц.

— Девочки, — и голос у него оказался противным, каким-то ехидным или насмешливым...

Девочки дружно сделали реверансы и продолжили приготовления.

А мужчина подошел к Сольвейг и по-хозяйски обхватил ее за талию.

— Сольвейг, богиня моя, — радостно возвестил он, — я скучал без тебя!

Сольвейг выглядела так, словно ее сейчас стошнит. Однако ее голос ничем не выдал истинных чувств девушки.

— Господин Леофвайн, — опустив глаза, пробормотала она, — извините, мне нужно собираться. Скоро праздник.

Я фыркнула: имя показалось мне очень странным. От Леофвайна это не укрылось, и он злобно глянул на меня.

— Чего уставились?! — это было сказано уже всем девушкам. — Собирайтесь, Повелитель ждет!

Все поспешно вернулись к делам. Я, глядя на то, как красятся девчонки, даже не пыталась это повторить. И у себя дома я с косметикой не дружила, и здесь не начну. Негоже пугать народ, привыкший к красоте.

Видя, что я в нерешительности застыла над баночками с косметикой, Сольвейг настойчиво и с видимым облегчением отошла от Леофвайна и принялась украшать мое лицо. Уж что она там делала, не знаю, но едва я взглянула в зеркало, то увидела вполне симпатичную девушку с красиво накрашенными глазами и почему-то абсолютно бледными губами.

— Ты так непохожа на наших женщин, — пояснила Сольвейг, — что я решила не трогать твои губы. А глаза я накрасила посильнее. Так лучше, поверь.

Да я спорить-то и не собиралась, по мне так плевать, накрашена я или нет. Сбежать бы отсюда быстрее.

— Так, девочки, все в порядке? — это Астрид неуклюже прошаркала в комнату и придирчиво нас осмотрела.

Затем, заметив Леофвайна, сделала реверанс.

— Все готово? — голос мужчины изменился до неузнаваемости и не слышь я его недавнего разговора, подумала бы, что он очень строг.

— Да, господин. Еще минута — и можно начинать.

— Я распоряжусь.

Едва дверь за Леофвайном закрылась, я услышала тихий вздох Сольвейг. Но, так как Астрид зорко следила за нами, решила расспросить девушку позже.

— Ну что? — хмыкнула женщина. — Вперед, девочки. Кто ошибется хоть в чем-то — просидит на хлебе и воде неделю, а ежели кто сорвет праздник... ну, вы знаете, чем это кончается.

Мы знали. Девчонки видели на наглядном примере, мне объяснила Сольвейг.

— Теперь вперед! — скомандовала Астрид.

Двери распахнулись и мы вошли в зал, держа в руках подносы с вином. Поднос был тяжелый, но сказался опыт работы официанткой на втором курсе: я шла, без опасения разбить что-то или споткнуться.

Гости сидели за длинными столами и чинно беседовали. Вопреки моим ожиданиям, несмотря на то, что мы находились на севере, обитатели замка совсем не походили ни на суровых викингов с картинок в учебнике истории, ни на необразованных варваров из художественных книг. Мужчины, одетые в легкие рубашки и штаны, спокойно разговаривали меж собой, не спорили и к наложницам не лезли. Я немного расслабилась: первый "выход в свет" оказался не таким уж страшным.

Сольвейг уже начала подавать вино гостям, эльфийки тоже разошлись в стороны и я поняла, что буду прислуживать самому Повелителю и его сыну. Я ощутила, как нарастает страх. Чтобы не упасть, я на секунду посмотрела прямо перед собой, хоть Астрид и запрещала это строго-настрого.

Совершенно неожиданно для себя я поймала взгляд пронзительных темных глаз, которые смотрели на меня с интересом и... какой-то усталостью, будто бы обладателю взгляда смертельно надоело все, что происходит вокруг. Очертания зала поплыли перед глазами, голова закружилась. Отстраненно я услышала звон разбившихся бокалов и грохот выпавшего из моих рук подноса.

* * *

— Уверяю вас, мой Повелитель, девушка будет наказана, — донеслось до меня из темноты.

А после следующих слов я совершенно внезапно полностью пришла в себя:

— Наказана?! — мужчина не говорил, он рычал. — Девушка больна, Астрид! Какое, к демонам, наказание?! Она потеряла сознание и едва не разбила себе голову! Ее осматривал врач?! Отвечай!

Астрид, которая стояла около лежащей меня (а лежала я на какой-то кровати), не поднимая взор, откликнулась:

— Да, господин, врач счел ее здоровой.

— Значит, накажи врача, — с убийственной холодностью проговорил Вилдэр.

— Не надо врача наказывать, — пробормотала я, пытаясь подняться. — Он не при чем. Это я... от голода упала, простите.

— От голода?! — вновь рявкнул Вилдэр на Астрид. — Вы что, не кормите девушек?! Астрид, как вы управляете замком? Почему его жительницы — девушки моего сына — голодают?!

— Повелитель, простите, — виновато сказала женщина. — Мы были отвлечены приготовлениями, и я забыла покормить девушек. Простите меня, я приму любое наказание.

— Вот я когда-нибудь жалование вам забуду выплатить, посмотрим, чего будет, — мрачно пообещал Вилдэр. — Значит так: девушек накормить, эту наложницу отправить в лазарет, пускай придет в себя, подруг отправить за ней присматривать. За столом прислужат Инга, Борхгильд и Галия. Всем ясно?

Присутствующие дамы сделали реверанс. Я, подумав, решила не вставать.

На самом деле я действительно упала в обморок от голода. Есть у меня такая болячка нехорошая, название не припомню, но суть такова: если долго не кушать, кушать хочется до обморока. Что поделать — студенческий образ жизни всегда оставляет отпечаток на здоровье. Вот и сейчас я, не позавтракав и не пообедав, свалилась только от насыщенного запаха праздничного обеда. Девчонки, видать, были привыкшие.

Я заметила, как недовольно скривилась Инга, узнав, что ей придется прислуживать за столом. Девчонки рассказали мне, что и Инга и Борхгильд были когда-то наложницами Повелителя, а потом их выдали замуж за Леофвайна, который являлся первым советником и Осмонда — придворного жреца. Так сказать, из низов в относительные верха. То-то Инга так скривилась, услышав слова Вилдэра.

Девчонок увели, и я осталась в лазарете одна. Он представлял собой большой зал с расставленными в ряд кроватями. Я была единственной больной, потому как все кровати были пустыми. Лекаря тоже не наблюдалось, ровно как и обещанного Вилдэром ужина. Я почувствовала, как меня снова начинает тошнить. Если в ближайшее время мне не дадут еды, придется искать ее самой, потому как будет больно.

Слабость после обморока не давала мне активно чем-то заниматься. Я просто лежала, рассматривала красивый потолок, расписанный замысловатыми узорами, и вспоминала время, проведенное в замке. Неожиданно в голове появился образ Вилдэра и я нахмурилась. Повелитель был хорош, что и говорить. Крепкий, не совсем старый, взгляд у него... умный правитель — счастье народу. Не ожидала, что заступится за меня. Когда падала, успела подумать — убьет за такое. То-то Галия держится гордо, небось, любимая наложница вниманием не обижена.

В голову лез какой-то бред. Когда я в очередной раз прокручивала в голове сцену в лазарете, в душу закралось сомнение.

Я вспомнила взгляд темных глаз... Еще не хватало влюбиться тут в правителя. Я вроде как в гареме сыночка, а самого сыночка до сих пор не видела. Как-то не успела рассмотреть на празднике. Сначала отвлеклась на Вилдэра, а потом успешно встретилась головой с полом.

Есть такое понятие у нас... комплекс Электры называется, нам про него преподавательница психологии рассказывала. Если вкратце, то девочка подсознательно ищет в любовных отношениях фигуру отца и выбирает мужчин значительно старше себя. Возможно, я немного не точно помнила формулировку, но суть уловила хорошо. Сама то я не считала, что страдаю таким расстройством, но что было, то было: меня с завидным упорством тянуло на мужчин, которым старше тридцати. Вот и с Игорем не сложилось по этой причине. Хотя нет...с Игорем не сложилось не по этой. Козел он.

Послышался стук каблуков, и через мгновение в лазарет уверенно вошла Сольвейг с подносом, полным еды. Я шустро вскочила на кровати и облизнулась: есть хотелось невыносимо.

— Спасибо! — от души поблагодарила я подругу.

— Не возражаешь, если я тоже поужинаю с тобой? Умираю с голоду! Астрид злая, как толпа медведей, Инга истекает ядом и орет на Леофвайна, мол, как он мог допустить, чтобы любимая жена прислуживала за столом...

— Инга не единственная жена Леофвайна? — удивилась я.

— Как же, — хмыкнула Сольвейг. — Единственная и неповторимая, но вот любовниц — куча. С недавнего времени он мной заинтересовался, но пока у Идгарда не просил. Очень надеюсь, что его раньше прибьют. Мерзкий мужик.

— И как он стал советником? — спросила я, отрезая кусочки мяса от чудесно пахнущей отбивной.

— Он на самом деле очень умный. И Повелитель его ценит, но это не мешает Леофвайну быть скотиной. Я его так боюсь, что одна по замку не хожу. Он просить-то не просил, но может и так взять, чего хочет, а доказать потом, что виновен, я не смогу. Да и кто ценнее: наложница или первый советник?

Я покачала головой. От всех этих хитросплетений у меня начинала болеть голова. Удивительно: мир другой, люди другие, а проблемы те же.

— Жаль, что на шоу не попадем, — грустно вздохнула Сольвейг.

— На шоу? Что за шоу?

— Представление летающих льдинок, — ответила девушка. — Придворные маги устраивают чудесное шоу, поднимая в воздух разноцветные сверкающие льдинки. Говорят, зрелище непередаваемой красоты. В прошлом году я не прислуживала, да и девчонки тоже. Думала, в этом посмотрю.

— А может, посмотрим? — предложила я. — Одним глазком?

— Ты что?! — глаза Сольвейг расширились не то от удивления, не то от страха. — Нельзя!

— Да брось,— мне на ночь глядя хотелось приключений. — Я здесь уже столько времени, а магии не видела и...

Я прикусила язык. Сольвейг смотрела на меня с абсолютным недоверием.

— Ты...магии не видела?

— Понимаешь, — я судорожно пыталась найти оправдание, а потом решила сказать, как есть, — я из другого мира.

И, пока Сольвейг не подобрала челюсть, я кратко пересказала ей события злополучного вечера.

— Я слышала о таком, — медленно проговорила девушка, — в легендах. Но никогда не сталкивалась. А ты не врешь?

— Честное пионерское!

Что значит слово "пионерское", Сольвейг не знала, но охотно мне поверила, когда я рассказала про Интернет и аттракционы. Когда закончились вопросы о моем мире, я неуверенно спросила:

— А не знаешь, вернуться как-нибудь можно?

— Не знаю, — Сольвейг покачала головой. — По крайней мере, не слышала. Тебе маг нужен, Анна. Сильный и опытный. Только как ты найдешь его, сидя в замке?

Я пожала плечами. Не признаваться же, что сбежать намерилась.

— Ладно, разберусь. Так что? Идем смотреть на твои льдинки?

— Боюсь, Анна, нас накажут!

— Да нас не поймают. Давай, относи поднос и говори, что мы спать укладываемся. И возьми отвар какой-нибудь, чтоб спалось лучше. Быстро, а то все пропустим!

Сдавшись на мою милость, Сольвейг убежала, а я принялась искать свою обувь.

Мы тихо прокрались к залу и осторожно приоткрыли главную дверь. Попасться мы не боялись: вся прислуга скопилась в подсобных помещениях и замок практически пустовал.

К моему сожалению, в кусочек зала, который был мне виден, Вилдэр не попал. Я с удивлением и легким стразом отметила это сожаление, но сразу же забыла обо всем, едва началось представление.

Разом погас свет и в воздух взмыли сотни светящихся кристаллов, которые выписывали замысловатые фигуры и узоры, издавая негромкий мелодичный звон. Послышалось чье-то пение, которое придавало феерическому танцу льдинок особое очарование. За все время своего пребывания я не видела ничего прекраснее этого зрелища.

— Вот это да, — выдохнула Сольвейг. — Красиво.

— Не то слово, — согласилась я. — Стоило прийти сюда, правда?

— Да, — улыбнулась подруга. — Определенно стоило.

Представление продолжалось и я не могла отвести взгляд от чудесного зрелища. Узоры, появлявшиеся в небе вызывали во мне щемящее чувство восторга и уюта.

"Все будет хорошо, — подумалось мне, — даже лучше, чем было".

Когда все кончилось, я села у стены и посмотрела на Сольвейг. Та была поражена не меньше меня.

— Так вот как выглядит магия, — пробормотала я.

* * *

До лазарета мы добрались без приключений. Сольвейг ушла, оставив меня в одиночестве и пообещав прийти на утро. А я выпила порядком остывший отвар и легла спать. Неизвестно, поднимут ли меня завтра, но стоило отдохнуть. Как назло, мне не спалось.

Сначала вспомнился Вилдэр, и я окончательно разозлилась. Который раз за несколько часов?! Но из головы никак не шел образ темноволосого мужчины, который так справедливо заступился за меня. Что бы сделала Астрид, если бы Повелитель не повелел позаботиться обо мне? О таком не хотелось даже думать. А может... может, стоило обратиться за помощью к Вилдэру? Помог бы? Вряд ли. Какое дело Повелителю до любовницы (в перспективе) сына?

Я тяжело вздохнула. Где-то там, в миллионах...а чем измеряется расстояние между мирами?... Есть моя семья. Мама, которая, наверное, жутко волнуется. Папа, который по обыкновении. Пропадает на работе, но все же изредка поглядывает на телефон, ожидая моего звонка. Сестра, с которой я должна была пройтись по магазинам. Как же они волнуются...

А я сижу здесь, не имея возможности даже начать борьбу за возвращение. Не имею никаких прав, не пользуюсь уважением, постоянно жду появления Игоря и, кажется, влюбляюсь в местного правителя. Кто бы мне рассказал это хотя бы за несколько минут до перемещения — не поверила бы.

Из коридора раздались звуки многочисленных шагов: праздник постепенно заканчивался. Сколько же было времени? Глубокая ночь. До меня сквозь дремоту доносились разговоры, смех и крики гостей. Из замочной скважины в двери лился неяркий мерцающий свет, но и он вскоре погас: служанки гасили все факелы и свечи как только ложился Повелитель. Сон вскоре сморил меня, заставив послушно закрыть глаза и перестать думать обо всем, что случилось в последнее время.

Проснулась я от жуткого холода, который сковал ноги и пробрался даже под теплое одеяло. Еще толком не приведя в порядок мысли я попыталась было закутаться, но эффекта это действие не возымело. Тут уж сонливость как рукой сняло. Обычно в замке было тепло: Астрид знала свое дело и даже служанки жили в хорошо отапливаемых помещениях. Уж не знаю, что за система отопления у них тут была, но работала она что надо.

Я приподнялась и попыталась было нащупать свечу, что стояла на прикроватной тумбочке. И с криком отдернула руку: вся тумбочка была покрыта инеем, а свеча совсем заледенела. Ноги коснулись ледяного пола, который также был заиндевевшим. Про окна и говорить не следовало: не было ни одного чистого кусочка. Я, надев туфли, подошла к окну, протерла кусочек стекла и выглянула наружу. Метель была настолько сильной, что ничего не было видно.

Спать в таких условиях я не могла. Я чудом избежала серьезной болезни после прогулки по местным красотам природы в тонком свитере, так что рисковать второй раз не хотелось. Пришлось надеть платье, которое от холода-то и не спасало, да выскользнуть из лазарета, чтобы найти Астрид.

В коридоре было немногим теплее, чем в лазарете. Вдобавок ко всему гнетущее впечатление создавала темнота и неяркий лунный свет, лившийся в запорошенные снегом окна. Я поежилась, услышав, как завывает ветер в трубах.

Астрид жила недалеко от общей комнаты, которую облюбовали наложницы, но вот найти ее представлялось мне сложным: в лазарет меня несли без сознания и дороги я не знала.

Невозможно было изучить замок за такой короткий промежуток времени, тем более, что мне не давали шанса это сделать: многочисленные уроки, задания и поручения не оставляли времени на прогулки. Да и запрещалось это.

Пока я бродила по ночному замку, успела сильно замерзнуть и перепугаться раз двадцать. В ночной темноте то штора, то скульптура какая-нибудь казались мне живыми монстрами. А ведь раньше я считала, будто не боюсь темноты и не склонна к буйству фантазии.

Я взвизгнула, когда из-за поворота показалась темная фигура. Сердце едва не выпрыгнуло из груди.

— Прости!

Это оказался молодой светловолосый парень в странном темном одеянии, напоминающем балахон. Он приветливо улыбнулся мне и выставил вперед руки, словно желая показать, что не причинит мне вреда.

— Не хотел тебя напугать, прости! — голос у него был приятный, тихий, но уверенный.

Я, вспомнив о правилах, сделала реверанс.

— Ты наложница Идгарда, да? — догадался парень. — Я Осмонд, придворный жрец. Что ты делаешь здесь одна в такое время?

— Я была в лазарете и там все замерзло. Я искала Ас... госпожу Астрид, чтобы сказать ей об этом. Наверное, что-то с системой отопления.

Осмонд оторопело на меня уставился.

— Что такое? — не поняла я.

— Ты не похожа на наложницу, — протянул жрец.

Совсем забыла, что шлю... наложницы у них здесь не особенно образованные и термина "система отопления" знать не должны.

— Я училась, — объяснила я, не вдаваясь в подробности. Хоть где-то же у них дети учатся?

— Девочка? — по-прежнему недоверчиво переспросил Осмонд.

— Ну не мальчик же, — я начала раздражаться, да и холодно было адски. — Меня папа учил, он путешественник.

— Тогда понятно, — вновь улыбнулся Осмонд. — А к Повелителю ты как попала?

— Слушайте, а может, потом поговорим? — взмолилась я. — Холодно — жуть. Что делать-то? В лазарете даже пол инеем покрылся.

— Инеем? — нахмурился парень. — Уверена?

— Само собой, — я пожала плечами, — лично проверила голой ногой. Ледяной. А что такое? Не могла сломаться подача горячей воды в трубы? Или как вы тут отапливаете помещения?

— Как твое имя?

— Анна, господин.

— Анна, замок не отапливается с помощью... горячей воды? Откуда ты вообще взяла такую бредовую идею? Замок отапливается магией и если все так, как ты говоришь, то это может значить только одно... Кто-то использует магию против рода повелителя Вилдэра!

Наверное, Осмонд надеялся произвести на меня впечатление это фразой. Если так, то его желанию не суждено было сбыться: ничего критичного я не видела. Нет, ну, правда: против правителей всегда плетутся заговоры. Что тут такого?

— Это серьезно, Анна, — Осмонд действительно выглядел обеспокоенным. — Идем.

— Куда? — насторожилась я. — Не хочу!

— Не бойся, я хочу проверить, как дела с отоплением в подвале. Там стоят кристаллы, если с ними все в порядке, то, возможно, это Идгард играется.

— Он что, ребенок? — хмыкнула я.

— Хуже. Он — большой ребенок. Уж сколько раз Вилдэр заставлял его принимать участие в государственных делах, а тот все на охоту, да по бабам...то есть, я хотел сказать, по наложницам. Тебя-то еще не звал?

Я покраснела и отвернулась. Что за вопросы у этого парня?

— Прости, — в ответ смутился Осмонд, — я не подумал. Не буду больше спрашивать.

Мы спускались по узкой и крутой лестнице в подвал, когда я спросила:

— А один ты почему туда не сходишь? Зачем меня с собой тащить?

— Когда идешь один в голову лезут мысли разные. Нехорошие, неправильные. А с тобой все как-то повеселее, да и поговорить есть с кем. Ты откуда?

— Издалека.

— А все-таки? Я мир знаю, хоть и не путешествовал. С Верхнего? Там, говорят, светловолосых много. Иерами кличут. Но крыльев у тебя нет...

— Просто издалека, — отрезала я. — Не приставай. Лучше расскажи мне, почему ты так перепугался, что кто-то использует против Повелителя магию?

Прежде чем ответить, жрец замялся. Но потом, видимо решив, что наложнице позволено знать такие вещи, объяснил:

— Замок хорошо защищен. Только очень сильный колдун может пробить оборону, потому мы и идем в подвал — там самое слабое место. К тому же, холод в замке свидетельствует о том, что используется ледяная магия. А ледяной магией знаешь, кто владеет?

— Нет, — я покачала головой. — Кто?

— Всякий, принадлежащий к роду Повелителя.

— И что? — не поняла я.

— У Повелителя не так много родственников, Анна.

Мы миновали очередной поворот. Коридоры подвала почти не освещались, за всю дорогу нам встретились лишь несколько факелов. К счастью, Осмонд захватил с собой свечу и мы шли не совсем уж в темноте. Но я все равно то и дело спотыкалась и поскальзывалась на полу, который был ледяным. Жрецу это не нравилось: он хмурился сильнее с каждым нашим шагом. Постепенно беспокойство Осмонда передалось и мне.

— Так что там с родом? — напомнила я. — Не мог Повелитель дите сделать на стороне, которое пришло завоевывать земли отцовские?

Осмонд с сомнением покачал головой.

— Нет, Вилдэр не мог так поступить, он бы признал ребенка. Идгард тоже не в браке рожден, его вообще девица из деревни принесла.

Я фыркнула.

— Зря ты смеешься, там такая любовь была... Весь замок только о ней и говорил, как наш Повелитель ухаживал и замуж взять собрался. А потом она исчезла, вернулась уже на сносях, ребенка родила и умерла. Повелитель Идгарда забрал, принцем назвал, любимую похоронил на родовом кладбище. С тех пор больше никого не любил, и наложниц разогнал. Только Галия вот в последнее время ходит. Но он ее не любит. Так, расслабиться после напряженного дня — на то и годится.

Почему-то после этих слов мне стало неприятно. Галию я тоже не любила, но к женщинам здесь было отношение... потребительское, как сказала бы моя мама.

— А королева какую-нибудь власть имеет? — спросила я. — Или она тоже только мужа расслабляет?

— Формально имеет, — кивнул жрец. — На деле всем заправляет мужчина.

— Ужас, — пробормотала я.

— У вас не так? — удивился Осмонд.

— Долго рассказывать, — отмахнулась я.

Мы уперлись в невзрачную дверцу, на которой болтался большой замок. Осмонд проворно вытащил откуда-то ключ и несколько раз повернул его в замочной скважине. По протяжному скрипу двери я догадалась, что здесь давно никого не было.

Я уже хотела было позвать Осмонда обратно, но услышала его испуганный шепот:

— Боги...

Я заглянула в комнату.

То, что я там увидела, мне не понравилось. Хоть я и была впечатлена видом полностью залитой льдом комнаты, она не внушала чувства безопасности.

— Беги к Повелителю, — прошептал смертельно бледный Осмонд.

— Я...

— Беги, Анна, не накажут!

Я сорвалась с места. Где располагались покои Вилдэра, я знала примерно, но неслась, как сумасшедшая. Судя по виду, Осмонд углядел в комнате что-то очень зловещее, раз отправил меня посреди ночи к хозяину.

Я вылетела из-за поворота и... натолкнулась на широкую мужскую грудь. Сначала я решила было, что это сам Повелитель. Но потом, когда меня грубо оттолкнули и я упала на пол, ударившись коленкой, пришлось поднять глаза.

Это был Леофвайн.

— И что мы тут делаем? — с плохо скрываемой яростью проговорил Леофвайн. — Ты что, захотела порки?

— Мне повелитель нужен, там...

— Мне плевать, что тебе нужно! — неожиданно рявкнул Леофвайн.

А потом он подошел ко мне и заставил подняться.

— Анна, — палец советника прошелся по моей щеке, — ну почему ты постоянно ищешь приключения? Почему ты не можешь быть покорной и тихой?

— Господин Осмонд велел мне позвать Повелителя, — пытаясь выровнять участившееся дыхание, сказала я. — В подвале что-то случилось с какими-то кристаллами. А еще...

— Что здесь происходит? — голос Вилдэра я узнала сразу же и, вырвавшись от Леофвайна, сделала реверанс.

Советник почтительно склонился.

— Мой Повелитель, девчонка нарушила...

— Ложь! — это я выкрикнула неожиданно даже для самой себя.

А потом я, не поднимая глаз, затараторила:

— Я искала вас, господин, Осмонд в подвале и там что-то случилось, он велел вас разбудить.

— Что случилось? — спокойно поинтересовался Вилдэр.

— Не знаю, — ответила я, — не поняла. Но судя по виду господина Осмонда, что-то страшное.

— Разберись, — бросил Леофвайну Вилдэр. — Я подойду через минуту. А перед девушкой извинись, прежде чем кричать, стоит выяснить причину такого поведения.

Леофвайн, скрипнув зубами от злости, наклонился ко мне.

— Прости, я не сдержался.

Я что-то пробормотала в ответ. Как же мне надоели эти игры властолюбивых мужиков! Отстали бы от меня все, что ли?

А Леофвайн, проходя мимо, прошептал:

— Привет тебе. От Игоря.

Я, будучи в шоке, стояла посреди коридора, а в ушах звенело от гнева. Откуда Леофвайн знает Игоря? И не связан ли советник с моим появлением здесь? Раньше я считала, будто попала в замок по счастливой случайности, а Игорь мечтал, чтобы я замерзла на равнине. Теперь меня одолевали сомнения. И, что самое неприятное, страх.

— Что? — я моргнула, когда тяжелая рука Вилдэра легла мне на плечо.

— Ступай к себе.

— Да, господин, — я сделала реверанс и поспешила ретироваться.

И только потом вспомнила, что не знаю, как добраться до общей спальни.

— Господин...

— Да? — обернулся Вилдэр, уже открывая дверь спальни.

На секунду мы встретились взглядами.

— Я не знаю, как добраться до общей комнаты, я новенькая.

— Ах, да, ты, кажется, Анна? Спустишься на один пролет, перейдешь крытый мост и вторая дверь твоя.

— Спасибо.

— Доброй ночи, Анна.

Я удивленно застыла. Мне пожелали только что доброй ночи? И кто?

Я неуверенно улыбнулась. Что ни говори, а приятно.

Когда я тихонько отворила дверь, то обнаружила, что и девчонки не спят, а сидят за столами и пьют что-то горячее. Я подошла к нашему с Сольвейг столику и присела.

— Ты чего не в лазарете? — удивленно спросила подруга.

— Там все замерзло.

— И у нас. Вот, держи, — Сольвейг протянула мне свою кружку, и я отпила немного чая, — Астрид заставила нас пить чай и греться. Даже одеяла не спасают, никто не знает, что делать. И все боятся Повелителю сообщить.

— Он уже знает, — улыбнулась я.

— Правда? Откуда?

— Я сказала. Мы там...с Осмондом провели мини-расследование.

— Анна, ты удивительная, — протянула Сольвейг. — За один вечер столько событий!

— Чувствуется мне, то ли еще будет! — мрачно сказала я, слушая вой ветра, который стал совсем невыносимым.

Глава 3. Ледяной дракон

— Отстань, Сольвейг, — простонала я, когда в очередной раз подруга потрясла меня за плечо.

— Анна! Скоро придет Астрид, просыпайся! Новый день начался, хватит спать!

— Да я почти не спала ночью!

Недовольно протирая глаза, я села на постели. Девочки уже были одеты и готовы, а кровать их представляли собой образец идеального порядка.

— Что, бурная ночь? — ехидно поинтересовалась Галия. — Небось, наказал повелитель за дерзость?

Я фыркнула. С утра настроения ругаться не было, тем более что Галия постоянно пыталась изводить меня насмешками. Правда, без особого успеха. Первое время я отвечала ей но Сольвейг мне настоятельно советовала не реагировать.

— Она наложница Повелителя, Анна. Он за оскорбление Галии... ну не погладит тебя по головке, это точно. Зачем искать себе неприятности?

Подумав, я согласилась. С любовницей местного правителя мне пока не потягаться, тем более что Леофвайн явно стал моим врагом. Я так и не нашла возможности выяснить, что значили его слова.

Я как раз заканчивала заправлять постель, как послышались тяжелые шаги Астрид. Девушки выстроились в ряд, приветствуя смотрительницу. Астрид внимательно осмотрела комнату, потом нас, о чем-то задумалась и сказала:

— Анна, Сольвейг.

Мы вышли вперед и синхронно сделали реверанс. Должно быть, это у нас получилось слаженно, потому что Астрид довольно хмыкнула.

— К нам приезжает важный гость, — сказала женщина. — И вы будете ему прислуживать. Это большая честь, девушки. Не вздумайте подвести меня, Повелитель лично просил позаботиться о том, чтобы гость ни в чем не нуждался. Вам ясно?

— Да, госпожа, — Сольвейг ответила за двоих.

— За мной. А вы, — обратилась Астрид к остальным, — не стойте без дела! У вас полно работы, шевелитесь! Кроме тебя, Галия. Господин пожелал, чтобы тебя сегодня к нему привели. До обеда отдохни, а после пойдешь готовиться.

Галия одарила всех торжествующей улыбкой. А во мне шевельнулось что-то... неприятное, отравляющее душу.

"Ревность — хмыкнул внутренний голос".

— Ну разумеется, всякой попаданке полагается ехидный внутренний голос, — пробормотала я себе под нос.

Впрочем, это действительно была жгучая ревность, которая окончательно испортила мне настроение. Ревновала я, естественно, не Галию. Полная мрачных предчувствий, я шла за Астрид и старалась не замечать обеспокоенные взгляды, что бросала на меня Сольвейг.

Мы спустились на первый этаж, и Астрид пропустила нас в коридор, который я до сих пор не видела. Широкая винтовая лестница спускалась глубоко под землю. Я почувствовала дуновение холодного ветра. Интересно, что за гость решил остановиться в этом месте? Холодно, как в морге.

Мы остановились перед двойными деревянными дверьми, рядом с которыми стоял стражник, облаченный в форму, которую я на стражниках Вилдэра не видела.

— Я привела девушек, — по тону, с каким Астрид обратилась к стражнику, я догадалась, что он был не местным, а наверняка прибыл вместе с гостем.

— Проходите, — отозвался мужчина и проворно распахнул дверь.

Если бы Сольвейг не подтолкнула меня в проем, я бы так и осталась стоять, открыв рот от изумления.

В большом просторном зале, потолок которого уходил высоко вверх, расслабленно раскинув крылья, лежал дракон.

Он был ошеломляюще красив. Большой, даже гигантский, белый, сверкающий в лучах солнца, попадавшего в зал через отверстие в крыше. Острые пластины покрывали все его тело, а перепончатые крылья еле заметно вздрагивали. Он был очень опасен. Но в то же время от дракона веяло каким-то спокойствием.

Сольвейг была поражена не меньше меня. Мы стояли, не в силах пошевелиться. Когда я встретилась взглядом с драконом, мне почудился лукавый огонек в глубине больших сапфировых глаз.

— Вот, возьмите, — Астрид бросила нам под ноги два свертка.

В них оказались чудесные черные шубки, легкие и теплые.

— Здесь холодно, так что постарайтесь не простудиться. Значит, так: это господин Асбьерн, он высокопоставленный чиновник драконьих колоний. Прилетел с дружественным визитом. У него назначена встреча с Повелителем, а пока вы должны ему служить. Выполняйте приказания, подайте обед и очистите броню господина Асбьерна. Ледяные драконы летают высоко, температуры там низкие, на пластинах и крыльях образуется иней, который необходимо убрать. Вот специальные скребки. Все ясно?

— Да, госпожа, — ответила Сольвейг, — можете не беспокоиться.

— А тебе, Анна?

— Да, — кивнула я и, в который раз вспомнив о здешних правилах, добавила, — госпожа.

Астрид, бросив напоследок строгий взгляд, удалилась. Мы с Сольвейг переглянулись, не решаясь начать что-то делать. Вдруг до нас донесся приятный низкий голос:

— Ну, здравствуйте, девушки.

— Здрасьте, — совершенно неприличествующим ситуации голосом откликнулась я.

— Ну, наконец-то! — воскликнул дракон и даже взмахнул хвостом.

— Что "наконец-то"? — не поняла я, а Сольвейг стремительно бледнела, напуганная отсутствием у меня почтения.

— Разговариваешь нормально, — фыркнул Асбьерн. — А то я как приехал, все спотыкаются, заикаются, господином обзывают. Я в курсе, что у Вилдэра есть чувство юмора, но нельзя же, в самом деле, так издеваться!

— Чувство юмора? — удивилась я. — Хорошенько чувство юмора: толпа наложниц сына, из которых он периодически себе выбирает поразвлечься.

Сама не знаю, зачем это сказала. Просто вдруг одолела такая жуткая злость... Как только Асбьерн обратился ко мне вот так вот просто, не ожидая покорности и подчинения, мне вспомнился дом, в котором никому не нужно было прислуживать, в котором не было этого козла Игоря, затеявшего какую-то игру, в котором не было этой своры красивейших девиц, рядом с которыми я смотрелась мышью.

К моему удивлению, в глазах Асбьерна мелькнуло понимание.

— Приятно встретить такую умную девушку, — то ли всерьез, то ли шутя, сказал дракон. — Мы верны одной-единственной спутнице жизни и не меняем любовниц с такой скоростью, как ваши мужчины. Значит, старина Вилдэр тут всех девиц у малыша Идгарда отбил?

И Асбьерн оглушительно расхохотался. Сольвейг по-прежнему молчала, хотя к ней уже вернулся румянец. Я в качестве компромисса улыбнулась и подхватила скребки.

— Ладно, показывайте, что делать надо. Я, если честно, дракона вижу впервые в жизни.

— Совсем впервые? — удивился Асбьерн. — Даже в небе не видела?

— Я не местная, — пояснила я. — Недавно в замке.

— И чья ты?

— Что? — я не поняла вопроса.

— Кому принадлежишь? Вилдэру или Идгарду?

Я махнула рукой.

— Да без разницы, пускай сами меж собой разберутся.

Асбьерн снова рассмеялся.

— Не был бы женат — забрал бы тебя отсюда. Зовут как?

— Я — Анна, а это Сольвейг.

— Хорошо, Анна, — скомандовал дракон. — Подходи к крылу и просто соскребай иней. Не бойся, ты не причинишь мне вреда, даже если захочешь.

Мы с Сольвейг подошли к дракону и неуверенно начали орудовать скребками. Я удивленно рассматривала холодную пластину, будто бы сделанную из синеватого льда. Она переливалась всеми цветами радуги и на вид была очень прочной.

— Нравится? — спросил Асбьерн.

— Очень, — призналась я. — Для чего эти пластины?

— Я — боевой дракон, — сказал Асбьерн и я услышала в его голосе нотку гордости. — Это своеобразная броня, она защищает от стрел и копий, отражает заклинания. Ну, и красиво блестит в полете.

Двери зала распахнулись с таким грохотом, что я подпрыгнула, дернула рукой и ощутила жгучую боль: острая пластина оставила на моей ладони глубокую царапину, из которой хлынула кровь.

— Асбьерн!

Вошел парень лет двадцати, симпатичный, уже переживший пору неуклюжего юношества, но еще не окрепший подобно взрослому мужчине. У него были жесткие темные волосы, веселые глаза и крепкая фигура. Идгард совершенно не был похож на Вилдэра, и мне вспомнился рассказ Осмонда.

— Идгард, малыш, — радостно пробурчал дракон, — сколько же мы не виделись... Как вырос-то!

Рука болела все сильнее, но выйти я не решилась. Лишь опустила глаза и переложила скребок в другую руку. Я сжала кулак, надеясь, что кровь остановится.

— Что это? Запах крови? Анна? — сказал дракон и повернулся ко мне.

— Я...я руку порезала, — пришлось объяснить.

— Обо что? — как-то резко спросил дракон.

— Об пластину.

— Быстро в больничное крыло! — Идгард рявкнул так, словно я сделала что-то совсем ужасное.

— Нет, я...

— Ступай, я сказал! Пластины пропитаны ядом и если будешь медлить, свалишься на неделю. Давай, живо.

Не говоря ни слова, я выскочила за дверь.

* * *

Борхгильд, выполнявшая обязанности помощницы лекаря, причитала, забинтовывая мне руку. Мазь, которую лекарь наложил на порез, жутко щипала.

— И кто ж тебя надоумил-то, — сокрушалась Борхгильд.

Она была, в сущности, неплохой. Покорной, спокойной. Мое возмущение местными порядками не разделяла, но и не бесилась, когда я срывалась на нее во время обучения, заявляя, что ТАКОМУ учиться не буду.

— Случайно, — я стиснула зубы, потому что Борхгильд слишком сильно затянула бинт.

— Случайно, — передразнила меня наставница. — Так можно и жизни лишиться. Все, свободна. Теперь ступай обратно и постарайся вести себя осторожнее. Вечером зайдешь, я руку посмотрю.

Я поспешно сделала реверанс и вышла. Необходимость возвращения к дракону... не понравилась мне. Нет, дракон был само очарование, да и Сольвейг оставлять не годилось, но Идгард...

Несомненно, увидев его, я испытала немалое облечение от того, что это был не Игорь (чего я сильно опасалась), но и светиться лишний раз не хотелось. Каждую ночь я мучительно пыталась придумать, как избежать выполнения непосредственных обязанностей наложницы. И до сих пор ничего и не придумала.

Через парадные двери меня не пустили: началось какое-то заседание. Я тихо прошмыгнула через черный ход и остановилась подле Сольвейг.

— Прости, — шепнула я ей, — тебе пришлось одной работать.

— Ничего, — улыбнулась девушка, — Повелитель начал переговоры, а мы скоро будем подавать закуски.

Только тут я заметила, что в зале был Вилдэр. Усилием воли я опустила глаза, хотя посмотреть на его мощную фигуру хотелось еще немножечко. Голос его звучал уверенно, в нем сквозило уважение к собеседнику. Мне это понравилось: правитель, уважающий своих союзников, несомненно, вызывает симпатию.

Я начала прислушиваться.

— Асбьерн, ты знаешь, что я милостив к преступникам, оступившимся, обездоленным и иже с ними. Но я ненавижу предателей. А нападение — мерзкое, магическое — на мой замок... Я не могу назвать это иначе, ты понимаешь.

— Понимаю, Вилдэр, и всецело тебя поддерживаю. Я говорил это однажды и повторю сейчас: мой народ окажет тебе любую поддержку. Даже если ты... решишься выступить войной. Но какие у тебя основания для объявления войны? Ведь ледяную магию отследить невозможно и мы оба знаем это. С таким же успехом это мог бы быть Идгард, например.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Вилдэр, — что именно так я и должен думать. Но Идгард предан мне. Он не идеальный сын, да и правителем будет посредственным, но на подлость он не способен. Тем более, что он отлично знает: в одиночку власть не удержит. Так что даже если у него ко мне нет теплых чувств как к родителю, он хорошо понимает выгоду моего... к нему отношения. И боится разглашения тайны своего рождения.

— Она известна всем твоим подданным, — мягко возразил Асбьерн.

— Возможно. Но пока это лишь слухи, которые распускает кто-то недалекий. А я могу сделать эту информацию достоверной. И Идгард это понимает. Меня не просто убить, ты знаешь. Так что оставь подозрения в отношении моего сына. И сосредоточься на том, что мне нужна ваша поддержка.

— Об этом меня не нужно просить, Вилдэр. Мы всецело преданы тебе.

— Вы должны быть преданы не только мне, — нахмурился Вилдэр. — Но и Плато. Если вдруг я погибну — такое может случиться — я надеюсь, что Идгард не останется один против него. Понимаешь?

— Разумеется.

Какое-то время и дракон и человек молчали. Пока Вилдэр не чертыхнулся.

— Асбьерн, знал бы ты, как меня раздражает эта ситуация! Руки сжимаются от злости!

— Успокойся и начни рассуждать трезво. Доказательств нет, оснований для войны тоже. Твоим людям не понравится, если ты отправишь их на бойню, не объяснив причин.

— Но я же чувствую: что-то происходит. Что-то скверное, Асбьерн. Я чувствую это не только как маг, но и как человек. Тучи сгущаются. Недовольства в городах растут, люди по-прежнему пропадают в долине. Предводитель инеевых волков со мной вообще разговаривать отказался! И виной тому — этот мерзкий ублюдок...

Дракон предупредительно взмахнул хвостом.

— Вилдэр, будь осторожнее в выражениях. Поверь, оскорбления не принесут желаемого результата.

— Но мне станет намного легче, — пробурчал Вилдэр.

— Не станет. А вот неприятностей нажить можешь. К тому же, ты прекрасно знаешь, что нужно делать. Отправь приглашение ему, пускай посетит замок и спокойно изложи свои подозрения, а если он не предоставит доказательств своей невиновности, сделай предупреждение.

— Я так и собираюсь сделать, — кивнул Вилдэр. — Гонец уже в пути.

— Вот и прекрасно. Остаться я, к сожалению, не смогу, так что ночью улечу, но постараюсь вернуться к его появлению. Ты защиту дополнительную поставил?

— Поставил, но если за дело возьмутся всерьез, придется туго. Маги уже над куполом работают, однако не так быстро, как мне бы хотелось.

— Не драматизируй. Все не так страшно, возможно, обойдемся без войны.

— Маловероятно. Держи отряд в готовности, не хочу, чтобы, в случае чего, вышла заминка.

Я едва не застонала. Оказаться здесь в преддверии какой-то войны! Из услышанного разговора я заключила, что Вилдэр серьезно обеспокоен тем, что мы с Осмондом нашли в подвале и готовится к войне. Если так, то мне придется ждать ее окончания, прежде чем искать дорогу домой. И это еще при условии, что победит Вилдэр. А если нет? Об этом даже думать не хотелось.

— Эх, Вилдэр, — задумчиво проговорил Асбьерн. — Ты б женился, да детей завел, еще ведь не стар.

— Женился? — как-то уж слишком злобно рыкнул мужчина. — На ком?

— Не знаю. Ты мне и скажи. Что, ни одна придворная дама к тебе страстью не пылает?

— Придворные дамы, — фыркнул Вилдэр. — Нет уж, избавьте меня от такого счастья. Наложниц здесь хватает, а жениться... Не хочу.

Меня почему-то покоробили его слова. Хотя пора было уж и смириться с тем, что женщины здесь на вторых ролях.

Астрид, выглянувшая из двери, дала нам знак, и мы взяли кувшины с кубками. Осторожно поставили перед Повелителем и драконом, наполнили и пошли за подносами с закусками. Я уже неплохо ходила, опустив глаза в пол.

Поднос, который я взяла, был очень тяжелый. На нем стояли какие-то плошки, судя по цвету, серебряные. В каждую было что-то налито. Я осторожно несла поднос, гораздо медленней, чем Сольвейг, которая уже вовсю раскладывала на столе приборы.

Я забыла кое о чем. Серебро прекрасно проводит тепло, куда лучше нашей стали, из которой посуду делают. Поднос нагрелся. Забинтованная рука немного заныла, но я ничем не выдала себя. И вдруг резкая боль пронзила раненную руку: от ладони до локтя. Я охнула и уронила поднос. С громким звуком упал он на каменный пол.

— Вон, — голос Вилдэра был абсолютно бесстрастным.

— Простите, — пробормотала я.

— Вон, я сказал, — теперь уже мне почудился отголосок злости в голосе правителя.

Я решила не испытывать на себе характер Вилдэра, тем более, о том, какой у него был характер, я не знала. Мало ли, вдруг его звук упавшего подноса возбуждает.

Но, видимо, не возбуждал, потому что я, закрывая двери, слышала его вновь спокойный голос.

В коридоре меня встретила Астрид, которая тут же отвесила мне мощную пощечину. Силы в женщине было много. Я отлетела к стене, а скула горела от внезапного удара. Захотелось плакать, но почему-то вместо этого я вскочила и крепко уцепилась за руку наставницы.

— Слушай, ты! — рявкнула я. — Я тебе не какая-то девка, которую можно бить, понятно? Я не специально этот поднос чертов уронила, ясно?! Еще раз дотронешься до меня, разобью твою голову о стену!

Астрид ошеломленно смотрела на меня. А я, внезапно испугавшись собственного порыва, отскочила от нее и потеряла дар речи. Да, я сорвалась. Позорно, низко и жестоко. Слишком много всего навалилось на меня в последнее время. Да еще и это короткое "вон", услышанное от человека, который уже который день не выходит у меня из головы.

Рука Астрид вновь взметнулась, но на полпути остановилась. Она испуганно глядела на что-то позади меня.

А там был Вилдэр, который уже закончил переговоры и, соответственно, обед (супчика-то ему по моей вине не досталось). Он как-то слишком спокойно взирал на нас.

— Повелитель, — почтительно склонилась Астрид.

Я, вспомнив о правилах, тоже сделала реверанс.

— Что вы тут устроили? — теперь в голосе Вилдэра мне уже не чудилась злость, она там была.

Значит, он не закончил переговоры, а просто вышел на шум, который мы устроили?

— И почему ты, Астрид, собираешься избить бедную девушку? У нее повреждена рука, она не смогла даже удержать поднос. Я настаиваю, чтобы ее осмотрел лекарь, а не избила смотрительница. Это так сложно было понять?

Он был вежлив, но что-то мне подсказывало, что Астрид сейчас лучше не спорить. Однако та, наверное, слишком хорошо знала Вилдэра, потому что ответила абсолютно бесстрашно:

— Она провинилась, господин. И ее рука в совершенном порядке, лекарь уже осмотрел ее. Она должна понести наказание, это не первый случай, когда эта наложница нарушает порядки, установленные в замке и...

— Покажи руку, — это Вилдэр ко мне повернулся.

А я стояла, до сих пор напуганная собственной грубостью.

Тогда мужчина схватил меня за руку и сам принялся разбинтовывать несчастную конечность, пострадавшую за несколько часов аж дважды. От его прикосновений меня чуть током не ударило, грубые пальцы действовали четко, по делу. Даже когда я прохладный воздух коснулся глубокой царапины, и я дернулась, Вилдэр не пустил меня, крепко держа за запястье. Против его рукопожатий я не особенно возражала, а вот голос у него был громкий и я была бы страшно признательна, если б он не орал мне в ухо так громко.

— И это вы называете в порядке?!

Я скосила глаза на царапину. И испуганно охнула: ладонь опухла, а края раны воспалились, сделав ее похожей... ну не знаю, на что, но жутко страшной. Пока Вилдэр смотрел на пораженную Астрид, его пальцы рассеянно поглаживали мое запястье, успокаивая. В другое время я бы запомнила этот жест до мельчайших подробностей, но ноющая часть тела доставляла мне куда больше неприятных ощущений, чем хотелось бы.

— Астрид, что происходит? — осведомился мужчина. — Почему сначала эта девушка падает в обморок от голода, теперь вынуждена работать с больной рукой? Почему ты утверждаешь, что ее осмотрел лекарь, хотя я вижу, что здесь нет и следа хоть какой-то мази?! Ты так следишь за замком? Позволь тебе напомнить, что она — наложница моего сына. А ты точно такая же рабыня, как и все. Почему, демоны проклятые, я должен разбираться с делами, порученными тебе, в то время как меня ждут государственные дела?! Может, прикажешь мне переселиться в твою комнату и заняться воспитанием прислуги?

Астрид молчала, склонив голову. А мне как-то было не по себе. Нет, заступничество такого мужчины мне нравилось. Вот только он не учел одного маленького обстоятельства: потом вся злость выместится на мне. А у меня и так уже рука скоро отвалится, да синяк вскочит прямо на роже. Негостеприимный мир какой-то.

Меня, наконец, отпустили.

— Отведи девушку в больничное крыло еще раз, — сказал Вилдэр, сделав ударение на последних словах. — А вечером, после ужина, пришли ко мне лекаря. Я с ним побеседую. Да, и заставь там кого-нибудь все-таки обработать рану мазью. А если тебе так хочется нагрузить девчонку работой, то дай ей какое-нибудь задание, не требующее переноса горячих подносов. На это ты ее способна? Если увижу, что она опять надрывается в то время, как больна, вылетите из замка быстрее чем снаряд из катапульты. Все доступно разъяснил? Чудесно. А теперь пришли новую служанку для Асбьерна. Желательно не ту, которую я просил на ночь, мне не улыбается проводить ночь с мертвой девушкой. А ты их, очевидно, заморить хочешь.

С этими словами правитель ушел. А я вспыхнула. Ну вот почему эти мужики такие странные?! То дал возможность порадоваться защите и вниманию, и тут же напомнил, что вечером гулять будет с другой! А я что, по законам жанра должна теперь сидеть на лестнице, освещенной лунным светом и реветь? Что там полагается безответно влюбленной попаданке?

— Ладно, — раздраженно бросила Астрид. — Ступай в больничное крыло и передай наставления господина. А потом пойдешь к Галие. Поможешь ей приготовиться к ночи.

Ах да, попаданке полагается готовить любовницу для избранника.

* * *

— Я сказала, что не надену это! — орала Галия.

Я флегматично отбросила шикарное платье из темно-зеленого шелка и взяла следующее.

— Боже, какая безвкусица, — скривилась Галия.

Пришлось досчитать до десяти, чтобы не врезать этой девице по роже.

Мы несколько часов перебирали платья, которые принесла Инга и ни одно из них Галие не нравилось.

Асмтрид, без сомнения, знала, что я ненавижу Галию, как и она меня. Отлично отомстила за взбучку, устроенную повелителем. И ведь не прикопаешься, не пожалуешься!

— Ну и что ты наденешь? — спросила я, подавив желание оттаскать капризную наложницу за волосы. — Голой пойдешь?

— И пойду! — Галия задрала нос. — Скажу Вилдэру, что вы так паршиво со мной обращаетесь, что даже платья приличного не дали. И что я лучше голая к нему приду, чем в жалких обносках!

— Вполне приличные платья, — я пожала плечами. — Ну, хорошо. Эти не хочешь. Те, что я принесла от Борхгильд тебе не понравились. Одолженные Сольвейг тебя не устроили. Ты либо ищешь повод для скандала, либо хочешь, чтобы я сшила тебе платье.

Галия фыркнула и по-королевски расселась в кресле.

Я тоже села на ближайшую кровать. Мы избегали смотреть друг на друга.

— Ну? — первой не выдержала Галия. — Ты будешь что-нибудь делать?!

— Нет, — я покачала головой. — Ты сказала, что пойдешь голой, я согласна. Приму любое наказание от Повелителя и даже продемонстрирую ему, до каких низов докатились его женщины, выбирающие для наложниц такие отвратительные наряды.

Лицо Галии приобрело такое выражение, будто она съела что-то мерзкое и склизкое.

— Я возьму синее, — злобно процедила девушка.

— Чудесный выбор, — я счастливо улыбнулась.

Когда мы уже закончили с платьем (к слову, обалденно красивым: из тонкого шелка, длинным и отлично скроенным), вошла Инга с сундуком, полным драгоценностей.

Хоть я Гаоию и не любила, могла понять, как радуется эта девушка, собираясь к Вилдэру. С какой тщательностью она выбирает украшения, наносит макияж и духи. Я застегнула ей жемчужные серьги и колье, провела расческой по роскошным волосам и грустно вздохнула. Она была красивой, не чета мне. Понятно, почему Вилдэр на нее обратил внимание.

— Завидуешь?

Этой фразой она напомнила мне, что окромя красоты больше ничем и не обладает и я вновь задалась вопросом, почему правитель выбрал именно эту девицу.

— Чему? Положению рабыни? — фыркнула я. — Нет, дорогуша. Так дешево я себя не продаю. Это твой удел — развлекать хозяина раз в пару недель.

— Ты же метишь в королевы?

Галия была глупа. На ее лице отражались все чувства, которые она в тот момент испытывала.

Я лишь загадочно улыбнулась и продолжила укладывать волосы в замысловатую прическу.

— Зафиксируй пучок одной заколкой, — скомандовала Инга, наблюдавшая за мной. — Повелитель любит распускать ей волосы.

Меня даже передернуло. У них что, весь замок знает, чего повелитель любит?!

— И не кривись. Делай, что говорят.

Пришлось кое-как заколоть Галие волосы несчастной заколкой. Вряд ли Вилдэр сумеет распутать мой узел. Так что Галия на утро вернется с хорошеньким колтуном на башке.

— Сейчас проведешь ее к покоям Повелителя, — распорядилась Инга. — Зайдешь первая и доложишь, что Галия прибыла. Потом, когда получишь разрешение, откроешь дверь для Галии и выйдешь. Ждать ее будешь у дверей, хоть до утра. Уяснила?

Я что, должна была ее еще и караулить у дверей?

— Уяснила. Госпожа.

Инга недовольно поджала губы.

— Тогда идите.

Мы с Галией направились к покоям Вилдэра. Девушка важно вышагивала, шла медленно и торжественно осматривала каждого, кто попадался к нам на пути. Я, несмотря на паршивое настроение, едва сдерживала смех. Как непривычна была эта сцена для меня, выросшей в двадцать первом веке.

Остановившись перед уже знакомыми мне дверьми, я постучала. А когда донеслось небрежное "Войдите!", зашла.

Комната Вилдэра меня приятно поразила. Светлая, от множества свечей, пол бы устлан коврами, мебель — массивная, аккуратная и простая. Никаких тебе рогов на стене или шкур на полу. Камин уютно потрескивал.

— К вам Галия пришла.

Почему-то меня не научили фразе, которой я должна была оповестить хозяина о прибытии эскорт-услуг.

Вилдэр, сидевший за столом, кивнул.

— Зови.

И прежде чем я повернулась к двери, добавил:

— Не хочешь присоединиться?

От такого заявления я аж подавилась. Забыв об этикете, я подняла на него глаза, силясь понять, откуда к нему в голову такое извращение снизошло. Он тоже непонимающе на меня уставился. А потом рассмеялся.

— Да я не о том, просто я собирался взять Галию на башню, смотреть звездопад. Подумал, что ты не захочешь ждать в коридоре.

Чудесно, теперь я еще и на их свидании должна присутствовать. Вот что за нравы? Свечку мне им не подержать?!

— Не думаю, что это хорошая идея, — пролепетала я, вновь опустив глаза. — Мне стоит быть здесь.

— Я сказал: пошли.

Ну и зачем он тогда спрашивал мое мнение?!

Галия была отнюдь не в восторге, когда я двинулась вслед за ней и Вилдэром по узенькой лестнице, что пряталась в небольшом углублении, наверх. Мы поднимались достаточно долго. Вечные тренировки и бешеный ритм жизни закалили меня, так что подъем я перенесла лучше Галии. Та то и дело останавливалась, переводя дыхание. А Вилдэр знай себе шагал вперед, не обращая ни на кого внимания.

Неожиданно для самой себя я ощутила дуновение ветра. Шубки на мне не было, в отличие от Галии, которая предусмотрительно захватила ее. Вероятно, Вилдэр нередко изъявлял желание выгулять наложницу.

А спустя минуту я забыла обо всем.

Башня находилась высоко, гораздо выше жилых помещений. Я даже подивилась: поднимались мы всего ничего. Очевидно, какая-то магия...

Чистое темное небо раскинулось над нашими головами. Бескрайний простор вызвал во мне щемящее чувство восторга, наполнил радостью и беспричинным счастьем. Тысячи... нет, больше, гораздо больше золотых звезд сияло на этом небосклоне.

— Это так красиво! — восторженно щебетала Галия.

Я лишь мельком глянула в их сторону, но, увидев, что Вилдэр обнимает наложницу, тут же отвернулась.

А меж тем холод давал о себе знать, пробираясь под одежду. И хотя ночь была совершенно безветренная, я подумала, что еще немного — и пойду внутрь. Не хотелось простудиться.

— А когда будет звездопад? — донесся до меня восторженный шепот Галии.

Удивительно. И куда только делать та стерва, которая выбирала платья? Ну прямо образцовая возлюбленная...

— Скоро, — усмехнулся Вилдэр.

Интересно, а он видит истинное лицо своей любовницы? Хотя...с другой стороны, начерта ему видеть ее лицо?

Я даже удивилась таким мыслям. Видать, крепко меня достали.

Я стояла почти у самого края башни. Собственно, это даже была не башня — просто площадка, даже не огороженная перилами. Внизу простиралась снежная пропасть. Упасть — раз плюнуть, достаточно лишь сделать шаг. Галию Вилдэр держал предусмотрительно на расстоянии от края, а вот за мной не следил. Когда первая звезда пролетела через этот бриллиантовый купол, я восхищенно вздохнула, стараясь не обращать внимания на радостный писк Галии. А та вовсю изображала из себя девочку-ромашку. Я думала, она будет вне себя, когда узнает, что на прогулке буду я, но, увы. При Вилдэре Галия держалась безукоризненно. Да и с чего ей было печалиться? Он ясно давал понять, с кем продолжит этот вечер. И, стоит признаться, несмотря на обиду, я радовалась этому обстоятельству.

Падающих звезд стало еще больше. Я интуитивно поняла: можно загадать всего одно желание. Самое сокровенное, самое главное. Закрыв глаза, я улыбнулась. Отчаянно хотелось пожелать... хоть чуточку любви, которой мне так не хватало. Хоть чуточку ласкового внимания... Но я, как послушная девочка, прошептала "Хочу вернуться домой". Тогда я еще не знала, что в этом мире к желаниям, произнесенным в Ночь Звездопада, особое отношение.

Вдруг волшебство закончилось. Я не открыла глаз, но почувствовала, что кто-то смотрит на меня. Пристально и... зло? Подумав, что это Галия, я посмотрела в сторону девушки, но та была занята Повелителем. Проще говоря — они целовались и никак не могли смотреть на меня.

Я повернулась в сторону лестницы. Темный проем насторожил меня: когда мы поднимались, горели факелы.

Из этой темноты на меня смотрели два глаза. Они не светились. И никак не выделялись во тьме, но в них застыла такая ненависть, что у меня перехватило дыхание. Я вскрикнула и отшатнулась, теряя равновесие.

Сильные руки сжали меня и осторожно поставили на пол.

— Анна?

Вилдэр быстро отвел меня от края. Галия вдалеке со скучающим видом наблюдала за звездопадом.

А меня трясло не столько от увиденного в темноте, сколько от возможности полететь вниз.

— Зачем ты так близко к краю подошла? — выговаривал мне Вилдэр. — Ты же едва не упала, Анна! Почему ты без одежды?

Не слушая моих сбивчивых объяснений, Вилдэр скинул теплую куртку и укутал меня в нее. Она было мне очень большой, но тепло приятно обвило мое тело.

— Испугалась? — уже мягче спросил Вилдэр.

Я кивнула, не поднимая глаз. Мужчина прикоснулся к моему подбородку и вынудил поднять голову.

Интересно, много бы я увидела в его глазах, если б не Галия, которая нетерпеливо приблизилась.

— Мне холодно, господин, могу я вернуться в замок?

Вилдэр с видимой неохотой отошел от меня.

— Да, ступай. Мы тоже пойдем. А ты, Анна, впредь не забывай теплую одежду. Так недолго и умереть.

Галия... ведь наверняка специально сделала это! Но мне почудилось, или Вилдэр серьезно за меня беспокоился? Если так, то может, у меня появился шанс? Крохотный, едва уловимый, но шанс...

"Шанс на что? — раздался злой голос прямо в голове. — Стать королевой? Держи карман шире. Шанс на то, что тебя используют и выбросят через пару ночей — вот что у тебя появилось".

Я спускалась по лестнице и думала, что это не лишено смысла. Вот только почему мне кажется, что это было продиктовано ледяным дыханием, донесшимся из темноты?

Глава 4. Снежное торнадо

— Вставайте!

Астрид распахнула двери в общую спальню, а служанки, вбежавшие следом, начали распахивать шторы. Яркий солнечный свет залил комнату, ворвался в мой сон и прямо с утра испортил настроение. Прошлой ночью я ждала Галию несколько часов и только к середине ночи девушка вышла из апартаментов Вилдэра. К ней вернулась ее надменность и стервозность, но мне было плевать: спать хотелось так, что подкашивались ноги.

Однако я проспала всего несколько часов.

Судя по возмущенным голосам девчонок, Астрид и их разбудила неприлично рано. Мы кое-как вылезли из теплых постелей, ежась от уже привычной нам прохлады и встали в ряд, сделав реверанс.

— Запомните хорошенько, — взгляд Астрид на секунду задержался на мне, — сегодня выходить наружу категорически запрещено! Какой бы ни была причина, вы не должны покидать замок! Вам ясно? Надвигается снежное торнадо.

Девчонки удивленно переглянулись. Я же в который раз не поняла, что случилось.

— Галия, — Астрид кивнула девушке и та вышла вперед.

Смотрительница сунула ей в руки мешочек, из которого Галия достала красивый кулон. Большой камень на тонкой цепочке сверкал, отражая солнечные лучи, и мы все невольно залюбовались.

— Анна, — Астрид кивнула мне.

Я вышла вперед, поклонившись. Я буквально чувствовала, как от Астрид исходит неприязнь.

— Держи.

И в мою руку лег небольшой мешочек.

— Что это? — удивилась я.

Девушки засмеялись.

— Это тебе от Повелителя. Когда он доволен поведением наложниц, он приказывает выбрать для них подарки.

Вот так новость. Нет, против подарков ничего не имею. Но... почему на меня все так странно смотрят?

Я, не открыв подарка, стала на место. А Астрид меж тем начала распределять занятия. Мне досталась сервировка стола к обеду, и я удивилась. Обычно этим занималась Сольвейг. Впрочем, подруга такой переменой осталась довольна: ей порядком надоела эта работа. А вот Асбьерн, который по причине надвигающейся стихии остался в замке, ей был интересен.

Когда наставница покинула комнату, ко мне тут же подскочили близняшки-эльфийки.

— Анна, покажи! — потребовала Туириэль.

Даже Уна, заправлявшая кровать, заинтересованно поглядывала на нас. А Галия прямо кипела от злости.

Я развязала мешочек и перевернула. На ладонь мне выпали чудесные золотые серьги, при виде которых комната будто закачалась и я упала бы, если б не близняшки. Меня усадили на кровать. Вокруг все смеялись.

— Да она же из деревни! Никогда подарков не видела таких!

— Ну дает! Наш Повелитель и более шикарные подарки делает.

— Интересно, чем она ему угодила?

Раздался новый взрыв хохота.

— Анна? — Сольвейг заглянула мне в лицо и в голосе ее звучало искреннее беспокойство. — Что такое?

— Все хорошо, просто голова закружилась, — отмахнулась я.

Но все не было хорошо. Вилдэр не мог подарить мне эти серьги. Потому что это были мои серьги, подаренные мамой на совершеннолетие. И лежали они в шкатулке, в среднем ящике моего письменного стола. В двадцать первом веке, в Челябинске.

* * *

Из замка нам выходить запрещали, но передвигаться по замку — нет. Я неслась по коридорам, сжимая в руках сережки. Несколькими минутами ранее я выпытала у Сольвейг, кто же все-таки выбирает подарки для наложниц.

— Ты! — рявкнула я, завидев высокого мужчину в конце коридора.

Леофвайн не ожидал того, с какой силой я вцеплюсь в его плечо. Но не зря он был советником Вилдэра, потому что он быстро взял себя в руки и, напустив скучающий вид, поинтересовался:

— Что на этот раз побудило тебя, Анна, бегать по замку и орать? Ты вновь заметила что-то подозрительное?

— О да, заметила. С чего ты взял, что я буду молча сносить твои издевки?

— Не понимаю, о чем ты. Но рекомендую...

— Плевать я хотела на твои рекомендации. Засунь их себе... ну, не знаю, в ухо например.

— А чего не в зад? — усмехнулся Леофвайн, который мгновенно понял, в чем причина моего гнева.

Я, будто очнувшись, отступила. Его радость отрезвила меня. Враг не должен радоваться.

— Не хочу, чтобы ты получил удовольствие, — медленно произнесла я, наблюдая за его реакцией.

И, сделав реверанс, однако, не опустив при этом голову, я пошла прочь. Руганью мне не добиться справедливости, а в последнее время я часто срываюсь. Леофвайн умен, так что действовать нужно точнее. Почему-то я была уверена, что он замешан в каких-то гнусностях. Сквозило это в его взглядах, улыбке, жестах. Осталось лишь выяснить, в каких именно и ненавязчиво предоставить эту информацию повелителю.

Я надела серьги. Зря он мне их прислал. Я уж почти начала забывать, откуда я родом.

Когда я возвращалась в общую спальню, меня поймала Инга и брезгливо оглядела. Никто и не сомневался в том, что она меня ненавидит, ведь из-за меня ей пришлось прислуживать на празднике. Не стоило и мне забывать, что эта дама — жена Леофвайна.

— Анна!

Я послушно поклонилась.

— Идем со мной.

— Куда? — насторожилась я.

— Приказ Повелителя, не спорь, — отрезала смотрительница.

Меня привели в какую-то комнату с небольшим круглым возвышением в центре. Повсюду стояли сундуки, шкатулки, шкафы, мешочки и свертки. Инга кивнула страже и крепкий парень подтащил один из сундуков к подиуму. Я подумала, что мне, вероятно, придется разбирать вещи или что-то подобное. Но смотрительница выгнала стражников, заставила меня снять платье и встать на подиум. А потом начала доставать платья.

— Так, тебе идут холодные цвета. Вот, примерь!

Она бросила мне легкое платье нежно-сиреневого цвета.

— Зачем?

— Не задавай вопросов! — крикнула смотрительница.

Пожав плечами, я стала одеваться. Это оказалось не просто: куча всяких лямок, бретелек, завязок и украшений мешала мне как следует расправить платье. Я мучилась, пока Инва со стоном не принялась мне помогать.

— Нет, не то, — после пятиминутного разглядывания выдала наставница. — Снимай.

Если это была месть Леофвайна, то она удалась.

Мы промучились почти до самого обеда, выбирая что-то, что могло бы понравиться Инге. Я не понимала, почему мое рабочее платье не могло сойти для прислуживания за обедом. Я много раз видела, что Сольвейг работает именно в нем. Но приказ есть приказ.

Наконец мы выбрали ярко-голубое платье с такими вырезами, что, как мне показалось, даже зеркало покраснела. Но возражать я не решилась: Инга чуть что принималась орать.

— Отныне ты будешь носить только красивые вещи, — сказала Инга и я видела, что ее буквально распирает от злости.

Но женщина умела владеть собой. В некоторых ситуациях.

— И носить украшения. Их тебе пришлют позже.

— Зачем это? Почему такие перемены, почему меня как-то выделяют?

— Приказ Повелителя, — прошипела Инга.

— Это я уже поняла, — мне стоило немалых трудов сдерживаться. — Зачем? Я не могу выбрать правильную линию поведения, если не знаю, за что меня так обласкали. Госпожа, прошу, не оставляйте меня в неведении.

Театрально, но действенно. Инге почему-то понравилась последняя фраза.

— Что ж, Анна, ты делаешь успехи. Будешь послушной, доброй и ласковой, все у тебя будет хорошо, поверь мне. Вот единственно правильная линия поведения.

— Меня пугают такие перемены, — пробормотала я.

— Не бойся. От замужества еще никто не умирал.

— От за-за-за... чего? — обалдела я.

— От замужества, — Инга закатила глаза. — Ты что, не знаешь, что такое замужество?

— Знаю. А...а зачем меня замуж?! За кого?! Я не хочу!

Женщина заливисто рассмеялась, но на ее красивом лице промелькнуло раздражение.

— Никто не спрашивает, хочешь ты этого или нет. Если Повелитель решил выдать тебя замуж, значит, какой-то господин предложил за тебя хорошую цену. Они сейчас обедают, так что постарайся произвести хорошее впечатление.

Хорошее впечатление? В этом пошлом платье? На жениха, который за меня заплатил?!

Я почувствовала приближение истерики и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Нет, скандалов устраивать не стоило, по крайней мере, пока. Посмотрим на жениха, может, он и не захочет жениться на мне еще.

Я не позволила щемящему чувству обиды и страха завладеть мной, когда входила в обеденный зал. Я сделала все, как полагается: присела, приняла у прислуги поднос с закусками и неторопливо направилась к обедающим.

— Господин, на сколько персон прикажете накрывать? — осведомилась я, расставляя кубки.

— На две, — спокойно ответил мне Вилдэр.

Я подняла голову. В зале не было никого, кроме Вилдэра и Идгарда.

Похоже, с женихом меня пронесло. Интересно, он жениться передумал или просто не голодный был?

Я осторожно расставляла закуски, стараясь ничего не уронить. И краем глаза замечала заинтересованный взгляд Идгарда, который блуждал по моей фигуре. А та особенно и скрыта то не была, платье Инга выбрала — в самый раз для наложницы. Я мельком глянула на Вилдэра и едва не захихикала: он ошеломленно меня разглядывал, стараясь скрыть шок и... да, кажется, наш правитель не только на Галию внимание обращал. Только чего он так нервничал и старательно глаза отводил? Уж ему-то положено смотреть на собственных рабынь, я же не знатная дама...

Осознание ударило меня по голове, словно кирпич, ускользнувший из сильных рук строителя. Он что, собирается меня выдать замуж за Идгарда?!

Я вновь поймала взгляд, которым меня окинул принц, и чуть не заплакала от отчаяния. Вот уж чего не хотела, того не хотела! И дело даже не в дурацкой влюбленности во взрослого мужика, а просто... ну как я вернусь домой, если буду женой этого парня?! Как я вообще жить-то буду?!

От волнения дрогнула рука и горячий напиток, который я разливала по кубкам, пролился.

— Дура! — Идгард вскочил, отдернув руку, на которую попало несколько капель. — Совсем руки кривые! Тогда чего приперлась?! А ну, вон отсюда, чтоб я тебя близко не видел здесь! В служанках ходить будешь, ясно?!

Я выбежала из зала (второй раз!), даже не слушая, что Идгард кричал мне в след. Все чувства, что кипели во мне с момента присланных сережек, взорвались и заставили плакать. Нет, крики наследника можно было вытерпеть, но не молчание Вилдэра... Почему он не заступился и на этот раз?

"Потому что это его сын, а ты лишь рабыня" — этот голос начал мне порядком надоедать.

— Будьте прокляты, чертовы аристократы! — всхлипнула я, несясь в общую комнату.

Как же меня это все в тот момент достало! Злость на Игоря накатывала при каждом воспоминании о доме, который остался далеко-далеко. Злость на себя не давала спать: угораздило же влюбиться в такого человека, как Вилдэр. И на него злость была: зачем так хорошо относился ко мне?! Или он считает, будто свадьба с его сыном сделает меня счастливой? Это не замок, это клетка с гадюками! А я — мышь, которую все, кому не лень, пытаются сожрать.

Я лихорадочно рылась в сундуке, пока руки не почувствовали пушистый мех шубки. Да, я собиралась сбежать из этого гадюшника и начать искать способ вернуться домой. Тут неподалеку деревня была, должен же там кто-нибудь помочь мне!

В тот момент я даже и не пыталась думать или поступать в соответствии с логикой, я поступала как самая обычная девушка, которую обидели в присутствии объекта влюбленности. И, что самое главное: я забыла о торнадо.

По пути мне попадались какие-то люди, но я успешно прятала заплаканное лицо. Стража у дверей отсутствовала, что мельком удивило меня, но тут же забылось: чувств было больше, чем разума. Я быстро надела шубу и, боясь, что вот-вот меня кто-то остановит, выскользнула наружу.

Двор, который я видела лишь однажды, да и то в темноте, был небольшим, но я точно знала, куда нужно идти. Как оказалось, для того, чтобы не привлекать внимания, достаточно было просто идти спокойно, не поднимая головы. Бросив прощальный взгляд на замок, я вытерла слезы и двинулась вперед.

* * *

Метель усиливалась, а замок еще не исчез из виду. Туфли, что мы носили в замке, отлично согревали, но были достаточно открытыми. Да и шуба спасала от мороза только ту часть тела, которую закрывала.

Мне уже было не столько плохо, сколько страшно. Я мысленно обзывала себя всеми матерными словами, которые знала. Это ж надо было сбежать в такой мороз!

По тропе идти было все сложнее и сложнее. Порывам ветра я противостояло изо всех сил. Надо думать, будь я бегемотом, весящим под сотню, мне было бы проще. Но почему-то, по какой-то неведомой даже мне причине, я упорно брела вперед. И хотя страх заставлял сердце сжиматься, еще больший ужас мне внушала повторная встреча с Вилдэром. Я смертельно боялась увидеть в его темных глазах разочарование. А мой поступок ничего другого вызвать не мог по определению.

И счастье мне, что мост был опущен, теперь-то его уж наверняка подняли. А мое исчезновение уже заметили?

Впереди показалось ущелье, и я едва не подпрыгнула. В нем я намеревалась переждать бурю и лишь потом отправиться дальше. Если станут искать, подумают, что меня замело снегом. Вряд ли кто-то догадается, что я смогла так далеко уйти.

Кстати, сбежавшей рабыне полагалось наказание.

Смерть.

Но, видимо боги этого мира решили, что смерть для меня будет слишком простым выходом. Они, не скупясь, подбрасывали мне приключения и загадки, любовь и ненависть. Я пробыла в этом мире чуть меньше полугода, но именно мне впоследствии пришлось расхлебывать кашу, которая заварилась так давно, что меня даже на свете не было.

В ущелье кто-то был. Это я поняла по слабому мерцанию факела и приглушенным голосам. Я остановилась, прислушиваясь, но чего-то конкретного не разобрала: ветер, завывавший снаружи, перекрыл все посторонние звуки.

Пришлось спрятаться за большой камень и затихнуть. Как показывала практика, любая встреча в этом мире может обратиться неприятностями.

Сколько я так просидела — не знаю, но руки и ноги сильно затекли. Зато было тепло, ведь я почти не шевелилась, и ветер не мог проникать через теплый мех. Я едва не уснула, но тут один из собеседников прошел мимо меня к выходу.

Это была девушка, и она совершенно не боялась торнадо. Но что само странное: это была не просто девушка. Это была Галия.

* * *

О том, что делала Галия в ущелье в преддверии торнадо и с кем она там встречалась, я могла думать сколько угодно. Адекватных мыслей не было, но тяжелое предчувствие зрело в душе. Я не очень хорошо изучила девчонок: общалась лишь с Сольвейг. Даже Уна, ставшая первой моей учительницей, отстранилась от меня настолько, что была незаметной. Что уж говорить о Тордис, близняшках и морских девах? Впрочем, внимания на них не обращала не только я, но и Идгард. За все время моего пребывания он не позвал ни одну из рабынь.

Я присела возле стены. Ветер завывал все сильнее, но, к счастью, из-за расположения ущелья, до меня не доставал. Страх прошел, как и обида. И я стала думать, что мне делать дальше. Идти в деревню? Неплохой выход, но ситуация осложнялась тем, что я не знала, как долго до нее идти и выдержу ли я дорогу. Возвращаться в замок? Это все равно, что совершить самоубийство. Да, иной раз стоит думать, прежде чем делать.

Вряд ли, конечно, я могла здесь умереть, но почему-то в голове постоянно прокручивался образ Вилдэра. Вот ведь ирония: я должна думать о семье, о том, как вернуться домой, а вспоминала прикосновение его руки к моей и жалела, что не запомнила этот миг во всех подробностях.

Я так увлеклась своими мечтами и фантазиями, что шаги, раздавшиеся в непосредственной близости от меня, стали совершенной неожиданностью.

Я вскочила, успев попрощаться и с жизнью, и с честью, и со всеми, кого знала.

Но это был всего лишь Осмонд. Хмурый, тепло одетый, вооруженный, но Осмонд. А его я не боялась.

— Привет!

Судя по ошарашенному лицу жреца, он никак не ожидал встретить меня тут.

— Анна? Ты что тут делаешь?

— Я...э-э-э... сижу.

— Сбежала что ли? — подозрительно прищурился парень.

— Сбежала, — подтвердила я и вздохнула.

— А почему?

— Длинная история.

Осмонд бросил пожитки у стены и достал что-то из заплечного мешка.

— Ну, куда бы ты ни направлялась, сейчас идти смысла нет, так что, давай-ка устроим небольшие посиделки. А потом подумаем, как тебе можно помочь.

Небольшие посиделки оказались вполне себе приятным костром, вкусной снедью, приготовленной на оном и теплой курткой Осмонда, в которую меня укутали, несмотря на вопли протеста.

— Я закаленный, — пояснил Осмонд. — А вот в твои планы смерть вроде не входила, так?

Пришлось согласно кивнуть и взять предложенный обед. В условиях холода и того, что я заметно проголодалась, горячая еда была как нельзя кстати.

— Так что у тебя там случилось? — спросил жрец, когда мы устроились возле костра.

Я отодвинула подол шубки, чтобы его не тронул огонь, и нахмурилась.

Пришлось рассказать жрецу о сцене, которую устроил Идгард. К моему удивлению, когда я закончила, жрец оглушительно расхохотался.

— Ты сбежала, потому что решила, будто Повелитель хочет отдать тебя замуж Идгарду?

— Ну... что-то типа того.

— Анна, Повелитель не собирался женить Идгарда. То есть, не стану врать, он действительно рассматривает тебя в качестве невестки, но с чего ты взяла, будто все решено? Он не зверь, да и сына любит, он не женит его, коли невеста не приглянулась. А тебя приодел, чтобы Идгарду показать, он в последнее время девушками не интересуется.

— И все равно. Мне не нравится, когда со мной так обращаются. Я не специально все роняю, я не привыкла к такой работе. И вообще, я не просила, чтобы меня продавали в рабство! Игорь, скотина облезлая!

— Кто такой Игорь? Твой отец?

— Да нет, это мой бывший. Мстительная сволочь, мистер обиженное самолюбие.

— Ты как-то странно выражаешься... Что это значит? — не понял Осмонд. — Анна, откуда ты? Борхгильд говорила мне, будто тебя привез патруль. Как ты к ним в руки попала-то?

Несколько секунд я внимательно разглядывала Осмонда, а потом решилась.

— Я из другого мира.

Тот аж подавился и принялся кашлять.

— Ты серьезно? — отдышавшись, спросил жрец.

— Более чем. Я что, похожа на шута? Меня сюда привез мой... как это у вас... бывший возлюбленный. В отместку за то, что я с ним рассталась. Ну и выбросил в поле. Там меня подобрали какие-то мужики, уж не знаю, кто. Я тогда языка не знала. А они потом передали меня патрулю и, соответственно, в замок.

— Так вот почему ты такая необычная...

— В чем моя необычность? — удивилась я. — Вы все мне говорите это, но ничего не объясняете.

— Ты светловолосая. У нас светлые только эльфийки ну и еще южанки, потому что светлый цвет волос — защита от солнца. А у нас его очень мало, поэтому все наши женщины темные. Ты выделяешься среди остальных.

— Ну и что? Вон, эльфийки же у вас есть.

— Но согласись: трое — это мало? Эльфийки хохотушки, им веселиться подавай. А ты серьезная, независимая. Вот Повелитель и решил, что Идгарду ты, возможно, приглянешься. Мне не положено этого говорить, но...знаешь, мне кажется, что если бы ты сказала, что замуж за Идгарда не хочешь, хозяин бы тебя послушал. Он на самом деле даже рабынь уважает.

— Уважал бы, отпустил, — буркнула я.

— Ну, прекрати. Даже Вилдэр не может поступиться вековыми традициями. А вообще, он своих наложниц разогнал, помнишь, я рассказывал?

— Ага, теперь у сына одалживает, — фыркнула я.

Осмонд выглядел так, словно не знал, наругать ему меня и посмеяться вместе.

— В это сложно поверить, Анна, — Осмонд покачал головой.

— Но это ведь правда. Мне-то что делать? Я застряла в этом вашем замке, а меня дома ждут! У меня семья есть?

— Семья? Муж? Дети?

— Да нет, родители всего лишь. Ну и сестра. А еще друзья, институт и кот по имени Петр. Осмонд, есть какой-нибудь способ свалить отсюда?

— Если и есть, то я его не знаю. Легенды гласят, что когда-то в нашем мире было много путешественников. Фактически, все население было выходцами из других миров, но сейчас... сейчас мы давно забыли, на что способна магия. Не думаешь, что твое появление не случайно?

— Не думаю, — я покачала головой. — Это просто глупая месть. Кстати, ответь мне на два вопроса, раз уж у нас тут вечер откровений. Ты не знаешь, как Игорь связан с вашим замком? И что из себя представляет Леофвайн?

— Леофвайн? — удивился Осмонд. — Ты что, и его настроила против себя?

— Почему "и", он первый, — обиделась я. — Он откуда-то знает моего бывшего, а еще обладает крайне скверной привычкой издеваться надо мной.

— Леофвайн, — замялся жрец, — умный человек. Но...

— Гнилой?

— В точку. Повелитель терпит его, даже уважает. Но держит в рамках, не позволяет разгуляться. А Игоря твоего я не знаю, может, он какой-нибудь дальний родственник Леофвайна?

— Возможно, — протянула я.

Итак, пути к Игорю обрублены. Если только Леофвайн в порыве альтруизма не расскажет мне всю историю сначала. Но на это вряд ли можно было рассчитывать.

— Анна, ты вернешься в замок? — осторожно спросил Осмонд.

— Нет.

— Девочка, ты не можешь поступить иначе, — Осмонд сел рядом и обнял меня за плечи. — Ты пропадешь. Пойми, мы — не Лесной Город, где можно попросить о помощи и получить ее. В деревне живут... воины. Жестокие, беспринципные. Ты уверена, что хочешь оказаться там одна?

— Осмонд, я сбежала! Ты знаешь, какое наказание полагается сбежавшей рабыне?

Жреца это ничуть не смутило.

— Я помогу тебе. Тебя не накажут и не казнят. Но ты погибнешь, если пойдешь одна.

— А что?! Что мне делать?! — взорвалась я. — Сидеть послушно в замке?! Радоваться от перспективы выйти замуж за того, кто предложит больше денег? Или чередоваться с Галией в походах к Вилдэру?!

Кажется, последней фразы произносить не стоило. Осмонд внимательно на меня смотрел и, кажется, обо всем догадался.

— Вот, значит, как, — протянул он. — А я думаю, чего ты сбежать решилась, повод-то никудышный. Дааа, Анна, у тебя серьезные проблемы.

— Правда что ли? — буркнула я. — Без тебя бы не догадалась.

— Ну, и что? Что теперь делать будешь? Скрываться, рыдать и бегать? Совсем гордости нет? Если ты не рабыня, так сражайся за свободу! Как ты отыщешь дорогу домой, если все лучшие маги повинуются только Вилдэру?

— Вот только как мне до них добраться, если наложницам запрещено даже со слугами разговаривать?

— А ты как думаешь сама? У тебя есть внешность. Ты уступаешь в красоте остальным, но это с лихвой компенсируется твоей необычностью. Фигура у тебя...ну, если правильно подобрать платье, то будет идеальной. К тому же ты не глупа, обладаешь некоторым... чувством юмора, спокойна и рассудительна — не станем брать в расчет сегодняшнюю выходку. Понимаешь, к чему я клоню?

— Не очень, — призналась я.

— У тебя есть все шансы, чтобы если не завоевать Повелителя, то вызвать его интерес. А там... ты же сможешь смоделировать ситуацию, в которой он выполнит любое твое желание, верно?

Я в изумлении глядела на Осмонда.

— Как такой бесхитростный парень, каким ты показался мне сначала, может предлагать мне... вот такой вот план?

— Анна, — усмехнулся Осмонд. — Пускай Снежное Плато — территория небольшая, но это королевство, а я служу при дворе. Мы все вынуждены уметь сражаться, иначе не выжить. Только Леофвайн, например, всю свою сущность демонстрирует, как добычу на параде, а я предпочитаю не вмешиваться в интриги.

— Кстати, а что ты делаешь при дворе? — спросила я. — Чем занимается жрец?

— Ерундой какой-то, — Осмонд закатил глаза. — Я, якобы, должен общаться с богиней, да следить за благословением рода. А на деле слоняюсь по замку и ищу, с кем бы поболтать. Богиня забыла нас еще до моего рождения.

— Печально, — протянула я. — Но все-таки ты тот еще жук! Как я, по-твоему, заинтересую Вилдэра?

— Поживем — увидим, — философски изрек Осмонд. — Главное: вернуть тебя в замок живой и невредимой, да еще и от наказания спасти.

И он действительно вернул. Едва кончилось торнадо (я немного пожалела, что Осмонд не дал мне на него посмотреть хоть одним глазком, объяснив это тем, что если я одним глазком посмотрю, то, собственно, один глазок у меня и останется), мы направились в замок. Причем жрец буквально тащил меня силой, потому что едва я думала о том, как меня встретит Вилдэр, подкашивались коленки. Но никакие уговоры на Осмонда не действовали: он неумолимо вел меня навстречу скандалу.

— Анна, прекрати упрямиться! — взорвался парень, когда мы уже подходили к замку. — Я сказал, что все будет в порядке! Так и будет. Только не изображай из себя жертву моего произвола, иначе никто не поверит, что я брал тебя с собой в храм.

Это была наша легенда: будто бы для ритуала Осмонду очень понадобилась девушка, и он взял меня. Почему именно девушка? Так велят руны, вот, почитайте. Ах, языка не знаете, ну ничего, на слово поверите. Почему именно эта? Так там дело такое... деликатное. Невинная девочка нужна, да. А дело срочное, пришлось, хватать, что есть.

Уж не знаю, поверил этому Вилдэр или нет, но я ясно видела, как он усмехнулся, слушая объяснения Осмонда.

К слову, на правителя мы натолкнулись едва ли не сразу, как вошли. Оказалось, моего исчезновения никто и не заметил. Ну, кроме Леофвайна, но это я выяснила позже.

— Значит, ты потащил рабыню моего сына в горы, в преддверии урагана?

Я сжалась, опасаясь, что Вилдэр накажет Осмонда.

— Простите, господин, но дело было срочное.

— И как ритуал, удался?

Мы с Осмондом сделали одновременно две вещи. Я покачала головой, а тот утвердительно кивнул. Вилдэр так и замер. Осмонд зло пихнул меня.

— Она не поняла, Повелитель, я ей ничего не объяснил. Но я добился... соответствующих результатов. Хотя работа предстоит долгая. Желаете узнать все подробности?

— Нет, спасибо. Осмонд, в ходе твоего ритуала Анна не пострадала... каким либо образом?

Я покраснела, поняв, что Вилдэр имеет в виду. От него это не укрылось.

— Нет, что вы, — Осмонд немного нервно вскинул голову. — Простите, что не предупредил, но...

— Оставь, — махнул рукой Вилдэр. — Проводи девушку в покои. И еще найди Астрид, объясни ей все. Скажи, что я разрешил. Не хватало мне еще драк в замке.

Осмонд поклонился, я сделала реверанс и мы вышли. А оказавшись в коридоре, дружно выдохнули.

— Вот чего ты вылезла? — фыркнул Осмонд. — Едва не попались.

— Предупредил бы хоть, — беззлобно буркнула я. — Сейчас бы поспать, так ведь работать заставят. Эх, жизнь рабская, тяжелая.

— Да брось, вы почти ничего не делаете, — отмахнулся Осмонд. — Борхгильд все время жалуется, что у нее не хватает рук.

— Кстати, а как ты женился на Борхгильд? Тоже Вилдэр постарался?

— Да нет, — усмехнулся парень. — Леофвайн.

— Поясни, — попросила я.

— Они с Ингой в него влюблены, обе. До одурения, бегают, как мыши за сыром. Он ими обеими попользовался, да и бросил. Инга оказалась похитрее — она нажаловалась Повелителю, хитро так нажаловалась, вроде как будто и не собиралась. Тот рассвирепел — он насилия по отношению к девушкам вообще не терпит — и заставил Леофвайна жениться. А Борхгильд, расстроенная, ко мне прибежала, рассказала все. Мы с тех пор сдружились, а после свадьбы Леофвайна тоже поженились. Только вот Борхгильд про свою любовь забыла, как отрезало. А Леофвайн про свои похождения — нет. Инга бесится, да без толку.

Я мотнула головой. Все эти хитросплетения... похлеще маминых сериалов будут. Зато вернусь — книжку напишу! Пускай все будут думать, что я это придумала, а это на самом деле правда.

Я хихикнула.

— Ты чего смеешься? — удивился Осмонд.

— Да я не над тобой. Просто удивляюсь. Столько всего происходит вокруг меня, даже и поверить тяжело.

— Да уж, ты вляпалась по самые уши. Не унывай, Анна, попробуем тебе помочь.

— Спасибо.

Осмонд тепло улыбнулся. Этот парень не походил ни на надменного Идгарда, ни на сурового Вилдэра, ни на скотину Леофвайна. Он был каким-то простым и добрым. Хотя я уже убедилась, что он умеет и мыслить жестче. Тем не менее, я была ему благодарно. Уже двое в этом мире знали мою тайну и эти двое стали мне друзьями. Глядишь, все и образуется.

* * *

Сольвейг бросилась ко мне, не скрывая беспокойства.

— Анна! Мы так перепугались, где ты была?!

— Все нормально, я выполняла поручение Повелителя, — сказала я как можно громче, чтобы и остальные девчонки услышали.

— Поручение, значит, — я услышала мужской голос, принадлежавший, естественно, Леофвайну.

— Да, поручение, — я повернулась к нему и уставилась прямо в глаза.

— Тебя что, не учили этикету, рабыня? Поклонись!

Я поморщилась.

— Брось, Лефа, прекрати ломать комедию. Мы оба знаем, что тебе мое уважение до лампочки.

Сольвейг еле слышно вскрикнула и отошла подальше. Остальные бросили свои занятия и тоже смотрели в нашу сторону.

— Желаешь устроить представление для всех или выйдем? — осведомилась я.

— Вот еще, разговаривать с тобой. Кто ты такая?

— Аня. Ты не знал? Ответишь, откуда знаешь Игоря или предоставишь мне самой заняться расследованием?

— Предоставлю даме эту честь, — Леофвайн издевательски шаркнул ножкой.

А я подивилась, как мужики, которые управляют государством, превращаются в идиотов, если им чем-то насолить.

— Отлично. Я счастлива, что вы оказали мне столь щедрый знак внимания. А теперь, мой господин, вы не могли бы убрать свою мерзкую рожу из нашей спальни, а то у нас молоко скиснет.

Вместо ответа мужчина побагровел и притянул меня к себе.

— Ты забываешься, — прошипел он мне, согревая шею дыханием.

— А ты тянешь руки к собственности принца, — флегматично откликнулась я, не обращая внимания на то, что эти самые руки наглым образом лезут в вырез моего платья.

— Леофвайн!

Советник моментально разжал руки, и я грохнулась на пол.

— Что здесь происходит?!

Вилдэр свирепо оглядывал Леофвайна, который хоть и выглядел невозмутимым, но сильно нервничал.

— Еще раз спросить? Почему девушка вырывается из объятий женатого советника?

Вилдэр сделал ударение на слове "женатого" и я улыбнулась, глядя, как краснеет упомянутый советник.

— Она спровоцировала меня, господин, — пробормотал Леофвайн.

— Какой же ты воин, если тебя провоцирует каждая наложница, стоит ей надеть платье красивее заплечного мешка?

— Простите, Повелитель, этого больше не повторится.

— Надеюсь, — сухо кивнул Вилдэр. — Тордис, идем. Асбьерн хочет посмотреть твой танец, я обещал тебя привести.

Тордис выскочила вслед за Вилдэром. Впрочем, у меня имелись основания предполагать, что Асбьерн сам не был в курсе, что его посетило желание посмотреть танец Тордис. Иначе не прислал бы повелитель кого-нибудь за девушкой? Сам-то чего пошел?

Я улыбнулась Леофвайну, отчего тот разозлился еще больше.

— Что такое? Лефа, тебе что, не нравится, когда тебя ругают? Ну, так не распускай руки. Знаешь, я ведь не могу изображать из себя жертву обстоятельств. Я защищаюсь, Леофвайн. Так что держись от меня подальше.

— Это угроза?

— Рекомендация. Вы чертовски меня достали, ребята. И Игорю то же передай. Пусть заскакивает как-нибудь через годик, он сильно удивится, это я тебе обещаю!

И я вышла из спальни. Я не знала, куда направляюсь, не знала, что собираюсь делать. Просто шла, чувствуя, как сжимаются кулаки. Как же мне победить эту толпу, которая почему-то настроена против меня?

Глава 5. Свидание в зазеркалье

Вилдэр, вестимо, и вправду решил подсунуть меня Идгарду, потому что с момента моего злополучного побега на протяжении месяца только я сынуле и прислуживала. Я подавала на трапезах, участвовала в приемах, праздниках, встречах, сопровождала Идгарда в прогулках по саду (на этом особенно настаивал Вилдэр) и вообще всячески держалась в поле его зрения.

А тот, вопреки моим ожиданиям, вовсе не кидался в меня ботинками и не прогонял. Несколько раз он даже снизошел до разговора со мной, а в один особенно солнечный день угостил вкусным чаем и сладостями на балконе. Правда, как личность я его не интересовала, да и как наложница тоже. Он скорее подчинился требованиям отца и просто терпел мое присутствие. Он был не таким уж и плохим, если не обращать внимания на излишнее высокомерие и самолюбование.

— Смотри, сейчас будет круто! — сказал Идгард и прыгнул с обрыва.

Две служанки завизжали и кинулись к нему: посмотреть, что стало с хозяином. А я закатила глаза: Идгард обожал повышенное внимание к своей персоне.

— Ну как?

Наследник быстро вылез из сугроба и отряхнул снег с волос. Он выглядел таким довольным, что я рассмеялась.

— Вы до смерти перепугали несчастных служанок.

— А тебя? — спросил Идгард.

И посмотрел мне в глаза с таким ехидством, что захотелось столкнуть его обратно.

— А я, мой господин, не так чувствительна, — я усмехнулась. — Не вижу ничего страшного в вашей безвременной кончине. Хоть порыдаем вволю, а то и поводов не найти.

Идгард рассмеялся, да так, что несколько птиц с криком взлетели в воздух. А потом принц резко подхватил меня и швырнул в сугроб.

То есть, швырнул бы, если б я не вцепилась в него мертвой хваткой, отказываясь лететь с такой высоты, хотя и знала, что разбиться он мне не даст.

— Да падай же ты! — разозлился наследник, пытаясь стряхнуть меня.

— Не-е-ет! — провыла я. — Не пойду-у-у!

В конце концов, мы свалились оба. Фыркая и отплевываясь, я вылезла на поверхность и поискала глазами шапку, слетевшую в процессе борьбы.

— Ты хитрая, — обиженно протянул Идгард.

— А еще наглая, ага, — пробормотала я, вылезая. — Вам помочь, господин, или вы сами подниметесь?

И тут же, увидев, как яростно начал Идгард выбираться, я припустила к замку. Передо мной послушно отворили двери и я, оглянувшись на наследника, забежала внутрь. Чтобы сразу же упасть в теплые объятия Вилдэра.

— Ой, — я, кажется, покраснела. — А мы тут это...

— Да, я вижу, — буркнул повелитель.

Вбежал запыхавшийся Идгард.

— Может, объяснишь, почему ты занимаешься какой-то ерундой с наложницей, пока я вынужден принимать послов от Рандвалфа? Когда ты нужен мне на переговорах, ты развлекаешься, Идгард. В чем дело?

— Отец, — ничуть не смутился наследник, — вы мне вчера недвусмысленно дали понять, что я не нужен вам при рассмотрении этого вопроса.

— Я передумал, — отрезал Вилдэр. — Идем. А ты могла бы заняться чем-то более полезным, нежели валяние в снегу.

Когда их шаги стихли вдалеке, я все еще стояла, не в силах понять, что это было. Чего вдруг Вилдэр так разбушевался, если сам с утра велел Идгарду прогуляться и оторваться от соглашений, а мне его сопровождать? Он что, надеялся, что мы будем чинно вышагивать по дорожке, опасаясь даже нос высунуть из воротника? Странные существа, эти мужчины.

И чем полезным, по мнению Вилдэра, я могла заняться? От работы меня освободили, практически сделали личной горничной Идгарда, девчонки все трудятся. Идгард занят, нянька в моем лице ему еще долго не понадобится, так чем я должна была себя занять?

И я сделала то, от чего бы у Астрид или Инги волосы дыбом стали: пошла в библиотеку. Она была шикарной, другого слова и подобрать нельзя было. Длинные шкафы, тысячи книг (безумно интересных и очень старых), удобные мягкие диваны и симпатичные столики из какого-то неизвестного мне материала. Идгард разрешал мне брать любые книги с полок, пока он занимался соглашениями (какими-то свитками, работу над которыми ему поручил отец), и я подумала, что он не станет возражать, если я немного почитаю.

В библиотеке было очень темно: свет мог повредить старинным фолиантам, поэтому я зажгла свечу и нашла книгу, которую не дочитала в прошлый раз. Это было что-то вроде художественной книги на историческую тему.

" В образованности своей Ауд Громовая достигла поистине выдающихся высот, постигая все новые и новые вершины магических знаний, доступных лишь детям инея. Близость к Океаниуму и северное дыхание позволили ей осуществить вековую мечту инеевых волков: переселиться в пещеры Ледяного Ущелья".

Я не совсем понимала, о чем читала, но надеялась прояснить некоторые моменты у Идгарда, который, когда был в хорошем настроении, не имел ничего против моих вопросов. Его даже забавляло мое неведение: он-то считал, будто я выросла в этом мире.

Я подпрыгнула, когда несколько книг упали с полки. Это случилось в конце зала, где было значительно темнее.

— Кто там? — крикнула я, надеясь, что голос не выдаст страха.

И еще пара книг с диким грохотом буквально слетели с полок. Я вскочила.

— Что происходит?

И появились они. Глаза, что смотрели на меня из темноты. Я не видела тела существа, но знала, что оно стоит там и смотрит на меня. А книги продолжали падать.

— Кто ты?

Я уверенно пошла вперед, пытаясь прогнать страх. Замок хорошо охранялся, на мой крик прибежали бы стражники, дежурившие у дверей! А существо отдалялось, по-прежнему следя своим жутким взглядом.

Какая-то толстая книга ударила меня по плечу. Я закрыла голову руками, а вокруг творилось нечто невообразимое! Поднялся настоящий ураган, книги летали повсюду, больно ударяя меня. Я едва успела отскочить, когда тяжелый шкаф рухнул. Рассыпавшиеся свитки и тома так сильно врезались мне в ноги, что я потеряла равновесие.

— Эй! Кто-нибудь! — крикнула я, пытаясь подняться. — Да помогите же мне!

Двери словно вняв моей просьбе, распахнулись.

— Анна!

Это был Осмонд. Он проворно подскочил ко мне, будто не замечая творящегося вокруг кошмара, и одним движением поднял на руки. Едва он сделал это, как все смолкло. Только горы книг напоминали о произошедшем.

— Что здесь произошло?

— Не знаю, — прошептала я.

Сердце бешено колотилось.

* * *

— Эта девчонка с самого появления создает нам проблемы! — орал Леофвайн. — Сначала она едва не сорвала Праздник Встречи, потом чуть не помешала переговорам с Асбьерном, она постоянно нарушает правила, забывает об этикете и все портит! Не удивлюсь, если ее подослал Рандвалф...

— Довольно, — Вилдэр прервал советника взмахом руки. — Я понял твою позицию, Леофвайн. Дадим девушке возможность оправдаться?

Советник заскрипел зубами, но послушно умолк.

— Я не знаю, что произошло, господин, — тихо ответила я. — Это не моих рук дело. Все просто взвилось в воздух.

— Что ты вообще забыла в библиотеке? Кто дал наложнице право копаться в книгах?

— Господин Идгард иногда брал меня с собой. Я подумала, что раз уж он занят, то я могу немного почитать. Но я правда не виновата!

В голосе просквозило отчаяние, и я умолкла. Не хватало еще выглядеть так жалко перед Леофвайном.

— Вы не верите мне, да? — я отважилась посмотреть в глаза Вилдэру.

Взгляд его вдруг потеплел и он ласково погладил меня по голове.

— Конечно, я верю тебе, девочка.

— Повелитель, — начал было Леофвайн.

— Прекрати! — Вилдэр повысил голос. — Как бы она, по-твоему, уронила этот шкаф? Да посмотри на нее, она же легкая, как снежинка.

— А она не ведьма? — прищурился Леофвайн.

— Она не ведьма, — отрезал Вилдэр. — Или ты сомневаешься в моей способности различать магию?

— Нет, что вы, я...

— Ну, вот и помолчи.

Я едва удержалась, чтобы не улыбнуться. Леофвайн выглядел крайне раздосадованным. А Вилдэр взял меня за руку (от чего у меня даже волосы на голове приятно зашевелились) и заглянул в глаза.

— Скажи мне, что произошло?

Мне хотелось для начала сказать ему, что не стоит разговаривать со мной, как с маленькой девочкой.

"Ты хочешь, чтобы он разговаривал с тобой, как со взрослой? — раздался ехидный голос. — Уверена, что потянешь запросы такого мужчины?"

И почему этот голос появляется так не вовремя? Вообще, откуда он вылез?

Я замерла. Что-то во всем этом мне не нравилось, но что, я понять не успела, потому что Вилдэр вдруг как-то обнял меня и принялся гладить по волосам. Я совершенно неромантично подняла голову и ошалело на него уставилась. Чего он меня тискает?

— Выйдите, — буркнул Вилдэр. — Оставьте нас. Все.

Леофвайн, Идгард, Астрид и Осмонд послушно вышли и даже прикрыли за собой дверь. А меня отпустили и осторожно усадили на диван, который чудом уцелел. Вилдэр вновь взял меня за руку и мягко проговорил:

— Я знаю, что ты испугалась, но ты должна рассказать мне все, что произошло, Анна. Это чрезвычайно важно.

— Да я и не скрываю ничего, — я пожала плечами.

— Мне показалось, ты не хочешь говорить при них, — Вилдэр кивнул на дверь. — И что вот-вот начнешь плакать.

Вообще, этого в планах у меня не было, но я решила не разубеждать повелителя, которому вдруг захотелось поиграть в заботливого отца. Тем более что чувства, которые во мне вызывало его прикосновения, не могли мне не нравиться.

И я рассказала все, что видела: глаза, существо и кавардак, который начался после его ухода. Вилдэр мрачнел с каждым словом.

— А еще когда-нибудь ты его видела?

Пришлось и про эпизод на крыше поведать.

— Ты поэтому едва не упала, — понял Вилдэр.

— Да. Кто это? Что происходит. Его вижу только я?

Повелитель вздохнул и внимательно на меня посмотрел, словно соображая, можно ли мне рассказать.

— По всей видимости да, его видишь только ты.

— Я не...

— Нет, ты не больна. Но то, что ты видишь Гуннульв, определенно странно.

— Кого? — не поняла я.

— Гуннульв — это... что-то вроде семейного монстра, — невесело усмехнулся Вилдэр. — Никто не знает, откуда он появился и чего хочет, но он стабильно досаждает некоторым...людям, живущим в замке.

— Досаждает? Как?

— Он пытается их убить.

Я против воли отпрянула. Вилдэр успокаивающе коснулся моей щеки.

— Не бойся, он не настолько силен, чтобы причинить тебе ощутимый вред.

— Серьезно? — я обвела глазами разгромленную библиотеку. — Действительно, так, слабенький дух. Я такими чай заедаю.

Вилдэр улыбнулся. Он выглядел уставшим, но ему необыкновенно шла улыбка.

— Во всяком случае, теперь он к тебе не подойдет. Он боится меня, а мы с Леофвайном тем временем придумаем тебе какой-нибудь оберег. До той поры — не выходи из общей спальни, поняла? Никаких прогулок, работы, ничего. И я прикажу, чтобы твоя Сольвейг была рядом. Можешь взять книги, какие хочешь. Читай, отдыхай.

— И сколько я так буду сидеть взаперти? — я уже представила, как к этому вынужденному безделью отнесутся девчонки.

— Несколько дней, не больше. Идем, Осмонд тебя проводит. Ему я всецело доверяю.

"Хорошо хоть не Леофвайн, — подумала я. — С ним никогда не знаешь, целой дойдешь, али по частям привезут".

Сольвейг, узнав о приказе Повелителя, обрадовалась так, что едва не задушила меня в объятиях. Как оказалось, она очень давно не читала книг: наложницам не положено было такое удовольствие. Но читать страстно любила. Так мы и провели остаток дня: она с книжкой на кровати, а я у окна с воспоминаниями о прикосновениях Вилдэра. Вспоминала я долго и упорно, аж до тошноты. А потом взвыла от скуки. Маячившая впереди "пара дней" безделья оптимизма не добавляла.

Но все наши планы мгновенно рухнули, когда вошла Астрид. Как оказалось, чихать она хотела на все приказы Вилдэра.

— Пошевеливайтесь, бездельницы! — рявкнула она и согнала меня с кресла. — Ты выглядишь абсолютно здоровой, а потому пойдешь работать!

— Но, — попыталась было возразить я.

Однако не так-то просто было спорить с опытной смотрительницей.

— Я что, невнятно говорю? Или ты еще язык как следует не усвоила? Немедленно ступай в покои принца Идгарда и приберись там! Поняла?

— Как скажете, — буркнула я.

По дороге в покои принца мне думалось, успею ли я пробежать мимо темных углов и не привлечь внимания этого... ну, в общем, монстра с непроизносимым именем. К счастью, успела. А в покоях было светло и уютно.

Я впервые была в комнате наследника. В ней чувствовался вкус, не было ничего лишнего: только письменный стол, заваленный бумагами, большая кровать — неизменный атрибут высокопоставленного дворянина (еще бы, с таким-то гаремом), платяной шкаф и небольшая дверца, притаившаяся в уголке — в умывальник. Тяжелые шторы были задернуты так, что лунный свет не проникал сквозь них.

И как я должна была убираться здесь, если мне не выдали никакого инструмента?

Я застелила постель, поправила все подушки, поправила светильники, хорошенько разглядела один из них, чтобы понять, как он работает (без особого успеха), сложила все документы в одинаковые кучки, закрыла сохнущую чернильницу. Поправила шторы, прибралась в умывальной, собрала разбросанные вещи и кое-как развесила их в шкафу. Что я могла там сделать еще полезного, я не знала. Все это заняло не более получаса, и если бы я вернулась так рано, Астрид устроила бы мне приличную взбучку.

Я покрутилась перед зеркалом, разглядывая платье. Оно было белым, но удивительно непохожим на все, что носили в замке и наложницы, и смотрительницы. Оно не было летящим, воздушным, не развевалось, когда я шла по коридору. Простое, хлопковое, оно уходило в пол и сужалось книзу. Его мне выбрал Идгард одним вечером, когда я пришла в еще более пошлом платье, чем мне выбрала Инга в день моего побега.

Едва я вошла, наследник тут же скривился, как если бы его мучила зубная боль.

— Боги, какая мерзость! Кто это тебе дал? Скажи, я прикажу казнить! Да не бледней ты так, я шучу. Анна, это кошмар, они серьезно думают, что это нравится твоему хозяину? Да я чуть из окна не выпрыгнул от страха. Идем, переоденешься.

И он действительно потащил меня в гардеробную: выбирать платье.

Оно мне нравилось. Во-первых, потому что не открывало все, что можно было открыть, во-вторых, потому что было приятным на ощупь и действительно красивым.

Вскоре разглядывать платье мне расхотелось. Да и размышлять было не над чем. Осмонд уехал в свои пещеры, проводить какие-то ритуалы, Леофвайна отправили с визитом к какому-то правителю. Да и с тех пор, как я стала хвостиком следовать за Идгардом, насмешек и издевок пришлось выслушать гораздо меньше. Нет, ни Галия, ни Тордис не изменили своего отношения ко мне, но было видно, что они опасаются со мной ругаться.

Я бродила по комнате туда-сюда, разглядывала картины, изображавшие сцены знаменитых сражений и лениво о чем-то думала. Одна картина висела неровно и я машинально протянула руку, чтобы ее поправить. И неожиданно для себя встретила сопротивление. Я нажала сильнее и когда картина, наконец, поддалась, раздался негромкий щелчок. А через секунду часть стены отъехала в сторону, и мне явился какой-то узкий коридор.

— Вот так сюрприз, — хмыкнула я.

Недолго думая, я пошла вперед, изнывая от любопытства.

Нельзя было сказать, что такое решение являлось разумным. Мало того, что меня погнали убираться в покоях Идгарда в то время, как сумасшедший семейный монстр объявил сезон охоты на блондинок, так еще и я решила создать ему все условия для идеального убийства.

Едва я вошла в коридор, как дверь тут же захлопнулась и я осталась в темноте.

— Зашибись, — мой голос эхом пронесся по пустому коридору.

Обратную дорогу найти представлялось сложным: в темноте я не видела не то что секретного рычажка — собственных ладоней. А потому я на ощупь пошла вперед, надеясь, что куда-то этот коридор ведет. Как показывал мой опыт, вдохновленный диким количеством прочитанных детективов, в старинных замках потайные ходы соединяли собой различные помещения замка.

Шла я долго, настолько долго, что весь страх успел испариться. Я прокрутила в голове множество вариантов назначения этого хода и даже составила план действий в случае нападения Гуннульв.

Шаги были четко слышны в пустоте хода, и я начала ступать как можно тише. Это замедляло движение, но принесло свои плоды: появилась возможность слышать все, что происходит в коридоре. А происходило там, стоит заметить, нечто интересное.

Голос Галии я узнала сразу же: мне хорошо были известны эти насмешливые интонации и радостный смех. Ей кто-то отвечал, судя по всему, мужчина, но его голос был куда тише, а потому я не смогла разобрать, кто это. Я замедлила шаг и начала осторожно продвигаться вперед с минуты на минуту ожидая, когда выйду к ним.

Свет ударил в глаза неожиданно, заставив меня зажмуриться. Но я быстро отступила в тень и лишь когда убедилась, что меня никто не видел, заглянула в комнату. Это была небольшая, но уютная спаленка, судя по всему принадлежавшая какой-то юной девушке: в цветах интерьера преобладал нежный кремовый цвет и незамысловатый ажурный орнамент.

В комнате действительно оказалась Галия. Она была лишь в легкой сорочке, сидела на кровати и ела фрукты, в то время как ее чем-то смешил Идгард. Сомнений не было: эти двое либо вылезли из постели совсем недавно, или туда собирались. Я машинально отметила хороший торс наследника и попыталась успокоить хоровод мыслей, закружившихся в голове.

Галия изменяет Вилдэру с Идгардом? Нет, не так. Идгард отбил любовницу у отца? Нет, тоже не то. Что за дурдом поселился в этом замке? Фактически Галия — рабыня Идгарда, он имеет на нее право. Но ведь не должен трогать: она же возлюбленная (от этого слова применительно к Галие захотелось плеваться) его отца. Вот стерва! Крутит роман с обоими. Решила играть наверняка: если папочка королевой не сделает, то сынуля подкинет власти? Значит, именно с Идгардом она встречалась тогда, в ущелье? Нет, не сходилось: Идгард был с отцом, я сбежала именно из-за него. Так быстро он бы не смог добраться, обойдя меня.

— Как тебе прогулочка с моим папашей? — спросил Идгард, усмехнувшись.

— Ужасно, — буркнула Галия. — Все время пялился на эту Анну, а когда она едва с балкона не полетела, меня чуть не выкинул, спасать бросился. Вот ты мне скажи: чего в ней такого особенного? Ты постоянно с ней шатаешься, на прогулки берешь! Осмонд поглядывает, Леофвайн — видел ты, как он краснеет при виде ее ...

— Так это от злости, ему же отец приказал оставить ее в покое, вот он и бесится. И вообще, не вмешивай меня в ваши интриги. Я вожусь с этой девицей только потому, что так велит отец. Он решил меня женить на наложнице. Думает, я стану ответственней и это собьет с меня спесь. Ха! Спорю, что она такой перспективе рада-радешенька, вот только не дождется!

— Ты мой, — усмехнулась Галия. — Я люблю тебя, знаешь?

Идгарда будто бы раздражало это фальшивое обожание наложницы, потому что он отобрал у нее яблоко и притянул к себе.

— Хватит говорить о них, давай лучше ты мне покажешь, как ты меня любишь...

На дальнейшее я смотреть не собиралась, вуайеризм никогда не был присущ моему характеру. Пока эти двое были заняты друг другом, я припустила к выходу.

К счастью, у меня достало ума не врываться в комнату и не кидать изобличительные обвинения в лицо любовникам. И все-таки, что я теперь должна была делать? Как хорошая наложница, я должна была молчать и тихо сидеть в уголке. Как враг Галии я должна была рассказать об этом каждому, кто будет иметь неосторожность оказаться в радиусе слышимости моего голоса. Как влюбленная в Вилдэра девушка...да, что должна была делать влюбленная в Вилдэра девушка?! Сказать — разрушить отношения с сыном. А ведь любит он его, хоть и не всегда доволен поступками отпрыска. А ну как скажу я, что Идгард с любимой отцовской наложницей развлекается, да тот его из дворца выгонит? Как я себя чувствовать после этого буду? Нет, таких страданий Вилдэру я причинить не могла. С другой стороны, нельзя же оставлять Галие право дурачить повелителя и сына одновременно! Она же играет их... а кстати, хоть у кого-нибудь из правящей семейки чувства к Галие были? Помнилось мне, Осмонд говорил, будто Вилдэр ее только поразвлечься и зовет. Судя по поведению Идгарда, он тоже не жаждет Галию невестой назвать. А она? Неужели не видит, что не нужна ни одному из них? На что надеется? На беременность?

Об этом нам что-то Борхгильд на занятиях рассказывала, но я благополучно все прослушала. Только сейчас поняла, что зря.

Я присела прямо на пол, пытаясь собраться с мыслями. Возможно, стоило поискать выход, но Идгард и Галия еще не скоро закончат, а мне необходимо было унять сердце, которое отчего-то бешено колотилось в груди.

— Спокойно, Аня, — пробормотала я. — Все хорошо.

"Лучше некуда, — тут же отозвался уже знакомый мне голос. — Место любовницы Вилдэра вакантно. А также место его сына. Которое пожелаешь занять?"

Я поморщилась. До чего вредный голос!

— Отстань от меня, — простонала я. — Я в расстройстве, не видишь?

"Малышка, расстройство — это когда пучит с утра, а ты просто ноешь. Скучные вы, женщины".

— О да, зато мужики веселые. Клоуны, ей Богу.

"И чего ты так разнервничалась? — голос флегматично фыркнул. — Подумаешь, развлекся наследник. Может, оно и лучше, что любовница у них семейная? Лекари же семейные бывают!"

— Ага, а еще бывают семейные монстры, которых кто-то скоро изгонит!

"Пф-ф-ф, — протянул голос. — Боюсь я их оберегов. Знаешь, как забавно наблюдать, как они ими меня изгоняют? Вызовут мага, тот глаза закатит, рожу постную сделает и давай размахивать каким-то булыжником. Еще и орет, как потерпевший. Я ржу, все стоят в благоговении".

Значит, я оказалась права и Гуннульв действительно со мной разговаривал. Мне показалось, что я схожу с ума.

"И главное: хоть бы кто коврижку принес разок! Хоть сухарик завалящий! Нет, все благовониями травят, пентаграммами выводят, заклинаниями швыряются! Обидно!"

И Гуннульв всхлипнул, да так жалостливо, что я даже прониклась.

— Хочешь, я тебе с ужина хлеба уведу? — предложила я.

"Хочу! — обрадовался монстр. — А яблочко можешь?"

— Могу и яблочко, — вздохнула я.

"Вот как здорово! Только ты не забудь, пожалуйста! А...подожди, как ты мне яблочко-то принесешь, если выйти отсюда не можешь?"

— Не знаю. Как-нибудь выйду. Когда-то же Идгард вернется, а я скажу, что здесь просидела все время и ничего не видела.

"Держи карман шире, — грубо ответил Гуннульв. — Он что, идиот? Пусть прикидывается, но парень он умный. И останешься ты тут, украшать коридор бренным телом".

Я даже вздрогнула от такой перспективы.

"Ладно, деревенщина, слушай сюда. Рядом с косяком рычажок есть, он почти со стеной сливается. Маленький, под мизинчик твой. Его дерни, ага".

— А не обманешь? — прищурилась я.

"А ты хочешь попросить Галию проверить?"

Просить Галию мне не хотелось, а потому я послушно нащупала на гладкой стене рычажок и нажала на него. Несколько секунд ничего не происходило, а потом часть стены отъехала в сторону, пропустив меня в спальню наследника.

Пока глаза привыкали к темноте, я осмотрела спальню в поисках Гуннульв.

— Ты где? — удивилась я.

"Тут".

— Где?

"Вот здесь, рядом!"

Моей руки коснулось что-то теплое и мохнатое. Испугавшись, я взвизгнула и отпрыгнула.

"Чего орешь? Я ж тебя не за жопу укусил!"

— А почему тебя не видно? Раньше хоть глаза показывал! Я что, с воздухом разговаривать буду? Вылезай немедленно!

"А ты смеяться не будешь? — жалобно спросил монстр".

— Не буду.

Воздух заколебался и в нем начали проступать очертания монстра. Сначала появились глаза, от которых бросило в дрожь, а потом и само тело. Когда Гуннульв предстал перед моим взором полностью, я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.

Это было мохнатое черное существо, покрытое длинной шерстью. Ростом он доходил мне до талии, имел овальное тельце и очень тонкие конечности, которые смотрелись крайне забавно. Глаза смотрели на меня с некоторой обидой.

"А обещала не смеяться".

— Я и не смеюсь.

"Собиралась".

— Но не засмеялась же. А чего ты меня пугал? Мог бы сразу познакомиться, я не злая.

"Это я сейчас понял, что ты не злая. А сначала так разозлился! Ты ж не наша, даже не эльфийка! Вот и решил тебя на прочность проверить".

— Ну ничего себе! — возмутилась я. — Ты меня чуть не убил два раза!

"Не убил же. Не канючь. Когда яблочко принесешь?"

— После ужина принесу. Пойду я отсюда, пока Идгард не вылез.

"Верное решение. Я тебя на лестнице буду ждать, после того, как все уснут. Яблочко не забудь!"

Кивнув в знак того, что поняла указания, я выскользнула из спальни.

* * *

— Эй! — прошептала я, вглядываясь в непроглядную тьму. — Где ты? Гуннульв!

"Тут я, чего всполошилась?"

Монстр материализовался прямо перед моим носом.

"Принесла яблочко? — нетерпеливо осведомился Гуннульв".

— Принесла. И пирожок еще, с грибочками.

"Ох, ты ж, мать моя — монстриха, спасибочки!"

Послышалось чавканье и довольное урчание Гуннульв. Я невольно улыбнулась.

Мы сели на ступеньки. Я все еще обдумывала увиденное в покоях Идгарда, а монстр довольно уплетал лакомства, изредка выдавая что-то вроде "Вкуснотища!"

— А что мне делать-то? — спросила я, собственно, ни к кому конкретно не обращаясь.

"С чем? — Гуннульв оторвался от своего занятия".

— С Идгардом, Галией и Вилдэром.

"Ах, ты об этом. Да ничего не делай, чего там сделаешь? Хочешь крайней оказаться?"

— Нет.

"Нет, — передразнил меня монстр. — Вот и сиди, помалкивай. Твое дело — выглядеть хорошо, да приказы выполнять. Они там сами разберутся. Вилдэр, знаешь ли, не дурак. Я его еще маленьким помню".

— Правда? — я оживилась. — Расскажи!

"Не хочу, скучно это. Вечно вы, влюбленные девицы, горазды истории слушать! И говори тише, меня-то только ты слышишь".

— Ну что ты за монстр? Разговаривать не хочешь, пугаешь, жрешь. Неправильный какой-то!

"Уж какой есть, — Гуннульв, кажется, обиделся. — А вообще, поводов для веселья мало. Вилдэр маг-то хороший, но я — дух замка, сопровождаю его род с самой Встречи Богини, мне ли не знать, когда скверное происходит!"

— О чем ты? — не поняла я.

"Кто-то вредит замку, Аня. Роду Вилдэра. Его людям. Всему Снежному Плато. И я впервые не могу ничего с этим поделать!"

— Как вредит?

"Идем, покажу, — скомандовал монстр и поднялся.

Мы спустились вниз, почти той же дорогой, что шли с Осмондом во время праздника. Только в этот раз мы не дошли до труб и подсобных помещений, а остановились на лестнице. Свеча, которую я держала, осветила несколько крутых ступенек, ведущих на самые нижние уровни замка.

— Много здесь подземелий? — спросила я.

"Очень. Здесь даже тюрьма есть и камера пыток. Я иногда лязгал там кандалами: то-то эта Галия напугалась, когда они с наследничком там обжимались!"

— Впервые вижу такого ехидного монстра, — пробормотала я.

"Малышка, ты монстров-то вообще видела? — снисходительно спросил Гуннульв".

— Каждое утро в зеркале. Чего ты меня сюда притащил? Что я должна увидеть?

"Это".

Гуннульв взял меня за руку. Прикосновение было необычным: на лапах у монстра шерсть не росла, на ощупь их можно было сравнить... ну, скажем, с изнаночной стороной кожзама. Он поднял мою руку и заставил прикоснуться к стене. Я, вскрикнув тут же ее отдернула: обжигающий холод, казалось, достал до сердца. Придвинув свечу ближе, я увидела цепь ледяного узора, что шла вдоль стены.

"Пока только на нижних уровнях. Но оно поднимается. И скоро доберется до людей".

— Все, хватит, — я развернулась к выходу. — Мне страшно!

"Не тебе одной, — хмыкнул Гуннульв. — Как бы сообщить об этом Вилдэру, не привлекая меня?"

— Давай, я скажу? — предложила я и тут же пожалела.

"Совсем безмозглая? Как объяснишь? Он тебя первую в этом и заподозрит! Нет, надо ждать. Только чувствую, я, дело плохо. Магия чертовски сильная, но не родовая, понимаешь? Когда трубы заморозили, я хоть знал, что дело не выходит за рамки семьи, а тут колдун другой постарался".

Я покачала головой, пытаясь осмыслить эту информацию. Было такое ощущение, будто у меня в голове есть маленькие кусочки одной картинки, вот только разбросаны они в совершенном беспорядке! И никак не хотят вставать на место!.

— Давай, Аня, реши задачу: уменьши энтропию вселенной, — пробормотала я.

" Иди-ка спать! — решил Гуннульв. — Наложница с помятой рожей еще ни один взор не усладила, поверь мне на слово".

— Ты мне еще покажешься?

"Само собой, ты мне нравишься. Буду держать тебя в курсе дел. А ты мне еще чего-нибудь не принесешь? Вкусненького!".

— Принесу, — я улыбнулась. — А как быть с амулетом, над которым Вилдэр бьется?

"Прими, — подумав, ответил Гуннульв. — Мне побоку, а твоему повелителю спокойнее станет. Поверь, у него проблем будет скоро — полон рот".

— Это почему еще? — удивилась я.

"Так Рандвалф приезжает завтра".

— А кто это?

Где-то я уже слышала это имя...

"Брат Вилдэра, Повелитель Снежных Зубров. Он завтра приедет, переговоры проведут, а уж от них зависит, будет война или нет".

Ах да! Вилдэр упоминал это имя в разговоре с Асбьерном. Значит, у повелителя есть брат...

— Гуннульв! — я совсем забыла об осторожности. — А если Рандвалф — родственник Вилдэра, не мог он заморозить трубы? Он же должен владеть ледяной магией!

"А у тебя есть, чем соображать, — в голосе Гуннульв просквозило уважение. — Верно решила, все и так знают, чьих рук это дело. Только доказать не могут. Так что смотри в оба, Аня".

Тихонько проходя в спальню, я все-таки, повинуясь женской природе, думала не о возможности войны, а о чувствах Вилдэра к Галие. Если бы в тот вечер я знала, насколько судьбоносным окажется приезд Рандвалфа, я не сомкнула бы глаз до утра. Но, увы, даром предвидения я была обделена. А потому заснула очень быстро, чтобы через каких-то несколько часов проснуться от криков Астрид.

Глава 6. Повелитель Снежных Зубров

— Хватит спать! — кричала наставница. — Поднимайтесь, бездельницы! Живее, работа не ждет, ну!

Будучи уже привыкшей, я быстро вскочила и накинула платье.

— Стыд какой! Я уже здесь, а у них кровати разобраны! Да будет вам известно: сегодня с визитом приезжает господин Рандвалф, а он брат нашего Повелителя!

— И что? — пробурчала я. — Он будет проверять наши кровати?

— Ну-ка, прекратили болтать! — разозлилась Астрид. — Выстроились! Живее, вы наложницы или оленихи?

Наставница ходила вдоль линии, по которой мы выстроились, и пристально рассматривала каждую девушку.

— Сольвейг, — подруга поклонилась, — ты будешь личной горничной господина Рандвалфа. Выполняй все пожелания, капризы. Если попросит что-то редкое или особенное, обратись ко мне или Инге. Поняла?

— Да, госпожа.

— Молодец. Значит, Уна, Тордис, Галия и Анна...

Мое имя Астрид произнесла с нескрываемой неприязнью.

— Вы будете встречать нашего гостя. По традиции ему должны преподнести лакомство и вино, так что Тордис подаст еду, а Уна — напиток. Анна и Галия, будете стоять за ними и передавать им тарелки с кувшинами. Всем ясно?

— Да, госпожа, — хором ответили мы.

— Тогда бегом одеваться — платья вам уже приготовили — и вперед!

Мы со скоростью ветра помчались сначала в умывальную, потом в гардеробную. Там нас причесали, накрасили, приодели, еще раз на нас накричали в порядке профилактики и отправили встречать Рандвалфа.

А встречать его мы должны были у входа, выстроившись в рядочек рядом с парадными дверьми. Когда Астрид буквально притащила нас туда за шкирку, и Вилдэр, и Идгард уже были там. Повелитель нахмурился, увидев меня, но ничего не сказал. Я же с достоинством молчала: не хватало еще и этот праздник сорвать. Впрочем, если для наложниц приезд гостя был праздником — в честь таких событий нас обычно угощали чем-то сладким, что категорически запрещалось в простые дни (фигуру они нам блюли, оказывается), то правящая семейка была отнюдь не в восторге от перспективы надвигающихся переговоров.

— Чего это Вилдэр кислый такой стоит? — пробормотала я, ни к кому, в сущности, не обращаясь.

"Не знаешь? — тут же подал голос Гуннульв. — Он Рандвалфа ненавидит. Аж зубы скрипят, когда видит".

— С чего бы это? Брат же, — уже тише прошептала я, чтобы никто не заметил.

"Тебе же Осмонд рассказывал, что у Вилдэра подружка пропала? Рассказывал? Сам помню, что рассказывал. Ну, так вот, ее Рандвалф и спер. У них с братом отношения были всегда паршивые, вот он и отомстил за что-то там. Хотя, полагаю, от зависти. Умыкнул девицу, чего он там с ней делал, не знаю, — Гуннульв беззлобно хихикнул, — но она забеременела. Рандвалф думал, что теперь она не осмелится к Вилдэру вернуться и казнить вместе с ребенком велел. А та хитрая штучка оказалась: сбежала и вернулась к нашему правителю. Еле живая пришла, на девятом месяце, бедняжка. Тот ее в замок пустил, выслушал и простил. А на следующий день она Идгарда родила и померла. Вилдэр наш ребенка своим назвал, любимую похоронил. А вот с Рандвалфом с тех пор не виделся. Достало ума не развязывать войну: мы слабые тогда были. А у Рандвалфа хоть и небольшая крепость в повелении, но воинов куда больше".

Мне чуть плохо не стало, когда я это услышала. Мне довелось многое слышать за недолгую жизнь, в том числе и об ужасах средневековья и о странных нравах королевских династий. Но представлять это в реальности... знать, что это было здесь, на земле, по которой я хожу... Как можно было приказать убить собственного, еще не родившегося ребенка? Каким ублюдком надо быть, чтобы несчастную девушку силой увезти?

"Вот познакомишься с Рандвалфом, узнаешь, — мрачно предостерег Гуннульв. — Чувствуется мне, ничем хорошим эта встреча не закончится".

Если уж монстр был настроен так пессимистично, то мне и подавно следовало перепугаться до смерти. Я собиралась было так сделать, как перед самым замком взметнулся ураган из снега, льда и камней, а когда все улеглось, к нам уже шли трое. Человек и два волка.

Человек был высоким, мускулистым и уверенным в себе. У него была темная и густая шевелюра, цепкий взгляд и пышные усы, припорошенные снегом. На поясе висел внушительных размеров меч, а доспехи почти полностью защищали тело. У меня зашевелились волосы на затылке, настолько сильная энергия исходила от Рандвалфа.

Волки, сопровождавшие гостя, тоже обычных напоминали отдаленно. Во-первых тем, что были вдвое крупнее, во-вторых тем, что были странного цвета, серо-голубого. Их шерсть, словно морозный узор, блестела на солнце, глаза были бесцветными, а клыки... по размеру они напоминали парочку хороших ножей.

"Мать моя — монстриха, — истерично провыл Гуннульв в моей голове. — Инеевые волки!"

Переспрашивать я не стала: вокруг было слишком много людей, но в памяти что-то шевельнулось.

По этикету я должна была стоять, опустив голову и потупив взор, но я все же улучила минутку и глянула на Вилдэра. Тот стоял, стиснув челюсти и сжав кулаки.

— Рандвалф! — прорычал повелитель, когда процессия приблизилась. — Да как ты посмел привести в мой замок этих существ?!

Гость и бровью не повел, а мы все вздрогнули: в таком гневе я Вилдэра никогда не видела.

— Добрый день, брат, — усмехнулся Рандвалф. — Эти, как ты выразился, существа — мои близкие друзья и телохранители. Если не хочешь принять их — гони и меня.

На секунду, на маленькую секунду, я подумала, будто Вилдэр устроит драку и вышвырнет брата из дворца. Но он мастерски владел собой: его лицо моментально приняло скучающее выражение, и он кивнул.

Астрид подтолкнула меня в спину, а Уна сунула в руки кувшин.

— Что? — прошептала я, чувствуя, что начинается паника. — Ты же должна была нести!

Но девушка выглядела очень плохо: глаза были на мокром месте, губы тряслись, а лицо было настолько бледным, что будь я в родном Челябинске, давно бы уже обрывала все телефоны "скорой помощи".

Как-то неожиданно даже для себя я оказалась перед Рандвалфом. Тот, не стесняясь, разглядывал меня.

Дрожащими руками я протянула ему кувшин с вином. Он, проигнорировав этот жест, продолжал шарить взглядом по моей фигуре. И вдруг мне на плечо легла тяжелая рука.

— Не пугай моих подданных, Рандвалф, — тихо проговорил Вилдэр. — Возьми кувшин. Это знак того, что пока ты и твои... друзья находятся под кровом моего замка, вам не причинят вреда.

Рандвалф усмехнулся, принял у меня кувшин и залпом выпил крепкий напиток, даже не поморщившись. А Вилдэр меж тем мягко, но настойчиво вернул меня в стан наложниц.

"Это он зря, — вновь объявился Гуннульв. — Вот я поражаюсь: как дело до баб доходит, они все превращаются в безмозглых гномов! Вот зачем он тебе на выручку пришел? Показал свою заинтересованность, а мне теперь ходить за тобой везде, чтоб, не дай Меридия, этот Рандвалф тебя в спальню не потащил".

Я, как мне показалось, побледнела.

"Да не паникуй, подруга, — хохотнул монстр. — Отобьемся!"

Как же, отобьется он. Книжкой что ли по лбу даст? У меня такое чувство, будто я собрала все неприятности, которые только могли случиться с наложницей в замке!

А меж тем Вилдэр и Рандвалф стояли и смотрели друг другу в глаза. И в этом противостоянии было что-то очень страшное. Все вокруг замерло. Но что меня потрясло больше всего, так это волки.

Они усмехались, оглядывая всех нас, неторопливо и спокойно, будто являлись здесь полноправными хозяевами.

"Ты посмотри, — протянул Гуннульв. — Ну и рожа! Сразу видно: недоброе затеял. Ох, Анька, ты прости, но я тут тебе не помощник. Они ж меня чуют. Пойду, кандалами полязгаю вволю. Бывай".

— Вот трус, — прошипела я.

И вправду, оставил в такой ситуации! А я ему, между прочим, еду с завтрака утащила.

"Где? — тут же вылез нахальный монстр".

— Не скажу, сам найдешь.

Гуннульв затих. То ли обиделся, то ли ушел искать. Я и унесла-то немного: несколько хлебцев, да пару виноградинок. Но подумала, что Гуннульв будет приятно.

Вилдэр проводил Рандвалфа в зал, куда нас не пустили: переговоры были чрезвычайно секретными. Волки тоже остались снаружи, но было видно, что они таким положением дел недовольны.

— Уна, ступай к лекарю, — приказала Астрид, видя, что девушке еще хуже. — Анна, Тордис, Галия, останетесь здесь на случай, если понадобитесь Повелителю. Поста не покидать, сколько бы ни длились переговоры, даже если они до ночи растянутся! Ясно?

Мы кивнули и сделали реверанс. Астрид ушла, оставив нас троих в компании двух жутких волков, которые разлеглись у входа в зал и представляли собой серьезное препятствие для каждого, кто осмелился бы их обойти.

Присесть в коридоре было негде, и нам светило весь день провести на ногах. Ни Галия, ни Тордис не язвили, как это обычно бывает. Наоборот, они выглядели подавленными и осунувшимися. Галию шатало, а Тордис то и дело глубоко вздыхала, будто подавляя тошноту. Мелькнула слабая догадка и я перевела взгляд на волков. Мне ответили абсолютно пустым взглядом бесцветных глаз.

— Зачем вы это делаете? — прошептала я, будучи не в силах говорить громче.

Голос у волка оказался металлическим, похожим на электронный. Я даже не могу описать словами тот звук, который исходил из пасти волка.

— На тебе стоит защита. Ты не поддаешься ментальному влиянию.

— Что? — не поняла я. — Ничего на мне не стоит, но зачем вы мучаете девчонок?

Однако мне не ответили. Волк вновь положил морду на лапы и прикрыл глаза. Тем не менее, я ощутила, что будто бы дышать стало легче, да и девчонки перестали нервничать. Так мы просидели почти до вечера. Переговоры все шли, шли, шли... Казалось, этому нет конца! Мы вконец вымотались и сидели, прислонившись к стене, когда пришла Инга. Она презрительно фыркнула, увидев нас, но тут же стушевалась, глянув на волков, которые сидели абсолютно без движения.

— Девушки, вы можете отдыхать, — распорядилась наставница. — Вас сменят.

Я первая вскочила, второпях сделала реверанс и поспешила в общую спальню.

Там нас ждал легкий ужин и впервые в жизни мы с Галией сидели бок о бок, не ссорясь. Я так устала, что, не раздеваясь, легла спать. Я знала, что потом мне сильно попадет от Астрид, но усталость была сильнее всего.

* * *

В этот раз во сне я постоянно куда-то бежала. То к маме, которая отчаянно завала меня откуда-то из темноты, то к Вилдэру, который ласково шептал мое имя, то убегала от волка, оскалившего клыки. И воздух был тягучий, как кисель, когда невозможно ускориться, когда не видишь почти ничего и будто бы засыпаешь.

Проснулась я от голосов и каких-то отдаленных звуков. Несколько минут я просто лежала, разглядывая потолок и пытаясь привести в порядок мысли. Потом, когда сознание прояснилось, я услышала чьи-то рыдания.

За окном уже вовсю хозяйничала ночь. И большая луна, освещая мягким светом спальню, царила над Плато. Судя по положению светила, было не больше трех ночи. Что же подняло всех в такое позднее время?

А не спали все, начиная от Уны и заканчивая уставшей не менее чем я, Галией. Вот только Галия сидела на своей кровати, равнодушно причесываясь, а Уна спешно наливала в стакан воды из графина.

— Да подумаешь, — фыркнула Галия. — Будто бы тебя не для того послали.

Я посмотрела туда, где сидела большая часть обитателей комнаты и быстро выскочила: в углу, на холодном полу, сидела Сольвейг, обхватив руками колени и рыдала в голос, а возле нее суетились эльфийки, пытаясь успокоить.

— Сольвейг! — я подскочила к подруге. — Что такое? Что случилось?

Перестав всхлипывать, девушка подняла лицо и все охнули. Губа ее была то ли разбита, то ли прокушена: кровь запеклась в уголках губ и на подбородке, скулу украшал огромный кровоподтек, а все руки были в синяках.

— С тобой чего случилось?! — воскликнула я.

Ее же направили к...

— Твою мать! — сказала я и добавила словечко покрепче. — Это тебя так Рандвалф?

Сольвейг снова зарыдала. Только теперь я рассмотрела, что от красивого платья остались лишь клочья, а подруга была закутана в одеяло. Красивая, гордая Сольвейг была избита и испуганна. От злости ногти впились мне в ладони.

— Я-я отбива-алась, — прорыдала девушка. — И к-кричала. Он в коридоре меня п-поймал. Астрид все слышала и ушла, а я... он же сильный!

И Сольвейг опять захлебнулась в рыданиях. Близняшки беспомощно посмотрели на меня.

— Сольвейг, прекрати плакать! Прекрати, я сказала! Слезами горю не поможешь, надо что-то делать!

— Что? — спросила Уна и тяжело вздохнула.

— Рассказать Повелителю? — предложила Туириэль.

— Ему-то какое дело? — возразила ей сестра. — Не его забота — наложницы.

— Но ведь и Астрид бесполезно жаловаться, раз она видела все это, — Уна покачала головой. — Давайте у Борхгильд лекарство попросим, она добрая, даст что-нибудь Сольвейг. И к ушибам снег приложим, я выйду, наберу. Да и ребенка надо вытравить, а то мало ли.

При этих словах Сольвейг зарыдала еще сильнее, а у меня сжалось сердце от жалости к ней.

— Осмонд, — сказала я, — он нам поможет.

— Мы его даже не видели. — Уна еще сомневалась.

— Вы — нет, а я успела с ним пообщаться. Он парень хороший, с мозгами. Что-нибудь придумает.

Я наклонилась к Сольвейг.

— Все будет хорошо, дорогая! Поняла? Я тебе помогу. Ну, выше нос, ты же знаешь, что я не сдаюсь.

Сольвейг слабо улыбнулась, но всхлипывать не перестала.

— Не отходите от нее, — наказала я девчонкам.

И повернулась было к выходу, молясь про себя, чтобы Осмонд был в замке. Но, увы, не суждено было Осмонду помочь нам. Потому что Астрид, вошедшая в спальню, разом изменила все мои планы.

— Так, это что за сборище?! Немедленно ложитесь спать! — рявкнула она.

Воцарилась тишина, и только всхлипы Сольвейг нарушали ее.

Я едва сдержала гнев, но все же сказала то, что хотела. Правда, голос у меня постоянно срывался из-за кипящих внутри эмоций.

— Да как вы посмели?! Она же ваша ученица! Почему не вмешались?! Кто дал вам право распоряжаться ее честью? Наложница — не проститутка, которую можно предложить любому мало-мальски приличному гостю, вы нам это сами объясняли, помните? Что же мы видим? Достопочтенная госпожа Астрид, которая на деле ни на что уже не годится, кроме как создавать видимость работы. Интересно, что скажет наш Повелитель, если узнает о том, как вы исполняете свои обязанности? Кажется, он обещал выгнать вас из замка, не так ли?

Астрид спокойно вынесла мою речь, даже ухом не повела. Лишь усмехнулась и сказала:

— Собирайся.

— Куда?

— Пойдешь к Рандвалфу, Сольвейг не в том состоянии, чтобы продолжать нести службу, а господину хочется чаю.

В голове медленно, но верно рождался план. Рискованный, сумасбродный, но очень выигрышный...

Астрид наслаждалась ситуацией, принимая мои раздумья за страх. Я оглянулась на бедную Сольвейг, а та смотрела на нас большими глазами, в которых застыл страх. За меня.

Я, выпрямив спину, прошествовала за Астрид к выходу. Галия счастливо улыбалась, глядя мне в след.

Астрид определенно не понравилось, что я отказалась держаться позади нее, как это обычно бывало. Однако я не собиралась больше преклоняться перед этой старой стервой. Уважать мы должны тех, кто это уважение заслужил а не тех, кому оно дано властью. Уважать Астрид было не за что.

Рандвалфа поселили в одной из самых шикарных гостевых комнат замка. Большие двери были заперты, но свет, льющийся из щелей, говорил о том, что гость не спал. Еще бы. Я, подавив волнение адским усилием воли, протянула руку, чтобы открыть дверь. Но Астрид придержала меня за локоть.

— Вот что я скажу, девочка, — прошептала она. — Ты не сопротивляйся ему, он интерес потеряет. А будешь демонстрировать непокорность — сделает больно. Я Рандвалфа знаю, я служила, когда они с Повелителем росли. И не перечь ему, изобрази безвольную куклу. Поняла? А потом приходи, мы с Борхгильд тебе отвар дадим успокаивающий и восстанавливающий.

Я в недоумении смотрела на Астрид, которая, как мне казалось, была достаточно искренна.

— И почему же ты снизошла до такого объяснения?

Женщина тяжело вздохнула.

— Просто послушайся меня, девочка. Не подвергай себя лишней опасности.

— А вот что я тебе скажу, — я вырвалась из захвата наставницы и свирепо прищурилась, — сегодня ночью со мной ровным счетом ничего не случится. Потому что я еще не разучилась думать. И когда все это закончится, Астрид, ты будешь считаться с моим мнением, поняла? А иначе я расскажу Вилдэру, как ты выполняешь свои обязанности. Не нужно объяснять, что он сделает с тобой.

И я распахнула двери навстречу Рандвалфу, даже не взглянув на смотрительницу.

Тот сидел в глубоком кресле, по пояс обнаженный и задумчиво теребил усы. При виде меня мужчина заметно подобрался, оценивающий взгляд прошелся по моей фигуре, а в глазах зажегся интерес.

Я и не подумала делать реверанс.

— Какого чаю господин желает? — спросила я.

— Что? — моргнул мужчина.

— Астрид сказала, что вы хотите чаю. Есть пожелания? У нас много разных. Есть с травами, есть сладкие чаи, есть холодные.

— Ах, чаю, — протянул Рандвалф. — Что ж... принеси что-нибудь, восстанавливающее силы.

И гаденько так усмехнулся.

— К чаю что-нибудь принести? Сладенького? — откровенного вызова в моих словах Рандвалф не заметить не мог.

— Принеси, — согласился он.

Я быстро собрала на кухне поднос, положив туда пирожных недельной давности, которые должны были давно уже выкинуть но, как всегда, забыли. Просто из человеческой вредности. Чтоб этого Рандвалфа понос с утра замучил для пущей верности.

А потом, пока не видела кухарка — суровая и злая женщина, я стащила небольшую луковицу и маленький столовый нож.

Уже выйдя с кухни, я остановилась у окна. Поставила поднос, достала луковицу и как следует ее порезала. Тут же из глаз полились слезы, а нос заложило. Для пущей верности я еще натерла глаза до болезненной красноты. И отправилась обратно в гостевую.

План мой был прост, по-идиотски наивен и присущ типично женской логике. Но все же это был план и он обещал сработать. Правда, я боялась, что Вилдэр моих рыданий не услышит и придется несколько раз проходить мимо его комнаты: был велик риск нарваться на кого-то, гуляющего по замку ночью. А еще мне требовалась помощь Гуннульв.

— Ты где? — спросила я, убедившись, что в коридоре пусто. — Вылезай! Мне твоя помощь нужна!

Молчание.

— Гуннульв! Ну, прекрати, вопрос жизни и смерти!

"Чьей?"

— Твоей! Помоги!

" Я так понял, ты пакость против Рандвалфа задумала? Ой, подруга, не лезь ты к нему! Пережует и косточек не заметит!"

— Да не ной. С тебя требуется только внимание Вилдэра привлечь, а уж я сама дальше разберусь.

"Говори, — вздохнул монстр, — что делать".

— Пускай Вилдэр из комнаты выйдет. И со мной столкнется нос к носу.

" И все равно знай: я против! — буркнул напоследок Гуннульв. — Когда будешь валяться в лазарете, так и быть, навещу! Раз уж ты мне яблочки носила".

Монстр пропал уйдя, очевидно, выполнять задание. И я поспешила приблизиться к покоям Вилдэра, чтобы не пропустить его появление. Для пущего эффекта я еще раз подышала над луковицей и, когда слезы из глаз полились совсем уж сильно, выбросила несчастный овощ и нож в сторону.

Когда открылась дверь, я тут же вывернула из-за поворота. Я сделала несколько шагов, опустив голову и даже всхлипнула для убедительности. Чтобы встретиться взглядом с Леофвайном. Сердце пропустило удар: неужели Вилдэра не было в покоях? Но вот прошел долгий миг безудержного страха и появился сам повелитель, который тут же заметил меня и нахмурился.

— Анна? Ты что здесь делаешь в такой поздний час?

Я всхлипнула и помотала головой, усиленно делая вид, что поднос невыносимо тяжел.

— Анна! Отвечай!

Я что-то пробормотала себе под нос, не поднимая лица. Тогда Вилдэр осторожно, но с силой вынудил меня поднять лицо и заглянул в глаза.

— К кому ты идешь и почему плачешь? — очевидно, он заметил мои красные глазки.

— К господину Рандвалфу, — тихо ответила я. — Он чаю просил.

— А ревешь чего? Чаю жалко? — мягко улыбнулся Вилдэр.

— Ничего, повелитель, все нормально, — я отвернула лицо.

— Анна, — в голосе мужчины просквозило легкое раздражение, — у меня нет времени, чтобы выяснять, по какому поводу ты разводишь тут слезы. Я спросил и ты обязана честно ответить. Я жду.

— У господина Рандвалфа Сольвейг служила сначала. И он, — я замялась, — обидел ее. А теперь я должна ему прислуживать, вот я и испугалась.

— Обидел? — нахмурился Вилдэр. — Как? Оскорбил? Прогнал?

Я помотала головой и стала изображать крайнюю степень смущения, пока Вилдэр сам не понял, в чем дело. Мгновенно пропало все его добродушие, лицо стало напоминать маску, а руки сжались в кулаки.

— Иди к себе, Анна, — резко произнес он. — Отведи Сольвейг к лекарю, пусть даст ей что-нибудь успокаивающее. Поднос оставь служанкам, поняла?

— Да, господин, — я сделала реверанс, но Вилдэр уже не смотрел на меня: он широкими шагами направился к брату.

Леофвайн скривился, когда я поставила поднос на низенький столик у стены.

— Ты ведь подстроила это, да? — с ненавистью проговорил он. — Ничерта ты не испугалась, дрянь!

— Ну так донеси на меня, — я пожала плечами. — Убеди Вилдэра, что я все придумала. Что Сольвейг все придумала, что девчонки ничего не видели. Что Астрид не была свидетельницей того, как Рандвалф наложницу в свою комнату тащил. Давай, вперед! Я бы посмотрела, что из этого выйдет.

Я с удовольствием наблюдала, как на лице Леофвайна помимо отвращения проступает и удивление.

— Что такое, Лефа? — хмыкнула я. — Не ожидал от тихой Ани такой подлянки? Черт, мне до смерти надоели мужики, которые думают, что им все можно! Ну чего я вам сделала? Сами виноваты. Теперь извольте откушать, господа.

И проходя мимо ошеломленного советника, я прошептала ему на ухо:

— Сейчас Вилдэр разбирается с Рандвалфом по моей инициативе. Ты можешь быть следующим, подумай об этом.

* * *

Сольвейг лежала в лазарете, туда я и направилась. Войдя в зал, который был практически пуст, не считая какой-то простывшей служанки, я сразу же заметила Сольвейг, которая, свернувшись калачиком, спала и Осмонда, сидящего возле нее с кружкой.

— Привет, — прошептала я, подойдя ближе.

— Привет, — улыбнулся мне Осмонд. — Ты в порядке, судя по всему. Как выкрутилась?

— Долгая история, не хочу Сольвейг разбудить. Давно уснула?

— Я не сплю, — сказала подруга, выбираясь из-под одеяла.

И вдруг бросилась ко мне, крепко обняла и зарыдала. Я опешила. Осмонд тоже удивленно смотрел на Сольвейг, которая почти висела на мне и, стоит заметить, весьма ощутимо тянула к полу.

— Ты чего?

— Я за тебя боялась! — проревела девушка.

— Ну и зря, — я фыркнула и оторвала от себя подругу. — Ложись, давай, не прыгай почем зря.

— Честно говоря, я тоже нервничал, — признался Осмонд. — Как тебе удалось сбежать от Рандвалфа?

Пришлось кратко рассказать им о том, как я нажаловалась Вилдэру. Сольвейг испытала заметное облегчение, а вот Осмонд мрачнел с каждым словом. Когда я закончила, он сказал:

— Я не осуждаю тебя, Анна, ты защищалась. И я не хочу сказать, что ты должна была проглотить все это и смолчать, но... теперь ведь переговоры не состоятся, да? Нас ждет война.

Я замерла. Да, прежде чем что-то делать, нужно думать. Действительно, Вилдэр вряд ли погладит брата по головке за такое обращение с наложницей, скорее выставит вон из замка, наплевав на все интересы государства. Или нет? Или пересилит себя, помня, что стоит на пороге войны?

" Не пересилит, — хмыкнул Гуннульв. — Он мужик правильный, его от насилия по отношению к женщинам тошнит чуть ли не в буквальном смысле. Так что готовимся к осаде. Рандвалфа еще и волки поддерживают, ух!"

— Прекрати, — скривилась я. — И так плохо.

Сольвейг и Осмонд удивленно на меня взглянули.

— Не обращайте внимания, — отмахнулась я. — Это местный дух замка или что-то такое. Он со мной решил общаться.

— Гуннульв?! — обалдел Осмонд. — Ты общаешься с Гуннульв?! Анна! Я ж к нему подход уже несколько лет ищу!

"Что есть, то есть, — не без гордости отозвался Гуннульв".

— Спроси у него, чего он хочет!

"Жратвы, гулянок и девочек, — буркнул Гуннульв".

— Нет, ну правда, почему ты с Осмондом не общаешься? — удивилась я.

Осмонд казался мне хорошим.

"Потому что он меня постоянно изгонять рвется. Кому понравится, когда на него замахиваются каким-то каменюгой?"

— Он на тебя обиделся, — сообщила я жрецу. — Ты на него камнем махал.

— Камнем? — вконец удивился Осмонд. — Это был магический кристалл!

"Не зна-а-аю, — протянул Гуннульв. — Магического в нем столько же, сколько вот в этой подушке".

— Говорит, он не магический, — сообщила я Осмонду.

Сольвейг рассмеялась. Неуверенно, тихо, но рассмеялась и у меня будто камень с души свалился. Я боялась, что она никогда не сможет радоваться.

Мы все вздрогнули, когда двери распахнулись, и лазарет широким шагом пересек Вилдэр. С лица Сольвейг моментально исчезла улыбка, девушка испуганно взглянула на повелителя и невольно отодвинулась к спинке кровати.

Вилдэр молча, не взглянув ни на меня, ни на Осмонда (который, кстати, не забыл почтительно поклониться), взял Сольвейг за руку и надел ей на указательный палец кольцо с крупным красным камнем, а потом осторожно поцеловал в лоб. Девушка подняла взгляд, полный слез и прошептала:

— Повелитель...

Вилдэр погладил Сольвейг по волосам и повернулся ко мне. Он с минуту оглядывал меня с ног до головы и будто бы что-то решал для себя.

А я тем временем мучилась чувством вины: надо же было испортить переговоры! И главное: совсем ведь не подумала об этом, только и знала, что свою шкуру спасти, да Рандвалфа наказать.

— И что это было? — спросила я, когда Вилдэр, еще немного постояв у постели Сольвейг, ушел.

"Говорю же — благородный мужик, — вздохнул Гуннульв. — Теперь Сольвейг свободна. И если сына родит, его все будут сыном Вилдэра считать".

— А что, наложница не может родить ребенка от хозяина?

На это мне ответил Осмонд:

— Нет, такого права рабыни не имеют. Но Сольвейг теперь ничто не грозит.

— А что она делать будет?

— Буду горничной у какой-нибудь высокопоставленной дамы, — Сольвейг, наконец, вышла из ступора и рассеянно поглаживала камень на кольце.

— Но ты же не уедешь из общей спальни? — спросила я.

— Нет, наверное, — подруга пожала плечами. — Если Астрид не выгонит.

— Анна, — Осмонд задумчиво посмотрел в окно, — а зачем ты Леофвайну пригрозила, я так и не понял. Он же теперь с тебя не слезет, из штанов выпрыгнет, но отомстит.

Я откусила от большого яблока, что лежало в вазочке на небольшой прикроватной тумбочке.

— Понимаешь, Осмонд, Леофвайн — скотина редкостная, и я предпочитаю знать, что он не опасен. Я хочу спровоцировать его, разозлить, чтобы он допустил ошибку. Когда у мужика крышу сносит от злости, он начинает куролесить, не разбирая дороги. Мне того и надо. Пусть действует необдуманно, это куда лучше, чем ждать его или Игоря.

— А если ты пострадаешь? — нахмурилась Сольвейг.

— Не знаю, вряд ли, я редко остаюсь одна. Да и Гуннульв меня теперь защищает.

"Ишь, какая хитрая! — возмутился монстр. — Сама заварила кашу, сама и расхлебывай! Тебя половина замка ненавидит, а я должен теперь защищать?!"

— Ну и не надо, — обиделась я. — Сама справлюсь. Кстати, почему все так перепугались, когда эти волки приехали? Нет, я понимаю, они страшные — жуть, но чего так бледнеть-то? Уна едва в обморок не упала, Вилдэр чуть замок под основание не разнес. Что с этими волками не так?

— Понимаешь, они очень опасны. И воинственные. Им Вилдэр никогда не нравился, слишком уравновешенный, слишком своенравный. Он не хотел с ними считаться, потому что волки — существа все-таки хищные, они представляли в свое время серьезную угрозу людям. Вилдэр, как начал править, а было это лет двадцать назад, выделил им часть плато, но категорически запретил появляться вблизи селений. Мы, конечно, знали, что волки не особо жалуют повелителя, но не думали, что они примкнут к Рандвалфу. Ну, их можно понять: они с ним сходно мыслят, Рандвалф всегда был жесток, для волков — идеальный союзник.

— А почему тогда Рандвалфа называют Повелителем Снежных Зубров?

— Так зовут себя воины, проживающие на его территориях, — пояснил Осмонд. — Тренированные, сильные. В общем, Рандвалф силен и даже очень.

— А я втравила нас в войну, — мне захотелось выпрыгнуть из окна.

— Анна, ты не могла иначе, — Сольвейг взяла меня за руку. — Не вини себя, будь что будет теперь.

— Сольвейг верно говорит, — подтвердил Осмонд. — Сдается мне, войны нам не избежать было в любом случае. Так что вряд ли в этом есть твоя вина, да и не решено еще ничего.

— Вы видели, как он на меня смотрел? — я готова была расплакаться. — Он меня теперь или выгонит, или замуж продаст.

— Ох, Анна, знала бы ты, как я боялась, что Вилдэр Рандвалфа на мне жениться заставит, — усмехнулась Сольвейг.

Я через силу улыбнулась, чувствуя, что на этот раз из переделки легко не выпутаюсь. Взгляд, которым одарил меня Вилдэр, был очень... красноречивым. Вне сомнения, он злится на меня: расстроила переговоры, подвела народ к войне!

Однако взгляд Вилдэра означал кое-что другое, но узнать об этом мне предстояло лишь на следующий день.

* * *

Остаться с Сольвейг Осмонд мне не разрешил. Потому пришлось тащиться в общую спальню и выслушивать ехидные намеки Галии. Та на пару с Тордис как могла издевалась надо мной, но быстро остыла, потому что я на ее подначки не реагировала. Меня раздирали сомнения: правильно ли я поступила? Чего теперь ждать от Леофвайна? Что будет с Рандвалфом? И как мне пережить эту войну, будь она неладна! И Гуннульв, как некстати, пропал куда-то. Небось опять на кухне еду ворует. А кухарка все на служанок сваливает.

Спала я до чертиков паршиво. Постоянно просыпалась, ворочалась, меня бросало то в жар, то в холод. В конце концов, я выругалась и вскочила, намереваясь скоротать остаток ночи за книгой, которую Вилдэр так у меня и не забрал. Тут же вспомнилось, что повелитель обещал амулет против Гуннульв и забыл. Как еще один намек на то, что ему плевать на меня.

Подходя к столу, я услышала тихие всхлипы: это Уна плакала в подушку. Я хотела было поинтересоваться, что случилось и не связано ли это с приездом гостей, но потом плюнула на все и погрузилась в книгу. Мне и своих проблем хватало, чтобы слушать еще и чужие. Дома подружки всегда жаловались мне на жизнь, а я терпеливо слушала и потом несколько дней ходила подавленная. Но сейчас настроения выслушивать про чужие горести, не было. Слишком хреново было на душе.

Однако и чтение не могло вернуть мне хорошее расположение духа. Голова была тяжелой, мысли путались, а морозный узор на окнах завораживал, призывая покориться дремоте, которая вдруг неожиданно пришла. Так я и уснула: в кресле, с книгой в руках, уставшая и расстроенная.

А утром меня растолкала Уна, на лице которой и следа ночных рыданий не было. Мелькнула даже мысль, что мне все это приснилось.

Завтрак подали неожиданно рано и Астрид, которая обычно по утрам проверяла наши постели, не ушла, как того ожидалось, а дождалась окончания трапезы и велела нам построиться.

— Анна.

Я вышла вперед, но реверанс делать не стала. Как и ожидалось, Астрид молча проглотила этот акт неповиновения. Избегая встречаться со мной взглядом, она протянула свиток.

— Это тебе велел передать господин Рандвалф.

Девчонки недоуменно переглянулись, да и я была шокирована. С какой стати Рандвалф пишет мне письма?

— Уна, тебе лучше? — сухо спросила Астрид у девушки, которая выглядела бледной, но вполне здоровой.

— Да, госпожа.

— Хорошо. Сольвейг что, все еще в лазарете? Туириэль, сбегай туда и приведи бездельницу! Не настолько она больна, а кто-то должен прислуживать за обедом!

— Ну уж нет, — возмутилась я, моментально забыв о письме. — Сольвейг теперь свободна и вы не вправе ей приказывать.

— Что? — прищурилась Астрид.

— Вчера повелитель освободил ее, — я усмехнулась, наблюдая, как вытянулось лицо Астрид. — Так что теперь не вам решать ее судьбу.

— Хорошо, — скривилась Астрид. — Лаириэль, Туириэль, Хельга, Тордис — вы прислуживаете за обедом. Галия — уберешься в покоях Идгарда. А ты, Анна, отдыхай.

У меня даже рот открылся непроизвольно.

— Зачем?

— Ночью пойдешь к господину. После обеда за тобой зайдут Борхгильд и Инга.

— Я к Идгарду не пойду!

Я для убедительности даже отступила на пару шагов от смотрительницы.

— К Идгарду? — удивилась Астрид. — Нет, Анна, ты идешь к Повелителю.

Под злобный скрип челюстей Галии я так и села на кровать.

Девчонки разбрелись по делам, а я улеглась на кровать и попыталась привести в порядок мысли. Значит, Вилдэр решил... блин, чего он решил то? Ему бы выгнать меня, а не на ночь звать!

Я давно уже призналась себе, что влюблена в Вилдэра, но почему-то сейчас, когда он, наконец, позвал меня, я особой радости не ощущала.

" А чего ты хотела? — Гуннульв, как всегда, бесцеремонно влез в мои мысли. — Свадьбы, детей и счастливой семейной жизни? Ну, заинтересовала ты Вилдэра своей выходкой, развлечется, цацку подарит и отвалит. О, рифма!"

— Слушай, чего ты приперся? — разозлилась я. — На нервы мне действовать? Иди, с кандалами развлекайся в подвале!

"Ой-ой-ой, подумаешь. Принцесса нашлась. А вот и пойду!"

Гуннульв пропал, оставив меня наедине со своими мыслями. Те были невеселыми: монстр попал в яблочко, сказав, что мне нужна счастливая семейная жизнь. В этом мире, где женщина была просто каким-то существом, которое держат дома, кормят, периодически гладят и выводят погулять, мне хотелось... нет, не романтики, не букетов и цветов, а хоть какого-нибудь настоящего чувства. Пусть не любви, хотя бы симпатии, а не строгого "хочу!" и подачи меня в постель.

Я вспомнила о письме Рандвалфа и быстро вскочила. Пергамент был не старым, а потому от моих торопливых движений сильно не пострадал.

Это был рисунок. Явно принадлежащий руке Рандвалфа: кое-где были чернила размазаны, да и сюжет к художнику пришел явно после вчерашней ночи. На рисунке была изображена армия. Тысячи гигантских волков, облаченных в доспехи, вооруженных лишь когтями и клыками, подходили к замку, видев который снаружи лишь два раза в жизни, я не могла не узнать. Смысл рисунка был вполне ясен. Сбоку я заметила какой-то мелкий текст и поднесла пергамент ближе к глазам, чтобы прочитать его.

"Сохрани это письмо, храбрая девчонка. Когда-нибудь оно послужит тебе подспорой".

Я нахмурилась. На угрозу не было похоже. Что же задумал Рандвалф? Уж не помогать же мне он собрался!

Когда пришли Инга и Борхгильд, я, погруженная в мысли, касающиеся планов Рандвалфа, не сопротивлялась и не выказывала никакого возмущения сложившейся ситуацией.

Меня отвели в купальню и заставили раздеться. Словно я была тушкой, а Инга и Борхгильд — привередливыми покупательницами на рынке, мы стояли у бассейна. Женщины осматривали меня, изредка перебрасываясь комментариями.

— Ноги коротковаты, — скривилась Инга.

— Живот не плоский, — кивнула Борхгильд.

— Волосы заплетем или так оставим?

— Так оставим, Повелитель любит длинные волосы. Цвет?

— Ей к лицу насыщенный голубой, думаю, с серебряной вышивкой. Среди платьев, что привезли вчера, было подобное.

— Духи?

— Не стоит.

— Залезай в бассейн, — скомандовала Борхгильд. — И начинай мыться, только как следует!

Я не отказала себе в удовольствии и переплыла пару раз бассейн под суровыми взглядами наставниц. Но меня быстро выловили (как оказалось, Борхгильд была ведьмой), вымыли, отполировали ногти, натерли какими-то маслами и кремами. Наверное я никогда не была такой чистой, как в этот момент. Кожа вновь сделалась приятной на ощупь и очень чувствительной. Я недовольно покосилась на женщин: зачем было натирать меня какой-то гадостью?

Потом мы переместились в гардеробную, где мне причесали волосы, слегка их завили (от вида их местной плойки я едва не заорала: это была небольшая металлическая палка, которая грелась в печи и на которую потом наматывалась прядь волос несчастной жертвы). Потом мы выбрали платье: красивое, воздушное, но уж очень откровенное, разрез доходил аж до середины бедра. Впрочем, к этому я давно привыкла. Мне сделали легкий макияж, но от полноценного слоя штукатурки на лице общим решением постановили отказаться. Мол, Вилдэр любит настоящую красоту. Ага, как же! Небось не хочется мужику на утро с чудищем в постели просыпаться. А уж как выглядели местные наложницы на утро, я могла представить: водостойкая тушь — новинка сугубо моего мира.

Когда с приготовлениями было покончено и я, причесанная, вылизанная, одетая, с накрахмаленными шнурками сидела перед Борхгильд и слушала ее наставления.

— Значит, так. Кода тебя запустят к Повелителю, глаз не поднимай. Сделаешь поклон и замрешь, пока не получишь приказ. Дальнейшее только по его желанию — он скажет, чего ему хочется. Глаз не поднимай. Инициативы не проявляй, делай только то, что он прикажет. И не смей отказывать! Ни в чем!

"А если ему приспичит тебя с балкона выкинуть, тоже соглашаться? — вылез Гуннульв. — Слушай, давай найдем где-нибудь меч и покажем тут всем, как надо развлекаться, а? Ух, я бы этой стервозине Инге мордашку-то подпортил..."

— Я сказала что-то смешное? — ледяным тоном осведомилась Борхгильд, заметив, как я улыбаюсь.

— Нет, простите.

— Если Повелителю понравится — одарит тебя драгоценностями и золотом. Если нет — забудет, и останешься навечно служанкой, потому что Идгарду тебя уже не предложат. Ясно?

— Да, госпожа, — я кивнула, хотя хотелось скривиться от этого пренебрежительного отношения.

Вернулась Инга. В руках она несла дымящуюся кружку.

— Выпей, — протянула она мне. — Это питательный отвар, ужином тебя кормить не будут: возможно, Повелитель захочет, чтобы ты поела. Но если не захочет, в обморок не смей падать. Отвар поможет.

Я послушно выпила отвар, тем более, что он был достаточно вкусным и действительно погасил легкий голод, который начал меня одолевать после завтрака.

Остаток вечера мы посвятили моему обучению непосредственно...м-м-м... технической стороны вопроса. По мере приближения часа "Х" я чувствовала какое-то нервное возбуждение и жуткое волнение. Борхгильд постоянно приходилось меня успокаивать, потому что трясущиеся руки и полный ужаса взгляд Вилдэру понравиться никак не могли.

Да уж, вот не думала, что мой первый секс пройдет под наблюдением половины замка! Еще, небось, обсуждать на утро будут!

— Готова? — наконец спросила Борхгильд.

Пришлось кивнуть, не убегать же сейчас, в самом деле!

Меня провели по уже знакомым коридорам. Я порадовалась, что вела меня не Инга, а Борхгильд — жена Осмонда мне нравилась больше. Она постучалась и, получив позволение войти, скрылась за дверью.

Я нащупала холодную стену, чтобы хоть как-то прийти в себя. Поток света из открывшейся двери на миг ослепил меня, но Борхильд уверенно схватила меня за руку и буквально втащила в покои повелителя.

Я стояла, опустив голову. Двери за мной закрылись, Борхгильд ушла, оставив меня наедине с мужчиной, в которого я была влюблена, но которого одновременно боялась до дрожи в коленях.

— Голову то подними, — раздался спокойный голос.

Вилдэр сидел за столом, а перед ним лежала раскрытая книга и куча каких-то свитков. Он выглядел немного уставшим, но никак не разозленным или расстроенным.

— Проходи, — усмехнулся он, видя, как я нервничаю. — Присаживайся, угощайся фруктами. Ты извини, мне придется час-другой поработать, дел много навалилось. Можешь взять книгу.

Я осторожно присела на краешек кресла и взяла немного винограда. Кстати, интересно, откуда на таком далеком севере виноград? Неужели привозят с юга? Он был сладким и сочным, я даже зажмурилась от удовольствия. И открыла глаза только когда услышала тихий смех мужчины.

Он наблюдал за мной с откровенным любопытством. Я смутилась.

— Хочешь, прикажу подать ужин? — спросил Вилдэр.

— Нет, спасибо, — я нашла в себе силы ответить.

— Смотри, — пожал плечами Вилдэр. — Мне и позже ужин подают иной раз, так что не бойся напрячь кухарку. Она считает, что в замке все недокормленные и рада любому, кто согласится оценить ее талант.

— Я не голодна, — пробормотала я, вконец смутившись.

Минут через двадцать я заскучала. Вилдэр что-то писал, не обращая на меня внимания, Гуннульв не объявлялся. Я встала и обошла комнату, разглядывая гобелены, висящие на стенах.

— Нравится? — спросила Вилдэр, когда я остановилась перед генеалогическим древом.

— Красиво, — согласилась я.

Идгард был записан как сын Вилдэра. Под именем Рандвалфа никто записан не был.

— Это работа моей сестры.

— Не знала, что у вас есть сестра, — удивилась я.

— Есть. В Верхнем королевстве живет, взбалмошная особа. Но талантливая.

Я едва удержалась от того, чтобы спросить, что такое это Верхнее королевство. Почему-то мне не хотелось пока раскрывать Вилдэру свою тайну. Несмотря на те чувства, которые он у меня вызывал.

Я присела на кровать, которая была неприлично широкой.

— Ты извини меня, Анна, — Вилдэр устало потер глаза. — Не предполагал, что так задержусь. Но не хочется откладывать на завтра.

— А скажите, вы на меня сердитесь?

Вилдэр оторвался от пергамента и озадаченно на меня посмотрел.

— А почему я должен на тебя сердиться?

— Ну... вы же из-за меня Рандвалфа выгнали, переговоров не было. Теперь, говорят, война будет.

— Анна, — Вилдэр улыбнулся. — Меньше бы ты слушала сплетни. Будет война или нет — еще не ясно, и я склоняюсь к варианту, что мы уладим дело миром. И ты ни в чем не виновата, переговоры все равно бы не состоялись.

— Я ведь специально дождалась, когда вы из комнаты выйдете, — тихо призналась я.

— Знаю.

— Знаете?! И не злитесь? Я думала, вы меня из замка выгоните...

— Анна, — Вилдэр рассмеялся. — Кто же тебя так запугал, девочка?

Я молчала, окончательно разволновавшись.

Мужчина тяжело вздохнул и встал из-за стола. Я подняла голову, когда он оказался совсем рядом и попыталась найти в его взгляде хоть отголосок гнева. Но прежде чем я что-то сказала, Вилдэр наклонился и поцеловал меня.

Просто, без всяких там "прикоснулся к моим губам", "провел по ним языком" и других извращений, коими богаты любовные романы. Поцелуй был настолько глубоким, что я забыла обо всех своих страха. Робко, неуверенно я ответила ему. Вилдэр едва слышно застонал и поднял меня, прижав к себе. Мы целовались, забыв о времени, работе. Я чувствовала, как нарастает возбуждение. Когда я уже не могла сдерживаться, я застонала, чувствуя, что желание почти сменяется тошнотой.

— Что такое? — Вилдэр оторвался от меня, но из объятий не выпустил.

А у меня кружилась голова и сердце билось с такой силой, что, казалось будто оно бьется где-то у самого горла.

— Простите, я...

Меня усадили на кровать и заботливо погладили по голове.

— Я сделал тебе больно?

— Нет. Просто... вы не обижайтесь, это все новое для меня и я не знаю, как реагировать. Там, откуда я родом все происходит не так.

— А как это происходит у вас?

— У нас мужчина ухаживает за женщиной, добивается ее внимания, они проводят время вместе. С совместным проведением ночей у нас проще: если оба хотят, то почему бы и нет. Но вообще эталоном считается свадьба. В общем, у нас не отправляют девушек силой в покои к мужчине, и рабынь у нас нет. Ну, во всяком случае, в большинстве мест, я так думаю.

— Анна, — Вилдэр погладил мою обнаженную шею, — я не трону тебя, если ты не захочешь. Если я тебе неприятен, я могу отослать тебя и больше не звать. И твое положение никак не изменится, ты будешь служить в замке, а потом найдем тебе хорошего мужа. Но ведь я тебе не противен, так?

— Нет, — прошептала я, чувствуя дикую слабость.

— Вот видишь, — мужчина поцеловал меня, на этот раз, слава Богу, без языка. — Ты хочешь остаться, тогда что тебя беспокоит? Я не сделаю тебе больно, просто поверь мне, малышка.

А я его почти не слышала. В ушах звенело, голова кружилась, сердце билось еще сильнее, и вдобавок ко всему, каждое прикосновение к моей коже, даже легкие поцелуи Вилдэра отдавались болью. Я вскрикнула, когда он провел руками по моей обнаженной спине. И этот крик мужчина никак не мог принять за крик страсти.

— Да что такое? Анна, ты больна? Что с тобой?

— Я не знаю, — прошептала я, находясь на грани паники. — Меня тошнит и сердце бьется быстро, и еще кожа болит страшно, даже платье боль причиняет, я...

Вилдэр замысловато выругался и отстранился. Он осторожно взял меня на руки, но даже это заставило меня кричать. Слезы сами полились из глаз, когда мужчина осторожно опустил меня на кровать.

Уже сквозь слезы и головокружение я слышала, как он распахивает дверь и требует Борхгильд. Потом он, опасаясь лишний раз ко мне прикоснуться, снял с меня платье, а я даже не могла смутиться: никаких чувств уже не осталось.

И когда обеспокоенная Борхгильд склонилась надо мной, я не отреагировала, просто инстинктивно попыталась отодвинуться от холодной руки женщины. В меня почти силой влили жидкость, по вкусу и запаху напоминающую мяту и оставили в покое. Сквозь дремоту я слышала разговор Вилдэра и Борхгильд.

— Вы что, с ума сошли? — повелитель говорил тихо, но в его голосе звучала сдерживаемая ярость. — Она что, так не хотела ко мне идти, что пришлось ей наркотик давать?!

— Нет, Повелитель. Мы просто... эта наложница отличалась своенравностью и мы решили, что так она будет сговорчивей.

— А дозу почему не рассчитали правильно?! Вы ее чуть не убили!

— Простите, господин, мы не знали, что она так отреагирует. Вы же помните, Галию в первый раз вам тоже так же приводили, и все было хорошо!

Вилдэр, кажется, смутился.

— Я вообще-то не просил пичкать девочку наркотиком. Чья была идея?

— Инги, повелитель.

— Она будет наказана. Впредь, пожалуйста, сообщайте мне о таких решениях. Анна останется здесь до утра и если она не поправится, обе полетите из замка!

Борхгильд ушла, а я не могла найти в себе силы, чтобы подумать обо всем этом. Вилдэр укрыл меня легким одеялом. Я слабо застонала: прикосновение ткани причинило боль.

— Я очень хочу тебя успокоить, — прошептал Вилдэр, опустившись рядом со мной на колени. — Но боюсь причинить боль. Не плачь, — он вытер слезы, скатившиеся по щеке. — Завтра все будет хорошо, утром ты проснешься здоровой. Как только почувствуешь себя лучше, дай мне знать, тебе нужно много пить, хорошо?

Я кивнула, избегая смотреть на мужчину.

— Отдыхай, я рядом если что.

Для приличия еще немного поплакав, я заснула. Ночью Вилдэр несколько раз поднимал меня и заставлял пить мятный отвар, а под утро я уже могла ворочаться в кровати без того, чтобы не заорать. Я крепко уснула, зная, что меня через несколько часов разбудят и отправят в общую спальню.

* * *

Пробуждение было приятным. В контрасте с прошедшей ночью я чувствовала себя отдохнувшей и счастливой. Ничего не болело, не было этой тошноты, не билось отчаянно сердце. Я лежала в мягкой постели, мне было тепло и уютно. И Вилдэр, спящий рядом, прижимал меня к своей груди.

— Проснулась? — прошептал он.

— Да.

— Как себя чувствуешь?

— Лучше, спасибо.

Вилдэр хмыкнул.

— Какая вежливая девочка.

А его рука тем временем прошлась по моему животу, задержалась на груди и погладила шею. Я улыбнулась и выгнулась, чтобы облегчить задачу. Вилдэр усмехнулся и принялся целовать мое плечо.

— Нет, счастье мое, — сказал он. — Не надо меня искушать, потому что пора вставать. Валяться до полудня в постели — непозволительная роскошь.

Я вздохнула. Неудачная выдалась ночка.

— Ты бледная, Анна. На воздухе-то хоть бываешь?

— Нет, — я покачала головой. — Нас не пускают.

— Кошмар какой. Хочешь, поедем на прогулку. Ты вообще места здешние видела? А источники горячие?

— Нет. А вам же нужно работать, — напомнила я.

— Нет, не нужно, — улыбнулся Вилдэр. — Я вчера, когда за тобой следил, все сделал. С остальным справится Идгард. Ну, так что? Поедешь на прогулку со мной?

— Поеду!

* * *

Я сидела на лошади, сзади меня крепко держал Вилдэр. Второй раз в своей жизни я каталась на лошади, но в этот раз мне было интересно все! Я постоянно вертела головой, разглядывая скалы, снежные холмы и низенькие растения, которые были прикрыты снежной шапкой почти полностью.

Мы ехали час, может чуть больше, но я ни капельки не устала. Это прогулка даже отдаленно не напоминала тяжелую дорогу в замок в тот день, когда я только появилась в этом мире. Я была тепло одета (на этот раз в брючки и куртку), сзади меня крепко держал очень хороший мужчина, да и день выдался погожим. Солнышко заставляло снег искриться, температура была странно высокой и капель стала поводом для оживленных разговоров в замке.

Кухарка собрала нам целую корзину еды. Всего, что она туда наложила могло бы хватить троим воинам, не то что нам с Вилдэром. Мне было интересно, куда она меня повезет для обеда, но мужчина загадочно молчал и лишь улыбался в ответ на все вопросы.

Мы объехали кругом замок, Вилдэр показал мне смотровые башни, загон для лошадей, посадки (я долго удивлялась, что в этом холоде что-то может расти, но, как оказалось, магия — вещь полезная). Внутренний дворик, который я видела, был лишь сотой частью территорий, на которых расположился замок. Все было словно в старинной сказке: снежный замок, принц (правда, конь у этого принца был не белый, а гнедой), завистливые соперницы и настоящая любовь. С моей стороны. Что чувствовал Вилдэр, я понять не могла, а потому просто решила наслаждаться прогулкой, раз уж в кои-то веки против меня никто не дружит, ничего не мне подсыпает и не врывается бесцеремонно в мою голову.

Мы отдалились от замка на приличное расстояние, а я все еще не видела места, где можно было бы пообедать. А есть мне к тому времени хотелось сильно.

— Куда мы едем? — я предприняла еще одну попытку задать насущный вопрос.

Говорить с Вилдэром, сидя прямо перед ним на лошади, было неудобно. Он крепко прижал меня к груди, чтобы я не ерзала и ненароком не свалилась в ближайший сугроб.

— Увидишь, — сказал мужчина.

— Но мне же интересно!

Вилдэр усмехнулся.

— Тебе понравится, обещаю. Посиди спокойно, хорошо? А то у меня такое чувство, что я не любовницу везу, а ребенка несмышленого.

Я даже покраснела. А настроение упало ниже плинтуса: не нравилось мне это слово.

Вилдэр будто бы заметил изменения и тяжело вздохнул.

— Чем я снова тебя обидел?

— Ничем, — я покачала головой. — Просто... для меня не очень приятно осознавать, что я рабыня.

— Ты была свободной?

— Да, — я хмыкнула, — во всяком случае, в том значении, которое используется здесь.

— Не думай об этом, Анна. Свободными нас делает не статус.

— Легко говорить, когда можешь взять и уйти в любой момент.

Лошадь внезапно остановилась.

— А ты хочешь уйти? — спросил Вилдэр напряженным голосом.

Я молчала.

— Нет, — спустя время ответила я. — Не знаю...

— Тогда определись, чего ты хочешь, — мягко сказал Вилдэр и крепче прижал меня к себе. — Прежде чем просить, точно знай, чего хочешь.

И ничего больше не добавил, просто заставил лошадь тронуться. А мне пришлось обдумывать его слова. Что они значили? Он освободит меня, если попрошу? Может, стоит рассказать обо всем... Или нет.

Впереди показалась скала, в которой чернел вход в какую-то пещеру. Поняв, что мы направляемся именно туда, я занервничала.

— А нам точно туда нужно? — спросила я.

— Точно.

Пришлось довериться Вилдэру, хотя перспектива лезть в какую-то пещеру меня не радовала.

Лошадь будто знала дорогу. Осторожно мы проехали вглубь пещеры, которая уходила глубоко под землю. Меня поразили ступеньки, выбитые в камне: очевидно, здесь часто бывали.

— Вход сюда позволен лишь тем, кто принадлежит моему роду, — шепнул Вилдэр.

— А я принадлежу?

— Ты моя.

Вот так вот. Не добавил "рабыня", "наложница" или "любовница".

Когда мы внезапно въехали в огромный зал, я ахнула от неожиданности.

Круглая пещера была залита голубоватым светом, под потолком порхали маленькие серебряные бабочки, а от поверхности воды небольшого озерца поднимался теплый пар.

— Вот это да, — прошептала я, глядя на эту феерию серебряного танца насекомых.

Вилдэр спешился и снял меня с лошади, даже не дав возможности спрыгнуть самой.

— Раздевайся, — сказал мужчина.

Взгляд, который я бросила на него, был красноречив: Вилдэр рассмеялся.

— Да я не о том. Купаться пойдешь, вода в источниках горячая и полезная. Тебе понравится, давай.

И, видя, что я не тороплюсь, добавил:

— Ничего страшного здесь нет, ни зверей, ни людей. Иди, купайся, а я пока обед достану.

Заворожено глядя на голубоватую поверхность озера, я сбросила одежду, стараясь не смущаться и буквально физически чувствуя взгляд Вилдэра. Вода и вправду оказалась горячей, но неожиданно приятной телу. Я несмело проплыла пару метров и услышала, как Вилдэр говорит мне:

— Дно песчаное, не бойся, там нет камней.

— Хорошо.

Я вволю поплескалась в озере: ныряла, рассматривая причудливые водоросли, плавала на спине, любуясь серебряными бабочками, ставила рекорды по пересечению озера на время.

Когда я в очередной раз нырнула, то заметила, что Вилдэр последовал моему примеру. Плавал он очень быстро: я и глазом моргнуть не успела, как он подплыл ко мне. Сильные руки сомкнулись у меня на талии, и я оказалась прижата к мужчине. Поцелуй хоть и не был неожиданным, лишил меня возможности контролировать ситуацию и если бы не Вилдэр, я бы, наверное, утонула.

— Тихо, — он обнял меня. — Не бойся, я умею контролировать свои желания.

— Я знаю, — ответила я и тоже обняла его.

— Идем обедать.

Он вынес меня на руках, закутал в сухую рубашку и протянул кружку с горячим чаем. Как и когда он умудрился разогреть напиток, я не знала.

Мы сидели на берегу, ели бутерброды, фрукты и ни о чем не говорили. И было так спокойно, тепло и уютно, что я позволила себе расслабиться. Однако не долго мне суждено было радоваться свиданию.

Их было трое, и они были очень похожи на тех людей, что передали меня патрулю. Вооруженные, одеты легко, они шли уверенно, словно искали именно нас. Впрочем, так и было.

Вилдэр не повернул головы в их сторону, просто достал меч и одним движением поднялся на ноги.

— Эта территория принадлежит Повелителю Вилдэру и его роду. По какому праву вы здесь находитесь?

— Глянь, какая девочка, — усмехнулся один.

Я не выдержала и показала ему известную у меня на родине комбинацию из трех пальцев. Тот ее, естественно, не знал, но общий смысл понял. А я поднялась и встала позади Вилдэра. Сидеть и спокойно смотреть, как Вилдэр разбирается с этими мужиками, желания не было. В конце концов, я могу себя защитить. Наверное.

Я подозревала, что Вилдэр — хороший воин. Но когда он молниеносно оказался возле одного из мужчин и тот едва успел вскинуть меч, я поняла, что Вилдэр не просто хороший воин, он великолепен. Но и противник в мастерстве не уступал. Он, судя по всему, был главным в этой шайке.

Когда ко мне подскочил один из нападавших, я приготовилась было драться, но мужчина вдруг замер и свалился: Вилдэр не глядя, метнул в него кинжал.

Впрочем, повелитель не заметил главного: из озера выходил человек, явно намереваясь расправиться со мной. Уж не знаю, как он проскочил мимо Вилдэра и как долго плыл.

Мужчина удивился, когда его меч встретился с тем, что я забрала у мертвого воина. Очевидно, он ожидал банального женского сопротивления или, на худой конец, крик, слез, просьб. Однако в гневе я была страшна: в этом еще Игорь убедился. Конечно, я не могла выстоять против опытного воина, но нападавший был слишком обескуражен моим сопротивлением и совершенно растерялся.

Должно быть, я выглядела забавно: в рубашке, едва доходящей до середины бедер, злая, как собака. Испуг придет позже, в этом я была уверена.

Противник сделал выпад, но я легко ушла. Тогда он попытался ударить по ногам и мечи скрестились с жутким грохотом. Я пошла в наступление, размахивая мечом так сильно, что мужчина невольно отступал: отдача была зверской. На краешке сознания мелькнула мысль, что потом мне будет ой как худо орудовать рукой. Хорошо хоть меч был одноручный, легкий. Немногим тяжелее гантелей, которые я в тренажерке тягала. Правда, вес все же был распределен по-другому.

Совершенно не к месту вспомнилась Никки Гринвич, героиня Горькавого и ее способ решения проблем с мечом. Нет, мне такое провернуть не удалось бы. Поэтому я уклонялась, стараясь беречь руку, нервировала противника и лишь изредка наносила удары. Только тогда, когда была уверена, что нанесу ощутимый урон.

Настал миг, когда я обезоружила противника. И даже удивилась себе. Хорошо, что воин слабенький попался.

Встретившись с ним взглядом, я поняла, что убить его не могу.

Но — и только. Меч пронзил его, а когда воин упал, Вилдэр схватил меня и оттащил в сторону, потому что я готова была без сил упасть на землю.

— Ты где так научилась? — спросил он меня, быстро одеваясь.

— Друзья научили, — не рассказывать же ему о ролевках.

— Хорошие у тебя друзья. Одевайся, Анна.

— Кто это был? И как они попали в пещеру? Ты же говорил, что кроме своих сюда никто не может войти.

— Кто-то дал им право, — процедил сквозь зубы Вилдэр. — Как я сегодня дал его тебе.

— Значит, они знали, что мы будем здесь? — спросила я.

— Выходит что так.

Я задумалась.

— Рандвалф. Только он мог провернуть такое, да? Вот скотина! Интересно, как он узнал... Отомстить, значит, решил.

— С чего ты взяла, что он послал наемников за тобой?

— Пока трое отвлекали тебя, четвертый вылез из озера. Он явно ожидал там нас, да и магией владел — иначе не смог бы так долго скрываться, ему постоянно нужно было бы всплывать за воздухом. А в этом случае кто-то из нас мог его заметить. Только я не пойму, почему они самого слабого оставили мне, разве что не предполагали, что девчонка махать мечом умеет... И почему он меня магией не вырубил? Странно это.

Как мне показалось, Вилдэр посмотрел на меня с некоторым уважением.

— В любом случае, все обошлось. Хорошо, что ты можешь постоять за себя. Я сделал ошибку, потащив тебя на прогулку.

— Нет, — я осторожно погладила Вилдэра по руке. — Спасибо. Мне очень понравилось.

Он как-то странно на меня посмотрел, вздохнул и осторожно поцеловал.

— Ты молодец, Анна. Увы, но у меня много дел, так что когда я смогу провести с тобой вечер — не знаю. Постарайся не влипать в неприятности, хорошо? Если Рандвалф задумал тебе отомстить, то лучше не облегчать ему задачу. Ты меня поняла?

Я кивнула и закусила губу. Душа требовала действий. Но что я могла поделать, сидя безвылазно в замке?

— Анна, — Вилдэр заглянул мне в глаза, — я не шучу. Не осложняй мне задачу.

— А если Рандвалф нападет? — задала я вопрос, который мучил меня уже давно.

— И что? Сомневаешься, что я смогу выиграть в войне?

— Не знаю, — хмыкнула я. — Я же в бою твою армию не видела. Но как я себе буду чувствовать, зная, что втравила нас в войну? Может, есть смысл пригласить Рандвалфа и я бы с ним поговорила?

— Он будет слушать наложницу?

— Нет.

— Вот и я так думаю. Ступай к себе и не забивай голову глупостью. Политические проблемы на тебя никак не повлияют, и ты не будешь иметь к ним никакого отношения.

— Да, господин, — с видимым неудовольствием ответила я.

Вот так вот. Напомнил о моем положении. И вправду, чего это я решила лезть к нему со своими советами?

"Анна! — голос Гуннульв был полон паники. — Помоги! Хельга в подвале!"

— А что она там делает? И чего ты паникуешь? — сказала я в пустоту, забыв о Вилдэре.

"Они с Тордис поцапались и Хельга убежала туда рыдать!"

— И тебе ее очень жалко, что ли?

"Я не могу ее найти, Анна! Она пропала!"

Теперь и мой взгляд был полон паники.

Глава 7. Шкатулка со снежинками

О Хельге я знала не так уж много. Мы мало общались, но она почему-то, как и большинство наложниц, меня не любила. Впрочем, сделать какие-либо выводы относительно характера девушки я не могла: за все мое пребывание в замке мы перекинулись несколькими словами. Но я примерно представляла себе, какой характер у Тордис и какая была ссора. Сольвейг мои опасения подтвердила:

— Они сцепились прямо в комнате, мы думали: драка будет. А потом Тордис что-то сказала про семью Хельги, та разрыдалась и убежала. Больше мы ее не видели, с самого утра. Я думала, она в саду рыдает или на кухню пошла. А тут ты вернулась и говоришь, что она пропала...

Сольвейг расстроено покачала головой. Она вернулась из лазарета, но синяки и ссадины еще не зажили.

— Ладно, ее ищет Повелитель, небось, найдет.

На этот счет у меня имелись серьезные подозрения, но я промолчала, чтобы не пугать Сольвейг еще больше. Мне казалось, что все сегодняшние события как-то связаны, но нащупать нить, соединяющую пропажу наложницы и нападение на нас в пещерах, я не могла.

— Как прошла ночь? — лукаво улыбнулась подруга. — Никто из наложниц не возвращался от Повелителя почти через сутки.

Я вздохнула. Как ни крути — выходило, что неудачно я к Вилдэру сходила.

— Никак. Сначала эти гиганты мысли накормили меня какой-то гадостью, от чего пришлось всю ночь лежать и не дергаться, потом какие-то идиоты напали. Вот ведь чувствую пятой точкой: Вафля постарался!

— Кто? — не поняла Сольвейг.

— Рандвалф.

Сольвейг неуверенно улыбнулась, но от меня не ускользнуло, как дернулась она при звуке этого имени.

— И что ты будешь делать?

— Да не знаю, — я устало потерла глаза. — Пока что ждать. Не бросаться же к Вафле и не требовать признаться в содеянном. Вилдэр прав, он со мной и разговаривать не станет.

Мы все сидели в общей спальне, за столиками и обсуждали пропажу Хельги. Вилдэр, когда я ему наскоро объяснила то, что поведал мне Гуннульв, не был склонен беспокоиться, но согласился, что лучше девушку поискать: она вполне могла повредить ногу или упасть с лестницы. Вот только меня, увы, Вилдэр не взял на поиски, хотя я очень просилась. Даже аргумент, что Гуннульв будет нам помогать, не прошел.

— А ты чего так разволновался-то? — спросила я у монстра.

"Понимаешь, — замялся тот, — я вообще чувствую всех, кто в замке находится. А Хельгу нет".

— То есть... она что, мертва? Или сбежала из замка?

"Сбежать вряд ли могла".

Я прикрыла глаза.

— Надо рассуждать логично. Если она мертва, то что могло случиться? Упала и сломала себе шею?

Сольвейг испуганно глянула на меня.

"Вероятнее всего".

— Ты сам-то в это веришь? — я хмыкнула.

"Верить, верю. Но интуиция говорит другое".

— Что?

"Знать бы. У меня даже хвост дрожит, — пробормотал Гуннульв".

— Слушай, ну это же неспроста, так? Ты же ничего не боишься, ты монстр! Почему такая реакция? Вспоминай, Гуннульв, что оказывает на тебя такое воздействие.

"Думаешь, не пытался? Я вообще в этот подвал, куда Хельга побежала, боюсь ходить, даже на пороге стоять не могу. С детства самого".

— Дела, — протянула я. — И что ты мне предлагаешь? Идти туда и выяснять, чего ты перепугался?

"С ума сошла? Мне Вилдэр голову открутит!"

— И мне за компанию. Тогда что...

Скрип двери раздался одновременно с тем, как погасили свет. Сольвейг вскрикнула, остальные девчонки притихли и разом посмотрели в сторону дверей. Пришлось и мне глянуть, что они там увидели.

Абсолютно пустой коридор. Впрочем, какие-то звуки насторожили меня: по замку явно бегали люди. Мы с Сольвейг одновременно вскочили и бросились вон из спальни.

Я успела увидеть лишь мельком, как двое стражников несли носилки, на которых простыней было прикрыто тело. И только рука безвольно висела. Серая, блестящая от снега рука.

— Гуннульв, это Хельга?

"Видимо да, — испуганно отозвался монстр".

Вилдэр стоял в конце коридора и хмуро взирал на то, как тело выносят. А потом наши взгляды встретились.

Я отступала, пока не уперлась в стену. Вилдэр навис надо мной, поставив руки так, что я даже головой не могла шевельнуть.

— Анна, ты имеешь к этому хоть какое-то отношение?

— К чему? — прошептала я, перепугавшись.

— К смерти Хельги.

Я, не поверив ушам, взглянула на Вилдэра. Но он не шутил.

— Как...как вы могли подумать такое? Я же весь день была с вами! И как я могу быть причастна к ее смерти?

Я почти шептала.

— Не. Смей. Выходить. Из. Общей. Спальни, — отчетливо проговорил Вилдэр.

— Вы что, думаете, что это я?

— Нет, Анна, — уже мягче сказал Вилдэр, — теперь мне ясно, что ты здесь не при чем.

— Тогда с чего вы решили, что я причастна ко всему этому?

— А как ты узнала, что Хельга отправилась в подвал?

— Я же сказала: Гуннульв сообщил. Почему вы мне не верите? Между прочим, сами обещали амулет и забыли! А он теперь со мной общается.

Я не поняла, поверил мне Вилдэр или нет, но он ласково погладил меня по волосам и прижал к себе.

— Хорошо, прости, счастье мое, просто сейчас все на нервах.

— Повелитель, я ведь не дура, — сказала я. — С чего вы все-таки взяли, что я что-то сделала Хельге?

Вилдэр вздохнул, но я заметила, как он улыбнулся.

— Секрет, девочка. Пока — секрет, прости. Я разберусь в этом, а ты не выходи из спальни.

— Я там сдохну, пока вы разбираться будете.

— Не сдохнешь, раньше придется ко мне идти.

— А я обязана согласиться?

— А ты забыла наше утро?

Осадил, ничего не скажешь. Я даже покраснела, что не прошло незамеченным. Вилдэр отстранился: мы устроили сцену на глазах у всех наложниц.

— Все в порядке, девушки. Хельга совершила ошибку, убежав в темный подвал, там прогнившие лестницы и крутые ступеньки. Не рекомендую никому повторять ее подвиг, ясно?

Девушки дружно кивнули.

И почему мне казалось, что причиной смерти Хельги уж точно было не падение с лестницы?

"Ой, Анька, — Гуннульв вернулся. — Кошмар какой! Хельга — все серая, глаза застекленели, испуганная! Я знаю только одно существо, которое может так убивать! Это инеевый волк, Аня! Они здесь! В замке!"

— Прекрати панику, — прошипела я, возвращаясь в спальню. — Если волк и был в замке, то давно сбежал. А если нет — Вилдэр его быстро обнаружит!

"Мне бы твою уверенность, — буркнул монстр. — У меня даже шерстка дыбом встает!"

— Успокойся. Все будет нормально, — если бы я сама была в этом уверена...

Астрид пришлось несколько раз заходить в общую спальню и кричать на нас: никто не желал ложиться спать, все обсуждали смерть Хельги. Сольвейг немного всплакнула и я ощутила по этому поводу некоторые угрызения совести: жалеть о ее смерти у меня причин не было, я не чувствовала утраты. Но девочки, проведшие с Хельгой куда больше времени, чем я, были подавлены и молчаливы. Даже Галия не сыпала привычными издевками.

— Хватит болтать! — когда в очередной раз Астрид заглянула в комнату, ей пришлось чуть ли не силой укладывать наложниц в постели.

"И все равно я твоего спокойствия не разделяю, — не унимался Гуннульв. — Как волк пробрался в замок — отдельный вопрос. То, что он убил Хельгу... Никто на такое не решался. Тронуть рабыню Повелителя — подписать себе смертный приговор".

Я промолчала: слишком тихо было в комнате, не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.

"Анна, а ты Вилдэра любишь? — вдруг спросил Гуннульв".

Я пожала плечами и неуверенно кивнула.

"И домой тоже хочешь, — догадался монстр".

Я тяжело вздохнула. Невыносимо было думать, что передо мной стоит выбор: любимый мужчина или семья.

"Да, не везет тебе, подруга. Ну, ничего, прорвемся".

Пришлось улыбнуться сквозь слезы, которые уже пролились.

"Эй! — возмутился Гуннульв. — Прекрати реветь, мать! Ну, кончай, Анька! Я женских слез не выношу. Сейчас пойду, нажалуюсь Вилдэру, он тебя успокаивать явится"

Представляю картину: Вилдэр успокаивает меня на глазах у всего гарема. Забавное, должно быть, зрелище. Почти захотелось, чтобы Гуннульв и впрямь его позвал. А потом вспомнилась причина слез и я тяжело вздохнула.

"Давай будем благоразумными. Не будем лезть в неприятности и предоставим разбираться во всем Вилдэру, ладно?"

— Ага, — шепнула я. — Только мне кажется, все равно придется выпутываться из какой-нибудь заварушки.

"Согласен, — голос Гуннульв звучал сонно. — Пойду я, прилягу в уголочке".

— Спокойной ночи.

"Спокойной ночи, Анька. И не реви мне тут!"

Заснула я не скоро. Сначала думала о Хельге и о том, что где-то в недрах замка притаился волк (хоть умом и понимала, что он давно уже сбежал). Зачем он убил Хельгу? Потому что она случайно застукала его в подвале, не иначе. Но что он там делал? Насколько мне помнится, Гуннульв говорил, что это колдовство поднимается из подвала наверх. Если предположить, что инеевые волки как-то связаны со всем происходящим, то можно сделать вывод, что Рандвалф тоже в курсе дела. А значит, мы не так уж далеки от войны, как хочет показать Вилдэр.

Еще меня беспокоил Идгард. Могущий предать отца, заведя роман с его девушкой, может и до более низкого предательства опуститься. А Галия? С кем она встречалась в пещере, уж не с Рандвалфом ли? Теперь я уже не сомневалась, что у этой девицы достанет ума и на три стороны играть. Только вот зачем, я понять не могла. Неужели ума не хватает понять, что откройся все, худо будет?

Да уж, попала в переделку. Интересно, Игорь рассчитывал на такие приключения для меня? Вряд ли. Думается мне, по его плану я уж давно должна быть мертва. Хоть глазком бы на него посмотреть...

Я заснула тяжело, постоянно прислушиваясь: не слышно ли осторожный звук лап волка, притаившегося за дверью. Я так и не поняла, когда уснула и как реальность сменилась сновидениями.

А утром меня никто не разбудил. Я слышала краем уха, что девчонки собираются, завтракают, переговариваются, но меня никто не трогал. Наверное, надо было взять себя в руки и подняться, но поскольку прошлая ночь выдалась не очень удачной, я махнула на все рукой и с удовольствием выспалась.

— Вставай!

Астрид могла бы и не кричать. Я уже почти проснулась и удивленно оглядывала залитую светом спальню.

— Повелитель велел дать тебе выспаться, — по Астрид было видно, что она это решение ну никак не одобряет. — А еще просил передать тебе это.

Женщина сунула мне в руки небольшую резную шкатулку.

— Завтрак на столе, изволь съесть фрукты, ты еще слишком слаба. Сегодня работать не будешь, а завтра начнешь новую работу.

— Какую? — спросила я.

— Будешь учиться быть фавориткой.

— Что это значит?

Астрид сделала вид, что моего вопроса не расслышала. Она окинула взглядом спальню.

— Астрид, я вопрос задала.

Наставница прищурилась.

— Ты не госпожа, Анна. Знай свое место. Повелитель захотел с тобой развлечься, но это не делает тебя госпожой. Будешь делать, что я скажу, ясно?

— Я все еще могу рассказать Вилдэру о твоей роли в случившемся с Сольвейг, — холодно произнесла я. — Не рекомендую со мной ссориться, Астрид. Фаворитка я, или нет, тебя касается только то, что скажи я слово — и тебя выпроводят из замка.

Что на это ответила бы мне Астрид, я не знала, потому что двери распахнулись и Леофвайн широким шагом приблизился к нам.

— Астрид! — рявкнул он. — Ты какого черта наложниц отправила работать?!

Женщина немного растерялась.

— Тебе Повелитель ясно сказал, чтобы ты не смела их выпускать!

Леофвайн, защищающий интересы наложниц был настолько интересным зрелищем, что я забыла обо всем, в том числе и о намерении выяснить, на какую работу меня опять подрядили.

— Я не посчитала нужным...

— Мне плевать! Как ты посмела нарушить приказ Повелителя, Астрид?! Немедленно верни девушек в спальню и оставь их там до особого распоряжения!

— Но нам нужны рабочие...

— Найди! Найми! Плевать, где ты их найдешь, но рабыни принца и Повелителя должны быть в безопасности!

А затем Леофвайн перевел на меня взгляд, горящий злобой.

— Ты, — прошипел он.

— Я.

— Ты во всем виновата.

— Конечно, — ледяным тоном отозвалась я. — Я вообще сволочь та еще, тут даже не сомневайся.

— Я буду с наслаждением наблюдать, как волки разорвут тебя на части.

Значит, все-таки волки. Я улыбнулась.

— Не дождешься, Лефа. И осторожней со словами, я могу подумать, что ты имеешь отношение к некоторым последним событиям.

Советник схватил меня за локоть и легонько встряхнул.

— Думай, что говоришь, глупая девчонка! Ты посмела обвинять меня в предательстве?!

— Сам следи за языком, — огрызнулась я. — Иначе мне придется рассказать кое-кому о твоей роли в моем перемещении сюда.

Я била наугад, но, кажется, попала в яблочко: Леофвайн стиснул зубы и отпустил меня. Пришлось глубоко вздохнуть, чтобы справиться с подступающей яростью. Советник был связан с Игорем сильнее, чем я думала!

Я сама свернула разговор, отойдя завтракать. Леофвайн еще минуту стоял, не в силах и слова вымолвить от злости, а потом развернулся на каблуках и вышел. Астрид в растерянности смотрела на эту сцену и, очевидно, не понимала, что происходит. Плевать. Мне начинало казаться, что вся жизнь летит под откос.

* * *

Девушки вернулись на удивление быстро. Пришлось поделиться завтраком с Сольвейг: для обеда было еще рано, а смотреть, как я уплетаю вкусности, подруга спокойно не могла.

— С чего это такая радость? — поинтересовалась она.

— Вилдэр приказал меня не беспокоить и откармливать фруктами, — хмыкнула я. — Так что ешь, пока дают.

— Я смотрю, он серьезно нацелился на тебя, — улыбнулась Сольвейг. — Значит, между вами ничего не было? Ну, ты поняла.

— Нет. Он, на удивление, очень спокойно принял мои сомнения и не стал настаивать.

— Теперь он будет за тобой ухаживать, — мечтательно протянула Сольвейг.

— Кстати, — вспомнила я внезапно, — он же мне подарок прислал.

— А ну, покажи!

Я достала шкатулку и, стараясь не смеяться над нетерпеливостью Сольвейг, открыла подарок. Внутри лежали красивые хрустальные снежинки: комплект из ожерелья и сережек.

— Боги, — прошептала Сольвейг и осторожно коснулась поверхности хрусталя кончиком пальца. — Это же горный алмаз!

Украшения переливались на солнце и выглядели удивительно изящными. Хоть я и не была ценительницей украшений, я отметила, насколько тонкой была работа мастера.

— Примерь! — потребовала Сольвейг, искренне радуясь за меня.

Эта девушка не знала зависти, она умела радоваться чужому счастью. И кто бы знал, как я была рада, что Рандвалф не смог сломать это солнечное существо!

— Ой! — я вскрикнула: край снежинки был достаточно острым, и на пальце выступила кровь.

— Осторожно! Алмаз очень острый, — предупредила Сольвейг.

— А его вообще носить безопасно? — удивилась я. — Так можно и горло себе перерезать ненароком.

— Горный алмаз носят только знатные дамы, — пожала плечами Сольвейг.

"Ага, и уж точно они не носятся с ним по замку! — наконец подал голос Гуннульв. — Крутую цацку тебе Вилдэр отвесил. Леофвайн от зависти еще не спился?"

Я фыркнула.

— Ты где был?

"По замку гулял, — неопределенно откликнулся Гуннульв. — Над стражниками издевался, служанок пугал".

— Фу, таким быть, — скривилась я. — Что будем делать? У нас сегодня день, полный безделья. Жаль, что из спальни выходить нельзя.

"У-у-у, всерьез Вилдэр принялся за дело! А что мы будем делать? Хочешь, книгу тебе притащу из библиотеки?"

— Хочу! — я неожиданно взвилась на ноги. — Помнишь, ты погром там устроил?

"Помню, — будто бы смущенно откликнулся Гуннульв".

— Я тогда книгу читала, но вот какую именно — не вспомню. Там про инеевых волков было. Сможешь принести?

"Постараюсь, — с сомнением ответил Гуннульв и исчез".

— Хочу узнать о них побольше, — пояснила я для Сольвейг, но та все равно смотрела на меня с подозрением.

— Ты же не собираешься в одиночку разбираться во всем этом, нет? — наконец спросила подруга.

Я рассмеялась.

— Конечно, нет. Ты издеваешься? Мне это не осилить. Но уж очень интересно, на что эти волки способны.

Сольвейг кивнула. Ей тоже было интересно. Наверное, до моего появления ей редко удавалось почитать что-то. А зря, стоит заметить. Она была очень умной и сообразительной, запросто бы смогла выучиться. Жаль, что образование рабынь здесь оставляет желать лучшего: девушек обучают в основном этикету, да искусству...радовать мужчину во всех областях.

Я вдруг почувствовала слабость. Дома иногда у меня скакало давление, но я почему-то перепугалась. Чтобы унять головокружение, я прислонилась лбом к холодному стеклу.

— Ты в порядке, Анна? — обеспокоено спросила Сольвейг.

— Да, — пробормотала я. — Да, все хорошо. Просто немного переутомилась. Наверное, не прошло еще действие этого отвара. Точнее, отравы.

"Считай — повезло, — Гуннульв вернулся достаточно быстро".

У меня на коленях (чтобы не заметили остальные девушки) появилась книга.

— Спасибо, Гуннульв, — обрадовалась я.

Остаток дня мы с Сольвейг провели с книгой, лишь прервавшись для обеда и легкого ужина. И прочитанное совсем нас не порадовало.

Инеевые волки были одними из самых опасных существ. Помимо инстинктов хищника они обладали и разумом, что в сочетании давало невероятную жестокость. Они были свободолюбивы, надменны и слишком горды своим прошлым.

А в прошлом у них было немало побед. Оказывается, когда-то этот мир не населяли люди. Они пришли позже, откуда — никто не знает. А правили здесь волшебные разумные существа. В частности, на территории, именуемой ныне Снежным Плато, жили две враждующие расы: инеевые волки и снежные павлины. Волки были хищниками и стремились подавить умных и спокойных павлинов. Тем же, кроме знаний ничего не было нужно. Разгорелась война, после которой павлины исчезли, оставив после себя лишь ущелье, что располагалось на подступах к замку.

Позже, когда пришли люди, Повелитель Снежного Плато сумел выгнать волков почти на окраину и тем самым поселил в их душах жгучую ненависть к людям. С тех пор волки и пытаются отвоевать законные территории. До сих пор безуспешно.

Волки обладают магией, в том числе и ледяной, хотя традиционно считается, будто ледяной магией владеет только правящая семья.

— Неутешительно, — сказала я, чувствуя, как начинает болеть голова. — Похоже, мы попали в неплохую заварушку.

Сольвейг кивнула. Она гораздо лучше усвоила прочитанное: языком она владела дольше меня, а потому читала быстрее и не переспрашивала по нескольку раз за страницу.

— Знаешь, мне иногда так страшно, — призналась она. — Я думаю, что будет, если мы проиграем в войне? Я имею в виду — с нами.

Я не стала отвечать. Зачем? Все было предельно ясно.

То ли от переживаний, то ли от постоянного чтения, я чувствовала себя паршивее некуда. Глаза слипались, болела голова так, будто по ней ударяют молотком.

— Анна, ты бледная. Что такое?

— Устала, — пожаловалась я.

— Идем, приляжешь.

Сольвейг поднялась с места и помогла мне встать. Медленно, стараясь не вертеть головой, я добрела до кровати и без сил рухнула на нее, даже не пытаясь раздеться.

— Может, позвать лекаря? — Сольвейг нервно закусила губу.

— Нет, — прошептала я. — Лучше я посплю. Прости, это, наверное, переутомление. Или избыток переживаний. Давление...

Я бессвязно бормотала что-то, то погружаясь в тяжелую дрему, то выныривая в реальность. В какой-то момент я перестала понимать, что происходит, где я и почему вокруг все так оживленно переговариваются. Пространство вокруг плясало яркими цветами и казалось, будто каждый звук, доносившийся до меня, имеет свой цвет, свой всполох на фоне резного потолка.

Я заснула, едва погасили свечи. Тяжелый сон навалился на меня, будто теплое одеяло и принес такое желанное успокоение. Я с удовольствием и какой-то невероятной радостью нырнула в него, погрузившись с головой, расправив плечи и откинув голову.

А спустя несколько часов меня не смогли разбудить.

Я все понимала. Слышала голоса, чувствовала, как меня трясет Сольвейг и Астрид командирским тоном велит подниматься. Слышала, как раздвигаются шторы, как одеваются девчонки, как ноет Галия, которую уже несколько дней заставляли работать. Но плотная тьма окружала меня со всех сторон и не давала откликнуться. Ноги и руки словно вконец ослабели. Я даже шептать не могла, хотя и старалась.

— Зови лекаря, — наконец смилостивилась Астрид.

Я уже минут сорок пыталась закричать от ужаса.

Что со мной случилось?

Боль пришла неожиданно. Я выгнулась, чувствуя, как вдоль позвоночника разгорается пламя, охватывает все тело, сковывает разум и чувства. Кричать я не могла.

На лоб легла прохладная ладонь, кто-то прижал меня к постели.

— Анна, успокойся, — ласково сказала Сольвейг. — Тебя посмотрит лекарь, все будет хорошо!

Если бы я могла... боль усиливалась, звуки слились в один. Я вырывалась из чьих-то рук, не в силах ни закричать, ни объяснить, что происходит. Впрочем, что происходит, я и сама не знала.

— Девушка, успокойтесь, — лекарь пытался мне что-то втолковать. — Прекратите панику, пожалуйста. Я не смогу понять, что с вами, если вы будете вырываться.

Легко было сказать, но я почти не владела собственным телом. Кое-как я заставила себя абстрагироваться, думать о доме и не чувствовать всепоглощающую боль.

Меня раздели и осмотрели. Каждое прикосновение лекаря рождало всплеск боли. Я услышала сдавленный шепот Сольвейг:

— У нее синяки остаются после каждого прикосновения...

И слезы покатились из глаз против моей воли. Кажется, очередной враг достал меня. Или я просто заболела какой-то местной болезнью? Нет, это вряд ли: лекарь не может понять, что со мной.

В конце концов, мне просто дали вдохнуть эфир, но боль не отступила. Тело сделалось покорным и безвольным, в голове помутилось, но, ни ошеломляющая боль, ни тошнота не прошли. Я просто перестала вырываться, а внутри все так же кричала.

Лекарь сдался примерно через час. Он понимал, что отказ от моего лечения практически лишит его работы, если не жизни. Но он не знал, что со мной. В этот момент я уже не могла испытывать страха. Пришло простое осознание: рассвет я уже не встречу. Не увижу своей семьи. Не увижу Вилдэра. А ему наверняка даже не сообщили. Вот так глупо расстаемся.

Интересно, есть ли хоть малюсенький шанс, что после смерти в этом мире я вернусь в свой? Нет, конечно, нет. Глупости это.

Боль стала привычной подругой. Я уже почти не обращала на нее внимания, только слегка содрогалась от особенно сильных приступов.

Сольвейг сидела рядом и гладила меня по руке, не зная, что это простое движение причиняет мне невыносимые страдания.

Тяжелые шаги слились с калейдоскопом звуков моей голове, но Сольвейг тихо удалилась. Кровать прогнулась под весом посетителя, и теплая рука осторожно погладила меня по волосам. Так гладил только Вилдэр. Ему почему-то нравилось пропускать пряди волос через пальцы.

И вновь ни сказать, ни поднять руку у меня не получилось. Я лишь слабо дернулась в его сторону, ища защиты и ласки. Он осторожно поднял меня на руки, не обращая внимания на отсутствие одежды, и принялся укачивать, как маленькую.

— Тихо, не плачь, — он поцеловал меня в лоб, и я даже почти не почувствовала боли. — Все будет хорошо, счастье мое.

И голос сорвался.

Я едва не взвыла. Если уж мой Вилдэр не может совладать с голосом, то дела мои плохи. Я хотела бы сказать ему, что люблю его, но не могла. Надо было раньше, и почему я так боюсь этих слов? Дитя двадцать первого века, в котором любовь возведена в степень материальных благ.

— Анна, — прошептал он, целуя меня в макушку, — родная. Потерпи, скоро все кончится.

Кончится? Как же не хотелось умирать вот так, в его объятиях, чувствовать, как он тяжело дышит.

— Я буду рядом, любимая.

Любимая...можно ли полюбить за такой короткий срок или эти слова пришли как последняя отчаянная попытка вернуть мне желание жить? Если бы дело было лишь в нем. Если бы я могла вынырнуть из этого кошмара...

Ушел бы он, что ли. Всяко легче.

Объятия Вилдэра несмотря на боль, которую приносили, успокаивали. Я пыталась запомнить каждый миг, каждое прикосновение, каждый поцелуй.

— Милая, хорошая, — шептал он мне на ухо, когда я дрожала от спазмов. — Потерпи чуть-чуть.

Моя голова безвольно лежала на его плече, тьма, маячившая перед глазами, начинала надоедать. Слезы сами катились по щекам, я будто доживала последние мгновения рядом с ним.

— Анна, — выдохнул он, — не плачь. Пожалуйста.

И в этом "пожалуйста" прозвучало такое страдание, что я едва не потеряла сознание от жалости к нему.

Мы оба знали, чем кончится эта ночь. Оба знали, что проводим друг с другом последние часы и молчали. Я — потому что была не в силах говорить, а он не хотел, чтобы я слышала его надломленный голос.

— Знаешь, как я жалею, что отказался от тебя тем утром, — вдруг проговорил Вилдэр. — Может, мне было бы легче терять тебя вот так, медленно, а? Почему ты? Почему не какая-нибудь покорная и спокойная девочка? Почему после стольких лет я снова теряю часть своей души, Анна?

Я почувствовала усталость. Почти смертельную, надо же, какая ирония.

— Хорошая моя. Ну, не плачь, я рядом. Прости меня, девочка, прости. Не сберег я тебя.

Почти прощание. Почти последний вздох. А он до конца будет или сейчас уйдет, не выдержит?

— Я люблю тебя.

"Какой драматический момент, — голос Гуннульв раздался в моей голове так ясно, что я вздрогнула, а Вилдэр крепче прижал меня к себе. — Анна, дело серьезное. Ты больна".

"Я уже догадалась".

"Ты умрешь".

"И пусть. Только...может, ты Вилдэра уйти заставишь? Я точно не выдержу, если он будет...до конца".

"Заставлю, — согласился Гуннульв".

Вилдэр не хотел. Категорически не хотел меня отпускать, я слышала уверенный голос Гуннульв и отрывистые реплики Вилдэра.

— Она так хочет, — монстр говорил спокойно и печально. — Пожалуйста, ей и так тяжело. Попрощайся сейчас.

Вилдэр положил меня на постель и крепко поцеловал в губы, которые отозвались болезненным ощущением.

— Счастье мое, — прошептал он. — Прости, прости...

И ушел, быстрым шагов, резко распахнул дверь, так, что она с грохотом за ним захлопнулась.

"Спасибо, — сказала я Гуннульв".

"Ну что, будем прощаться? — спросил монстр".

"Будем. Ты классный!"

"Я так понимаю, на вашем языке это означает что-то вроде "хороший"? Ты тоже удивительная, Аня, я так рад, что познакомился с тобой".

Я почувствовала шаги и чье-то дыхание на своей щеке. Запах девичьих духов ударил в нос.

— Бедная Анна, — я узнала голос Галии. — Умирает, всеми покинутая! Как жаль. Возможно, сегодня ночью я буду жалеть Повелителя...

В следующий момент Галия вскрикнула.

"Ты что?".

"Уронил эту дрянь, — буркнул Гуннульв. — Бесит она меня, сил нет!"

Я ничего не ответила. Что ж, значит, Галия добилась своего. Наверняка не без помощи Рандвалфа.

"Мамочки! — закричал Гуннульв. — Леофвайн пришел! Звать Вилдэра?"

"Погоди. Хуже он мне все равно не сделает, дай порадоваться мужику".

И как Леофвайн умудряется так бесшумно появляться? Я ведь даже не слышала его шагов...

— Анна, — голос, как всегда, полон ненависти, — ты умираешь. Я знаю этот яд, он очень медленно и болезненно убивает жертву. Ты не дотянешь до утра, но еще час-два и начнутся такие боли, что ты сойдешь с ума. Я... ненавижу тебя. Почему...не знаю, просто ненавижу и ничего с этим поделать не могу. Это я велел Галие пролить яд на украшения. Но я люблю Повелителя. И действительно служу ему. Он очень страдает, ты...привлекла его. Он не сможет выносить твоих криков, а совсем скоро ты сможешь закричать. Он уже терял любимую, слышал, как она умирает. Второй он не вынесет, возраст скажется, сердце подведет. Анна, — Леофвайн приблизился ко мне и почти шептал, — позволь мне закончить с этим. Позволь дать тебе умереть без мучений, ты ничего не почувствуешь, я обещаю! Подумай, ты ведь любишь его, я видел. Можешь ли ты причинить ему такие страдания?

Слова будто резали сердце ножом. Я — невероятно — нашла в себе силы, чтобы поднять руку. Повинуясь волне гнева, я показала Леофвайну все, что думаю о нем и его предложении. А потом — еще более невероятно — я разлепила губы и прошептала тихо, но в звенящей тишине были отчетливо слышны мои слова:

— Пошел к черту!

Леофвайн чертыхнулся и зажал мне рот и нос. Я заскребла руками по простыням, но сделать ничего не могла, Гуннульв ревел от бессилия, сдерживаемый каким-то заклинанием.

И вновь — страшное усилие, сопровождающееся болью — и мой кулак врезался в челюсть Леофвайна. Удар был слабым, но мужчина этого не ожидал. А потом мой крик разрезал тишину утра, разбудив наложниц, Астрид, всполошив всех, кто рядом находился.

И Вилдэра, который не ушел, а дежурил за дверьми.

"Ой, мать моя — монстриха! — простонал Гуннульв. — У него взгляд такой...".

— Стража! — рык Вилдэра испугал даже меня, хотя по логике мне должно было быть все равно. — Как ты посмел, Леофвайн?! Ты предал меня! Галия!

"Лефовайн стоит, бледный, Галия рыдать вот-вот кинется, — сообщил мне Гуннульв. — Ну и разборки здесь сейчас будут..."

Звук распахнувшихся дверей возвестил о прибытии...кого-то.

"Стража, — тут же отозвался монстр. — Двое вооруженных ребят".

— Повелитель, — в голосе стражников чувствовалось почтение.

— Советника Леофвайна схватить, — Вилдэр сдерживал ярость. — Галию тоже. Казнить. На рассвете. Обоих.

"Ой! — возвестил Гуннульв".

А я, перестав бороться за жизнь и сознание, провалилась во тьму.

* * *

Как ни странно, мое пробуждение состоялось. Я даже удивилась, увидев вокруг себя очертания спальни и почувствовав запах свежей сдобы. Кашлянула, облизала пересохшие губы и слабо шевельнула рукой, ожидая взрыва боли. Но ее не последовало, хотя рука предательски дрожала. Я была слаба, как котенок, но жива.

— Анна! — ко мне кинулась Сольвейг. — Как ты? Жива? Что болит?

Я покачала головой, боясь говорить. Вдруг эта способность еще ко мне не вернулась?

— Мы так боялись, — под глазами Сольвейг залегли темные круги, а глаза покраснели от слез.

— Где, — шепот у меня вышел слабым, — Вилдэр?

— Он ушел поспать, — ответила подруга, — всю ночь около тебя просидел, а как ты уснула, мы общими усилиями его уговорили. Ну и Гуннульв твой постарался.

— Ты молодец, Анька, — хмыкнул монстр, который совершенно не стеснялся Сольвейг и прыгал на ее кровати, взлетая чуть ли не под потолок.

— Ты уже не скрываешься?

— Пришлось, — хмыкнул монстр. — Зато теперь к тебе никто не подойдет: я достаточно напугал этих склочниц!

— О да, — Сольвейг закатила глаза. — Он тут такой ураган поднял, что все перепугались! А Тордис, наверное, до сих пор прическу распутывает.

Гуннульв с гордостью глянул на меня.

— А почему я...жива? — я с трудом выговорила вопрос, вспомнив вчерашние сцены. — Мне не приснилось?

— Нет, — ответил Гуннульв, — тебе не приснилось. Кстати, Осмонд заходил, но мы его отправили восвояси: у него ученица гриппом заболела, чтоб тебя не заразил. Так что тебе большой привет и вон, — монстр кивнул на столик и глаза его блеснули, — винограда принес.

— Съешь, — разрешила я монстру, — я не хочу.

Гуннульв уговаривать было не нужно. Монстр радостно зачавкал.

— Ты не умерла, — продолжил он после того, как лакомство было съедено, — потому что ты не из этого мира. Понимаешь, хоть ты и человек, как все, кто живет в замке, не считая меня, у тебя другой метаболизм. Ты сильнее сопротивляешься нашим болячкам, потому что они к твоему организму не приспособились. Вот и с этим отравлением вышло так. Повезло.

— Да уж, — содрогнулась я. — Очень повезло, воистину.

— Не ной. Мы были уверены, что ты умрешь. Но, судя по всему, разговор с Леофвайном пробудил в тебе здоровую злость. Или спортивный интерес, не знаю. В общем, ты выкарабкаешься. Пару дней, правда, придется полежать.

Я обдумывала поступившую информацию.

— А Леофвайн что? Галия?

— Их казнили сегодня утром, Вилдэр слышал весь разговор. Как я потом узнал, он сначала и впрямь ушел к себе, но потом решил, что плевать он хотел на твое мнение и за ручку тебя подержать обязан. Вернулся, подслушал разговор. Даже подглядел, как ты Леофвайну двинула. Их с Галией в тюрьме заперли, а утром казнили. Галия все орала, что ни в чем не виновата, что ее заставили, пригрозили, но ты же знаешь Вилдэра.

— Значит, теперь Галия и Леофвайн мне не угрожают? — растерянно пробормотала я, пытаясь осознать эту новость.

— Нет. Но у нас остается проблема Рандвалфа, не забывай, — напомнил Гуннульв. — Я бы посоветовал тебе быть осторожнее. Конечно, Вилдэр теперь с тебя глаз не спустит, но у Рандвалфа в распоряжении волки, так что защиты Вилдэра может и не хватить.

— Поняла, — я устало откинулась на подушки: слабость была жуткая.

— Может, ей поспать лучше? — с сомнением спросила Сольвейг.

— Поспит, только я сейчас к Вилдэру сбегаю, он просил разбудить его, если Аня проснется.

Я даже не нашла в себе сил перепугаться или взволноваться. Просто обрадовалась, что вновь его увижу. Мы почти попрощались этой ночью, и повторять такой опыт мне не хотелось.

Тактичная Сольвейг пробормотала, что ей надо по делам, а то Астрид уже извелась вся, и покинула общую спальню. Я смутно подозревала, что на деле-то Сольвейг приказали за мной ухаживать, но она просто не захотела присутствовать при нашей встрече.

Он вошел в спальню и я отметила, каким уставшим он выглядел. Но, тем не менее, он тепло улыбнулся мне. На эту улыбку нельзя было не ответить.

— Привет, — он протянул руки, и я с трудом поднялась, чтобы мужчина мог меня обнять.

Я с удовольствием прижалась к нему и вздохнула.

— Как ты?

— Лучше. Но земля определенно слишком быстро вертится! Меня шатает, как будто я напилась!

— Слабость — самое легкое последствие отравления, — сказал Вилдэр. — Тебе повезло.

Я задумалась. А не сказал ли Гуннульв Вилдэру, почему я выжила?

— Почему я не умерла? — спросила я и замерла, опасаясь услышать ответ.

— Не знаю, — Вилдэр крепче меня обнял, — Гуннульв сказал, что, возможно, доза была рассчитана неверно. Ты ведь лишь порезала палец, а они надеялись, что ты поранишься серьезнее.

— Да я могла вообще не пораниться еще лет десять! Или кто-то другой мог схватиться неудачно. О чем только думают они?!

— Думали, — поправил Вилдэр, — больше не будут.

— Все равно — это бред! Идиотская идея.

— Но она сработала.

— По чистой случайности! Кто так организовывает покушение?

Вилдэр тихо рассмеялся.

— Ты, я смотрю, знаток в этом? Часто покушалась на кого-нибудь?

Я не могла не улыбнуться: Вилдэр меня откровенно дразнил.

— Я рад, что ты поправляешься, — он отстранился и взял меня за руку. — Мне надо будет уехать, Анна.

— Почему? Куда?

— Мне нужна поддержка правителя Подземного Города, придется поехать на переговоры, сам он в холод ни за что не полезет. Так что я уеду, всего на неделю, не бойся. Но все-таки ты удивительно талантливая девушка: найти себе столько врагов! А потому мне нужно, чтобы ты кое-что сделала.

— Что?

Как же мне надоело притворяться всезнающей девицей, кто бы знал! Вот что это за Подземный Город? Придется потом спросить у Гуннульв. Или... рассказать Вилдэру о том, кто я?

— Мне нужно, чтобы ты приняла участие в одном обряде. Он поможет тебе и даст необходимую защиту. Это будет надежнее, чем если Осмонд обрызгает тебя отварами и помашет у тебя перед носом каким-нибудь священным булыжником.

Я рассмеялась, представив картину.

— Хорошо. Если вы считаете, что так нужно, я не буду возражать.

Вилдэр внимательно на меня посмотрел.

— А ты справишься? Придется немного постоять и послушать Осмонда. Не упадешь в обморок?

— К вечеру я поправлюсь, — пообещала я. — Вот увидите.

— Хорошо, — Вилдэр снова притянул меня к себе, — а потом, если будешь хорошо себя чувствовать, проведем вечер вместе. Когда-нибудь гравюры делала?

— Нет.

— Ну вот, попробуешь. И поужинаем. Что ты хочешь на ужин?

Я задумалась. Действительно хотелось чего-то... вкусного, сочного и непременно мясного! Как у них тут стейк называется, интересно?

— Мяса хочу, жареного, сочного. Желательно с кровью.

Если Вилдэр и был удивлен, то виду не подал. А нам мясо давали крайне редко, а уж жареное — никогда. Только вареное и небольшими порциями. Вообще, хотя наложницы и не голодали, пища здесь была...диетической. Даже слишком диетической.

Вилдэр наконец не выдержал и поцеловал меня. Я счастливо обняла его и почувствовала, как под тяжестью мужчины падаю на кровать, а руки Вилдэра тем временем скользят по моему животу, забираясь под рубашку. Я задыхалась, чувствуя, как он целует меня в шею, тяжело дышит и крепко сжимает мои руки, чтобы те не цеплялись отчаянно за его плечи.

— Ух, ты! Как тут интересно! — Гуннульв, как всегда не вовремя, вылез откуда-то и уселся на прикроватную тумбочку.

Вилдэр и не подумал оторваться от меня, только удобнее устроился и выровнял дыхание.

— Стесняюсь мешать, конечно, — влез опять Гуннульв, — но общая спальня — не то место, где стоит делать то, что вы собрались. Я-то, конечно, не против, я тут и не такое видел, но Астрид хватит удар от злости. А остальных — от зависти.

Вилдэр нехотя отстранился, а я посмотрела на монстра и разочарованно буркнула:

— Извращенец! Насмотрелся он!

— У тебя хорошие друзья, — задумчиво проговорил Вилдэр. — Ты подружилась с Сольвейг...если бы мне об этом не сказали я, наверное, не обратил бы на тебя внимания.

— Вот как, — усмехнулась я. — Тогда скажите, с кем мне нужно дружить, чтобы вы продолжали обращать на меня внимание! Только чур не предлагать Астрид, Ингу или Рандвалфа. У всех троих сводит челюсть от одного моего имени.

— Значит так, — из глаз Вилдэра исчезла страсть, но он снова обнял меня, когда сел на кровати, — сейчас ты высыпаешься, отдыхаешь и радуешься тому, что все хорошо. А вечером проводим ритуал. Утром я уеду, но ты будешь защищена. Договорились?

— Договорились! — я отсалютовала, хотя мужчина этого жеста и не понял.

Меня уложили, укрыли одеялом и поцеловали в лоб, совсем как маленькую девочку. Я нахмурилась, и тогда Вилдэр легко поцеловал меня у губы и лишь скользнул по ним языком. Я сделала попытку подняться, но сильные руки мне не позволили.

— Отдыхай, я сказал, — а вот это звучало, как приказ, и уже обращаясь к Гуннуль, Вилдэр добавил, — Проследи.

Когда Вилдэр ушел, я спросила у Гуннульв:

— А что за обряд он задумал?

— Не знаю, — отмахнулся монстр, — их вообще много существует, охранительных-то. Чего выбрал наш повелитель — без понятия. Ты лежи, лежи. Тебе яблочко принести?

— Отстань ты со своими яблоками, — я фыркнула.

— Зря. Меня теперь кухарка любит, кормит, — монстр счастливо зажмурился. — Отпад.

— Я смотрю, ты у меня словечек почерпнул? Ты хоть знаешь, что оно означает?

— Приблизительно. Анька, тебе полегчало что ли?

— Полегчало, — ответила я. — Но, надеюсь, мне не придется скакать на этом обряде, потому что на что-то кроме спокойного стояния я не способна!

Как показала практика, во время обряда мне скакать не нужно было. Скакала я после обряда. И не только я.

* * *

Мерцание свечей придавало комнате зловещее освещение. Осмонд с какой-то старинной книгой полностью соответствовал образу жреца, родившемуся у меня в голове. Вилдэр, поддерживающий меня, был спокоен, и его спокойствие окутывало меня с ног до головы, отметая ненужные вопросы и сомнения.

Осмонд что-то читал, монотонно и скучно, Вилдэр периодически смотрел на меня: не стало ли мне плохо. Но я чувствовала себя хорошо. Почти до самого вечера я спала под чутким наблюдением Гуннульв и слабость почти прошла. Сольвейг удивлялась, что я так быстро иду на поправку, Гуннульв шутил, что меня надо сдать на опыты в качестве образца для исследований сильнодействующих ядов, а я отходила от событий ночи и молча радовалась тому, что имею возможность пожить еще.

Вилдэр поддерживал меня за талию, но я и без него могла стоять. Правда, я совершенно ничего не понимала из сказанного Осмондом, но это меня не беспокоило: я всецело доверяла Вилдэру и уже устала подозревать всех.

Осмонд что-то сказал мне и вопросительно посмотрел.

— Дай мне руку, — сказал Вилдэр.

Я послушно протянула руку, и мужчина крепко сжал ее в своей. Поднялся легкий ветерок, а посреди комнаты начало расти слабое сияние. Оно разгоралось все сильнее и сильнее, пока не осветило полностью комнату. Я зачарованно смотрела на эту картину, чувствуя, как набираюсь сил, как прибавляется во мне энергии. Неожиданное чувство счастья накрыло меня так внезапно, что я ошеломленно взглянула на Вилдэра и увидела его улыбку. Он легко поцеловал меня и прошептал:

— Ты умница. Скоро все закончится, потерпи еще немного.

Осмонд еще читал что-то несколько минут, а потом брызнул на наши соединенные руки чем-то вкусно пахнущим.

— Ты закончил? — осведомился Вилдэр, когда сияние погасло и комнату осветили факелы, моментально вспыхнувшие только от одного движения повелителя.

— Да, Повелитель, — Осмонд поклонился, — но...вы же знаете, что ритуал должен быть завершен и...

— Знаю, — отрезал Вилдэр, — предоставь это мне. Анна, идем.

Он крепко взял меня за руку, и мы направились к его покоям. Я чувствовала в Вилдэре какую-то напряженность и разволновалась.

— Все в порядке? — спросила я, когда мы оказались в его покоях, где нас уже ожидал сервированный стол.

— Конечно, — на этот раз улыбка у него получилась скованной.

— Заметно, — буркнула я, не заботясь о том, соблюдаю ли этикет. — Повелитель, а как этот обряд будет меня защищать?

— Теперь ты не должна звать меня Повелителем, Анна.

Я замерла.

— Почему это?

— Из-за обряда, — Вилдэр вздохнул, — он защищает тебя, потому что ты моя жена.

Хорошо, что рядом оказалась кровать: я так и села на нее. Вилдэр, что же он наделал... Как же я вернусь домой, будучи его женой? Как мне теперь искать способ выбраться отсюда?

— Зачем?

Вилдэр отошел к окну.

— Я не могу рисковать тобой.

— Это что, был единственный способ?

— Для меня — да. Ты никогда не смиришься с положением наложницы, а я не собираюсь делать вид, что ты мне не нужна. Единственный выход, который я видел — свадьба. Причем если бы я рассказал тебе все заранее, ты бы нашла тысячу причин, чтобы отговорить меня!

— Нет, — глухо сказала я. — Не тысячу. Всего одну.

— И какую же? — Вилдэр повернулся ко мне.

Что ж, я понимала, что настал момент, когда придется рассказать Вилдэру все.

— Я из другого мира.

Признание вырвалось легко, несмотря на то, что я так долго скрывала. Слова повисли в воздухе, а удивление, завладевшее Вилдэром, казалось, можно даже пощупать: настолько хорошо я улавливала эмоции. Интересно, это следствие обряда или просто природная чуткость?

— То есть?

— Я жила в другом мире. Здесь я всего...чуть больше полугода. У меня был...как это на вашем языке... возлюбленный, но мы расстались и он задумал отомстить. Отправил меня сюда, высадил посреди равнины почти без одежды и все. Меня подобрали сначала какие-то разбойники, потом патруль. Кстати, патруль у тебя продажный, за взятку в виде меня отпустили явных браконьеров. Ну вот, а глава патруля меня Идгарду подарил.

И мы замолчали. Вилдэр обдумывал сказанное, а я решала, как мне теперь жить.

— Ты хотела вернуться домой.

Не вопрос, утверждение. Я закрыла глаза.

— Конечно. Там же моя семья.

— Семья?

— Родители, сестра.

— А тут я со своей свадьбой. Старый дурак. Но и ты должна была сказать, я бы что-то придумал, Анна!

— Я боялась! Это же бред...подумай сам: я из другого мира! Ты бы поверил? Незнакомой наложнице? Я едва появилась здесь, все сразу же решили против меня дружить. А ты...ты заступался. Я думала, что если расскажу тебе все, то ты либо не поверишь, либо накажешь.

— Да почему я наказать-то тебя должен был, Анна? — простонал Вилдэр, опустив голову.

— Не знаю. Это тяжело, на самом деле тяжело. Я когда язык учила, думала, не выдержу! Сначала казалось, что я сошла с ума, потом...

— Но ты никогда не забывала, что хочешь домой.

— Я не могу не хотеть. Я боюсь представить, как волнуются родители. Что бы ты делал, если бы Идгард пропал бесследно?

Отвечать мужчина не стал, да и не стоило: мы оба знали, что Вилдэр перевернул бы все миры в поисках сына.

— Я найду способ вернуть тебя домой, — твердо сказал Вилдэр спустя несколько минут.

Я вздрогнула и поежилась. От этих слов веяло...холодом.

— Ты должен был мне сказать.

— Иди к себе, Анна, — Вилдэр вновь отвернулся от меня.

— Но...

— Иди к себе!

Раньше он на меня не кричал. Я, сдерживая слезы, бросилась прочь из спальни, и только оказавшись в темном коридоре, позволила себе разрыдаться, надеясь, что меня никто не видит. Чувство безысходности затопило меня полностью.

"Чего ревем? — Гуннульв, как всегда, вылез неожиданно. — Что стряслось? Священным булыжником в лоб получила?"

Я не ответила, потому что реветь, как оказалось — дело успокаивающее. По крайней мере, я не скрывала эмоций и честно всхлипывала, вытирала глаза руками, как маленькая девочка и едва ли не сидела на полу. Захотелось обратно в комнату, в теплые и сильные объятия Вилдэра. Но я понимала, что сейчас он меня не примет. Разумеется, я знала, что и ему сейчас плохо, может, гораздо хуже, чем мне, но почему-то я чувствовала небольшую злость на него. Будь проклят мир, в котором женщиной распоряжаются, как вещью! Захотел — в подарок отдал, захотел — замуж продал, а захотел — и себе оставил.

"Анька, едрена вошь, — Гуннульв козырнул еще одним словечком, почерпнутым у меня. — Хватит рыдать, что там у вас произошло?"

— Он на мне женился, — прорыдала я.

"Это я уже понял, все в курсе теперь. Астрид сидит и скрипит зубами. Но чего ты ревешь? По моим расчетам счастливые новобрачные должны сейчас завершать обряд свадьбы в...какой-нибудь неприличной плоскости. И уж никак мне не думалось, что невеста будет рыдать в коридоре. Что такое?"

Я хотела было ответить. Хотела поделиться с Гуннульв всем, что наболело, но не успела.

Насмешливый и почти забытый голос эхом пронесся по коридору. Я подняла голову.

Это был Игорь.

— Так-так-так, — издевательски протянул он. — Кто это у нас тут плачет.

Он был одет в джинсы и свитер: так непривычно было видеть одежду из моего мира. Бронзовая кожа парня прямо светилась здоровьем, наверное, отдыхал где-то на юге. Он счастливо улыбался, оглядывая мое заплаканное лицо, трясущиеся руки и платье наложницы, в которое меня обрядили несмотря на то, что я стала женой Вилдэра.

— И как нашей Анюте живется в столь холодном крае? — усмехнулся Игорь.

Я молчала, будучи в совершенном шоке.

— Ну, милая, ты же не злишься на меня, так?

— Да как тебе сказать. Чего тебе нужно?

— Пришел поговорить.

— Поговорить? Странный у тебя способ разговаривать. На что ты надеялся, Игорь? Отправляя меня сюда, чего ты хотел?

— Знаешь, твоя семья так напугана, — с притворным сочувствием проговорил парень. — Места себе не находят.

Парень подошел ближе, но я отступила на пару шагов и он остановился.

— Не бойся, Аня, я не причиню тебе вреда. Ты же поняла, как опасно со мной ссориться? Я верну тебя в твой мир, обещаю. Ты же будешь хорошей девочкой?

Я открыла рот от удивления. Парень хмыкнул.

— Иди ко мне, — он притянул меня к себе и недвусмысленно нажал на плечи, приказывая опуститься...

— Гуннульв! — рявкнула я, сбрасывая с себя руки Игоря.

— Ась? — откликнулся монстр.

— А я теперь госпожа?

— Самая настоящая, — Гуннульв радостно хихикнул.

Я улыбнулась Игорю и вытерла слезы.

— Стража! — мой крик, уверенный и громкий разнесся по замку.

Внешняя пустота коридоров была лишь иллюзией, результатом труда хорошо обученных воинов. Поэтому на мой крик тут же выскочили два вооруженных парня и почтительно склонились.

— Да, госпожа, — сказал один.

— Этого молодого человека, — я кивнула на Игоря, — схватить и посадить в какую-нибудь клетку. С голоду сдохнуть только не дайте, колдовать запретите. До моего особого распоряжения.

Я с удовольствием наблюдала за изменившимся лицом Игоря, когда стражники схватили его под руки и потащили по лестнице.

— Тварь! — проорал он мне.

Я, радостно улыбаясь, помахала ему ручкой.

— Приятного отдыха, Игорь. Пришли мне открытку!

Вопли парня еще долго раздавались в тишине. Небось, переполошил весь замок.

В то, что Игорь меня мог вернуть, я не верила. Судя по всему, ему помогал Леофвайн, а тот мертв и я не могла сказать, что огорчена этим обстоятельством.

"Круто мы его, — удовлетворенно мурлыкнул Гуннульв. — Скотина, этот Игорь. А когда ты его выпустишь?".

— Не знаю, — я пожала плечами. — Когда захочу.

"Тоже правильно. Зато ты больше не плачешь, что радует. Полегчало?"

— Намного, — с чувством призналась я. — Как гора с плеч. Хоть этого гада можно не опасаться.

"Ну, стоит заметить, ты в последнее время ставишь рекорды по устранению врагов".

— Ага, еще бы Рандвалф самоустранился, упав с лестницы или отравившись морковкой, — хмыкнула я.

Мы направились в общую спальню. Настроение заметно поднялось, хотя я все еще не знала, что делать с Вилдэром. Первый приступ шока уже прошел, и я хотела помириться с мужем (как непривычно это звучало-то). Мне не нравилось это состояние. И не нравилось, что ему было плохо. В конце концов, я могу и вовсе не вернуться домой, а отношения так легко разрушить.

За раздумьями я и не заметила, как дошла до спальни и только когда настойчивое покашливание уже никак нельзя было счесть за почудившееся мне эхо, я подняла голову.

Астрид стояла и смотрела на меня со смесью ненависти и страха. Я даже опешила от этого нового отношения со стороны смотрительницы. Мы молча стояли и смотрели друг другу в глаза, пока Астрид не произнесла, медленно и осторожно выговаривая слова:

— Поздравляю. Госпожа.

— С-спасибо, — пробормотала я.

— Вам, к сожалению, нельзя в общую спальню.

— Почему?

— Вы теперь госпожа, ни к чему водиться с наложницами.

Собственно, я особенно не расстроилась: с девчонками я и так мало общалась. Разве что придется искать способ дружить с Сольвейг, но это меня не пугало. Волновало меня другое:

— А где я спать буду? В коридоре что ли?

— Вам приготовили отдельные покои. Идемте, я покажу.

Вот так дела. Еще и покои у меня будут. Похоже, жизнь налаживается.

* * *

Покои мои оказались очень просторными и уютными. Как и в остальных комнатах, в моей было много ковров, мебель была массивной и темной, а широкая кровать так и манила, звала, настойчиво убеждала выспаться во всех позах. Картин на стенах не было, и Астрид сообщила мне, что я могу выбрать их сама, или оставить стены пустыми. Я предпочла второй вариант: было лень возиться.

Большое окно было зарешечено, но, к счастью, открывалось. Я накинула шубку (к слову, в гардеробном шкафу теперь висели не пошлые платья наложниц, а шикарные наряды, к которым даже я не могла остаться равнодушной) и высунулась в окно. Из него открывался прекрасный вид на часть территории замка и ущелье, которое в темноте слегка светилось неясным голубоватым светом. Радиоактивное оно что ли?

— Я пришлю вам горничную, госпожа, — сказала Астрид.

Уж как ей тяжело давалось это слово применительно ко мне, я не знала. Но немного радовалась: вот и настало время, когда я выше Астрид. Я устыдилась сама себя. Мне бы скромно радоваться чести, а не торжествовать.

— Кстати, странно, что они здесь ни колец, ни браслетов никаких не носят обручальных.

"Носят, еще как, — ответил Гуннульв".

— А почему я не ношу? Или наложнице не положено кольцо?

"Понимаешь, ритуал нужно еще завершить".

Да, я вспомнила, как Осмонд упоминал об этом.

— И что нужно сделать?

"Переспать!"

— С кем? — я округлила глаза.

"Ты не поверишь, — саркастически хмыкнул монстр, — с мужем. Что характерно: с твоим. Тогда он наденет тебе на палец колечко".

— И никуда не отпустит, — на меня снова навалилась тяжесть произошедшего.

"Анька, да кончай уже ты. Он тебя любит, ты его любишь, вы женаты! Не думай о том, что будет потом. Он завтра уедет, а ты останешься одна. И взвоешь через сутки. А потом еще неизвестно, как сложится. Вдруг война, а он с нее не вернется?".

От такой перспективы я снова начала хлюпать носом и Гуннульв поспешил пойти на попятную:

"Эй-эй! Не реветь! Все нормально, все спокойно. Анька, что ты такая чувствительная в последнее время? Прекращай. Значит, так: сейчас горничную дожидаемся, ужинаем и идем к Вилдэру. Дальше я удаляюсь, а ты прекращаешь изображать из себя жертву произвола правителя и прыгаешь к оному в койку. Причем радостно прыгаешь, чтоб я там слез не слышал!"

Я хотела было возмутиться, но раздался стук в дверь.

— Госпожа, разрешите?

Я оторопела. Это была Сольвейг. Она, опустив голову, вошла в комнату и сделала реверанс. Передо мной! Жуть какая.

— Э-э-э, — глубокомысленно произнесла я, глядя на подругу. — Ты чего, теперь всегда кланяться будешь?

— Так положено, — ответила Сольвейг. — Меня вашей горничной назначили.

Я даже скривилась от этого "вы".

— Хватит! Я ж тебе не Астрид. Давай поужинаем, что ли. Я есть хочу.

— Да, госпожа.

— Сольвейг, — простонала я, — если ваш идиотский этикет требует, чтобы ты меня госпожой называла, то делай это. На людях. А когда мы одни, изволь превратиться в прежнюю Сольвейг, иначе я сойду здесь с ума. Я, между прочим, Вилдэру все рассказала.

— А он что? — Сольвейг села в кресло и внимательно на меня посмотрела.

— Сослал сюда. Видать, обиделся. А вообще, скажу я тебе, обижаться надо было мне. Бытует мнение, что о свадьбе невесту предупреждают заранее. А не ставят перед фактом.

— Ты что, не знала?! — удивилась Сольвейг. — Ничего себе! А что теперь делать?

— Я ей сказал, что делать, — влез Гуннульв, — но она упрямая.

— Да не могу я к нему пойти! — разозлилась я. — Он меня выгнал! Как вы себе это представляете?

— Я вообще проблемы не вижу, — откликнулся монстр. — Он же обещал найти способ вернуть тебя домой, значит найдет и способ остаться с тобой.

— Это что, так просто?

— Не просто. Но, думаю, осуществимо. В конечном итоге.

— Ты меня не утешил.

— Апчхи!

— Будь здоров, — сказала я Гуннульв.

— Я не чихал, — ответил тот.

— Будь здорова, Сольвейг.

— И я не чихала.

— А кто чихнул? — не поняла я.

Мы дружно обернулись к распахнутому окну, откуда донесся еще один смачный чих.

— Ой, — Гуннульв первым подскочил к источнику звука.

Второй подоспела я, высунулась наружу и увидела на подоконнике...ежика. Он выглядел совершенно обычно, только дрожал от холода. Я осторожно взяла малыша на руки и закрыла окно.

— Смотрите, какой маленький!

— Звездный ежик, — округлила глаза Сольвейг.

— Какой-какой? — фыркнула я.

— Звездный. Ну, они так называются, легенда есть одна, про упавшую звезду.

— Звезда упала на ежика? — я хихикнула и положила малыша на постель. Тот свернулся клубочком и чихнул.

— Ой, — снова сказал Гуннульв.

Ежик чихнул множеством серебристых снежинок.

— Как здорово! — восхитилась Сольвейг.

— Он ранен, товарищи, — возвестила я, закончив осматривать животное.

— Ранен?! Анна, на ежей нельзя охотиться! Кто посмеет поднять руку на звездного ежика, будет казнен.

— И что в них особенного? — удивилась я. — Ежик выглядел как обычный, ничем не выделялся из ряда тех, что я на даче видела, когда еще у себя в мире жила.

— Иголки обладают целебным свойством, — пояснила Сольвейг. — Могут с того света вытащить, особенно если ранение какое случится.

Я мысленно сделала закладку. Если вдруг что — искать звездного ежика. Тьфу! Ну и название.

— Сольвейг, принеси малышу молока.

— А как лечить будем? — поинтересовался Гуннульв.

— К Вилдэру понесу, — вздохнула я.

* * *

Муж спал, когда я осторожно открыла дверь и вошла в его покои. И тут же мне пришлось ловить какую-то старинную вазу, которая, как некстати, оказалась на моем пути.

"Ваза династии Герр! — взвыл Гуннульв и оттащил произведение искусства от меня подальше.

Ежик, будто поняв, что шуметь нельзя, больше не чихал, хотя сильно дрожал. Он был таким маленьким и несчастным, что я готова была на все, лишь бы Вилдэр его спас. Я взяла с дивана подушку и устроила ежа на рабочем столе Вилдэра.

— Потерпи чуть-чуть, малыш, — прошептала я. — Сейчас мы тебе поможем.

Я прислушалась к ровному дыханию мужчины. Он спал крепко, но я все же боялась, что он спросонья примет меня за маньяка.

— Эй, — я похлопала его по плечу. — Проснитесь!

Нехотя Вилдэр открыл глаза.

Сначала в его глазах засветилось непонимание, но потом, спустя миг, он крепко ухватил меня за руку и дернул на себя. Я не успела ничего сказать, как его губы прошлись по шее, а руки быстро расшнуровывали корсет. Становилось все труднее не забыть, что в моей помощи отчаянно нуждается раненый ежик.

— Подожди! — я попыталась отстраниться.

— Я уже устал ждать, — хрипло прошептал Вилдэр. — Я уезжаю завтра, Анна, я не могу оставить тебя просто так. Ты ведь пришла ко мне. Неи хотела бы — сидела б у себя.

— Нет, я вовсе не против, — я чувствовала, что говорю правду. — Но там раненый ежик и он не доживет до утра.

Вилдэр оторвался от моей шеи и изумленно на меня взглянул.

— Ежик?

— Ежик.

— Звездный?

— Он самый.

— Где ты его нашла?

— На подоконнике.

— Где он сейчас?

— На вашем столе, — созналась я.

Вилдэр вздохнул и без малейшего усилия переложил меня на свободную половину кровати. Платье едва не соскользнуло: корсет-то уже был расшнурован окончательно.

Вилдэр подошел к ежику, нахмурился, бегло осмотрел животинку.

— Узнаю, кто — убью, — пообещал он, освобождая место на столе.

Ежик был переложен с подушки на гладкую поверхность столешницы. Вилдэр успокаивающе погладил малыша по пузику, и я улыбнулась.

— Как вы будете его лечить? — спросила я.

— Магией, тут рана небольшая. Я ему помогу, а дальше он сам справится. Ежи — существа магические, способные. Вот увидишь, завтра он будет в полном порядке.

— Он такой кроха, — прошептала я, глядя, как свечение, исходящее от ладоней Вилдэра окутывает маленькое тельце.

— Иди сюда, — сказал Вилдэр. — Иди, не бойся.

Он пропустил меня ближе к ежу, заставил положить на него руки и обнял за талию.

— Чувствуешь? — прошептал он.

— Да, — я удивленно вздрогнула.

Через меня в ежа полилась магия. Теплая, ласковая и уютная. Она приятно струилась по телу, заставляя меня дрожать, а Вилдэр меж тем целовал мою спину, спускаясь все ниже.

— Хватит, — наконец сказал он. — Дальше сам будет восстанавливаться.

Я убрала руки и испытала разочарование от того, что теплый поток исчез.

— А мы с тобой сейчас завершим ритуал, — многообещающе прошептал Вилдэр.

— Ой, — это я у Гуннульв нахваталась?

Платье упало к ногам. Вилдэр удовлетворенно хмыкнул и отошел на пару шагов, не сводя взгляда с медленно краснеющей меня.

— И что? — спустя минуту спросила я. — Мне сплясать?

Вилдэр осторожно взял меня за руку.

— Спляши, — ответил он, приближаясь.

Дыхание сбилось, когда рука мужа прошлась по моей спине, чуть задержалась на талии и, опустившись еще ниже, прижала меня к его телу. Я почувствовала, что он дышит глубоко и неровно. А у самой дыхание вообще почти пропало, я судорожно хватала ртом воздух и успокоилась только тогда, когда поцелуй лишил меня возможности сопротивляться.

— Девочка моя, — хрипло прошептал Вилдэр. — Вот что я без тебя буду неделю делать?

— Пить, гулять и объедаться? — попробовала предположить я.

— Это ты от страха юморить начала?

— Ну...да, — пришлось признаться.

— Не бойся меня, — и вновь движение руки, на этот раз не торопливое, изучающее. — Я же люблю тебя.

— Я...я, наверное, тоже люблю тебя, — я опустила глаза, чувствуя, как краснею.

Признания никогда не давались мне хорошо.

Впрочем, "хорошо" оказалось понятием относительным, потому что у Вилдэра от моего невнятного шепота снесло крышу! Он обнял меня и с каким-то болезненным стоном поцеловал, а потом подхватил на руки и отнес на кровать. Наши движения были торопливыми, словно мы боялись друг друга потерять. Вилдэр был гораздо сильнее меня, он сдерживался, чтобы не причинить боль. А мне хотелось, чтобы он полностью отдался этим ощущениями, которые были для меня настолько сильными, что затмевали все вокруг.

Я уснула в его объятиях, даже не уснула, а отключилась, будучи счастливой и одновременно напуганной такой гаммой ощущений. Сквозь сон я почувствовала, как на мой палец надевают кольцо, а потом теплые губы в последний раз скользят по шее.

— Засыпай, счастье мое.

"Ой, чего это тут творится! — голос Гуннульв прозвучал в моей голове под утро, когда я еще крепко спала. — Ну вы, ребята, шустрые. Я думал, он тебя уговаривать будет неделю, не меньше!"

— Язва! — буркнула я.

Вилдэр зашевелился и пресек мои попытки выбраться из под одеяла.

— Анна, рань такая, чего тебе не спится? — пробормотал он.

— Гуннульв достал! — я решила не выгораживать нахального монстра.

— Скажи ему, пусть идет на кухню, там его накормят. Пусть скажет, что мой приказ, желающие могут прийти, проверить.

"Оп-па! — радостно воскликнул Гуннульв. — Я побежал, пока, ребята!"

— Всегда действует, надо же, — улыбнулась я.

— Вот только спать мы уже не будем.

— Говори за себя. Я, пожалуй, еще посплю.

С этими словами я отвернулась от мужа (коего теперь называла так с полным правом). Но Вилдэр иной раз мог быть удивительно вредным. Он прижался ко мне и настойчиво подышал в ухо. Я не могла не рассмеяться.

— Ну что такое? Ты мне дашь поспать? — притворно возмутилась я.

— Нет, — улыбнулся муж. — Не дам.

Я фыркнула.

— А если все равно усну?

— Думаешь, меня это остановит?

— Апчхи!

— Будь здоров, — хором ответили мы и лишь через несколько секунд, поняв, что чихнул ежик, рассмеялись.

— Если бы не этот ежик, ты бы вчера ко мне пришла? — спросил Вилдэр, ласково перебирая мои многострадальные волосы.

— Не знаю, — честно призналась я. — Я думала, ты меня не хочешь видеть. Хотя есть мысль, что Гуннульв притащил бы меня в любом случае.

Я посмотрела на кольцо. Оно было достаточно скромным, но изящным: белое золото, небольшой бриллиант в центре, будто обвитый четкими линиями.

— Нравится? На заказ делали, для тебя.

— Мне больше нравится статус, который оно обеспечивает, — фыркнула я.

— Статус?

— Ну... точнее, мою роль в твоей жизни.

— Главную, — прошептал муж, целуя меня.

— Все! Пора вставать! Тебе собираться помогать не надо?

Вилдэр лениво потянулся.

— Не надо, я давно уж собрался, дракон ждет с середины ночи.

Я недоверчиво посмотрела на Вилдэра.

— Дракон?

— Ну да, — пожал плечами мужчина. — Что тебя смущает?

— Ты полетишь на драконе? Не знаю, это как-то...непривычно.

— А на чем я должен лететь? Мне придется спускаться в кратер вулкана, вряд ли собаки придут в восторг от такой перспективы, не находишь?

— Ты прав, — вздохнув, согласилась я.

— Главное, что пока я на переговорах, ты в безопасности. Мою жену никто не посмеет и пальцем тронуть.

Я, наконец, решилась задать вопрос, который очень сильно волновал меня:

— А Идгард? Как он воспримет твою женитьбу?

— Идгард прилетает завтра, — кивнул Вилдэр. — Я ему написал, но и лично позже переговорю. Ему придется смириться.

Я так и не сказала Вилдэру, что Идгард спал с Галией. Да и зачем Девушка мертва, а отношениям отца с сыном мое признание не поможет. Еще и крайней останусь тогда, как счастье робко постучалось в мою дверь.

Я проводила Вилдэра, мы долго не могли расстаться, стоя под снегопадом, а ледяной дракон, ожидающий нас, тактично притворился спящим. Я смотрела в небо, пока черная точка окончательно не пропала из виду, а потом побрела в замок, соображая, чем же занять свободное время, которое теперь не нужно было проводить, сервируя столы и встречая гостей.

Идгард действительно приехал на следующий день. А вместе с ним приехали очень крупные проблемы.

Глава 8. Павлиний совет

Когда Астрид сказала, что я должна встречать Идгарда, я не поверила своим ушам. И почему я должна была встречать сына своего мужа? Строго говоря, я ему вроде как мачехой приходилась. Забавно: мачеха младше пасынка. И почему в моей жизни все идет наперекосяк?

Среди моих союзников (а именно среди Осмонда, Сольвейг и Гуннульв) бытовало мнение, что принц вновь обретенной матери счастлив не будет. Особенно если учесть, что его любовницу казнили из-за меня. Гуннульв, правда, убеждал меня, что в смерти Галии моей вины не усматривается, но мы оба знали: наследнику на это плевать. Вопрос лишь в том, любил он ее или нет. Увиденное в потайной комнате говорило мне, что чувства Идгарда к любви отношения не имели. Гуннульв считал, что так может и любовь проявляться, мол, вес люди разные. В итоге я решила просто плыть по течению: вряд ли Идгард осмелится причинить мне реально зло, а хамство и угрозы я как-нибудь выдержу. Посему в назначенное время я спокойно вышла из замка, не обращая внимания на прислугу, которая завела привычку кланяться, едва меня завидев.

Я наблюдала, как Идгард вылезает из кабины, прицепленной к огромному ледяному дракону и идет прямо ко мне. Одет он был легко, волосы были чуть припорошены снегом. Не будь я женой его отца, отметила бы, что парень весьма хорошо собой. Интересно будет посмотреть на него через несколько лет: каким станет, кого в невесты выберет...

— Идгард, — я постаралась улыбнуться как можно приветливее.

— Вот значит как, — наследник осмотрел меня с ног до головы. — И что, мне теперь называть тебя мамой?

— Зачем, — вспыхнула я, — называй просто Анной. Или госпожой, как тебе удобнее.

Я развернулась и направилась в замок. Встретить я принца встретила, а вот любезничать с ним — такого в уговоре не было. По лицу Астрид я заметила, что та собирается что-то возразить мне, но я лишь отмахнулась.

— Я вообще-то не отпускал тебя! — крикнул Идгард, когда я уже поднималась по лестнице.

— А мне не нужно твое разрешение. Я рада, что ты хорошо добрался. Желаю чудесно отдохнуть и повеселиться.

— Анна! Нам нужно поговорить!

Я не отреагировала. Хочет хамить — пускай хамит, но не в моем присутствии. Так сказать, перед зеркалом тренируется. Тем более, что они у него наверняка с секретом, раз уж в стене тайная спаленка имеется.

Однако наследник сдаваться так просто не хотел: я услышала сзади торопливые и уверенные шаги. Беглый осмотр помещения позволил заключить, что прятаться здесь негде. Меня схватили за руку, к слову, достаточно осторожно, и развернули.

— Послушай, Анна, — начал Идгард.

— Нет, это ты послушай! — я высвободилась и отступила на шаг. — Я понимаю, что ты разочарован и все такое. Но я не просила твоего отца на мне жениться! И не просила его убивать Галию. Но эта дрянь пыталась меня отравить, так что рыдать не буду, уж прости.

— Черт с Галией, — перебил меня Идгард. — У меня проблемы посерьезнее.

— Я здесь при чем?

— А кто?! — чуть не заорал Идгард. — Ты мне мать теперь вроде как! И, между прочим, повелительница. Я что, виноват, что отец свалил в такое время?

— Ладно, — я закатила глаза. — Что такое? Зачем тебе понадобилась я?

— Может, за обедом поговорим? — предложил наследник.

— Нет! Давай, выкладывай.

— В общем, я ездил на переговоры к Рандвалфу, раз уж у него не сложилось здесь, — при этих словах Идгард на меня как-то покосился. — А тот, оказывается, серьезные намерения имеет. Мало того, что в его имении теперь главы вольчих кланов живут, что уже свидетельствует о серьезной подготовке, так еще и переговоры у нас вышли... Короче, Рандвалф не только собирается напасть на нас со своими волчарами, но для начала он хочет подорвать мой атворитет и авторитет отца.

— Рассказать, чей ты сын, — догадалась я.

— Ты знаешь? — на лице Идгарда отразилось удивление.

— Замок сплетнями полнится, — я пожала плечами.

— В общем, если Рандвалф всем расскажет обо мне, то часть населения усомнится в Вилдэре.

— Я думала, всем известна его история.

— Так-то оно так, но пока Вилдэр всем говорит, что я его сын, ему верят. А если найдутся доказательства...Наверное, воинов мы не потеряем, но предпочтительнее иметь население, которое готово погибнуть за правителя, чем то, которое ему откровенно не доверяет.

Я прикинула перспективы. Ничего страшного, но и ничего приятного. Как ни крути, а лишних проблем перед войной не хочется.

— А я тут причем? Я не смогу тебе помочь, я здесь без году неделя!

— Надо представить тебя народу, — объяснил Идгард, — как новую повелительницу.

— И как это поможет Вилдэру?

— А мы представим дело так, будто ты несчастная девочка, которую по вине Радвалфа — злого и несправедливого, стоит заметить — выбросили одну на мороз. И поведаем, как ты оказалась в замке, и как повелитель полюбил тебя, и еще кучу жалостливых историй наплетем. Глядишь, уравняем шансы. Наш народ такие истории ой как любит!

— Бред! — резюмировала я, убедившись, что Идгард серьезно. — Ты несешь ерунду и знаешь это.

— Я больше ничего не могу придумать! Но нельзя оставлять это так. Ты должна мне помочь, ведь ты тоже отца любишь.

Вот ж скотина, этот Идгард! Нашел, чем козырнуть. Интересно, как я могла ему помочь? В голове было совершенно пусто, только как-то не к месту подумалось, что наложницей быть проще.

— Дай мне время, — вздохнула я. — Постараюсь что-нибудь придумать.

— А может...слушай, может, поговоришь с Рандвалфом?

— Зачем? — я хмыкнула. — У нас разговора не состоится, это точно.

— Но он будет обязан выслушать тебя, как правительницу его государства. Нет, я серьезно, поймешь сама, чем нам грозят выходки Рандвалфа.

— Когда вы с ним встречаетесь? — вдохнула я, чувствуя, что вновь ввязываюсь в какую-то авантюру.

— На закате. В ущелье.

* * *

— Мне это не нравится! — сходу заявил Гуннульв, едва я рассказала ему о просьбе Идгарда.

Сольвейг согласно кивнула и продолжила накрывать на стол. Я так и не убедила подругу, что прислуживать мне необязательно.

— Похоже на ловушку, — согласился Осмонд, заскочивший в гости. — К тому же, мы не знаем, любил ли Идгард Галию. Может, он хочет отомстить? Или Леофвайна. Они друзьями не были, но общались хорошо, Леофвайн поддерживал Идгарда.

— И еще есть вероятность, что Рандвалф Идгарда на свою сторону переманил, — тихо сказала Сольвейг. — Сын ведь все-таки.

— Да, мне тоже показалась причина надуманной, — я кивнула и задумчиво почесала ежику живот, отчего тот радостно захихикал.

Еж, к слову, поправился действительно на утро и стал полноправным обитателем моей спальни, очаровав даже ревнивого Гуннульв. Ежик питался молоком, панически боялся холода, нежно полюбил Сольвейг и раздражал меня вечным ночным топотом. А еще он умел вот так забавно хихикать, когда ему что-то нравилось. После недолгих раздумий я подарила ежа Сольвейг. Та сначала пыталась отказаться, а потом явно обрадовалась. И, поскольку я настояла, чтобы Сольвейг жила со мной, ежик стал пятым членом нашей команды.

— И ты все равно туда потащишься, — вздохнул Гуннульв. — И как нам тебя оградить? Ты хоть представляешь, сколько опасностей тебя там поджидать будут? Да Рандвалфу достаточно толкнуть тебя — и несчастный случай с повелительницей будут обсуждать во всех деревнях.

— Есть у меня мысли.

— Мысли, — передразнил меня монстр. — Это же не твои ролевки, Аня! Это серьезно.

— Знаю. Слушай, ущелье достаточно узкое, так что кучу народа Рандвалф не возьмет. Если мы прихватим с собой пяток охранников, появится шанс отбиться в случае чего.

— А почему Рандвалф не возьмет много воинов? — не поняла Сольвейг.

Ответил ей Осмонд:

— Ущелье достаточно узкое. В условиях битвы много человек брать просто бессмысленно: они будут друг другу мешать и создавать давку. Так что силой Рандвалф не возьмет. Хитростью? Нет уж, я не поведусь на его уловки.

— Тогда зачем эта вылазка? — Гуннульв сдаваться не желал.

— Я хочу увидеть Рандвалфа, — твердо произнесла я. — Я пойму, что он задумал, когда поговорю с ним.

* * *

Солнце освещало равнину красноватым светом, придавая снегу какой-то зловещий вид. Вся наша процессия, двое всадников и пятеро вооруженных до зубов охранников, двигалась в сторону ущелья. Мы ехали медленно, прекрасно зная, что не опоздаем. Идгард был погружен в свои мысли и на меня почти не смотрел. Мне в свою очередь тоже не особенно хотелось вести светские беседы. Я пыталась просчитать действия Рандвалфа. Что он задумал? Убить меня? Похитить? Не слишком ли рискованно? С Вилдэра станется замок брата по камушкам разобрать.

Я не знала, как буду действовать, не знала, что меня ждет. Но почему-то хотела ехать. Со стороны это выглядело абсолютно нелогично, однако меня вело внутреннее знание: так надо. Я ощущала какой-то внутренний подъем, была уверена в себе и спокойна. И не только новый статус давал мне эти чувства, но и предвкушение чего-то особенного.

Я поплотнее запахнула ворот шубки, чтобы ветер не проникал внутрь, и прикинула расстояние до ущелья. Минут за десять должны были доехать.

— Держись позади меня, — вдруг произнес Идгард. — На случай, если Рандвалф решит выкинуть какую-нибудь пакость. Если что — просто уходи, не смотри на то, что мы там останемся.

— А можно я лучше возьму меч и яйца Рандвалфу отпилю? — злобно произнесла я, вспоминая заплаканную Сольвейг.

От такого заявления Идгард едва не свалился с лошади, закашлялся и просипел:

— Что за выражения, Повелительница? Ведите себя достойно леди.

— Думаешь, Рандвалф будет обращаться со мной как с леди? — с сомнением спросила я. — Скорее как с... Нет, этого слова я говорить не буду, тебе еще рано такое слушать.

Идгард повторно подавился.

— А с виду ты казалась мне тихой и спокойной.

— То с виду, — пожала плечами я. — Если меня очень достать, я могу стать очень противной.

— Главное, не выводи из себя Рандвалфа, — предупредил наследник. — Стычки мне бы не хотелось.

— Идгард, скажи честно: это ловушка?

Я внимательно посмотрела в глаза парню. Тот остался спокоен и лишь отрицательно покачал головой. Я ему поверила.

На входе в ущелье пришлось спешиться: лошади бы создали дополнительное препятствие, к тому же они нужны были, чтобы, если что, свалить по-быстрому.

— Асгейр, останешься, — скомандовал Идгард. — Чтоб с лошадьми все было в порядке!

— Да, господин, — склонился стражник.

Идгард взял меня под руку, и мы храбро ступили под кров каменного потолка. Остановились у назначенного места и принялись ждать. Рандвалфа еще не было.

Не появился он и через десять, двадцать минут. После часа ожидания я, наконец, потеряла терпение и начала уговаривать Идгарда вернуться. Тот нехотя согласился. Пропустил меня вперед, а сам пошел на некотором расстоянии, чтобы, в случае чего, было пространство для маневров. Но все было тихо: то ли Рандвалф передумал проводить переговоры, то ли задумал какую-то пакость. В первое мне верилось больше, чем во второе: в интеллекте Рандвалфа я не сомневалась. Несмотря на то, что он садист и псих, мозги у него были на месте. Я успела прочесть краткую справку об этом мужчине, что была внесена в родовую книгу, к которой я получила доступ после свадьбы. И отметила, что политиком Рандвалф был превосходным: его поместье фактически считалось автономной территорией и даже экономически от Вилдэра зависело мало. А значит, отсутствие Рандвалфа означало только одно: он окончательно решился напасть. Интересно, каковы размеры его армии... Насколько мне удалось выведать у Идгарда, разведка не смогла предоставить какую-либо информацию по этому вопросу, так что здесь мы были слепы, как новорожденные котята.

И время было крайне удачное: Вилдэра нет, а в замке остались только молодая необразованная женушка, да сын, который хоть и умен, но все же неопытен. Самые благоприятные условия для нападения. Едва я взглянула на Идгарда, как поняла: он думал о том же самом. Все же, я в нем ошиблась. Меня он, может, и не очень любит, но отцу предан, а при имени Рандвалфа в глазах парня загоралась ненависть.

Следовало срочно продумать план действий. Как я уже успела убедиться, Идгард пребывал в абсолютной растерянности и возможность нападения всерьез не рассматривал. Самым логичным вариантом в этой ситуации было бы написать Вилдэру, заставить его приехать, обнять и свернуться клубочком на постели, пока он будет решать проблемы. Но мне этот вариант категорически не нравился.

Видимо, был у меня неудачный день. Бывают такие, словно весь мир ополчился против тебя и стремится сделать гадость. Заставили тащиться по морозу, Рандвалф не пришел и, вдобавок ко всему произошедшему, едва я вышла из ущелья и ступила на заснеженную тропу, земля подо мной провалилась и я, удивленно охнув, провалилась вниз.

Упала на мягкое, но с половину минуты лежала, не шевелясь, боясь снова куда-нибудь грохнуться. И только когда убедилась, что лежу на твердой земле, поднялась и осмотрелась. Увиденное мне не понравилось. Во-первых, наверху выхода не имелось: глухой каменный потолок наталкивал на мысль, что у меня начались глюки. Во-вторых, я умудрилась упасть в единственный сугроб, вокруг которого пол был идеально чистым и гладким. Упади я на него с такой высоты — убилась бы. В-третьих, полукруглая пещера, в которой я находилась, имела множество ответвлений, которые опасно чернели, изрядно меня напрягая. Все три фактора, соединенные в один большой "ОЙ" заставили меня слегка запаниковать. Когда первый приступ страха прошел, я подняла голову и выкрикнула имя Идгарда. Кроме того, что эхо моего голоса сделало место еще более зловещим, эффекта не было.

Идти наугад не хотелось, блуждать в мои планы не входило. Но и наверху я выхода не видела. Впрочем, может, его просто не видно отсюда? Ну, скажем, его прикрывает какой-нибудь выступ, сугроб, например, съехавший от того, что я его задела при падении. А значит, Идгард вполне может меня вытащить. Как? Да хоть бы с помощью магии!

Я присела у стены, совершенно сбитая с толку. Что это, какой-то план Рандвалфа? Раньше ведь в ущелье входили совершенно спокойно. Или это то, что мой сопроматчик называл усталостной прочностью?

— Анна, — мелодичный и тихий голос заставил меня заорать, подпрыгнуть и отскочить к противоположной стороне, испуганно озираясь в поисках источника возмущения.

— Не бойся, я не трону тебя!

— Кто это? — с сомнением спросила я, все еще не видя говорящего.

А потом замерла, увидев огромного белого павлина.

— Ты говоришь?

Павлин кивнул и я съехала по стеночке.

— Не пугайся, — все тем же мелодичным голосом сказал павлин, — не кричи. Я пришел с миром.

Голос его был не похож на мужской, он словно бы...словно являлся антиподом металлическому голосу инеевых волков. Я вспомнила книгу, которую читала с Сольвейг перед отравлением.

— Снежный павлин! — воскликнула я, пораженная догадкой.

Павлин торжественно кивнул и распушил хвост. Я восхищенно улыбнулась, но не смогла не добавить:

— Вас же уже давно никто не видел!

— Ты умна, — произнес павлин, оставив без внимания мою реплику. — Мы не зря решили встретиться с тобой.

— Мы? — тупо переспросила я.

— Мое племя, — кивнул павлин. — Моя королева, мои дети, все мы хотим видеть тебя, Повелительница Анна.

Я была в таком шоке, что не могла ничего сказать.

— Идем со мной, — мягко сказал собеседник. — Мы не причиним тебе зла, но поговорить нам необходимо.

Словно во сне я сделала несколько неуверенных шагов в сторону птицы. Павлин, удовлетворившись таким итогом разговора, важно прошествовал в один из проходов. Взяв себя в руки, я последовала за ним.

Как оказалось, было без разницы, в какой их проходов заходить: все они почти сразу сливались в большой коридор, подсвеченный какими-то камнями.

— Это инеевые кристаллы, — пояснил павлин. — Они отлично освещают помещения и холодят.

— Холодят? — переспросила я.

— Да, мы, снежные павлины, не можем жить в тепле, а потому используем инеевые кристаллы, чтобы в наших пещерах всегда было холодно. Ты тепло одета, тебе ничего не грозит.

Я не могла поверить, что это реальность. Может, я действительно уснула там и мне все это снится?

— Постарайся поверить в произошедшее, — павлин словно прочитал мои мысли. — И принять. Не то мы не сможем тебе помочь.

— А мне нужна помощь?

— Тебе — может, не нужна. Но твоему народу — необходима.

— У меня нет народа. Я жена Вилдэра, и только.

Павлин остановился, повернулся ко мне и взглянул прямо в глаза. От разумного и внимательного взгляда птицы мне стало не по себе.

— Ты ошибаешься, — серьезно сказал павлин и продолжил движение.

— Возможно. Но...в это так тяжело поверить.

— Тяжелее, чем то, что ты в другом мире? — в голосе павлина послышались лукавые нотки.

— Вы знаете?

— Конечно, Анна, мы знаем. Знаем о тебе почти все.

— Вот здорово, — пробормотала я. — я их впервые вижу, а они, видите ли, обо мне все знают.

— Ты можешь называть меня Варди. Это означает "друг".

Мы шли недолго, всего минут пять или около того. Варди резко остановился перед крутой лестницей, уходящей вниз.

— Ты сможешь спуститься самостоятельно? — спросил он. — Здесь нет перил.

— Смогу.

Я осторожно, благо шубка была короткой, а выходя из дома я надела брюки, спускалась вниз, в то время как павлин просто слетел к подножию и стал ждать меня там. Несмотря на то, что Варди внимательно смотрел на то, как я спускаюсь по скользкой лестнице, я не чувствовала, что он раздражен моей медлительностью. Напротив, я ощущала какую-то радость. Павлин был удивительно красивым.

Я оказалась в большом и светлом зале так неожиданно, что заморгала от удивления и даже отступила на пару шагов. Варди уверенно шел вперед, затем остановился и обернулся, призывая следовать за ним.

А в круглой пещере вдоль стен сидели павлины, один красивее другого. В центре, на простом камне, лишь едва возвышавшемся над полом, сидел павлин и, очевидно, ждал, когда я подойду.

— Не кланяйся, Анна, — сказал Варди. — Ты не для того здесь. Сядь.

Я послушалась. Скрестив ноги, я уселась перед главным павлином и только тогда он заговорил. Голос был заметно грубее, но все таким же мелодичным и красивым.

— Значит, вот ты какая. Совсем юная еще. Мне нравится то, что ты не боишься.

— Зачем вы... привели меня сюда?

— Меня зовут Исгерд, я королева снежных павлинов. И я хочу поговорить с тобой.

— Я думала, снежные павлины ушли, — пробормотала я. — Я даже не знала, что вы живете так близко от замка!

— Мы вынуждены скрываться, — печально сказала Исгерд. — Волки, к сожалению, сильнее и кровожаднее. Мы не хотим вмешиваться в войну, но не можем спокойно смотреть, как эти существа убивают вновь и вновь. В замке ведь кто-то умер, да?

— Наложница, — кивнула я. — Гуннульв, это наш местный монстр, сказал, что Хельгу убил волк.

— Гуннульв...да, мы видели его. Хотел рвануть за тобой, но мы не пустили. Подождет снаружи. Значит, волки вновь взялись за свое...кому они помогают?

— Рандвалфу. Брату Повелителя.

— Даже так, — Исгерд задумалась, а остальные павлины о чем-то зашептались. Но тут же умолкли, едва королева начала говорить:

— Волки — мерзкие существа. У них нет чувств, они обладают телепатией и с удовольствием подавляют разумы более слабых существ. Убивают они...замораживая душу.

Я вздрогнула.

— Это особый вид ледяной магии, — продолжала Исгерд, — который не доступен нынешним правителям. Я не знаю, как появились волки, они были всегда, как и мы, павлины. И всегда они ненавидели нас, мечтали о наших знаниях и завидовали силе. Мы не можем сражаться, природа создала нас для другого, и мы ушли в пещеры. Уже много десятков лет я не беседовала с человеком. Но сейчас...мы чувствуем тень, нависшую над Плато, и хотим помочь людям. Мы во многом не одобряем их деятельность, но об этом позже. Анна, ты знаешь, как убить волка?

Я помотала головой.

— Убить волка физически достаточно просто. У них чувствительное место — шея, не защищенная инеевой броней, достаточно вонзить меч в это место и смерть волка — дело нескольких секунд. Но будь осторожна: ослепленный болью волк зачастую стремится прихватить с собой и убийцу. Гораздо сложнее убить душу волка, не у всех она есть. Когда я была еще дитенышем, я видела одного. Они носят специальные амулеты. Даже после смерти тела они сохраняют свои способности и могут убивать. Можно сказать, после смерти они становятся еще опаснее. Я слишком слабо чувствую Плато, сказались долгие годы отшельничества, но волк с душой сейчас один. Если они одержат победу...их будет больше. Душа у волка появляется тогда, когда кто-то помогает ему, забирает душу у еще живого человека и вселяет в тело хищника. А потому противостоять волкам можно, но человеку это не под силу. Нет такой души, нет таких чувств, такой воли. Не приведи Меридия встретиться тебе с таким, Анна. Не приведи.

Я сидела, подавленная информацией. В голове это все укладывалось слабо.

— Тебе предстоит драться, — это Исгерд сказала уверенно, словно и не сомневалась в правдивости слов. — И скоро. Я чувствую, что волки приближаются. Повелителя нет, ты испугана — идеальные условия. А потому будь готова. Я уже сказала, что у меня есть причины помогать людям, но есть и причины не ввязываться в эту войну. Запомни, девочка. Ты видишь меня единственный раз в своей жизни. Не будь ты иномирянкой, я бы и не посмотрела в твою сторону, но... у нас так давно не было гостей из Сопряженного мира.

Я открыла было рот, чтобы спросить, что такое этот "сопряженный мир", но ответ меня опередил:

— Это твой мир. Он тесно связан с нашим, потому тебя и перенесли сюда. Долгая история, с ней ты познакомишься позже. А сейчас, прежде чем ты покинешь пещеры, я хочу дать тебе две вещи.

"Прямо как в лучших традициях фэнтези, — вдруг подумалось мне. — Бутылек с оживляющим зельем и лук?".

— Кулон не содержит в себе магических сил, но он — наша работа и очень ценен. Береги его, передай по наследству детям. Как знак нашего одобрения. Это великая честь, не каждому выпадает она.

Меня, честно говоря, начали бесить эти напыщенные курицы. Все "мы", да "мы", "великая честь, ах, мы круче, чем вареные яйца!". Не знаю, поняла это Исгерд или нет. Во всяком случае, ничего не сказала. Просто протянула бронзовый кулон: павлин на цепочке, украшенный хрустальными разноцветными камушками. Вещица была простенькой, но приятно легла на грудь и заиграла зайчиками, едва свет от кристалла попал на бусину и преломился.

— А это перо снежного павлина, — Исгерд протянула его мне. — Оно... сможет тебе помочь. Как — знаешь только ты, Анна. Но разочарована не будешь, обещаю.

Я послушно взяла белоснежное перо, которое оказалось очень приятным на ощупь.

— Ты поняла, Анна? — мягко спросила Исгерд.

— Поняла, но все еще не представляю, как мне убрать Рандвалфа с дороги.

— Тут мы тебе не помощники. Мы подсказали, как победить волков и этого достаточно. Люди меж собой должны разбираться сами. Теперь ступай и не надейся больше нас увидеть. Мы не являемся человеку дважды.

Тут я не выдержала и вскочила. Не знаю, чем был продиктован такой взрыв негодования, но когда я начала говорить, то едва сдерживала гнев.

— Знаете, у меня такое чувство, что вы пытаетесь моими руками отомстить волкам. Не то чтобы мне нравилось подобное положение дел. Вы не хотите помогать людям, но, тем не менее, желаете нашей победы. Вы прячетесь, но усиленно делаете вид, будто настолько умны, что не ввязываетесь в конфликт. Хотите помочь — идемте со мной, ваши знания нам пригодятся. Но вам ведь плевать на всех, кроме себя! Вы, между прочим, такие же жители Плато, как и люди. И если война уничтожит людей, вас это коснется, не сомневайтесь.

— Ты слишком много говоришь, — голос Исгерд посуровел.

— Я слишком много думаю. Выведите меня отсюда, иначе я вам перья повыдергиваю! Всем!

— Мы, наверное, ошиблись, — словно в пустоту проговорила Исгерд. — Ты не способна принести нам мир...

— Наверное ошиблись, — холодно подтвердила я.

А потом направилась вслед за Варди, который уже ждал меня у входа.

— Ты правильно сделала, что взяла подарки, — после недолгого молчания сказал павлин. — Но не буду скрывать: твои слова ранили меня до глубины души. Ты действительно думаешь, что мы пытаемся отомстить волкам твоими руками?

— Да, — ответила я. — Я так думаю. Вы боитесь их до смерти, потому и сидите здесь. А не от любви к знаниям. И меня вы привели, потому что боитесь. Только признавать не хотите, все строите из себя мыслителей.

— Ты и вправду слишком груба...

— Я не люблю, когда меня используют. А вы увидели наивную девочку и решили, что это ваш шанс. Я, конечно, благодарна за предоставленную информацию и я ее использую, но радостно прыгать только от того, что вы соизволили поговорить со мной. И не надо лишнего пафоса, мне не до него.

Варди разочарованно покачал головой, но мне было все равно. Нужно было как можно скорее добраться до замка и предупредить Идгарда. Если уж эти курицы заволновались, то Рандвалф и впрямь собрался напасть.

— И как я наверх полезу?

— Закрой глаза, — приказал Варди.

Даже сквозь опущенные веки я различила вспышку и тут же словно полетела вниз. Вскрикнула и второй раз за сутки упала в снег.

Глава 9. Восстание инеевых волков

Я влетела в кабинет Идгарда на такой скорости, что двое стражников, неизменно дежуривших у дверей, испуганно шарахнулись в стороны. Наследник стоял у окна и задумчиво пялился куда-то в ночь. Но что меня поразило, так это наличие в кабинете Сольвейг, Осмонда и Гуннульв.

— Анна! — вскочила Сольвейг и бросилась мне на шею.

Идгард непонимающе хлопал глазами.

— А что...как...где...

— Тебе на какой из вопросов отвечать? — спросила я и решила сразу на все отвечать. — Павлины, магия, под ущельем. У нас серьезные проблемы и война в перспективе.

— Нет, Анна, у нас проблемы гораздо хуже надвигающейся войны!

Я молча ждала объяснений.

— К нам посол из Лесного Города приехал.

— Действительно страшное происшествие, — буркнула я.

— Ну, в общем, этот посол, он регент короля, там у них какая-то заварушка приключилась. Он хочет видеть правителя Плато.

— И в чем проблема? — я сбросила шубку и опустилась в кресло рядом с Сольвейг.

— В том, что этот гад откопал какой-то наш документ, мохнатого года заключенный и тычет мне им в лицо. А по документу...демон, мы про него вообще забыли!

— Что в документе? — спросила я, предчувствуя неприятности.

— В документе сказано, да там много чего сказано!

Идгард явно нервничал: он ходил туда-сюда по комнате и постоянно одергивал рубашку.

— Общий смысл?

— Общий смысл в том, что во время отсутствия правителя не его наследник ведет дела государства, а королева.

— И кто у нас королева? — ответ на этот вопрос я, в общем-то, знала, но всегда приятно услышать такое от другого.

— Ты, — голос Идгарда был полон мрачных предчувствий.

Нельзя сказать, чтобы я их не разделяла.

— Итак, я должна вести переговоры в то время как ничего не знаю о том, как их вести и как вести себя. Со слабыми познаниями в истории своего королевства, языком, все еще имеющим акцент и паникой, которая вот-вот заставить меня бегать кругами и орать.

— Да мы, собственно, и не знаем, для чего этот регент приехал, мы с Лесным никаких договоренностей не имеем, поддержки не просили. Так что вряд ли тебе придется говорить о чем-то сложном. Но помочь я, увы, не могу. Этот товарищ уперся в свою бумажку и требует королеву.

— Странно это, — сказал Осмонд.

— Согласна, — я кивнула и задумалась.

— А ты вообще откуда взялась? — наконец спросил Идгард. — Мои ребята тебя ищут. Ты вдруг так исчезла... Мы подумали было, что Рандвалф, но Осмонд сказал: не он.

— Павлины, чтоб у них перья повыпадали, — буркнула я.

Все присутствующие резко посмотрели меня, и в каждой паре глаз читалось откровенное недоверие.

Пришлось рассказать историю падения, встречи с павлинами и продемонстрировать кулон с пером. Пока Сольвейг с Осмондом разглядывали эти вещицы, Идгард что-то быстро писал на пергаменте, а Гуннульв, доселе молчавший, сказал:

— Ночка будет длинной.

Слышать речь монстра, не приправленную иронией или откровенными издевками... В общем, в этот момент я поняла, что все более чем серьезно.

— Ты так думаешь?

— Я чувствую некроманта, этот посол... он силен и явно преследует свои цели. Я боюсь.

К нам подошел Идгард и сунул мне под нос пергамент.

— Подпиши, — потребовал он. — Это приказ на мобилизацию, начнем подготовку, мы по границам давно патрули выслали, но основная армия пока что бездействует. Выставим охрану замка и приготовим все.

Я быстро нацарапала на пергаменте свою роспись и задумалась.

— А мою подпись никто не знает, они поверят?

— Плевать, — отмахнулся наследник. — Я — третье лицо в государстве, зачитаю приказ королевы, и пусть умоются. А ты давай, иди общаться с послом. Некромант, говоришь... ну, в общем, мамуля, я тебя не ограничиваю. Порази его остроумием, красотой или умом — чем хочешь, но постарайся быстро выслушать и выпроводить.

— Ладно, — вздохнула я. — Где он?

— В обеденном зале, кофе пьет.

* * *

Посол оказался мужчиной, зрелого возраста, возможно, чуть старше Вилдэра. Он был подтянут, одет в дорожную, но, несомненно, дорогую одежду. Волосы были подстрижены очень коротко, на висках проглядывала седина. Я сразу обратила внимание на его руки: крепкие, уверенные. А вот глаза мне не понравились. Смотрели с каким-то ехидством.

— Повелительница, — это слово он произнес так, словно я была последней из служанок.

Но все-таки встал и галантно поцеловал мне ручку. Я с трудом удержалась и не дернулась. Но от внимания мужчины не укрылось, как я взглянула на него.

— Меня зовут...Рейбэк Сантиори. Я — регент короля и...

— И ближе к делу, пожалуйста, я знаю, кто вы такой, — перебила его я.

Если б Рейбэк не умел так хорошо владеть собой, то, наверное, растерялся бы. Но он невозмутимо кивнул и почему-то не отошел от меня, а наоборот, придвинулся ближе.

— Вы на пороге войны, — а вот такого я не ожидала. — И имеете мало шансов одержать победу. Я знаю Рандвалфа и знаю, что с ним волки. А значит, вы обречены.

— Не стоит недооценивать противника, — я улыбнулась. — Мы не так беспомощны.

— Разве? Разве то, что Повелитель уехал, оставив столь молодую жену — не признак беспомощности? Как он мог свалить на вас управление государством? И почему он вообще так спешно женился на наложнице? Уж не потому ли, что в победу не верит? А иначе...зачем отдавать власть в руки безродной девице? Он хотел вас и знал, что его власти придет конец.

— Не трудитесь, — я осталась спокойной. — Я не введусь на...

Чуть не сказала "троллинг".

— Провокации. Чего вы хотите и зачем приехали?

Рейбэк придвинулся еще ближе. Я не успела отойти: он схватил меня за талию и прижал к себе.

— У меня есть предложение, — прошептал он, почти касаясь губами меня.

— Надеюсь, оно не интимного характера? А то я сегодня немного не в форме.

Рейбэк усмехнулся.

— Капитулируйте. Сдайтесь Рандвалфу, и для вашего народа все пройдет безболезненно. Рандвалф станет Повелителем, волкам выделят территории, Вилдэр и его...семья будут высланы. Никто не пострадает.

— А я? — не то чтобы мне хотелось знать это, просто стоило выяснить, как хорошо Рейбэк умеет врать.

— А вы, — мужчина задумался, — уедете со мной. Небольшая цена за спасение целого народа, правда? Тем более что в скором времени положение моей любовницы будет более чем престижным.

Я уверенно и с неожиданной силой оттолкнула Рейбэка. Он не ожидал, а потом врезался в стол.

— Держите себя в руках. Я не желаю больше видеть вас в замке. Вы сейчас же покинете Плато, в противном случае стража вышвырнет вас вон на глазах у всей прислуги. И будьте уверены: после того, как Рандвалф и его собачки с позором убегут отсюда, я займусь вами. Уверена, Вилдэр будет счастлив узнать, с какими предложениями вы приставали к его жене. Настолько счастлив, что даже с вами радостью поделится. Вот только, боюсь, больно будет.

Рейбэк внимательно на меня смотрел и, под действием этого взгляда, я догадалась еще кое о чем:

— Вы знаете, что я иномирянка! Вот только откуда... Вы не прихвостень Рандвалфа, иначе не поступили бы так глупо, почти в открытую предупредив нас о войне. Тогда чьи интересы вы представляете? Чего добиваетесь?

— Знаете, — медленно проговорил Рейбэк, — вы не так глупы, какой кажетесь. Что ж... Аня. Я сделал свое предложение, объяснять мотивы не в моих правилах. Решение за вами, но предупреждаю: участь моей любовницы лучше страшной смерти в лапах...Рагнхильд.

— Кто это?

— Мама, — раздался голос Идгарда.

Мы синхронно обернулись. Наследник, очевидно, решил не оставлять новоиспеченную мачеху наедине с загадочным послом и лично приперся в обеденный зал. Вовремя, кстати.

— Вы не слышали, что вам сказала госпожа? — видок у Идгарда был впечатляющий, сразу ясно — правитель, пусть и будущий. — Вам следует удалиться.

— Я еще не получил ответа от Ани, — усмехнулся Рейбэк.

Я ему показала всем известную комбинацию из трех пальцев.

— Понятно, — протянул Рейбэк. — Ну что ж...всего вам хорошего.

И, прежде чем выйти, он прикоснулся к моей щеке и прошептал:

— У тебя время до полуночи. Передумаешь — придешь в ущелье, тогда выживешь. Нет — умирать будешь медленно, суток двое точно.

— Выкуси! — рявкнула я, не сдерживаясь.

Рейбэк рассмеялся. Мы с Идгардом молча слушали, как стихают его шаги, а потом наследник сделал то, чего я никак не ожидала: подошел ко мне и обнял.

— Он тебе ничего не сделал?

— Нет, — прошептала я. — Но мы в полной жопе.

Идгард на меня как-то странно посмотрел. Может, я не правильно подобрала слова?

— У вас нет такого выражения? — спросила я.

— Есть. Но девушки так обычно не выражаются.

— Я не девушка. Я — сволочь. Что будем делать?

Идгард выпустил меня и поманил за собой.

— Для начала просмотрим карты и постараемся понять, откуда Рандвалф нападет, потом еще раз проверим все посты, потом выслушаем разведку, а потом ты пойдешь спать. Вряд ли они нападут сегодня...

— Они нападут сегодня, — уверенно сказала я. — Рейбэк дал мне время до полуночи. Он бы не стал в открытую угрожать, будь у нас время.

— Плохо, — помрачнел Идгард, а потом махнул рукой, — А хотя, плевать. Чем раньше — тем лучше. Все равно серьезнее мы не подготовимся.

— Вилдэр знает?

— Я отправил послание. Думаю, да. Но ему не добраться так быстро, хотя он, наверное, уже в пути. Знаешь, не удивлюсь, если вызов его на переговоры был подстроен. Я уже ничему не удивляюсь: мы ведь умудрились проморгать восстание под самым носом!

— Идгард, я...

Но никто так и не узнал, что я хотела сказать Идгарду, потому что из-за поворота вылетел запыхавшийся Осмонд и, отчаянно борясь с паникой, проговорил:

— Они выдвинулись. Почти у границ. Идгард, у них армия вдвое больше, чем мы предполагали!

— Где они? — отрывисто спросил Идгард.

— У западной границы, хребет Хелены. Там деревушка небольшая, но жители уже ушли в горы.

— Там есть войска?

— Отряд Трибьерна, но их надолго не хватит. Сам знаешь, Трибьерн ребят просто так на смерть не отправит.

— Тогда пускай выдвигается еще отряд, надо их задержать.

— Бесполезно, они раздавят. Либо кидать всю армию сейчас, либо ждать, когда выйдут на равнину. Там у нас преимуществ будет чуть больше, но не принципиально.

— Тогда едем туда, — решил Идгард. — Попробуем договориться о временном перемирии, вес что угодно, лишь бы успеть эвакуировать людей на пути их следования и подготовить оборону замка! Анна, останешься здесь, постарайся не высовываться, а лучше отдохни.

— Ну, уж нет, — возмутилась я. — Может, Рейбэк и не был прислан Рандвалфом, но считать, что тот не знает о том, что я отдаю приказы... на это глупо надеяться, Идгард. Он использует это против тебя и даже разговаривать не станет.

По виду Идгарда было ясно, что ему это не нравится, но он понимал, насколько все может осложниться, вздумай Рандвалф упрямиться.

— Это еще не все, — сообщи Осмонд. — Замок...

— Что "замок"? — убитым голосом отозвался наследник.

— Система отопления вышла из строя, к тому же весь подвал покрыт инеем, который пробирается в жилые помещения.

Идгард замысловато выругался.

— Собери всех в теплом помещении, пусть маги поддерживают тепло, смогут? Желательно где-нибудь в укрытии. Если Рандвалф будет стрелять, чтобы люди не пострадали. Потом разберемся с отоплением.

Идгард уважительно на меня посмотрел.

— Как я счастлив, что отец женился на тебе, а не на Галие. Ее нытье я бы не вынес.

— Насколько мне известно, ее нытье ты с легкостью пресекал...

Наследник побледнел и испуганно на меня посмотрел.

— Откуда ты...

— Видела вас. Еще в то время как твой отец заставлял меня работать твоим хвостиком.

— Я...

— Не надо, — я подняла руку. — Не объясняй. Об этом никто не узнает.

— Спасибо, — прошептал Идгард.

— Кончай разводить слюнотечение и сопленаматывание, — сказала я. — Давай собираться, Рандвалф, небось, уже чаек заварил в ожидании нас.

* * *

Сани летели быстро, и лишь на поворотах я просыпалась, чувствуя, как Идгард старательно не дает мне упасть. Я дремала у него на плече, пользуясь случаем. Позже вряд ли удастся поспать. Но, как это часто бывает, мысля пришла внезапно и никак не давала мне заснуть.

— Идгард, — сонно сказала я.

— Да? — наследник погладил меня по голове. Семейное это у них, что ли?

— А помнишь, ты в обеденный зал зашел, когда мы там с Рейбэком разговаривали? Ты тогда сказал "мама", я подумала, что ты меня так назвал, чтоб этого посла позлить, а теперь сомневаюсь.

Идгард невесело усмехнулся.

— Да нет, Анна, это я ответил на твой вопрос, кто такая Рагнхильд.

Сон мигом слетел с меня, я подняла голову и посмотрела на Идгарда.

— Твоя мать?

— Моя, — согласился парень.

— А она...мертва.

— Мертва, — подтвердил он. — Та, что использует ее имя... не является моей матерью в полном смысле этого слова, но она некогда ею была. За что я, собственно, ненавижу отца. Имею в виду, настоящего.

— Волчица? — догадалась я. — С душой.

— Да. Тебе, наверное, рассказали романтичный вариант истории, — усмехнулся наследник. — О том, как Рандвалф похитил мою мать, изнасиловал, а потом выгнал, беременную и несчастную, о том, как она добрела до любимого, и тот ее простил, взял сына на воспитание и похоронил любимую на семейном кладбище.

— Да, именно это я и слышала, — пришлось признаться мне. — Это не правда?

— Это та правда, которую предпочитают видеть люди, боготворящие Вилдэра. И та правда, которую приятнее рассказывать детям в качестве сказки на ночь. Вилдэр действительно очень любил мою мать. Очень любил, хотел жениться. Но вот та была...стервой. Не плохим человеком, просто стервой, у которой рот не закрывался круглые сутки. Вилдэру нравилась ее бравада, тем более что она понимала: ему грубить не следует, а Рандвалф очень резко реагировал на все. Она постоянно его доводила. В один прекрасный момент он не выдержал. Это не было местью брату, просто он был страшно зол. Ну, а Рандвалф, он...жестокий очень, он и с женщинами так себя ведет, вот и пережила моя мама несколько не самых приятных месяцев в его замке, а потом он ее выгнал. И Вилдэр рад был принять, хоть и понимал, что она своим поведением могла и смерти добиться, но женщины вообще слабые существа, так что озлобилась она окончательно. Уж не знаю, какая магия там была задействована, но Вилдэру не удалось ее душу по назначению отправить. Умерла, ее похоронили в склепе, защищенном лучше всякой крепости: чтоб не вернулась ненароком, а вскоре охотники пропадать начали. И находиться через пару дней, убитые инеевым волком. Как ее душа нашла волка и как они слились — не знаю, о том даже отец не ведает, но с тех пор Рагнхильд постоянно затевает какие-то восстания. До сих пор мы их успешно подавляли, но сейчас...все сложнее, потому что за дело взялся Рандвалф. И я до сих пор не знаю, кто его на это подбил.

Я молчала, обдумывая информацию. Да уж, верить красивым легендам приятно, но неразумно.

— Значит, она и есть тот волк с душой, о котором говорила Исгерд...

— Не беспокойся, — Идгард снова устроил меня, на этот раз у себя на коленях. — Ты с ней не встретишься один на один, с Рагнхильд будет разбираться отец.

— Ты серьезно в это веришь? — я зевнула и закуталась в воротник. — Долго нам еще?

— Час, — коротко ответил Идгард. — Отдохни, пока можешь. Потом будет жарко.

Я послушно закрыла глаза, и хоть первые несколько минут мне казалось, что я не засну, сон все же одолел меня. Очнулась я лишь когда сани, чуть дернувшись, остановились.

— Мы приехали?

— Да, — чуть напряженно отозвался Идгард.

Я хотела было выйти, но наследник меня остановил.

— Стой. Сначала я, вдруг стрелять начнут.

— Идгард!

— Анна, мне отец не простит, если тебя убьют или покалечат, а Рагнхильд наверняка здесь и знает, что ты теперь жена Вилдэра. А она стервозина ревнивая, хоть и мохнатая. Так что будь добра, не светись.

Я послушалась и подождала, пока Идгард первым вылезет из саней. А потом осторожно вышла следом. Ночной воздух тут же ударил мне в лицо, обжег щеки и нос. Я плотнее закуталась в шубу и накинула капюшон. И только тогда подняла глаза.

Зрелище не просто впечатляло. Оно... пугало, заставляло дрожать даже кончики пальцев. Люди, воины, хорошо вооруженные, выстроились у хребта, разбили лагерь и явно к чему-то готовились. Волки...волки держались особняком, но от них исходила такая мощь, что меня затошнило. Идгард успокаивающе взял меня за руку.

Наших воинов было куда меньше, мне тут же стало ясно, что они не выстоят долго.

— Сколько надо продержаться? — спросила я у наследника, не в силах отвести взгляд от готового к битве войска.

— Несколько часов. Может, два, лучше три. К счастью, основные приготовления сделаны, но если они нападут сейчас, потерь будет больше.

— Они могут нас проигнорировать?

— Нет, смотри, — Идгард указала на что-то вдалеке, — они ставят шатер для переговоров. Они ждали этого шага.

Я молчала, хотя хотелось всем вокруг сообщить, что мне никогда еще в жизни не было так страшно. Дурочка, возомнившая себя королевой, во что же ты вляпалась?

— Все хорошо, не бойся.

— Ты серьезно? Хорошо?

И почему Гуннульв остался в замке? Мне бы сейчас так пригодились его шуточки.

— Идем?

— Идем, — я глубоко вздохнула и придала лицу ничего не выражающий вид.

О своем страхе врагам сообщать необязательно было.

* * *

Их было трое. Рандвалф, который сидел в глубоком кресле в углу шатра и мрачно на нас взирал. Рейбэк, при виде которого у меня непроизвольно сжались кулаки. И Рагнхильд.

Она была крупнее тех волков, что мы видели с Рандвалфом. И, помимо разума в ее глазах светилось что-то живое, заставляя меня мелко дрожать. Она внимательно, даже чересчур, оглядела меня и я поняла, что мы еще встретимся. Своего шанса волчица не упустит, она упивалась силой и жаждой крови.

С нами, в свою очередь, был один стражник: уговор был трое на трое. Вот только с их стороны были два воина и волчица, а с нашей — юноша, воин и девчонка. Я улыбнулась Рейбэку, который с любопытством посмотрел на наши соединенные руки.

— Как трогательно, — хмыкнул он. — В отсутствие папочки сынуля следит за королевной. В постельке ты ее тоже за ручку держишь, или под этой шубкой есть что-то интереснее, за что тоже можно подержаться...

"Вот извращенец старый! — подумалось мне".

— Да, там есть меч, — безмятежно протянула я. — Но держаться за него не рекомендую, он злой и нервный. Может того...держалку оторвать.

На меня посмотрели очень нехорошо. Ну, да и ладно, бравада лучше глупого страха. А если я начну мямлить и нервничать, эти сволочи поймут, что выиграли. Так хоть видимость создам уверенности в собственных силах.

— Вы, повелительница, слишком много говорите, — усмехнулся Рейбэк.

— А вы, кажется, вообще не из этого государства, может, помолчите?

— Все, хватит, — Рандвалф поднялся и только сейчас на меня взглянул.

Выглядел он уставшим и... не готовым к завоеваниям.

— Вы прекрасно знаете, что нападение — вопрос времени. И собираетесь это время тянуть. Мы, в свою очередь, не заинтересованы в гибели мирного населения.

— Ваши предложения? — спросила я.

И мысленно поблагодарила Идгарда, что молчал.

— Мы дадим вам два часа. Не более. Пусть граждане спрячутся, а вы пока рассмотрите вариант капитуляции.

— Капитуляции не будет, — спокойно произнесла я. — Если вы рассчитываете, что я так просто сдамся, то зря. Мы готовы к войне, Рандвалф. Но я ценю ваше решение дать нам время на эвакуацию людей. Будьте уверены, это решение...повлияет на вашу судьбу после нашей победы.

От такой наглости Рандвалф опешил, Рейбэк тихо рассмеялся, а вот Рагнхильд наблюдала за мной бесстрастно, но я чувствовала присутствие сознания волчицы в комнате. И оно меня очень тяготило.

— Вы излишне самоуверенны.

— Я просто не склонна к ложной панике.

— Наше войско превышает ваши расчетные результаты вдвое!

— Думаете, в наши расчеты не заложена погрешность?

— Стопроцентная? — поднял брови Рандвалф.

— Вам известно понятие "коэффициент запаса"? — улыбнулась я. — Это такой коэффициент...который позволяет учесть ВСЕ непредвиденные факторы.

— Даже тот, что на моей стороне племя инеевых волков?

— На вашей ли? У меня сложилось впечатление, что это вы им помогаете, а не они вам.

— У вас сложилось неверное впечатление, — холодно отрезал Рандвалф. — Итак, я даю вам два часа. Потом мы встречаемся, обсуждаем ваше решение относительно капитуляции — не перебивайте меня, повелительница, — и мы выступаем. Вас устроит такой вариант?

— Вполне, — кивнула я. — Только с нашей стороны тоже есть условие.

— И какое же? — Рандвалф устало на меня посмотрел.

— Вы также рассмотрите вариант капитуляции, — жестко сказала я. — И учтете то, что мы подготовлены к войне, уверены в своих силах и настроены крайне решительно. А также, что Повелитель Вилдэр провел переговоры с Нижним Миром, в то время как я...получила весьма ценную информацию от снежных павлинов.

Даже у Рагнхильд после этих слов изменился взгляд.

— Вы видели снежных павлинов? — не скрывая удивления, спросил Рандвалф. — И что же они вам поведали?

— Вы серьезно думаете, что я вам расскажу? Нет уж, о том, что могли мне поведать павлины, поинтересуйтесь у госпожи Рагнхильд, вы с ней должны отлично ладить.

— Анна, — предостерегающе прошептал Идгард.

Рандвалф слабо улыбнулся, и протянул было руку, чтобы прикоснуться к моей щеке, но был остановлен мечом наследника.

— Смелая девушка, — хмыкнул он. — Рейбэк, уверен, что хочешь ее? Я бы на твоем месте поискал более...спокойный вариант.

— Мне не привыкать, — откликнулся мужчина. — У меня дочь и не такое выделывает.

— А, так это комплексы с молодости, — задумчиво протянула я. — Интересно бы с вашей дочуркой познакомиться. Занятная, должно быть, личность.

— Когда я тебя увезу, познакомишься, — пообещал Рейбэк.

И чего он до меня докопался? Мы ж сегодня впервые встретились, к чему все эти намеки и предложения?

— До свидания, господа, — я направилась к выходу. — Встретимся через два часа.

— До встречи, моя повелительница.

Рандвалф намеренно сделал ударение на слове "моя", но я проигнорировала. Не та ситуация, чтобы вестись на глупые попытки вывести из равновесия.

— Мне кажется, тебе стоило...полегче, — признался Идгард, когда мы шли к своему лагерю. — Но я удивлен, думал, буду говорить я, а тебя за спину спрячу. Ты даже присутствие волчицы вынесла стойко.

— Она особенно не воздействовала на меня, — сказала я.

— С чего ты взяла? — удивился Идгард.

— Когда Рандвалф приезжал в замок, с ним прибыли два волка, ты же помнишь. Так вот, они оказывали на меня куда более сильное воздействие, чем Рагнхильд.

— И что это должно значить?

— Либо выжидает, либо решила играть по-честному.

— Выжидает, — тут же сообщил мне Идгард. — Он по-честному не играет, в ней от человека уже ничего нет. А волки...они не считают людей противниками. А честный бой ведут только с достойными.

— Ну, вот и споткнутся.

— Честно говоря, я не так уверен в победе, как ты. Зачем ты сказала о павлинах?

— Эффект неожиданности, — я пожала плечами. — Теперь будут действовать осторожнее, выясняя, что у нас в запасе. А не переть напролом. А мы тем временем, пока они пытаются допереть, чего нам павлины поведали, придумаем, как им нос утереть.

— Ты — суровая женщина, — выдал наследник и как-то странно вздохнул. — Отец по приезду либо казнит меня, либо поблагодарит, но я с тобой до конца!

— Класс, — откликнулась я. — Тогда давай, союзник, придумывай стратегию, я в этих штуках ничерта не смыслю.

* * *

Я и вправду не понимала ничего в военных действиях, а потому лишь внимательно слушала, как Идгард с военачальниками обсуждал план действий. Они смотрели какие-то карты, что-то писали. В принципе, все настроены были хоть и мрачно, но не пессимистично, из чего я заключила, что шансы у нас все-таки имелись.

Перед Идгардом вдруг вспыхнуло пламя и я вздрогнула: магию видела не так часто, не привыкла. Парень быстро развернул свиток и прочитал что-то. А потом повернулся ко мне:

— Отец летит, просил спрятать тебя куда-нибудь подальше и не давать буянить.

— Что, так и написал? — усмехнулась я.

— Вообще-то он написал "Скоро буду", но смысл примерно такой.

— Не придумывай. Час прошел, скоро надо будет давать ответ. Вы же не рассматривали всерьез их предложение?

— Конечно, нет, — отмахнулся наследник. — И они твое не будут. Но видимость делаем старательно.

Снаружи — а мы находились в специально установленном шатре — послышалась какая-то возня. Идгард обнажил меч, выдернул меня из кресла и поставил позади себя.

— Что такое? — прошептала я.

— Охранников. Убрали.

На входе двое дежурили. Больше не дежурят.

В шатре было пятеро мужчин, все они вышли вперед, и я скрылась за их широкими спинами. Мелькнуло удивление: они меня почти не знали, но, не раздумывая, заслонили.

Секунды тянулись очень медленно. Я нащупала под шубой меч, стиснула рукоять. Пусть силы мне занимать, так ловкостью обойду.

На секунду я почувствовала прохладу: это в шатер спокойно вошел волк. Не Рагнхильд, другой. Чуть менее опасный, но все же жутко страшный.

— Это нарушение договоренности! — рявкнул Идгард. — Война официально не объявлена.

Голос, металлический и спокойный раздавался, казалось, у меня в голове:

— Мне нужна лишь девушка, — проскрипел волк. — Отдайте ее, и вы не пострадаете.

— Она — наша королева. Вы всерьез считаете, что мы так просто сдадимся? — сказал один из мужчин. — Вы совершили непростительную ошибку!

Волк зарычал и бросился вперед. Кто-то оттолкнул меня в сторону, и я упала. Быстро расстегнула шубку, оставшись в рубашке с корсетом, и обнажила меч.

— Анна, нет! — крикнул Идгард, внимательно следя за волком. — Отойди и не мешай.

— Королева решила сражаться, — сказал волк. — Похвально.

Я узнала его: тот самый, что приезжал с Рандвалфом.

— Если ты считаешь, что это сойдет тебе с рук, то очень ошибаешься, — сказала я. — Покушение на убийство...не располагает к мирному решению конфликта.

— А с чего ты взяла, что нам нужно это решение? — волк медлил, не нападал.

И я никак не могла понять, почему. И только когда стрела разрезала плотную ткань шатра и врезалась в стол в каком-то сантиметре от меня, я поняла, что волк был лишь отвлекающим маневром.

— Щиты! — крикнул Идгард, хватая меня за руку и оттаскивая подальше от линии обстрела. — Это ты вовремя шкуру сняла, — хмыкнул наследник.

Воины вскинули щиты над головами, а чуть позже и ответили градом стрел, правда, наугад, но судя по крикам снаружи, некоторые стрелы целей достигли.

— Ты из лука стрелять умеешь? — спросил Идгард.

— Нет. Силы не хватает, могу только мечом махать.

— И то хорошо. Сейчас ребята их отвлекут, а мы с тобой сзади выскочим — и на дракона, Асбьерн и погонщик ждут.

Я даже умудрилась подивиться: и когда Идгард дракона успел вызвать?

— Стой! Ты что, думаешь, они не предусмотрели этот вариант?

— Предусмотрели, — кивнул Идгард, сбрасывая верхнюю одежду. — Но с Асбьерном им не сладить, а я сумею тебя вытащить. Ты только не паникуй и если что — отбивайся.

— Да я и не паникую, — мрачно отозвалась я, наблюдая, как стрел становится еще больше. — Я злюсь.

— Некогда. Идем.

Я выбежала из шатра следом за Идгардом и тут же ушла от топора, брошенного в мою сторону каким-то идиотом. Идиот был, очевидно, неопытным, потому что взревел и бросился ко мне, даже не обнажив меч. А Идгард тем временем сражался с двумя воинами, которые, будучи в возрасте, так просто с собой справиться не давали.

Никогда не убивала. Но тут уж очень захотелось.

Парень понял, что сделал глупость, когда я встретила его ударом меча, но было уже поздно. Он осел, а я, с трудом вытащив меч, постаралась не смотреть на первого убитого мной воина.

— Анна! — Идгард справлялся, это я видела. — Беги к Асбьерну!

Дракон расположился неподалеку, готовый взлететь. Я видела напряженную позу, в которой застыл погонщик, видела, как разлетаются воины, вздумавшие было напасть на дракона.

Бегала я всегда плохо, в школе тройка по физкультуре была, а в институте так и вовсе занималась мечами, отдавая дань увлечению. Так что скорости мне можно было пожелать и лучшей. От нескольких человек, бросившихся ко мне, меня спасли мужчины, благополучно выбравшиеся из теперь уже пылающего шатра: они споро расстреливали всех, кто подходил ко мне ближе, чем на метр.

Я с разбегу влетела на дракона, не обращая внимания на удивленный взгляд погонщика: мне следовало сесть в кабину для пассажиров.

— Асбьерн! — крикнула я. — Ты сможешь Идгарду помочь?

— Как нечего делать! — пророкотал дракон. — Только держитесь крепче!

Погонщик пристегнул свой ремень, попытался было заставить меня спуститься в кабину, но я уцепилась за пластины Асбьерна, не обращая внимания на холод, сковавший руки.

Идгарду, тем временем, приходилось туговато: к нападавшим добавился волк, который хоть и не мог приблизиться из-за мелькавших туда-сюда мечей, давил на сознание наследника.

Асбьерн в буквальном смысле дыхнул морозом и все нападавшие из числа людей повалились на землю. Только Идгард и волк устояли.

— Волка не смогу, тут их магия действует! — пожаловался Асбьерн.

Разве что крылом он мог смахнуть хищника... Но тогда бы пострадал Идгард. Я вновь вспомнила Никки Гринвич. Повторять ее опыт с драконом не хотелось, но, видимо придется. Шея, значит... Я примерилась. Должна попасть.

— Асбьерн, спустись как можно ниже! — попросила я.

— Ты что задумала? — с подозрением откликнулся дракон, но послушно спустился.

Я обрадовалась. С такой высоты прыжок мне даже переломов не оставит. Вот только бы попасть...

Я прыгнула, крепко держа меч. Секунда свободного полета, короткая молитва всем местным богам — и мой меч плавно вошел в тело волка, тот дернулся с такой силой, что я не удержалась. Удар о землю. Темнота.

* * *

— Твою мать! — всегда поражалась возможностям родного русского языка.

— Анна? — осторожно позвал мужской голос.

Меня чуть покачивало, но в целом было хорошо и тепло. Открывать глаза не хотелось. Ровно как и не хотелось возвращаться в реальность, где теперь уже полным ходом шла война, а меня хотела убить чокнутая собака. Ну, то есть, волчица.

— Успели? — хрипло спросила я, не открывая глаз.

— Сбежать?

— Подготовиться.

Идгард хмыкнул и меня перевели в положение "полулежа". Волей-неволей пришлось открыть глаза. Мы с Идгардом были одни в кабине дракона. Я лежала на сидении, а наследник уселся напротив. К счастью, окон в кабине не было, так что любоваться видом Плато с высоты я не могла.

— Самое забавное, что ты действительно была права насчет "коэффициента запаса", мы почти уложились. Остальное доведем, пока Рандвалф выдвигается, они явно начнут с замка, если он его займет — станет королем. Оборона замка уже организована, нас встречают.

— Сволочи, — прошептала я. — Свои собственные обещания не выполняют.

— Сдается мне, Рандвалф был не в курсе покушения, — задумчиво проговорил Идгард.

— Да?! — почти истерично воскликнула я. — А люди на тебя нападали не Рандвалфа? Мерзкий ублюдок!

— Ты в порядке? — обеспокоенно заглянул мне в глаза парень.

— Я зла! Это было очень низко!

— Никто и не спорит. Но мы и не ожидали честной игры.

— Вы. А меня предупредить?

— Думали, вытащим, проблем не будет, — сознался Идгард. — Прости. Испугалась?

— Ну...в какой-то миг да, — ответила я.

— Странно ты пугаешься. Как тебе вообще в голову пришла идея прыгать на волка с мечом?

— В книжке прочитала. Помогло же, и ладно.

— Ты точно себя хорошо чувствуешь? Упала ты сильно.

— Да я больше от перенапряжения отключилась. Прыгать было страшно, а удар не сильным был.

Идгард отвернулся к окну. Мы молчали несколько минут, а потом он произнес:

— Спасибо. Ты мне жизнь спасла. Но больше никогда так не делай, пожалуйста.

— Знаешь ведь, что сделаю, — хмыкнула я.

Что мне хотел ответить Идгард, я так и не узнала: дракон резко ушел вправо.

— Что такое? — встрепенулась я.

Неужели и на дракона напали?

— Все хорошо, — Идгард успокаивающе погладил меня по руке. — Кажется, снижаемся.

И впрямь, Асбьерн начал снижать высоту. Не прошло и десяти минут, как все замерло. Я радостно выскочила из кабины: ощущение полета мне порядком надоело, хотелось ощутить твердую землю.

— Анна! — издалека к нам бежал Осмонд, а вслед за ним по воздуху невозмутимо летел Гуннульв.

— Привет, — я слабо улыбнулась товарищу.

— Как вы? Почему на драконе? Как переговоры? Что у тебя с лицом?

— А что у меня с лицом? — я подозрительно прищурилась.

— Синяк. Точнее, кровоподтек. Прямо здесь, на скуле.

— Зашибись, — я ощупала лицо, которое действительно болело от прикосновений.

Идгард ударил меня по руке.

— Грязными руками не трожь, в замке обработаем!

— Когда это я так?

— Когда на землю летела, лицом слегка приложилась.

— Сильно страшно выглядит?

Мужчины дружно рассмеялись.

"Женщины, — фыркнул Гуннульв. — У них под носом война, перспектива плена у старого извращенца, а они думают, не поврежден ли макияж".

— Если я буду думать о войне, я начну реветь. Тебе оно надо?

"Нет".

— Вот и не выступай.

Я пошла по направлению к замку, не дожидаясь, когда Осмонд с Идгардом последуют за мной. Хотелось есть, в тепло, успокоиться и подумать.

— А где люди?

Замок выглядел необыкновенно пустым. Едва я туда вошла, все мои мечты о тепле были бессовестным образом разрушены: все стены оказались покрыты инеем.

— В башне, — сказал Осмонд. — Там маги тепло поддерживают...

— Вы что, идиоты?! — заорала я так, что Осмонд вздрогнул.

— Она права, — подтвердил Идгард. — Вы идиоты. Если Рандвалф начнет стрелять, ваша башенка рухнет в один миг. И люди превратятся в мясо. Давай-ка, готовь переводить всех в укрытие, — скомандовал наследник.

— Там слишком холодно, — покачал головой Осмонд. — Башня — единственное место, где мы еще можем поддерживать тепло для такого количества людей.

— Демон! — выругался Идгард.

— К тому же у нас там проблемы...

— Что еще за проблемы? — я почувствовала, как начинает болеть голова.

— Наложницы. У них истерика — раз. Бесхозный ребенок — два.

— Ребенок? — обалдела я. — Откуда?

— Знать бы. Подкинули, никто не берет, никто не говорит, откуда. Дите рыдает, с ним пока Астрид возится, но кому-то же его кормить надо, молоком обычным еще нельзя...

— Пошли, покажешь, чего за ребенок и что там с девчонками. Идгард, мы можем людей в деревню отвести? Чтоб в замке только воины остались?

— Можем, — кивнул Идгард, понявший мой замысел. — Я организую Асбьерна, пусть перевезет осторожно, там не так много народа.

Наследник умчался организовывать переезд, а Осмонд повел меня в башню, где истерили наложницы.

Полукруглое помещение было полно людей. Они все без исключения были напуганы, кто-то просто сидел у стен, кто-то ходил туда-сюда в и без того небольшой комнатке. По стенам и потолку разливалось едва уловимое свечение: магия, обеспечивающая тепло. Трое магов поддерживали контур, сидя в разных концах башни.

— Что происходит? — все присутствующие разом посмотрели на меня.

Я отметила испуганную, но явно спокойную Сольвейг, дрожащую Тордис, которую обнимала Инга, Астрид с маленьким ребенком на руках, Уну, которая плакала, не стесняясь, близняшек, которые просто сидели, утратив обычную веселость и смотрели в одну точку.

— Еще раз: что происходит? — спросила я.

Кто-то из девушек, судя по форме — горничных, вяло сделал реверанс при виде меня, но я лишь отмахнулась.

— Чей ребенок?! — заорала я. — Кто из вас, глупые курицы, бросил собственного ребенка?! Когда в замке мороз, как в тундре! Когда мы на пороге войны! Кто, я спрашиваю! У кого мозгов не хватило?!

Все молчали.

— Девушки, — успокоившись, сказала я, — ситуация очень серьезная. Мне некогда заниматься вашими истериками. Совсем скоро вы дружно выйдете из замка и поедете в деревню, там спрячетесь. И я прошу прекратить панику, этим вы себе не поможете. Что касается ребенка...ему в любом случае нужна мать. Не знаю, чей он, но надеюсь, что вы решите этот вопрос, иначе малыш погибнет, потому что искать ему кормилицу сейчас невозможно. Не верю, что мать может бросить сына на смерть, это же мальчик, да?

Астрид кивнула. Я перевела дух. Молчание по-прежнему царило в комнате. Никто из девушек и не подумал признаться. Уна вытирала глаза. Сольвейг подошла ко мне:

— Анна, что происходит? Тут такая истерика была у Тордис, мы ничего не понимаем.

Я отвела подругу в сторону и тихо сказала:

— Война, Сольвейг. Рандвалф скоро будет здесь. Я прошу, присмотри за этой толпой чувствительных девиц, я очень прошу тебя! Ты из них самая адекватная.

— Хорошо. Анна, что будет?

— Все хорошо будет, — я улыбнулась. — Но согласись, устраивать разборки с Рандвалфом сподручнее, когда никто вокруг не бегает, юбки придерживая. Так что посидите в деревне, там с вами ничего не случится. А мы тут разберемся.

— А ты...ты не с нами, да?

— Не могу, Сольвейг, — я покачала головой. — Надо помочь Идгарду, да и счеты у меня личные есть к Рандвалфу. И Рейбэку.

— Рейбэку? — не поняла Сольвейг.

— Долгая история. Выживем — расскажу.

— Мне не нравится такой настрой.

— А что делать? — усмехнулась я. — Другого нет.

Дверь открылась, заставив присутствующих вздрогнуть. Влетел Идгард и крикнул:

— Все — на выход, вас ждет дракон, он переправит всех в деревню. В замке не должно быть никого! Тихо, я сказал! Выполнять!

Начавшие было возмущаться, люди умолкли и послушно поплелись к выходу под присмотром десятка стражников, ждущих в коридоре. Мы вышли следом, Сольвейг, наспех пожелав мне удачи, убежала помогать пожилой кухарке, а Идгард мрачно следил за процессией и о чем-то сосредоточенно думал.

Чего-то не хватало. Это я поняла, когда все высыпали на улицу и начали рассаживаться на драконе: женщины постарше — в кабине для пассажиров, помоложе — прямо на спине, благо Асбьерн обещал лететь медленно, да и до деревни было недалеко.

Я наскоро пересчитала всех наложниц.

— Где Уна? — Идгард после этих слов побледнел.

— Астрид!

Наставница как раз забиралась в кабину.

— Да, госпожа.

— Где Уна? Почему она не с вами?

Астрид удивленно заморгала.

— Она шла с нами, госпожа. Плакала и брела рядом со мной, все на ребенка поглядывала и рыдала...

Я, не дослушав, рванула в замок. Уна была матерью ребенка! И почему до меня сразу не дошло?! Она же плакала!

Замок был непривычно пустым и казался каким-то брошенным. Не было слуг, слоняющихся туда-сюда, не было стражников, дежуривших у дверей. Не было Астрид, с видом хозяйки разгуливающей по коридорам. Замок выглядел мертвым, но я отогнала от себя эти мысли. Не время думать о каком-то здании, его можно отстроить. А вот Уна, скрывающаяся в его недрах накануне атаки представляла собой проблему.

— Уна! — крикнула я, пробегая по коридору и распахивая все двери.

Черт, как же найти ее в этом огромном замке?

— Гуннульв!

"Ищу уже, подожди, — откликнулся монстр".

Я проверила купальню, на которую возлагала большие надежды, но Уны там не было.

"Нашел! Аня, в подвале!".

— Что она там делает? — ужаснулась я, а тем временем уже неслась по лестнице вниз, рискуя поскользнуться и переломать ноги.

"Осторожно, стен не касайся, — предупредил Гуннульв. — Здесь Рандвалф уже постарался, можешь пострадать".

Я послушно отдернула руки и стала спускаться аккуратнее.

Уна оказалась за первым же поворотом, она рыдала, скорчившись на полу и держа в руках факел.

— Уна, — я остановилась в нескольких шагах от девушки.

— Уходите, госпожа, — прорыдала она. — Пожалуйста!

— Уна, хватит. Все будет хорошо, идем со мной.

Я знала, что взлет задержат. Без моего указа не взлетят.

— Уйдите!

— Уна, это ведь твой ребенок, да? — я старалась говорить спокойно, хотя внутри все кипело: сказывался страх перед битвой. — Ты скрывала беременность под широкими платьями, чтобы тебя не выгнали, да? Чей это ребенок?

Девушка не ответила.

— Уна, успокойся. Идем со мной, тебя никто не накажет, я обещаю.

Уна вдруг подняла лицо. В ее заплаканных глаза светилась злость.

— Отойди! — крикнула она, срывая голос.

И вскинула факел. Я невольно отшатнулась.

— Уна!

— Что?! — из глаз девушки вновь полились слезы. — Что тебе от меня надо?! Я никому не нужна! Не достаточно красивая, чтобы спать с хозяином! Недостаточно умная, чтобы учиться! Недостаточно любимая дочь, чтобы оставить меня дома, а в рабство продать другую! Недостаточно сильная, чтобы отбиться от мужика, возомнившего себя всемогущим!

— Кто? — спросила я. — Скажи, и я казню его. Хочешь — лично. Не делай глупостей, жизнь не закончилась...

— Нет, — как-то грустно произнесла Уна. — Закончилась.

— Уна, ребенок без тебя не выживет! — простонала я.

Движение. Легкое движение руки и крик, вырывающийся из нее, оглушает меня. Я отхожу от пламени, охватившего девушку, спотыкаюсь о камень и падаю, ударяясь локтем.

— Уна!

"Анна, уходи! — закричал Гуннульв и все происходящее перестало казаться замедленным фильмом".

— Надо потушить пламя! — я, не в силах отвести взгляда от непрерывно кричащей Уны, медленно поднялась.

"Беги, дура! Этот иней — ледяная магия, он сейчас в реакцию с огненной войдет, и останутся от тебя рожки да ножки! Беги отсюда, девчонке не помочь".

И я послушалась. Зная, что буду корить себя, зная, что должна была хотя бы попытаться, я рванула по лестнице.

Я спотыкалась, ушибленная рука болела, крики несчастной Уны раздавались в ушах, но я упорно брела к выходу из подвала. Замок содрогнулся, но я уже почувствовала свежий воздух и закашлялась. Ко мне подскочил Идгард, не дал упасть на землю.

— Анна!

— Взлетайте, — прохрипела я. — Уна не придет, мертва.

— Ее ребенок тоже, — откликнулся Идгард.

Асбьерн взлетел, и тут же обрушилась восточная башня. Видимо, взрыв в подвале повредил одну из несущих стен. Я ошеломленно наблюдала, как камни летят в ров, окружающий замок и сама не заметила, как Идгард поднял меня на руки.

— Боги, Анна, что там произошло? — спросил он, глядя, как адское пламя вырывается из-под обломков.

— Да какая уже разница, — я устало откинулась ему на плечо.

А ведь это была даже не середина ночи! Совершенно некстати вдруг пришла мысль, что полночь-то я пропустила и Рейбэк меня уже не ждет.

— Чего ты смеешься? — удивился Идгард.

— Прости, нервное, — ответила я. — Ну, что будем делать? В замок возвращаться нерационально. Мало ли, может, еще что отвалится.

— Не надо в замок, Аня. Они уже здесь.

И Идгард указал на горизонт. К нам медленно приближалось войско. Первыми шли волки.

* * *

На моей голове, казалось, шевелились все волосы. Руки судорожно сжимали меч, глаза напряженно всматривались в дверь, сквозь которую доносились звуки битвы, полыхающей наверху.

Меня все-таки отправили в замок. Трое ребят утащили брыкающуюся королеву по приказу Идгарда и заперли в убежище. Замерзнуть мне не грозило — те же маги старательно поддерживали тепло. Но грозило сойти с ума от неизвестности.

До замка Рандвалф еще не добрался, он занимался разгромом нашей армии. Успешно или нет — я не знала. В первые минуты отчаянно ломилась в дверь, а потом просто ревела, совсем не по-королевски, чем вконец ошарашила магов. Те даже не пытались меня успокаивать: все их силы уходили на то, чтобы поддерживать контур. Да я и не нуждалась в утешении. Я нуждалась в возможности выйти, черт возьми!

В очередной раз пнув дверь от бессилия, я закричала. От отчаяния, частично от страха и волнения за Идгарда. За Осмонда, который не уехал с жителями, а предпочел сражаться. Даже за Асбьерна я волновалась: долетел ли до деревни.

Звуки были неясными, слившимися в один, отчего еще сильнее билось сердце.

— Слушайте, ну, выпустите меня! — взмолилась я. — Вы же тратите силы понапрасну! Я не могу здесь сидеть! Там, может, погибают мои друзья!

Маги моим просьбам не вняли. Просто молча продолжили поддерживать тепло.

А у меня еще и шубу отобрали. Впрочем, это проблемой не было, я все равно не могла выбраться отсюда.

— Гуннульв! — монстр тоже куда-то делся.

Да чтоб их всех!

Почему же так хотелось в битву? Почему я до смерти боялась сражаться, а теперь не могу сидеть в безопасности? Почему я, в конце концов, не предусмотрела этот шаг Вилдэра?!

Я сжала в кулаке письмо, которое Идгард отдал мне перед тем, как запереть здесь.

Последнее — пропади оно пропадом — признание. Почему я была уверена в победе, а Вилдэр — нет? Почему он со мной попрощался вот так, черкнув пару строк и заперев от греха подальше. Почему предпочел идти умирать в бою, а меня оставил здесь, ведь если замок возьмут, то мне не жить. Или жить — но с Рейбэком. А тому я при первом же удобном случае что-нибудь некрасивое сделаю. Может, даже с членовредительством что-нибудь изобрету.

— Госпожа, — наконец подал голос один из магов, — вы бы отошли. Там что-то происходит, кажется, к замку подходят. Идемте сюда, под щит.

Делать нечего, пришлось послушно прижаться к магу, когда тот выставил над нашими головами магический щит.

И вдруг все взорвалось с таким грохотом, что я зажала уши только чтобы не слышать этого. Камни посыпались на нас сверху и если бы не щит, все четверо были бы погребены навсегда. Пыль взметнулась, лишив всех видимости.

И я поняла: это был шанс.

Непостижимым образом Рандвалф и его армия пробили крышу именно над убежищем. Магов не хватило, чтобы отвести удар, хотя им были даны вполне определенные указания. Значит, мертвы. Значит, дела у нас не так уж хорошо идут.

Я, не задумываясь, вырвалась из цепкой хватки мага и рванула вперед, не обращая внимания на предупредительный крик "Госпожа!", полетевший мне вслед. Не думая о том, что может последовать новый удар. Одна надежда была: в такой пыли не заметят.

Вытаскивая на бегу меч, почти взлетела по еще сохранившемся ступенькам и притормозила только перед главным входом, чтобы незаметно выскользнуть из замка.

Битва уже зашла на территорию замка, схлестнувшиеся воины рассредоточились, причем перевес был явно на стороне волков. Те убивали людей, особенно не церемонясь, но все же несли определенные потери. Рагнхильд наверняка поняла, какого рода информацию я получила от павлинов, а значит, преимущества больше нет.

Мне даже не было холодно, так сильно я разволновалась. Но вместе с тем хотелось действий, надоело сидеть в неизвестности.

Меня, по счастью, никто не узнал: сказалась поспешность свадьбы. Видели-то меня воочию только приближенные к Рандвалфу, да нападавшие. Нападавшие не выжили, а Рандвалф вряд ли дал мое подробное описание воинам. А так...бегает девчонка, ну и пущай бегает, не жалко.

А вот с волками все обстояло куда сложнее. Они, по большей массе, были заняты опытными воинами, да и в замок прорвалось всего десяток, не больше, но они были телепатами, а значит, почувствовали меня сразу. И уловили страх, который был недопустим.

Но страх — не значит беспомощность, недостаток силы я компенсировала маленькими габаритами.

Волк прыгнул на меня со спины, но я успела откатиться в сторону и поднялась на ноги. Тот зарычал. Я прикинула, как добраться до шеи и поняла, что для этого надо зайти сзади. Как подойти к волку, я не знала. Не позволит ведь.

Меня спас чей-то топор, вонзившийся в спину волка и отвлекший его. Хищник резко обернулся, а я всадила в него меч и, даже не став вытаскивать, отпрыгнула в сторону: разъяренный волк вполне мог убить и меня, прежде чем погибнуть самому. Сильные руки сомкнулись у меня на талии, и я почувствовала рывок в сторону. В ухо прошипели:

— Наша королева осталась совсем одна.

Рейбэк! Я вдруг потеряла равновесие и потянула за собой мужчину. Он не удержался и упал, на миг ослабив хватку. Хороший удар коленом в самое чувствительное мужское место довершил дело: меня выпустили, и я быстро схватила свой меч, который торчал из уже мертвого волка. И еще раз смачно пнула Рейбэка, который упал на землю и прохрипел ну совсем уж нецензурное ругательство.

— Анна! — раздался крик откуда-то из толпы сражавшихся. — Ты что здесь делаешь?! Немедленно уходи!

Это был Осмонд. Он ловко орудовал внушительным мечом, его противники то и дело разлетались в стороны.

Какая-то тень накрыла нас. Я вскинула голову: огромный дракон садился прямо перед замком. В кабине зрячей я увидела знакомую до боли фигуру мужа. Сердце подпрыгнуло и замерло.

Я видела, как приземлялся дракон, как разбегаются сражающиеся, как волки уворачиваются от мощных ударов лап дракона. Как погонщик натягивает поводья, как поднимается, шатаясь, Рейбэк. И непостижимым образом слышала, как вытаскивается топор, как рассекает он воздух, вращаясь в полете и Осмонд, негромко вскрикнув, падает.

Я рванула к другу и заорала частично от яростного желания предупредить, спасти, а частично от боли в руке, за которую меня кто-то схватил. Я отмахнулась мечом, не отводя глаз от фигуры, лежащей на земле. Но лишь оказалась прижатой к воину. Рука зажала мне рот, брыкаться не было смысла: сильнее захвата я еще не встречала. Неприятная дрожь прошлась по телу и я почти почувствовала отвращение Сольвейг, владевшее ею в тот день.

Рандвалф наклонился ко мне и что-то прошептал.

Сонливость навалилась почти сразу же, и через пару секунд мужчине уже не нужно было зажимать мне рот.

Глаза, так похожие на глаза Вилдэра были последним, что я запомнила перед тем, как сладко заснуть.

* * *

Было тепло. Сознание еще не вернулось, а потому я без зазрения совести улыбнулась и посильнее свернулась, чтобы не напустить холод. Меня куда-то везли: приятное укачивание располагало к продолжению сна. Я заворочалась, пытаясь немного размять затекшие ноги и почувствовала, как кто-то устраивает меня поудобнее, поправляет одеяло, в которое я была завернула и кладет сверху руку. Тяжелую и теплую.

Я нахмурилась, постепенно выплывая из океана сна и вспоминая прошедшие события. Волки. Битва. Дракон, Вилдэр, вернувшийся так кстати. Осмонд, упавший от предательского удара топором в спину. И...

— Рандвалф! — я вскочила и едва не вывалилась из саней, которые резво летели над землей.

Мужчина, лицо которого абсолютно ничего не выражало, подхватил меня одной рукой и вернул на место. Я забилась в угол саней и с ужасом посмотрела на похитителя. Ночь, равнина, бескрайним простором раскинувшаяся вокруг, я — без году неделя в королевах и Рандвалф, который непонятно зачем оставил свое войско и увез меня.

"Гуннульв! — мысленно взмолилась я".

Но монстр не отвечал. Вновь ухнуло сердце: не случилось ли чего с ним? Но тут же успокоилось: он же монстр, он не участвует в битве!

Рандвалф молчал, не реагируя на мой взгляд, полный паники. Смотрел вдаль и был спокоен.

— Что...зачем ты меня похитил? — тихо спросила я, поразившись шепоту, который был почти испуганным.

Мужчина не ответил.

— Рандвалф! — крикнула я как-то уж совсем по-детски.

А ведь там, рядом с замком, возможно, умирает Осмонд. Или Вилдэр.

Я поискала меч, но, естественно, без особенного успеха.

— Отвечай! — уже увереннее потребовала я.

Рандвалф усмехнулся и искоса взглянул на меня.

— Вот и вся твоя выдержка, королева? Запаниковала почти сразу.

— Куда ты меня везешь?

— Не думаю, что стоит отвечать на твой вопрос. Только не пытайся сбежать, хорошо? Догоню ведь вмиг, а бить тебя будет неприятно. Ты не в моем вкусе.

С-скотина!

Я огляделась. Замок уж скрылся из виду, значит, мы ехали долго. Интересно, сколько до рассвета? Небо еще не окрасилось в розовый, предвещая восход солнца, а золотые звезды сияли по-прежнему ярко.

— Ты меня убьешь? — кричать уже не было смысла.

— Нет, — ответ Рандвалфа меня поразил.

— Нет? — я недоверчиво посмотрела на мужчину.

— Нет, — подтвердил он.

— Тогда что ты мне сделаешь?

— Отправлю тебя домой.

Я опять чуть не вывалилась из саней и чудом удержалась.

— Зачем? — тупо спросила я, абсолютно не веря ему.

Мужчина хмыкнул и дал мне понять, что на вопрос отвечать не собирается.

— Рандвалф! — как-то жалобно спросила я.

Тот воздохнул и, не глядя на меня, сказал:

— Мы почти победили, прибытие Вилдэра ничего не решит. Я, конечно, желаю своему войску победы, но вот Рейбэк — откровенная скотина, и участи отправиться к нему тебе, Анна, я не желаю. Так что уедешь в свой мир.

Я помолчала, обдумывая информацию. Подвох? Ловушка? Зачем, он же может убить меня, не напрягаясь, прямо здесь...

— А если...

— Анна, Рейбэк женат.

— И зачем мне такая информация ценная? — опешила я. — Что с того?

— А то, что жена его — леди из высокого общества, утонченная и спокойная. Рейбэк, конечно, образ добропорядочного семьянина играет старательно, но он мужик. Для развлечения у него есть девочки вроде тебя. Пока только за плату, но для тебя отдельная комнатка заготовлена, даже в королевском дворце. Почему — не спрашивай. Теперь конкретнее: он садист. Не метафоричное определение я имею в виду. И даже не такой как я — не делай круглые глаза, я знаю, что обо мне говорят. Самый настоящий. От него ты будешь выползать, Анна, еле живая и потом очень долго лечиться, сдохнуть он тебе не даст. Хочется? Вряд ли.

Рандвалф умолк, а я, будучи в полнейшем шоке, замерла.

— И с чего бы тебе мне помогать? Есть дело до меня, серьезно?

— До тебя — нет.

— Тогда что?

— Анна, я не так плохо отношусь к брату, как ты считаешь, — видно было, что Рандвалф устал от моего допроса.

— Да, именно поэтому ты напал на его земли, спер жену из замка и собираешься отправить ее в какую-то...

— Хватит! — рявкнул мужчина. — Посиди молча, будь добра.

Я насупилась. А потом, медленно, будто бы сознание еще не очнулось ото сна, до меня начало доходить чем же мне, собственно, грозит этот новоявленный альтруизм Рандвалфа.

— Не надо, — простонала я.

Никакой реакции. Пришлось подняться и внимательно посмотреть на него.

— Рандвалф! Не отправляй меня домой!

Легкая искорка удивления мелькнула в его глазах, но тут же погасла. Выражение лица Рандвалфа не изменилось.

— Я не могу бросить все и уехать к себе! Я не смогу сидеть там и не знать, живы ли мои друзья, я видела, как Осмонд упал, я...

Не хотела реветь перед Рандвалфом, но слезы все же пролились. Концентрация эмоций была явно выше нормы.

— Рандвалф! Пожалуйста!

Но моим просьбам он не внимал.

Мы ехали еще минут двадцать и я, наконец, узнала места. Это была та самая равнина, где я оказалась по воле Игоря. Теперь я уже лучше распознавала ориентиры и даже знала расположение звезд, так что с точностью могла определить, в какой стороне находится замок. Тщетно я пыталась разглядеть во тьме, что происходит там.

Сани резко затормозили и Рандвалф проворно выпрыгнул из них. Я забилась в дальний угол, понимая, что абсолютно беспомощна и мужчина одной рукой сможет закинуть меня в любую дыру в пространстве, или как у них тут переход в другой мир назывался.

Он подошел к краю саней и протянул мне руку. Я помотала головой.

— Не надо...

Тогда меня вытащили чуть ли за шкирку. Одеяло свалилось и я несколько раз кашлянула.

— Рандвалф! — я отчаянно пыталась вырваться. — Ну, нельзя же так! Меня Вилдэр ждет! Я не могу уйти!

— Постой, пожалуйста, здесь, — попросил Рандвалф и указал на место рядом с санями. — Я координаты скорректирую, а то отправим тебя еще куда похуже, ты и там приключений найдешь.

— Я не хочу куда похуже! Я здесь хочу остаться!

— И не пытайся сбежать, мне не очень хочется отключать тебя еще раз.

— Ты меня вообще слышишь?!

Естественно, я побежала. Не думала в тот момент ни о том, как доберусь до замка, ни о том, что Рандвалф с легкостью меня поймает. Почему-то перспектива вернуться домой страшила куда хуже смерти. Как я смогу жить там, не зная, жив ли муж? Подруга? Друг?

Рандвалф легким движением руки вычертил какой-то знак, и я упала, больно ударившись коленкой. Голые руки тут же провалились в снег, кожу обожгло. Меня подняли и закутали в одеяло.

— Как была дурой, так и остаешься, — пробурчал мужчина. — И корона тебя умнее не сделала.

— Пусти! — я заорала так, что, казалось, слышно меня было за многие километры отсюда. — Нет! Я не пойду!

Метель, уже знакомая мне, завертелась как раз рядом с тропинкой. Кажется, именно туда я упала по прибытии. Рандвалф спокойно подтащил меня ближе к сверкающим снежинкам, не обращая внимания на то, что я орала, царапалась, немножко ревела и настойчиво пыталась его укусить. Брыкаться в железных объятиях было тяжело.

Впихнуть меня в нужный вихрь было просто, но почему-то Рандвалф медлил.

— Ты можешь не дергаться? — рассердился он. — Я открываю проход в этот мир впервые и если ты собьешь координаты...

— Не надо! — орала я, мало слушая, что говорит мне Рандвалф.

Меня внезапно выпустили и я упала на снег.

— Все, успокоилась? — хмуро поинтересовался мужчина.

— Нет, — всхлипнула я.

Он присел на корточки и задумчиво на меня посмотрел. А потом сказал:

— Мне следует тебя впихнуть в проход и не беспокоиться, где ты окажешься. Но с твоей везучестью...в общем, это может быть какой-нибудь совершенно дикий мир, где ты умрешь с голоду. Мир жутких хищников, где тебя порвут на части. Мир, где тебя посчитают ведьмой и сожгут инквизиторы. Мир демонов. Мир изо льда, мир из лавы, я доступно объясняю?

Пришлось кивнуть.

— Что-то мне мешает отправить тебя так, — задумчиво произнес Рандвалф.

— Совесть?

— Вряд ли. Может, ты слишком жалко выглядишь...В любом случае, я маленьким девочкам пакостей исподтишка не делаю.

На этот счет я могла бы ему много поведать, но понимала, что это бессмысленно.

— Ты отказываешься возвращаться. Через пару минут проход закроется и повторно я его вряд ли открою. И что мне прикажешь делать? Ты остаешься королевой, против которой я борюсь, не воспользоваться такой возможностью — безрассудство.

— Ой, — я чуть отодвинулась.

— Согласен. Какие будут предложения?

Предложение было, даже не одно. Но что-то мне подсказывало, что Рандвалфу оно не понравится.

— Слушай, — я вытерла слезы и вздохнула. — Ты не такой скотина, каким кажешься.

На меня скептически посмотрели, но промолчали.

— Нет, я не прониклась к тебе любовью и пониманием, но... Ты вообще понимаешь, что творишь? Ты не хочешь, чтобы жену брата увез какой-то...хм...жестокий человек, но при этом спокойно относишься к тому, что Рагнхильд и пресловутый Рейбэк непременно его убьют. Ты всерьез думаешь, что они дадут тебе править?

По взгляду Рандвалфа я поняла, что попала в точку.

— Уже поздно, Анна. Если бы я мог оставить вас с Вилдэром в покое и просто куда-то выслать — я бы сделал это.

— Но ты не можешь.

— Нет, — подтвердил мужчина.

— Тогда смысл всего этого? Скажи мне! Почему бы не остановиться?

Рандвалф посмотрел на меня с явной насмешкой.

— Остановиться?! Анна, я готовился к этому очень долго. Я действительно хочу стать королем и я смогу.

— Нет. Рандвалф, ты знаешь, что никто не даст тебе править. Зачем приехал Рейбэк? Помочь тебе? Какое ему дело? Очевидно, что он преследует свои цели. Ни ты, ни я, не знаем, что это за цели, но они совсем не перекликаются с твоими, это уж точно. Рагнхильд? Волки одержимы жаждой мести, крови...дав им власть, ты не получишь поддержку, только станешь зависим от них. Тебе хочется быть куклой на троне? Сомневаюсь.

Я видела, что Рандвалф все это понимал. Судя по всему, он пришел к тем же самым заключениям, что и я. Но отказывался признать это. Из-за гордости ли, что присуща многим мужчинам, из-за страха ли, что неотступно преследует всех, наделенных властью...

— Чего ты хочешь?

— Помоги мне. Давай поедем туда и покончим со всем. Ты...

— Я не смогу повернуть армию, Анна, — со смешком покачал головой Рандвалф.

— Не нужно. Но ты сможешь мне помочь одолеть волков. Поверь, когда они закончат с моими людьми, возьмутся за своих. Они хищники, союзничество для них ничего не значит. Мы заключили договор, но Рагнхильд все равно напала, считая, что я опасна.

— Знаю, — нахмурился мужчина. — Потому и увез. Она ни меня, ни Рейбэка не предупредила.

— И ты считаешь, что волки будут с тобой считаться? Прошу, помоги нам.

— Как? Ты думаешь, я смогу помочь твоей армии, когда она почти разбита?

— Рагнхильд. Ее нужно убрать, без нее они слабее. У нее есть душа, у нее есть сила. Убьем ее и волков будет одолеть проще. Я не могу это объяснить, но она будто...защищает их.

Рандвалф посмотрел на меня, как на ненормальную.

— Ты не победишь волка с душой, — отрезал он. — Ты — глупый ребенок.

— Павлины кое-что мне дали, — я решилась рассказать.

— Что же это?

— Перо.

По тому, как изменился в лице Рандвалф, я поняла, что подарок был со смыслом.

— Перо снежного павлина? — переспросил он.

— Ну, да. И если бы я знала, как его использовать... Понимаешь, эти напыщенные курицы — жуткие трусы, они боятся власти волков. И они дали мне то, что поможет победить.

— Ты знаешь, как пользоваться им?

— Нет, — покачала головой я. — Но надеюсь, ты мне поможешь. Твоя ледяная магия впечатляет.

Рандвалф усмехнулся и я поняла, что мы оба думаем о замке, в котором теперь почти невозможно было находиться.

Мужчина встал и протянул мне руку.

— Идет, королева. Я помогу тебе, но лишь потому, что мне не нравится вся эта ситуация. Потом — расходимся. Мы снова враги.

Я кивнула и пожала руку. Кажется, появился реальный шанс.

Глава 10. Куда бьет ледяная молния

— Где перо? — спросил Рандвалф, когда сани набрали скорость.

Я достала из сапога перо, которое предусмотрительно спрятала. Кулон болтался на шее.

Мужчина внимательно рассмотрел подарок и хмыкнул. Сильный ветер дул в лицо: теперь мы ехали в обратном направлении, и скорость саней существенно упала из-за встречного ветра.

— Умеешь ты себе выбирать друзей, — наконец сказал Рандвалф.

А потом перо в его руках задрожало, вспыхнуло голубоватым сиянием и, после короткого всплеска света, превратилось в изящный меч, сверкающий и расписанный затейливыми узорами.

— Меч? Зачем мне меч? — смысла подарка павлинов я все еще не поняла.

— Это артефакт, достаточно хороший, — объяснил Рандвалф. — Они используются для заточения духов. В этот меч переместится душа Рагнхильд, если ты убьешь саму волчицу.

— Да, павлины говорили, что после смерти волка с душой, он не теряет способностей.

— Верно. А с помощью этой штуки можно душу заточить.

— Но как?

По мне так это была обычная железка, магией я не владела. Как я должна была убить Рагнхильд?

— Не знаю, на месте разберемся.

— Отличный план, — пробурчала я, впрочем, понимая, что лучшего предложить не смогу.

Остаток пути мы провели в молчании. И я даже не держалась настороженно: если Рандвалф вздумал бы меня убить, все равно шансов не было. Но ему было выгодно сотрудничество со мной. По крайней мере относительно. Я не понимала этого человека, но уже начинала думать, что не такой уж он и подонок. В памяти всплыл эпизод с Сольвейг, и я решила не делать преждевременных выводов.

Взрывы и крики стали слышны минут за пять до того, как мы подъехали к ущелью: настолько огромным оказалось поле битвы. Когда я увидела замок, то испуганно ахнула: башни рухнули, пылающие обломки разлетелись на несколько десятков метров вокруг. В стенах зияли дыры от снарядов. Раненных было много. Очень много, и я старалась смотреть на них как можно меньше. Вся решимость таяла, уступая место понятному, но постыдному желанию попросить Рандвалфа отвезти меня обратно. Будто прочитав мои мысли, он спросил:

— Не передумала?

Сжав зубы, я покачала головой.

— Тогда вылезай, дальше пойдем пешком.

— А куда мы? — спросила я, становясь на нетвердые ноги.

— В замок, Рагнхильд, скорее всего, там, — ответил Рандвалф.

— А Вилдэр? — тихо спросила я.

— Не знаю. Возможно, в замке, возможно, сражается.

Я пользовалась тем, что Рандвалфа считали своим. Он уверенно шел через кучки сражающихся, обходил волков. По счастью, силы были примерно равными, да и основное сражение проходило чуть в стороне, так что все были заняты поединками и меня никто не пытался убить. Впрочем, Рандвалф все равно на всякий случай достал меч и крепко держал меня за руку, как ребенка на людном рынке. А я так и не могла придумать, что делать с мечом.

Массивные двери захлопнулись, пропустив нас в полуразрушенный замок и оставив почти в полной темноте. Вспыхнул факел и осветил безлюдный коридор, ведущий в холл.

Тишина, царившая в помещении пугала.

— Ты уверен, что Рагнхильд здесь? — шепотом спросила я.

— Сама не чувствуешь? — последовал ответ.

К прохладе ледяной магии примешивалось чувство, ощутимо давящее на сознание. Волчица была недалеко и, судя по всему, была очень злой. Что ж, злость противника не раз оказывала мне неоценимую помощь в бою.

— В холле, — прошептал Рандвалф, когда мы прошли несколько метров.

Я и сама слышала голоса.

Выглянув из-за колонны, я увидела находящихся в холле. Это была Рагнхильд, десяток ее воинов, два волка, Вилдэр, Идгард и несколько наших стражников.

— Мы почти победили, Вилдэр, — сказала Рагнхильд. — Сдайся и я оставлю тебе жизнь. Конечно, с девчонкой придется проститься, слишком уж много проблем она создает, но вы с сыном сможете уехать.

Вилдэр усмехнулся.

— Ты, как всегда, витаешь в облаках. Думаешь, сможешь победить — ошибаешься. Думаешь, сможешь справиться со мной — ошибаешься. Ты все время действуешь, не подумав. Да, ты собрала отличную армию. Да, ты нашла могущественных союзников. Но что с того? Я ведь не просто так бросил Плато и уехал в Нижний, Рагнхильд, меня поддерживает тамошний король. С минуты на минуту прибудут его воины и тогда от твоих волков, ровно как и людей, останутся жалкие горстки. И раны вы будете зализывать очень долго.

— Я могу раздавить твое сознание! — прорычала волчица.

— Может, и можешь, — пожал плечами Вилдэр. — Но не будешь, тебе ведь очень хочется увидеть, как я буду побежден, верно? Тебе хочется отомстить. За что и кому, ты сама не знаешь. Просто пышешь злобой. Ты — неудачница, ставшая волчицей, вот и все. Как я мог тебя любить?

Рагнхильд разъяренно взревела и бросилась к Вилдэру. Я испуганно вскрикнула, но стрела неожиданно заставила Рагнхильд остановиться.

Стрелу выпустил Рандвалф.

— Ты? — с абсолютно удивленным видом выдохнула Рагнхильд. — Предатель!

— Да ну? — хмыкнул Рандвалф. — Я ли? Ты, моя милая, совсем заигралась. У нас был уговор, который ты нарушила трижды. Во-первых, защищать моих людей. Во-вторых, не трогать Анну. В-третьих, не разрушать замок. И я молчу про твоего прихвостня из Лесного, которому не на войну надо, а лечиться.

— Девчонка, — Рагнхльд, наконец, заметила меня.

— Привет, — флегматично отозвалась я, соображая, как лучше напасть. — Как дела?

Рагнхильд оскалилась.

— Да брось, — скривилась я. — Не ругаться же теперь. Ну что я тебе сделала? Что за глупая ревность? Милая, тебе не нужен Вилдэр, правда. У вас ничего не получится, он не любит мохнатых девушек.

Рандвалф чуть улыбнулся. Идгард и Вилдэр в полном оцепенении наблюдали за мной.

— А ты, я смотрю, решила заполучить обоих братьев, — Рагнхильд взяла себя...в лапы. — И давно ты развлекаешься с Рандвалфом? Не знала, что ты любишь садистов.

— Я люблю сволочных мужиков.

— А чего тогда вышла замуж за Вилдэра?

— Экстрима в жизни должно быть немного, — назидательно ответила я.

— Ты — глупая девчонка! Тобой манипулируют, а ты с радостью позволяешь это. Ты хочешь знать мою историю? Настоящую. Думаешь, мне не за что мстить?

— О да, — протянула я. — Сейчас я тебя убью, но прежде мои сорок слонов станцуют.

Рагнхильд замерла и как-то странно на меня посмотрела. Я ласково ей улыбнулась.

— Класс, люблю новые места. В них никто не знает бородатых анекдотов.

Новая стрела, выпущенная Рандвалфом, просвистела в сантиметре от головы волчицы.

Рагнхильд не стала устраивать бурного обсуждения прошлого. Она прыгнула вперед, прямо на меня, я кинулась ей навстречу. Меч едва задел край уха, скользнул по броне и только, а потом меня мощным ударом отправили в сторону. Я ударилась о колонну, сползла на пол и чудом удержала оружие. Рагнхильд подходила медленно.

Тем временем люди Вилдэра, он сам и Рандвалф, схватились с подкреплением волчицы.

— Ты проиграла, — прошипела Рагнхильд.

— Хватит болтать! — рявкнула я, вскочила на ноги и приготовилась.

Воины, сражающиеся вокруг. Меч, бросающий отблеск луны на темную стену. Крики людей, стук мечей. Ледяные пары, поднимающиеся от заиндевелого пола. Волчьи глаза, глядящие с ненавистью.

Боль, которая вспыхивает неожиданно, овладевает разумом, заставляет подчиняться. Невыносимая боль, кажется, разрывает голову, крошит сознание, убивает все чувства. Нет ничего, кроме этого ощущения, ничего, кроме пылающего мира, который даже не виден сквозь пелену.

Я упала на колени. Не в силах отвести взгляд. Меча не выронила лишь потому, что пальцы судорожно сжимали рукоять и никак не могли разжаться. Ледяной пол я даже не почувствовала, лишь сквозь боль увидела потолок, полуразрушенную лестницу и слабо мерцающий факел. Волчица нависла надо мной.

"Ты думала, я буду сражаться честно? — ее металлический голос раздался прямо у меня в сознании. — Я с удовольствием перегрызу тебе глотку, дорогая. Но прежде превращу тебя в идиотку, раздавлю твое..."

Тирада Рагнхильд прервалась булькающим звуком.

— Не надо так много говорить, — простонала я, глубже всаживая меч.

Едва волчица затихла, боль отступила.

Без посторонней помощи я не смогла бы выбраться из-под волчьей туши.

— Рандвалф! — закричала я, чувствуя, как больно руке, на которую приходился основной вес Рагнхильд.

Ко мне подскочили двое мужчин и с трудом приподняли волчицу, чтобы я могла выползти из-под нее.

Негромкий мелодичный звон наполнил зал. Я кое-как встала, опираясь на меч и смотрела на то, как от тела волчицы отделяется серебристая тень, встает в полный рост. Это была Рагнхильд. Девушка Рагнхильд, которая когда-то умерла в этом замке, которая была матерью Идгарда. Все замерли, глядя на это прекраснейшее существо с темными тяжелыми кудрями, полными губами, ласковым взглядом и обманчивой беспомощностью.

Рагнхильд вскинула призрачную руку и я отлетела в конец коридора, из которого же и вышла. В полной темноте грохнулась на пол и проехала еще метр-другой, пока не уперлась...в чьи-то сапоги.

— Так-так-так, — голос Рейбэка я узнала сразу же. — Повелительница приехала.

— Скорее, прилетела, — буркнула я.

Меня поставили на ноги и отобрали меч. А потом его губы прижались к моим резко, внезапно и очень грубо. Слишком грубо.

Глаз я не закрыла. Но и вырваться не могла. Краем глаза заметила серебряное пятно, вскинутую руку. Прижалась к Рейбэку крепче и...ответила. Мужчина застонал, сдавил объятия, я осторожно провела по его волосам, чуть повернулась...

Мы с Рагнхильд сделали движения одновременно. Я повернулась вместе с Рейбэком, бывшая волчица сделала пасс рукой. Ледяная молния ударилась в тело мужчины, которым я заслонилась. Поцелуй прервался, Рейбэк выругался и осел.

— Тварь! — прорычал он мне.

— Не отрицаю.

Мужчина совладал с болью и поднялся. Шагнул ко мне, вновь заслонив от волчицы и явно намереваясь сделать что-то нехорошее. Но затем резко повернулся, вскинул мой меч, который порхнул в его руке легко.

Ледяная молния встретилась с поверхностью меча. Будто бы впиталась, высасывая из Рагнхильд последние силы, подтягивая ее саму ближе и ближе к клинку. С диким криком волчица исчезла, меч вспыхнул и погас.

Рейбэк не успел повернуться, как тут же получил удар ногой по колену, охнул и я выхватила меч. Прямо из его рук, не заботясь о том, что могу порезаться. Почему-то мне казалось важным забрать подарок павлинов.

Прихрамывая и не обращая внимания на отборную ругань, я отправилась в холл, где уже закончилась битва.

— Анна! — Идгард бросился ко мне и поддержал, не давая упасть. — Как ты?

Бровь его была рассечена, по лицу стекала кровь, но в целом наследник выглядел нормально. По крайней мере, бегло взглянув на него, я особых повреждений не обнаружила.

— Нормально, — я не лукавила, ребра и спина, конечно, болели, но все могло быть гораздо хуже. — А вы как? Где Осмонд?

Идгард крепче обнял меня.

— Анна, он погиб.

Рыдать не хотелось, вообще ничего не хотелось. Я тяжело вздохнула. Единственный друг погиб. Судя по всему, по моей вине. Если бы я не выскочила из замка, если бы не бросилась в битву, он бы не отвлекся и не получил удар в спину.

"Не глупи, Ань, — раздался голос Гуннульв. — Если бы ты осталась в замке, ты бы погибла под обломками, или тебя Рейбэк бы нашел. А Осмонд знал, на что идет, он не хотел уезжать в деревню, хотя Идгард настаивал на этом".

— Все равно, — прошептала я.

"Не из-за тебя случилась война, — возразил Гуннульв. — И не из-за тебя погибли люди, ты сделала больше, чем могла, чтобы спасти их".

— Хотя бы спасла хоть кого-то? — я облизнула пересохшие губы.

— Анна, останься в замке, — попросил Идгард. — Сейчас здесь безопасно, даю тебе слово. Нам нужно разобраться с остатками войска. Думаю, волки с удовольствием капитулируют, что скажешь, отец?

— Согласен, — раздался такой родной голос Вилдэра. — Пускай уматывают, пока я добрый. Людей тоже отпустим, военачальников казнить к демонам. Чтоб остальным неповадно было.

Я вздрогнула. Вилдэр был...очень зол. Я порадовалась, что не на меня.

— Идгард, останься с Анной, — отрывисто произнес он и кивнул троим воинам. — А вы с Рандвалфом. В случае попытки к бегству — стреляйте на поражение.

Рандвалф не подал виду, что его задели слова Вилдэра, просто отвернулся и с преувеличенным интересом стал рассматривать колонны. Судя по его виду никак нельзя сказать, что он сдался. Да и трое воинов его бы не остановили. Я не могла поверить, что Вилдэр этого не понимал, но потом подумала, что, наверное, он куда лучше меня знает своего брата.

— Снимай свою магию, — бросила я Рандвалфу. — Невозможно находиться в замке.

И вправду, меня трясло, как в лихорадке, зуб на зуб не попадал. Голова раскалывалась, слабость во всем теле ощущалась очень хорошо.

— Снял давно уже, — пожал плечами мужчина. — Но ты учти, что замок разнесли неплохо, так что тепло не так просто восстановить. Тебе куртку дать?

— Давай, — простучала зубами я.

Не заботясь о том, как это выглядит, я с удовольствием закуталась в теплую куртку. Встретила удивленный взгляд Идгарда, но даже об этом сил подумать не было.

— Что теперь будет? — спросила я у наследника.

— Подкрепление прибыло, — ответил Идгард. — Хочешь, пойдем с балкона посмотрим.

— А еще остались целые балконы?

— Как ни странно, да.

Наследник вывел меня на балкон и я увидела, как сотни странных существ спокойно ходят по равнине, оттаскивают убитых, укладывают на носилки раненых, не разбирая, кто из какой армии. Несколько десятков во главе с Вилдэром контролировали сожжение орудий, из которых велся обстрел замка.

У этих существ была темно-красная кожа, большие рога, чуть закругляющиеся, острые, со стальными наконечниками, длинные упругие хвосты и клыки.

— Демоны, — пояснил Идгард в ответ на мой растерянный взгляд. — Мы с ними давно заключили союз, вот отец и летал за подмогой. Надо заметить, вовремя прибыли. Потери могли бы быть и больше.

Идгард наблюдал за разворачивающимся внизу действием, а меня вдруг затошнило. Я отошла от края, чтобы, не дай Бог, вдруг не упасть, и решила, что лучше вернуться в помещение. Все теплее будет.

Облегчение, которого я так ждала, не наступило. Да и радость от победы где-то задержалась. Рассвет потихоньку начинался и это была самая длинная ночь в моей жизни! Мне казалось, что если вот-вот сюда ворвутся толпы воинов, желающих убить меня, я даже не стану сражаться за свою жизнь. Руки тряслись, будто я проснулась после серьезной попойки.

Рандвалф невозмутимо сидел на ступеньках, а рядом ошивались трое воинов, бросающих на него опасливые взгляды. Но мужчина и не собирался убегать. Мне даже стало жаль его. Что решит Вилдэр? Рандвалф фактически спас нас всех, но ведь сделал это не из большой любви к брату и не из природной доброты. Он лишь исправлял свой косяк, не будь которого, война могла бы закончиться иначе. Да и какая это война? Одна ночь, битва перед замком.

— Рандвалф, — прошептала я, подойдя к мужчине.

— Да?

— Я, кажется, в обморок падаю. Ты не мог бы...

Одно хорошо: головой об пол я не ударилась, значит, Рандвалф все-таки успел меня подхватить.

* * *

— Привет, дорогая, — этот голос начал мне надоедать.

— Сделай одолжение: сгинь! — попросила я, не открывая глаз.

Мне было чуть лучше, озноб прошел, но, кажется, поднялась температура. Мужская ладонь с притворной заботой потрогала мне лоб.

— Бедная, ты больна.

— Это ты болен, придурок, а я простыла, — прошипела я, стряхивая руку.

— Ты использовала меня! Заставила убить Рагнхильд! Где меч?

А правда, куда я меч бросила? И его вообще кто-нибудь поднял?

— Отвали. Сейчас заору и сюда притащится толпа народу. Сам им будешь объяснять, что ты забыл в спальне у королевы в то время, как давно должен был умотать в свой сарай, или где ты там правишь.

Пощечина не была неожиданной, но вызвала в моей голове целый калейдоскоп боли. Пришлось открыть глаза.

Свирепая рожа Рейбэка весьма навязчиво маячила рядом, как бы сообщая мне о том, что господин посол изволит гневаться. Вообще, понять его было можно: получить молнией...я как-то в детстве пальцы в розетку сунула, меня совсем чуть-чуть шибануло, представляю, как Рейбэку досталось.

Я лежала на кровати в одной из гостевых комнат, которая, на удивление была теплой и совсем не пострадавшей. Интересно, как Рейбэк проник в комнату. Здесь что, королев охранять не принято?!

Будто прочитав мои мысли, мужчина усмехнулся.

— Я умею обходить любую защиту.

— Я за тебя так рада! Может, обойдешь ее еще раз? Сваливая отсюда!

— Какая милая девочка...Ты казалась мне ангелочком, когда я впервые увидел тебя. А на деле... Анна, как тебе удалось так долго скрывать свою сущность, да еще и женить на себе Вилдэра? Подружиться с Гуннульв, переманить на свою сторону Рандвалфа, убить Рагнхильд... Ты осознаешь, что сделала, дорогая?

— В данный момент — не очень, — ответила я. — Но если еще раз назовешь меня дорогой, придумаю какую-нибудь пакость.

Рейбэк рассмеялся, а у меня головная боль стала совсем невыносимой.

— Ты беспомощна, детка. Тебе всегда везло, тебя спасали мужчины, но сама ты хоть и обладаешь некоторыми способностями, справиться со мной не сможешь. Так что...я в довольно выигрышной ситуации. Могу тебя убить, ты того заслуживаешь. Могу... исполнить то, о чем давно мечтал, ты ведь согласилась бы на мое предложение, да? Будь уверена, когда я с тобой закончу, ты расскажешь мне, где меч. И, само собой, уедешь со мной. Мне давно хотелось...

— Вы что, идиоты? — простонала я. — Почему вас постоянно тянет поболтать? Хочешь убивать — убивай. Хочешь насиловать — вперед! Нет, надо пообщаться, обсудить политические новости, выразить мне свое "фи", а как доходит до дела, так вам приходится сматываться, потому что противник оказывается не идиотом.

— Что? — не понял Рейбэк.

— Гуннульв позвал Вилдэра. У тебя меньше минуты, радость моя. Окно в твоем распоряжении, только не разбивай стекло, сквозняк будет.

Рейбэк выругался, услышав шаги за дверью. И, скотина такая, действительно разбил окно. Прежде чем холодный воздух добрался до меня, я нырнула под одеяло.

— Анна! — раздался голос Вилдэра. — Что тут такое? Кто окно разбил?!

— Рейбэк, чтоб он в лепешку расшибся.

— Никого, — донеслось через пару секунд.

Вилдэр, видимо, выглядывал в окно.

— И чего ему тут было надо? — как-то уж слишком равнодушно для человека, в спальню жены которого вломился извращенец, спросил Вилдэр.

— Очевидно, пожелать, чтоб я сдохла. Можно мне переехать в другую комнату? Ничего не имею против вашего климата, но он уже у меня в печенках сидит. Судя по болям, в прямом смысле.

Муж вздохнул, но поднял меня на руки вместе с одеялом и вышел.

— А где я теперь буду спать?

— У меня.

— Понятно.

Судя по тону Вилдэр был не в настроении и я решила не доводить супруга до бешенства.

Он молчал, пока я устраивалась на большой кровати, пока послушно пила какой-то сироп, приготовленный Борхгильд, пока капала в нос мятный раствор. Заговорил лишь едва свет потух, а я прикрыла глаза, поняв, что разговора мне не светит, а вот бессонная ночь в виду поднимающейся температуры вполне навязчиво маячит впереди.

— Наверное, мы поторопились со свадьбой, — в ночной тишине голос мужа прозвучал как-то слишком громко.

— Ты поторопился, — поправила я. — Я об этом вообще не знала.

Муж даже от окна не отвернулся.

— Что у тебя с Идгардом? — вот такого вопроса я меньше всего ожидала.

— Ничего, мы вроде как сдружились. Он мне жизнь спас, я ему тоже, вместе организовали оборону.

— А с Рандвалфом ты по этой же причине в обнимку бегала?

— А с Рандвалфом у нас временное перемирие. Кстати, оно уже закончилось, так что следи за ним внимательнее, вдруг решит пообщаться теснее, а я мало настроена на драку.

— Ты хочешь уйти с Рейбэком?

Я упала бы с кровати, не будь она такой широкой.

— Все? — я задала вопрос злее, чем хотела. — Всех мужиков перебрал или еще в чем я виновата?

— Я видел, как ты с ним целовалась. И как он заслонил тебя от Рагнхильд.

Дар речи пропал внезапно. Просто взял и пропал. Ничего кроме многозначительного "э-э-э" я выдать не смогла. А потом начала истерически смеяться. Не то чтобы мне было смешно, просто сама ситуация...

Вилдэр обернулся и хмуро на меня посмотрел.

— Вот значит как, — отсмеявшись, сказала я. — Прошла любовь за двое суток. Круто.

— Прекрати.

— Я ничего не начинала, я устала, Вилдэр. Пожалуйста, дай мне выздороветь. Потом отправишь в общую спальню, переселишь в деревню, в другую страну, Рейбэку отправишь в коробочке, в общем, все, что захочешь. Извини, что не оправдала твоих ожиданий. Спокойной ночи.

Но муж успокаиваться не желал. Вот уж мужчины эти...а еще говорят, что мы любим выяснять отношения. Не знаю, как большинство, но конкретно этот экземпляр решил, похоже, нарваться на грубость.

— Причем здесь "не оправдала"? Я признаю, что совершил ошибку, взяв тебя в жены и...

— Уйди, — простонала я, зарываясь под одеяло. — Мне так плохо, я простыла, уйди, а?

— Это моя спальня.

— Отлично, мать твою! — взорвалась я. — Тогда не медли! Прыгай в постель и требуй выполнения супружеского долга! Ты в выигрыше в любом случае: либо я твоя жена, либо твоя рабыня. А можем еще кого-нибудь позвать, хочешь?! Счастлива буду. Потом вместе болеть будем, так интереснее. Или мне уйти куда? Ты скажи, я даже не обижусь, вон, мне Сольвейг поможет. Просто, по-дружески, а не потому, что она моя горничная.

— Вот зачем ты злишься? Я же хочу с тобой поговорить, — вздохнул муж.

Лучше бы он орал, правда. Потому что от его спокойного тона мне хотелось рвать и метать. Окажись передо мной волк — подстригла бы живого, да бантик на хвост повесила.

— А я не хочу разговаривать! — проорала я во всю силу больного горла. — Мне осточертело вести себя разумно! Я хочу спать! Я хочу домой! Я хочу быть здоровой! Я целую ночь моталась по морозу, зачастую без верхней одежды! Меня пытались убить, похитить, сожрать, еще хрен знает что! Я была вынуждена изображать из себя королеву лишь потому, что ты, когда женился, не удосужился подумать башкой, а один старпер откопал какую-то бумажку! И знаешь, что? Я надеялась, что когда ты приедешь, ты меня от души поблагодаришь за то, что я кинулась спасать твое вшивое королевство, твоих долбанутых подданных от не менее долбанутых волков, выкручивалась, как могла и прикончила существо, которого боялось все Плато. Но нет...тебе больше хочется обвинить меня в измене, сказать, что я тебе не нужна, наглядно продемонстрировать, что все совершенное мною не стоит и медяка. Вот спасибо, любимый! И да, ты прав. Со свадьбой — перебор. В следующий раз как захочешь переспать с порядочной девушкой, обратись за советом к Рандвалфу. Его методы как-то более прозрачны.

Я отвернулась, закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы унять бешеное сердцебиение. Дверь за мужем захлопнулась. Даже не сказал ни слова. Я обняла подушку и тихо захныкала. На большее сил не было.

А утром я проснулась и не смогла сказать ни слова. Борхгильд на пару с лекарем суетились около меня, готовили какие-то отвары, травы, мази, причитали, пытались заставить что-то съесть. Называли какие-то незнакомые термины, обозначавшие, вестимо, название моей болезни. Но я и так знала, что со мной: ангина.

Ангиной я уже болела, это, можно сказать, любимейшее заболевание было. Так что и симптомы и ощущения мне были хорошо известны. Сквозь зубы я глотала еле теплый сладкий чай, противное подогретое молоко, чтобы просто не умереть с голоду. Общалась либо посредством Гуннульв, либо жестами, либо письмом. Обычно по утрам ко мне заходила Сольвейг, рассказывала новости из замка, потом прибегала Борхгильд, заставляла меня глотать лекарства и убегала. Сольвейг приносила книгу, если я могла читать и не мучилась от головной боли, а если чтение не привлекало, что-то болтала, иногда играла с ежиком, который был ей торжественно подарен. Мне, в общем-то, было все равно, что она там делает. За те три дня, что я промучилась, Вилдэр ни разу не зашел. Я расспросила Сольвейг (Гуннульв оказал мне в этом посильную помощь) и выяснила, что самочувствием моим он также не интересовался. После этого сообщения я надолго заснула, просыпаясь только когда Борхгильд слишком уж настойчиво меня будила.

Сны мне снились тяжелые и нехорошие, в основном семья, которая звала меня домой. Ночью я просыпалась, подолгу смотрела в окно. Гуннульв, чувствуя мое состояние, развлекал, как мог, ластился, даже позволил себя погладить. Это, наверное, была единственная минута восторга: прикосновение к густой мягкой шерстке подняло мне настроение на целый день.

День, когда спала температура, выдался кошмарным. Я почувствовала себя лучше, и Борхгильд решила меня накормить. Есть хотелось, не спорю. Но глотать было очень больно, почти невозможно. Разозлившийся моим отказом лекарь попытался силой влить в меня бульон, что ему поначалу удалось. Но, когда от боли у меня на глазах выступили слезы, мужик дал слабину, и получил сначала ногой в лоб, а потом еще и подзатыльник. Больше против моей воли мне ничего не давали, благо я послушно принимала лекарства, понимая, что без них будет совсем худо.

На еду смотреть было невыносимо: и хотелось и боязно было. Я с детства боли боялась, так что прикоснуться к бульону не решалась. Так и проходили долгие часы.

— Анна, — на пятый день болезни, вечером, Сольвейг заглянула в спальню и, увидев, что я не сплю, продолжила, — к тебе посетитель. Пригласить?

Я не обратила внимания, на робко промелькнувшую мысль. С чего вдруг Вилдэру навещать меня, если он не удосужился сделать это ранее?

В комнату вошел стражник, а за ним... За ним шел Рандвалф.

Руки его были скованы наручниками, на лице красовался большой кровоподтек, да и вообще мужчина выглядел как-то помято. Стражник вопросительно на меня посмотрел. Я кивнула ему на дверь, и он послушно вышел.

— Я знаю, что ты не можешь говорить, — хрипло сказал Рандвалф и в ответ на мой удивленный взгляд пояснил. — Это мы с Вилдэром поговорили.

— У него тоже синяк? — вылез Гуннульв откуда-то из угла.

— Нет, у него руки были не связаны, так что получил только я, — ответил Рандвалф.

Гуннульв радостно заржал.

— Сколько себя помню, всегда ты получал, хоть со связанными руками, хоть со свободными.

От пинка Гуннульв спасло только то, что он куда-то исчез. А не то лететь бы монстру через всю комнату.

— Можно? — Рандвалф указал на кровать, спрашивая разрешения сесть.

Я кивнула.

— Как дела? — после минутного молчания спросил мужчина.

Он что, сюда о делах пришел поговорить? Я взяла с тумбы пергамент, перо, чернильницу и быстро написала:

"Осторожно, если В. Заметит тебя у меня, убьет обоих, негоже фаворитке с врагом Повелителя в спальне толковать".

Рандвалф взял пергамент, прочитал, и брови его поползли вверх от удивления.

— Это с каких это пор ты фаворитка? Вроде была королевой. И с каких пор ты моего брата повелителем зовешь? Поссорились что ли?

Я промолчала. Чего ему рассказать? Да и надо ли?

— Анна, — рассмеялся Рандвалф. — Я же говорил, что ты ребенок. Вилдэр мой брат, поверь, мы не такие уж и разные. Ты же знаешь, что из себя представляю я, так? Мы в этом похожи, Вилдэр тоже не благородная девица, он хоть и имеет понятия о морали и прочей ерунде, далек от милого и романтичного юноши. А тебе нужен ровесник. Если бы ты выбрала Идгарда... Так что решай сама, я бы посоветовал бежать от него. Союз юной девочки и взрослого мужчины хорош. В книгах и легендах. А на деле — ворох проблем.

"Вот спасибо за познавательную лекцию. Ты по делу пришел или тебе скучно стало?"

— Вообще, я у Вилдэра просил с тобой поговорить, так что по делу. Что такое? Я вижу удивленный взгляд. Да, Вилдэр придирчиво отбирает всех, кого допускают к тебе. Еще одна неожиданность: как это твой муж разрешил нам увидеться после сцены ревности?

Я даже забыла о головной боли.

"Ты, Вафля, язва".

Рандвалф прочитал сообщение и рассмеялся.

— А ты ждала, что я превращусь в милого и доброго? Жаль тебя разочаровывать, но первое впечатление не всегда ошибочно. То, что я тебе помог не значит, что я хороший человек.

Рандвалф огляделся, взял со стола тарелку с бульоном, чего-то прошептал и от жидкости повалил густой пар. Мужчина взял ложку и...

— Чего ты на меня так смотришь? Велено было, чтоб визит принес пользу, например, накормить правительницу.

Я помотала головой.

— Знаешь, повелительница, я ведь и со связанными руками тебя скручу.

Ага, лекарь уже пытался. Нет уж, поголодаю пару деньков, не умру. От сильно сжатых зубов заболела челюсть.

— Нет, так дело не пойдет. Я этой штукой в детстве болел, знаю, что надо есть. Ты же травишься этими сиропами на голодный желудок. Хочешь отбросить копыта на радость врагам?

Я сдаваться не желала и упорно отбрыкивалась от горячей ложки.

— Никогда не кормил ребенка, но ты мне очень его напоминаешь. Вроде взрослая леди, правительница, воин, прости Меридия, за это слово, примененное к тебе. Есть-то надо. Ты уже сколько не ешь?

Пришлось показать ему на пальцах "пять".

— Я бы сдох, — хмыкнул мужчина. — Последний раз спрашиваю: добровольно есть будешь?

Я посмотрела на ложку, хихикнула и осторожно проглотила бульон. Горло обожгло болью, но успокоившийся желудок был отличной наградой.

— Отлично, теперь меня не повесят, — оптимистично объявил Рандвалф и я чуть не подавилась.

— Что? Твой муженек скор на расправу. Давай следующую, надо тебе все скормить.

Я прикинула имеющийся объем супа и поняла, что не выдержу.

— Давай, сейчас привыкнешь, и болеть меньше будет, — командный тон мне как-то не понравился, но пришлось промолчать.

Настороженно поглядывая на Рандвалфа, который невозмутимо продолжал операцию "Ужин", съела еще пару ложек и решила, что справлюсь с этим и сама. Однако попытка отобрать посуду не возымела действия.

— Велено было тебя накормить, а не заставить съесть ужин, так что не дергайся, — ответил на мой взгляд Рандвалф.

Он оказался прав: после нескольких ложек мне действительно стало легче глотать вкусный бульон, и я с удовольствием съела всю чашку. Даже настроение как-то улучшилось. Правда, непонятно: то ли из-за сытости, то ли из-за знания того, что Вилдэр меня еще не бросил окончательно.

Я кивком поблагодарила Рандвалфа и приготовилась слушать. Не кормить же он меня сюда пришел.

— Я докладывал о своих подозрениях Вилдэру, но сомневаюсь, чтобы он что-то запомнил. Он не очень...адекватен сейчас. Я ничего не делаю просто так. Я готовился к этой войне долго и действительно верил, что это мне нужно. Я не считаю, будто затевал какое-то плохое дело. Борьба за власть — это нормально, это есть везде и пусть тебе такое положение вещей кажется диким, ни я, ни Вилдэр не станем раздувать из этого трагедию. Однако приезд Рейбэка заставил меня изменить первоначальные планы. Признаю, я сглупил, связавшись с волками, мне стоило изучить их лучше, прежде чем образовывать союз, но я все еще думаю, что смог бы с ними справиться после окончания войны. Чего никак не могу сказать о Рейбэке.

Он приехал за неделю до выступления, якобы провести переговоры. Я насторожился: с Лесным у нас обязательств не было, да и далеко мы слишком оттуда. Рейбэк вел себя достаточно нагло, но убедил меня, что хочет оказать помощь. Мол, политика Вилдэра ему не нравится, а мой курс он с удовольствием поддержит. Вел себя, как король. Я ему напомнил, мол, король Лесного-то жив, хоть и сделал тебя регентом. На что Рейбэк рассмеялся и сказал, что все это временно. Поддержка его была донельзя банальной: деньгами. А из нам очень не хватало: собрать армию — дело не из легких. А уж прокормить — тем более. Я отнесся к нему как к обычному союзнику, который надеется извлечь свою выгоду из моей победы и принял предложение.

Я начал искать информацию об этом Сантиори, когда он озвучил свои планы касательно тебя. Честно говоря, мне ты тоже не нравилась, но убивать я тебя не собирался. Вообще я думал, что сумею заставить Вилдэра с семьей уехать с Плато. Ты, естественно, последовала бы за ним. Но Рейбэк мои планы нарушил. Тогда я связался со своими знакомыми в других городах, и им удалось собрать немного информации. Рейбэк Сантиори, точная дата рождения неизвестна, все сведения охраняются королем. Некромант, бывший глава службы безопасности Лесного, женат, дочь была, но погибла лет в шесть, убив мать и ранив отца. Судя по имеющейся информации, девочка была неуравновешенна. Хотя кое-кто говорит, что в этой темной истории виноват сам Рейбэк, якобы, его семья стала жертвой эксперимента, который вышел из-под контроля. Так или иначе, о Габриэлле Сантиори неизвестно ничего, кроме места захоронения. О первой жене Рейбэка я уж вообще молчу, даже имени выяснить не удалось. Нынешняя жена ничего особенного не представляет собой, обычная знатная дама, в меру красивая, занимается показушной благотворительностью, дружит с такими же женами влиятельных политиков и старательно изображает из себя счастливую миледи Сантиори.

Мои друзья нашли горничную, прислуживавшую миледи Сантиори и как следует расспросили ее о бывших хозяевах. Та поведала занимательные вещи: в подвал дома ходить запрещено было всем строго-настрого, к Рейбэку то и дело приходили самые разные люди сомнительной наружности, да и сам хозяин дома был далеко не образцовым семьянином. Обычно он развлекался в обществе двух-трех девиц, причем развлекался далеко не игрой в карты. Конечно, он щедро приплачивал за синяки и ссадины, появлявшиеся после бурной ночи, да за молчание, но от прислуги редко что можно скрыть, так что слухи ходили самые разные. Не удивлюсь, что добрая половина из них правда.

Узнав это, я еще сильнее заволновался. Зачем ему ты? Не хочу сказать, что выбор брата не уважаю, но ты самая обычная, красотой неземной не обладаешь. Подумаешь, умненькая, подумаешь, из другого мира. Редкий, конечно, случай, но чтобы с таким маниакальным рвением... Рейбэк не был обрадован моими вопросами. Наверное, его куда больше устраивал правитель-идиот, который радуется поддержке, как конфете на праздник, но к тому времени я уже не был уверен в правильности выбора. Он достаточно грубо посоветовал мне прекратить ныть и выполнить свои обязательства. И тонко намекнул, что за ним стоят более могущественные люди. Я удивился: Города абсолютно автономны, какие еще могущественные люди? Знаешь, все эти теории заговоров...ну, якобы миром управляет горстка могущественных магов...Бред чистой воды. Рейбэк не сказал ни имен, ни рода деятельности этих могущественных людей. А потом притащил Рагнхильд. Она не стояла во главе волков, я даже удивился, что она еще жива. Эта женщина...волчица, подчинила войско. Волки поверили ей и так, а поскольку они могли воздействовать на сознание, то и люди вскоре фактически подчинялись Рейбэку. Я взбесился. Когда Рагнхильд, несмотря на просьбу Рейбэка оставить тебя в живых и мой прямой приказ не трогать вас, напала, я понял, что надо что-то делать. Для начала я хотел вытащить тебя, раз уж ты была так ценна для Рейбэка, а потом уже думать, как прекратить это безобразие. Остальное ты знаешь.

"Что означало твое письмо?" — быстро написала я.

Рандвалф нахмурился.

— Какое письмо?

"Гуннульв! — позвала я. — Дай мне письмо, которое я получила после того, как Рандвалф уехал".

Прямо в воздухе материализовался кусок пергамента с той самой картиной и подписью. Несколько минут Рандвалф внимательно разглядывал изображение, а потом медленно произнес:

— Анна, я не присылал тебе этого. Кто бы ни сделал это, он соврал. Не знаю, добра он тебе желал или нет, но...Это странно.

— Что странно? — спросил Гуннульв, усаживаясь рядом со мной.

— Я могу и ошибаться, годы не молодые, но готов зуб дать, именно так мы выстроились перед нападением на замок.

— То есть, это картинка, изображающая будущее? — высказал Гуннульв нашу общую с ним мысль.

— Получается, так. Значит, на Рейбэка работают еще и хорошие предсказатели.

— А кто выстраивал войско?

— Я, — ответил Рандвалф. — И никто об этом не знал, это точно. Ума не приложу, как этот человек сумел воспроизвести все верно, обычно при предсказании сохраняется изрядная доля вымысла. И что означает это письмо, тоже не пойму. Но факт: что-то происходит. Что-то более глубокое, чем наша с Вилдэром вражда. Что-то, связанное не только с нами, но и с Лесным. К слову, Рейбэк недавно был замешан в очень неприятном деле с принцессой, ее казнили. А чуть позже оба ее брата скончались от отравления. Не находишь, что это очень странно?

Я кивнула. Значит, я была права, и Рейбэк имел куда более серьезные намерения, чем просто завести себе подружку в моем лице. Тогда для чего он...

— Знаешь, — прошептала я, не обращая внимания на боль, — мне кажется, будто он старательно пытался отвлечь нас от чего-то. Угрожая мне, он будто...ну, не знаю, будто бы играл на публику, чтобы никто не догадался. Объясни мне, что он делал ночью в замке? Почему я натолкнулась именно на него, и почему он не участвовал в битве? Он ведь явно удивился, когда я из холла в коридор вылетела, и явно не ожидал, что Рагнхильд нападет. Тогда что он делал? Ему что-то нужно было в замке?

Я запнулась, поскольку горло пересохло. Рандвалф подал мне стакан воды.

— Спасибо.

— Ты права, это странно. Я попробую поговорить с Вилдэром. Может, в следующий раз он, вместо того, чтобы дать мне в морду, соизволит послушать.

— Вот это вряд ли, — хмыкнул Гуннульв. — Скажи спасибо, что жив остался, я думал, тебя казнят.

— Слушай, — разозлился Рандвалф, — чудо мохнатое, помолчал бы, пока не схлопотал. Я ведь тебя все равно поймаю, налысо побрею и бантик завяжу. Посмотрим, как будешь острословить.

— Э-э-э, — протянула, а точнее прошептала я, — вы чего?

— Не обращай внимания, — отмахнулся Гуннульв. — Я его с детства достаю.

— Из-за тебя, блохастое создание, мой отец думал, что я псих!

Смеяться было больно, но я не удержалась.

— И как все открылось?

— Да Гуннульв по-глупому прокололся. Как-то раз он опять доставал меня на террасе и забыл, что она хорошо просматривается из кабинета. Отец и засек. С тех пор Гуннульв больше не появлялся, мы думали, что он сдох.

— Не дождетесь! — Гуннульв показал Рандвалфу жест, которому я его обучила и исчез.

— Нахальный малый. Ты чего с таким лицом сидишь? Горло разболелось?

Разболелось. И температура поднялась, и голова раскалывалась и настроение паршивее некуда было. Хотелось к Вилдэру, но тому на меня наплевать было.

Боль в горле можно было облегчить специальными сладкими леденцами, которые вручную делала Борхгильд. Головная боль прошла бы после пары часиков сна, а вот с температурой в этом мире дела обстояли хуже. От жара средств просто не было, а потому мне было очень плохо. Ну и, конечно, я волновалась на счет того, что будет, если температура вдруг превысит критическую отметку.

Рандвалф без спроса потрогал мне лоб.

— Ну и болячка, надо было тебе лучше одеваться. Слушай, я могу тебе жар снять, если ты никому не расскажешь, что я это сделал. Считается, что магия не должна вмешиваться в лечение, но будет куда хуже, если ты от жара умрешь, да?

Я слабо кивнула, мне уже было все равно.

— Иди сюда.

Холодная ладонь легла мне на грудь. Нет, не холодная. Обжигающе холодная. Я дернулась, но Рандвалф, не имею возможности удержать меня второй рукой, рыкнул:

— Не дергайся!

Меня затрясло от прохлады, которая, казалось, текла по венам, на мгновение подумалось, что лучше уж жар, чем холод, сковывающий изнутри, но едва Рандвалф убрал руки, как я почувствовала, что стало ощутимо легче.

— Спасибо, — жар и правда спал, оставив мне лишь головную боль, да несчастное горло.

— Ложись-ка ты спать, — скомандовал Рандвалф. — Если повезет, еще обсудим дальнейшие планы. А вот если ты сейчас копыта отбросишь, мне твой муженек устроит. И не смотри на меня таким взглядом, мне не понять твоих расстройств семейной жизни, так что заканчивай разводить сырость.

Меня уложили на подушки, накрыли одеялом.

— Вафля, ты меня пугаешь, — пробормотала я, засыпая.

— Я иногда сам себя пугаю, — донесся до меня ответ. — Хотя нет. Не пугаю. Спи, пока можно.

Глава 11. Сияние чужих миров

По утрам мы с Вилдэром избегали смотреть друг на друга. Он молчал, попивая чай, я мучила несчастную книгу и нервно поглядывала на теперь уже бывшего мужа. Да, мы развелись.

Развелись в первый день весны, когда совершенно неожиданно на Плато пришла капель. Сольвейг поведала мне, что снег в этих краях не сходит никогда, но капели — сущий ад. Днем все тает, а ночью замерзает, и весь замок поутру падает даже там, где упасть в принципе невозможно. Озорные капли растаявшего снега пробирались даже внутрь помещений, застывали там ночью и несчастные служанки каждый день чистили стены, подоконники, ступеньки.

Но, несмотря на все, настроение у народа было приподнятое, веселое и какое-то...светлое, что ли. Мне улыбались, я улыбалась в ответ. Мне говорили комплименты, я кивала и благодарила. Доброе утро, спокойной ночи, приятного аппетита и еще множество всяких нелепых присказок, теперь уже звучащих без уважительного "госпожа" или "повелительница". И косые взгляды, перешептывания. Злорадствовать в открытую никто не смел. Но как не пошушукаться о бывшей королеве, едва-едва ставшей свободной женщиной, но еще не съехавшей из замка.

К слову, об этом Вилдэр упрямо молчал. Да я и не спрашивала. Все равно идти было некуда, делать нечего. Правда, была мысль вернуться в общую спальню, но ту еще реконструировали и девчонки жили, где придется. Близняшек внезапно сосватали замуж и Идгард тихо бесился, глядя на счастливую Луириэль. О том, что она ему вдруг понравилась, все мы догадали сразу. Видимо, все кроме Астрид и Вилдэра.

Астрид гнева на милость не сменила, обида в ней жила глубоко. Так что я довольствовалась если не оскорблениями, то презрительным молчанием, которое, впрочем, совершенно не напрягало.

Сольвейг так и оставалась моей лучшей подругой, Гуннульв — верным другом, а из остальных ко мне заходил только Идгард. Мы с ним сдружились: вместе читали, гуляли по саду, плавали в купальне (я приноровилась плавать в рубашке и вполне неплохо подтянула свои навыки пловчихи, ибо Идгард плавал мастерски). Наследник волновался обо мне и постоянно пытался то накормить, то развеселить.

— Привет! — радостно возвестил Идгард в пять часов утра, когда я еще мирно спала и половина замка занималась тем же. — Я придумал, чего мы сегодня будем делать?

— Убивать людей в виду крайней степени недосыпа? — пробурчала я, вылезая из-под одеяла.

Наследник отмахнулся.

— Я хочу устроить пикник на горячих источниках. Возьмем тебя, Сольвейг, Гуннульв, Луириэль и хорошо проведем время!

— А может, ты позовешь только Луи? Пообщаетесь там, потеснее, чтоб замуж не отдали и все.

— Кто ж меня с чужой невестой пустит незнамо куда? — удивился Идгард. — Потому и прошу.

— То есть, мы с Сольвейг должны на стреме стоять? Или свечку держать?

Идгард умоляюще на меня посмотрел.

— Я только с ней поговорю, больше ничего! Пожалуйста!

Так я оказалась в пещере, куда меня возил Вилдэр. Сольвейг, к сожалению, поехать не смогла: приболела. Гуннульв резвился неподалеку в сугробах, Идгард с Луи ушли купаться, а я осталась снаружи и наслаждалась весенним солнцем.

— И не боишься вновь заболеть? — я чуть не упала с камня, на котором сидела, услышав голос Вилдэра.

— Нет, я м-м-м...отдыхаю. Мы с Идгардом гуляли и...

— Устали, — закончил мужчина.

— Что-то типа того.

— Он в пещере?

— Да, купаться ушел.

— Отлично. Мне нужно с ним поговорить, Сольвейг сказала, что вы уехали сюда.

Я вскочила и загородила дорогу.

— Не надо!

Вилдэр подозрительно на меня посмотрел.

— Почему?

— Он...м-м-м...просил его не беспокоить. Ему надо побыть одному, все дела.

Едва из пещеры раздался заливистый смех Луи, я покраснела и осеклась.

— Одному? — многозначительно посмотрел на меня Вилдэр. — То есть, это он смеется?

Я сердито глянула на бывшего мужа.

— Если я скажу "да", вы мне поверите?

— Разумеется, нет, — меня отодвинули от прохода.

Спустя минут десять из пещеры выскочила Луи, глаза которой были на мокром месте, следом за ней вышли Вилдэр и злой как черт Идгард, обнаженный до пояса и явно оторванный от захватывающего процесса соблазнения любимой.

"Ух ты! — восхитился Гуннульв. — Сейчас будет море крови!".

— Ну? — спокойно спросил Вилдэр, взирая на сына.

— Отец, вы меня потревожили, — флегматично отозвался Идгард. — Что-то срочное?

— Эта девушка чужая невеста, Идгард. Что ты делал с ней в пещере, и почему ко мне прибегает ее жених, говоря, что ты увез несчастную в неизвестном направлении.

Да уж, если Луириэль и была несчастной, то явно до появления Вилдэра.

— Может, стоит отменить помолвку? — робко подала голос я, понимая, что сама Луи о таком и не заикнется.

— Может, помолчишь? — в голосе Вилдэра послышалось такое раздражение, что я невольно вздрогнула и отшатнулась.

— А может, ты прекратишь на нее бросаться?! — возмутился Идгард. — Чего ты ко мне привязался? Между прочим, Луи пока что еще моя рабыня, что хочу, то и делаю. Тем более, отличный пример перед глазами.

Вилдэр глубоко вздохнул.

— Даю тебе выбор, сын. Либо ты сейчас даешь согласие жениться на эльфийке, либо она немедленно выходит замуж за своего жениха. Выбирай.

— Конечно, жениться, — усмехнулся Идгард. — Тем более я всегда могу выбросить ее, как надоест, не так ли, папа?

"Ой! — вякнул Гуннульв, когда Вилдэр с размаху съездил по физиономии сына".

"Ой! — вякнул он повторно, когда смачная пощечина моего авторства еще больше разъярила мужчину".

Вилдэр посмотрел на меня тяжелым взглядом.

— Вы, двое, — скомандовал он сыну, — езжайте в замок. А ты, — он повернулся ко мне, — иди в пещеры.

— Не пойду! — я вырвала руку из жесткого захвата.

— Пойдешь!

Вилдэр весьма неласково пихнул меня в сторону входа в пещеры и что-то тихо сказал Идгарду.

— Анна, тебе нужна помощь? — спросил наследник.

— Нет, — вздохнула я. — Поезжай.

Едва лошадь скрылась из виду, Вилдэр повернулся ко мне.

— Что из моих слов тебе было непонятно?

Я круто развернулась и направилась в пещеру. Уселась напротив источника в ожидании мужчины.

— Если ты думаешь, что можно на меня орать и не получить в челюсть, то ты ошибаешься, — изрекла я, краем глаза замечая, как Вилдэр раздевается.

— Ты меня совсем не боишься?

— А стоит?

— Пожалуй, да.

Он нырнул в воду, подняв фонтан брызг. Потом выплыл и поманил меня к себе.

— Ну, уж нет! — я отошла подальше. — Без меня. В моих планах купания не было. И не появилось оно и сейчас.

Я просто почувствовала, как лечу в теплую воду. Падение было абсолютно неожиданным: я вскрикнула и хлебнула воды. Меня почти сразу же подхватили на руки и вытащили наружу, но я все равно пару раз дернулась от испуга.

— Никогда не перечь мне, ни при каких обстоятельствах.

И это вместо извинений! От возмущения я даже слова ругательные забыла.

— Слушай, ты!

— Вы, — поправил меня Вилдэр, откровенно издеваясь.

— Да пошел ты...Знаешь, нет никого желания с тобой разговаривать. Я хочу уехать.

— И куда ты поедешь?

— Не беспокойся, найду, — буркнула я. — Но в одном месте с тобой находиться не желаю!

— Что с тобой происходит?

— Что происходит?! — я сорвалась на крик. — Я не знаю, что со мной происходит! Я сдохнуть хочу, ясно?!

— Тебе устроить? — холодно спросил Вилдэр.

— Будь добр.

— Анна, осторожней со словами.

— Осторожней со словами. Осторожней с действиями. Скажи мне, что из сделанного мной тебя не устраивает? Конкретно только, с развернутым объяснением. Я могу понять, что чувства прошли, я видела это миллион раз, в том числе и у своих родителей. Но я не могу понять, отчего такая агрессия в мою сторону. Ты не видел, что Идгард влюбился в Луи? Сомневаюсь. Тебя бесит, когда тебе перечат? Твои проблемы, раньше не было замечено, чтобы ты вымещал на других свой гнев. Почему именно я становлюсь объектом твоих нападок? Что происходит-то? Ты можешь меня ненавидеть, я могу тебя раздражать, но неужели так сложно меня не трогать? Зачем нужно добавлять мне поводов расстраиваться? Думаешь, у меня их мало? Ты думаешь, что вот я выздоровела и счастлива? А ничего, что недавно погиб человек, который мне искренне помогал? Нет, тебе на это плевать. А ничего, что в девятнадцать лет столкнуться с таким человеком, как Рейбэк — удовольствие ниже среднего. А ничего, что прикончить гигантского волка — не в булочную сходить. Тебе плевать на меня? Прекрасно! Но будь добр, прекрати добавлять мне сюжетов в кошмары, там и без тебя сценариев не меряно!

Вилдэр растерянно меня отпустил, и я вышла на берег. С платья ручьями текла вода.

Серебристые бабочки больше не порхали под потолком. Почему — не знаю. Может, на время весны они впадали в спячку?

* * *

— Анна!

Я вскочила на постели и очутилась прямо в чьих-то объятиях. В чьих, спросонья не разобрала. Только что-то пробормотала, дернулась и замерла, когда меня сжали крепче.

— Что случилось?

Голос я узнала.

— Ничего, — буркнула я и еще раз для верности попыталась высвободиться.

— Я шел мимо, ты плакала.

— Вот и шел бы дальше. Отпусти меня!

— Не пущу.

— Тогда у нас появляется проблема, потому что остаток ночи я так сидеть не собираюсь.

Как оказалось, проблемой это не было. Меня просто уложили и прижали к себе уже в горизонтальном положении.

— Что тебе снилось?

— Переговоры дипломатические.

— И ты плакала?

Я пожала плечами.

— Не удались.

Вилдэр тихо рассмеялся.

— Маленькая язва, у кого ты научилась так огрызаться? Сначала все глазки в пол, голосок дрожит, послушная такая. А теперь...

— Ну, извини. Какая уж есть.

— Да я не в претензии, я рад, что ты можешь себя защитить.

Я тяжело вздохнула.

— Не могу. То есть...я вроде огрызаюсь, веселая вся такая, а сама...не могу.

Я тихо всхлипнула, отчего объятия стали крепче.

— Что с тобой, девочка? Почему тебе плохо?

В голосе, как когда-то, слышалась забота. Настоящая, не формальная.

— Не знаю я. Не знаю, и все тут. Страшно мне, тяжело, выть хочется.

Я перевернулась и заглянула Вилдэру в глаза.

— Это пройдет? Ведь пройдет, да?

Он поцеловал меня, особенно, впрочем, не настаивая на чем-то. Я сама потянулась навстречу. И его руки забрались под ночную рубашку, обняли крепко.

— Я тебя обидел, — не вопрос, утверждение.

— Обидел, — согласилась я. — Только здесь не это, я...

— Знаю, — прошептал он. — Это пройдет, немного позже, но пройдет. Главное, не бойся. Здесь никого нет, а те, кто есть, тебя любят. Очень сильно любят. И Идгард любит, все время у Сольвейг выспрашивает, как ты. И девчонки периодически про тебя спрашивают, они тут рассказали, как ты всех вывела из замка. Вот уж наивные создания: из всего произошедшего им запомнился только полет на драконе. И даже Рандвалф периодически о тебе выведывает.

— А что с ним? — спросила я. — Давно не слышно ничего.

— Пока заперт в комнате. Не бойся, это не камера, просто думаем, что делать дальше. Казнить я его не могу, он член королевской семьи. Но и отпустить пока тоже. Не волнуйся, с ним нормально обращаются.

Я хмыкнула.

— Главное, не замыкайся. Найди, с кем поговорить, не надо в одиночку реветь по ночам.

— Ну да, приглашу Сольвейг и реветь будем вдвоем. То еще счастье.

Вилдэр промолчал. Он разглядывал меня, как будто впервые увидел. Улыбался, проводя рукой по волосам, распутывая пряди, которые спутались во время сна.

— Засыпай, — прошептал он мне. — Я не уйду, так что не бойся.

Как заснуть рядом с любимым мужчиной, который впервые за несколько месяцев оказал тебе знак внимания?

Рука легла мне на живот, когда я отвернулась, я почувствовала тяжелое дыхание на шее.

— Тебе сказку рассказать? Или колыбельную спеть? — спросил Вилдэр.

Я промолчала. Больше всего хотелось сказать ему, что я жду не сказки и не песенки, а банального "прости". Пусть он и не признает, что ошибся, пусть не считает, что поступил неверно, разведясь со мной.

— Мне тоже плохо, девочка, — вдруг сказал он. — И я не хочу, чтобы ты это видела.

— Я так тебя люблю, — прошептала я, закрывая глаза. — Я думала...черт. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, счастье мое.

И утро, пришедшее лучиком солнца, не смогло поднять мне настроения. Я с трудом открыла опухшие глаза.

— Ты так много плакала, — сказал Вилдэр, сидя рядом. — Что тебе снилось?

— Я не помню.

— Может, позвать лекаря? Он тебя посмотрит, выпишет что-то.

— Нет, не надо.

Я встала с постели и накинула халат. Отныне я запретила Сольвейг мне прислуживать, и за кувшином с горячей водой надо было идти самостоятельно. Состояние было — хуже некуда, хотя, в общем-то, привычное для последних дней.

— Не ходи, — лениво протянул Вилдэр, укрываясь одеялом. — Рано еще.

Я покачала головой.

— Не усну уже. Надо умыться.

— Да брось, давай поспим пару часиков, до завтрака время есть.

А во мне вдруг поднялась злость. Страшная, почти неконтролируемая, от которой сбивается дыхание и темнеет в глазах.

— Для того, чтобы поспать со мной еще пару часиков, тебе придется снова сделать меня рабыней и передать Астрид, чтоб подготовилась.

Под удивленным взглядом Вилдэра я вышла из спальни.

Спасалась уже у Идгарда, который, сонно пошатываясь, выполз из комнаты и предложил мне чаю.

— Я так понимаю, отец сделал попытку примирения, а ты его послала на все четыре стороны?

— Нет. Твой отец решил, что раз уж я его бывшая жена, то можно ко мне прийти, когда вздумается и неплохо отдохнуть.

У наследника даже рот открылся непроизвольно.

— Что, прямо так и пришел?

— Прямо так и пришел. Слушай, я не хочу изображать из себя благородную девицу, но я его люблю. И мне очень тяжело, когда он рядом, потому что складывается впечатление, что мной поиграли и выбросили. Или, что хуже, закинули на дальнюю полку, до востребования. Я знаю, что ты хочешь сказать, что твой отец не такой, что ему тоже тяжело из-за ошибки, которую он совершил, но я-то не могу все время думать головой, понимаешь? Мне плохо и иногда хочется просто посидеть в тишине и покое. Едва я начинаю успокаиваться, едва я перестаю каждый день думать, что же я сделала не так, за что он меня бросил, как происходит что-то...и снова я получаю удар, и снова он находит, как меня задеть. Пусть неосознанно, пусть он не хочет мне зла, но я устала, Идгард. И я не могу так больше.

— Тогда иди и скажи ему все это, — вздохнул наследник. — Поверь, мир не рухнет, если вы поговорите. Зато перестанете пугать народ скорбными лицами. Давай, Аня, вперед.

— Смотри-ка, имя мое научился произносить! — усмехнулась я прежде чем покинуть покои наследника.

И правда, что ли, поговорить стоит с Вилдэром? Почему он меня не выгоняет из замка? Чего хочет? Что вообще значила эта ночь?

Он спал, или скорее притворялся, потому как едва я села на краешек кровати, тут же оказалась под одеялом, в тепле. И наглые руки проворно мой халат конфисковали.

— Я вообще-то поговорить пришла.

— Говори.

От поцелуев хотелось одновременно и застонать и убить кого-нибудь.

— Что ты делаешь? — прошептала я.

— Возвращаю себе жену.

— Поздно.

Мужчина улыбнулся.

— Думаешь? Судя по тому, что ты совсем не собираешься убегать, еще не поздно. Можешь просто помолчать? Мы обо всем поговорим, но я сейчас не могу остановиться.

— Ладно, — прошептала я, обнимая его.

* * *

— Я люблю тебя, мое счастье, больше всего на свете люблю. Просто...все так навалилось, это война дурацкая, я так устал, меня раздражало все. И тут ты, такая молодая, веселая, очаровавшая даже моего братца, которого хлебом не корми, дай поиздеваться над кем-нибудь. Ты одолела Рагнхильд, спасла весь замок. Идгард рассказал мне, как ты с Рандвалфом разговаривала там, в шатре. Я подумал, что ломаю тебе жизнь, что ты достойна лучшего мужа. Мне хотелось тебя защитить, сберечь, но вот поцеловать абсолютно не хотелось. Если раньше, еще когда мы не были женаты, я мечтал о нашем ребенке, то после возвращения я представлял, что ты выйдешь замуж за моего сына и подаришь мне внука. Вот смеешься, а зря. Между прочим, Идгард волновал меня больше всех: обладает всеми моими достоинствами, но еще и молод. В общем, я решил, что мне такая жена не нужна. И тебя не спросил, развелся так же, как и женился. Кстати, это тоже меня изрядно напрягало: вдруг ты не хотела замуж? Я привязал тебя к себе, сделал своей, а ты такого и не хотела вовсе. Как-то вылетели у меня из головы моменты, где ты наглядно демонстрировала, что любишь меня.

— Как обычно, — фыркнула я. — Мужчины. У вас в голове задерживается всякая ерунда, но очевидного вы не замечаете.

— Прости. Прости меня, Аня. Я тебя сильно обидел.

— Не настолько сильно, как оказалось, — я улыбнулась. — Главное, что ты меня любишь. Это, несомненно, радует.

— Очень люблю. Ну...в общем, делаю тебе предложение официально.

— Без права отказа?

— Конечно, — рассмеялся Вилдэр.

— Согласна.

— Тогда свадьбу проведем на твой день рождения, — он поцеловал меня в нос. — Есть у меня мысль, какой подарок тебе сделать.

Он тяжело вздохнул и выпустил меня из объятий. Вот теперь действительно нужно было вставать. Сольвейг уже несколько раз стучала, намекая, что завтрак остынет.

— Знаешь, как тяжело было видеть тебя за завтраком, — признался Вилдэр. — Ты с таким аппетитом ела, что я даже сам иногда забывал о еде. Приходилось просить Астрид подать что-то в кабинет.

— Бедный, как же ты жил. Мог бы раньше прискакать с извинениями, я бы счастлива была. Примерно на этапе болезни — в самый раз. Ты даже не зашел.

— Да я тоже какую-то болячку подхватил, Борхгильд запретила. А потом ты так равнодушно смотрела, что я подумал, будто тебя даже не задело. Ты ведь и не спросила.

— Обиделась, — вздохнула я.

Все как в классических любовных романах. Один не так понял, вторая не то услышала и расстались. Ладно, хоть не на несколько лет, а то мало ли, как бывает.

— Кстати, — вдруг вспомнила я, — откуда ты знаешь про день рождения?

— Гуннульв сообщил. Он тебе подарок уже приготовил, как и я. Так что празднику быть. Ты какой хочешь: семейный или прием на все Плато?

— Семейный! — быстро ответила я.

— Жаль, я хотел помасштабнее. Надо будет тебя народу представить, а то слухи ходят, а вживую повелительницу никто не видел.

— Так уж и никто, — хмыкнула я. — Половина армии меня отлично могла лицезреть.

— И все-таки, надо будет организовать праздник, — упрямо сказал Вилдэр. — Тем более, что дела у нас не такие уж радужные.

— О чем ты?

— Рейбэк Сантиори прислал письмо, в котором открыто угрожает и мне, и тебе. Впервые в жизни я склонен верить Рандвалфу: за Рейбэком кто-то стоит. И он явно не боится нас.

— Есть мысли, кто это? — спросила я.

— Нет, — покачал головой Вилдэр. — Ни малейшей. Ни у меня, ни у Рандвалфа. Мы перебрали почти всех, кто способен такое провернуть, но не нашли ничего. А меж тем, маги чувствуют что-то странное, что-то, угрожающее людям.

Вот и думай после этого над загадками, которые подбросил нам Рейбэк. Чего же он хочет?

— Значит, вы с Рандвалфом будете работать вместе?

— Пока не знаю. Но похоже на то. Ему, как и мне, не нравится происходящее. К тому же, волки никак не хотят признать поражение. Они избрали другую тактику: рассредоточились по Плато и держат в страхе деревни. А воинов не так много, чтобы защитить всех людей. Если бы еще сами люди были благоразумными: уйдут ведь в лес, а потом удивляются, почему же охотнички не вернулись. И всем наплевать, что в лесу недавно инеевого волка видели, а после заката даже за ворота выходить не рекомендуется.

— Все так плохо?

Вилдэр ласково улыбнулся и погладил меня по голове.

— Да нет, все относительно нормально. Лучше, чем могло быть. Просто...просто дел у всех сейчас по горло. Да и Рандвалф обладает нужными нам талантами и связями. Так что не беспокойся. Все будет хорошо. А пока ты официально не моя жена, наслаждайся свободой. Подбери себе платье на день рождения, закажи меню, отдохни. В общем, развлекись.

Я улыбнулась. Развлечься...как я могла развлечься? Тем более что до дня рождения оставалось лишь трое суток.

* * *

— А кому у нас двадцать?! — заорал Гуннульв мне прямо в ухо.

Ранним утром меня поздравил с днем рождения монстр. Отлично.

— Спасибо, — я, воспользовавшись случаем, потрепала Гуннульв по мягкой шерстке.

И зажмурилась от удовольствия. Если он когда-нибудь разрешит себя тискать, я знаю, как проведу время, оставшееся до пенсии.

— Вставай! Сегодня много дел! — распорядился монстр и стащил одеяло.

Пришлось встать: в комнате было прохладно и в одной рубашке спать не представлялось возможным. Я быстро умылась, надела простое бархатное платье с короткими рукавами, заплела волосы и немного подкрасилась. Сегодняшний день обещал стать не только днем рождения, но и днем свадьбы. Настоящей свадьбы.

Потом пришла Сольвейг, запричитала, что я не разбудила ее (якобы я не могу самостоятельно одеться!). Смущенно потупив взор, подруга подарила мне подарок: вышитую картину, изображающую меня с мечом, стоящую в кабинете, стояла я...на шкуре волка. Судя по цвету ниток — явно инеевого. Я крепко обняла подругу. Уж не знаю, когда она успела это смастерить, но смотрелось впечатляюще. Вышивание никогда не было сильной моей стороной.

Идгард, как это водится, просто так зайти не смог. Он залез через окно, небрежно отряхнулся, окатив нас с Сольвейг снегом, и вручил мне большую книгу.

— Запишешь сюда свои приключения, — возвестил наследник. — Украшения дарить побоялся: отец узнает — опять начнет беситься. Так что вот.

Книга была замечательной: кожаный переплет, старинная пожелтевшая бумага, красивые завитушки на полях. В такой было приятно писать, и я тут же попросила Сольвейг нарисовать для меня что-нибудь. Я знала, она умела. Подруга немного сопротивлялась и с радостью уселась за работу, благо по поводу праздника ей беспокоиться не было нужды.

Я не видела Вилдэра до самого вечера: он был слишком занят. Теперь большую часть времени он пропадал у Рандвалфа, откуда толпами выходили гонцы с посланиями. Что они там затевали, я не знала, что была уверена, что теперь Рейбэку придется туго. И втайне радовалась: братья имели вполне хороший шанс помириться.

До самого ужина я слонялась по замку, отчего-то немножко расстраиваясь. С удовольствием прошлась по местам моей боевой славы и заглянула в подвал. Немного постояла рядом с местом гибели Уны, пожелала ей счастья, где бы она ни оказалась. Я так и не узнала, от кого был ее малыш. Да и не важно это было.

Провела рукой по стене, не почувствовав холода: магия Рандвалфа больше не действовала. Зашла в общую спальню, где все еще шел ремонт. При обстреле спальня пострадала сильнее других помещений, так что работа еще предстояла немалая. А девчонки были рады тому: их временно расселили по комнатам для гостей. Да и ввиду женитьбы Идгарда, запланированной на позднюю весну, гарем решено было распустить. Туириэль уж давно выскочила замуж и теперь навещала сестру, светясь счастьем: ждала ребенка. Даже на Тордис нашелся жених, какой-то ремесленник из деревни. Тордис, как мне рассказали, проявила недюжинную храбрость: спасла ремесленника от воина. Так что у них любовь была на всю жизнь. Даже Амайю, которую я совсем не замечала, собирались отдавать замуж, за главу патруля, который вез меня в замок. Мы как-то встретились в коридоре. Тот тепло мне улыбнулся и почтительно склонился. Я вспомнила, как чувствовала себя рядом с ним в безопасности.

Я приехала в замок рабыней, которая даже языка не знала. Сейчас я шла королевой, которую любили. Я очень удивилась, когда увидела сваленную в холле кучу подарков: незнакомые мне люди поздравляли меня с праздником, писали комплименты, восхищались мной. От слез меня спасло только появление Рандвалфа, которому с некоторых пор было разрешено ходить по замку.

— Привет, — сказал я, украдкой вытирая глаза.

— Давно не виделись, — хмыкнул мужчина. — Смотрю, гуляешь. Не боишься?

— Я смотрю, ты вновь стал самим собой, — улыбнулась я. — Не боюсь.

— Молодец.

— Все плохо? — я спросила, зная, что Рандвалф мне врать не станет.

Тот лишь пожал плечами.

— Пока не знаю. Работаем, выясняем. Лучше начать шевелиться, чтобы потом не быть в шоке, когда все начнется.

— Что "все"?

— Не знаю. Я ничего не знаю, Анна, еще рано о чем-то говорить. Мы только начали выяснять. Пока поиски ничего не дали. Но я уверен: мы узнаем, чего хочет Рейбэк.

Я вздохнула. Конечно, я верила в силы мужа и его брата, но почему-то ощущение, что Рейбэк готовит нечто более страшное, чем просто план по захвату власти, не проходило.

— Я пошел, крошка. Иначе Вилдэр решит что я сбежал. А ты не ной, у тебя гораздо лучше получается язвить.

И подмигнул мне. Пока я стояла, будучи в ступоре, даже шаги мужчины затихли вдалеке.

* * *

— Привет, — сказала я, опускаясь на землю. — Я просто...пришла, чтобы тебя поблагодарить. Ты действительно мне помог. И понял, и другом стал. Ты единственный был настоящим. Тем, к кому я могла обратиться за помощью. Я много раз мечтала, что мы станем командой: ты, я и Сольвейг. И даже думала, что у вас с ней что-то может получиться. Она так нуждалась в поддержке после содеянного Рандвалфом, а ты был рядом. Я, наверное, действительно не виновата в том, что случилось, но прости меня. Прости, что не послушалась и выскочила туда. Из-за меня ты получил удар в спину.

Я говорила. Сидела рядом с надгробием и говорила, не чувствуя ни холода, ни приближающегося вечера. Я говорила обо всем, что меня пугало и расстраивало. Как и в первый раз, это был единственный человек, которому я доверила свою тайну.

Вот только Осмонд ответить мне не мог.

— Анна! — ко мне шагал Вилдэр. — Что ты здесь делаешь? Поднимись немедленно!

— Я просто была у Осмонда, — ответила я. — Почему он похоронен здесь, а не в храме, где и остальные жрецы?

— Мне показалось, что так будет правильнее, — ответил Вилдэр. — Осмонд был больше, чем просто жрец. Идем в замок, незачем сидеть на морозе. Все тебя ждут.

— Ждут? Тогда идем, конечно.

Я не оглянулась. Почувствовала, что не стоит. Кто знает: если в этом мире существует магия, то почему бы не быть и жизни после смерти.

Даже когда темная фигура промелькнула в окне моей спальни, я не испугалась. Раньше...возможно. Теперь я чувствовала, что готова встретить любую пакость, которую кинет мне жизнь. Или Рейбэк.

В небольшом зале, предназначенном для семейных обедов, собрались все: Вилдэр, Идгард, Сольвейг, Луи, и даже Гуннульв выделили место, отчего тот прямо таки лучился счастьем. Я улыбнулась и села за стол.

Впервые за все мое пребывание в этом мире я чувствовала, что меня любят все, кто есть в этой комнате. Мне говорили хорошие слова, поднимая бокалы, меня обнимали, даря подарки. Вилдэр крепко держал меня за руку и улыбался. Музыка тихо звучала, не перебивая разговоров. К концу вечера я так устала, что глаза закрывались.

— Не спи, милая, — прошептал Вилдэр. — Тебя еще ждет мой подарок.

Сердце забилось сильнее, непонятно почему мной овладело какое-то жуткое волнение.

— Ты наелась? Пойдем? Попрощайся с гостями.

— Спасибо вам, ребят. Правда, у меня такого праздника никогда не было, я вас так люблю. Вы — моя семья и...в общем, просто спасибо.

На меня смотрели мои друзья и улыбались. Искренне. Ласково. Так, словно я была им не чужая. И, что самое странное, я действительно не была им чужой.

* * *

— Куда мы идем? — спросила я, когда Вилдэр вынес меня из замка, предварительно завязав глаза и укутав в теплую шубу.

— Увидишь, — как-то напряженно отозвался...жених.

Свадебный обряд он почему-то отложил.

Мы взлетели, невысоко, насколько я могла судить, и сани быстро помчались, унося нас от замка. Я разволновалась до такой степени, что накатила тошнота.

— Вилдэр, что происходит? Куда мы?

Рука мужчины успокаивающе легла на мою, но эффекта это действие не возымело. Я едва не заплакала.

— Аня, — он поцеловал меня в лоб, — не бойся, я же люблю тебя. Это сюрприз, я уверен, ты будешь счастлива. Не дрожи.

Легко было сказать, но непросто сделать.

Нервы сдавали. Оно и понятно: после таких-то приключений.

Мы остановились через час или около того. Но повязку мне снять не разрешили, Вилдэр слез и начал что-то делать в сторонке. Я попыталась выровнять дыхание.

— Снимай повязку, любимая, — голос еще более напряженный, чем в начале пути.

Я сняла повязку и вскрикнула, слезы пролились, а ноги отказались держать.

— Нет, — простонала я, отворачиваясь. — Не надо меня так мучить.

Любимый подошел ближе и вытащил из саней, бережно поправив шубку.

— Любимая, Анечка, сердечко мое, не плачь, — он грустно улыбнулся. — Мы оба знаем, что это придется сделать. Рано или поздно. Солнышко мое, ты же не сможешь так жить, зная, что там твоя семья с ума сходит. Сколько ты дома не была? Почти год? Помнишь, ты спросила, что бы я сделал, если бы Идгард пропал? Я сошел бы с ума. Не знать, где твой ребенок, что с ним, куда он пропал. Думать что он, возможно, мертв, а возможно, сидит в каком-нибудь подвале, измученный и голодный... Анна, ни ты, ни я, не хотим такой участи твоим родным. Любовь моя, ты же знаешь, что рано или поздно, пускай, через десять лет, пускай, через двадцать, ты бы захотела домой. И расстаться нам было бы во сто крат сложнее. И даже предупреди я тебя заранее, ты бы мучилась, пытаясь проститься с друзьями. Пожалуйста, не мучай меня. Ступай.

— Я не смогу сюда вернуться, — всхлипнула я.

— Не сможешь, — согласился Вилдэр. — Чтобы тебе вернуться, нужно открыть проход с той стороны. Вряд ли ты сумеешь найти там еще одного мага.

— И как я уйду от тебя?

— Очень просто, Аня. Между любовью и семьей ты должна выбрать семью. Как бы сильно ты меня не любила. Поверь, говорить это невыносимо. Но я куда старше тебя, я знаю, что говорю. Ты не сможешь себе простить, если останешься здесь. А мне важно, чтобы ты была счастлива. Даже если счастлива ты будешь за миллиард миров от меня.

— Я желание загадала, — прошептала я. — В Ночь Звездопада.

— Оно всегда сбывается, — прошептал Вилдэр, целуя меня. — Тебе пора.

— Попроси меня остаться, пожалуйста.

Мужчина отрицательно покачал головой и отстранился.

— Прости меня за все, любовь моя. Ты все делаешь правильно. Иди.

Я покачала головой. Вилдэр как всегда осторожно меня обнял. И так тепло было в его руках, что на миг я забыла обо всем.

Но метель становилась сильнее, напоминая мне, что нужно идти. Способность трезво мыслить мне не отказала. В этот раз — нет.

Меня выпустили, развернули и подтолкнули к бушующему урагану из снежинок. Третий раз я стояла перед ним. Первый раз, чтобы оказаться в этом мире. Второй, чтобы выцарапать себе победу. Третий, чтобы бросить всех, кого я успела полюбить в этом мире.

Я закрыла глаза. Оглядываться было нельзя. Что бы я там увидела? Удаляющиеся сани? Упавшего на колени Вилдэра, второй раз теряющего любимую?

Сжав зубы, я ступила в вихрь. Не упала, как в первый раз, закрыла глаза и попрощалась со всем, что полюбила.

* * *

Упала на пол раздевалки и заревела, не стесняясь никого и ничего.

За окном была ночь. Время года не определила, но для шубы явно жарковато. Бросила ее на пол, постояла немного, приходя в себя. Поискала глазами сумку и не нашла. Наивные мечты попаданки, что она вернется в миг своего исчезновения, пошли прахом. Значит, здесь прошло столько же времени, сколько и на Плато. Или больше? Вот будет нормально, если меня закинуло лет на двадцать вперед. Наверное, тогда одна дорога останется — в реку.

— Это что за пессимистические мысли? — раздался голос, от которого замерло сердце.

И правда: на лавочке материализовался Гуннульв.

— Ты что тут делаешь?!

— А мне с тобой интереснее! — возвестил монстр. — И мира я другого не видел. Так что я прошмыгнул за тобой. Ты против?

Я крепко обняла монстра и зарылась носом в мягкую шерсть.

— Ну вот, сырость развела, — фыркнул тот. — Чего ревешь? Домой вернулась, радоваться надо! Не пропадут они без тебя. Почти хэппи энд, Ань.

— Нет! — проревела я. — Что мне теперь делать?

— Домой пойти, — вздохнул Гуннульв. — С родными повидаться. А потом жить долго и счастливо, назло этому м-м-мужику Рейбэку. Теперь то он точно тебя не достанет. Вот будет материться. Только я это...языка вашего не знаю, так что ты общайся со мной нормально, лады? И корми! Я яблочки ем и пирожки. А еще мне спать где-то надо, я ведь надолго исчезать не смогу, чай не дома. Будем вместе жить?

И такая надежда просквозила в его голосе, что я невольно улыбнулась.

— Конечно, будем, — я пожала его руку и поднялась. — Идем уж.

— Подожди, — замялся Гуннульв. — Не знаю, как у вас, но у нас опасно гулять в таком виде по улицам. Может, утра дождемся? Чтобы уж наверняка?

Подумав, я согласилась. Вряд ли за время моего отсутствия нормализовалась ситуация с преступностью.

Мы дождались утра, как пришла уборщица, спрятались и улучили удобный момент. Судя по воздуху, была весна. Я немного постояла, привыкая к тому, что снова в своем мире. Все казалось необычным: машины, дома, люди. Я смотрелась странно в бархатном платье, но не слишком для более-менее крупного города. Постояла, разглядывая людей, приехавших в парк отдохнуть. Немного послушала музыку. И двинулась в сторону дома.

Пришлось идти через лес, потому что денег на проезд не было. Дорога была не длинной: около получаса, но я слишком устала. Не физически, скорее душевно. Хотелось поспать и поплакать, но я понимала, что мне это в ближайшем будущем не светит. Сочиняла на ходу историю своей пропажи, по которой меня похитил какой-то псих и держал в загородном доме все время. Нет, дома я не запомнила, бежала ночью, уехала на попутках. Нет, он мне ничего не сделал, просто хотел, чтобы я была его другом. Нет, я не хочу писать на него заявление, потому что он был глубоко несчастный человек и, скорее всего, убил себя после моего побега. Полиции скажем, что сбежала с любовником, им не впервой. Глупо? Может быть. Но оказываться в психушке мне не хотелось.

Небо потемнело, и хлынул дождь. Я неожиданно обрадовалась этому погодному явлению: на Плато дождей не было. И тут же мне стало плохо. В буквальном смысле. Я села на землю, пытаясь трясущимися руками нащупать ствол, чтобы хоть немного прийти в себя. Гуннульв испуганно метался где-то рядом, невидимый.

— Девушка, вам плохо? — какие-то парень с девушкой, неведомо как оказавшиеся в лесу, подскочили ко мне. — Скорая нужна?

— Нужна, — прошептала я.

Меня вывели к шоссе, вызвали машину и погрузили туда. Врач потребовала назвать имя и адрес, что я послушно сделала.

— Из родных дома кто есть? — поинтересовался он.

— Не знаю, я давно дома не была.

Из родных была сестра, которая чуть не потеряла сознание, когда я ей позвонила из больницы. У меня взяли кровь, сделали несколько снимков, заставили немного поесть и только потом разрешили позвонить.

Уже спустя час я сидела в окружении родных: мать, отец, сестра и даже Петра привезли.

"Не нравится мне он, — сообщил Гуннульв, разглядывая кота. — Странный какой-то".

Петр зашипел, глядя в пустоту, где и сидел на самом деле Гуннульв. Отлично, придется теперь сдать его родителям.

Мама ревела, отец обнимал ее и тоже пытался скрыть слезы. Сестра чуть ли не лежала рядом и пила какую-то гадость, которую накапал ей врач.

А спустя еще два дня я вернулась домой.

Вокруг меня суетились все, пытались сделать приятное, радовались, что я вернулась и жива. Оказалось, меня искали всем городом, и моя семья уже почти поверила в то, что я мертва.

Папа рассказывал все бесстрастно, сидя в кресле, но я видела, как он переживал. И все больше во мне крепла уверенность, что Вилдэр был прав. Вилдэр...отголоски этого имени вспыхивали в сердце такой болью, что я непроизвольно морщилась.

— Мы всех опросили, сказал отец. Даже этого...твоего бывшего, Игоря.

Я замерла.

Отец поцеловал меня и вышел, оставив лампу включенной.

Я вдруг истерически засмеялась и повалилась на постель.

"Ты чего?".

— Игорь, — простонала я. — Я про него забыла. Он под замком сидит.

Смех перешел в рыдания и я прикусила до крови губу.

— И пусть, — буркнул Гуннульв. — Он большего и не заслуживает. Анют, перестань плакать. Давай учиться работать с тем, что имеем. У нас есть огромный и еще не завоеванный мир. Будем жить в нем!

— Хорошо, — прошептала я.

Вытерла слезы и улеглась под одеяло. Гуннульв залез ко мне, словно был плюшевым мишкой.

Я действительно хотела продолжать жить. Вот только не знала, что всего через пару недель начну судорожно искать способ вернуться обратно...

Эпилог

Анна вернулась домой. Желания, загаданные в Ночь Звездопада выполняются всегда, но зачастую не так, как мы того хотим. Что загадал в ту ночь Вилдэр? На этот вопрос может ответить только он сам. Но, судя по тому взгляду, который он бросал на портрет Ани, следующее его желание, загаданное в эту ночь, определено.

Анна вернулась на учебу, съехала от родителей и даже оборудовала Гуннульв собственный угол в квартире. Тот был счастлив. Только Гуннульв слушал Аню долгими вечерами, когда за окном падал снег, а боль становилась невыносимой. Только он успокаивал ее, уговаривая научиться жить в этом мире.

А меж тем, все в том же доме, знакомом нам, тот, кто называл себя Повелителем Слез радостно смеялся и потягивал дорогое красное вино.

— Отличная работа, мой друг. Вилдэр...почти сломлен. Жаль, что Рандвалф теперь не на нашей стороне, но я с этим справлюсь. Главное, что Анна больше не представляет интереса для нас. А Вилдэр...убей Идгарда. Этого потрясения он не переживет.

— Да, повелитель, я все сделаю.

— Убедись, что Анна не навредит нам, я не желаю, чтобы появился даже намек на ее возвращение, ясно?

— Конечно.

— Что с Волверин?

— Она недавно родила. Но ребенка мы использовать не сможем: его защищает Риорский. Против Риорского выступать бессмысленно.

— Значит, сначала сделай так, чтобы Риорский стал слабее. Потерял возможность круглосуточно защищать ребенка.

— Как?

— Разведи их. Пускай Веста его бросит. Найди повод. Он, кажется, бил ее? Сделай так, чтобы избил еще раз. Можно при ребенке. Чтоб драматичней было.

Мужчина в плаще усмехнулся и отпил еще немного вина. Лица его собеседника не было видно, но по фигуре можно было догадаться, что мужчина молод.

— Еще приказания будут?

— Пока нет. Ты свободен. Хорошая работа, Осмонд.

Однажды, снежной ночью...

Мужчин не было уже слишком долго. И я и Хелена сидели, как на иголках, пытаясь успокоиться. За окном валил снег, сугробы уже почти добрались до окон. Такой зимы на Плато еще не было. Камин хорошо обогревал помещение, но я все равно куталась в шубку, ежась от призрачного холода. А сердце почему-то бешено билось, словно в предчувствии беды.

— Они просто задержались, — Хелена успокаивала не столько меня, сколько себя. — Просто дичь оказалась слишком крупной.

И слезы почти пролились на щеки.

— Хелена, все будет хорошо, — я сглотнула. — Они вернутся, дорогая.

Женщина, приютившая меня три года назад, кивнула, но тут же прерывисто вздохнула и в который раз кинулась к окну.

Младшие уже спали, мы уложили их сразу после ужина. Чтоб под ногами не путались, да не канючили. Все равно у нас ответов на их вопросы не было. А сами ждали, успокаивали нервы и мечтали, что вот-вот из темноты покажутся три крепкие фигуры, мы распахнем двери и кинемся в их объятия.

И вот фигуры выступили. Но пришедших было не трое. Наши мужчины — муж Хелены и двое старших сыновей — несли, а вернее сказать тащили кого-то четвертого. Судя по комплекции — мужчину. Он был то ли ранен, то ли без сознания, потому что сам идти не мог.

Хелена охнула и бросилась открывать.

Снежинки ворвались в горницу, закружились и растаяли, а морозный воздух с некоторым запозданием заставил меня поежиться.

— Сольвейг! — крикнула Хелена. — Неси воду!

Я, ни о чем не спрашивая, бросилась к камину, рядом с которым стоял кувшин с водой.

Мужчины положили раненого на кровать и начали стаскивать с него одежду, а Хелена суетилась рядом: доставала из потайного ящичка лекарства и отвары.

— Сольвейг, давай воду! — крикнула она мне.

А я не двигалась, потому что знала раненого. Я уже видела его, всего однажды. Тогда его руки причинили мне такую боль, что до сих пор кошмары не отпускают. Тогда я вырывалась изо всех сил, слыша, как он смеется. Тогда он получал удовольствие от моей боли.

Теперь больно было ему. Только удовольствия я почему-то не получала.

— Сольвейг! — Хелена повысила голос, вырвав меня из пучины воспоминаний.

Она уже взяла себя в руки и причиной тому были живой муж и дети, вернувшиеся с охоты. Она была готова помогать несчастному, что лежал на кровати. А вот я, похоже, нет.

Старший из сыновей, Асгейр, силой выхватил у меня кувшин. Я опустилась прямо на пол и закрыла глаза. В ушах звучало только одно имя.

Рандвалф.

* * *

Я осторожно приблизилась к спящему мужчине. Боялась, да, но и не могла в стороне оставаться. Во-первых, Хелена, уставшая и измученная, легла, попросив меня обработать мазью рану. Во-вторых, Рандвалф спал на моей постели, так что все равно приходилось бодрствовать до утра: Хелена уйдет работать и разрешит мне поспать несколько часов у себя. Тихо, чтобы не разбудить, я взяла баночку с мазью, пахнущей горными травами и села рядом с мужчиной. Нужно было прийти в себя. Мазь — лекарство серьезное, ее не наносят на саму рану, только края обрабатывают, чтоб заживало лучше, да заразы не было. Чуть дрогнет рука, попадет средство в рану, боль будет невыносимой. А у меня руки дрожали жутко. Нельзя с такими к больному подходить, пусть он и ублюдок полнейший.

Будучи без сознания, он не знал, что я рядом, не знал, что отчаянно хочу, чтобы он умер. И стыжусь таких мыслей, уговариваю себя, что не я первая, не я последняя. Сколько нас таких было? Почему давняя боль должна мешать мне оказать помощь человеку, который в ней нуждается?

Я отодвинула одеяло, открывая рану. Невольно вздрогнула при виде бока мужчины, который хоть и отмыли от крови, все равно выглядел ужасно. То ли меч, то ли чьи-то зубы оставили глубокие полосы и чудом не убили его.

Прикоснуться я не успела: рука Рандвалфа вдруг резко взвилась и крепко ухватила меня за запястье, не давая приблизиться. Глаз он не открывал, но явно не спал.

— Это лекарство, — непослушными губами прошептала я. — Нужно рану обработать. А то плохо будет. Пожалуйста, не дергайтесь, дайте мне закончить.

Нехотя он руку убрал. Я нахмурилась, глядя, как красные пятна выступают на коже. Опять следы его пальцев останутся на мне синяками. Даже пребывая в таком состоянии, он куда сильнее меня.

Я прикоснулась к обнаженной коже, сначала чуть вдалеке от раны. Закусила губу, чтобы не застонать от всполоха самых разных чувств. А затем и вовсе закрыла глаза, пытаясь представить, что это не тот мужчина, который являлся мне в кошмарах почти каждую ночь. Его успокоили мои осторожные движения: дыхание выровнялось, тело расслабилось. Я открыла глаза и принялась обрабатывать края раны. Рандвалф застонал. Нет, стон его был похож скорее на рык. Я подавила желание отскочить и прошептала:

— Все нормально, это лекарство. Оно немного жжет, но это необходимо. Главное, постарайтесь не шевелиться, чтобы я вам не повредила.

Вроде понял, успокоился, глаз не открыл, но чуть сжал кулак. Видимо, болело. Да, лекарство действительно было серьезным: в прошлом году я неловко упала на лед, разбила коленку до крови. Хелена лишь смазала края разбавленной мазью, а я уже расплакалась. Боль я с некоторых пор терпеть почти не умела. Как только приходила боль, приходила и темнота. А в ней кошмары. Один из которых, кажется, воплотился в реальность.

Он дернулся. То ли от боли, то ли от чего-то другого, но моя рука скользнула прямо по ране, обжигая мазью. Рандвалф выгнулся и застонал в голос, я отскочила и едва не расплакалась. То ли от жалости, то ли от собственной ошибки.

— Что такое? — из комнаты вышла Хелена, разбуженная криком.

— Он дернулся и мазь на рану попала, — беспомощно объяснила я.

— Ничего, — улыбнулась женщина. — Больно, конечно, но тем и лучше. Зато точно инфекции не будет. Успокой его, отвар на столе. Закончишь, посиди немного, может подняться температура. А утром спать пойдешь, ладно?

— Хорошо, — прошептала я.

— И не три глаза руками, вот это будет неприятно, — предупредила Хелена.

Я тщательно вымыла руки, взяла со стола кружку с отваром и повернулась к Рандвалфу. На какую-то минуту я забыла обо всем, просто пытаясь сообразить, как его напоить. Голову он поднять не сможет: рана на боку и царапины на шее не дадут. В лежачем положении вливать опасно, захлебнется — хуже будет во сто крат. Может, заставить его перевернуться на бок? Это легче.

— Рандвалф, — я произнесла это вслух.

Замерла. Ничего не произошло. Лишь слабо всколыхнулся страх, но отступил. Такая я уж была: он нуждался в помощи, я не могла не помочь. Хотя бы ради Хелены. Я убеждала себя, что ради нее.

— Рандвалф, — повторила я. — Вам нужно выпить отвар, вы сможете перевернуться на бок и чуть приподнять голову? На здоровый бок, я имею в виду.

— Я, — шепот хриплый, знакомый до дрожи в коленях, — наверное, могу.

— Тогда перевернитесь и постарайтесь немного выпить. Станет легче. Хорошо?

Мужчина слабо кивнул. Он приложил нечеловеческое усилие, я видела, как тяжело ему дается каждое движение. Как сжаты его зубы, как прикрыты глаза. Так организм спасался от всепоглощающей страшной боли.

Я быстро поднесла кружку, но Рандвалф, к моему удивлению, не позволил напоить себя. Трясущейся рукой ухватился за ручку и выпил сам. Я отдернула руку, чтобы не прикоснуться к нему случайно. Не стоило бередить старые раны.

Он с видимым облегчением вернулся в исходное положение.

— Я знаю твой голос, — прошептал он.

Я вздрогнула и невольно отшатнулась. А хотелось забиться куда-нибудь в угол, чтобы не нашел, не увидел.

— Или мне кажется?

— Я — Сольвейг, — сама не знаю, почему сказала.

Разве помнит он всех рабынь, которые имели несчастье попасть под его руку.

— Сольвейг, — выдохнул мужчина, — допился.

— Что? — от удивления я даже перестала дрожать.

— Мерещится, — прошептал Рандвалф. — Кошмар. Скоро в могилу.

— Да нет, не мерещится, — я притронулась к его лбу.

Был горячий. Слишком горячий. А ведь мог и правда не дотянуть. Спросить бы Асгейра, сколько Рандвалф пролежал без помощи. Может, инфекция уже победила? И завтра мужчины вынесут бездыханное тело?

Анна называла его Вафлей. Я улыбнулась, вспоминая, как подруга презрительно фыркала при упоминании его имени. На ее языке слово "вафля" означало какую-то сладость. Вот уж менее всего Рандвалфу подходит сравнение с вкусностью.

— Нет, — прошептал он, когда я убрала руку.

— Что такое?

— Не убирай, — слова давались ему с трудом.

Моя рука была прохладной. Пришлось снова положить ее на лоб мужчине. Тот вроде успокоился и даже начал засыпать. Когда одна рука нагрелась, я положила другую. Воды для компрессов у нас не было, нужно было топить снег. А двери муж Хелены на ночь закрывал. Чтоб нечисть не шастала, да ветер не врывался в горницу.

Я постоянно прикладывала ладони к стеклу, охлаждая их. Сама не знаю, почему. Просто чувствовала, что так ему лучше, легче переносить жар. Я запретила себе думать о нем, вспоминать. Просто делала то, что сделала бы для любого человека. Даже больше.

Уснула там же, уставшая и опустошенная. Прислонилась к стене, закрыла на минуту глаза и погрузилась во тьму. Почему-то без кошмаров.

Хелена, пришедшая на утро, чуть тронула меня за плечо. Я вскочила, глянула на Рандвалфа, тот спал. Жар ощутимо уменьшился, рана не воспалилась, что было очень хорошо.

— Выкарабкается, — сказала Хелена. — Крепкий.

— Ты...ты знаешь, кто это? — нерешительно спросила я.

— Да, а ты?

Я кивнула.

— Не спрашивай.

— Не буду, дорогая. Иди, поспи немного. Работы нет, покушать сготовит Асгейр, он мальчик добрый. Я посижу. Вечером сменишь меня.

Я слабо кивнула, не веря своему счастью. Сон до вечера? Давно я так не спала.

* * *

Тогда, три года назад, я ушла из замка. Меня никто не гнал, в рабыни не возвращал, но все же я ушла. Чтобы не мозолить глаза Повелителю, тяжело переживавшему потерю Анны. Чтобы не раздражать Луириэль, которая вдруг воспылала ко мне ревностью. Чтобы не сомневаться постоянно в собственном статусе, не сносить насмешки прислуги. Да и самой мне тяжело пришлось. Анну я любила, ее уход...как будто теряешь друга. Они с Осмондом поддержали меня в ту ночь кошмара, и буквально спустя некоторое время их обоих не стало. Ну, я хотя бы знала, что у Анны все хорошо и она дома, с семьей. Впрочем, не знала. Просто надеялась.

Меня приютила Хелена, она была второй женой моего дядьки, погибшего лет десять назад. Меня она не знала, но с радостью дала кров, тепло. Почти семью.

Мы жили бедно, но дружно. Мужчины ходили на охоту, мы с Хеленой содержали дом. Дружили со всей деревней, устраивали посиделки. Хелена знала все о той ночи. Все, кроме его имени. Она помогла мне забыть, загрузила работой так, что времени жалеть себя не оставалось. И вот, теперь, когда я всерьез поверила, что еще могу быть счастлива, какие-то ветра привели в наш дом Рандвалфа.

Я свернулась калачиком и позволила себе немного поплакать. Там, за стенкой, боролся за жизнь человек, которого я ненавидела. Возможно, именно благодаря моей помощи у него появился шанс жить. И я хотела бы, всем сердцем хотела бы корить себя за то, что такая размазня, но не могла. Спасенная жизнь — ценность ее я поняла давно.

Роскошь — валяться в кровати. Но я позволила себе эту маленькую радость перед самым закатом, прежде чем сменить Хелену. Лежала, смотрела в потолок, на котором играли блики заходящего солнца. Отдыхала телом и душой, готовясь вновь стиснуть зубы и пробыть рядом с ним еще несколько долгих часов.

— В полночь заставишь выпить это, — Хелена указала на небольшой бутылек. — Противная штука, но не маленький, потерпит. Главное, чтоб не выплевывал, хорошо?

Я кивнула и слабо улыбнулась.

— И сама поешь, я там оставила тебе пирог.

Мы часто питались пирогами. Участь всех бедняков: тестом наедаешься быстрее. Но в этот раз я учуяла приятный запах мяса. Значит, пирог мясной, что само по себе здорово.

Я уселась в ногах мужчины и запустила зубы в ароматный кусок пирога, оставшийся после ужина. Небось, Хелена специально отрезала, да в печке сохранила, чтобы мужчины не съели, да и мне горячего досталось.

— Ест она, — хмыкнул вдруг Рандвалф и я чуть не подавилась.

Наткнулась на внимательный взгляд, испугалась и вскочила. Он выглядел куда лучше, чем вчера. И даже говорил четче, я уже узнавала этот голос.

— Вы...вы есть хотите? — отвела глаза. — Не знаю, вам можно или нет...ну, чуть-чуть?

И сама поразилась, как неуверенно прозвучал вопрос.

— Да нет, пожалуй, — вздохнул мужчина. — Трясет меня серьезно.

— Это нормально, — кивнула я. — Лекарства так действуют. Хуже было бы, если б спать хотелось постоянно.

— Спать уж точно не хочется, — пробурчал Рандвалф. — Выспался.

— Это хорошо, — я прислонилась к стене и продолжила есть.

Аппетита, правда уже не было, но не те условия, чтобы я выбирала, хочу есть или нет.

— Это и правда ты, — я замерла. — Думал, приснилось.

— Я.

Рандвалф замолчал. Я помыла тарелку остатками воды, собрала волосы и села вышивать. Единственное развлечение, ну, кроме рисования, которое мне осталось.

Так и просидели всю ночь. Молчали. Рандвалф периодически засыпал, я бродила по комнате, пытаясь разобраться с собственными чувствами.

* * *

Он действительно выкарабкался. Ходил с трудом, преимущественно до уборной, да до кухни, потихоньку разрабатывал рану, чтоб надолго не слечь. Меня Хелена от обязанности ухода за ним освободила, едва услышав тихое "это был он", сказанное в слезах после очередного кошмара. И мистическим образом женщина организовала мою работу так, что мы почти не встречались.

Он по-прежнему больше лежал, послушно глотал все лекарства, но молчал теперь редко. Мальчишки липли, как мухи на сладкое, с придыханием слушая истории. Даже муж Хелены периодически отвлекался от своих дел и присаживался послушать. Сама хозяйка после моего признания заботы о госте не уменьшила, но относиться стала во сто крат прохладнее. Заметил то Рандвалф или нет, было неизвестно.

Постепенно мы выяснили, что с ним случилось: напал инеевый волк. Оказывается, они все еще бродили по лесам, теперь уже в одиночку. Нападали на охотников, а иногда приходили в деревни. По словам Рандвалфа тот, что напал на него, сделал это не просто так. Однако о причинах своего присутствия в такой дали от замка, мужчина не говорил. Да мы и не спрашивали. Дела королей народа не касаются. Может, кто-то с этим утверждением бы и не согласился, но жить так было и проще и безопаснее.

Спала я теперь в комнате Хелены, а та переехала к мужу на время пребывания у нас Рандвалфа. Супругам, конечно, было тесно вдвоем на узкой лавке, но ни одно из моих возражений не было принято. Комната Хелены находилась дальше других от той, где лежал Рандвалф.

Одной ночью я никак не могла заснуть. Ворочалась, нервничала и чувствовала, как начинает болеть голова. Смотрела на вещи, в темноте казавшиеся совершенно причудливыми, невольно вспоминала ту часть жизни, что прошла в замке.

Крик, полный отчаяния, донесся откуда-то снаружи. Я вскочила. Кричал ребенок. Спустя секунду вновь.

Я быстро накинула теплый халат прямо на голое тело, обула туфли и вышла. Крик доносился с северной стороны, а значит, если не было метели, я смогла бы увидеть, кто кричал и что случилось прежде, чем открою дверь.

Я взяла свечу и прокралась мимо спящих парней, вышла в большую комнату, обошла Рандвалфа, который вроде бы тоже спал, и приблизилась к окну.

Пламя свечи совсем чуть-чуть освещало помещение. Да и не требовалось оно для вглядывания в темноту. Я задула свечу и подошла к окну. Отодвинула занавески, услышала еще один, полный отчаяния, крик.

И тут же, не успела я выглянуть, чья-то рука зажала мне рот, а вторая обхватила талию. Меня резко дернули вглубь комнаты. От страха потемнело в глазах, я узнала запах, узнала руку. Она не впервой зажимала мне рот, чтобы крик не вырвался наружу.

— Тихо, — прошептал Рандвалф в самое ухо. — Ты его приманишь. Быстро, не дергайся.

Я все-таки дернулась, слабо соображая, желая лишь вырваться, убежать.

— Сольвейг, — мужчина с легкостью отошел вместе со мной от окна, — успокойся. Я не причиню тебе зла. Пожалуйста, давай ты ляжешь, и я тебе все объясню. Не надо стоять.

Я кивнула, чувствуя, как дрожу, и как появляются слезы. Меня осторожно выпустили, но когда я направилась к себе, Рандвалф поднял руку, останавливая.

— Сюда, — кивнул он на свое место.

Я замотала головой и отшатнулась.

— Сольвейг! — нотки, просквозившие в его голосе, мне были хорошо знакомы. — Я не собираюсь делать тебе больно. Идем.

Я снова помотала головой, кляня себя на чем свет стоит за слезы, которые пролились таки. Крик снаружи повторился. Теперь он звучал ближе.

— Сольвейг!

Рандвалф не выдержал. Просто схватил меня и опустил на кровать, потом лег сам, перекрывая путь к отступлению, почти прижал к стене.

— Замри, — прошептал он мне. — Не шевелись. Не говори ничего. Не дай ему понять, что ты не спишь.

При слове "ему" я похолодела. Испуганно посмотрел на Рандвалфа и его рука, успокаивая, легла мне на затылок. Я затаила дыхание, услышав шаги под окном. Вздрогнула, когда детский голос слабо позвал:

— Мама...

Рандвалф прижал меня к себе, не давая возможности слушать. Я чувствовала, как бьется его сердце, как напряжен мужчина.

Шаги стихли лишь спустя двадцать минут.

— Утбурд, — сказал Рандвалф в ответ на мой вопросительный взгляд. — Если бы ты его увидела, уже бы была мертва. Не бойся, он не может войти в дом. Но останься сегодня здесь, в твоей спальне окно большое, не хочу, чтобы он там тебя подкараулил. Его жалобным стонам трудно не доверять. Особенно женщине. Особенно такой, как ты.

— Такой, как я? — растерянно пробормотала я, пытаясь отстраниться.

— Ну а кто еще способен ухаживать за насильником? Только ты. И из мести все, до чего ты додумалась, обжечь меня этой мазью.

— Я случайно!

Рандвалф тихо расхохотался.

— Охотно верю. Ляг поудобнее и засыпай. Не бойся, я не ем взрослых девочек на завтрак. И не пристаю к ним, когда сам едва на ногах держусь.

— Но...

— Сольвейг, — серьезно произнес Рандвалф, — как думаешь, что лучше: погибнуть или провести ночь в непосредственной близости от меня?

— Не знаю, — прошептала я.

— Зато я знаю. Засыпай, не бойся.

Я ему не верила. Какая-то часть меня все еще боялась того, что он мог сделать. И сделал тогда, три с лишним года назад.

Но я послушно отвернулась, даже не сопротивляясь, когда сильная рука обняла меня, а горячее дыхание согрело шею. Тихий стон вырвался у меня совершенно непроизвольно.

— Так, — усмехнулся Рандвалф, — прекращай это. Мы тут спим и все.

— Да как ты...

Я дернулась, высвобождаясь из объятий. Естественно, безуспешно. Естественно, меня тут же прижали еще крепче.

— Спи, Сольвейг. До утра несколько часов.

Возможно ли уснуть в объятиях того, кого ненавидишь? Раньше я думала, что нет.

И сквозь сон почувствовала тепло от одеяла и от тела, прижавшегося совсем уж неприлично. И халат куда-то подевался, отчего хотелось проснуться и убежать, но усталость была сильнее. Уснула я практически в его объятиях: голова лежала на плече, а руки мужчины крепко держали меня. То ли чтоб не сбежала, то ли просто, чтобы было теплее.

Как обычно, пришел кошмар. Я заплакала там, во сне, но на краешке сознания отметила, что плачу и на самом деле.

— Что такое? — вопрос был задан тихо, но я сразу же проснулась.

От слез, застилавших глаза, очертания комнаты были размытыми.

— Рандвалф, — прошептала я, вспоминая, почему он рядом.

— Ты плакала. Что приснилось?

— Неважно, — я отвернулась. — Дай мне поспать. Или уже можно уйти к себе?

— Пока не нужно, ночь еще не кончилась, он там.

— Он теперь...каждую ночь будет приходить?

— Возможно, я не знаю. Сольвейг, — замялся мужчина, — скажи...утбурды обычно приходят к матерям. Мстят. Это...это не твой ребенок? И не...мой?

Я почувствовала, как сердце замерло, будто бы забыв, что надо биться.

— Нет, — прошептала я. — Я не знаю, откуда он появился. И кто такой утбурд, я никогда не слышала.

— И не надо, утбурд — мерзкая тварь, — вздохнул мужчина чуть поглаживая мое плечо. — Он тебя не тронет, а как только я научусь мечом махать снова, разберусь с ним. Обещаю.

— Спасибо, — я сказала это искренне.

— Спать еще будешь? Могу тебе сказку рассказать, — я услышала, как Рандвалф усмехнулся.

— Не надо. Я...я вас боюсь. Можно мне уйти к себе? Я не буду на утбурда смотреть, я глаза закрою и слушать не буду! Пожалуйста!

— Сольвейг, — начал было Рандвалф, но передумал, — иди. Только будь осторожна, ладно?

— Зачем вам меня спасать? — спросила я, надевая халат.

— Я обязан тебе жизнью, — пожал плечами мужчина. — Больше я тебя не трону.

И проводил каким-то странным взглядом.

* * *

Асгейр сделал мне предложение. Этот парень давно засматривался на меня, еще тогда, когда я пришла в дом Хелены. Но тогда он еще не мог взять жену, а теперь, получив такое право от отца, пришел ко мне. Он был славный, этот Асгейр. Жесткие черные волосы всегда озорно торчали, с лица не сходила улыбка, да и воином обещал стать неплохим: редко возвращался без добычи. Половина девчонок из нашей (да и из двух близлежащих, если быть честно) деревни были бы счастливы замуж за него выйти. А я не знала, куда деваться.

Я вообще думала, что замуж не пойду. Поначалу, едва оправилась. Потом страстно захотела, чтоб полюбили. А потом поняла, что замуж-то меня и не возьмут. "Порченная" — так обо мне говорили в деревне. Уж не знаю, кто разболтал им, наверное, Дейка — девчонка, с которой я первое время общалась. Мне друг был нужен, кто-то, с кем можно было поделиться. Вот и поделилась на свою голову. С тех пор на посиделках меня никто не звал танцевать, разве что порядком подвыпившие парни предлагали "погулять" до ближайших кустов.

— Асгейр, — улыбнулась я. — Ну зачем тебе такая? Ты же знаешь, что в деревне говорят?

— И что? — хорохорился парень.

— И то. Тебе девушка нужна невинная, покладистая, с хорошей репутацией. А я...как-нибудь так проживу. Не могу я замуж за тебя, прости.

Унесся, обиженный. Главное чтоб не горе заливать, за такое отец не похвалит.

Вот так и стал вопрос, куда мне податься. И с Асгейром в одном доме жить невыносимо было, и уйти я не могла.

Часто подолгу рассматривала Рандвалфа, который, окрепнув, начал помогать Хелене по хозяйству. Сильный был, по сравнению со мной — огромный. И почти уже не вызывал его вид во мне болезненных воспоминаний. Правду говорят: ко всему человек привыкает. Вот и к нему я привыкла, приходила истории слушать. Даже садилась рядом, а он, будто невзначай, сажал меня поближе, да иногда за косу дергал. Или щекотал, вот уж получалось что у него на отлично. Хелена неодобрительно морщилась, Асгейр кидал на меня обиженные взгляды. Я понимала, что веду себя странно, но почему-то именно в минуты, когда Рандвалф был рядом, выть от тоски хотелось меньше.

Он был отголоском, частичкой той жизни, что я добровольно оставила. И однажды, перестав врать самой себе, я призналась, что хочу обратно. И, когда Рандвалф спросил:

— Вернешься со мной в замок?

Я лишь кивнула, стараясь не показать страха. Он улыбнулся и щелкнул меня по носу.

— Вот и умница, там лучше будет. К тому же, поможешь мне, надо кое-какими документами заняться, а ты у нас образованная.

Я побоялась показать, как взволновали меня эти слова. И обрадовали, разумеется. Мне никогда не поручали важной работы.

* * *

Сани, которые прислали за Рандвалфом, поражали. Но отнюдь не великолепием. Бронированные, закрытые, утыканные шипами, острыми пластинами. На такие не кинешься, да и стрелы отлетать будут. Уж на скорости вообще подойти нереально, жизни лишиться можно враз. Я рассматривала их несколько минут. До сих пор даже не подозревала, что такие вообще существуют.

Рандвалф лишь усмехнулся и пробормотал что-то про братца, но что именно, я не разобрала.

Хелена все-таки сунула нам в дорогу кое-какой выпечки, хотя до замка было меньше суток пути. Женщина крепко меня обняла.

— Не боишься ехать-то с ним? — спросила, скрывая слезы.

— Не знаю. Может, боюсь. Но надо вернуться, Хелена. Правда, надо. К тому же...он обещал. Да и как я теперь...Асгейр обиделся...

— Да плюнь ты, что с ребенка взять? — всплеснула руками женщина. — Оставайся, дорогая!

— Нет. Спасибо тебе за все, я обязательно буду вам помогать. Но я должна быть там, там мой дом. И, может, моя подруга еще вернется...Я знаю, они тоже надеются на это.

— Тогда удачи, девочка наша, — улыбнулась Хелена. — Пусть хранит тебя Меридия.

Я кивнула и отвернулась. На личном опыте знала: прощаться надо так, чтобы не было соблазна пойти на попятную. Потом вволю поплачу о разлуке. Но пока деревня не скрылась за горизонтом, не оглянусь.

— Готова? — Рандвалф помог мне забраться в сани и запрыгнул следом.

Он неплохо одарил Хелену за заботу. Я буквально заставила ее принять деньги: с ними семья еще долго голодать не будет. А потом и я подсоблю, найду способ. Не пропадут.

Сани поднялись над землей и устремились вдаль. Я избегала смотреть на Рандвалфа, все еще не зная, что мне делать.

— Отдохни немного, — предложил мужчина. — Ехать долго, а там уж рассветет, устраиваться будешь. Да и Луи тебе спокойно жить не даст, разговорами замучает.

— Как она? — улыбнулась я.

— Второго ждет. Первый — кошмар тихий, половину замка разгромил. Ему играть не с кем, даже Гуннульв не показывается, так что он избрал своей жертвой меня. Почему-то малой решил, что я — добрый усатый дядя, которого можно за эти усы невозбранно дергать. Чуть не оторвал, пришлось сбрить. Ревел чуть ли не сутки. Потом нашел книгу, что Анне Идгард подарил и всю изрисовал. Насилу оттащил его Вилдэр.

Я рассмеялась.

— Ты не такой уж плохой, — слова вырвались сами собой.

Рандвалф посерьезнел.

— Не думай, Сольвейг, что я вдруг стал добрым и хорошим. Не забывай, что я по-прежнему тот, кого ты боялась. И я по-прежнему получаю удовольствие от боли. Кое-кому отлично платят за это удовольствие.

Я отвернулась, чтобы не разреветься. Вроде никак не оскорбил, а будто в самую душу плюнул.

— Не бойся, — примирительно произнес Рандвалф. — Иди сюда, поспи.

Спать на его плече и правда было удобнее. Теплее, мягче, безопаснее. Еще пару месяцев назад слова "безопасность" и "Рандвалф" не могли и рядом стоять. А теперь почему-то казались синонимами.

* * *

Сани резко повернули и я проснулась. Сонно потянулась, подняла голову...встретилась со взглядом темных глаз, услышала тяжелый вздох. И сама потянулась к нему, согревая губы дыханием. А когда страха не последовало, осмелела и легко поцеловала, боясь, что реакции не будет.

Была. Такая, что дыхание перехватило, руки судорожно вцепились...во что-то там.

— Не надо, — прошептал он, отстраняясь. — Не дразни, Сольвейг.

Тяжелое дыхание, чуть подрагивающая рука, лежащая на моем затылке. Взгляд, брошенный мимолетно и вновь я оказалась в его объятиях, уже по его желанию.

— Я не могу...сделать это.

Он сбивался, обнимал меня крепче, смотрел, не веря самому себе.

— Ты боишься меня.

— Боюсь, — согласилась я. — Но не хочу, чтобы ты уходил. Я всего боюсь. Надоело.

— Сольвейг, — простонал он, когда я целовала его шею, спускаясь ниже. — Прекрати, девочка. Глупая, ты же ненавидеть меня должна.

— Я...с ума схожу. Зачем ты приехал? Зачем, Рандвалф? Почему именно мой дом? Почему я должна была ухаживать за тобой? Почему ты увез меня, какое тебе дело до судьбы бывшей рабыни?

Ответом стали глаза, еще больше потемневшие. И руки, уложившие меня на скамью. И губы, спустившиеся вниз, почти на самый живот, причиняющие невыносимую муку, отгоняющие холод. И темноту.

— Останови меня, если будет больно, — прошептал он, расстегивая куртку.

Но я уже знала, что не попрошу его остановиться.

* * *

— Сольвейг, — Вилдэр удивленно рассматривал меня.

Хорошенькая, должно быть, картинка: растрепанная, с припухшими губами, немного нервно прижимающаяся к Рандвалфу, который крепко сжимает мою руку, чуть поглаживая запястье.

А Вилдэр постарел. И устал, явно. Надо будет выяснить, над чем они работают, раз Рандвалф едва не погиб, что-то ища в лесу, а Повелитель явно не спал последнюю ночь-другую.

— Добро пожаловать. Мы всегда тебе рады.

Я знала, как ему тяжело видеть меня. Помнить, что я — подруга его любимой, которая уже никогда не вернется к нему.

— Сольвейг приехала со мной, — в голосе Рандвалфа слышалось самодовольство. — Я думаю, она согласится стать моей женой.

— Что?! — это мы с Вилдэром сказали одновременно.

— Что такое? — поднял брови Рандвалф. — Ты против? Час назад в санях, очень даже "за" была.

Я покраснела.

— К тому же, не оставаться тебе одинокой всю жизнь. А замуж тебя не возьмут, особенно после того, как нас все видели вместе, выходящими из саней. Ты же не рабыня, тебе не положено наедине оставаться со мной. К тому же я, вдруг решивший стать порядочным мужчиной, просто обязан сделать тебя своей женой. Так, на всякий случай. Ну, ты меня понимаешь.

И я поняла. Слова имели...слишком циничный оттенок, но глаза смотрели тепло. И тепло это не было свойственно Рандвалфу, но заставляло меня улыбаться, как дурочка, глядя в его глаза.

— Вот и славно, — хмыкнул Рандвалф. — Возражений нет, пышной свадьбы не требую, — и добавил, уже Вилдэру, — но чтобы ром был обязательно!

Я вздохнула и последовала за мужчиной. Не стоило думать о причинах произошедшего. Уже не отвертеться. Затаив дыхание, стараясь не думать о том, что, возможно, совершаю самую большую ошибку в своей жизни, я ступила на порог его спальни. Той самой.

Оказалась в его объятиях и только потому не упала.

— Поплачь. Давай, Сольвейг, не бойся. Я тебя не обижу. Иди ко мне.

Как маленького ребенка, он усадил меня на колени.

— Не будешь любить, и не надо, — сказал он. — Просто будь рядом, я тебе обещаю: никакого насилия. Если захочешь, спать будешь одна.

— Не хочу, — пробормотала я, вытирая слезы. — Я просто...

— Ничего, — он улыбнулся. — Привыкнешь. Ты и вправду спасла мне жизнь. Почему?

Я пожала плечами.

— Жалеешь?

— Нет, конечно, нет. Не жалела бы, даже если б ты знать меня не хотел.

— Глупая добрая девочка.

* * *

Я охнула, когда малыш толкнулся. Вот боевой получится, и в кого только.

За окном уже стемнело, полная луна осветила равнину и замок. Я встала, налила воды, задумчиво отпила немного, успокаивая желудок, опять взбунтовавшийся от кухаркиного ужина. Мужа в спальне не было. Очевидно, работал.

Дверь со скрипом отворилась, в отражении на стекле я увидела Рандвалфа, тихо крадущегося мимо кровати. Я хихикнула, когда он недоуменно оглядел пустое ложе и обнаружил меня у окна.

— Чего не спим?

— Толкается, — вздохнула я. — Полуночник.

Муж, как часто любил, положил руки мне на живот и замер, мечтая почувствовать, как сын пинается. Тот, словно обрадовавшись приходу отца, еще пару раз пихнулся. Я охнула, муж радостно улыбнулся.

— Мне кажется, он со мной общается, — сообщил мне Рандвалф.

— Еще один стакан рома, и с тобой будут общаться даже вот эти замечательные рога, — хмыкнула я. — Чего так долго?

— Разбирались кое с чем.

Муж поцеловал меня и повел к кровати.

— Время позднее, давай спать, Сольвейг.

— Хорошо, — вздохнула я, укладываясь.

Рандвалф разделся. Как всегда, и рубашка, и брюки полетели на пол. Служанка утром уберет, да новые принесет, отглаженные. Каждую ночь одно и то же, хоть говори, хоть нет. Каким-то вещам мужчина не учится никогда.

Впрочем, мне ли жаловаться? Этот мужчина научился обходиться без боли.

— Сольвейг, ты в порядке? — он неизменно спрашивал это уже три года, прошедшие с нашей свадьбы.

— Конечно. Отдыхай, тебе работать. А я ничего не делаю целыми днями.

— Вот родишь, вернешься к делам. А пока посиди уж в покоях. Мало ли, куда тебя занесет.

Я улыбнулась, ничего не ответив. Волнение приятно. Волнение Рандвалфа...ценно вдвойне.

Могла ли я назвать его любимым? Только про себя, когда никого не было рядом. Что-то не давало мне сказать это вслух, хотя муж по части ласковых слов превзошел все виденные мною ранее случаи. И от кого научился? Страх причинить мне боль вырисовывался в нем так отчетливо, что иногда он уходил на пару дней в другие покои. Только в особенно тяжелые дни, когда хотелось разрядки, когда напряжение превышало норму. Не срывался на мне, предпочитал переживать все в одиночку.

Я смотрела на него, спящего, чья рука привычно лежала у меня на животе. Защищал. А большего и не надо было.

— Ваза династии Герр! — раздался вдруг голос.

Послышался звон разбитой вазы. Я подскочила. В темноте всмотрелась в сторону окна, где...появились четверо. Две девушки, одна длинноволосая, вторая с очень странной прической. Маленькая девчушка в зеленом платье и Гуннульв, держащий ее за руку.

— Куда ты нас закинула? — спросила та, что была с короткими волосами.

— Не знаю, — откликнулась вторая. — Я, кажется, координату перепутала.

— Ты все-таки ее разбила! — трагически изрек Гуннульв. — Бедная ваза.

— Какая ваза?

Я узнала голос. Не могла не узнать, хотя слышала его последний раз шесть лет назад.

— Анна?

Вспыхнул свет: это Рандвалф зажег факелы и светильники.

— Сольвейг?

На меня смотрела Анна, собственной персоной. Изменившаяся до неузнаваемости, с темными короткими волосами, со странным колечком в губе, в нелепых брюках и рубашке. Ее спутница была симпатичной женщиной со странного цвета, вишневыми волосами. Маленькая девочка представляла собой светловолосого ангела и вообще не понимала, что происходит.

— Ты что, забросила нас в спальню к Сольвейг? — обалдела Анна. — Ну, ты даешь, это ж надо было так координаты удачно перепутать...

— Анна! — наконец пришел в себя Рандвалф, чего никак нельзя было сказать обо мне. — Какого демона?!

— Вафля? Ты...Сольвейг...Боже, это что, альтернативная вселенная?

— Не хочу вас прерывать, — перебила ее спутница, — но нам надо проход закрыть, а то товарищ папа сейчас очухается и пойдет мстить. Оно вам надо, в спальне ночью?

Рандвалф чертыхнулся, слез с постели и натянул брюки. Одним движением руки закрыл проход, свирепо уставился на Анну.

— Вот скажи мне, почему именно в моей спальне? В присутствии беременной жены, ты соизволила сюда вернуться?

— Вафля! Не хами мне. Я злая, нервная и голодная. Меня чуть не убили. Так что давай разойдемся без драки.

— Рандвалф, — сказала я, — и правда, не кидайся на нее, она не виновата.

— Вы мне лучше скажите, — Анна улыбнулась. — Вилдэр дома?

Продолжение следует

Дорогие читатели, всем спасибо! Вы очень радуете меня комментариями, комплиментами и дружелюбным отношением! Не забываем, что еще будет рассказ про Сольвейг и Рандвалфа, в этом же файле, но завтра, 01.02.13.

А пока что — всем спасибо, я очень старалась. Не все получилось, конечно, но я буду работать!