Попаданки в матросках!

— Снять часовых противника, — приказал командир батальона небольшой группе, в которую отобрал лучших бойцов.

Группа вместе с разведчиками ушла в темноту. Через несколько минут обратно вернулись двое с сообщением — задание выполнено! Батальон тихо двинулся вперед, выходя уже на городские улицы, а затем...

Ночную тишину разрушили громкие крики "Ура!!" и взрывы гранат, брошенных в окна домов — батальон ворвался в город. Перепуганные немцы выскакивали из домов и попадали под огонь в упор и удары штыков. Первым же ударом было захвачено несколько десятков домов. А тем временем, немного в стороне от места атаки в темноте мелькали быстро перебегающие и прыгающие по крышам домов тени...

В центре Юхнова взвыла сирена тревоги, забегали вражеские солдаты и офицеры, стали уже организованно собираться и бежать к месту прорыва отряды. Однако первая попытка немцев контратаковать тут же провалилась. На две улицы, по которым они приближались, обрушились огонь и молнии, испепелив всех до состояния пыли. Одновременно и на другом конце города засверкали золотые вспышки — там Сэйлор Венера, переносясь по аэродрому прыжками с одного самолета на другой, мгновенно резала им хвосты. Быстро покончив с местной авиацией, она устремилась обратно в город, где принялась лупить своим лучом все встречные танки, броневики и машины, первым делом спалив колонну танков, направляющуюся на окраину, в бой с красноармейцами. А в город уже входил весь 1111-й полк! Стрельба слышалась и со стороны Устиновки и Кори.

Сэйлормун и Меркури, выскочившие прямо к концлагерю — просто нескольким десяткам землянок, а точнее, каких-то земляных нор, окруженных колючей проволокой, не теряя времени, колотили охранников-автоматчиков, которым их автоматы, разумеется, нисколько не помогли. При этом Усаги кричала те несколько русских и немецких слов, которые успела выучить:

— Всем хенде хох! Ни с места! Рот-фронт! Интернационар!

— Русские летучие ведьмы!! — по-немецки взвыл кто-то из охранников, бросаясь бежать.

Кинулись врассыпную и остальные. Только один рыжий немецкий офицер, запомнившийся узникам своими многочисленными издевательствами, стоял столбом и непослушными пальцами пытался выковырять из кобуры пистолет.

— Хенде хох! — строго скомандовала Сэйлормун, двинувшись к нему.

Рыжий, наконец, достал пистолет и выстрелил. Пуля, конечно, отскочила от матроски, лишь заставив воительницу ойкнуть. Рассердившись, она опять пошла на офицера, решив разобраться с ним по-свойски... Тот выстрелил еще пару раз (еще два "Ой!"), а затем выронил оружие, схватился за голову, завыл и... и, не сходя с этого места, спятил.

— Чего это он? — испуганно спросила Сэйлормун у подруги, глядя, как рыжий на четвереньках убегает в сторону города, при этом время от времени колотясь головой о землю и завывая.

— Наверное, нервная система не выдержала... — неуверенно ответила Меркури.

— Слаба-ак, — махнула рукой Усаги. — Девочек в матросках так перепугался!

Надо сказать, что дальнейшая судьба обезумевшего негодяя была печальной (о чем, впрочем, никто не жалел) — хотя он каким-то чудом уцелел во время битвы, позже его, все также ползущего на четвереньках, изловили красноармейцы. Им, конечно, сразу стало понятно, что это сумасшедший, однако искать психиатра было некогда, поэтому психа просто отправили в лагерь военнопленных с другими немцами. Однако до лагеря рыжий так и не добрался — в пути его по-тихому прибили свои же соотечественники, которым он до смерти надоел своими завываниями и постоянным желанием куда-то ползти. И никто не пролил по нему слез и не вспомнил его потом хорошим словом...

Но пока битва за Юхнов только разгоралась. 1111-й полк полностью вошел в город и брал улицу за улицей. Гитлеровцы огрызались, стреляя из домов, но им никак не удавалось приблизиться крупным отрядом, чтобы контратаковать всерьез — едва такой отряд удавалось собрать и направить в бой, как его тут же испепеляли Сэйлор Марс или Сэйлор Юпитер. А Венера, бегая по городским строениям, успешно губила любую движущуюся немецкую технику. Взяв Корь и Устиновку, в город вошли остальные два полка дивизии, отгоняя немцев на север. Один батальон прорвался к выходящему из Юхнова Варшавскому шоссе, блокировал противнику путь отступления на юго-запад и завязал бой за автостанцию. Здесь немцы поначалу сопротивлялись довольно упорно — пока пробегавшая мимо Минако мимоходом не нанесла по ним несколько ударов своим "лучевым оружием". После этого фашистские войска покатились на восток, пока не наткнулись на другие части 330-й дивизии, наступающие с юга. И наконец, когда немцы окончательно были оттеснены в северную часть города, на них единым ударом обрушились уже все три полка и три воительницы в матросках разом.

Отступление гитлеровцев перешло в паническое бегство к реке Угре, на льду которой или в поле перед ней большинство из них и нашли свой конец...

После этого, видя, что сражение уже окончено, сэйлор-воины поспешили скромно удалиться, вернувшись в штаб дивизии в Пречистом. Когда же красноармейцы взяли под свой контроль и ранее защищаемую воительницами территорию бывшего концлагеря, к их изумлению, все бывшие узники оказались совершенно здоровы — хотя еще недавно, как было известно от разведки в городе, все до одного страдали от ран, болезней и голода. Освобожденные заключенные могли рассказать только, что охрану раскидали двое девочек, после чего одна из них вышла в центр лагеря, подняла жезл в форме полумесяца, что-то крикнула на чужом языке — а потом было сияние, и все вдруг почувствовали себя здоровыми! Девочки же при приближении советских бойцов скрылись неизвестно куда...

* * *

Взяв Юхнов и выйдя на Варшавское шоссе, 330-я стрелковая тут же повернула на северо-восток и по этому самому шоссе двинулась на поселок Мятлево, где Варшавское шоссе пересекалось с веткой железной дороги "Калуга-Вязьма". Да как быстро двинулась! Передовой полк, полностью укомплектованный автотранспортом, недостачу которого восполнили передачей автомашин из других подразделений, прошел тридцать пять километров за пару часов — не только благодаря автомашинам, но и потому, что теперь впереди всех ехали воины в матросках, мигом смахивающие все преграды на пути, если такие и успевали возникнуть — все же еще недавно немцы считали эти места своим глубоким тылом. В тех нескольких деревнях, через которые полк пронесся, спешащие воительницы сразу же уничтожили всю попавшуюся на улицах технику и разметали укрепления, пуская лучи и молнии по каждому месту, откуда по ним начинали стрелять. Уцелевших и не сбежавших немцев после этого было уже нетрудно переловить, ну а с теми, что удрали — полк предоставлял разобраться тем, кто шел за ним следом.

А следом шли остальные части дивизии, за ней — 328-я стрелковая, а 323-я и 326-я — тем временем должны были продвигаться по проходящей рядом автодороге Калуга-Вязьма в другую сторону — по направлению к Вязьме, однако не с целью ее взять — сил для этого все же было маловато — а только для того, чтобы отодвинуть фронт дальше на северо-запад. Остальным дивизиям 10-й армии приказано было очистить от немцев районы к западу, северу и востоку от Юхнова.

Налетев на Мятлево, полк взял его еще быстрее, чем Юхнов — все, опять же, благодаря помощи попаданок. К вечеру пятнадцатого января над Мятлево уже развевался советский флаг, а героический полк, проехав еще несколько километров, ворвался в Радюкино — деревню у берега реки Шани, где немцы спешно готовили новый рубеж обороны, чтобы встретить советскую армию — но вовсе не 10-ю, а наступающую с противоположной стороны 43-ю! Днем раньше она взяла Медынь и сейчас находилась всего в паре километров. Рубеж по реке Шане Гитлер в очередной раз приказал сделать "окончательной позицией"... Но снова все произошло не так, как он желал. Подкрепленного силами лунянок внезапного и стремительного удара с тыла на участке Варшавского шоссе линия обороны не выдержала. И уже утром шестнадцатого января бойцы 10-й и 43-й армий пожали друг другу руки. Вскоре под Юхнов прибыл и 1-й гвардейский кавалерийский корпус, усиливший находившиеся здесь войска еще больше.

А захват советскими войсками контроля над Юхновом и Варшавским шоссе давал очень многое! Тем самым немецкая 4-я армия разрезалась на три неравные части: 19-я танковая дивизия была разрезана надвое, ее большая часть отброшена к западу, а меньшая попала внутрь образующегося кольца окружения; 98-я пехотная дивизия оказалась к северу от занятого шоссе; а вот остальные десять дивизий армии (17-я, 34-я, 37-я, 52-я, 260-я, 263-я, 265-я и 268-я пехотные, 36-я моторизованная) составили компанию частям 19-й танковой в кольце, оказавшись между Юхновым, Варшавским шоссе и наступающими 49-й и 50-й армиями!

Всполошившийся Клюге, как оказалось, отставал от стремительного бега событий. Зная о потере Юхнова, но не Мятлева, бывшего последней узкой "горловиной", через которую можно было эвакуировать войска (все прочие местные дороги, кроме Варшавского шоссе и железной дороги Калуга-Вязьма, были надежно засыпаны глубоким снегом), он еще только ходатайствовал Гитлеру о срочном отводе через эту горловину всей группировки войск между Юхновом, Мятлево и Кондровом, Гитлер еще раздумывал над этим требованием — а группировка та уже фактически была окружена и кольцо окружения быстро уплотнялось. Когда же фюрер, наконец, дал согласие на новое отступление, отступать стало поздно. И свободных сил, чтобы прорвать окружение, не было ни внутри, ни снаружи кольца — все, что было в наличии, и так изо всех сил билось на других участках фронта.

Тем не менее, Гитлер приказал, чтобы окруженные войска все равно держались до последнего — помощь, мол, вот-вот подойдет.

Южнее по-прежнему оставалась большая брешь в немецком фронте, едва прикрываемая пунктирной линией из частей, которые удалось спешно наскрести отовсюду и прислать по воздуху и охваченным диверсиями дорогам. Хотя 10-я армия ушла, ее дело продолжала 61-я, которая, пользуясь ослаблением немцев, продвинулась дальше на юг, чем в иной истории, смогла взять Болхов и Хвастовичи и теперь угрожала Орлу и Брянску. Однако на этом ее успехи закончились — полоса действий армии чересчур растянулась, а немецкая 2-я армия, еще не имевшая дела с "советским секретным оружием", вцепилась в новый рубеж обороны зубами и когтями, в чем ей чрезвычайно помогали начавшие прибывать с запада подкрепления. Еще южнее 3-я армия безуспешно пыталась взять Мценск. Правда, и у немцев здесь теперь не хватало сил на серьезные контрудары, как в иной истории, все, что они могли — это обороняться и спешно латать дыру во фронте.

А пока они занимались этим на юге, в центре четыре советские армии объединенными усилиями уничтожали немецкую 4-ю армию. Семнадцатого числа встречными ударами 10-й и 50-й армий от котла была отсечен небольшой западный выступ вместе с занимавшей его частью 19-й танковой, а девятнадцатого эта часть была уже полностью окружена, разгромлена и уничтожена. В этот же день 49-й армией было освобождено Кондрово и Товарково. А 43-я армия за эти три дня отбросила 98-ю дивизию еще дальше от котла, а севернее вместе с 33-й армией освободила Верею, а на другой день — и Можайск. Наступление продолжалось, врага гнали повсюду, не давая ему закрепиться и использовать значительную часть сил для помощи окруженным. И как ни сопротивлялись гитлеровцы, оставшиеся севернее Варшавского шоссе и западнее Мятлево, день за днем они откатывались все дальше к западу, и расстояние между ними и окруженной армией все увеличивалось.

Немцы, оказавшиеся в котле, тоже пытались вырваться. Однако все их попытки контрударов на Мятлево просто разбились вдребезги — ведь сейчас именно там остановились воины в матросках, с помощью которых 330-я дивизия неизменно отбивала атаки с большим уроном для фашистов. Кончилась неудачей и попытка гитлеровцев разбомбить поселок — из вылетевших к нему трех эскадрилий бомбардировщиков вернулось лишь два самолета с до смерти перепуганными пилотами, после чего все летчики наотрез отказались летать туда, где буйствовали "лучи смерти". А двадцатого числа дивизия вместе с другими частями 10-й и 43-й армий сама перешла в наступление, разбив 36-ю мотопехотную и погнав немцев перед собой... Одновременно с запада и юга ударили дивизии 50-й армии и 1-й гвардейский кавалерийский корпус, разгромив немецкую 37-ю дивизию и очистив от противника территорию к югу от реки Угры и к востоку от реки Извери. С востока усилила натиск на прочие окруженные дивизии 49-я армия, заставляя их оставлять село за селом и деревню за деревней. И как упорно ни сопротивлялись обреченные окруженцы, двадцать четвертого января остатки десяти дивизий были загнаны в лесной массив на берегу Угры, где, видя полную безвыходность своего положения, все-таки сдались в плен.

Конечно, нельзя сказать, что Красной армии эта победа далась легко. Скорее наоборот, несмотря на помощь лунных союзниц, все участвовавшие в операции армии тоже понесли большие потери и были измотаны непрерывными боями. Но все же двадцать четвертого числа именно красноармейцы принимали капитуляцию десяти немецких дивизий, а не наоборот.

От наступления же на Вязьму было решено отказаться. Как ни заманчива была перспектива окружить уже всю Группу армий "Центр", но состояние войск слишком хорошо показывало, что и риск потерпеть поражение при этом будет велик. А к началу февраля на всем Западном фронте РККА начала переходить к обороне — наступательный потенциал армии исчерпал себя, необходимы были отдых и пополнение. Впрочем, и немцы нуждались в передышке, чтобы восстановить свой фронт и восполнить потери. Так что на некоторое время в центре театра военных действий установилось почти затишье. Примерно так же развивались события на Юго-Западном и Южном фронтах, за исключением Керченского полуострова (о чем — позже). На севере все также пошло немного иначе — но и об этом тоже позже...

А при этом еще до конца января произошли другие важные события...

20 января. Ставка Гитлера

— Довольно, Кюблер! С вами мне все ясно! Вы бездарно погубили вверенную вам армию!

— Мой фюрер, я лишь выполнял ваш приказ о недопустимости отступления.

— Не стройте из себя исполнительного идиота! Не вы ли докладывали две недели назад о необходимости "крупного перемещения войск"?! Если бы 4-я армия действительно продолжала удерживать свои позиции, даже находясь в окружении, куда попала из-за азиатского коварства большевиков, и этим надолго сковала бы их силы — вы даже могли бы рассчитывать на награду. Но она именно отступает!! И находится в окружении, и отступает одновременно!! Территория, которую она контролирует, сужается с каждым днем!! Сегодня русские перешли в масштабное наступление на нее, и ваши войска оказались не способны надолго удерживаться на месте! Если вы хотите, чтобы они отступали — следовало приказать им отступать на соединение с остальными нашими силами! Но вы оказались неспособны организовать прорыв из окружения!

— Мой фюрер, это все проклятое секретное оружие русских! Силы 4-й армии несколько раз пытались взять это проклятое Мятлево, но по словам достойных доверия солдат и офицеров, там творилась просто какая-то свистопляска! Русские поражали нас молниями и лучами смерти! Также у них есть... не знаю, какие-то суперогнеметы!