Попаданки в матросках!

(прим. автора: по американским данным в ходе бомбардировки Токио погибло около ста тысяч человек, но японские данные приводили втрое большее число)

Женщины на улицах были одеты исключительно в кимоно — западная мода еще не пришла в Японию. Не удивительно, что на сэйлоров все оглядывались, застывая на месте. Впрочем, это происходило не только из-за их одежды — многие в Токио уже посмотрели фильм про воительниц или хотя бы видели их фотографии в газетах, так что... Прохожие несколько раз пытались сбиться в толпу, но полицейские, которых в этот день понаставили на каждом углу по всему кварталу и на пути от него к берегу моря, каждый раз стремительно подбегали и вежливо советовали гражданам поскорее расходиться и не создавать проблем.

Вообще-то воины в матросках могли бы переместиться и сразу к императорскому дворцу, но специально договорились с японским послом (а тот передал согласие правительства), что появятся здесь — не могли удержаться от желания посмотреть на "свой" квартал в этой эпохе! — а потом пройдут к побережью залива, где и встретятся с представителями императора, которые сопроводят гостий во дворец. Потому-то на улицах сейчас и было особо много полицейских, старательно наблюдающих за порядком, разгоняющих толпы и делающих вид, что не происходит ничего особенного.

— Идем, да?.. — снова начала волноваться Сэйлормун. — Ох, я никогда еще не вела переговоры с императорами! Я боюсь!

— Чего ты опять боишься, все равно Ами за тебя говорить будет, — поддела ее Марс.

— Не бойся, — успокоила Меркури. — Он, конечно, император, но ты — принцесса Луны! Формально вы с ним равны по статусу.

— Правда?!

— Правда.

— Права-правда?!

— Правда-правда. Так что не волнуйся. Главное — поздоровайся, а остальное я возьму на себя.

— Как всегда, если нужна голова, как всегда... — пробормотала Марс.

Чуть позже, Токио, Императорский дворец

Все тихо, все спокойно на срочном заседании правительства Японской империи... С виду. А вот в головах министров и императора — кто знает, что сейчас творится, какие тайфуны там бушуют... Воины добра и справедливости пришли в Японскую империю — и что они хотят предложить или потребовать?.. Они сами так похожи на японок, ведь не может же Япония быть для них "злом", как они уже назвали германский нацизм?! Или все-таки может?.. Но надежда умирает последней.

В тишине слышен даже стук каблуков подходящих к залу заседаний воительниц — две пары сапожек, две пары туфель и одна пара шнурованных ботинок. Кому-то невольно приходит в голову мысль, что это похоже на шаги самой судьбы...

Воительницы входят... церемонно приветствуют императора... и всех остальных. Говорят, кстати, на чистом японском языке, без какого-либо акцента, как будто всю жизнь прожили в Токио... А затем воин воды и мудрости Сэйлор Меркури начинает свою речь... И министрам сразу становится очень нехорошо...

Воины в матросках — борцы за добро и справедливость. Едва они увидят где-то несправедливость — как тут же коршунами кинутся на нее. А Японская империя ведет себя очень несправедливо. Такое поведение не может не возмущать лунных воительниц. Потому их предложение для Японской империи: прекратить войну, заключить мир с США, Англией, Голландией и Китаем, вывести отовсюду войска, дать свободу Китаю и Корее, разорвать все договора с Германией и Италией, прекратить агрессивную политику милитаризма, наказать всех виновных в военных преступлениях и запретить негуманную государственную идеологию!

"Ну вот и все", — подумал премьер-министр Тодзио, перед тем как начать ответную речь. От того, что "все", ему даже стало как-то легче. Он даже не удивился непомерно наглым требованиям лунянок. И произнес:

— Мы с большим уважением относимся к принцессе Луны и ее верным воинам. Вы пришли из дали космического пространства и обладаете непостижимым для нас могуществом. Но на наших плечах лежит груз заботы об Империи и ее подданных. То, что вы предлагаете, является для них гибельным. Справедливо ли это по отношению к миллионам японцев?

— Может быть, и нет, — с печалью в голосе ответила Меркури. — Но и строить свое процветание на чужих страданиях — несправедливо. Этому необходимо положить конец.

— И все же нашим ответом будет "нет". Вы можете присоединиться к врагам Японской империи и сокрушить нас своим могуществом. Можете даже начать это сокрушение прямо сейчас со всех нас, здесь пребывающих. Но мы до последней минуты будем отстаивать интересы и будущее императора, империи и нашего народа, — Тодзио поклонился сэйлорам.

Император по традиции промолчал, самим этим молчанием выражая согласие со словами премьера.

— Тогда я прошу позволения поговорить с императором наедине, — поклонилась в ответ Ами. — У меня есть слова, которые должен услышать только он, если потом не захочет сам передать их другим. Возможно, это поможет ему принять верное решение.

Тодзио переглянулся с остальными министрами...

— Я согласен, — внезапно заговорил Хирохито, нарушив традицию императорского молчания.

* * *

Когда взволнованные министры и не менее взволнованные воительницы удалились, оставив в зале лишь Меркури и императора Хирохито, девочка начала свой рассказ:

— Дело в том, что мы не только лунные воины. Мы — из будущего.

И она рассказала ВСЕ.

* * *

Хирохито сломался быстро. Впрочем, таких ужасов, какие ему наговорила гостья из будущего, он в самом деле и представить себе не мог.

— И что, нет никакого выхода? — тихо спросил он. — Так все и случится?

— Если не пытаться что-то изменить — то да, — ответила Меркури. — Даже хуже. Потому что, если Япония не изменит свою политику, то на этот раз еще и мы вынуждены будем провести против нее ограниченные операции с целью покарать несправедливость. Мы не будем сражаться против японского народа, но мы накажем каждого преступника, уличенного в военных преступлениях, атакуем и разгромим каждую "станцию утешения" японской армии, освободив узниц... и разумеется, при этом подавим всякое сопротивление, если кто-то решит его оказать.

— Вы выступите против нас?.. Вы же сами японки... хотя бы в этой жизни...

— Поверьте, наши сердца обольются кровью и души наполнятся болью, если нас вынудят так поступить... Но все же мы сделаем это. И крах Японской империи наступит еще быстрее, чем в нашей истории.

— Но вы сказали, что можно попытаться изменить что-то, чтобы избежать такой судьбы?

— Да. Но измениться, прежде всего, должна сама Япония. Избавиться от иллюзии превосходства одних рас и народов над другими, почувствовать уважение к культурам других народов, стать защитницей, а не агрессором...

Когда Ами завершила свою пламенную речь, в которой полностью изложила план "перестройки по-японски", император взглянул на нее с недоверием.

— И вы верите, что такое возможно?..

— Не знаю, — честно призналась девочка. — Но мы верим в любовь, дружбу и понимание между людьми!

— Вы — неисправимые идеалистки, — грустно улыбнулся Хирохито.

— Да, наверное, так и есть. Но у Японии все равно нет выхода. Или она попытается измениться сама и сейчас, или ее заставят это сделать позже и с огромными жертвами! И даже если вы потерпите неудачу — хуже все равно не станет. Потому что хуже и так некуда.

И что было делать бедняге-императору, перед которым нарисовали апокалиптическую картину будущего его империи?.. В общем, микадо глубоко задумался, подумал... и согласился.

Следующим предстояло "обработать" премьера и военного министра Хидэки Тодзио. Его пригласили к императору и Меркури с Хирохито принялись компостировать тому мозги уже вдвоем. Также раскрыв министру всю правду о будущем...

Сперва Тодзио не хотел верить в услышанное, а тем более, и слышать ничего не хотел о проведении предложенных реформ... Потом — поверил — и попросил разрешения лучше сразу сделать сеппуку, чем пережить такое, что капитуляцию, что реформы! Однако в итоге его все же удалось убедить и не делать сеппуку, и остаться на службе у императора, и даже помочь тому в проведении упомянутых реформ. "Вы нужны мне, Тодзио!" И вообще, Япония — не погибает, она возрождается! Долг и честь по-прежнему главное для потомков самураев, просто теперь это будет трактоваться шире. Пусть не будет большой империи, но будет... Содружество. Да, Содружество Независимых Свободных Государств, которые Япония сплотит вокруг себя в борьбе с несправедливостью колонизаторов! А война с этими колонизаторами продолжится, только на сей раз — под новыми, справедливыми, лозунгами и со справедливыми целями. И... приятный бонус — если воины в матросках убедятся, что теперь Япония действительно на стороне добра и справедливости, то в будущем они смогут открыто оказывать ей помощь. Нет, не прямо сейчас — они же союзники СССР, который, в свою очередь, союзник США и Британии в борьбе с Германией, так что выйдет неудобно и вредно для общего дела борьбы за справедливость. Но — потом, в будущем, возможно. Зато сейчас они могут (по большому секрету, разумеется!) поделиться кое-какой информацией об этом будущем, в том числе и стратегической. Но только после исполнения их условий.

А как только и премьер-министр был "обращен в новую веру", к императору пригласили морского министра, которого стали "охмурять" уже втроем. Тот сдался куда быстрее премьера — для представляемого им флота открывавшиеся перспективы были несколько лучше, чем для армии, да и сами флотские были более открыты "современным веяниям".

И наконец, когда правительство Японской империи и воины в матросках вновь собрались в полном составе в одном зале, микадо, премьер-министр и морской министр единым голосом объявили о жизненной необходимости начала... "нового курса", "новой идеи", "нового мЫшленья", называйте, как хотите. Конечно, еще пришлось постараться, чтобы убедить всех, но это удалось. А уж тогда...

"И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры... можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров!"

Или так...

"Неслыханная деятельность вдруг закипела во всех концах города; частные пристава поскакали; квартальные поскакали; заседатели поскакали".

В общем, правительство и император тут же начали бурную деятельность, старательно раскидывая сети, вылавливая ими нужных людей, приглашая их для убедительного разговора, а затем отпуская с нужными инструкциями. Первыми пригласили руководителей Генерального штаба и Морского генерального штаба, которым совместными усилиями объяснили ситуацию, разубедили делать сеппуку и привлекли их на свою сторону. А кроме того, сделали несколько общих замечаний насчет имеющихся планов войны: что американцев очень сильно недооценивают (и даже не их экономическую мощь, о которой высшее руководство как раз знало, а их решимость, упрямство, смелость и способность быстро организовать отличное управление военными действиями), а зверства лишь разожгут их желание продолжать войну; что русских недооценивают тоже, но они сейчас не имеют ни малейшего желания воевать с Японией, если только та сама их не вынудит; что план создать "периметр обороны" и потом перейти от наступления к оной обороне и так одержать победу — простите, просто полная туфта; наконец, что уважение народов оккупированных территорий и привлечение их на свою сторону принесет куда больше пользы, чем любые зверства и преступления против них. Отсюда следующие выводы: во-первых, наступать, только наступать; во-вторых, наступать лишь на владения американцев, британцев и голландцев, а о захвате русских Сибири и Дальнего Востока — забыть навсегда; в-третьих, в корне изменить оккупационную политику.

Затем произошло небывалое — божественный император Японии впервые лично выступил по радио с обращением к подданным. И теперь настал черед японцев испытывать разрыв шаблона, когнитивный диссонанс и вообще — офигевать.

"Великие, мудрые и добрые лунные воительницы открыли нам глаза...", "Равенство всех рас и народов...", "Отныне мы будем защитниками и освободителями, а не захватчиками и угнетателями...", "Пусть цветут сто цветов и расцветают сто школ..."

Не все в Японской империи смогли вынести услышанное — кое-кто все же сделал и сеппуку... А часть офицеров армии даже попыталась устроить очередной "инцидент", объявив, что микадо-де в плену у лунных воинов, которые его и заставили все это сказать, а значит, его необходимо освободить. Однако прежде, чем на улицах Токио произошло столкновение мятежников и верных императору войск, навстречу бунтовщикам выступили сами лунные воительницы. Поскольку им не хотелось убивать японцев, на этот раз обошлось без применения магического оружия — девочки просто раскидали противников в рукопашной схватке, пусть и долгой и упорной. Мятежники, боевой дух которых после этого совсем упал, покорно сдались на милость императора, однако тот простил их, велев больше так не делать, и только выслал на отдаленные фронты. А сэйлоров после этого очень даже зауважали в армейской среде...

Было объявлено о начале расследований свершенных ранее японской армией военных преступлений (однако виновные поспешили сделать сеппуку до того, как оказались в суде), о закрытии "станций утешения", "работниц" которых отправляли домой, было запрещено продолжать разработку биологического оружия... Что же касается Отряда 731, то в дальнейшем по его поводу удалось достигнуть некоего компромисса — хотя, разумеется, его существование не было тайной для премьер-министра Тодзио и некоторых его подчиненных, но на суде руководство Отряда уверяло всех, что действовало совершенно самостоятельно. В итоге вместе с непосредственными участниками экспериментов на людях были казнены лишь некоторые более мелкие чины — Тодзио все же был нужен императору, чтобы уверенно продолжать новый курс. Тем не менее, другие головы летели вовсю, показывая решительность микадо в борьбе за справедливость. Со вздохом воинам в матросках пришлось согласиться, что лучше уж так, чем совсем никак...

Стремительно разрабатывались программы создания национальных правительств и национальных армий в "освобожденных колониях" (в "правительства национального согласия" для большей демократичности предполагалось брать представителей всех партий, включая коммунистическую — по принципу "лебедь, рак и щука"), а также самого Содружества — нового союзного государства, которое объединит страны восточной Азии. Независимость на условиях вхождения в Содружество была обещана даже Корее — но немного позже. Китайцам было объявлено, что отныне Япония ведет войну лишь ради освобождения китайского народа от гнета Чанкайши и Гоминьдана, и, чтобы показать свое дружеское отношение к самим китайцам, японцы даже начали переговоры с китайскими коммунистами, приглашая их в "свое" китайское правительство. Причем тут, похоже, не обошлось без влияния Советского Союза, так как китайцы-коммунисты, хотя и без особого энтузиазма, но в переговорах со вчерашними врагами участвовать согласились.

В то же время Квантунская армия отводилась от границ СССР, и одна ее дивизия за другой отправлялись совсем в другие места — тем самым позволяя и Советскому Союзу использовать свои дальневосточные дивизии куда лучшим образом — на германском фронте.