"Ладно, — решил Игорь. — Пусть пробует. Тем нагляднее будет урок шакалам!"
В нем в этот момент боролись два противоположных чувства. С одной стороны, чем дольше он находился рядом с сестрой, — имея в виду физическую близость, тем меньше ему хотелось с ней ссорится. Единственный по-настоящему родной человек, как ни как. Но, с другой стороны, чем дальше, тем больше ему хотелось попросту свернуть этой суке шею. Так она его достала своим отношением, что просто мочи нет.
— Варвара, — он снова смотрел ей глаза в глаза, — ты уверена, что хочешь этого? Поссориться легко, помириться куда сложнее. Неужели тебе так хочется стать графиней Менгден?
— О! — усмехнулась она в ответ. — Смотрите-ка, валаамова ослица заговорила! Боишься, узнаю, что ты пуст?
— Не боюсь, — покачал он головой. — Боюсь, что ты не простишь мне, если попадешь впросак. А ты попадешь, это я тебе обещаю.
— Значит, тебе нечего боятся, — отмахнулась от его слов женщина. — Я на убогих не обижаюсь, да и тебе, чтобы меня обидеть, надо быть кем-то другим. Приступайте, Виктор Афанасьевич!
Следующие полчаса Игорь терпеливо выполнял задания профессора Реброва, но, как и следовало ожидать, все впустую. Не мог он колдовать по общепринятым рецептам, и сам это знал лучше других.
— Абсолютное отсутствие Дара, — сообщил Ребров, закончив свои попытки вызвать хотя бы какой-нибудь магический отклик. — Прошу прощения, Ваше Сиятельство, — поклонился он Игорю, — но у вас нет магических способностей.
— Это окончательно? — тут же спросила Варвара.
— Да, Ваше Сиятельство.
— Мы оспорим это свидетельство! — возразила княгиня Кемская.
— Хотите сказать, я смошенничал? — начал наливаться краской профессор.
— Хочу сказать, профессор, что ваша квалификация вызывает у меня большие сомнения, — вмешался Игорь, останавливая жестом готовую ринуться в бой бабушку. — Ну-ка скажи, Варвара, ты же обученный маг, не так ли?
— Так, — уже во всю улыбалась сестра.
— Какой у тебя ранг?
— Тебе-то что с того?
— А летать умеешь? Сможешь повторить? — спросил Игорь и начал подниматься в воздух.
Он почти три недели пробовал так и этак, но никак не мог наколдовать эффект, сходный с классической левитацией. Но буквально позавчера, — вот ведь, как все удачно сложилось, — это у него наконец получилось. Летал он пока невысоко и недолго, но в экзаменационном листе на двенадцатый ранг ничего не говорилось ни о высоте, ни о длительности, ни о дальности полета. А по факту, левитация — вот она, и значит, возможно, он смог бы пройти квалификационный экзамен на двенадцатый ранг прямо сейчас.
— Что скажете, профессор? — спросил, поднявшись метра на два вверх, благо высота потолков позволяла.
— Скажу, что этого не может быть! — вскричал Ребров, совершенно уничтоженный увиденным. Он был раздавлен, оскорблен и унижен, и не понимал, как это возможно.
— Заберите назад свои слова о том, что у меня нет Дара, или я сделаю с вами еще что-нибудь невозможное. Поджарю, например.
Игорь вытянул правую руку вперед и раскрыл ладонь. Над ней сразу же возник огонек свечи. Повисел немного. Собрался в шар и начал потрескивать, от набиравшего силу внутреннего жара.
— Если брошу, успеете поднять щит?
— Не надо бросать! — поднял профессор руки, словно сдаваясь под гнетом неопровержимых фактов.
— Ну, и ладно тогда, — Игорь погасил огонь и создал вместо него водяной шарик.
— Итак, — предложил он профессору. — Давайте! Я жду ваших извинений и признания, что вы оказались неспособны увидеть во мне мага.
Профессор молчал, молчали и все остальные. И тогда, Бармин, неожиданно для самого себя разозлившийся на ни в чем не повинного мага, швырнул в него пол-литра дистиллированной воды. Причем, кинул с силой, которую явно не рассчитал. Гнев, что называется, застил глаза. В результате водяной снаряд не только промочил Реброва до нитки, но и снес его метра на три назад, бросив на спину и пару раз перевернув на паркете...
Шоу Бармина произвело на присутствующих сильный эффект. Причем, сразу на всех. Он этого не планировал. Собирался всего лишь продемонстрировать свой потенциал. Да и то, скорее, вынужденно, — визит сестры ускорил события, — чем умышленно. Игорь просто не знал заранее, — не мог знать, — что у него сорвет крышу всего лишь от неправильно подобранных слов и неуместных замечаний. Но все когда-нибудь случается впервые, и, стоило Варваре показать зубы, как Бармин сходу сорвался с резьбы. Он от себя такого не ожидал. Не знал, что способен на такой, моментом вспыхнувший гнев, на такую едва ли не берсерковскую ярость. Еще скажите, спасибо, что вообще не впал в какое-нибудь долбаное боевое безумие! С его-то силой, — что физической, что магической, — всех бы мог на ноль перемножить. Но удержался, и слава богам! Можно сказать, отделались легким испугом: один слегка помятый и до нитки промокший профессор — это малая цена, за мир в доме. А то, что после его демонстрации, примирение сторон стало не только возможным, но, пожалуй, даже неизбежным, это к гадалке не ходи. Надо только воспользоваться моментом и правильно расставить акценты.
— Все! Все! — поднял он руку в успокаивающем жесте. — Отбой тревоги! Воевать не будем.
Он оглядел случайным образом возникшую мизансцену, хмыкнул мысленно — "Талант не пропьешь", — посмотрел на своих и на чужих, и продолжил воспитательный момент:
— Я так понимаю, что теперь никто не станет оспаривать мое старшинство в клане Менгденов?
— Чем командовать собрался, Ингвар? — встрепенулась Варвара. — Клан, как политическое единство уничтожен больше двадцати лет назад. Его нет.
— У нас на Груманте в таких случаях говорили, были бы кости, а мясо нарастет. Семьи Менгденов существуют, род жив. Так что, never say die, сестра.
— Ты серьезно? — сейчас она выглядела несколько растерянной. У нее поубавилось решительности, да и наглость куда-то подевалась.
— Вполне, — подтвердил Игорь свою мысль. — И ты мне в этом поможешь, Варвара! Все вы! — обвел он взглядом своих — бабку и кузину, и пока еще чужих -сестру и ее группу поддержки. Сейчас-то они с сестрой чужие, едва ли не враги. Но кто знает, не удастся ли ему поменять вектор с отталкивания на притяжение? Все-таки одна кровь.
— Я бы не стала так далеко заглядывать, — подала наконец голос княжна Збаражская.
"Та еще сука, — отметил мысленно Игорь. — Ее нужно все время иметь в виду... А если получится, то и отыметь!"
Мысль про "отыметь" возникла не на пустом месте. Гнев ушел, ярость схлынула, но нерв-то остался, а в новом организме Бармина любой эмоциональный всплеск, — тем более, в присутствии красивой женщины, — сразу же направлял его подстегнутые гормональной бурей мысли в одну и ту же сторону. К слову сказать, Игорь это хорошо понимал, как понимал и то, что в его положении думать не головой, а головкой члена, весьма опасно. Лучшим выходом из положения был бы секс без обязательств, но, увы, молодые симпатичные горничные отсутствовали в замке Надозерье, как класс. В город к шлюхам, — в тот же Гдов, где наверняка есть публичные дома, — его одного не отпустят. В деревню идти тоже бессмысленно. С Ольгой под боком и телохранителями по периметру? Даже не смешно, и получалось, что единственной женщиной в шаговой доступности являлась все та же Ольга. Но роман с Ольгой был чреват возникновением обязательств, а Бармин жениться пока не планировал.
— Я бы не стала так далеко заглядывать, — сказала подруга Варвары Елена Збаражская.
— Ваше право, сударыня! — улыбнулся ей Игорь. — Но давайте не спешить с выводами. Для начала стоило бы обсудить наш общий модус вивенди. И лучше всего это сделать за столом. Как там говорится? Сядем рядком, поговорим ладком, так, кажется?
— Анна Георгиевна, — повернулся он к княгине Кемской, — не могли бы вы отдать соответствующие распоряжения?
— Ты продолжаешь меня приятно удивлять, внук, — посмотрела на него, чуть прищурившись, княгиня-бабушка. — Но полагаю, за стол мы сядем без посторонних.
— Да, это будет лучше всего, — согласился Бармин, которому совсем не хотелось обсуждать семейные дела в присутствии каких-то левых магов, адвоката Глинских, полковника Кальф-Калифа и еще кого-нибудь.
— Елена Николаевна моя близкая подруга, почти сестра, — высказала свое пожелание Варвара.
— Госпожа Збаражская мне не мешает, — снова улыбнулся Игорь. — Красивая женщина радует глаз, а княжна красива. Так что я — за.
Сказано было на грани нарушения приличий, но, как ни странно, Елена Збаражская — высокая золотистая блондинка с голубыми глазами и точеной фигурой, — приняла его слова, как комплимент, и даже зарделась от удовольствия. Зато все остальные женщины были этим несколько шокированы. В особенности, неслабо повело Ольгу. Даже ее хваленая холодность дала трещину. Впрочем, ее Бармин хотя бы понимал, — или думал, что понимает, — а вот реакция Варвары его удивила. Причем отреагировала его сестра как на сам неоднозначный комплимент, так и на поведение "виновницы торжества". И не известно еще, на что больше.
"Лесбиянки они, что ли?" — удивился Бармин, но комментировать случившееся вслух не стал.
— Что ж, — княгиня Кемская благосклонно кивнула присутствующим, — я, пожалуй, вас оставлю. Пойду распоряжусь. Сегодня будем полдничать позже, чем обычно, и на два стола.
Сказано ясно. Подтверждено, так или иначе, обеими сторонами, так что полковник Кальф-Калиф, уловивший пожелание хозяйки, тут же взял в оборот присутствующих в гостиной мужчин, и через минуту Игорь остался в помещении с одними дамами.
— В ногах правды нет, — сказал, удерживая инициативу. — Давайте, дамы, присядем. Вы курите?
Сам он как раз достал пачку сигарет и вопросительно взглянул на Ольгу, предлагая угоститься, — это она только поначалу делала вид, что не курит, но потом махнула рукой на приличия и закурила, — однако сейчас ей его великодушие было без надобности. У нее в кармане жакета обнаружился крошечный кожаный портсигар — буквально на три-четыре сигареты, — со встроенной зажигалкой. Тогда Игорь посмотрел на Варвару и Елену, но и у тех "с собой было".
— Отлично! — усмехнулся он, закурив. — Войны не будет, уже хорошо.
— Это еще надо разобраться, кому хорошо, — почти небрежно бросила в ответ Варвара.
— Тоже верно, — не стал спорить Бармин. — Но давай, сестра, посмотрим на вопрос иначе. У тебя не было брата, теперь есть. Ты, вообще-то, знала про меня, или тебя это не интересовало?
— Допустим, знала.
— А письмо прислать? Посылочку бросить?
— Почта, Ингвар, на Грумант ничего не принимала, или не знал?
— А деньги на что? В навигацию туда пару раз за лето всегда кто-нибудь заходил. Неужели не было мысли подкупить кого-нибудь, послать записку, плитку шоколада, передать что-нибудь на словах?
— Это было очень рискованно, — неожиданно вступилась за Варвару Ольга. — Контрразведка и жандармский корпус следили за островом в четыре глаза.
Что ж, поэтому, наверное, княгиня Кемская тоже не подсуетилась. Бодаться с властью никто не захотел. Однако же факт, что контрабанда на острове была, только пользовались ею другие лди.
— Ладно, — кивнул он. — Понял. Принял. Проникся. Задам другой вопрос. Император Константин умер семь месяцев назад...
— Намекаешь на то, что поздно спохватились? — Спросила, выпустив дым, Елена Збаражская.
— Не намекаю, спрашиваю.
— Глава рода приказал не лезть, пока ситуация не прояснится, — призналась, нехотя, Варвара.
— А глава твоего рода — это Нестор Глинский? — уточнил Игорь.
Мог и не спрашивать, но в контексте беседы кое-кого следовало вернуть с неба на землю или, другими словами, макнуть мордой в собственное дерьмо.
— Нестор меня спас, если ты не знаешь!
— Знаю, — подтвердил Игорь. — Считаю, что Глинский совершил настоящий гражданский подвиг. Благодарен ему от всей души и при первой же оказии скажу ему это лично. Но давай, Варвара, не будем смешивать две разных истории: твою и мою. Глава твоего рода — Нестор, и, значит, ты признаешь, что являешься Глинской. Так с какой стати, решила вдруг вернуть себе отчее имя?
— Но оно же мое точно так же, как и твое! — возразила сестра.
— Технически ты Глинская, — развел руками Игорь. — И сюда заявилась как Глинская. С вашим семейным адвокатом. Поправь меня, если ошибаюсь, но титул ты пыталась у меня отнять не как моя старшая сестра, а как Глинская, имеющая со мной кровное родство. Действовала ты при этом тоже, как Глинская. Сначала проверила родство, а потом переключилась на магию. Но магия в этом случае второстепенное условие. Первостепенное — это имя рода и кровь. Мне имя вернул император Иван, и ты не могла об этом не знать.
— К чему ты ведешь?
"Надо же, дуру из себя строит, — удивился Игорь, — или действительно не понимает?"
— Я к тому, что ты приехала сюда не как моя сестра, только технически носящая другую фамилию. Ты приехала, как Глинская, потому что вела себя, как Глинская. Это же тебя ваши клановые специалисты к встрече готовили? Присоветовали, небось, чтобы разговор вела без сантиментов и напирала не на то, что у тебя больше прав, а на то, что я негодный кандидат на лидерство в роду. Я не прав?
— А вас, граф, кто готовил? — увидев растерянность на лице Варвары, взяла на себя инициативу Елена. — Вы отнюдь не походите на необразованного простачка из далекого заполярья. И про Дар свой не спешили сообщить...
— А с какой стати, Елена Николаевна? Так уж вышло, что я никому ничем не обязан, а про свою сестру я вообще ничего не знал. Ладно раньше, но я уже почти месяц, как живу в этом замке. Наверняка, для вас это не новость. Могли бы и пораньше приехать, разве нет?
— Вы ушли от вопроса, Ингвар Зигвардович! — Збаражская не зря показалась ему "травленной" сукой.
— Сигурдович, — поправил ее Игорь. — Моего покойного отца звали Сигурд. Менгдены происходят из Сконе или, по другой версии, из Норланда, но никак не из земель алеманов. Сиречь, не немцы, а викинги.
— Вам виднее, — пожала плечами княжна Збаражская. — Но вернемся к моему вопросу.
— Любопытство — не порок, — улыбнулся Игорь. — Хорошо, Елена Николаевна, я вам отвечу.
Пришла пора предложить публике свою версию событий, и Бармин собирался воспользоваться открывшейся возможностью по максимуму.
— Как вы себе представляете жизнь в Барентсбурге? — спросил он Елену Збаражскую, обращаясь, на самом деле, сразу ко всем присутствующим женщинам. — Вижу по выражению ваших лиц, что не знаете. Я расскажу. Итак, что такое этот Барентсбург? Старая никому ненужная крепость, а под стеной крепости городок. На окраине городка, почти у самых скал дом безымянных ссыльнопоселенцев Сигурда и Хельги. Они его построили еще до моего рождения, так что не знаю, как им это удалось. Дом хороший, бревенчатый, с печкой и даже с баней. Хельга — она Варваре такая же мать, как и мне, — умерла родами. Медицина там, сами понимаете, никакая. Ее я не помню. Даже в лицо не знал, пока сюда не приехал сюда и не увидел фотографии родителей. Растил меня отец. Его я хорошо помню, но выглядел он в то время иначе, чем на тех же фотографиях. Он умер, когда мне было двенадцать лет и опекать меня взялся приятель отца. Не знаю, откуда пошло их знакомство. Может быть, еще до событий приятельствовали, или уже на острове сошлись. А возможно, Иван Никанорович изначально являлся моим дядькой или воспитателем. Не знаю. Но вот, что я знаю. Эти люди, мой отец и его друг, верили в лучшее. Мне об этом, разумеется, не говорили, но, если бы они не верили, что когда-нибудь я покину пределы острова, зачем бы стали учить всему тому, чему они меня учили? В общем-то, это все. Весь рассказ. Остальное понятно. Учили, воспитывали, готовили. Скрывали в тайниках запрещенные книги, даже магии пытались обучать. По книгам, разумеется. Но как раз это мне никак не давалось. Не шло, хоть тресни, а потом однажды... Это уже, когда я остался один. Там по осени эпидемия случилась. Весь город выкосило за неделю, максимум — за две. Всех жителей, гарнизон крепости, в общем, всех. Я один остался. Выживал, как мог, но мне повезло. Нашел запасы в фактории и в крепости, так что еды и выпивки мне хватало. Тогда и научился пить горькую. Не спился, но пользу для сохранения рассудка оценил. Курить тоже тогда начал. Чем-то же нужно было заниматься? Ушу, бег на лыжах, книги и все, собственно. Нечем там было заняться. Сводило с ума одиночество, но оказалось, что у меня крепкие нервы. Не сбрендил и не спился, хотя по первости пил сколько хотел. Вот и все. Еще вопросы?
