Вершина мира 2. Часть 1 (общий файл)

По тому, какую приносили еду, Влад сумел определить время суток. Конечно, мутноватая жидкость с одиноко дрейфующим в ней кусочком капусты, ни по цвету, ни по вкусу, ни на что не походила, кроме помоев, но при наличии огромной фантазии в ней можно было опознать суп, а суп подают только в обед. Кроме супа никаких блюд предложено не было и пришлось его съесть, а точнее выпить, в желудке отчаянно урчало. После обеда Влад лежал с закрытыми глазами, сквозь дрему прислушиваясь к шагам в коридоре, выжидая вечера, когда большая часть персонала разойдется.

На ужин принесли картофельное пюре, отчего-то серого цвета и какое-то консервированное мясо. К этому изыску кухни Влад, не смотря на голод, притронуться не решился, его еще подворачивало от супа. Благополучно отправив еду туда, где ей самое место, то есть в стыдливо прикрытое тряпицей судно, отыскавшееся под кроватью, герцог выждал еще некоторое время.

Зашла нянька и молча унесла пустую тарелку, через некоторое время заглянула медсестра с градусниками и таблетками, их Влад отправил вслед за ужином и вот, наконец, все угомонилось. Под дверью исчезла полоска света, это выключили лампы в коридоре, оставив неяркий дежурный свет. Влад решительно откинул с себя одеяло и поднялся, остро сожалея об отсутствии такой элементарной вещи, как тапочки. Ну, ничего, он раздобудет себе что-нибудь из обуви, а нет, так нет. В конце концов, он большую часть своей жизни проходил босиком и ничего — не умер!

Выглянул в темный, словно вымерший, после дневной суеты коридор. Покрутил головой стараясь определить в какую сторону двинуться. Сегодня он чувствовал себя гораздо лучше и поэтому достаточно быстро сумел сориентироваться. Вон та дверь, над которой горит тусклая лампочка скорее всего и есть выход. Только бы она не оказалась запертой на замок! Стараясь не шлепать босыми ногами, Влад двинулся в сторону намеченной двери.

Дойти оставалось совсем немного, когда раздался звонок, заставивший Влада вздрогнуть и вжаться в стену. Где-то в глубине коридора послышался недовольно бурчащий приближающийся голос. И Влад, сам не осознавая того, что делает, вломился в ближайшую дверь. Это оказалась каморка забитая швабрами и метелками, и окном, в которое с трудом проникал свет больничных фонарей, слабо освещая помещение, но самое главное, в ней нашлась пара халатов. Влад выбрал себе самый большой и натянул поверх больничного одеяния. Подойдя к окну, потер пыльное стекло и выглянул наружу. Окно заменяло пожарный выход, было достаточно большое и выводило на гулкую железную лестницу. Возвращаться в коридор, где его в любой момент могли обнаружить и вернуть в палату, предварительно вколов какую-нибудь гадость, Влад не желал.

Он подергал ручку, впрочем не надеясь на легкую победу, но его ожидания не оправдались — окно достаточно легко открылось. В пыльную каморку пахнуло ночной прохладой, а вместе с ней ворвался шум и запахи большого города. Обычно не очень приятное сочетание выхлопных газов, расположившейся где-то неподалеку забегаловки и еще чего-то неопределимого сегодня показалось самым сладким из ароматов. Вот так и пахнет свобода! Влад усмехнулся про себя и покачал головой. Однако на лирику уже не осталось времени. В каморку в любой момент может кто-нибудь заглянуть. Выбрался на сваренную из металлических прутьев лестничную площадку и как можно тщательнее закрыл за собой окно. Щелчок и рама захлопнулась. Все, назад дороги нет...

Глава 5.

Выскользнув из палаты в полутемный коридор, я мельком огляделась. Вроде никого. К лифтам идти впрочем, чревато — очень уж близко пост. Ну, ладно, как-нибудь.

Я заскользила вдоль стены, радуясь позднему времени и вследствие чего дежурному освещению — одна лампочка на входе в отделение, другая на выходе и третья где-то посередине. Никто не должен видеть сбежавшую пациентку, шум поднимется, а это нам не упало.

До вожделенного выхода оставалось десяток шагов не больше... Твою мать! Дверь сестринской распахнулась, времени на раздумья не оставалось. Быстро огляделась, выискивая щель, куда можно забиться. Ничего подходящего. До ближайшей двери пять шагов — не успеваю! Прямо за спиной квадрат метр на метр связывающий железным рукавом больничный отсек с прачкой, куда таким нехитрым лифтом отправляют грязное белье. Недолго думая, вдавила кнопку рядом с окном, створки, прикрывающие рукав разошлись и ухватившись за верхний край я, вперед ногами, скользнула в рукав, моля всех богов, чтоб внизу, по халатности своей, не успели убрать короб с бельем. Лястнуться со всего маху ногами об пол ощущения не из приятных, хоть и высота не большая всего-то с метр. Но ножки-то мои, не казенные и их жалко.

Прогрохотав по пологому рукаву около уровня, набрав при этом немалую скорость, я въехала ногами в тюки белья. Белье смягчило падение, однако ощущения были далеки от райских, но ноги не ушибла и на том благодарствуйте.

Выбравшись из ящика, огляделась. Никого. Прачка будто вымерла. Ну, что ж, мне это только на руку. Сделав независимое лицо, направилась к выходу с таким видом, будто по прачке станции каждый день разгуливают непонятные личности в грязных комбинезонах без знаков отличия. Встреченный у выхода рабочий проводил меня удивленным взглядом, но остановить не решился. Благополучно выбравшись в коридор, побежала.

Грохоча тяжелыми ботинками я неслась по коридору, распугивая сторонних прохожих. Пренебрегши лифтом скатилась по лестнице на четыре уровня вниз, туда, где располагалась карантинная зона. Кстати, в корне неправильно — карантинная зона должна располагаться на одном уровне с ангарным отсеком, ну ладно, можно допустить уровень вверх или вниз, но уж никак не на десятку!

Остановившись у герметично закрытой двери карантина, дала себе несколько секунд отдышаться, все-таки две недели в отключке дают о себе знать. Обтерев лоб перчаткой, вдавила неприметную кнопку у косяка двери. Звонка я не услышала, но в этом нет ничего удивительного — карантинная зона охраняется куда лучше, чем тюремный отсек при полицейской части. Дверь приоткрылась и на меня уставился хмурый глаз. И куда только смотрит Витя Грабов? Явное нарушение! Пренебрегаем инструкциями, господа, ох, пренебрегаем!

— Кто? — неприветливо поинтересовался мужчина с той стороны двери.

— Анна... Романова, — замешкалась я с фамилией, давненько не представлялась этим сочетанием, предпочитая просто — 'Радагаст'.

— Чего надо?

— Мне бы мальчонку у вас забрать, — я нацепила на лицо свою самую лучезарную улыбку, — пятнадцати годочков от роду, зовут Закари Фарт, сдали его вам на попечение около двух недель назад, может больше, и, между прочим, незаконно. Так что уж будьте добры, мне его выдать.

— Что по мне, так хоть сейчас его забирайте, если у вас есть разрешение генерала Романова, — проинформировали меня, в голосе стража по-моему прозвучало облегчение.

А вот теперь больше напору, Анна Дмитриевна, больше! Перед наглостью и уверенностью все пасуют. Даже доблестные хранители карантинов.

— Нет, разрешения у меня нету, не озаботилась как-то. А с каких это пор на выдачу содержащихся в карантине требуется разрешение полицейского генерала? Или у вас своего начальства не достает?

— Да нет, своего начальства у нас в достатке, — не слишком уверенно ответил мужчина, — но на этого конкретного клиента требуется разрешение от генерала. Будет разрешение — забирайте мальчишку, нет — значит, нет.

— Будьте добры, позовите Виктора Грабова, — вежливо попросила я, раздумывая ткнуть ли товарищу в нос своим удостоверением, или обойдется.

— Его нет на месте, — со мной явно не желали разговаривать, дверь начала закрываться. Оставалось только удивляться, почему этого не сделали раньше.

'Боем что ли прорываться!?' — удивленно мелькнуло в голове, а нога уже вписалась в оставшийся до косяка проем, рука потянулась к поясу, нащупывая поломанную подушку-домкрат с выставленной бешеной силой подъема, которую я так и не успела сменить на Ценсе.

— Значит так, дружок, — сквозь зубы процедила я, в последний раз стараясь воззвать к благоразумию стража, — я сейчас вставлю в щель вот эту подушечку. Дерну за вот эту вот чеку и тебя впечатает в стену вместе с дверью с силой в несколько тысяч атмосфер, после чего тебя останется только повесить вместо коврика на стеночку, такой гладенький станешь. У тебя есть выбор — либо ты продолжаешь корчить из себя цербера, либо зовешь мне Грабова, а еще лучше отдаешь мальчишку. Мы с ним уйдем очень тихо и очень мирно. Слово спасателя.

— Вы думаете, я поверю, что вы выполните вашу угрозу? — осклабился парень, налегая на дверь.

— Выполнит, можешь не сомневаться, Жора, — услышала я с той стороны смеющийся голос Вити Грабова, — Анька у нас способная и в некоторых случаях крайне решительная. Открой дверь и пропусти гостью.

Я облегченно вздохнула, что не пришлось приводить свою угрозу в действие, а Жора недовольно блеснув глазами, отодвинулся в сторону позволяя пройти.

— Привет, Анечка, вернулась, значит, — Витька ухмыльнулся во весь рот и шутливо щелкнул меня по носу.

— Неверная формулировка, не я вернулась, а меня вернули, — вздохнула я, грозя другу кулаком.

— Что ж, тоже бывает. За мальцом своим пришла?

Я кивнула, шагая рядом с Витей по коридору.

— Я надеюсь, он в порядке?

— Он-то в порядке, а вот мы его стараниями скоро в психушке окажемся! — но в голосе Грабова не слышалось и тени недовольства, только раздраженное восхищение. — Беспокойный и упрямый он у тебя. Его к нам больным привезли. Не дергайся, все в норме, воспаление у него было. Как он только к твоему папаше на корабль пробрался, одному Богу ведомо, и где весь перелет прятался, ума не приложу. Обнаружили его почти на Алкионе, когда он из своего укрытия вылез, позвонить кому-то. Кабы от температуры и упадка сил не свалился никто бы его и не нашел! Знаешь, откуда звонил, чертенок? Из каюты твоего папеньки! Тот когда безбилетника увидал, едва шлюп не разнес, а по прилету запер парнишку к нам. Пока он с температурой лежал и мы его выхаживали, еще ничего было. А вот когда поправился, тогда и понеслось! Генерал-то приказал ничего о тебе не говорить, а мальчонка сильно про тебя волновался.

Пару раз пытался прорваться боем, пришлось нащелкать подзатыльников. Да не косись ты на меня зверем, не сильно, проформы ради, я ж знаю чей он. То, что генерал на него рычит, это проходяще, но рано или поздно ты появишься и ответа потребуешь! Так вот, спеленали мы его по рукам и ногам, кусается, зараза, и определили в закрытые апартаменты. Еду подаем через окошко, да вот только эта дрянь малолетняя уж неделю, как голодовку устроила! А сегодня дождался тихонько рядом с окошком, когда еду принесут и на моего парня поднос опрокинул. Я думал Жора его удавит — еда ж горячая была. Хорошо еще, что в коде цифр сильно много, мы Жорку оттянуть успели. Так что если тебе твой обормот надобен, забирай сама. Я в этот отдельный изолятор, хоть стреляй не пойду! Еще чего доброго, разберет кровать и шарахнет спинкой по голове!

— Да ладно тебе, — отмахнулась я, однако особой уверенности не чувствуя, — что ты из ребенка зверя-то делаешь? Он вообще-то парень смирный.

— Ты уверена, что мы про одного и того же человека говорим? — озадачено нахмурился Витя, клацая кнопками набора у металлической двери.

Тихо щелкнул, отпираясь, замок, и дверь бесшумно распахнулась. Не диво, что Зак бесился, содержали его, как особо опасного преступника. Унылые серые стены, стыдливо прикрытое полупрозрачной невысокой ширмой отхожее место в углу за дверью. Напротив простенькая и не очень удобная кровать, гибрид больничной койки и тюремных нар, застланная тонким темно-синим одеяльцем, да небольшая подушка, на которой едва умещается голова и это все великолепие не обременено даже намеком на постельное белье. Вот и вся меблировка. Ни стула, ни стола. В такой обстановке и с ума скатиться недолго, а если учесть еще полный информационный вакуум...

Зак сидел на кровати, вполоборота к двери подтянув к подбородку колени, обхватив их руками, упираясь лбом в сложенные руки. Он не мог не слышать открывающейся двери, но даже не поднял головы, и не взглянул на посетителя. Похоже, мальчишка настолько устал от происходящего, что решил отказаться от борьбы и пустить все на самотек.

Горло неприятно перехватило, и где-то там начал стремительно расти колючий комок. Я тихо приблизилась к парнишке и, опустившись рядом, осторожно погладила по коротко остриженному затылку. Зак медленно поднял голову, лицо бледное, осунувшееся, а в глазах злая беспомощность.

— Привет, Зайчонок, — улыбка вышла какой-то слабой и смазанной, а на глаза навернулись горячие слезы, — пошли домой.

— Ах? — беспомощность сменилась недоверием, а затем дикой радостью человека, считавшего, что вот все — жизнь кончилась и на самом краю, вдруг увидавшего путь к спасению.

— Ты пришла! — Зак всхлипнул совсем по детски, и бросился мне на шею, обхватил крепко, почти до боли, уткнулся лицом в мою шею, я погладила его по вздрагивающей спине. — Они все говорили, что ты не придешь! А ты пришла! Где ты была так долго? Я думал, что ты... нет, это меня пытались убедить, что ты умерла, но я-то знал, что ты выживешь! Ах, не бросай меня больше, ладно? Я с ума сходил, они все молчали, я даже не знаю... не знаю, сколько я здесь... я во времени потерялся! Ах, я ничего не слышу, мне страшно, кажется, я с ума схожу! Понимаешь? А твой отец он приходил и говорил, что если ты умрешь, он меня убьет, а... а потом перестал приходить. Я боялся, что ты...

— Тихо, тихо, все хорошо, — я гладила его спину и плечи, укачивая Зака, как маленького, — я здесь, я вернулась и никуда больше не уйду. Все хорошо, все уже закончилось. Ты мне веришь?

Зак закивал и судорожно вздохнул. Я отстранила его от себя и ладонями вытерла слезы, катящиеся по его щекам. Парнишка зажмурился, еще раз вздохнул, окончательно успокаиваясь, и даже попытался улыбнуться все еще дрожащими губами.

— Ах, а у тебя что-нибудь поесть не найдется? — тихонько, чтоб не услышал стоящий у двери Витя, спросил Зак и шмыгнул носом. — Есть ужас как хочется!

— А кто тебе мешал есть, когда давали? — раздраженно поинтересовался Грабов, все же услышавший Зака.

Тот ничего на это не ответил, только сердито засопел и уставился на Грабова исподлобья, как на самого лютого врага. Я положила руку на плечо мальчишки, призывая вести себя прилично.

— Пошли в кабинет, я вас чаем напою, — позвал Грабов, которому надоело топтаться на пороге.

Я поднялась с кровати и вышла из камеры. Зак с невероятным проворством выскочил следом, словно боялся, что его могут здесь оставить. Витя, с явным вздохом облегчения, захлопнул опустевшую комнату. Ну, естественно с облегчением! Наконец-то избавиться от такого обременительного клиента, как Зак, и с превеликим удовольствием переложить на мои плечи ответственность за мальчишку, это целый праздник.

Мы шли к кабинету начальника карантина, вяло обмениваясь с Витей впечатлениями о прошедших годах. Зак молча семенил рядом, не отставая ни на шаг и для верности украдкой уцепившись за мой рукав. Так-то я уж точно не убегу. Грабов исподтишка поглядывал на парня и тихонько ухмылялся.