Вершина мира 2. Часть 1 (общий файл)

Во время своей проникновенной речи Влад внимательно наблюдал за Кони. От решения девушки сейчас многое зависело. Откажи она и герцог не знал бы что и делать. В лагерь забрать парня нельзя по уже высказанным причинам, возле себя оставить тоже — уж слишком велика у герцога рабочая нагрузка, чтобы еще и рабом заниматься. А им придется заниматься едва ли не ежесекундно. И отправить его по аренде на рудники Влад тоже не мог, не так уж сильно парень виноват, чтоб поступать настолько жестоко. На рудниках его попросту поломают...

— Не можешь забрать в лагерь, бери к себе и нянькайся, — словно прочитав его мысли, буркнула девушка.

— Я не могу взять его к себе, — замотал головой Влад, — я послезавтра на переговоры улетаю, куда я его по-твоему дену!? В квартире пустой запру?

— А ты его с собой на переговоры возьми, и прикажи, чтоб сидел тихонько, — мстительно предложила баронесса, а Влад облегченно вздохнул, это был последний залп перед капитуляцией. Пусть поглумится, ей можно — заработала. А он мучительно повздыхает, не страшно. Еще бы покраснеть смущенно, вовсе замечательно будет. Но краснеть по заказу Влад никогда не умел. Вот белеть от злости это да...

— Кони, ты же прекрасно знаешь, что такие люди, как он, тихонько сидеть не могут, сколько не приказывай, все равно чего-нибудь учудит, — скривился герцог, подпустив в голос жалостливые нотки. Чтоб компаньонка окончательно уверилась, в каком безвыходном положении он оказался.

— Что — на личном опыте знаешь, что сидеть спокойно не будет?

Вот тут Влад и покраснел. Жарко, до самых корней волос. Может, она и говорила о чем другом, может, совсем не хотела напоминать, что он был рабом и не самым послушным, к слову сказать. И, скорее всего, в мыслях у девушки не было указывать, как Влад досаждал своей последней хозяйке. Да и не могла она на это намекать, не знала. Но он услышал то, что услышал.

— А ты его на цепь в номере посади, — не унималась лошадница, — и он тебе мешать не будет.

— Кони, прекрати, — одернул жену Тим, — ты прекрасно знаешь, что Влад прав. Увозить Ивана до конца срока нельзя и отдавать Владу тоже! Если, конечно, не желаешь навещать герцога в психушке. Правильно я говорю, Ваша Светлость?

Влад согласно кивнул.

— Ах, вот ты ка-ак, — протянула девушка, — значит, какого-то чужого мужика ты бережешь, а что родная жена с ума сойти может, совсем не думаешь?!

— Чужого мужика я жалею, — согласился он, резко притянув жену к себе, — а вот тебя, родная жена, люблю. Хуже того, я в тебя верю!

— Не хуже, Тимка — больше! Боль-ше! — мягко поправила Кони, глядя на мужа так, что Влад снова почувствовал себя лишним.

— Ну, больше, так больше, — покладисто согласился Тим и, примерившись, поцеловал ее в кончик носа.

— Ладно, уговорили, ироды, пусть остается!

— Вот, спасибо, милостивая госпожа, — рассыпался Влад в поклонах.

— Шут гороховый, — скривилась баронесса.

Тим зафыркал, глядя на них и, покачав головой, позвал чай пить. В небольшой комнатушке, расположенной недалеко от ворот конюшни было по-своему уютно. Выскобленные до бела половицы, рукомойник в углу, непокрытый стол, пара жестких даже на вид, деревянных табурета и топчан в углу, застеленный худым одеяльцем. Тим отодвинул дверцу встроенного в стену шкафчика и извлек оттуда электрический чайник разнокалиберные чашки, глиняный чайник и пачку заварки. Пока он ходил за водой, Кони придирчиво изучала чашки на предмет чистоты.

— А сахар где? — поинтересовалась она у мужа.

— Сахара нет, но есть мед, — отозвался он, устанавливая чайник на нагрев, — там в углу шкафчика посмотри.

Кони сунулась в шкафчик и долго там чем-то гремела, переставляя, пока не извлекла пузатый деревянный бочонок с перехваченной проволочным замком крышкой. Щелкнул чайник, выпуская облачко серебристого пара. Тимофей сунулся насыпать в заварочный сухих листочков, но жена его быстренько отодвинула.

— Вот что ты делаешь? — возмущенно воскликнула она, отбирая у парня оба чайника, и двинулась с ними к раковине, — сколько учить, что сперва кипятком обдать надо?

— Да и без этого нормально заварится, — пожал плечами мужчина.

— Не заварится!

— А я тебе говорю, заварится! — не унимался Тимофей, не делая, однако попыток отобрать у жены ее игрушки. — Я сто раз так заваривал и ничего!

— Вот именно — ничего! Ни вкуса, ни запаха!

Влад скромно отошел в сторонку и присел на топчан. Ну их, охота скандалить — пусть. А он тихонько посидит и понаблюдает за жирной мухой, что лениво жужжа летает под потолком. По его — что так, что эдак чай заварится, но принимать чью-либо сторону смерти подобно.

Он уперся затылком в теплые бревна стены, думая, как возьмет коня, пару одеял, немного продуктов и поедет на озеро. Он не будет гнать, зачем? Конь будет идти шагом, а он, разглядывая окрестности с высоты конского роста, станет слушать тихий перестук копыт, вздрагивать от вечерней прохлады и смотреть, как пузатый огненный шар медленно падает за горизонт. А потом въедет в лес, и под конскими копытами будет шуршать опавшая листва. На полянке у озера он расседлает коня и, стреножив, пустит гулять, но только к самому краю поляны, чтоб в темноте ненароком не вляпаться в то, что из коня периодически вываливается. Разденется, и долго будет плавать в теплой воде, даже днем кажущейся черной из-за падающей в нее хвои, а когда окончательно продрогнет, выберется на берег и разведет огонь. Красноватые языки костра...

— Эй, герцог! — окрик заставил вскинуться. — Сколько тебя еще звать? Сидит тут, видишь ли, размечтался. Тим, не суй мокрую ложку в мед — прокиснет!

— Не прокиснет!

— Прокиснет!

— Не прокиснет, а забродит.

— Один черт испортится!

— Да хватит собачиться, а? — жалобно попросил Влад, подсаживаясь к столу.

— А кто собачится? — удивленно моргнула Кони, усаживаясь мужу на колени — табуретки ей не досталось.

— Да вы постоянно.

— Мы не собачимся, мы разговариваем, — усмехнулся Тимофей, подкладывая жене меда в чай.

— Вот что ты делаешь?! — возмутилась она, углядев его подрывную деятельность. — Потолстею, будешь знать!

— Буду, обязательно буду, — довольным котом промурлыкал он, устраивая ее поудобней и, наклонившись к уху, что-то прошептал.

— Извращенец! — прыснула она, несильно щелкнув мужа ложечкой по лбу.

— За это ты меня и любишь, — самодовольно заявил он, — Твоя Светлость, а ты где ночевать будешь? У нас или в город поедешь?

— Конечно у нас!

— Заночуешь у вас, — Влад картинно содрогнулся, — вы меня своими спорами с ума сведете. Ваши Милости, дайте мне коня взаймы, а?

— А зачем тебе конь? — подозрительно сощурилась девушка, такое ощущение, что герцог задумал во что бы то ни стало угробить животное пятью способами одновременно.

— Намылился, видать, куда-то, — предположил Тимофей.

— На озеро хочу съездить, — пожал плечами Влад, прихлебывая из чашки обжигающий напиток.

— На озеро, — протянула баронесса, — на всю ночь?

Герцог блаженно закивал, все сильнее мечтая о надуманном.

— Один? — нотки, прозвучавшие в голосе девушки, заставили насторожиться. Что она придумала?! Не дай бог, увяжутся за ним...

— Да, один, — косо поглядывая на нее, осторожно согласился Влад.

— Конечно, один, — хохотнул Тим, — не с тобой же!

— Не со мной это точно, — подтвердила баронесса, поглядывая на перепуганного герцога со значением.

— А с кем тогда? — продолжал веселиться ее муж. — С Иваном что ли?

Девушка медленно и с удовольствием кивнула, подтверждая, что он попал в точку.

— Я не буду брать его с собой! — возмутился герцог подобному насилию.

— Будешь, — с акульей улыбкой пообещала Кони, — еще как будешь!

— Не буду, я сказал!

— А я сказала — будешь! — уперлась она, даже вперед подалась, — И вообще, герцог, ты мне должен!

— Что это, интересно, я тебе должен? — ощерился он.

— Выходной! — девушка сделала паузу, явно сдерживая неприличные слова, вертящиеся на языке. — Я с твоим недоумком уже три недели ношусь!

— Видел я, как ты с ним носишься, — тряхнул головой Влад, — то стеком, то кнутом...

— Тут уж на что зарабатывает! Так что, Ваша Светлость, вы мне должны выходной. Пусть не сутки, но одну спокойную ночь ты мне просто обязан! Заодно и башню ему на место вкрутишь, чтоб не обогревали что ни день, ты хозяин или пройтись вышел?!

— Влад, она права, — вступился за жену Тимофей, — всем действительно надо отдохнуть. Что нам от него, что ему от нас. Да и тебе, как хозяину, не грех на парня поближе посмотреть. А то что ж получается — раб куплен, хозяин вроде есть, а раб хозяина от силы два раза видел, разве это дело? Вот и поработай с ним, объясни, что так, как он себя ведет, ничего не добьется, кроме тумаков.

— Я отдохнуть хочу, — насупившись, буркнул Влад, понимая, что Тим в чем-то прав. Да что там, бывший раб во всем прав!

— Вот и отдохнешь, — уговаривал Тимофей, — но с Иваном. И потом, это очень удобно — пока ты купаться будешь, он дров наберет, костер разведет. И у нас будет время с работниками поговорить, чтоб парню кто-то один приказы давал, а не все кучей.

— Черт с вами! — рыкнул Влад. — Но тогда мне надо не одна, а две лошади!

— Зачем тебе две лошади? — Кони смотрела на него с жалостливым удивлением, чем крайне злила, — задница-то у тебя одна, на два седла не хватит, сколько не мости.

— А Иван по-твоему, как добираться будет? — огрызнулся он.

— Ты, что — собрался его на лошадь посадить?! — девушка изумленно покачала головой и, подпустив в голос грусти, попеняла компаньону, — Нельзя же быть таким мелочным и мстительным, Ваша Светлость! Я понимаю, вы раздражены тем, что вам навязали ваше же имущество, но наказывать парня за это глупо.

— Не собираюсь я никого наказывать! — возмутился Влад, чувствуя, что начинает не на шутку закипать. — С чего ты взяла?

— Да с того, что у парня вся задница в рубцах! Для по-прежнему гуляющих, поясняю — прогулку твою он выдержит, никуда не денется. Но твоя прихоть для него все равно, что еще одна порка. А точнее две. Туда и обратно.

— Черт... — Влад едва сдержался, чтоб не начать материться. Очень уж не нравилось, что его в который раз ткнули носом в недосмотр.

— Вот тебе и черт, — передразнила его Кони. — Ладно, нечего рассусоливать, если собрался на озеро, то надо выезжать, а то дотемна не доберетесь. Пойду Ивана кликну, а заодно распоряжусь, чтоб вам в дорогу собрали.

Баронесса поднялась и, напоследок, звонко поцеловав мужа, танцующей походкой вышла из комнаты. Влад мрачно смотрел ей вслед, думая о том, что с довеском отдохнуть не удастся, попадись сейчас Иван под руку — шею бы свернул поганцу. Додумать мысль не успел, на пороге вновь появилась Кони и, строго глядя на герцога, пригрозила:

— И только попробуй парня дернуть из-за своего отдыха. Тут он точно ни в чем не виноват! — сказала и, не дожидаясь ответа, выскользнула вон.

— Какие мы все заботливые, — беззлобно проворчал герцог, глядя на неплотно прикрытую дверь, — а я, выходит, раздолбай.

— А ты и есть раздолбай, Твоя Светлость, — хохотнул Тим, собирая чашки и сгружая их в раковину, — дело затеял хорошее, а вот заниматься им толком не занимаешься. Не по зубам, видать.

— Тим, я тебе сейчас в морду дам, в лучших традициях, — ровным голосом откликнулся Влад, — еще ты меня учить будешь. Вдобавок скажи, что тебе плохо было от моей затеи!

В комнату уже пробрались легкие сумерки, гася краски, но все же не настолько, чтоб не разглядеть, как вспыхнули скулы собеседника. Еще бы нет! Оба прекрасно помнили обстоятельства знакомства и стакан воды, и зверскую обработку изодранной кнутом спины...

Поработали тогда над Тимом знатно, и дело оказалось куда серьезнее, чем новоиспеченный рабовладелец полагал. Это уже гораздо позже объяснил Владу врач, перемежая объяснения матом и обещаниями выдрать руки тому, кто проводил первичную обработку. Влад скромно отмалчивался, не в силах отвести взгляд от невыносимо белой кости лопатки, проглядывающей из-под рассеченной мышцы. Подобных ран было несколько и еще вопрос, сумел бы парень выжить, останься дела на прежнем уровне. Несмотря на усилия герцога, Тиму все же занесли какую-то заразу и он не меньше недели провалялся в горячечном бреду. И это с лекарствами и уходом!

Герцог старался заходить каждый день. Зачем? А черт его знает! Он даже отговорку себе придумал, мол, имущество-то не его, присмотреть только доверили, и значит, нужно сделать все возможное, чтоб парень выздоровел, а без личного контроля, как сделаешь? Вот и контролировал, не признаваясь даже себе, что ответственность чувствовал, будто это он, Влад, виноват в том, как с парнем обошлись. И ведь виноват! Что стоило набраться решимости и начать разбираться с наследством хотя бы днем раньше?

Помимо Тимофея в госпитале оставалось еще пятеро, остальные уже успели вернуться в наскоро возведенные домики, которые бараками назвать язык не поворачивался. К тем пятерым хозяин тоже заглядывал, но скорее для проформы, а у Тима задерживался надолго. Ему даже персональный стул поставили в отгороженном занавесками закутке, где лежал тяжелобольной. Влад восседал на этом стуле, глядя на запеленатое в пропитанные лекарствами салфетки тело, распростертое на больничной койке, надежно удерживаемое мягкими фиксаторами, чтоб не свалился с кровати, мечась в бреду. Сидел и сам себе не мог объяснить, какого сюда таскается, помочь не поможет, все, что мог, уже сделал, а, все равно, упорно продолжал приходить, хотя персонал уже начинал ворчать. Всякое появление хозяина вносило лишнее напряжение, что отнюдь не способствовало выздоровлению пациентов. Вот и получилось, что первый осмысленный хрип, просящий воды, от очнувшегося парня, услышал не кто-то из медиков, а сам хозяин. Влад бросил на пол документы, которые читал и резко подскочил, суетливо сцапал со столика стакан, едва не расплескав воду. Бережно подхватил страдальца под грудь, приподнял, помогая напиться.

Тим хватал воду судорожными неаккуратными глотками, звякая зубами о край стакана и, конечно же, захлебнулся. Влад отшвырнул стакан, даже не думая, что тот может разбиться, и застыл в растерянности. Его учили, когда человек поперхнется, положено постучать между лопаток. А как постучишь, если спина у парня, считай открытая рана?! Герцог почти решился и даже руку поднял...

— Что тут происходит?! — голос был тихий, вкрадчивый и не сулил возмутителю спокойствия ничего хорошего.

— Он поперхнулся, — сердито бросил Влад через плечо, аккуратно укладывая Тима.

— И поэтому вы решили добить беднягу? Чтоб не мучился? — насмешливый вопрос заставил стиснуть зубы. — И вообще, кто позволил вам находиться в зоне интенсивной терапии, мало того, что без спросу, так еще и без халата?

— Никто мне не позволял, — Влад медленно повернулся к обладательнице вкрадчивого голоса и едва не подпрыгнул. Испугался? А кто бы не испугался?! Почти перед самыми глазами покачивалась хирургическая шапочка, изукрашенная ядовито яркими цветами в самых невероятных сочетаниях. Эта зверская абстракция намертво притягивала взгляд, начисто парализуя зрительный нерв, заставляя мозг биться в конвульсиях. С усилием оторвав взгляд от устрашающего головного убора, натолкнулся на строгие голубые глаза. И когда только успела подойти? Он мог поклясться — ни звука не было.