Вершина мира 2. Часть 1 (общий файл)

Заглянув к Руджеро, одиноко сидящему в палате, назначила несколько дополнительных анализов, по въевшейся привычке не доверяя даже собственному диагнозу. Дожидаясь результатов, мило беседовала с бедовым пилотом, успокаивая вконец запечалившегося мужика. Диагноз, конечно же, подтвердился. Я сделала все положенные назначения и, несмотря на все капризы Руджеро, оставила его на ночь в госпитале, и, с чувством полного исполненного долга, отправилась домой. Теперь можно и отоспаться. Капризные пациенты и психующие начальники выматывают похлеще самой тяжелой работы.

Тишину каюты нарушала приглушенная музыка, где-то плакали скрипки, поддерживая, вторила им гитара. Любитель музыки нашелся в гостиной, он сидел на подушке, кинутой на пол, скрестив ноги и напялив на голову компьютерные очки, с увлечением копался в сети. Со стороны мальчишка походил на тихо помешанного, отрешенно танцующего под мелодичные переливы. Пальцы правой руки проворно бегали по невидимой для меня клавиатуре, левая же что-то выдвигала и переставляла. Результат мальчишке не нравился, и он раздраженно раздувал ноздри. Пошарив возле себя, нащупал чашку и сделал добрый глоток кофейной гущи. Раздосадовано зарычав, оттер тыльной стороной ладони с губ кофейную крошку. Небрежно отставленная чашка тут же завалилась на бок, остатки кофе густой лавиной поползли к краю, грозя испачкать ковер, но остановились у самой кромки, так и не пролившись. Я вздохнула, ловя себя на безотчетной улыбке, наблюдая за рассеянным тружеником, тихонько прокралась, чтоб не потревожить и не напугать, подняла чашку и унесла ее в кухню.

Сполоснув посуду, подогрела кофе, тщательно следя, чтоб он не был слишком горячим, зная, что во время работы Зак хлебает его большими глотками. Поставив полную чашку у его правой руки, с умилением понаблюдала, как мальчишка, по-прежнему не отрываясь от своего занятия, смешно потянул носом, почуяв кофейный дух и, поведя рукой, облаченной в перчатку, безошибочно сцапал чашку. Посчитав свою миссию выполненной, отправилась в душ.

Расчесывая перед зеркалом мокрые волосы, досадливо морщилась, пытаясь спрятать среди черной копны белую, седую прядь, ярко выделяющуюся своей неуместностью. Может, стоит посетить парикмахера и попытаться закрасить? Но возьмет ли краска эту вызывающую седину? Будет крайне неприятно, если вместо привычной белизны получится нечто, цвета перележавшей соломы.

— Кто вы такой и что здесь делаете?! — гневный вскрик Зака заставил вздрогнуть и позабыть о дизайнерских задумках.

Я наскоро натянула на себя одежду. Не прошло и минуты, как выскочила на подмогу подростку.

— Романова! Вам знакомо такое понятие, как дисциплина? — вопросил меня посетитель, облаченный в темно-синюю, почти черную, форму, китель которой неизменно притягивал внимание, поблескивая начищенными пуговицами и украшенный несколько вычурными нашивками и галунами.

— Да кто вы такой, чтоб здесь командовать и орать?! — ощетинился Зак, не испытывающий никакого трепета перед галунами и кителем.

— А это у нас кто такой громкий? — повернулся гость к мальчишке, я готова поклясться, едва не сделал козу, пугая взъерошенного безобразника и с суровым добродушием кышнул, прогоняя не в меру ретивого стража.

— Так что там с дисциплиной, Романова?

— Я что-то не так сделала, адмирал? — мягко вопросила я, украдкой показав мальчишке кулак и помимо воли расплываясь в улыбке.

— Да, — у Дэмона еще хватало сил разыгрывать большого начальника, — вы больше месяца находитесь на станции, но так и не потрудились представиться! Что вы можете на это ответить?!

— Только то, что высокочтимый адмирал находился в отпуске, и представляться мне было некому.

— Я вчера прилетел, — сурово напомнил он.

— А я сегодня собиралась к вам зайти, едва приведу себя в порядок после дежурства, — сказала я чистую правду.

— Так ты хочешь сказать, что твой адмирал выставил себя на посмешище? — нахмурился он.

— Ни в коей мере!

— Да? Ну, ладно. Иди уже сюда, потеряшка! — он раскинул руки и я с удовольствием ткнулась носом в адмиральскую грудь.

— Спасибо за каюту, — я потерлась щекой о шершавые нашивки.

— Не за что, девочка, совершенно не за что, это самое малое, что я мог для тебя сделать. Дима совершеннейший идиот, в этом я с Сашкой полностью согласен. Ты прости меня, девочка, что упустил и вовремя не вмешался.

— Я все понимаю, Жан. У тебя и без наших разборок забот выше крыши. Ты представляешь, некоторые всерьез полагают нас любовниками! — я уперлась подбородком в мужскую грудь, разглядывая его.

Жан совсем не изменился, только лицо выглядит немного усталым, несмотря на недавний отпуск. Не ко времени поседевшие волосы, постриженные коротким ежиком, торчали в разные стороны, протестуя против фуражки.

Когда-то, будучи еще маленькой я всерьез влюбилась в отцовского друга и даже считала его будущим мужем, то, что мне всего шесть, а ему, молодому, подтянутому и всегда элегантному капитану, уже за двадцать ничуть не смущало восторженную девичью душу. Ну, разница больше, чем в пятнадцать лет, ну разведен, и дочь его едва ли на пару лет младше и что — замуж не выходить?! А потом, будущий адмирал, прознавший про девичьи мечты, долго разговаривал с юной прелестницей, сидя в увитой вьюном беседке с пожелтевшими от пыльцы досками, терпеливо объясняя, что такой мужлан совсем не для нее. Что она найдет себе гораздо лучше. А к тому времени, когда девочка подрастет, он станет старой, седой, брюзжащей развалиной с кучей болячек, и что та даже не взглянет в его сторону. Девочка слушала, украдкой, как ей казалось, смахивая слезы, пораженная в самое сердце картиной, нарисованной ее кумиром, а тот вздыхал и под конец разговора достал из кармана огромный, разноцветный платок и по-отечески утер ей нос. Было решено остаться друзьями. А через полгода красавец капитан встретил ту, без которой нельзя дышать и несостоявшаяся невеста, обряженная в розовый атлас, в компании его дочери несла шлейф невесты и была горда, и любовалась счастливым блеском в глазах бывшего любимого.

— Ты знаешь, — задумчиво проговорила я, — ты тогда все же соврал.

— Когда? — черная адмиральская бровь удивленно поднялась.

— Ну, тогда, — я улыбнулась добрейшей из своих улыбок, — ты совсем не похож на развалину и мог бы стать прекрасным мужем...

— Анька! — почти взвыл грозный адмирал, заливаясь яркой краской смущения. Зак закашлялся, маскируя смех.

— Мне так нравится, когда ты смущаешься, это такое редкое зрелище, — томно опустив ресницы, поведала я. — Пошли кофе пить, а?

— Щелбана бы тебе дать, проказница, — тоскливо вздохнул адмирал, — а у тебя поесть чего-нибудь найдется? Лайра вернется только через неделю...

— А тебе самому готовить лениво и некогда, а столовки еще с учебы терпеть не можешь, — понимающе усмехнулась я, беря адмирала под локоть и увлекая в сторону кухни, — конечно есть. Пошли, накормлю, страдалец.

— Анька, тебе письмо пришло, — окликнул меня Зак, гордость которого все еще болезненно морщилась от той молчаливой 'козы', показанной Дэмоном.

— Я потом посмотрю, — попыталась отмахнуться я.

— Нет! Посмотри сейчас, — настаивал мальчишка, мстительно оттягивая момент, когда адмирал получит долгожданную тарелку еды. — Оно необычное!

— Чем же? — заинтересовался адмирал.

— Тем же! Аню приглашают на большую конференцию, — отозвался Зак с такой гордостью, будто это его, не меня, зовут на загадочную конференцию.

— Так где письмо? — поторопила я мальчишку, дай ему возможность и негодник еще долго будет индюком раздуваться.

— Сейчас, — пообещал он, роясь в бумагах, кучей сваленных на столе.

Мы с адмиралом переглянулись, и я улыбнулась извиняющейся улыбкой. Жан, очевидно, не такой голодный, как хотел показать, ответил мне добродушной ухмылкой, вполне понимая причину медлительности Зака.

Изыскательские работы продолжались довольно долго, пришлось даже прикрикнуть на пакостника, только после этого на свет появился персикового цвета конверт с вензелями моего имени в графе получатель. А вот это уже действительно интересно, Зак совершенно прав. Я повертела в руках плотный бумажный прямоугольник, удивляясь, кому это понадобилось приглашать меня на конференцию, да еще таким старомодным способом. Обычно пользовались телефоном, на крайний случай, электронной почтой. Но, в любом случае, кем бы ни было прислано это приглашение, я заранее знала, что никуда не поеду.

— Ну, что же ты! Открывай! — поторопил меня парень, приплясывая от нетерпения.

— Ай, — отмахнулась я, складывая конверт и запихивая в карман, — там ничего интересного, стандартное приглашение на обычную конференцию и ничего больше.

— А вдруг... — не сдавался он.

— Вдруг бывают только дети, да и те после определенных усилий, — пресекла я его любопытство, — я понимаю, что тебе осточертела станция и ты готов лететь куда угодно, лишь бы подальше отсюда, но я на эту клоунаду не поеду.

— С тобой не интересно, — скривился чертенок, — ты всегда все знаешь!

— Да, вот такая она, наша Анька, — не удержался от шпильки адмирал, сознательно выделив 'наша', — всегда и все знает!

Зак окатил Дэмона колючим взглядом и, молча собрав свое хозяйство, утопал в комнату, нарочито громко грохоча ботинками, что мне совсем не понравилось, лучше б закатил скандал. Ой, как бы боком не вышло... Адмирал проводил его глазами и с видом победителя удалился в кухню.

Когда накормленный и благодушный адмирал покинул каюту, на кухню притащился Зак, благоразумно отсиживающийся все это время в своей комнате.

— Зак, если ты будешь и дальше так встречать всех гостей, тебе рано или поздно намылят шею, — заметила я, составляя посуду в машину.

— Я сам, кому хочешь, шею намылю, тем более, если гости будут вваливаться в чужой дом, как в кабак! — воинственно тряхнул головой мальчишка и пригрозил, — С завтрашнего же дня начну ходить по каюте голым!

— Ты думаешь, что незваные гости, завидя тебя в таком предосудительном костюме, испугаются и побегут прочь? — хмыкнула я, ставя перед парнем тарелку. — Боюсь тебя разочаровать, как бы у дверей каюты не выстроилась очередь из желающих полюбоваться...

— Ой, ой, ой! — скептически передразнил меня он и не преминул вернуть шпильку, — А твой хваленый адмирал готов был на потолок лезть, когда ты заговорила с ним о неудавшемся замужестве! Кстати, а почему у вас не получилось? Вроде нормальный мужик, старый только...

— Да не такой уж он и старый, он младше генерала, между прочим. Уж ты-то должен был это увидеть, вместо того, чтоб пялиться на его седину и задирать ни в чем неповинного мужика. А не получилось у нас потому, что невесте на тот момент было всего шесть, а адмирал, по-моему, сильно перепугался, что ему достанется такое счастье.

— Глупости, — фыркнул Зак, — вечно ты над собой смеешься! А, между прочим, о тебе не забывают! Вон и на конференцию зовут...

— Я не поеду! — повысила я голос, раздражаясь от настойчивости мальчишки.

— Ну, не поедешь и не поедешь, — примирительно пожал он плечами, благоразумно давая задний ход, — тебе Низа звонила, просила перезвонить.

— Угу... завтра, — задумчиво согласилась я и, сославшись на усталость, ушла к себе в комнату, но вместо того, чтоб лечь спать занялась почтой, присланной мне компаньонкой, та обязательно потребует отчета по просмотренным документам. Работа захватила целиком, и я благополучно забыла о так и невскрытом конверте.

...В нагретой до марева парной пахло смолой и травами. Влад развалился на теплых досках полога, лениво почесывая голый живот, наблюдал за своей любовницей, той самой, от которой так и не удосужился избавиться, хотя и собирался еще месяц назад. Она отчаянно пыталась устроиться на жестких досках соседней полки и выглядеть при этом как можно соблазнительней.

Мы друг друга вполне устраиваем, лениво думал Влад. Ей подходит его кошелек, который можно основательно выпотрошить, капризно надув губки, и попеняв герцогу на невнимание, а ему, что ж греха таить, просто с ней удобно. Может, она и глупа, как пробка, но надо отдать должное, хороша собой чертовка, и в развлечениях ей нет равных. Да и на приемах показываться с ней не стыдно. И никаких обязательств, по крайней мере, с его стороны. Вот такой вот симбиоз. Немного скотский правда, а что делать? Не связывать же с ней жизнь, в самом-то деле. Хотя бабка будет рада...

Дверь почтительно приоткрылась и в образовавшейся щели показалась физиономия банщика. Лера при его появлении и не подумала двинуться, продолжая лежать в крайне соблазнительной позе, а чего стесняться? Этот чужой мужик и не человек вроде, так обслуга. Она только повернула голову и недовольно спросила:

— Чего приперся?

Молодой человек чуть заметно покраснел, стыдливо отведя глаза от обнаженной красавицы, проговорил, глядя в пространство:

— Вам звонок, Ваша светлость, из ваших конюшен. Будете разговаривать?

— Будем, — согласился Влад, садясь на пологе и ставя босые ноги на теплый деревянный пол, — будем разговаривать.

— Вам сюда принести или выйдите?

Лера отчетливо фыркнула, чем заставила парня смутиться еще больше. Новенький, наверное, мелькнуло у Влада в голове. Ничего, поработаешь немного и не такого насмотришься.

— Сюда, только не видеофон, а трубку, — он не знал, о чем с ним собирается говорить Кони, но заранее не хотел посвящать в это Леру. Ни к чему ей рабочие вопросы.

Банщик поклонился и торопливо покинул парную, чтобы появиться через секунду с телефонной трубкой в руках. Влад взял у него аппарат и кивком головы отослал проч.

— Слушаю, — проговорил он, откидываясь на стену и прикрывая глаза.

— Или ты его сейчас же заберешь, или я его убью! — гневно проорала Кони в ухо Владу, заставив того выпрямиться и удивленно открыть глаза. Ультиматум вполне серьезный, вот только бы понять, о ком идет речь!

— Что стряслось и кого я должен забрать? — потребовал Влад уточнений.

— Знаете ли, милорд, это уже наглость! — взорвалась девушка. — Он еще и спрашивает! Ты мне скажи, я похожа на садиста?

— Нет, — мотнул головой Влад, забыв, что Кони его не видит через обычную телефонную трубку.

— А на палача? — голос приобрел вкрадчивость, от которой герцога передернуло.

— Нет, — вынужден был снова признать Влад.

— Так какого же черта ты присылаешь ко мне всякую шваль? Ты понимаешь, что у меня конюшня, а не исправительная колония для особо тупых рабов!? Будь добр забрать его отсюда, и немедленно! Или я за себя не отвечаю! У меня конюшня, у меня лошади, создания, между прочим, чуткие и нежные, у меня еще с полторы сотни работников! Ко мне люди, между прочим, и из нашего круга тоже, кататься приезжают! Мы к серьезным скачкам готовимся! У меня дисциплина должна быть железная, а тут этот придурок! — Кони задохнулась от ярости.

Иван! Вот черт, герцог совсем о нем забыл. Сам же приказал отправить его на конюшни, когда парень удумал учинить бунт в лагере, а потом замотался с делами и совсем об этом забыл. Даже не позвонил за все это время, не проверил, как там и что.