Вершина мира 2. Часть 2

— В нашем отеле без малого триста этажей, высота его составляет...

О, боги! Мне стоило большого труда не отшатнуться. Еще один гид-затейник на мою голову, от первого только избавились, как сразу второй нарисовался! У них что, стиль жизни такой — всех приезжих доставать?!

Несмотря на свой ознакомительный бубнеж, швейцар первее нас оказался у дверей и предупредительно придержал створку.

— Охренеть! — восхищенно выдохнул Зак, разглядывая водопад, низвергающийся откуда-то из-под потолка, прямо посреди холла.

Водный поток прыгал по уступам порогов, вспенивался легкой белизной, осыпаясь в чашу, стилизованную под озерцо.

— Зак!

— Слушай, а чего сырости нет? И шума почти не слышно?

— Потому что водопад в стеклянной трубке, — нахмурившись, отвлеклась я на объяснения, — у тебя, что — глаз нет?

— Есть, — признался мальчишка, — а можно поближе посмотреть?

— Зак...

— Ну, Ань, ну интересно же! — небесная синь смотрела умоляюще, да так, что отказать не было никакой возможности.

— Ладно, — махнула я рукой, — только отнеси вещи вон к той колонне, не хочу торчать посреди холла, как фурункул на заднице и можешь идти, но недолго, нам еще регистрироваться, а кому-то завтра с утра на работу.

— Ну, Ань! Хотя бы денек... — жалостливо заскулил Зак, поднимая сумки.

— Или в ссылку, — безжалостно оборвала я.

Мальчишка вздохнул, понимая — спорить бесполезно, и потащился разглядывать водопад.

Подавив очередной зевок, я огляделась. Холл был огромен и многолюден. Мужчины и женщины, несмотря на поздний час, прогуливались, шурша вечерними платьями и костюмами. Сидели на диванах, ведя светские беседы, будто это не холл отеля, а респектабельный клуб. Вспыхивали льдистым блеском драгоценные камни в ушах, на шеях, манжетах и галстучных булавках. Н-нда! Мой простецкий рабочий комбинезон, застиранный почти до потери цвета и зеленой камуфлированной майкой, торчащей в распахнутом вороте и грубые ботинки с высокой шнуровкой, здесь явно не котировались. Да и душ бы не помешало принять после перелета-то и духами, что ли сбрызнуться... И почему не переоделась перед выходом? Ну, на крайний случай, хоть лохмы под резинку собрать. Вот уж точно — бомж! А и хорошо! А и определились!

— Эй, ты! Не прикидывайся глухой!

Гневный окрик, выбивающийся из размеренного благообразного гула, заставил вынырнуть из задумчивости и оглянуться. Ко мне спешил мужчина, лет тридцати. Синий деловой костюм, серая с отливом рубашка, строгий галстук, начищенные до блеска туфли. Деловой человек. Я прищурилась, вглядываясь в его покрывающееся красными пятнами гнева, лицо. Прямой нос, высокие скулы, темные глаза, полноватые губы с тонкими ниточками усиков. Нет. Впервые вижу.

— Как ты посмела сюда явиться?!

Я вопросительно вздернула брови и ткнула себя пальцем в грудь, чтоб наверняка исключить ошибку.

— Ну и наглая же ты сука!

Заявление заставило брови приклеиться к волосам. Появилось стойкое ощущение абсурда.

— Я никогда не скрывала ни своих душевных качеств, ни своего пола, — холодно заметила я, коротко стрельнув глазами по сторонам. На нас уже стали оборачиваться, — но все же мы не настолько близко знакомы, молодой человек, чтоб о первом и втором отзываться так прямолинейно.

— Я тебе уже говорил, что если ты еще раз появишься на этой планете — живой не уйдешь! А ты имела наглость сюда явиться!

Он схватил меня за руку. За мою правую, мать ее, покалеченную руку! Хвататься за которую без спросу не рекомендовалось. Категорически! Боль острой спицей кольнула в запястье, скользнула дальше, отдавая в локте, мигом будя ярость.

— Прежде всего, не орите, — предостерегла я, растягивая губы в улыбке, надеясь, что со стороны наша беседа будет выглядеть более пристойно, — вы вносите ненужный ажиотаж, на нас уже оглядываются. Представьтесь и отпустите мою руку, не то придется сломать вашу. А ломать руку незнакомому человеку, согласитесь, невежливо.

— Хочешь сказать, что не помнишь меня?! — его глаза неприятно сузились.

Будь я действительно его врагом, то пришло бы самое время пугаться. Сильно. Но я врагом ему не была и дело мое, как говорится, правое, поэтому делать этого я не стала.

— Я тебе сейчас напомню, шалава, — прорычал он, дернув захваченную руку, с явным намерением выволочь меня на улицу.

Я медленно втянула воздух, старательно глуша булькающую лаву ярости. Злость нам ни к чему. Убивать и лечить надо бесстрастно. Переступила ногами, смещая центр тяжести, чуть отклонилась, перехватив левой рукой мужское запястье, резко надавила на сустав, вынуждая ослабить хватку, и одним плавным шагом перетекла за мужскую спину, уже ему выворачивая руку.

— А теперь, давайте поговорим. Спокойно! Спокойно, молодой человек, не стоит так раздраженно сопеть и дергаться не надо, а то действительно придется ломать. Итак, для начала соблаговолите представиться.

— Я убью тебя... — прохрипел он.

— Ответ неверный, — покачала я головой, сильнее давя на завернутую конечность. Незнакомец вскрикнул.

— Ань, что происходит?! — из-за колонны вывернул Зак, чуть испуганно разглядывая нашу скульптурную группу, но становясь так, чтоб заслонить происходящее своей спиной.

— Аня? — придушено переспросил любитель хамски хватать за чужие руки.

— Да, Аня, — подтвердила я, — ничего, Зак, ничего не происходит. Молодой человек всего лишь обознался.

— И вы теперь мило беседуете?

— Да.

— И поэтому ты ему руку выкручиваешь? Это такой способ вежливого общения, о котором я не знаю?

— Зак, прекрати!

— Я... меня зовут Кайро, — простонал пленник, когда я, раздражаясь на Зака, вздернула его руку, — извините, я действительно обознался. Вы просто очень похожи на одну женщину. Я еще раз прошу прощения.

— Извинения приняты, — буркнула я.

— Тогда, может, отпустите... пожалуйста.

— Да, конечно, извините, — поморщилась я.

Мужчина резво отскочил в сторону, стоило мне разжать захват, и принялся тереть онемевшее запястье.

— Зак, найди в моей сумке наруч, — попросила я, потеряв к напавшему всякий интерес.

— Что он сделал?! — ноздри подростка возмущенно дрогнули, предвещая скандал.

Успевший опуститься на корточки мальчишка резко развернулся, готовый атаковать замешкавшегося мужчину.

— Ничего, схватил меня за руку, — остановила я защитника, баюкая больную руку и излишне морщась, — Зак, просто найди наруч и все.

Подействовало. Парень погасил пламя, полыхающее в очах, и вернулся к поискам.

— Даже если я ошибся, это не дает вам права ломать мне руку! — высокомерно заявил очухавшийся Кайро, — Я на вас в суд подам за оскорбление действием!

— Чего?! Мужик, ты звезданулся совсем? — ласково поинтересовался Зак, вмиг оказавшись на ногах со сжатыми кулаками, готовый к броску.

Я отстраненно прикинула весовые категории и выучку — сметет. Точно от иска не отвертеться.

— Зак, перестань! — устало заныла я, морщась и показательно поглаживая руку.

— Вот! Еще и по-о-опыт... ка... — Кайро стремительно терял боевой задор, глядя куда-то за мою спину и стремительно бледнея.

Очень хотелось оглянуться и поинтересоваться, что ж там такое происходит ужасное, но моей первоочередной задачей оставался мальчишка, удержать которого следовало любой ценой.

Сзади послышался цокот и тяжелое дыхание, по бедру теранулось что-то мощное и мохнатое. Цок-цок. Вперед выступил огромный, черно-белый телок собачьей наружности. Шанс! Переступили колонны ног, послышался смачный, с прискулом зевок, продемонстрировавший заинтересованной стороне красную пасть с набором блестяще белых костяных конусов, кои у других собак именуются зубами. Шанс устрашающе щелкнул челюстями и устроил небольшое землетрясение по щенячьи плюхнув задницу на пол. Уселся. Покосился на меня и снова вперил блюдца глаз в Кайро.

Пес не делал ничего угрожающего — ни рычал, ни лаял, просто сидел, флегматично глядя на человека, вывалив лопату языка, с которого тяжело капала прозрачная слюна. Человек чуть присел, выставив открытые ладони, и попятился на полусогнутых, сюсюкая о хорошей собачке. Натолкнулся на беззвучно, словно из ниоткуда, соткавшуюся фигуру в черном комбинезоне. Лицо пришельца пряталось во мраке глубоко натянутого капюшона. Кайро подскочил и испуганно замер, понимая — обложили качественно.

— Кыш! — шикнула фигура, заставив беднягу улепетывать во все лопатки, перевернув некстати подвернувшуюся под ноги кадку, увенчанную пестрыми стрелками листьев.

Пришелец проводил беглеца обидным улюлюканьем, к которому незамедлительно присоединился Зак. Еще и похлопал для ускорения. Шалунишка!

— Явор! А ну, иди сюда, поганец!

Спасатель повернулся ко мне, стаскивая с головы капюшон, явив миру рыжие космы и забрызганное веснушками лицо с курносым носом и зелеными, плутоватыми глазищами.

— Я хороший! — несогласно мотнул головой парень, раскидывая руки.

— Хороший, — согласилась я, расплывшись в улыбке и хлопая друга по узкой, по-девичьи хрупкой спине.

В следующий миг мы разлетелись в стороны — меж нами тяжелым ледоколом вклинился Шанс, бесцеремонно оттеснив хозяина. Пес басовито гавкнул, устроив передние лапы на моих плечах, сразу став на полторы головы выше и заставив бедного доктора присесть под исполинским весом.

— И ты, и ты хороший, как же без тебя! — я почесала собачьи бока. Шанс раззявил пасть, что у него означало ухмылку, злодейски облизал мне лицо, отгоняя мощными взмахами хвоста скачущего вокруг Явора, старающегося оттянуть собачищу.

Я рассмеялась, впервые с момента возвращения в мир живых почувствовав себя по-настоящему счастливой. От переизбытка чувств расцеловав влажный, кожаный нос, маячивший у лица.

— Вот так-то лучше, — проворчал Зак, опускаясь на колени возле сумки и дергая замки.

— А где Арлекин? — я завертела головой, отыскивая давнишнего напарника Явора.

— Он прилетит завтра. К вечеру. Какие-то дела улаживает, — беспечно махнул рукой спасатель, — Слушай, Анька, пошли отсюда, а то здесь шумно становится. Я за углом видел, есть неплохая забегаловка...

Зак, не удержавшись, фыркнул. На каждой планете, в каждом порту и городе у Явора отыскивалась 'одна неплохая забегаловка'. И пусть планета была незнакомой, это несущественные детали. Явор неизменно находил питейные заведения. Не иначе, как чуйка.

— Пивка попьем, за жисть поговорим, а? — мечтательно закатил глаза спасатель.

— Маленьким спиртные напитки не продают, — строго заметила я.

— Я не маленький! — обиженно надулся Явор, — Мне уже двадцать два исполнилось!

— Я Зака имела в виду, — примирительно улыбнулась я.

Явор — самый младший из нас, прибившийся к Арлекину беглец, на долю которого выпадали все шутки компании на тему возраста, спиртных напитков и отхода ко сну в десять вечера, надоевшие пареньку за столько лет до зубовного скрежета.

— Ну, что — идем? — торопил он, с беспокойством прислушиваясь к скандалу, набиравшему обороты.

Скандалил изобиженный Кайро. Выговаривал метрдотелю свои беды — сперва напали, руки ломали, после травили собаками и в итоге он ушиб ногу о кадку. Метрдотель терпеливо слушал клиента, извинялся, клялся пресечь на корню, именовал 'его Милостью' и обещал компенсировать. Меланхоличный уборщик скреб пол бесшумным пылесосом, стараясь, как бы между делом, зацепить туфли скандалиста.

— И не лень ему позориться? — сморщил нос Явор, наблюдая за балаганом, высунув вышеозначенный орган из-за колонны. — С виду мужик, а истерит, прости Господи, как баба! Извини, Ань.

— Да ладно. Сама таких не терплю. Зак, кидай поиски, пошли в забегаловку.

— И что мне там делать? — заворчал мальчишка, споро клацая застежками и карабинами, — Сами будут пиво лакать, а я...

— Зак, шевелись! — поторопил Явор, — У меня вылет через пару часов!

— Ты улетаешь?! — я не сумела скрыть досаду.

— Да чего ты, Радагаст! Я ненадолго — завтра к вечеру вернусь, — поспешил утешить меня спасатель. — Тут, понимаешь, приют недалеко, всего в одном перелете. Долги отдавать надо.

— Не тот ли приют, который мальчик Ярг покинул, не прощаясь, попутно наличность из директорского сейфа прихватив? — фыркнула я.

Ответом был осуждающий взгляд Зака и вспыхнувшие маковкой скулы Явора. Прямое попадание.

Я выглянула из-за колонны, проверить, на какой стадии находится скандал. До завершения было далеко. На выручку метрдотелю явился управляющий, но Кайро и этого было мало. Он требовал санитарную службу.

— Ноги? — поинтересовался возникший за левым плечом Зак, неприязненно кося глазом на разошедшегося взрослого.

— Ноги, — согласилась я, молча радуясь, что Зак отрезан от компьютерного источника пакостей, а то мужчине не поздоровилось бы. Судя по лицу мальчишки, Кайро вполне мог проснуться поутру и обнаружить, что официально погиб, затраханый вусмерть в подворотне маньяками среднего полу.

— Шанс, огородами! — скомандовал Явор.

Пес тяжко вздохнул и, плюхнувшись на пузо, резво пополз к выходу, держась окон, надежно прикрытый кадками цветов и спинками диванов.

Зак встал по левую руку, Явор по правую. Ни дать, ни взять — два очень суровых телохранителя. Я тихо хохотнула, и напялила на лицо приличествующее выражение. Боги, как же я люблю этих мальчишек!

Забегаловка Явора оказалась весьма уютным баром. И, судя по живому бармену, с видом буддиста, познавшего нирвану, встряхивающего шейкером, панелям из натурального дерева, потянутого темно-вишневым лаком, приглушенному свету над круглыми столами и тихим переборам гитары — не из дешевых. Бармен на секунду отвлекся от своего занятия, покосился на Шанса, скромно жавшегося к ноге хозяина и промолчал. Это приятно, потому как очень не хотелось затевать спор по поводу собаки.

Я завертела головой, отыскивая, откуда доносится звук, ожидая увидеть под потолком цепь колонок, подключенных к проигрывателю.

— Не туда смотришь, — шепнул Явор, глазами указывая направление, куда, по его мнению, мне следовало смотреть.

Я проследила за его взглядом, и мои брови удивленно поползли вверх. В глубине зала, скрытый от сторонних взглядов ширмой барной стойки, в свете мощных прожекторов, словно в перекрестье прицелов, верхом на бочке сидел гитарист, упираясь босой пяткой в жердочку, вбитую на месте крана. Черная кожа жилета, накинутого на голое тело, подчеркивала белизну кожи обнаженных плеч и позволяла беспрепятственно любоваться плавными линиями тренированных мужских рук, нежно обнимающих гитару. Мужчина склонился над гитарным грифом, отрешившись от мира. Крутые локоны длинных волос смолянистой вуалью падали на лицо, не позволяя разглядеть черты. Впрочем, что может значить лицо для мужчины с таким телом и такими волосами? Я почувствовала, как по спине пробегает приятная дрожь, напоминая — все-таки я женщина и женщина молодая, что не откажется от мужского общества длиною в ночь.

Треснула вскрываемая 'липучка' кармана и под моим носом оказался платок с веселенькими синими цветочками, которым Явор с преувеличенной заботой промокнул уголки моих губ. Я закатила глаза и пихнула спасателя локтем.