Вершина мира 2. Часть 2

— Время сближения минута, — я бросила короткий взгляд на приборы контроля, — Зак, у тебя слишком большая скорость. Штурвал немного от себя, и плавно сбрасывай тягу. Вот так, хорошо.

— Я напротив шлюза. Ань, я провисаю.

— Штурвал ровно и немного увеличь.

— Есть!

— Открыть шлюз!

Привычно взвыли сирены, послышался отдаленный гул работающей пневматики, сдвигающей в сторону шлюзовой люк.

— Дождись полного открытия и на малой скорости заводи бот в шлюз, ориентируясь на белую полосу. Она должна быть строго по центру бота. Как только войдешь, гаси скорость до минимума, поставь штурвал так, чтоб двигатели встали вертикально и так зависни, пока не откроется внутренний.

— Ань, здесь темно.

— Это нормально. Когда откроется внутренний, заводи так же, как на посадку — плавно и нежно. Твоя посадочная площадка номер восемь, справа от шлюза. Я жду тебя. Конец связи.

Я откинулась на спинку кресла и потерла лицо дрожащими пальцами. Какой бы не выглядела спокойной со стороны и не храбрилась внутри, а последний час дался нелегко.

— А уж как я жду его, — едва слышно проворчал адмирал, — Все — развлечение закончилось, за работу! Романова, освободите место Кручиной...

Организаторскую работу адмирала прервал звонок. Дэмон выудил из нагрудного кармана наладонник и отошел к двери, не желая посвящать окружающих в личные разговоры.

— Да, ангел мой, да, все в порядке, вас сейчас примут... — из-за закрывающейся двери долетел обрывок фразы, заставив диспетчеров переглянуться и резво взяться за работу, а мне захотелось втянуть голову в плечи.

Вот теперь все встало на свои места, впору было устыдиться крамольных мыслей, никто никого не сдавал, адмирал спустился встретить жену, а тут такая неприятность, мало того, что в зоне прилета самый натуральный кавардак, так еще и личный адмиральский ангел завис в зоне ожидания дольше, чем следовало. Одного пункта хватит, чтоб виновникам переполоха заполучить долгоиграющие неприятности, а тут пунктов целых два и каких! Гауптвахта, обещанная Заку, казавшаяся не более чем пустой угрозой, мгновенно приобрела вес. И немалый. Я подобралась к двери и осторожно выглянула на лестницу. Пусто. Это хорошо! Нужно поспешить и перехватить мальчишку до того, как до него доберется адмирал, и вкрутить мозги, убедив не лезть в бутылку. Надеюсь, первый после бога сначала кинется встречать Лайру, а уж потом возьмется за карательные мероприятия. Неплохо еще и с адмиралом парой слов перекинуться и упросить не зверствовать и не запирать непоседу, заверив, что парня ожидает профилактический массаж самой большой мышцы в его глупом организме. Естественно, заниматься подобными глупостями я не собиралась, но Жану об этом знать совсем не обязательно.

Возле злополучного бота наблюдалось нездоровое оживление. Всем хотелось взглянуть на недотепу, подарившего персоналу ангаров и пилотам столько незабываемых минут. Во главе толпы бесновался инструктор, требовавший немедленно открыть люк. Зак прочно окопался в своей консервной банке, не желая и носа оттуда высовывать, справедливо опасаясь попасть под дружную раздачу подарков в народе именуемых 'люлями'. Вполне заслуженных, между нами говоря. Но как бы парень не заслуживал выговора, я не собиралась стоять и смотреть, как митингующие, выкурив его, устроят суд Линча. Активно заработав локтями, пробилась к боту, отодвинула инструктора и, заслонив люк своей мужественной спиной, широко расставила ноги, уперла в бока сжатые кулаки и обвела присутствующих долгим холодным взглядом, всем видом своим демонстрируя, что встала в охранение всерьез и надолго.

— Ну, и чего встали? — после недолгого молчания поинтересовалась я у ворчащих мужиков. — Расходились бы вы по местам.

— У нас пара вопросов есть, — выкрикнул кто-то.

— Задавайте, — милостиво разрешила я.

— Да не к вам, девушка, — проинформировали откуда-то слева, — а к тому, кто в боте.

— Так я за него.

— Прикажите ему, чтоб вылезал оттуда немедленно! — горячился проштрафившийся инструктор.

— Не буду, — покачала я головой.

— Как это — не буду?! Да я... я...

— Головка от мужского полового органа, — подняв голову, ласково подсказала дремавшая до поры Радагаст. Утихший было адреналин потек по венам, будоража и нагоняя злое веселье. Я почесала плечо, как раз там, где сидел ленивый дракон.

По толпе пилотов и техников пронеслись сдавленные смешки. Инструктор вытаращил на меня глазенки, беззвучно хватая ртом воздух.

— Я бы на вашем месте успокоилась, — посоветовала я, — у вас еще будет куча поводов для волнения. Когда ребятки из собственной безопасности начнут носом палубу рыть. Почему бардак приключился, почему необученный салажонок один в полет ушел, почему инструктажа предполетного не случилось...

— Что значит, не случилось?! — пришел в себя мужчина. — Был инструктаж и свидетельства тому имеются, а если ваш этот инструктаж не слушал, то ничем помочь не могу!

— Нам никто не поможет, — с философской грустью изрекла я, — через минуту здесь будет взбешенный адмирал, так что самое время молиться. Всем. Кого адмирал застанет...

Я обвела толпу долгим взглядом. Парням понадобилось около секунды, чтоб уложить в мозгу полученную информацию и толпа, как по команде стала распадаться, истаивая по всем направлениям. Не прошло и тридцати секунд, а возле бота остались только я и инструктор. Нет более изобретательного человеческого вида, чем подчиненный, не желающий попадаться на глаза начальству. Я, пожалуй, и не смогла бы определить, куда исчезли люди, они словно хамелеоны растворились в воздухе.

— Так-то лучше, — проворчала я себе под нос, громко постучала по люку бота и ласково позвала, — Вылазь, зараза мелкая.

— Не могу — люк заело, — прокаркал коммутатор голосом Зака, послышался глухой стук, призванный убедить меня окончательно, что мелочная пакость действительно не может вылезти.

— Зак, радость моя, вылезай по-хорошему, — задушевно попросила я, — я ж тебе не мужики, вскрою люк на раз, и тогда тебе точно основательно прилетит.

— А сейчас не прилетит? — хмыкнул он.

— Прилетит, — не стала я спорить, — но не от меня.

— Черт! Чего — тревогу подняли?

— А ты, как думал?

— И чего теперь будет? — дверца люка чуть отъехала и в щель просунулся любопытный нос.

— Арестовывать тебя придут, только, пожалуйста, не позорь меня и не закатывай концертов, договорились?

— Как арестовывать?! Что значит — арестовывать?! — Зак мигнул по совиному.

— То и значит, — собирая остатки выдержки, пояснила я, — тебя задержат, пока будет идти расследование...

— Но Аня...

Я шагнула к подростку, зацепила его за шею и, наклонив к себе, зашипела в ухо:

— Слушай сюда и включай мозги, если не хочешь неприятностей — ты должен вести себя тихо, не кричать, не перечить и не возмущаться. В случившемся есть часть и твоей вины, уясни себе это, пожалуйста. Ты меня понял?

— Да понял я, но...

— Без но! — отрезала я.

— Я чего — преступник? Я чего — этот бот угонял? — не желал успокаиваться Зак. Если он еще чего-нибудь вякнет, точно нащелкаю.

— Своими безответственными действиями вы, молодой человек, вызвали предпосылку к катастрофе и почти перекрыли движение транспортов, — суровый голос адмирала прервал нашу перепалку.

Я оглянулась, Дэмон грозовой тучей навис над простыми смертными, сверля холодным взглядом. За плечом адмирала маячили два вахтенных, имевших до одури лихой вид. Я тихонько вздохнула, разговора с адмиралом не получится, приди он один, тогда можно было бы дернуться, а так...

— Вы со своими работниками разберитесь, а уж после меня трогайте, — выпустил иголки Зак, зверем глядя на окружающих, — и вообще... да пошли вы!

Продемонстрировав средний палец, развернулся на выход. Коротко размахнувшись, я влепила ему крепкий подзатыльник. Не ожидавший подобного, мальчишка пошатнулся и, не удержав равновесия, оказался на коленях.

— Я тебе говорила, язык за зубами держать? — прорычала я, подкрепляя каждое слово все новым воспитательным аргументом. Зак шипел, прикрывая голову руками.

— Да, блин, Анька, больно же! — взвыл он.

— Зато бесплатно!

— А вы чего стоите, рты разинувши?! — накинулся мальчишка на вахтенных, старательно уворачиваясь от карающей длани, — Арестовывайте меня уже!

После этого вопля мужики вроде как очнулись, зашевелились, оттерли меня от подростка и, подхватив его под локти, повели прочь. Следом потянулся инструктор, после выразительного взгляда адмирала.

— Сурова ты, матушка, — покачал головой адмирал.

— Да потому что достал! — отмахнулась я, дуя на горящую ладонь. Воспитание дело тяжелое и без потерь не обходится. — Сколько?

— Тебе позже насчитают, когда ущерб будет оценен. А вот за палец я с ним отдельно поговорю, — внушительно оскалился адмирал.

— Ударишь — убью, — медленно поднимая глаза на мужчину, тихо пообещала я.

— А сама-то...

— А мне можно.

— Тьфу, на тебя, Романова! — адмирал, не стесняясь, передернул плечами. — Да, Ань. Тебя Лайра хотела видеть, подойдешь?

— Конечно, что случилось?

— Консультация нужна. Ань, у нее, кажется, опухоль нашли, — с Жана слетела вся суровость, оставляя за собой страх и растерянность.

— Успокойся, адмирал, — одернула я, — опухоль или есть, или нет, казаться она не может! Кто нашел, когда, где?

Я развернулась на пятках и пошла к лифтам. Дэмон едва поспевал за мной.

— Она на Вире была, у нее живот заболел, она к врачу пошла, ее посмотрели и сказали, что опухоль...

Жан обогнал меня, чтоб успеть нажать кнопку вызова лифта. Сейчас он нисколько не напоминал опору и надежу, управляющую твердой рукой десятитысячной оравой. Сейчас он был насмерть перепуганным мужем, трясущимся над единственной в жизни женщиной. Нет, родной, так нельзя! Шагнув в лифт, оглянулась, вытащила из кармана моток пластыря, оторвав зубами небольшой кусок, заклеила маленький глазок камеры и нажала на остановку.

— Эй, ты чего это делаешь? — нахмурился Жан.

— Лечить тебя буду, — оскалилась я, схватила за лацканы мундира и встряхнула, — адмирал, подбери сопли! Ты меня слышал? Что бы ни случилось, она не должна видеть тебя таким, понял?!

— Романова! Что ты себе позволяешь?! — возмутился адмирал, отдирая от одежды мои пальцы, к нему быстро возвращалась былая уверенность и суровость.

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно ухмыльнулась я, — а то мне уж показалось, что придется тебе по морде съездить, а бить адмиралов это последнее дело. Преступление похлеще подлетной пробки!

— Тебе никто не говорил, что ты ненормальная?

— Много раз. Я заскочу к себе и через пять минут буду у вас.

Вопреки моим ожиданиям адмирал вышел следом, и сиротливо мялся у порога, пока я заталкивала в 'аварийный' рюкзак ноутбук.

В адмиральской каюте было темно и тихо, если бы не тонкая полоска света, пробивающаяся из-под двери, можно было бы решить, что в помещении пусто. Жан провел ладонью по стене, включая свет, и беспомощно оглянулся на меня, молча умоляя хоть что-то сделать. Это 'что-то' я и не замедлила сделать — показала адмиралу кулак, напоминая о разговоре в лифте.

— Свари кофе, — приказала я, направляясь к закрытой комнате.

— Но я...

— Тебе там нечего делать, — отрезала я. — Когда будет можно — позову.

Двадцать минут спустя я направлялась к лифту, раздраженно поправляя сползающую с плеча лямку сдерживаясь изо всех сил, чтоб не начать плевать под ноги и ругаться вслух. Две минуты ушло на то, чтобы успокоить впавшую в панику женщину, занимающуюся самым идиотским делом — составлением завещания. Полторы минуты потребовалось на ознакомление с карточкой, заполненной корявым подчерком дохтера, секунд двадцать на борьбу с желанием удушить последнего. Записи ограничивались набросками осмотра, примитивным анализом крови и диагнозом. Новообразование в теле матки. Вот так — безапелляционно и неотвратимо. И никаких тебе биопсий, УЗИ и прочих излишеств, даже назначений на более углубленную диагностику!

Осмотр и анализы заняли не более семи минут, а все остальное время я, не особо блуждая в выражениях, популярно объясняла супружеской чете, что здоровье не купишь и обследоваться надо у 'своих' врачей, а не у чужих шарлатанов. Что у здоровой женщины климакс не наступает в тридцать девять лет, а если и наступает, то для полной уверенности должно пройти никак не меньше года, а не пару месяцев. Что да, действительно опухоль имеет место быть, уже около девяти недель и развивается она вполне по сроку и будет развиваться еще тридцать одну неделю, а после выйдет сама, практически без посторонней помощи! И вместо того, чтоб страдать всякой чушью типа завещания, нужно начинать продумывать, куда именно поселят эту отделившуюся 'опухоль'.

Дэмон, что твой баран, уперся рогом в зловещее слово, требовал определить злокачественная она или нет. Лайра смотрела на мужа широко распахнутыми, наливающими слезой глазами и только тискала широкую ладонь не в силах и слова вымолвить. А может, боялась спугнуть удачу, возраст все-таки и неспокойная жизнь уже давно, казалось, поставили жирную точку в этом разделе женской биографии. Пришлось пожать плечами, выводя на печать обнаруженное аппаратом УЗИ, и объяснить непонятливому мужчине, что о качестве 'опухоли' можно будет судить только лет через пятнадцать, никак не раньше. Вот по моим наблюдениям на гауптвахте, к примеру, сейчас сидит явно злокачественная, но я буду крайне благодарна, если с ней поскорее разберутся и отпустят. Мои просьбы просочились мимо начальственных ушей. Ну, конечно, куда им до меня, когда на еще теплой распечатке отчетливо видна начавшая распрямляться розовая саламандра с синюшным, прозрачным брюшком. Саламандра висела на ниточке пуповины, таращила огромные черные, чуть раскосые глазищи, еще не прикрытые пленочками век и посасывала едва наметившиеся пальчики верхней лапки. Обозвать рукой этот тонюсенький отросток язык не поворачивался. Красота неописуемая, что тут скажешь! Пока будущие обладатели 'опухоли' умиленно разглядывали червячка, яростно споря, на кого же он похож и, боги, мои боги!, находя свои черты, выскочила прочь, сравнительно дешево отделавшись от жертв современной медицины.

Дома было уныло и безнадежно пусто, я прошлась по каюте, включая везде свет, щелкнула пультом, заставляя ожить проигрыватель. Хрипловатый мужской голос, под мелодичные гитарные переборы размышляющий о богах, что иногда сидят в пивной, едва справлялся с 'эффектом присутствия'.

Пристроив рюкзак на кухонном стуле, полезла в морозильник, добыть чего-нибудь к ужину, но вспомнив, что Зак сегодня не придет, чертыхнулась и захлопнула дверцу. Певец закончил с богами и переключился на утверждение, что мы живы, находя тому с десяток подтверждений начиная от запаха травы и заканчивая узкой полоской рассвета. Я прислушалась и, действительно — живы! Вот только бы еще придумать, чем себя занять при этом! Надо бы почту проверить, ящик уже, небось, трескается от упавших на него посланий, но работать не тянуло. Ну и к черту — не развалится, он же электронный. Будь дома мальчишка, он бы нашел, чем меня занять... Черт, и спать еще рано. Как-то не очень тянет проснуться посреди ночи в пустой каюте один на один с собой и тыкаться по углам до самого утра, не зная, куда себя приткнуть. Только бы адмирал поскорее очухался от своего счастья и обратил взор на простых смертных, но ожидать великого прихода, я думаю, не раньше завтрашнего утра. Вряд ли Жан сейчас сможет оторваться от жены ради чужого хамоватого любителя показывать средние пальцы, так что сидим и ждем. Молча.