Волчица и пергамент. Том 7

Коул был уверен, что проснулся рано, но Кларк уже сражался с местной растительностью — срывал с каменных столбов виноградник, выдёргивал кусты, в общем, сражался за внешний вид будущего монастыря. Пусть даже размер места был таким, что, когда дело дойдёт до конца, начало снова зарастёт — он не сдавался.

— Что ж, Миюри, и твой меч пригодится, — сказал Коул, глядя, как Кларк пытался справиться с несколькими деревцами, вырвать из земли которые не удалось.

Девушка-сорванец холодно посмотрела на него сонными глазами и вытащила из мешка хлеб.

— Меч нужен рыцарю не для того, чтобы косить им траву, — проворчала она.

— Тогда помоги руками, — ответил Коул, вставая и направляясь к Кларку.

Миюри, не желая отставать, сунула хлеб в рот и с неохотой пошла за ним. Однако, несмотря на жалобы из её рта, если руки Миюри брались за дело, она прилагала все свои способности и быстро втягивалась в работу.

— Ладно, выдёргиваем! Раз, два, три!

Она не только раздавала указания двум глупым агнцам, но и сама показывала пример. Куча выдранных из земли кустарников и кустов росла, и когда люди останавливались отдышаться, они вдыхали запах свежей земли.

— Если так посмотреть, с этим можно управиться где-то за неделю.

Когда они, устроив очередную передышку, смотрели, как вокруг прыгали кузнечики, лишившиеся своего обиталища, Миюри вдруг вытянула свою тонкую шею и стала поворачивать голову в разные стороны, прислушиваясь к чему-то.

— Слышите? Кто-то едет. Слышен топот копыт.

Рыцарский турнир не окончен, она по-прежнему готова обнажить свой меч.

— Может, это высокочтимая принцесса Хайленд? — предположил Коул.

Возможно, она была готова взяться и за тяжёлую работу, если заботилась о своих подчинённых. Но Миюри так не считала. Скоро истина раскрылась и мужчинам, когда из-за деревьев показался всадник на лошади.

— Господин Ле Руа?

Округлых форм мужчина на лошади увидел их, улыбнулся и с воодушевлением замахал рукой.

Когда Коул был ребёнком, он недолгое время провёл вместе с этим человеком. Точнее, с ними были и другие люди, с которыми Коула свели его странствия. Знакомство с ним раскрыло Коулу истинный смысл слова "эрудиция". Вместе с тем Ле Руа произвёл на Коула впечатление не столько эрудицией, сколько бесстрашием и готовностью пойти на всё.

— Меня позвала госпожа Ив. Так, значит, Предрассветный кардинал, о котором везде говорят, на самом деле это Коул! Я, конечно, не мог этого так оставить и ночным кораблём — сюда!

Его коротко остриженные волосы наполовину поседели, но его объёмы и манера говорить остались такими же. Точнее, его размеры даже возросли, и, казалось, с возрастом он стал сильнее.

— Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз, господин Ле Руа.

— Последний раз — это когда я был на свадьбе господина Лоуренса. О, неужели это их дочь!

Встреча Миюри с воплощением барана Хаскинсом вызвало в ней трепет от присутствия Золотого барана, сейчас же список страшных людей в её сердце пополнился.

— Одно лицо, только блондинка!

Ошеломлённая Миюри пожала Ле Руа руку и немедленно спряталась за спину Коула.

— К слову сказать, — произнёс Коул, — это я должен был приехать к тебе.

— Не говори так! Как я слышал, ты хотел поговорить со мной о книгах, верно? Для любой книги встреча человека с ней происходит только один раз. Не сосчитать, ко скольким книгам я потерял возможность дотронуться, опоздав к встрече с ними на каких-то полчаса!

Когда говорят о книготорговцах, покупающих и продающих книги из тех, что дороже золота, представляют себе кого-то, похожего на аристократа в белых перчатках, но, похоже, подобные Ле Руа также не являются исключением среди книготорговцев. Если речь идёт о книготорговцах, гоняющихся за ценными книгами, то для них голос не может быть недостаточно громким, а отношение недостаточно жёстким, чтобы достичь цели.

— А, как неуважительно, — воскликнул Ле Руа и протянул руку Кларку. — Моё имя Ле Руа, я странствующий книготорговец. Если тебе понадобится книга по теологии, просто найди меня!

Кларк пожал протянутую руку, его глаза округлились даже сильнее, чем у Миюри.

— Итак, какую книгу ищет наш Предрассветный кардинал? Или... — так громко поинтересовался Ле Руа, что мог распугать всех кротов вокруг, затем он вдруг заговорил тихо и вкрадчиво. — Ты написал книгу, в которой изобличаешь Церковь?

— Что?

— Такие книги продаются очень хорошо. Есть немало истинно верующих аристократов, поссорившихся с Церковью. Если эти люди жаждут острых ощущений и собирают опасные книги, то они могли бы удовлетворить с помощью таких книг сразу и жажду мести, и верность Божьему учению, и своё чувство собственности. Просто замечательно!

Коул был намного выше книготорговца, но ощущал, что тот относился к нему со снисхождением и подавлял его. Ле Руа буквально пылал жадностью, его улыбка, какой не было даже у Ив, и с которой он к ним подходил, заставила Миюри, стоявшую за спиной Коула, в панике схватиться за рукоять меча. Опасаясь последствий, Коул набрался храбрости и остановил Ле Руа рукой.

— Нет-нет-нет, господин Ле Руа, я не писал такой книги.

— Не писал?

Коул помотал головой, на лице Ле Руа отобразилась обида обманутого подростка.

— Но ты собираешься?

— Ни то, ни другое.

— В самом деле? — давил книготорговец, но Коул снова покачал головой, заставив Ле Руа вздохнуть. — Когда соберёшься, пожалуйста, обязательно дай мне знать.

Впервые Коул встретил его с мешком Священных писаний для наёмников, пропахших сражениями, чтобы они могли на поле боя просить благословения Божьего. Похоже, с возрастом Ле Руа лишь округлил свои формы ещё больше.

Однако в основе плана Ханаана действительно лежала непримиримая критика Церкви, нюх у Ле Руа был хорош.

— Ладно, о чём же ты тогда хотел со мною поговорить?

— Мне очень жаль, но совершенно не о покупке или продаже книг.

Коул надеялся связаться с Ле Руа и в будущем к нему приехать. Из этого Ле Руа заключил, что у него есть возможность заполучить потрясающую книгу, и потому, ради не менее потрясающей прибыли, немедленно примчался сам. А если он нанял судно для ночного плавания, то обошлось это ему недёшево.

— Не говори так. Ты искал именно меня, а не обратился в какой-нибудь торговый дом, значит, у тебя была такая необходимость. Да и госпожа Ив, судя по её письму, пребывала в немалом смущении, что весьма небезынтересно.

Говоря о смущении Ив, Ле Руа захихикал, держась за свой живот. Ив как-то выразилась: "всё равно что поставить улей перед домом". Этот книготорговец был медведем, привлечённым запахом.

— Я хотел поговорить о том, как делаются книги.

— Что? — округлил глаза книготорговец, который время от времени тайно перепродавал запретные книги.

— Например, о запрещённом Церковью способе, позволяющем легко изготавливать много книг.

Сказав, Коул обнаружил, насколько богатым бывает выражение лица.

— Я знаю о таком... — неохотно выдавил Ле Руа, и всё его лицо выражало нежелание. — Вот как... Действительно, не обратишься в книжные лавки или к ремесленникам в городе.

Он тут же яростно почесал голову и, скривив губы, тяжело вздохнул. Круговертью своих чувств книготорговец обставил даже Миюри, настроение которой меняется быстрее зрачка кошачьего глаза.

— Но где ты это услышал? Этот способ придумали много лет назад в переплётной мастерской самого святого престола. Потом святой престол признал этот способ еретическим, и ремесленников схватили, прежде чем способ начал распространяться. Господи, об этом очень немногие слышали.

— Э-э... в общем, это... — произнёс Коул, сомневавшийся в том, что можно рассказывать Ле Руа о Ханаане.

— О, нет, это неуважительно, — поднял перед собой ладони Ле Руа. — Я не должен был задавать лишние вопросы.

В мире есть книги, владельцев которых будет преследовать Церковь за простое хранение их. Ле Руа, занимавшийся перепродажей таких книг, естественно, знал меру допустимого.

— В таком случае, преподобный Коул, я не буду спрашивать, зачем тебе этот способ, — Ле Руа приложил пухлую руку к груди, как бы обращаясь к Богу, а потом посмотрел на Коула. — Но я надеюсь, что ты сможешь мне пообещать...

Коул хотел было сказать, что не желает Ле Руа ничего плохого, но тот заговорил первым:

— Когда захочешь написать книгу, в которой изобличаешь Церковь, прежде всего, прежде кого бы то ни было уведомь меня.

— Э-э... я, это... — пробормотал Коул, не зная в замешательстве что ответить.

Но во взгляде Лк Руа он прочёл, что книготорговец никогда станет помогать, если не будет утвердительного ответа. Такой взгляд он встречал у Миюри, когда заботился о ней в Ньоххире.

Сама же Миюри из-за спины Коула смотрела на Ле Руа, потому что встретила человека сильнее её.

— Я обещаю, — произнёс он, наконец, слова, похожие на клятву на венчании.

Кларк, понимая, что ему лучше не слушать разговор между Коулом и Ле Руа, отвёл их в помещение, в котором был устроен прошлый ночлег, а сам вернулся к работе. Миюри последовала за Кларком. Сравнив увлекательное исследование развалин и скучный разговор о технике печатания в придачу к Ле Руа, подавлявшему её при вроде бы безобидном облике, она предпочла первое.

— То, что мы ищем, это единственный ускользнувший от инквизиторов ремесленник, — сообщил Коул, наливая Ле Руа вино, переданное Хайленд.

Ле Руа выпил половину одним глотком.

— Да. Помнится, после его побега в королевство никаких вестей о нём больше не поступало.

Коул был удивлён его осведомлённости, и Ле Руа шутливо вытер лоб.

— Прежде я работал в лабиринте библиотеки святого престола, поэтому у меня есть с ними связь. Кроме того, книготорговцы вроде меня уделяют много внимания новостям на такие темы.

Эрудиция Ле Руа неожиданно получила твёрдую почву — библиотеку святого престола. Возможно, и с Ханааном он встречался.

— Уделял много внимания, чтобы помочь ремесленникам в изготовлении книг? — спросил Коул.

Он ожидал, что способ быстрого изготовления книг был бы лакомым кусочком для книготорговцев, заставившим их исходить слюной. И потому Ле Руа мог знать, где искать ремесленника.

Ле Руа даже не улыбнулся.

— Напротив, почти все те, кто сообщал инквизиторам о местах, где скрывались ремесленники, были книготорговцами, перепродающими редкие книги — вроде меня, — Ле Руа со значением посмотрел на открывшего от изумления рот Коула. — В конце концов, они превратили бы единственную книгу во множество.

— Что!..

Что ж, выигрыш одной стороны должен принести потери другой.

— Ещё до признания способа еретическим против него ополчились гильдии переписчиков и гильдии изготовления перьев — сразу, как только узнали о нём. Они стали преследовать эту мастерскую. А с другой стороны, чем больше изготавливается книг, тем больше работы ремесленникам, изготавливавшим пергамент и бумагу, пастухам, художникам, рисующим тонкие миниатюры, они бы зарабатывали больше и больше денег, а потому они с нетерпением ждали его использования. Те из книготорговцев, которые торгуют редкими книгами, относятся к первым.

То есть в изготовлении книг задействовано много людей, имеющих несовпадающие интересы.

— В результате, если коротко, Церковь, сначала сама требовавшая от ремесленников изучить способ быстрого и дешёвого изготовления книг, вдруг объявила их вероотступниками и запретила это.

Для Коула стало новостью, что Церковь стала инициатором нового способа, возможно, Ханаан не хотел говорить об этом крайне несправедливом деянии по отношению к ремесленникам, что могло указывать на упомянутые им разногласия в Церкви. Может, те, кто при книгохранилище составлял и переписывал документы, поддержал изучение способа, чтобы облегчить работу, а те, кто преследовал еретиков, расценили способ как бедствие?

— Даже сбежав, ремесленники не ушли от опасности. Прокормить себя они могли, используя свои знания и умения, но грамотных в мире немного. Если кто и хочет купить себе книгу, то это или аристократ, или благочестивый священнослужитель. Круг весьма узок, и все они на виду.

Коул вспомнил, что только по тому, что кто-то покупал лучшие сладости и баранину, торговцы пришли к выводу о приезде высокопоставленных особ. Делать дешёвые книги — это как разжечь в темноте костёр, далеко видно.

— Поэтому, когда ремесленники отчаянно бежали, те из них, кто продолжил делать книги, быстро попались. Кого-то некоторое время скрывали аристократы или алхимики, но, рано или поздно, с ними случилось то же самое. При них были инструменты и навыки, и даже зная об опасности, они не могли не рискнуть. Такова трагическая природа этого рода ремесленников, она заставляла их проявлять себя, и их ловили.

— А как поступил ремесленник, сумевший скрыться?

— Возможно, был осторожней других, а может, был так напуган, что его не тронули.

Коул, разумеется, лишь по слухам знал, как охотятся инквизиторы. Рассказывают, они преследуют свою добычу подобно теням, если настигали, становились петлями на шеях жертв, лишая их сна и покоя.

— Но более всего вероятно, что ремесленника здесь вообще нет.

— Что? — спросил Коул, недоумевая, зачем Ле Руа сказал это, но лицо того было совершенно серьёзным.

— Даже если словить всех ремесленников, они могли уже успеть передать знания и умения кому-то ещё. Но этих людей можно будет в определённой мере сдерживать, пока они будут думать, что инквизиторы продолжают поиск тех, кто владеет этими умениями.

Упорство и хитроумие. Вот оружие Церкви против ереси и вероотступников ради защиты правильного учения о вере.

— Кстати говоря, я не слышал об этом всём уже много лет, оно практически вылетело у меня из головы. И вот ты заговорил об этом, — чуть вкрадчиво произнёс Ле Руа, будто боялся возвращения своего кошмара. — Ты же не просто по дороге услышал об этом, так?

Возможно, он по доброте душевной хотел предостеречь Коула от неосторожной игры с огнём.

— Прости... — сказал Коул, следовало учесть, что кто-то вроде Ле Руа, желая узнать источник сведений, мог просто спросить об этом. — Полагаю, что я знаю про опасности этого способа, но у меня есть причины найти этого ремесленника.

Одна из них — осуществление плана Ханаана, другая вытекала из ночного разговора с Кларком.

— Ты что-нибудь об этом знаешь?

Этот способ — настоящий кошмар книготорговца. Но, лицо Ле Руа, когда он покачал головой, похоже, не лгало.

Коул был не настолько наивным, чтобы верить, что Ле Руа знает местонахождение ремесленника. Но он надеялся, что людям его рода занятий может быть известно что-то, неведомое инквизиторам.

А вот про что Коул бы никогда не подумал, так это про то, что книготорговцы могли деятельно отыскивать таких ремесленников, чтобы выдавать их инквизиторам. И что для книготорговцев ремесленники, владеющие этим способом, являются не просто соперниками в их деле, а теми, кто может полностью разрушить их род деятельности. И как бы изо дня в день ни старались эти книготорговцы, сами скрывавшиеся от Церкви и торговавшие опасными книгами, найти ремесленников, последний из них не попадётся.