Волчица и пергамент. Том 7

Хотя у Миюри было две пары ушей, она не услышит, если ей скажут, что девушки не должны ездить верхом до замужества, поэтому Коул решил сыграть на её слабости к рыцарским романам.

— Всадники обычно облачаются в полный доспех. Ты такая тоненькая и невысокая, где ты найдёшь доспех, который сможешь носить?

Не говоря уже об оружии, копья у всадников большие и тяжёлые, а мечи — чуть не в рост человека. Пусть у Миюри и есть способности к фехтованию, но не хватит сил на оружие обычного размера.

— Так что даже если ты научишься ездить верхом, ты сможешь быть лишь глашатаем.

— Это верно...

Волчьи уши и хвост безвольно опустились. Что дано от природы, например, телосложение, того не переменить. Коул ожидал, что её иллюзия, в которой она мчится на коне, размахивая огромным мечом, развеется, как дым, но Миюри вдруг вскочила с криком "Отлично!".

— Тогда я должна больше есть, чтобы позволить моему телу вырасти!

— Чего?

— Ладно, хорошо, давай, брат, идём! Разве здесь на первом этаже нет таверны? Я одним глазком заглянула на кухню, там в ушате такие большие угри!

Миюри схватила Коула за руку и потащила из комнаты. Он-то думал, что взял над ней верх на сей раз, но в следующий миг проиграл. Эта волчица сама скользкая, как угорь.

— Ты действительно каждым годом всё больше и больше становишься похожей на госпожу Хоро...

— Мм? На маму?

Всё, о чём Коул мог про себя молиться, это чтобы с любовью к выпивке это было не так.

В итоге все сытно поужинали угрями, а на следующий день отправились в торговый дом Вадер.

Сарентон в основном обменивал шерсть из внутренних районов королевства на морепродукты и прочие товары, получаемые через морские порты, а торговый дом Вадер являлся крупнейшим продавцом шерсти. Местоположение торгового дома Коул узнал от владельца постоялого двора. Потом все обсудили предстоящее посещение торгового дома, где предполагалось узнать происхождение бумаги. Поскольку цель расспросов раскрывать было нельзя, решили притвориться сборщиками налогов из Раусборна, иначе их интерес к бумаге мог вызвать подозрение, что они на самом деле являлись инквизиторами. Те, кто изучает знаки на бумаги для своего расследования, могут быть либо сборщиками налогов, либо инквизиторами. И Коул с Ханааном были больше других похожи на сборщиков налогов. Любительница приключений Миюри, конечно, не переставала оспаривать это решение.

— Почему брат с Ханааном?! — возмутилась она. — Это несправедливо!

— Госпожа Миюри, если ремесленник узнает от торгового дома, что его ищут, он может сбежать, — ответил Родос, и Миюри вздрогнула. — Так часто случалось, когда мы приходили наставлять на путь веры погрязшие в грехах церкви. Поэтому помоги мне постеречь задний выход.

Осознав, что приключение ещё не завершено, Миюри прекратила спорить. Она поблагодарила Родоса, и тот застенчиво улыбнулся, став на миг обычным подростком.

— Она такая бойкая с утра, — с радостным видом сказал Ханаан, подходя к торговому дому.

— Не могу дождаться, когда её характер избавится от дикости... — ответил Коул и Ханаан улыбнулся.

В торговый дом Вадер въезжали и выезжали из него груженные шерстью повозки. Коул глубоко вздохнул, готовясь к действиям, и тут Ханаан вдруг сказал:

— Преподобный Коул, большое тебе спасибо.

Коул решил, что он не расслышал. Но Ханаан, разглядывавший вывеску торгового дома в виде овцы, повернулся к нему и пояснил:

— В действительности мы не думали, что сможем найти этого ремесленника.

— То есть...

Ханаан опять улыбнулся и опустил взгляд, потом он посмотрел в сторону, где шли к заднему выходу торгового дома довольная Миюри и Родос, кажется, чувствовавший себя не вполне уютно.

— Мы всегда лишь прятались в полумраке книгохранилища, сетуя на своё бессилие. А потом мы услышали о том, кого называли Предрассветным кардиналом, который там, за стенами книгохранилища, боролся за очищение Церкви. Лишь тогда мы, наконец, набрались мужества не поддаваться злу и оставили святой престол, готовые умереть.

Однажды Хайленд пошутила, что Ханаан воспользовался переговорами, как поводом, чтобы встретиться со своим героем.

— Деньги на мою поездку моим товарищам удалось собрать с большими усилиями. Когда я встретился с досточтимой принцессой Хайленд и рассказал о плане, который мы составили в книгохранилище, я ощутил, что мы действительно боремся с целым миром. Вот так...

Трое крепких мужчин протащили мимо них повозку с горой шерсти выше роста человека и затянули её на разгрузочную площадку торгового дома.

— Я даже и мечтать не мог, что ты найдёшь след ремесленника и настолько далеко продвинешься в поисках.

Ханаан на самом деле не надеялся найти ремесленника. Он и его сподвижники привыкли к мысли, что они лишь пешки, бессильные перед этим миром. И потому даже один их шаг из своего полумрака стоил дорогого.

— И поэтому, когда я узнал о досточтимой наследнице королевского трона Хайленд, мудрой и решительной, мне стало очень стыдно.

Наверное, он с наследницей говорил о своих сомнениях, когда Коул и Миюри вошли в комнату Хайленд сообщить, что они напали на след ремесленника. В тот момент сомнение так пропитало самый воздух в комнате, что она казалась завешенной тюками хлопка, и Хайленд обсуждала с Ханааном возможности изготовления Священных писаний, вовсе не полагаясь на ремесленника и используя труд переписчиков, а потому и поиск денег на оплату их работы.

Ханаан посмотрел на Коула и выдал очередную улыбку, немного грустную.

— Досточтимой принцессе Хайленд не следует приносить в жертву саму себя. Я предложил план, и ответственность должен нести я. Я должен предотвратить это, даже если надо будет сговориться с господином Ле Руа, — заявил Ханаан.

Торговый дом Вадер, похоже, занимался торговлей во всём, что имело отношение к шерсти. Странствующий торговец вышел с разгрузочной площадки с несколькими парами больших ножниц для стрижки овец. Когда он отошёл достаточно далеко, Коул спросил:

— Ты собираешься вытащить и продать книги из книгохранилища?

Ле Руа торговал книгами, стоящими дороже золота равного веса, а в книгохранилище святого престола имелись книги любых видов. При наличии злого умысла Ханаан со своими сподвижниками мог заработать сколько угодно, но они выбрали путь истины и сохранения чистоты помыслов.

Ханаан молча посмотрел на Коула, не подтверждая и не опровергая. Коул знал, что "не лгать" являлось заповедью для священнослужителей, это молчание было красноречивым. Если бы Коул лишь вчера оставил Ньоххиру, он бы схватил Ханаана за плечи и стал бы убеждать отказаться от этой губительной затеи. Но путешествие оставило на нём свой след.

— Всё будет в порядке, если удастся найти ремесленника, — произнёс Коул то, что, как ему казалось, сказала бы сейчас Миюри, он даже попытался воспроизвести её интонации, всё равно было так шумно, что она от заднего выхода его не услышит. — А если не удастся, подумаем о других возможностях.

Потом, после некоторых колебаний, он ободряюще хлопнул Ханаана по спине. Тот был ростом лишь чуть выше Миюри и легко от толчка двинулся вперёд и сделал шаг.

Но не остановился и сделал второй шаг.

— У меня всё ещё есть... — сказал он, силясь выдавить улыбку, — у меня ещё есть вера!

Коул вошёл в ворота торгового дома вслед за ним, отставая на шаг.

При первой встрече в комнате Хайленд Ханаан почти ошеломил Коула спокойствием, но сейчас он казался простым ранимым юношей, какими бывают в его возрасте. Чтобы помочь ему успокоиться, Коул прошептал:

— Ты же веришь в Бога?

Ханаан, вытягивая шею, повернул к Коулу голову, посмотрел на него искоса широко раскрытыми глазами и, улыбнувшись, как мальчишка, ответил:

— Конечно!

Потом он выпятил грудь и прокричал в сторону разгрузочной площадке, где все с шумом сновали туда-сюда:

— Прошу прощения! Мы из Раусборна! Владелец торгового дома здесь?

Голос Ханаана прозвучал очень чисто и ясно для подобного места. Торговцы, покупавшие продававшие шерсть, в любопытстве тянули шеи, а грузчики и работники торгового дома растеряно моргали.

— Я владелец... Что у тебя за дело ко мне? — произнёс с некоторой настороженностью доброжелательного вида мужчина, вышедший на разгрузочную площадку, когда какой-то юноша ворвался на территорию торгового дома.

Ведь Коул и Ханаан были, кажется, одеты не так, как торговцы.

— Благодарю тебя, что нашёл время встретиться. Мы приехали по распоряжению гильдии сборщиков налогов в Раусборне.

Последние слова Ханаан произнёс еле слышно, чтобы люди вокруг не услышали. Владелец торгового дома Вадер, продававшего овечью шерсть в Раусборн, ахнул и спросил:

— Эй, в чём дело? Мы не сделали ничего плохого...

Торговцы не бывают совершенно невинными. Однако Коул с Ханааном были здесь не для выявления попыток подсыпать песка к шерсти для веса или выдать дешёвую шерсть за более качественную и дорогую.

— Мы знаем, то ваш торговый дом ведёт торговлю честно. Но сопроводительный список ваших товаров входит в число свидетельств, требующих изучения. Мы просто хотим попросить тебя о помощи, — Ханаан вынул бумагу, найденную в гильдии сборщиков налогов. — Где была приобретена бумага для этого перечня?

— Прости мою невежливость, — произнёс владелец, облегчённо вздохнув, раз дело касалось не его, и взял бумагу. — Тут, значит... ага, это отправлено нами и отгружено отсюда... Эй, тащи вон оттуда записи по учёту!

Последнее владелец крикнул пареньку, пытавшемуся тайком подслушать разговор. Потом он сравнил бумагу с записями отгруженных тюков шерсти. Даже днём на разгрузочной площадке было довольно темно, но опытному глазу это не составляло труда сравнить бумаги.

— Да, точно такая же. Изготовлено в мастерской по изготовлению бумаги, хозяин там — Сиато, мастерская здесь, прямо городе.

— Хозяин Сиато... — повторил Ханаан, взглянув на Коула. — А не подскажешь, как их найти?

— Конечно-конечно, мастерская Сиато находится на улице Ремесленников к северу от церкви. Так вышло, что там рядом несколько мастерских по бумаге и пергаменту, там уже спросишь.

Ханаан забрал у владельца бумагу и пожал ему руку:

— Благодарю за помощь, и процветания вашей торговле!

Владелец чуть улыбнулся — зря беспокоился — и последил, как уходят Коул и Ханаан. Когда они вышли из затенённого разгрузочного двора, по их глазам сразу ударило солнце. Орландо, наблюдавший за происходящим из переулка напротив, поднял руку, интересуясь состоянием дел.

— Преподобный Коул сохранял полное спокойствие, благодаря чему всё быстро выяснилось.

Самому Коулу было очевидно, что он ничего не делал, просто стоял, так что Канаан, наверное, так сказал, чтобы Коул не чувствовал себя бесполезным. Он поманил Ханаана пальцем и сказал:

— Это преподобный Ханаан справился со всем.

— Не стоит. Ты, преподобный Коул, оказал мне большую поддержку, стоя рядом со мной.

Ханаан, с такой утончённостью державший себя перед Хайленд, так спокойно улыбавшийся, на самом деле очень нервничал. И Коул решил не воспринимать его слова лишь как проявление вежливости. К тому же Ханаан говорил с большой искренностью, возражение Коула было бы для него сейчас чем-то вроде ледяного душа, вряд ли стоило это делать.

План Ханаана был подобен мечте, это значит, что, даже если мечта не сбудется, она останется камнем на пути мирового потока. Он вышел из сумрака, который не смогла осветить своим блеском Церковь, и пришёл в королевство, чтобы увидеть солнечный свет. Коул не чувствовал себя униженным тем, что Ханаан сделал намного больше его, это вселило в него уверенность, что Ханаан добьётся успеха.

Собравшись, они все вместе пошли, как им подсказали в торговом доме Вадер, в часть города к северу от церкви. В этом месте, перенаправлявшем потоки овечьей шерсти, сосредоточились выстроившиеся в длинный ряд мастерские по производству бумаги и пергамента, впрочем, найти среди них ту, владельцем которой был Сиато, оказалось нетрудно. Владельцы мастерских часто бывали вспыльчивыми, и Миюри решила, что на сей раз пришёл её черёд действовать. Она с книгой лицедеев в руках метнулась в мастерскую, в то время как охранник Ханаана с Родосом зашли сзади, чтобы отрезать владельцу путь к бегству.

Коул, Орландо, Ханаан и Ле Руа стояли в стороне, наблюдая, как Миюри показывала книгу преисполненному достоинства и имевшему занятой вид владельцу. Было распространено довольно много экземпляров книг, и владелец должен был помнить человека, который купил бумагу для них, так что у Миюри были неплохие позиции, чтобы пробить защиту владельца, если бы он покрывал ремесленника. Однако ожидания Коула были перекрыты с лихвой почти мгновенно.

— Что, этот дурень, наконец, вляпался в беду? — пророкотало над улицей так, что Миюри, сжавшись, на полусогнутых ногах шагнула назад.

Орландо, оставив на месте ошеломлённого Коула, бросился через улицу вперёд. Коул, чуть придя себя, последовал за ним.

— Хозяин, знаешь, кто сделал эту книгу? — спросил Орландо.

Владелец увидел приближавшегося рыцаря, а за ним и Коула, и скривился, словно предвидел, что всё кончится плохо.

— Что тут поделаешь... Слышь, слышь, мне без разницы, какому аристократу нанёс оскорбление этот дурень, но это не касается моей мастерской. Я хочу сразу это прояснить!

Несколько ремесленников за спиной владельца тихо переговаривались, с тревогой поглядывая на нежданных гостей. Владелец, похоже, решил, что какой-то аристократ счёл, что тот ремесленник нанёс ущерб его чести, и послал людей закрыть мастерскую.

— Так ты знаешь, кто сделал эту книгу? — снова спросил Орландо, приближаясь к владельцу и не собираясь развеивать его заблуждение.

Рыцарь держал себя величественно, сурово вперив во владельца орлиный взгляд верного пса аристократа, таким его не доводилось видеть в доме Хайленд. Но владелец при несколько меньшем росте был достаточно плотным, тяжёлый труд сделал его тело сильным. То же можно было сказать и о ремесленниках за его спиной, и некоторые из них в глубине уже начали подбирать подручные средства в качестве оружия. Родос и охранник Ханаана подошли ближе из переулка, готовые обнажить мечи.

Коулу хотелось бы разрядить возникшее напряжение, но он был одет, как писарь или советник на службе аристократа, если он не будет вести подобающим образом, то может всё испортить. Однако, учитывая поведение Орландо и владельца, первыми сдавать назад охраннику Хайленд явно не следовало. Поэтому Коул решился приблизиться вплотную и попытаться остановить это противостояние. В этот момент его остановила чья-то рука. Он повернул голову и увидел Миюри.

— Вы, вы, не надо драться, — сказала она нежным голосочком, потупившись и прижимая рукой книгу к груди.

Коул опасался, что владелец рассвирепеет и скажет ей убираться вон, но вместо этого прозвучал звук, похожий на низкий стон — "ууу... у-у-у". Стон облегчения. Невинные глаза Миюри заставили отвернуть взгляд и Орландо, и владельца.

— Хм, — сказал владелец, — нельзя из-за такой ерунды пугать ребёнка до слёз.