Гарри Поттер и много - много крови. (Закончен)

По школе опять нельзя было свободно пройти из-за авроров. С ними даже заявился какой-то старый вояка весь искалеченный, в шрамах и с волшебным глазом, что никогда не оставался неподвижным. Этот тип с самого порога обложил директора такими эпитетами, что проходящие мимо первокурсницы падали в обморок, а старшекурсники запоминали и записывали.

Не знаю что сделал Дамблдор, но его и в этот раз не сняли с поста директора. Вскоре учебный год подошел к концу, а вместе с ним и время отведенное Гермионе на разработку плана.

— Герми, надеюсь, у тебя есть план? — Мы как всегда собрались в библиотеке.

— Как ты и просил, это будет зрелищно, — по её лицу расплылась мечтательная улыбка, — я превзошла саму себя.

— Земля вызывает Гермиону, — Малфой пару раз щелкнул пальцами у нее перед лицом.

— Простите. Так вот, по моему замыслу мы сможем убить двух зайцев сразу. В прямом смысле этих слов. Всё это время я варила очень сложное зелье, его еще называют жидкий Империус. План таков: я дам его Локхарту и прикажу убить Филча в Большом зале, у всех на виду, потом он произнесет какую-то пафосную речь и выпьет вот это, — она достала из портфеля пузырек с зеленой жидкостью,— эта гадость мгновенно растворяет любую органику.

— Я иногда задаюсь вопросом: кто из вас страшнее?

— Я, просто, всегда выполняю работу с максимальной эффективностью, Драко.

— Ну кто ж знал, что она туда полезет до тренировки. Я ничего не мог сделать.

— Не оправдывайся. Все что произошло — к лучшему, не приходится за ней гоняться теперь.

— Гарри, а ты придумал, что с василиском делать? Я собиралась заехать к тебе в конце лета, но этот змей меня пугает.

— Если ничего не помешает то я, наконец, доберусь до особняка во Франции этим летом. Думаю переправить его туда.

Еще немного посидев мы разошлись по своим делам. Гермиона пошла исполнять свой план, а мы готовится к последнему экзамену. Через пару дней нас ждет великолепное шоу.

Эти дни пролетели незаметно. Большой зал празднично украсили и на ужин подали деликатесы и вино. Это был единственный день в году, когда на столах появлялось что-то спиртное. Дамблдор толкнул речь и все принялись за еду.

Несколько минут спустя началось. Локхарт вышел в центр зала и начал свою пафосную речь:

— Сегодня я Гилдерой Локхарт спешу сообщить вам еще одну радостную новость — я раскрыл личность подлого преступника терроризировавшего школу весь этот год. Я рисковал жизнью и здоровьем на моем пути к справедливости. Преступник зол и коварен, вы все его знаете но ни один из вас никогда не назовет его имени. Никто даже помыслить не сможет, что он способен на такое. Но запугивать нас это одно, а вот безжалостное убийство уже второго члена семьи Уизли... Этот человек не знает жалости, не испытывает угрызений свести. Этот человек — Аргус Филч.

Локхарт резко повернулся и указал на замершего в углу завхоза.

— Я сам стану его судьей и палачом, я взвалю на свои плечи еще и эту ношу, но избавлю мир от Зла, — с этими словами он выхватил палочку и прежде чем кто-нибудь успел его остановить, выкрикнул, — Avada Kedavra.

— Эту мою победу надо отметить. — Он выпил уже знакомую зеленоватую жидкость — растворитель и медленно, с улыбкой на лице растаял.

Малоприятное зрелище. Сначала растворились рот и гортань, потом, по мере того как жидкость продвигалась всё ниже, грудь и живот. Его одежда тоже начала растворяться, открывая всю картину происходящего. Вскоре на пол выпали кишки и некоторые внутреннее органы, продолжая исчезать на глазах у изумленной публики.

Некоторые студенты попадали в обморок, в основном младшекурсники. Гермиона тоже не выдержала сотворенного ею же зрелища и теперь валялась на полу. Девушки начали вопить как резанные, парни — блевать со страшной силой.

Вскоре от Локхарта ничего не осталось. И самое ужасное в этой сцене было не в том что его растворило, а в том как это было сделано. До последнего момента он улыбался, пока было чем, и не проронил ни звука.

Опомнившееся профессора поспешили убрать останки и начали выводить всех из зала. Большинство учеников уже были неспособны сделать это самостоятельно. Их левитировали в лазарет.

На выходе из зала меня догнал Дамблдор:

— Гарри, мальчик мой, нам необходимо поговорить. Немедленно, в моем кабинете.

— Да, директор.

Он, по-моему, даже не услышал. Схватив меня за руку он помчался в свой кабинет.

— Гарри, присаживайся. — У этого гада даже дыхание не сбилось, крепкий однако дедуган.

— В этом году произошло много странных и страшных вещей, — он стал поглаживать своего феникса, а заметившая меня Распределительная шляпа попыталась еще глубже забиться в угол, — я вижу в этом нехорошее предзнаменование. Я считаю тут приложили руку приспешники Вольдеморта. Я беспокоюсь за тебя, Гарри. Поэтому я лично провожу тебя домой завтра и повешу на дом дополнительную защиту.

— Это так необходимо, сэр? — У меня всё похолодело внутри. Этот гад рушит все мои планы и может узнать то, что ему знать не положено.

— Увы, мой мальчик. А теперь иди к себе.

— Доброй ночи, сэр.

Надо срочно принимать меры, иначе всё пойдет прахом.

— Драко, — я влетел в спальню подобно урагану, — идем в совятню, надо срочно отправить письмо.

Вот за что я его ценю так это за умение не задавать вопросов в критические моменты. По пути я ему рассказал о беседе с директором.

Зайдя в совятню я быстро написал коротенькое письмецо, своим родственничкам, о том как надо себя вести при встрече и чем для них может кончится неповиновение. Лишь увидев, как филин с моим посланием исчезает в ночи я немного успокоился.

— Чувствую, у меня будет безрадостное лето, Драко.

Глава 22.

Утро встретило меня серостью и унынием вовсе не потому, что не было солнца на дворе, а всё небо затянуто облаками. И угораздило же меня вчера так нажраться. Голова раскалывается, словно там демоны пляшут.

Во всём виноват Малфой. Он вчера вместе с поздравительной открыткой прислал бутылку французского вина двадцатилетней выдержки. Естественно, я не удержался и выпил её всю. Хотя я в любом случае выпил бы её полностью, в этом доме опасно оставлять такие вещи без присмотра. Дурсли хоть и боятся меня как черт ладана, но рисковать не стоит.

Спустившись на кухню, в поисках любой пригодной для утоления жажды жидкости, я обнаружил там все семейство. Они бурно обсуждали показываемую по телевизору мутного вида тетку.

— Таким гадам место на виселице! — Бурно жестикулируя и брызжа слюной вещал дядя Вернон. — Только и делают, что позорят род людской.

— Чё разгалделись, мудаки? — у меня и так голова болит, а он еще и орет как резанный. Этим летом они со мной невероятно обходительны и вежливы, сказывается благотворное влияние демонстрации Силы проведенное в начале.

Дамблдор, как и обещал, привел меня к самому порогу дома. Он даже прокатился в машине Вернона от вокзала. Дядя потом её мыл, чем только можно: непривычен, оказался, старый волшебный желудок к чудесам автопрома. Потом старик, всё еще бледный, наложил на дом кучу следящих заклятий и особое заклинание "Надзор" на два квартала, и это не смотря на то, что здесь уже было такое от Министерства.

Дамблдоровский надзор оказался с сюрпризом, он регистрировал не только обычные заклинания, но и беспалочковые, так что я лишился возможности изжарить Дурслей, не выходя из дому. Когда директор свалил я решил укрепить веру родственничков в мою явную асоциальность путем изгибания железного лома. Вытащив оный из гаража и напитав тело Силой, я с легкостью согнул его пополам и недвусмысленно им намекнул, что со мной лучше не связываться.

— По телеку показывают беглую преступницу, — сказал Дадли, усердно пытаясь проглотить еще одну оладью; теперь он вообще шелковый, — и папа высказывает свое мнение по этому поводу.

— Но нафига то так орать? — я сел за стол, — Дадли, организуй завтрак. И питья побольше, апельсиновый сок подойдет.

— Гарри, — тётя поджала губы, словно ругательство сказала, — сегодня приезжает тетушка Мардж, она погостит у нас неделю. Мы не говорили ей о том, кто ты на самом деле, а сказали, что ты учишься в школе святого Брутуса. Мы бы хотели, чтобы ты вел себя прилично в её присутствии.

— Если эта тварь, — дядя покраснел от гнева, ведь это о его сестре я так лестно отзываюсь, — скажет хоть слово о моих родителях, то пожалеет, что на свет родилась. И вот что еще, я не собираюсь освобождать комнату для гостей, так что...

— Ты предлагаешь моей сестре спать в той комнатушке, что раньше ты занимал? — теперь он пыхтел не хуже паровоза. — Да я с тебя сейчас шкуру спущу, негодный мальчишка.

— Вперёд и с песней, одним ртом будет меньше. — Безразличный голос и небрежное намазывание оладьи вареньем сделали своё дело. Дядя стушевался и уже спокойно произнес:

— Ну, я пошел, Петунья. Поезд Мардж прибывает в десять часов.

Эта тварь, гордо именуемая сестрой Вернона, та еще скотина. Это, наверное, клон дяди. Я даже подозреваю, что она усы специально сбривает, чтобы не палится. Такая же толстая, не обремененная интеллектом и зачатками культурного поведения, как и её брат.

От нечего делать я пошел смотреть телевизор в гостиную. Примерно через час послышалось урчание двигателя и к дому подъехал дядин джип из которого выплыло это. Кажется, она еще больше растолстела. Я вышел на улицу через заднюю дверь, не хотелось портить день еще больше.

Как-то так странно получилось, что всю неделю я вел себя вполне прилично. Она, на свое счастье не упоминала моих родителей, а я, так и быть, пропускал мимо ушей оскорбления в свой адрес. Так бы всё и закончилось вполне благополучно, если бы не услышанная из кухни фраза:

— Ты не виноват, Вернон, что мальчишка неисправим, что поделать, коль он уже родился с гнильцой. С собаками тоже всегда так. У дурной суки — дурные щенки!

Колдовать мне нельзя, а убивать её руками противно. Хорошо, что я так и не использовал то взрывное зелье, что для василиска сварил в прошлом году. Я взял пузырек и отправился на кухню.

— Аа, мальчишка, — гаркнула эта стерва, — налей мне еще вина.

Вина? Отличная идея. В состав зелья входит кровь единорога, а значит одной капли достаточно, чтобы на нее пало проклятье. Неудача во всём. Если есть шанс какого-то неблагоприятного события для проклятого, то это событие наступит. Зачастую с летальным исходом.

Я взял у нее бокал и отошел к разделочному столу, где стояла еще не откупоренная бутылка какого-то дешевого портвейна. И они еще это вином зовут, неудачники. Стоя к ним спиной я влил в бокал несколько капель зелья и отдал его Мардж.

Реакцию зелья на алкоголь и желудочный сок я зря не учел. А может это проклятье, сработало так оперативно.

Сначала она принялась икать, потом изо рта повалил пар. Она стала орать и хвататься за живот, упала на пол и стала биться в конвульсиях. Во колбасит. У нее изо рта пошла пена, а живот стал раздуваться до невероятных размеров.

Я едва успел прикрыть тарелкой торт и спрятаться за дверью, как её разорвало. Зрелище не для слабонервных. Вся кухня в ошметках, полупереваренном ужине и дерьме. Тётя валяется на полу без сознания, дядю хватил удар и он бледнея, хватаясь за сердце сползает под стол. Жуть, одним словом.

Хорошо, что я успел прикрыть торт. Забираю его, прихватив заодно чайник с заваркой, и отправляюсь к себе. Но в доме надо прибрать.

— Дадли! — слышу топот ног по лестнице и вот он передо мной. — Позвони в скорую, там твоя тётя издохла и отец вскоре к ней присоединится. Заодно пусть приберутся на кухне.

Откусив немного торта отправляюсь к себе. Надо еще летнее задание сделать, да выбраться завтра в Косой переулок за покупками.

Глава 23.

Через полчаса приехала скорая, а с ней и полиция заодно. Видя такое действо подтянулись соседи. Я же спокойно сидел у себя в комнате и ел торт, посматривая при этом телевизор. Ко мне заглянул полицейский и видя такую идиллическую картину застыл на пару минут.

— Ты кто такой? — пришел он в себя и задал гениальный вопрос.

— Игра твоего воображения, придурок. Смотри мне в глаза — Legilimens! Нет здесь никого.

Постояв еще немного, проморгавшись и покрутив головой, полицейский вышел. Это не Империус конечно, но на пару часов хватит, думаю, к тому времени они уберутся отсюда.

Мой натренированный слух уловил негромкий хлопок апарации с улицы. Такое столпотворение привлекло внимание старика, надо прикинуться идиотом, типа я здесь не причем.

— Гарри, — старик появился в дверях и как тот полицейский застыл, не веря своим глазам, — Гарри, что здесь произошло?

— Здравствуйте, профессор. Понятия не имею, я здесь весь вечер просидел. Хотите торта? — похоже, это его добило.

— Какой торт, Гарри, там на кухне труп, а твои дядя с тётей в машине скорой.

— О, ужас, — я изобразил неподдельную панику и вскочил с места, — я могу чем-то помочь?

— Нет, Гарри, это не в твоей компетенции, и не в моей, пусть маглы этим занимаются. Но, ты не можешь здесь оставаться более. Я думаю, семья Уизли примет тебя до конца каникул.

— Смерти моей хотите, профессор? Я слизеринец, близнецы быстро доделают то, что Волди не сумел.

— Хм, — похоже, он вспомнил, что эти паршивцы творили в школе, — наверное, ты прав. Но куда тебя отправить?

— К Малфоям.

— Этого еще не хватало, нет. Но ты подкинул мне хорошую идею. Думаю Андромеда Тонкс не откажет мне в этой маленькой просьбе. Возьми меня за руку.

Я схватил свой кейс и взял его руку. Рывок апарации и мы стоим перед небольшим домом, очень похожим на тот, что остался позади.

На порог вышла стройная женщина лет сорока, в магловской одежде но с палочкой в руках.

— А, это ты Альбус. Что привело тебя сюда? И кто этот мальчик?

— Это Гарри Поттер и я прошу приютить его до конца каникул.

— Поттер? Так и быть. Заходи в дом Гарри.

— Спасибо, Андромеда. — Старик апарировал.

— Сделайте мне портал до Дырявого котла, и я не буду обременять Вас своим присутствием.

— Ни в коем случае. Теперь я ответственна за тебя Гарри.

— В любом случае нам придется туда отправиться, мне необходимо сделать покупки к школе.

— Этим займемся завтра, а сейчас пошли в дом, познакомлю с семьей. С дочерью, если быть точной, муж еще на работе.

Мы прошли в гостиную. Напротив телевизора сидела девушка, лет двадцати, с фиолетовыми волосами.

— Нимфадора знакомься, это Гарри Поттер. Гарри, как ты, наверное, понял, это и есть моя дочь. Я пойду, приготовлю чаю.

— Что-то мне твоё лицо знакомо...

— Я училась на седьмом курсе, когда ты на первом.

— Аа, точно, небезызвестный метаморф, умница, красавица и одна из лучших учениц факультета Когтевран. Не любишь свое имя и свой дар.

— О..откуда ты всё это знаешь, — она немного зарделась, а волосы стали хаотично менять цвет, — я даже вблизи тебя тогда не видела.

— А вот такой я замечательный, в том смысле, что замечаю много.

— Да? А что еще ты заметил? — язвительность ей не к лицу.