Авантюристы, или на службе у короля

Тогда мы поехали на левый причал. И снова неудача! Мы даже с кареты вышли, а вдруг чего-то из окошка не заметили. Но нет!

— Подождите! — внезапно Миолета замерла. — Кати еще говорила, у него крыша по весне прохудилась. А я такую крышу, точнее, дом с такой крышей возле правого причала. Он один из самых последних на улице. Может, это он?

Пришлось возвращаться. Но найти новую возницу оказалось проблемой. На этой улице их просто не было. Сколько ни стояли мы, выжидая, ни одна не проехала! Пришлось выйти на параллельную улицу. Там-то транспорт и нашли. Кальконе снова не пожадничал. Пообещал деньги за скорость, так что, домчали нас с ветерком.

В принципе, найденный дом отвечал описанию Кати. Кирпичный, без штукатурки, даже без нормальных оконных рам. Да и "цветы" присутствовали — два наполовину засохших куста, на одном из которых все еще виднелись листочки. Даже цветок в самой середине куста обнаружился. Всего один. Но для горделивых слов: "Уу меня домик весь в цветах" по мнению Кати, годился и он.

Миолетта постучала в двери.

— Кати, это я, — крикнула девушка.

— Кто я? — из-за двери донесся настороженный голос.

— Это Кати! — радостно объяснила Миолетта. — Я ее узнала.

— Миолетта, помнишь меня?

— Не помню я никакой Миолетты. Убирайтесь отсюда! Нечем у меня поживится. У самой денег нет!

— Какие деньги? — оторопела девушка. — Миолетта я, ученица Аннет. Неужели забыла?

На мгновение дверь отворилась. Белесые пальцы ухватились за платье Миолетты и хотели затащить его владелицу в дом. Но, неудача! Ксавиан придержал двери и мы, не смотря на протесты хозяйки дома, ввалились внутрь.

Кати оказалась девушкой среднего возраста, лет на пятнадцать старше меня самой. Она была блондинкой, если, конечно, светлая прядь показавшаяся из ее платка, кое-чем напомнивший мне тот, в котором я изображала старуху перед стражником, была частью ее волос. Глаза у девушки были голубые, насупленные. Кожа белая, почти прозрачная.

Возможно, когда-то она и прислуживала самой герцогине, но сейчас на девушке были лохмотья — старое поношенное платье с залатанным воротником да грязные туфли.

— Что с тобой случилось?! — с неподдельным волнением спросила Миолетта, окидывая взглядом фигуру Кати. — Тебя и не узнать! Ты ведь всегда выглядела, будто не прислуга, а, по-меньшей мере, графиня какая-то.

— Раз ты меня узнала, значит, плохо я принарядилась, — с досадой протянула бывшая камеристка герцогини. — Что вам нужно? И кто вы вообще такие?

— Мы ищем убийцу Аннет. Думали, вы сможете нам помочь. И знаете, — протянул Кальконе. — Увидав вас, мы полностью убедились в правоте наших мыслей.

— Задавайте свои вопросы, — буркнула Кати.

— Он всего один. Кто и почему убил вашу госпожу? Вы ведь наверняка, знаете ответ. Иначе не прятались бы тут.

— Что мне за это будет? — поинтересовалась девушка.

— Мы не отведем вас в полицию. А вас ведь уже несколько дней разыскивают. Но вы знаете, что для вас это опасно. Вот пытались не попасться им на глаза. Но прогадали. Вас жадность сгубила. Захотели поживиться золотом в доме у Аннет. Вот и попались.

— А на что мертвецу золото? — захохотала Кати. — Когда-то Аннет должна была попасться. Жаль мне, что так вышло, но она не могла закончить по-другому!

— Так расскажите же нам. О любовнике ее, о жизни в целом, да, главное — о смерти. Вы ведь что-то видели, не так ли?

— О жизни, — Кати села на небольшой кривоватый стул, не предлагая присесть и нам, да и не было в ее доме, где присесть, не прямо же на грязный пол! — Ладно, расскажу, чего знаю... Меня приставили к Аннет с самого ее рождения. Сама тогда крохой была, а уже за госпожой должна была следить. Помню, как росла она, как менялась, как училась людей использовать себе во благо, как потерпала потом, так как, вечно выбирала не тех. Много грехов в ее жизни-то было. Сначала она воли захотела, от дядюшкиной опеки избавится. Ей как-то в голову пришло, что обворовывает он ее. Сказано, сделано. Нашла она себе женишка. Молодого, красивого, не сказать, что б особо богатого, но и не голытьбу какую. Не хотел отпускать ее дядя, все твердил, что женишок-то ее — охотник за приданым. Но разве ж Аннет кого послушает? Никогда! Вспомнила она, что братец единокровный в столице у нее есть. Вот и махнула к нему, думала, убедить его помочь ей уговорить дядю. Но, толи не дураком-то оказался братец, толи еще чего — не приехал он. Тогда Аннет другое придумала. По всей округе огласила, что согласен ее опекун на свадьбу, что даже жених ее выплатил за нее деньги. Что день свадьбы близиться. А потом дядя ее "внезапно" умер. Нет, сама Аннет руки не пачкала. Она завсегда-то чистенькой оставалась. Тут Горин — женишок ее, постарался. На руку ему его смерть была. Прав был герцог. Простым охотником за приданым он был, да еще и пьянчужкой! Не скоро Аннет прозрела. А уж когда прозрела, месть задумала. Только вот чьими руками ее осуществить-то не знала. Все никак человек ей не попадался. Она снова о брате и подумала. Но вот беда, не оказалось того в столице. Куда-то учитель его отправил. Ничего, другого дурачка Аннет нашла. На сей раз не одногодка какого, а лорда в летах.

— Подождите, — от удивления я прервала рассказ бывшей камеристки. — Разве у Аннет не было молодого любовника

— Нет. Из молодых возле нее в столице только братишка этот появлялся. А любовник лорд в летах — хуже того, маг. Не знала она об этом поначалу. Прозрела только тогда, когда он ей с муженьком помог разобраться, а она за то его любовницей стала, в столицу пришлось переехать. Поначалу-то хотела бросить его, но, как узнала, что маг он, испугалась. Пришлось слух ей пустить, что ненастья какие-то на ее землях постоянно творятся. Вот и уехала она оттуда подальше. Еще и придумала, что денег у нее совсем мало стало. Впрочем, их заметно меньше, чем при ее отце стало — муженек потратил. Вот она наставницей для молодых девушек и ставала. А родители тех ей и платили. Только братишке своему она другую историю рассказала — о скорби великой по муженьку. Встретили мы его тогда на улице, как от дома ее любовника шли. Изменился он. Помню, как он из замка мальчиком еще уезжал. Мать все надеялась, вернется он. А он не вернулся, позабыл. Все позабыл, окромя Аннет. Меня и не вспомнил. Госпожа-то меня своей подругой представила, сказала я на той улице, по которой мы шли, и живу, а он и не усомнился. Хотела она тогда, чтобы помог он ей с любовником разобраться, но не успела ни о чем толком рассказать. Его снова на какое-то задание отправили. Боялась она, что ее маг приложил к этому руку, вот больше и не пыталась натравить одного на другого. Боялась всемогущности любовника. А потом случилась эта история с долгом.

— С каким долгом? — оживился Кальконе.

— Да родственник какой у ее мага помер с месяц где-то назад. Племянник, кажется — Кольст. Должен он был кому-то золота много. Проигрался сильно. А в тот день, что убили его...

— Да, да, — снова прервал Кати Кальконе. — В тот день он отыграться хотел. И крапленую колоду взял. Но подловили его на мошенничестве. Избили страшно. На лицо взглянуть было страшно — все в крови. И чуток силы не рассчитали, погиб малец. А долг стребовали у мага.

— А вы-то откуда знаете? — удивленно протянула Кати. И мы втроем, вслед за ней с любопытством посмотрели на графа.

— Это мой был должник, — пояснил он. — После смерти его, я по жадности решил у родственника его — у мага, долг стребовать. Что дальше-то было?

— Деньги маг отдавать не хотел. Все ходил хмурый, кричал на всех, а Аннет от того, еще пуще его бояться стала. А потом, он вроде как успокоился. Как чувствовала, не к добру это. Так и вышло. Аннет у мага-то постоянно жила, а я навещала ее тогда каждый день. К вечеру уходила. Но в тот не ушла. Платье госпожа порвала. Надо было зашить. Я и осталась. Зря! Маг-то моего присутствие не заметил. Он ластиться к Аннет сразу начал, потом вроде отстал, разговаривать с кем-то по магическому шару начал. Что-то спрашивал: "У вас есть план?", а потом еще с кем-то говорил. Женский голос я запомнила, а о чем говорили, я не вслушивалась. Думала сейчас отложу платье-то и уйду по-тихому. Но... только лишь разговор окончился, Аннет на него налетела. Все кричала: "Избавиться от меня хочешь, потому что я знаю о твоем преступлении. Ты мужа моего убил!" Маг рассвирепел. Дал Аннет пощечину. Она и упала. Виском об угол кровати ударилась. Ни я, ни он даже не поняли сразу, что умерла она.

— Так просто? — немного разочаровано протянул Ксавиан.

Я его сожалений не разделяла. Чем проще, тем вернее! Да и не все мне пока понятно-то было.

— А дальше-то что было?

— Он думал, Аннет жива, трясти стал, звать ее по имени, даже что-то магичить пытался. Но никак не поднималась она. Тогда он за стол сел, черный весь, в раздумьях. Потом встал, подошел к ней, поднял на руки, и исчезли они в серебряном свете.

— Перенеслись куда-то, — вспомнив, что означает серебряный свет, высказалась я.

— Может и так, — согласилась Кати. — Я уйти поспешила. Еле ноги успела унести. Думала, сердечко с груди вырвется.

В молчании мы вышли из дома. Кальконе бросил Кати несколько золотых монет, да и Ксавиан, посовещавшись с Миолеттой, добавил золота. Приближалась ночь. Огни в этой части города не горели, поэтому мы в потемках двинулись в путь.

— Подождите, но ведь не получается! — внезапно высказалась я. — Учитель Мишеля сказал, что на Аннет не было и следа от магии перемещения. Как же это?

— Вам ведь Кати говорила любовник Аннет, скорее всего, имел власть над этим учителем. Вот и воспользовался ею. Можно у него прямо и спросить, чтобы все подозрения до конца развеять. Золото и маги любят. Знаете, где он живет?

— Конечно. Вы прямо сейчас предлагаете поехать?

— А чего тянуть. Уже столько времени с этим делом потеряли. Сейчас поймаем возницу, домчит нас быстро!

Кальконе оказался прав. Вот и дом Дирея. Огромный, неизменно мрачный. Карета остановилась. Граф потянулся выйти первым. Он открыл дверцу, замер и мгновенно запер ее обратно.

— Это и есть дом вашего учителя? — тихо спросил он.

— Не моего, Мишеля, — поправила я его. — Да, это он.

Кальконе откинулся назад на сиденья, громко крикнул вознице:

— Седьмая Садовая!

— Мой дом? — удивилась я. — Но зачем вам...

— Особняк-то мага этого я узнал, — протянул Кальконе. — Был здесь несколько раз. В последний — даже на порог не пустили. Я все гадал, что случилось-то? Это дом моего должника — советника Дирея.

— Человек был один — Кольст, — начал рассказ Кальконе. — Как-то в лавке моей он хорошо порезвился. Много золота стянул. Я этого так не оставил — нашел его. А он уже все деньги програл, но обещал вернуть. Колоду крапленую мне показал. Сказал, что уже сегодня отыграется он. Но не вышло у него. Не знаю, что там случилось. Может, выиграл много, а, может, колоду крапленую заметили. Но убили его. В ту же ночь стража нашла с разбитой мордой в переулке каком-то.

Я решил деньги все одно вернуть. Знаю, пожадничал. Как узнал, что дядька его советник самого короля, так все мозги отшибло. Подумал: у него-то, наверняка, золотишко имеется! Да не хотел Дирей ничего отдавать. Все тянул. А потом, как видно, и план этот придумал.

Он знал, что я состою в одном обществе. Безобидном, в сущности. Ну, надо ж о чем-то поговорить с людьми-то! Простые балы давно наскучили. Дирей от любовницы узнал, что мы в ее замке в ту ночь соберемся. Нам еще ее муж покойный предлагал воспользоваться его радушием. Вот мы так и поступили.

Дирей решил выставить нас настоящими заговорщиками. Вас подослал с планом по захвату власти. Мы бы не стали доносить королю. Тихо мирно устранились бы с этих собраний, но доносить не стали. Грешно благородным людям так поступать. Дирей знал об этом. А, чтобы всех еще больше убедить, что мы, и впрямь, заговор готовим, с вами тем голосом заговорил. Помните, Кати рассказывала, он сначала о плане каком-то спрашивал? Это у вас-то. Я еще на вечере удивился, с кем это вы болтаете, зачем вертеться начали, да на лампу глазеть. Мы-то никаких голосов не слышали, он только к вам обращался.

Потом снова с вами связался, чтобы вы его предыдущей речи не забыли, чтобы потом засвидетельствовали все на суде. План был хорош, признаю. Найти заговорщиков — призраков, которых и нет вовсе, и убедить всех в их существовании. Так бы он избавился от долга, да и монарх деньжат-то подкинул. Казалось, невыполнимая задача — сделать из ничего что-то. А Дирею удалось с легкостью!

Но внезапно все пошло наперекосяк. В вас взыграла жалость. А в Аннет страх. Она подумала, маг и ее на костер хочет отправить. Накинулась она на него, вот и погибла случайно. У Дирея весь план прогорел. Что делать? От тела герцогини так просто не избавиться. Не тот вес. Все равно расследование будет. Вот он и перенес ее в Ландезию. Бросил там. Сделал вид, что говорила с нами она настоящая.

— А нас с Мишелем решил со столицы подальше отправить, чтобы не проговорились случаем.

— Да. Это ему было необходимо. У Дирея ведь новый план возник — повесить на меня убийство Аннет. А коль не выйдет, думал, я за свое спасения, ему долг прощу. Потом он употребил свое немаленькое влияние, чтобы назначили капитана-неумеху, чтобы правды не нашел. А, чтобы еще за расследованием следить, хотел леди какую к Ваарису приставить.

— Витию, наверное, — прервала я рассказ Кальконе. — Потому-то и видела я ее на Оливковой улице, выходящей из его дома.

— Но она ему рассказала, что на самом деле произошло в Ландезии. Баронесса — человек глазастый, заметила видно, как вы в карету к Мишелю садились. Вот и рассказала обо всем Дирею.

— Тоже решила от кредитора избавиться. Мишель говорил, она ему чем-то сильно обязана, — снова влезла я.

— Вот-вот! Так что, следить за капитаном не понадобилось. Дирею снова улыбнулась удача. Он решил бывшим учеником пожертвовать. Мы снова стали заговорщиками, да и ваш Мишель переметнулся на нашу сторону.

— Ответы найдены. Теперь можно не волновать! — радостно заявила Миолетта и едва не захлопала в ладоши.

— Смеетьсь? — Кальконе высоко поднял брови. — Все это нужно еще доказать. А кому доказывать-то? К монарху нас не пустят. Это только Дирей у него в любимчиках.

Мы задумались.

— Нет ли у Дирея врага какого-то? — внезапно спросил Ксавиан. — Ему на руку было бы нам помочь.

Кальконе молчал, а вот я действительно кое-что вспомнила.

— Мишель рассказывал, есть у Дирея недоброжелатель. Некий Патин. Он и сам мечтал стать советником. А должность получил Дирей. Только ничего я о нем кроме имени не знаю, — развела я руками в стороны.

— Я знаю, — Кальконе самодовольно улыбнулся. — Как это я сразу о нем не вспомнил?! Он часто в мои лавки наведывается. Дочь у него есть. Ей камушки, он порой покупает. Знаю, где он живет. Только поздно уже, а он рано ложиться. Завтра к нему поедем. А сейчас давайте спать.

Мы разбрелись по комнатам моего дома. Я легла и уже собиралась уснуть, но внезапно в двери постучали.

— Заходите! — крикнула я. — Раз пришли.