Те странные пути...

— Я нашла лужу! Здоровую такую! И тёплую!

Объяснять ничего не надо было. Обе метнулись за Сирингой, приведшей их к естественному маленькому бассейну, вода в котором оказалась чистой: трава колыхалась на дне, видимая до корней! — да и впрямь тёплой. Ко всему прочему, место было "огорожено" кустами. Сиринга, скинув охотничьи ботинки и сбросив с себя юбку и курточку, первая с визгом прыгнула в бассейн и закружилась, разбрызгивая воду во все стороны. Метта быстро скинула сапоги, сняла штаны и куртку с рубахой и тоже прыгнула к Сиринге. Несколько смущённо Ксения сначала стащила сапоги, охнув от боли: мозоли и в самом деле находились в состоянии кровавых. Потом расстегнула рубашку и джинсы и неловко шагнула к бассейну. Обе подруги (а как уже иначе?) замерли на месте, во все глаза глядя на неё. Сиринга наивно округлила свои и пропела:

— Ксения, что это?!

"Что у тебя там?!" — заволновалась Адри.

— Ну, это просто нижнее бельё, — объяснила Ксения — больше для старухи, чем для подруг.

"Вон что..." — успокоилась та.

Ксения же вздохнула и решила: если подруги не боятся чужих глаз и не стесняются друг друга, то и она не будет, — и, сняв последнее, шагнула в бассейн. Все три женщины немедленно уселись на дно, мягкое из-за колышущихся трав, и принялись отмываться, оттирая кожу ладонями сорванными пучками трав. Ксения, прикрытая водой, перестав смущаться, рассказывала о белье, которое принято носить в её мире, а подруги только изумлённо качали головами. Впрочем, не только качали. Сиринга мелодично хихикала, а Метта то и дело скептически морщила нос. В конце рассказа, ответив на несколько уточняющих вопросов, Ксения с подачи подруг пришла к выводу, что в этом их мире бельё — слишком большая и не всегда нужная роскошь, потому что, во-первых, мешает в постели...

— И не только! — заявила Сиринга. — Рубус меня очень любит! Это что же будет, если он меня прижмёт к дереву, а на мне — тряпочки?!

Волчица подозрительно хрюкнула на это возражение, но поскольку хрюкнула в сторону, Сиринга к ней претензий не имела.

Далее. Во-вторых, нижнее бельё — это негигиенично!

— Вот возьми мыльнянку, например, — сказала неугомонная Сиринга и для подтверждения своих слов дотянулась до высокого цветка с бледно-розовыми лепестками, растерев затем последние в мокрых ладонях, чтобы вызвать небольшую пену, — отмыть кожу можно. Отмыть волосы — тоже. А как быть с бельём? И что — стирать всякий раз? И сколько дней носить можно? Это же ужас! На-ка, возьми!

Она раздала подругам по несколько стеблей мыльнянки. Женщины быстро намылились её цветами, сидя в просторной ванне, а потом теми же стеблями отмыли друг дружке спину. Волосы промывали, окуная головы в воду.

— Девочки, а у вас в мире помада есть? — решилась спросить Ксения.

— Есть! — обрадовалась Сиринга. — В деревне видела, как девки человеческие красятся. А у вас тоже красятся? А кто у вас помаду делает? Маги или колдуны? А румяна есть? А подводка бывает стрелки под глазами делать?

— А ты не красишься? — не удержалась Ксения.

Сиринга сложила губки слегка выпяченным бантиком, а потом улыбнулась.

— Ну? Нужна мне помада?

Подруги вынуждены были подтвердить, что красиво очерченным алым губам женщины-эльфа помада не нужна.

Когда все вышли из воды и принялись сушиться, вытираясь одеждой же, Ксения улыбнулась: если изящная фигурка Сиринги формами была на зависть кукле Барби, то сухощавая фигура Метты говорила о какой-то неуловимой принадлежности к спорту — узковатые бёдра и широкие плечи, но при том — поразительная грация. Волчица словно плыла в пространстве, хотя и была способна, как убедилась Ксения, на резкое движение.

Когда она снова надела бельё, Сиринга подошла к ней и задумчиво сказала, приглядываясь к лифчику:

— А было бы интересно подшутить над Рубусом!

Хохотали так, что слышали эхо!

И только чуть позже Ксения напугалась: а если б кто услышал их? Лишь потом вспомнила, что её предсказание было о хорошем пути, и успокоилась.

Слегка подсушенные волосы расчесали деревянными гребнями. Причём Ксения с трудом: вымыла-то их без шампуня — и впервые поняла, что густые волосы — это не всегда хорошо. Правда, сохли быстро. Уже счастье. Женщины предложили Ксении назад идти босой и не надевать сапог, пока ободранные мозоли не подсохнут. Тем более что обмотку она сполоснула. И, хоть отжала сильно, но ведь сырая.

"Правильно! — сказала Адри. — А у костра посидишь — и обмотки свои подсушишь, и заклинание скажу на быстрое заживление. Ну, и травок собери по дороге..."

Только ступив на тропку от бассейна к месту стоянки, Ксения вздохнула: нет, как бы там ни было, но чистой идти гораздо легче. Как будто смыла с себя не только грязь.

Шли назад — Сиринга и Ксения собирали съедобные травы, причём женщина-эльф показала ей одно интересное растение, чьи мелкие, но длинные клубни напоминали морковь, правда, белую. Корней набрали достаточно, чтобы запечь в костре. Ксения заметила: о деревне говорили, мечтали о деревенской еде, но старательно делали запасы. Привычка охотницы и воина к любым тяготам походов?

К приходу мужчин с добычей костёр уже не только пылал — в углях запекались белые клубни, а в двух шлемах закипала вода.

Сиринга беспечно сказала, что ужин сварит Рубус. Поэтому все три женщины уселись чуть подальше от костра. Пока солнце садилось и свет ещё позволял, они с огромным интересом исследовали дамскую сумочку Ксении. Та ещё пожалела, что в тот, как говорится, злосчастный день взяла не сумку, а именно сумочку. Уж очень, оказалось, мало в неё входило любопытного для женщин этого мира. Правда, содержимого и этой сумочки хватило для вдумчивого изучения и охов-ахов — даже от многоопытной Адри. В общем, озвучивания эмоций хватило ещё и для того, чтобы со стороны костра на женщин завистливо, хоть и снисходительно, посматривали и мужчины. Помаду и туалетную воду нюхали почти профессионально. Волчица — недолго, морщась, осторожно и с каким-то явным неодобрением. Женщина-эльф — с недоумением, а потом, словно жалея, что приходится говорить нечто неприятное, сказала:

— Была я однажды у алхимика. Вот так и пахло. А я люблю запах роз и мальв. Они тяжелей запаха твоей помады, но легче этой странной душистой воды.

Но подаркам — двум малюсеньким зеркальцам — обрадовались обе. Одно Ксения получила, сняв крышку с коробочки из-под теней. Второе было вделано в стенку сумочки. Только и предупредила, чтобы хранили зеркальца, оберегая от влаги.

"Себе-то хоть оставила?" — забеспокоилась Адри.

— Оставила, — прошептала Ксения, пока подруги любовались интересным видом в крохотные зеркальца. — Ещё два.

"Покажи себя, — велела старуха и вздохнула. — Знать бы раньше — попросила б на нижнее бельё поглядеть!"

Ксения вынула небольшую косметичку — зеркальце здесь служило одной из сторон кошелька. И заглянула. Хм. Похудела. Или осунулась? Волосы, кажется, потемнели. Зато небольшие глаза под дугами тёмных бровей стали, кажется, ярче — светло-голубые. Прямой нос очень напряжённый — ну, это понятно: она и правда, постоянно в напряжении. Пока в опасности. Зато губы, как Сиринге, выпячивать не надо. И так упрямые.

"Ишь, — печально сказала Адри. — Глазища какие... Прямо в душу смотрят".

Ксения вгляделась в отражение и пожала плечами. Ничего особенного. У Сиринги вон какие большие и красивые!

Рубус подошёл к готовке ответственно: он не стал варить горячее, а запёк в глине и углях рыбу и каких-то речных зверьков, похожих на больших крыс, которых мужчины поймали прямо в подводных норах. Так что вода в шлемах осталась для травяного чая.

Сели вокруг костра. И как-то так получилось, что Ксения оказалась рядом с Корвусом. А поскольку плащ он накинул на себя, она тут же примостилась рядышком, под его краем, вплотную прижавшись к мужчине. Помнила, какой он горячий. А тут... Хоть и подсохла, но быстро остыла, пока сидела. Замёрзла. Под плащом же — красота!.. Правда, Корвус как-то странно покосился — сверху вниз, что неожиданно ей понравилось.

Во время трапезы лишь одно происшествие Ксению удивило. Всё-таки об эльфах она думала как-то... Ну... А эти... Сиринга уселась на колени сидящего Рубуса и принялась кормить его кусочками, в промежутках между поеданием страстно целуясь с ним. Мори только брови поднял, типа: "Ну, это же эльфы! Что с них возьмёшь?" Волчица фыркнула разок и больше не смотрела в сторону целующихся, деловито и сосредоточенно уделив всё внимание еде. Ксения в чём-то её понимала, с трудом держа свою жадность в узде: есть хотелось так, как этой парочке — целоваться. Корвус помалкивал. Только когда эльфы вдруг резко сорвались с места и сбежали в какие-то кусты, сглотнул и тут же сунул в рот кусок мяса, явно притворяясь, что хочет есть.

Вернулись эльфы из кустов ещё более голодные, чем раньше, — так показалось Ксении. Правда, никто из спутников им не сделал никакого замечания, когда они снова накинулись на мясо и на печёные клубни, не переставая при этом торопливо и жадно целоваться — так, словно встретились лишь на пару мгновений — и скоро расставаться.

Поели быстро и начали собираться в путь-дорогу.

Ноги Ксении после заклинания Адри выглядели вполне прилично. Обмотки высохли на камне, обогреваемом магическим огнём, так что Ксения села на другой камень и принялась обматывать ноги так, чтобы трофейные сапоги не болтались на них и не доводили до новых мозолей.

— Я... помогу, — сказали над нею.

Она подняла глаза. Корвус, почему-то очень напряжённый, смотрел на неё и явно ждал ответа. Ксения удержала новое движение пожать плечами и только сказала:

— Буду очень благодарна.

"Он с ума сошёл!" — поразилась Адри.

Ксения чуть не выпалила: "В каком смысле?! У вас — что? Не помогают женщинам, если есть возможность?" Еле остановилась. Корвус присел перед ней и быстро обмотал ногу, после чего надел на неё сапог. Посмотрел прямо в глаза Ксении и взялся за другой. Посидел немного, словно забыв, как это делается, и снова взялся за обмотку. У неё мурашки по телу: как он нежно дотрагивался до её ног, как тепло было от его суховатых пальцев, бережно касающихся кожи.

Ксения машинально посмотрела на спутников. Удивилась. Рубус с Сирингой, обнявшись, смотрели на них с какой-то грустью. Волчица — чуть не возмущённо. Маг Мори — с тяжёлой задумчивостью.

Встав и притопнув ногами, чтобы удостовериться, что сапоги облегают удобно, Ксения признательно сказала:

— Спасибо, Корвус!

Он кивнул без тени улыбки и отвернулся к своему узлу.

Когда все были готовы к новому этапу пути, Ксения вдруг оглянулась. Валуны...

— Подождите! — велела она неожиданно для себя.

Спутники остановились, выжидательно глядя. Ксения быстро подошла к затушенному кострищу и подняла несколько угольков. Приблизилась к валунам, под которыми был сложен костёр, погладила их и чуть не бегом отправилась к спутникам. Они было начали поворачиваться, чтобы пойти вниз, но она снова остановила их всё тем же повелительным:

— Подождите!

И никто не осмелился возражать. Все сообразили, что Ксения снова "видит". А она подошла к каждому из них и вынула оружие каждого из ножен. Именно так: вытащила меч Корвуса и снова вложила его на место. Точно так же поступила с мечами Метты и кинжалами остальных. Она будто проверяла, готовы ли они к бою. Насторожившись, все немедленно проверили и другое своё оружие: Метта — нож, эльфы — количество стрел в колчанах и натяжение тетивы на своих луках. А Корвус спросил:

— Но ведь недавно ты пророчила, что путь свободен?

— Это было на тот момент, — рассеянно сказала Ксения, опустившись на корточки и быстро складывая нарванную только что траву, угольки и несколько камней в одну кучу.

— То есть сейчас дорога уже опасна? — серьёзно спросила Метта.

— Нет, дорога всё ещё свободна, — покачала головой Ксения, проводя пальцем и деля полученную кучку на две рассыпавшиеся в стороны части. — Что-то будет в деревне, куда нам надо идти. Но эта опасность не очень страшная. Всё оружие, которое у нас есть, легко справится с нею.

Она посмотрела на валуны — и снова, как в первый раз, в пояс поклонилась им.

Спутники, немного успокоенные предсказанием, поневоле выстроились в цепочку: путь между камнями и валунами был очень узок, — начали спуск к равнине перед горой.

Жаль, спросить Адри нельзя. Улучив мгновение, Ксения потянула за руку Сирингу, за которой шла, чтобы та оглянулась, и осторожно прошептала:

— Почему все так странно восприняли помощь Корвуса?

— У наших мужчин есть обычай, идущий из тьмы времени, — смирив свой звонкий голосок, откликнулась женщина-эльф, — если мужчина помогает тебе, дотрагиваясь до ног, до кожи, он признаётся, что ты ему очень нравишься.

— Но почему Метта...

— Корвус — подданный князя Гавилана. Он должен охранять тебя, насколько я поняла твою историю, и привести в целости и сохранности в крепость. Личные чувства не должны быть выше этого служения.

"Эльфушка права, — вздохнула Адри. — Корвус дышит к тебе теплом. Он идёт против воли князя. Не попал бы в опалу..."

"Блин, ну и ситуация! Тристан и Изольда отдыхают! — в сердцах подумала Ксения. А потом обрадовалась: — И спрашивать не надо! Корвус не женат!.. Но как же тогда думать о возвращении домой? — сникла она. — Если я здесь... — Она прикусила губу. — Если я здесь своё сердце оставлю? Но как и оставаться, если я привычна к своему миру?"

Не оборачиваясь, Сиринга поинтересовалась:

— Ксения, а в своём мире ты тоже умела предсказывать?

— Не помню такого, — вздохнула она.

Но монотонный спуск, который, как она прикинула, должен был растянуться на несколько часов и ввести их в деревню всё-таки уже в темноте, заставил снова мыслями оглянуться на прошлое. А ведь было — поняла она. Были заморочки, на которые она не обращала внимания, но все они оказывались из области пророчества. Правда, по мелочи. Правда, только на себя саму и на мужа. На бывшего мужа.

Вот он уходит из дома и бросает:

— Буду на даче клиента всю ночь.

Она кивает: работают в одной фирме — бывали прецеденты. Но в ушах вдруг начинает звучать печально звенящий голосок Новеллы Матвеевой: "И если ты уходил к другой иль просто был неизвестно где..." И чем бы ни занималась Ксения, она продолжала слышать одни и те же строки, хотя знает всю песенку наизусть.

Неужели это была подсказка, что она владеет пророческим даром?

А если погадать целенаправленно? О том, что будет с нею в этом мире? Например, о том, сумеет ли она убедить князя Гавилана, что необязательно ей быть рабыней? Что никуда она не денется от него, и знания Адри останутся в его владениях? Или и здесь на себя гадать, как слышала она о таком в своём мире?

Смутные воспоминания заставили насторожиться. Когда-то давным-давно она видела фильм, очень старый — тоже о князе, только о русском. Пришли к нему однажды зодчие и предложили поставить ему такие хоромы, что прекрасней не будет в целом мире. Он согласился. А когда дворец был построен, велел убить зодчих. Объяснил: не хочет, чтобы кому-то другому они поставили ещё более прекрасный дворец.