Те странные пути...

Когда ведьмы спустились к "воинству", Корвус шагнул к Ксении и протянул ей руку в рукавице, обляпанной противно скользкой слизью. На ладони лежал ещё один демонов камешек.

13.

Пустота внутри разрасталась.

Она словно пронизывала тело, постепенно превращая его в нечто пористое, которое и дальше продолжало наполняться пустотами и терять чувствительность...

Ксения плелась между Корвусом и Меттой и смотрела только под ноги, чтобы не споткнуться и не упасть. В самом начале пути уже был случай. Хорошо, волчица успела под руку подхватить, а на ноги её вдвоём с Корвусом ставили. Все, кажется, решили, что Ксения не заметила кротовьей норы и провалилась в неё ногой. А может, ничего не решили. Устали все — и после бойни в ущелье, и в процессе того же вынужденного путешествия. Мужчинам ещё досталось телеги тащить — гружёные: дети шли своим ходом, но и на "их" телегу навалили богатые трофеи, доставшиеся после уничтожения отряда демонов-оборотней, и в начале пути Ксения слышала: Корвус пообещал мужикам, что всё это добро будет их, как придут к крепости. Им ведь жизнь заново начинать на новом месте, так хоть будет с чего.

По равнине шагать — те самые два часа. Не меньше. Больше — точно. Но полчаса прошли, а чёрная полоска леса впереди так и не увеличилась. Как будто на месте затоптались. А Ксения шагала настолько автоматически, что перестала чувствовать и свои ноги в разболтавшихся сапогах, и урчавший с начала дороги живот. Хуже, что она начала так же машинально, даже как-то отстранённо воспринимать окружающее. Вот лес, который называется лесом, потому что далёкая чёрная полоса. Вот под ногами жёсткие узлы трав и мелкого кустарника, в которых время от времени застревают тележные деревянные колёса. Вот солнце, из-за которого она уже забыла, что совсем недавно искупалась в ручье, и чувствует себя страшно грязной и такой, что... Вот эта мысль заставила проснуться на мгновения. "Такой, что стыдно перед Корвусом..."

Сапоги вдруг отяжелели так неподъёмно, что Ксения со слабым удивлением сделала чисто механически ещё несколько шагов, после чего ноги буквально влипли в землю, а потом... исчезли. Падая, она ещё ощутила, как подгибаются колени, услышала откуда-то со стороны слабый стон...

Тьма, которая ударила в голову, полностью лишила её любых ощущений.

Сколько это продолжалось — неизвестно, но вскоре она вынырнула на свет Божий. К сожалению, ни говорить, ни тем более встать на ноги не сумела. Да и реальность перед глазами проскальзывала так, что Ксения видела лишь её обрывки и снова впадала в странное оцепенение.

Вот она на руках кого-то сильного. Судя по покачиванию, её несут. Странное имя — Корвус. Наверное, это тот мужчина, который дал своему князю клятву вернуть в крепость странную женщину из другого мира и заставить её принять свою судьбу.

Откуда она так уверенно знает о клятве? Сердце ли его об этом простучало?

Она снова открывает глаза и чувствует, как по её щеке скользнуло что-то сухое и бархатное. Смотрит вверх, а перед полузакрытыми глазами — листья, листья...

Они в том самом лесу, до которого им идти два часа.

Ручей. Её опускают на густые травы возле беззаботно журчащего ручья и заставляют выпить воды. Она не видит, но получает впечатление, что вокруг неё много народу, из-за которого ей не хочется открывать глаза, потому что это множество давит на неё. И вода льётся из насильно раскрытого рта, потому что глотать она не может.

Потом опять несут... И с каждым разом, как откроет глаза, вокруг заметно темней. И прохладней... А потом вдруг стало тепло. Причём с одного бока. Не в силах повернуть глаза, а тем более — голову, она краем сознания понимает: лежит у костра. И слушает, как шепчутся двое.

— Семела, а что ж ты раньше ничего не умела? Или ты пряталась? А почему?

— Да не... Я и впрямь не умела. Да вот Ксения меня спасла из погреба, вытащила, а как я на ноги встала, вдруг и почувствовала в себе что-то...

— Вон как бывает. А меня сразу определили — бабка по отцовской линии была сильная да во мне и разглядела, когда я совсем махонькой была, что по роду быть мне ведьмой. Ну, так и стала. Семела, а ведь поговаривали, что у тебя в роду тоже кто-то был? Семья-то ваша чужая в нашей деревне. Говорили — издалека пришли, да так пришлыми и остались. Сколько помню — семья ваша всё из других мест и невест брала, и женихов...

— Давно всё это было. Узнать мне не пришлось.

— Да-а... Твоим старшим не повезло — ладно, хоть ты жива осталась, да и детишки соседские к тебе так и липнут. Возьмёшь ли их?

— Куда денусь? Возьму.

— О чём шепчемся?

— Мори, ты вот скажи нам, необразованным, а чем ведьма-то от мага отличается? Ведь вроде и ты к стихиям обращаешься, но почему ж тогда магом прозываешься?

— Мы чаще набираем свою силу заранее, прежде чем использовать её. Или заранее готовим пути, чтобы вызвать её или того, кто ею управляет. Так нас учат.

— То-то ты весь амулетами да талисманами обвешанный...

— Есть такое, — слышно было, как усмехается маг. Но объясняет обстоятельно. — Ещё отличка есть: мы, маги, видим, как идёт внутренняя сила стихии. А ведьмы видят саму стихию. Ну и главное... Чтоб использовать талисманы, нужно уметь направлять собранную силу. А вы — сама стихия. Только подумали, только слово для вызова создали — стихия уже стремится к вам на помощь.

— А что... Ведьма ведь тоже пользуется всякими оберегами. Значит, и она магией заниматься может?

— Почему нет? Я тоже иной раз могу ведьминские штучки взять за основу. Работа сродственная, так почему не опробовать новенькое...

— А вот ты скажи нам, Мори...

И разговор снова уехал в сторону... А потом в темноте её снова несли, уклоняясь от веток, которые время от времени всё же проезжались по её лицу и телу. Шли быстро. И она в полусознании вспомнила, что лучшее передвижение — ночью, безопасней... За эту ночь её передавали с рук на руки несколько раз. Остановились на привал лишь однажды, и то — костра не зажигали. Её попробовали напоить — не получилось, как и в первый раз.

— Семела, Корвус только что ушёл...

— И что?

— Ты сильней меня, хоть и необученная. Не разглядишь, что с Ксенией?

— Если и разгляжу — пойму ли?.. Не знаю. А мага нашего спросить?

— Вот ведь... А я и не подумала — а он же говорил, что видит... Пойду-ка за ним сбегаю. В прошлый раз он сказал, что устала она. Да ведь молчит, как камень.

— Болтушка ты, Чара. А муж твой где?

— С мужиками сидит. Они там думают, где остановиться, как в крепости будем.

— И надумали?

— Корвус сказал, крестьяне уходят далеко за крепость, ближе к зелёным землям.

— Чара, это не маг ли к мужикам подошёл?

— Ой, сбегаю сейчас!..

Шевеление, словно тень, возносящаяся к чёрным ветвям деревьев. Топоток торопливых ног по шелестящим листьям. Движение поблизости.

— Ксения... — еле уловимым шёпотом прямо в ухо. — Знаю, что слышишь, хоть пошевелиться не можешь. Ты не бойся. Это пройдёт у тебя скоро. Знаю-знаю, о чём спросить хочешь. Про то, отчего ты вот так слегла. Ксения, прости меня, дуру... Не подумала, что позволила тебе, неподготовленной, вот так сразу пропустить столько сил через себя. Сломалась ты. Придётся Корвусу твоему нести тебя до самой крепости, да и там полежишь, пока на ноги не встанешь. Всё... Не говорю больше. Метта здесь где-то бродит, сторожит. Да и маг наш с Чарой сюда идут...

Так хотелось сказать, что ей всё равно, кто идёт да зачем... Усталость существовала где-то внутри, словно... устала душа. И только слова "Корвус твой" будто ласково погладили по голове.

Мгновения пустоты и покачивающихся волн тьмы.

— ... Ну и потом... — Маг задумался и поднял бровь. — Если она только недавно раскрылась в личной магии, которая передаётся по роду, последних событий для неё было слишком много. И она слишком часто использовала родовую магию. Пропустила через себя слишком много сил. Физическая оболочка Ксении перенапряглась. И, небось, каждая косточка сейчас у неё ноет. Ей просто надо отдохнуть.

— Ишь ты, как, — почтительно сказала Чара. И после паузы спросила: — А не очнись, значит, родовая сила в Ксении, и мне бы такой силы не видать?

— Ты права, Чара. Именно так и было бы. И ты осталась бы ведьмой с домашними поделками для своих деревенских.

— Мори, а она теперь всегда так будет? — вступил в разговор жёсткий женский голос. — Ну, если с силами переиграет?

— Что ты, Метта. Скорее, это её закалит. Но оправляться сейчас ей и правда придётся длительное время.

Отдых закончился, и обоз снова тронулся в путь-дорогу. А Ксения снова лежала на руках Корвуса. Сознание постепенно восстанавливалось, но ни видеть, ни говорить она не могла. Как не могла и шевельнуться.

К утру, когда солнце встало над лесом, остановились и с такой радостью запалили костры, что даже Ксения прочувствовала счастье людей, вынужденных скитаться без тепла и горячего... Но сама продолжала то и дело впадать в небытие. Только Адри могла распознать, когда она приходит в сознание, и втихаря делиться информацией, что происходит в обозе и вокруг.

А происходило, оказывается, всякое.

В один из моментов небытия Ксении путешественники напоролись на последышей. В лесу-то их не боялись, помня, что демоны-оборотни не любят леса, и забыли, что надо бы быть поосторожней, переходя из одного леса в другой. А переход оказался довольно просторным. По лугам пошли, выйдя из одного леса.

Адри-то сразу сообразила, что навстречу повеяло вражьей силой. Но побоялась себя выдать. А потом испугалась, как бы во время столкновения не погибли дети. К ним она и правда сильно привязалась за последние часы, пока они цеплялись за её подол и за руки. И тогда она придумала хитрость: начала намекать Чаре, что впереди что-то странное и непостижимое, а что — не разобрать. Теперь испугалась Чара и бросилась к магу Мори.

Успела-таки предупредить. Едва мужчинам был дан приказ расхватать с телеги оружие, как навстречу из-за кустов посыпались оборотни-последыши. Те тоже не ожидали, что наткнутся на довольно большой отряд крестьян, в составе которого есть несколько военных. Корвус принял на себя командование мужиками, и с последышами, благо было их всего семеро, справились на раз.

А Адри-Семела решилась в следующий раз говорить Чаре напрямую, что чувствует вражье, но не говорить точно, что это может быть. Пусть Чара сразу бежит к магу Мори, а тот — напрямую к Корвусу.

Только Адри отшепталась, как к костру с лежащей рядом Ксенией подошёл Корвус. И та убежала к своим деткам.

Воин тяжело сел рядом с Ксенией.

— Ещё два дня — и мы дома, — медлительно сказал он. — Ты, наверное, думаешь, почему ещё два дня, ведь раньше было обещано — всего два. А теперь добавили третий. Я виноват. Крестьяне думали идти напрямую к крепости, а я напомнил, что князь удерживает оборону от демонов-оборотней. Придётся обойти крепость, чтобы без потерь попасть в неё. А пока отдыхаем. Спи, Ксения.

Она почувствовала, что он вытянулся рядом с нею, а потом жёсткой ладонью за живот придвинул её к себе, на плащ, которым укрылся сам и укрыл её. И было время вяло подумать, так чего же хочет этот мужчина, который должен доставить её и который вроде как признался в симпатии к ней. А потом даже вяло думать стало тяжело, хотелось крепко спать в тепле, которым щедро делился с нею Корвус.

За эти двое суток больше ничего не случилось.

Разве что Ксения похудела страшно. Под конец путешествия она уже могла пить воду, но немного. Могла открывать глаза, но человеку, который бы хотел, чтобы она видела его, приходилось вставать перед её неподвижными глазами...

Обходили крепость, как и хотели, ночью. Видели вспышки — рассказывала Адри-Семела: с крепости сбрасывали на демонов-оборотней горящую смолу. Командующий демонов явно не торопился лезть в самый ад, предпочитая брать крепость и её защитников измором, — это уже сказал Корвус. Потому и с крепостных стен действовали не очень активно, тоже предпочитая дожидаться, когда противник перейдёт в наступление или выдохнется и уйдёт.

Прошли под боковыми стенами крепости, которые охранялись оберегами крепостных магов, — Ксения бы очень удивилась, не будь в таком состоянии, узнав, что в крепости магов чуть ли не целый взвод. А так она просто приняла это к сведению.

Их встретили на подходе и открыли каменные двери.

В подземном туннеле Ксения качалась на руках Корвуса, полуприкрытыми глазами глядя на мелькающие яркие факельные огни, которые несли те, кто их сопровождал во двор крепости. Мерное движение, несмотря на всполохи факельных огней, снова заставило её закрыть глаза и забыться.

... Открыла глаза, почувствовав прикосновение ко лбу чего-то холодного, металлического. В ярко освещённом помещении она увидела склонившегося над нею Шилоха, который только-только отнял руки, оставив у неё на лбу... Они что — спятили? Надевать ей тот самый обруч на голову?.. И устало закрыла глаза — свет давил.

В следующий раз она открыла глаза и ничего не поняла. Где она? Или сейчас и правда ночь, а потому в помещении нет света. Пришлось плотно закрыть веки и ждать, пока хоть кто-то объяснит ей, где она и что произошло.

Как ни странно, оказалась права.

Наступило утро. Перед тяжело открытыми глазами она увидела Шилоха. Старый маг сидел на краешке — её топчана? Или кровати?

— Проснулась, — удовлетворённо сказал он. — Так, милая, начинаем тебя выводить из этого состояния. Говорить можешь?

Она только бесстрастно смотрела на него. И сама поразилась, мысленно озвучив: смотрела на него!

— Как она? — спросили со стороны, и Ксения проводила глазами подошедшую Адри-Семелу, которая тут же присела перед её ложем.

— Скоро заговорит, — успокаивающе сказал Шилох. — Сейчас наговорёнными травками напоим, а там посмотрим, что с нею и долго ли это продлится.

Издалека послышался детский смех и возня. Ксения заморгала. А правда, где же она? Быстрей бы ушёл старик Шилох — хоть Адри объяснила бы, что именно происходит!

— Её надо перенести, — распорядился Шилох.

И вот тут Ксении захотелось кричать от возмущения, что голос не работает и она не может задать ни единого вопроса: к месту её "возлежания" подошёл Рэд — муж Чары!

Он заботливо и осторожно поднял её с ложа и в самом деле перенёс на более мягкую кровать. После чего немедленно ушёл, ворча, что Шилох очень хитрый. К ней, опущенной, кажется, на пуховую перину, приблизилась Адри и ободряюще кивнула.

— Потом, ладно? — скороговоркой сказала она. — Как только выпьешь укрепляющее снадобье, посижу с тобой и всё расскажу. А пока — прости, надо детей угомонить.

Шилох оказался не таким уж глубоким стариком. Он сумел сделать то, чего не знали ни маг Мори, ни сама Адри. Через несколько часов Ксения уже могла сидеть, подпёртая довольно жёсткими подушками и с ложечки пить новое снадобье. При всём при том наблюдая за детьми, которые играли с какими-то предметами прямо перед нею, на полу. Странно, но, видимо, изумление дало ей какие-то ещё силы, потому что она сумела перевести взгляд на Адри и прохрипеть: