Но легкий крен качки опрокидывает ее, а мне приходится сделать шаг в сторону — руки заняты, и ни отвар пролить, ни горящее масло из лампы не входит в мои планы. Тут же не далеко падать, а пол чистый.
Девушка впечатывается в стену и жеманно вскрикивает.
Встречается со мной глазами:
-А ты что смотришь? Не мог поддержать? Ты слуга?
Вот уж с мужчиной меня не путали. Да и косынка у меня все же повязана по-женски внизу затылка, с длинными хвостами назад, а не как у корсаров, на затылке. И она вообще белая.
Стил делает шаг вперед, и мне видно, как ему нелегко дается каждое движение. Одной рукой он касается повязки и слегка морщится, а второй обхватывает меня за талию:
-Леди, Ваши претензии совершенно не обоснованы. И Марта — моя невеста и наш корабельный хирург. Так что идите с миром, Вы все перепутали. Возможно от усталости. Так давайте все отдохнем, пока есть возможность.
-Приношу извинения, — донна Маргарита, а это она и сомнений нет, приседает в глубоком реверансе, а затем оборачивается на меня. — Оставляю Вас в обществе очаровательной замухрышки. Как мило, она босонога как пастушка, и с таким ножом. Вы поймали ее на необитаемом острове?
-Запомните, леди Маргарита, — и в голосе Стила звучит металл. — Марта такая женщина, как нужна мне. И обсуждать ее ни с кем я не собираюсь. Доброй ночи, мадам.
Святая Мария, ну и взгляд у этого невинного существа и сиротинушки...
Вздрагиваю и падаю в объятия Стила, меня колотит, как при встрече с отвратительной гадиной, которые, по легендам, водятся в старых колодцах. Не видела, но среди послушниц эти истории передавались из уст в уста столько, сколько стоял наш монастырь.
-Ну что ты? Моя отважная Марта, которая ходит на абордаж, и вдруг дрожит при виде какой-то пленной девицы? — он достает из кармана штанов ключ. — Ума не приложу, как она оттуда вылезла, я же сам дверь запер.
Он прослеживает усталым взглядом, как за Маргаритой хлопает дверь, и подходит запереть ее:
-Ничего не понимаю. Замок открыт, а не выломан.
-Может, она не виновата? — и торопливо рассказываю, как случайно потревожила Пантеру.
-Надо задать трепку плотнику. Ест наравне со всеми, а двери у нас нараспашку. Эдак и дон Понос сбежит. Погоди, Марта, сейчас сбегаю к трюму и проверю.
-Я с тобой.
-Нет.
Он быстро возвращается, вздыхая с облегчением:
-Все тихо. Парни его сторожат с мушкетами и саблями. Столько чести засранцу.
Вспоминаю, за чем шла и предлагаю ему питье:
-Только ты все же ляг снова. Ты же бледнее полотна!
-Да, пожалуй, мне и правда надо лечь и безропотно выпить то, что ты принесла. Знаешь, мне даже не интересно, та ли это кружка и то ли это снадобье, что осталось после угощения дона. Из твоих рук я приму все.
-Тогда пей и спи. Во сне выздоравливают, — повторяю ему фразу, которую произношу по нескольку раз на дню.
-Нет, я отведу тебя в твой лазарет. Или вообще, оставайся здесь до утра.
-Нет. Сейчас мне надо быть там. И вообще, — невольно вздрагиваю. — А что, если эта гадина проникнет в лазарет и там отравит питье? Или причинит боль кому-то из ребят? Нет, — я опрометью выскакиваю из каюты первого помощника, оставив на столе и кружку, и лампу.
Удалось ли ему поспать? Вряд ли, потому что под утро он должен был сменить капитана на мостике, а вскоре снова началась болтанка. На рассвете, выходя на палубу с ведром, ежусь от резко похолодавшего ветра. По небу ползут низкие тучи, лишь на горизонте оставляя ярко-синий клочок неба, и кое-где солнце, пытаясь пробиться сквозь облака, как будто отстирывает их от грязи, и луч теряется в белых складках, почему-то напоминающих корпию. А сама вода еще сохраняет гладкость, но уже чувствуется затаенная угроза и свинцовая тяжесть волн, готовых проламывать борта.
В утренних делах я чуть не забыла, что капитаны собирались еще раз осмотреть захваченный испанский фрегат и, едва закончив перевязки и поручив юнге уборку, бегу к первому помощнику. Успела вовремя — они с Пантерой уже на палубе и готовятся спускать шлюпку:
-Ты сможешь спуститься и подняться по веревочной лестнице на борт? — негромко спрашивает меня подруга, не желая выставлять на посмешище на глазах у двух команд.
Киваю энергично, а в душе — сомнения. Но мне так надо попасть туда, чтобы поискать медикаменты!
И вот стою на выскальзывающем из-под ног бортике, Пантера держит меня за талию мертвой хваткой, а Стил уже в шлюпке и обещал поймать в любом случае. Им верю, но спустить назад не глядя ногу и нащупать веревочную ступеньку не могу.
-Марта, может ты просто скажешь мне толком, что именно тебе надо, и я все найду? Мы время теряем.
-Пантера, миленькая, сейчас я соберусь с мыслями и слезу.
Она с сомнением качает головой:
-Давай сниму отсюда, ты в лазарете нужнее.
Корсары сдержанно пересмеиваются, видя нашу возню.
-Знаешь, — взгляд Пантеры сейчас совершенно другой, он жесткий и пронизывающий. — Ты сейчас валяешь дурака на глазах у двух кораблей. И позоришь меня. Лезь, раз уж сама вызвалась.
-Ты что?
-Так, — она переходит на скороговорку, не переставая меня держать на качающемся бортике, и мне становится еще страшнее. — Ты дважды переходила на вражеские корабли по вантам. Что уж тебя волокло туда, дело второе. Но ведь проходила. И возвращалась. Значит, можешь, а остальное — кокетство. Давай, а то скоро волна усилится.
И я делаю шаг вниз, понимая, что моя нога неудержимо несется вниз по гладким доскам, а бедра растягиваются — но вот под ногой прочная ступенька, и можно переставить вторую ногу вниз, что и удобнее, чем висеть нараскоряку. К концу лесенки я спускаюсь уже уверенно, тем более, что надежные руки Стила обхватывают мои голени, бедра, а затем и талию.
Пантера спрыгивает следом, и они со Стилом берутся за весла.
Вода совсем близко, но посмотреть в ее толщу невозможно, она переливается, как дымчатый топаз и надежно скрывает свою суть.
Вместе с нами к фрегату приближается шлюпка с Тессеном и Стеном, а временная команда из корсаров обоих наших кораблей сбрасывает нам лестницу.
Мои усилия оказались абсолютно напрасны. Похоже, почти полностью мавританская, команда не особо беспокоилась о чистой ткани для перевязки ран, используя дл этих целей какие-то обноски. А склянки с лекарствами или были подписаны арабской вязью, или вовсе никак. Да и грязища там царила такая, что я не пожалела, что по приказу Пантеры натянуть пару еще крепких башмаков юнги, который рос быстрее, чем его успевали одевать. Это у нас можно расхаживать босиком по всем палубам.
Пока я сокрушенно копаюсь в чужой аптеке, мужчины и Пантера о чем-то совещаются, и мне слышны обрывки фраз. Что, они раздумали продавать в порту этот корабль и решили отдать его Стилу? У нас теперь будет эскадра из трех кораблей... Пантера считает недальновидным расставаться к быстроходным и маневренным испанским кораблем, который только надо очистить от ракушек, чтобы он шел вровень с нашими, да отмыть изнутри. А с крысами она направит бороться кота нашего кока.
Похоже, нам предстоит действительно сложный этап — если все то, что дон Понос, как с легкой руки Стила все стали называть бывшего теперь владельца этого корабля, не врет — то дело грозит новой войной на побережье. И наша задача — не дать ее развязать.
Но Стил почему-то отказывается. Я слышу в их разговоре свое имя. Причем тут я? Что ему до меня, когда предлагают целый корабль, а он все же заплатил кровью за его захват. Нельзя же принимать всерьез то, что он сказал ночью у каюты донне Маргарите, тем более что первый помощник был измотан до предела и мог сболтнуть сгоряча лишнее. Что вообще-то ему не свойственно.
-Нет, — прерывает он какие-то доводы Тессена. — Мы с Пантерой давние друзья, и бросить ее сейчас без первого помощника будет подлостью. И еще... Не хочу заставлять Марту делать поспешный выбор...
Свен, молчавший до сих пор, продолжал попыхивать трубкой. И когда вдруг выяснилось, что дальше корабль поведет он, а доукомплектовывать команду придется в том порту, куда мы стремимся, он не меняет выражения лица, пожимает плечами и отправляется на мостик. Что надо, чтоб его удивить?
Отмывать 'Валькирию', как переименовал свой корабль Свен в знак уважения к своим предкам-норвежцам, решили уже в порту — сейчас просто некому и некогда, многие и на 'Александре', и на 'Пантере' оказались на время выведены из строя, их товарищам пришлось взять на себя двойную работу, а тут еще и надвигается буря. Добраться бы до порта.
У меня еще одна проблема билась в голове — донна Маргарита. Как-то напрасно ее все так начали жалеть, хотя вроде дочь английского моряка, и детство ее вряд ли было сладким в Кордове. Про тамошние порядки я слышала от мужа-губернатора — у Голландии с Испанией были свои счеты и дележ власти. И Маргарита не так проста — ее с детства учили скрывать даже не двойное дно, а тройное. И вообще бездну тайных замыслов, бездонную, как это море.
И этот ее взгляд в темном коридоре... Заметил ли Стил, и без того усталый и измученный... Вряд ли его волновали ее скрытые угрозы — он думал о том, как она сумела выбраться, а не о том, что со зла может наговорить обиженная девчонка. Сколько ей лет? Да уж точно моложе меня, да и Пантеры.
Ой, Святая Мария, я и забыла о том, что назад возвращаться опять через две веревочные лестницы.
Пантера смотрит на меня с веселой усмешкой:
-Марта, а если согласишься стать врачом команды Свена, то не придется сейчас карабкаться по веревкам. А?
Вскидываюсь с искренним возмущением и едва не слезами:
-Если надоела, то так и скажи. Сойду в порту, но сначала все же поставлю на ноги ребят.
Она прижимает меня к себе:
-Прости. Это была просто шутка. Идем?
И снова море бьет в борта, мы летим на всех парусах, и такелаж скрипит, не давая отвлечься.
Мне бы все же заманить Стила на перевязку. И заодно забрать у него из каюты свою лампу, пока еще не наступил вечер. Но он на мостике, после — совещается с капитаном, затем мне передают, что капитан просила не беспокоить, потому что они допрашивают дона, уточняя что-то в найденных при обыске его бывшего корабля бумагах.
Руки делают привычную работу, и лишние мысли из головы уходят — все же живые люди, и бездумно даже кормить с ложки нельзя. Постепенно я поняла, что мне особенно нравится именно здесь — в корабельном лазарете никто не намечает для себя умереть. Они так хотят жить, что вечные слова Гиппократа наполняются новым смыслом — недуг у всех один, здесь как-то не болеют простудами, а благодаря мудрому коку Джону и поносами тоже Посейдон милует — а желающих его победить столько, что боль просто вынуждена отступить под их натиском. Мое дело — только помочь. И эта вера в жизнь, причем жизнь такую бурную, полную схваток с испанцами и штормами...
-Док, — окликает меня парень, которому я меняю повязку на ноге. — Что Вы там увидели такого приятного?!
-Что?
-Вы так загадочно улыбаетесь... Все так хорошо заживает? Взглянуть самому можно?
-Почему нет? Вряд ли тебя это напугает. Если не поспешишь от меня сбежать и ввязаться в ближайший бой, то сможешь даже танцевать.
-Да?! Я до этой пули не умел.
-Я тоже, — вздыхаю, закрепляя узелок бинта. -Но мы научимся. Так?
Он смеется, и остальные, слышавшие это диалог, тоже. И вдруг — дополнение из угла:
-Только, док, Вы уж пожалейте Дика, не зовите с собой танцевать.
-В смысле? — чувствую, как каменеют и начинают вздрагивать мои губы. — Это так неприятно? Успокойтесь, мне некогда танцевать.
Ножницы падают в таз с лишним звоном, выдавая всему лазарету мое состояние.
-Леди Марта! Вы не так поняли! — в его голосе отчаяние. — Мы только хотели сказать... Ну, что Дику лучше бы не перебегать дорожку первому помощнику. А уж потанцевать с Вами каждый готов, и не по разу.
-Первому помощнику? — машинально скручиваю бинт так туго, что самой нравится, в сумку больше войдет.
Вот уж тут хохочут все, и даже я.
-Да Вы разве не видите, как он на Вас смотрит?!
-Мне казалось, он смотрит в море..., — с ними невольно становишься откровеннее, хотя бы потому, что тайна на всех общая тоже есть, я же видела их слабыми и беспомощными, трясущимися от лихорадки, вызванной потерей крови, подносила не только питье, но и ведро. И им, сильным, красивым воинам, тоже сложно принять такую помощь от женщины, хоть и не слишком молодой, да и не особо красивой.
-Может, Вам стоит тоже на него взглянуть повнимательнее? И заметите то, что видит весь экипаж...
-Это так унизительно? — мои руки трясутся настолько, что бинт рискует превратиться корпию. -Надо мной все смеются, а я ничего не видела?
Ближний ко мне поднимается и обхватывает мои плечи здоровой рукой:
-Ты о чем? Тут удар в спину не нанесут, даже насмешкой. Да и Стил заслужил своего счастья.
-Спасибо, ребята, — пополам со слезами, и я выбегаю на палубу.
Интересно, что когда я возвращаюсь со Стилом, все же настояв на перевязке, ни одного многозначительного взгляда или смешка. Лазарет спит поголовно...
Порт встречает нас тысячами звуков и запахов. Я еще не сходила с 'Пантеры' на берег ни разу в городах. Что я там не видела? Слишком больно и противно вспоминать про таверну и пьяных пиратов, про мое путешествие через несколько океанов. И про Вольфа...
Но в это раз мне надо в аптеку, и всего поручить Пантере я не могу.
-Марта, может, ты хочешь купить платье? — Пантера ходит в мужском костюме, поделиться со мной смогла только тем, чем обладала сама. Ее вещи мне не по размеру, но я успела за ночь чуть ушить в плечах рубашку, а вот штаны наоборот, обтягивают меня слишком откровенно. Повезло, что размер ноги у нас один — не идти же мне в город босой или в мальчишечьих башмаках из свиной кожи на деревянной подошве.
-Нет, — и кручу головой в поисках вывески аптеки покрупнее и понадежнее. — Но в лавку с тканями зайдем. Мне надо белого полотна помягче. Много.
-Да сколько скажешь, столько и будет. Но неужели ты не хочешь красивое платье? Как я поняла, ты же никогда раньше в штанах не ходила, просто у меня платья не нашлось...
-Зачем? Мне было бы обидно истрепывать его среди смолы и морских брызг. Нет смысла тратить деньги на то, что придется выбросить. А вот рубашек, как у тебя, ну и штаны по размеру. Это правда нужнее.
-Уверена?
-Да. И еще нет смысла дразнить ребят. Женщины надевают шелк, кружева и украшения не для себя.
Она смотрит на меня, качая головой:
-Как знаешь. Но если ты заметила, то у меня под штанами изящное белье, хотя и без кружев, — она выше меня, и на ровной неподвижной мостовой это заметнее, поэтому ей приходится склонить ко мне голову, чтоб прошептать на ухо.
И вижу в застекленном окне лавки, что я даже в штанах и с оружием выгляжу немного нелепо, именно как переодетая женщина, а вот она — она мой молодой и сильный спутник, изысканно и щедро предлагающий посетить лавки и готовый выслушать мои капризы. Фыркаю от шалой догадки — это как же на нас люди смотрят! Но рядом Стил, Тессен и еще несколько ребят, и их тяжелые шпаги и черные камзолы не оставляют у прохожих желания кидать на нас косые взгляды.
