Последняя шутка Балиаза

Охотники тоже не вызывали никакой симпатии: абсолютно выгоревшие, эмоционально мёртвые люди, безжалостные и беспринципные. Осознав что, охотники представляют собой — горстку бесчеловечной, разномастной мрази, Илурэ начала всерьёз подумывать о том, чтобы придумать убедительную причину и удрать обратно. Вот только, ощущение, что она оказалась в ловушке, и назад дороги у неё уже нет — было предельно острым. Ибо ей ненавязчиво и очень тактично дали понять, что в Арликию она вернётся лишь в одном качестве: жены наследника, или не вернётся вообще. Места в Андрагоне глухие, тёмные, случиться, как ей убедительно объяснили, может всякое. Так что, когда на кортеж посреди ночи напали нарейцы, принцесса испытала отнюдь не ужас, а скорее некоторое подобие горячей благодарности, ибо, мало общаясь с людьми, она, несмотря на свой глубокий и проницательный ум, в некотором роде была весьма и весьма наивна, веря, что деньги решают всё, и в любом случае она сможет договориться. Вот только договариваться с безумными фанатиками было равносильно тому, что пытаться убедительно поговорить с голодным демоном — доказывая ему причину, по которой тебя не стоит есть.

Среди демонов разумные твари попадались крайне редко.

Когда на поляне появился танцующий бог, Илурэ показалось, что она бредит — человек не мог быть настолько невероятен. Но когда ее, отвязав с алтаря, выкинули на песок, словно ненужную вещь, она испытала прилив неконтролируемой глухой обиды, вперемешку с недолгим облегчением — ибо в одном принцесса была уверена точно: как только эти жуткие полу-люди полу-демоны прикончат её храброго спасителя, настанет и её черёд. А дальше, всё стало развиваться как в дурной бульварной книге. Илурэ до сих пор не могла прийти в себя от всего происходящего.

Сумасшедший упырь, воткнувший нож в своё плечо, пытающийся справиться с разлившимся вокруг Рески безумием. Упырь, залитый кровью — называть Бализа человеком, у неё не поворачивался язык. Несомненно — Бализ был красив; несомненно — женщины наверняка должны падать у его ног, но эти его жуткие, всезнающие глаза, и бледная как лунные камни кожа — вызывали у Илурэ паническую дрожь. Она не ощущала в Бализе ничего человеческого и это её пугало гораздо сильнее, чем свора, обезумевших от предчувствия скорой крови, нарейцев. А затем, визгливая, невменяемая целительница; осознание, что им нужно как можно скорее убираться, и сумасшедшая гонка без остановок, длинной в три четверти суток. Они удирали ночью, после того, как Лика привела Бализа в чувство и сумела залечить его раны. А затем, Бализ, подхватив завёрнутого в плащ Реску на плечо, приказал им выдвигаться. Сказал спокойно, но таким тоном, что подстегнул их похлеще любого удара хлыстом.

Сейчас день стремительно клонился к вечеру, и она была без сил. Впрочем, Илурэ не без удовольствия отметила, что выдержала эту гонку достойно, так как психичка Матей, тоже еле держалась на ногах. А вот чокнутый упырь даже не вспотел.

К тому же, Илурэ начинала подозревать, что такими темпами, поддерживать роль капризной взбалмошной дурочки, она сможет не так уж и долго. Принцесса должна быть женственной и даже немного жеманной — уроки обучения манерам были, для сводолюбивой, похожей на мальчишку Илурэ, настоящей пыткой. Так же, как и постоянные правила и ограничения, сыпавшиеся на неё со всех сторон. Словно тяжёлые булыжники, бьющие по голове: — Ваше Высочество, вы должны быть такой, как от вас требует этикет и ваше положение. Соответствуйте своему статусу и забудьте о том, что вам хочется. ЭТО ВСЁ ГЛУПОСТИ. Ваше Высочество, вы опять? — УЖАСНЫЙ РЕБЁНОК. — Глупости. — Глупости. — Глупости. — Как тяжело, должно быть, её отцу с такой дочерью. Бедная её матушка, если бы он была жива... — Ваше высочество, ПРИНЦЕССА ДОЛЖНА... ПРИНЦЕССА ОБЯЗАНА... ПРИНЦЕССЕ НЕ ПОЛАГАЕТСЯ. — Принцесса нежна и грациозна, а вы, как гренадёр в юбке. Равновесие и корсет. Держите голову прямо. ПРИНЦЕССА. ПРИНЦЕССА. ПРИНЦЕССА, — Илурэн хотелось зажать уши и выкинуть эти голоса из своей головы, но они звучали там постоянно — напоминая, угрожая, приказывая; заставляя её рычать сквозь стиснутые зубы, скованную цепями, из которых невозможно вырваться, ибо эти цепи налагаются на человека при его рождении. Для каждого человека — свои цепи.

Илурэн кинула короткий взгляд на буквально падающую целительницу, и капризно заявила:

— Я уже сказала, что по прибытии в столицу заплачу вам деньги. Но если вы желаете получить их, то вам следует подумать над тем, что за мой бездыханный труп вам вряд ли заплатят вознаграждение. А если мы не остановимся, то именно так и произойдёт. Я больше не могу идти. И вы обязаны с этим считаться. Ваше отношение вульгарно и ужасно бесчеловечно.

— Если бы ты разговаривала нормально, отношение к тебе было бы абсолютно иным, — буркнула Лика, слишком выдохшаяся чтобы пререкаться. — Но то, как ты ведёшь себя... словно мы твои слуги.

— А разве нет? — искренне удивилась принцесса. — Вы же простолюдины, а значит, должны подчиняться. По-моему всё очень просто...

Лика зарычала, буквально потянувшись к горлу принцессы.

— Хорошо, сделаем привал, — неожиданная реплика Балиаза упала острым кинжалом, разрубая узел очередной начинающейся ссоры. Указав на просвет среди деревьев, Балиаз мотнул головой: — Учтите, через несколько часов, мы снова тронемся в путь. И если вы будете не в состоянии двигаться, я уйду один, — пригрозил он в спину, буквально ломанувшимся сквозь кусты девушкам, мечтающим как можно быстрее оказаться на поляне и рухнуть без сил. — У меня нет никакого желания удирать от пущенного по следу Дикассы, которого нарейцы имеют дурную привычку вызывать по поводу и без, — прибавил Балиаз, осторожно приподнимая бесчувственного Реску, и свободно проходя по вытоптанному проходу.

— Ты можешь уходить хоть сейчас, — прошипела Лика устало, сбрасывая с плеч сумки, и обессилено опускаясь на высокую цветущую траву. Так как Балиаз нёс на себе Реску, вся поклажа досталась исключительно ей. Принцесса попросту отказалась тащить на себе что-то, тяжелее самой себя, любимой. И маленькая храмовница, стиснув зубы, мужественно взвалила всё на себя. На мгновение Балиазу сделалось её жалко. Всё-таки нельзя было не признать, что девушка, несмотря на явное отсутствие ума, удивительно мужественный человечек. Хотя Балиаз и не считал её дурочкой, но то, что храмовница позволяла использовать себя, точно так же как и Реска (убью любого, кто попытается!), явно не прибавляло ей значимости на планке ценных качеств личности, котирующихся в мировоззрении Балиаза.

— Но Реску оставишь здесь! — прибавила Лика и опрокинулась на землю, подпихнув под голову один из свёртков.

Поторопился с выводами.

Балиаз беззвучно скрипнул зубами. Если бы не собственная временная слабость, он давным-давно бы уже предпринял некоторые меры, чтобы прекратить это путешествие или сделать его более комфортабельным. Надо было признать, что, несмотря на некоторое раздражение, впервые за много лет он не испытывал скуки. Это приключение развлекало его. К тому же сейчас, он просто не мог вернуться.

Быть повелителем демонов оказалось сомнительным удовольствием. Со всех сторон он ощущал постоянно направленные на него, ищущие нити чужеродного, пульсирующего внимания. Демоны искали его, несомненно. Вот только совсем не в целях принесения присяги новому владыке.

Отличаясь исключительным коварством, демоны признавали лишь одну власть — силы. И если он желает стать повелителем, которого не мечтают сожрать поголовно все собственные подданные, ему следует убедительно доказать тварям сумеречного мира, что, несмотря на свою человеческую суть, он действительно достоин занимать место их нового хозяина. Ибо на данный момент, за неясным отсутствием Балиаза, это место, в некотором роде, считалось вакантным. Так что, Балиазу постоянно приходилось поддерживать магический барьер, экранирующий всю их маленькую компанию от голодного, нехорошего внимания. Помимо этого, ему приходилось блокировать себя. Любая, слишком высокоуровневая магия, способна послужить для демонов неким маяком в ночи. И они толпами хлынут в это маленькое, забытое богами местечко. Для того чтобы, разобравшись со слабым господином, начать собственную разгульную охоту.

Если он не сумеет активизировать себя, охота начнётся в любом случае.

Сейчас, мысленным взором окидывая небольшую территорию Андрагона, Балиаз не мог не содрогнуться — видя тысячи спящих тварей, ожидающих своего пробуждения. Не простых тварей. Тварей разумных. Тех, кого в сумеречном мире называли высшими демонами. Если он опоздает, случится катастрофа. Нет, мир не будет обречён. Слишком превосходящее численное преимущество было на стороне людей, но вот то, что пробудившиеся демоны попируют на славу, сократив его почти вдвое, а то и втрое — он был абсолютно уверен.

Точно так же, как был уверен, что для эльфов Джаля он уже стал целью номер один.

Когда-то, давным-давно, эльфы пожелали покинуть этот мир, открыв для себя проход в новое измерение. Балиаз не раз общался с ними в силу того, что, даже покинув эту реальность, перворождённые по прежнему предпочитали быть в курсе всех основных событий и новостей. Оставив для себя эдакую ностальгическую роль неведомых богов, хранителей равновесия этого мира. Богов легкомысленных, и особо не вникающих в суть его дел. Но вот когда чаша весов резко накренится в одну из сторон, перворождённые, или Дети Рассвета — как они называли себя сами, скорее всего не пожелают остаться в стороне. А он, для всего мира, превратится в эдакое абсолютное зло, которое следует уничтожить любой ценой, дабы — отобрав у него рог власти, артефакт силы, оставшийся от предыдущего повелителя — остановить кровавое пришествие.

Наверняка, эльфы очень удивятся, когда поймут, что Балиаз никак не сможет вернуть им этот артефакт. По той простой причине, что понятия не имеет где оный находится. Это было тоже из разряда того, что Балиаз не мог вспомнить. Когда перед глазами его разверзлась тьма, он сжимал артефакт в руках, а когда очнулся — его уже не было.

Та ещё проблемка.

Если демоны откажутся подчиняться, придётся запечатывать врата, и забыть о том, что он, когда-либо, сможет воспользоваться ими снова.

Балиаз посмотрел на девушек.

Илурэн явно проявляла характер: простояла на целую минуту дольше Матей. А затем, плюнув на гордость, со стоном свалилась рядом с торчащим из земли стволом дерева, и, прислонившись к нему спиной, вытянула стройные длинные ноги.

— Эй, колдун, уже привал! — язвительно заметила она. — Ты можешь отпустить его. И почему только, это случилось со мной? — пожаловалась она неизвестно кому. — Почему, я должна терпеть это? — она провела рукой по грязным спутанным волосам и закатилась в гримасе непередаваемого ужаса. — Если бы папа видел меня сейчас... Во дворце, в это время, подают трапезу... Восемнадцать перемен блюд и чудесное Финарское вино... — Матей, ты готовишь ужин!!! — почти хором с Балиазом, непреклонно выдала она.

Маленькая храмовница, нежащаяся на травке, буквально подпрыгнула от подобной наглой несправедливости, и покраснела от обиды.

— Вам надо, вот вы и готовьте!! — выкрикнула она звонко.

— О, Матей, только не говори мне, что ты позволишь Реске голодать! — ехидно ввернула принцесса, разминая усталые ноги.

— Действительно, — фальшиво протянул Балиаз, выискивая глазами местечко, куда они с Реской могли бы приземлиться. — Есть шанс, что он скоро очнётся.

— Тогда хватит лапать его, извращенец!! — в унисон с принцессой выкрикнула Матей.

— Озабоченные дуры!

— Что?!!!

— На себя посмотри!

— Думаешь, я не знаю твои грязные помыслы?!

— Упырь! Отпусти принца!

— Действительно! Хватит его держать, он тебе не кукла. А ты не надейся, высочество, Реска не принц, так что можешь подобрать слюни, тебе он точно не достанется.

— Ого!! С каких это пор, храмовые целительницы разбираются в мужчинах?

— Хватит! Ругаетесь, словно две торговки.

— Сам ты...

После этого, Реска, для которого всё происходящее воспринималось как непонятный, смешанный гул голосов, соизволил открыть глаза. Ощутил, что его осторожно опускают, и, почти машинально, обхватил опору за плечи.

Балиаз вздрогнул и замер, не обращая внимания на продолжающуюся перебранку.

Реска тоже.

Додуматься, что его транспортируют таким простым и незатейливым способом, ему не пришло в голову.

Несколько секунд они внимательно смотрели друг на друга.

Балиаз тревожно, Реска недоумённо.

После того, как в его фиолетовых глазах сформировался один, до банального простой, вопрос: — Какого чёрта?, — Реска, не задумываясь, закатал магу кулаком и полетел на землю.

— Совсем сдурел? — прошипел Балиаз раздражённо, и ухватился за скулу, в которую, не то чтобы болезненно, но довольно чувствительно, умудрился ткнуть Эрик.

— Я — сдурел?!! — Реска пошёл пятнами от непередаваемой наглости колдуна. — С каких пор, ты носишь меня на себе, словно...

— Господин Реска, вы пришли в себя!! — радостно завопила Лика, бросаясь и повисая на нём, и осеклась, потому что Реска подпрыгнул как ошпаренный кипятком, с недоумением уставившись на целительницу и сидевшую в сторонке, с независимым видом, принцессу, в глазах которой, светились одновременно детский восторг и жгучее любопытство. Взгляд его равнодушно скользнул по одной, потом задержался на другой, переполз на встревоженного колдуна, и, почесав в затылке, Реска, наконец, выдал более менее подходящее ситуации:

— А вы, типа... Кто?

Обрушились одновременно.

Лика свалилась на бревно, принцесса подавилась, вытянутым из сумки, под шумок, сухариком, а Балиаз буквально осел на колени.

— Реска? Реска, ты что, шутишь? — переспросил он испуганно.

Юноша, не замечая направленных на него обалдевших взглядов, брезгливо сбросил с себя плащ и поспешно вскочил на ноги, равнодушно демонстрируя всем присутствующим своё обнажённое тело.

Балиаз задохнулся, у Лики из носа потекла кровь, а принцесса, выронив сухарик, застыла с распахнутым ртом, впав в непередаваемый словами счастливый транс.

— Ну да... одеть-то его никто не додумался... — мелькнула в мозгу Балиаза запоздалая идиотская мысль, и в следующее мгновение, Реска, сообразив наконец, что он абсолютно голый, начал блажить дурным голосом:

— Извращенцы!! Ублюдки!! Вы меня украли! Насильники!! Работорговцы!!!! — он торопливо обернул вокруг бёдер потрёпанный плащ, и ощущая себя увереннее, обрушил на головы своих похитителей новую гневную тираду. Через минуту, ему стало нехорошо, от того, какими взглядами, смотрит на него вся, собравшаяся на полянке, троица.

— Реска... — Балиаз изо всех сил вцепился пальцами в траву, загребая её вместе с землёй. — В одной из сумок твоя одежда... Тебе стоит ей воспользоваться...

— Иначе, мы воспользуемся тобой, — отыскав в траве сухарик, чертыхнулась Илурэн.

" Эта женщина — демон!" — с трудом отводя глаза от, потешно рванувшего к сумкам Рески, почти с восхищением подумал Балиаз.

Глава7.

— Ты идиот! Идиот! — Лика, наседая на Реску со всех сторон, отчаянно дубасила его кулачками. Балиазу почти удалось отладить работу обоих парных амулетов, так что теперь, Матей, имела полное право дубасить виновато сжавшегося Эрика, без риска накинуться на него с некоторыми иными намерениями. Впрочем, даже заблокированная магия, не могла отменить того факта, что Матей, похоже, была безнадёжно влюблена в своего юного товарища. — Ты знаешь, как мы волновались из-за тебя?! Мы чуть с ума не сошли, когда...