1.Контрабандист Сталина

Заседание началось с обсуждения железнодорожных тем. В 1926 году выделили необходимые средства в первую очередь на осуществление реконструкцию Луганского паровозостроительного завода с целью развития его производственных мощностей до уровня крупнейших американских паровозостроительных заводов. Дальше планировалось возведение новых паровозостроительных заводов-гигантов в Новочеркасске, Орске и Кузнецке.

Сейчас же прогноз подвергся критике по следующим причинам: Недостаточные производственные мощности всех действующих советских паровозостроительных заводов. Располагаемые мощности заводского металлургического производства не позволяли производить крупногабаритное литьё, в частности полотнища главных рам брускового типа, полублочные и тем более моноблочные цилиндры паровой машины. В то время как в американских конструкциях осуществлялась даже совместная отливка главной рамы и цилиндрового блока

Невнятный ответ о сроках завершения реконструкции Луганского завода. Неопределённость в методах и сроках перевода грузового подвижного состава на автотормоза и автосцепку.

Неопределённость в методах и сроках осуществления технической реконструкции верхнего строения пути на главных грузовых направлениях, поскольку отечественная металлургическая промышленность в ближайшей перспективе могла обеспечить массовый прокат рельсов не тяжелее чем "3а" погонным весом 33,48 кгс/м, допускающих наибольшую осевую нагрузку 18,5 тонны. В связи с временным отсутствием в СССР необходимой базы для производства паровозов "американского типа", на уровне НКПС было предложено закупить в США подвижной состав (паровозы и вагоны).

Обсуждали и возможность пустить двухэтажные вагоны на наиболее загруженных пассажирских линиях, но опять стал вопрос о качестве железнодорожных путей и аварийности.

Но вот как только дошли до финансирования тех и других проектов, тут и разгорелся скандал. В прошлом году начавшиеся переговоры с Францией были сорваны, и частью в этом виноват был и он сам. С марта этого года переговоры опять возобновились о возвращении довоенных долгов царской России и возмещении владельцам национализированного имущества. Если в 1926 году сумма составляла только 40 миллионов золотых франков, то сейчас СССР выставили сумму в 60 миллионов золотых франков, и пришлось лавировать. Сейчас же СССР добивалось рассрочку на 62 года (до 1988 г.) Выплату начать с 1929 г. — сумму уменьшить на 25% по сравнению с требованиями Франции, — 65% выплат идёт в довоенных царских ценных бумагах (золотых векселях, "романовках" и "думках"). А Франция предоставляет кредит сроком на три года, начиная с 1926 г. в размере 225 млн. долл. США, из которых: 75 млн. — чистая валюта, 150 млн. — товарный кредит, из них 40 млн. — на размещение заказов, на текстильное оборудование.

Все на заседании обвиняли друг друга, что придётся изыскивать дополнительные средства и предлагали разные пути. "Левацкая оппозиция" предлагала отказаться от таких требований Франции, быстрее провести сверх индустриализацию и сверх коллективизацию за счёт внутренних ресурсов. Правые во главе с Бухариным кричали, что этим окончательно разорят крестьян. (Троцкий был автором концепции сверх индустриализации. При таком раскладе "оплатить" издержки бурного промышленного роста должно было крестьянство. Если директивы, составленные в 1927 году к первой пятилетке, ориентировались на "бухаринский подход", то уже к началу 1928 года Сталин принял решение пересмотреть их и дал добро на форсированную индустриализацию. — прим. Автора)

Сейчас Сталин решил не поддерживать ни тех, ни других до решения вопроса с французскими займами и решение "повисло в воздухе".

— Коба, тут это... приехал — начал Ворошилов, когда они с Будённым нагнали в коридоре Сталина.

— Ну, тот с самолётами — тихо пробубнил в усы Будённый, зная, что Калинин плохо слышит.

— Хорошо, давай вечером у тебя — кивнул Сталин Ворошилову. Ну, вот и будет повод хоть немного отдохнуть.

Вечер. Дача Ворошилова в селе Неклюдово.

На следующий день вечером меня вместе с Потоцким, тот же водитель отвез на встречу с историческими личностями. Потоцкий с Таганрога постоянно сопровождал меня и решал все вопросы с местными властями. Я даже не то, что ни разу не показывал паспорт, у меня даже никто ничего и не спрашивал.

Вид дачи маршала мне тоже не понравился. Небольшое двухэтажное "хмурое" и безликое здание с колонами у входа. Я привыкший к картинкам с Рублевки, и других наших домов миллионеров, и мерил ещё теми категориями, ну и рассчитывал... а тут, хрень какая-то.

Перед входом в здание стоял и два кабриолета, в которых сидели шофёры. Мы тоже подъехали к самому входу. Потоцкий поздоровался от нас всех со всеми присутствующими. Он, оказывается, знал и охранника Сталина. Я вышел из машины, где меня остановил сотрудник охраны, но не Власик, фотографии которого я когда-то видел. Да как же его, а вспомнил, кажется, литовец Юсис. Проверил, нет ли у меня оружия, которое я оставил в доме в саквояже. Причем проверил небрежно, даже удивительно, как сейчас охраняют вождей. Поинтересовался зажигалками, потому что они выпирали у меня из кармана приталенных брюк, щёлкнул пару раз и отдал обратно. Юсис остался с Потоцким и шофёрами, а мне указал на дверь.

— Здравствуйте господа. Приятного аппетита — зашёл я в гостиную, где за длинным столом ужинали Ворошилов, Будённый и Сталин.

— О, смотри, как по-нашему хорошо говорит — Будённый.

— Садысь — пригласил с кавказским акцентом Сталин за дальний угол. — Так что тебя к нам привело, что ты так хотел с нами встретиться, да ещё тайно.

— Месть,...ну и конечно заработать — отвечаю и смотрю, как Будённый наливает мне вина.

— Месть...это достойно настоящего мужчины — и начал внимательно рассматривать меня, а я его. Сейчас ещё Сталин немного не такой, как мы его привыкли видеть по телевизору. Ещё густые пышные волосы, без седины. Усы топорщатся в разные стороны и нет того хитрого прищура глаз. Это ещё довольно молодой мужик в самом рассвете сил.

— А ты знаешь, что греки ещё недавно на нас войной ходили?

Киваю.

— А греческие кулаки активно принимали участие в махновском мятеже — и прищурился. ( Массовое участие греков в махновском движении объяснялось их средней зажиточностью — прим. Автора) — А сколько настоящих революционеров, наших братьев погибло, пока мы не установили Советскую власть и не прекратили эту бандитскую вольницу.

— Тогда все воевали со всеми. Время было такое — только и осталось со вздохом произнести мне.

— Ну и почему ты думаешь, что сможешь нас заинтересовать, чтобы помощь тебе отомстить? — удивился Сталин. В это время Будённый с Ворошиловым спокойно пили вино и рассматривали меня. Будённый даже оперся на шашку. Тоже мне рубака в современной войне. Да он не успеет даже шашку свою достать, начни я действовать. А вот у Сталина явно пистолет под газетой на столе. Интересно какой?

— За ту бойню, что организовали англосаксы и сионисты, и в ней погибла вся моя семья, я буду мстить любым способом. Плюс они предали Грецию в самый ответственный момент, организовав в ней переворот. Я стал пленником, а потом и изгоем. Отомщу я сам. А вам я предлагаю свою помощь в продаже вашего товара и информации которую вы не найдёте ни в каких газетах.

— Может ты тоже интернационалист-коммунист? — усмехнулся Будённый.

— Нет... и в коммунизм я ваш совсем не верю.

— Это почему? — Ворошилов.

— Кто у вас основатель, Карл Маркс и Энгельс? А вы знаете, что он почти всю жизнь работал на английскую разведку. Двух революционеров с 1849 года на своё содержание принял влиятельный британский газетный трест "Свободная пресса". Этот трест, под видом независимой частной корпорации, был создан на деньги английского правительства для ведения тотальной информационной войны с врагами Британской империи. И о какой тогда справедливости может идти речь — сейчас надо быть крайне осторожным. — Для вас же, они прославились, как отпетые русофобы. На сколько, я помню, они призывали к безжалостной борьбе не на жизнь, а на смерь с русскими. ( "На сентиментальные фразы о братстве, обращаемые к нам от имени самых контрреволюционных наций Европы, мы отвечаем: ненависть к русским была и продолжает еще быть у немцев их первой революционной страстью; со времени революции к этому прибавилась ненависть к чехам и хорватам, и только при помощи самого решительного терроризма против этих славянских народов можем мы совместно с поляками и мадьярами оградить революцию от опасности. Мы знаем теперь, где сконцентрированы враги революции: в России и в славянских областях Австрии; и никакие фразы и указания на неопределенное демократическое будущее этих стран не помешают нам относиться к нашим врагам, как к врагам" (Ф. Энгельс. Демократический панславизм. Соч., т. 6, с. 305-306.)

В 1882 году Энгельс откровенничал Каутскому: "Вы могли бы спросить меня, неужели я не питаю никакой симпатии к славянским народам? В самом деле — чертовски мало". А вот ещё поразительные признания "товарища" Энгельса: "Необходима безжалостная борьба не на жизнь, а на смерть с предательским по отношению к революции славянством... — истребительная война и безудержный террор".

Статья Энгельса в английской газете "Commonwealth": "Право больших национальных образований Европы на политическую независимость, признанное европейской демократией, относилось только к большим и чётко определённым историческим нациям Европы: это были Италия, Польша, Германия, Венгрия... Что же касается России, то её можно упомянуть лишь как владелицу громадного количества украденной собственности, которую ей придётся отдать назад в день расплаты".

То есть даже Герцен был ненавистен Марксу только потому, что тот был выходцем из России и в силу своей "дикости и отсталости" не имел даже права думать о самом передовом социалистическом учении. В общем-то, это подтвердил и сам "основоположник", который в своих сочинениях нередко именовал Герцена "презренным московитом", человеком с "гадкой русско-калмыцкой кровью" и т. д. Но более всего Маркс и его друг Энгельс ополчились на Россию как центр притяжения славянского мира. Энгельс по этому поводу патетически восклицал: "У Европы только одна альтернатива: либо подчиниться варварскому игу славян, либо окончательно разрушить центр этой враждебной силы — Россию". прим. Автора)

— Но ты же долго был в плену, что ты можешь знать? — Ворошилов, явно раздосадованный такой критикой своих идейных вождей. — И вообще, может это быть провокация империалистов, чтобы посеять в нас сомнения.

— Всё это есть в открытых источниках в Европе. Можете себе купить и заказать даже сюда. Если вы не будите трезво смотреть на вещи, как они есть, то этим воспользуются ваши враги. Причём очень быстро и в крайне не выгодных для вас условиях — отвечаю. Сейчас самый опасный момент встречи и я прямо смотрю в глаза Сталину. Только бы не моргнуть.

Повисла томительная пауза.

— Мы подумаем над этим сами. Так что хочешь ты? — немного раздражённо Сталин, чуть ли не через минуту раздумья.

— Я предлагаю через мою тётю открыть в Париже дорогой магазин, где будут торговать золотыми и серебряными украшениями, мехами, дорогим оружием, дорогими часами и другими ценностями. Вот список — и достаю из кармана рубашки свёрнутый листок бумаги и ложу на стол. — Всего этого вы наладите выпуск в России. Будем, как получиться переправлять в Париж. Двадцать процентов нам с тётей. На остальные деньги я буду вам доставать необходимые образцы новинок или чертежи, которые не продают в магазинах или отдавать наличкой.

— Ну и как ты определишь, что нам надо? — всё ещё зло Ворошилов.

— Я отличный механик, инженер и военный, очень хорошо разбираюсь в новинках. Вот — я достаю из кармана свои Зиппо — дарю. Это моя работа, как инженера. Можете начать выпускать у себя под своей маркой, я не претендую.

Все с удовольствием пощёлкали зажигалками, а Буденный так и не выпустил её из руки, продолжая время от времени щёлкать.

— Ну а какую сегодняшнюю информацию ты нам расскажешь — опять Ворошилов. Да что он никак успокоиться не может. Вот пристал, так пристал.

— Вы все зря недооцениваете информацию, которой владеют правящие династии. Такая информация не имеет срока давности — говорю спокойно, чётко произнося слова.

— Напрэмер — Сталин.

— По Европе сейчас никакую. Я слишком там давно не был. Мне надо съездить к тёте. А вот по России есть — отпил вина из бокала. Есть мне так и не предложили, но хоть вина налили. — Вы хорошо знаете своего Троцкого-Бронштейна? — и сделал паузу.

— Го-во-ры? — послышался тихий "рык" Сталина.

Глава -15.

— Ваш Лейба Бронштейн — начал медленно немного с презрением я.

— Ты не любишь евреев? — влез Ворошилов, видно, что всё ещё злится на меня и почувствовав мою неприязнь. Но он немного ошибся, у меня это больше было к Троцкому.

— Скорее сионистов и за что мне их всех любить? — тут наша сущность с Сакисом была, как никогда едина. Отвечаю, спокойно помня, что у Ворошилова жена еврейка-сионистка. (Екатерина Ворошилова, имя по рождению — Ги?тля Горбман, затем Го?лда Горбман, перешла на пост заместителя директора Музея Ленина, где и проработала до самой смерти. В партийных кругах у нее было прозвище "Парт-тетя". Ортодоксальная марксистка, она могла разговаривать только на тему победы мировой революции и без труда приводила цитаты из Маркса по любому поводу. Когда возникло государство Израиль, коммунистка-интернационалистка, проклятая в синагоге за измену своей религии, произнесла фразу: "Вот теперь и у нас тоже есть родина". Ворошилов сумел подняться "наверх" благодаря жене, которая частенько им командовала. Часто и с её подачи разрушались христианские храмы и церкви. Известны и её слова о другой части русского общества — : эти "буржуи и старорежимники" не заслуживали ничего, кроме сожжения в крематории. Такими же методами "расчищая место под солнцем" действовали Айви Лоу — Литвинова, Жемчужная — Молотова, Землячка — Залкинд и др. — прим. Автора)

— Они рушат христианские храмы. Не просто убили, а совершили ритуальное убийство царя Николая с семьёй — а чёрт его знает, правда это или нет. Попугать-то не помешает. — Развязали... ( Версия о том, что убийство царской семьи было неким "ритуалом", появилась во время первого следствия, которое по приказу белогвардейцев проводили Николай Соколов и Михаил Дитерихс. Впервые она была озвучена в книге Дитерихса в 1925 году, рассказал Русской службе Би-би-си историк Анатолий Степанов, который уполномочен церковной комиссией публиковать разговоры с экспертами, исследующими подлинность "екатеринбургских останков". — прим. Автора ).

— Хватит — перебил меня Сталин. — Так почему ты пришёл к нам?

— Я смертельно болен. Сколько я проживу, не скажу. Но вряд ли очень уж долго, поэтому я могу позволить себе говорить правду Вы встали во главе власти, но, по сути, вы никто — все услышали, как Будённый более сильно, чем надо щёлкнул крышкой зажигалки. — И вам или придётся стать сильными и поднять Россию даже выше других стран или вас всех уничтожат. Причём убьют всех... и женщин и детей тоже. Вы же сами подали такой пример классовой борьбы.