Папандокс, или Два на восемь

Обернувшись к Дэну, бородач громким шепотом (уж лучше бы орал, вышло бы потише) осведомился:

— По нужде надобно, дир? Я тогда тихонько поеду.

— По нужде, да не той, — фыркнул Денис и позвал Ригета:

— Дядя, тут вроде много мертвых, старых мертвых лежит. Сгодятся для тренировки, как думаешь? Или тут чумных каких закопали, каких еще сотни лет трогать нельзя, и лучше десятой дорогой объехать?

Молодой жрец ткнул в сторону луга, чем заставил и Светку настороженно вглядеться в буйное разнотравье. Но нет, никаких могильных плит, памятников, ограды и прочих атрибутов любого кладбища не обнаружилось. Тогда девушка тоже постаралась вчувствоваться в луг и удивленно вздрогнула. Денис не ошибся. Под слоем земли и травы были кости, много костей.

Ригет подошел к обочине дороги и огляделся. Однако, внимательно осматривал он не луг, а самое большое дерево на краю леска. Вытащив кинжал, дядя примерился и в несколько взмахов обрезал толстые плети вьюна, оккупировавшегося солнечную сторону зеленого великана. Под листьями, к коре оказался прибит знакомый попаданцам проржавевший знак: — филин Ойх, да не с пустыми лапами. Когти птицы сжимали большую кость.

— Обычное лесное кладбище. Старое, — идентифицировал местность Ригет. — После крушения старых храмов Зебата, когда нежить вокруг являться стала как грибы после дождя, погосты от деревень подальше лет двести кряду делали. Это в городе всегда некромант найдется, чтоб уложить беспокойного мертвяка, а в здешних краях проще было расстоянием отгородиться. Редкий восставший до деревни добредал. Расчет простой был: лес кругом, иное зверье от лишнего куска, пусть и с душком, не откажется, и дорога — не ровный стол. Авось, и выйдет с концами та сила, которая труп прогуляться толкала.

— М-да, весело тут у вас было, — оценил Денис.

Света только головой покачала, представляя, каково пришлось людям привыкать к такому порядку. Хотя, человек ко всему быстро привыкает. Это только отвыкать от комфорта и удобств никак не желает. Девушка с ностальгией вспомнила ванну, трехслойную туалетную бумагу, зубную пасту и хорошую щетку.

— Что ж, заразы, кроме тебя, здесь нет, пробуйте, — щедро разрешил дядя и прибавил: — Только убрать за собой не забудьте.

Попаданцы вылезли из фургона и дотопали до райского с виду лужка. Денис наставил руку на первый попавшийся участок из тех, которые были поближе к дороге, и велел:

— Встань и стой!

Девушка внимательно смотрела на 'шаманящего' братца и углядела-таки, как от его кулона потянулась тонкая фиолетовая нить, похожая на луч от лазерной указки.

— Ого! — Денис и сам заметил световой эффект. — Раньше ничего такого не было. Похоже, кулон Зебата помогает силу концентрировать и направлять, когда цель точно определена.

Порассуждать насчет пользы от украшения и собственного прогресса в нелегком деле некромантии Дэн не успел, травка вспучилась, и на поверхности показались темно-коричневые кости. Перед жрецами воздвигся мелковатый, не больше полутора метров в прыжке, скелет. Сказали, встань и стой, он встал и застыл.

— Кровью поливать не будем? — на всякий случай почти безнадежно попробовал добиться у сестры согласия на занятный опыт Денис.

— Ни-за-что! — твердо отчеканила девушка, передернув плечами.

— Злая ты, — укорил сестру парень. — Все эксперименты на корню рубишь. Вон как с Бельташ здорово получилось!

— Бельташ была создана Зебатом, чтобы служить храму. Этот же, слышал, как дядя сказал, был обычным деревенским жителем. Что, если он не низкорослый мужчина, а подросток, и после крови разум обретет и вспомнит о том, что он ребенок. Ты станешь ему отцом?

— Э-э-э, нет, опыт отменяется! — Дэна передернуло, он живо представил, как коричневые кости забираются ему на колени и требуют сказку на ночь. Набрав в грудь побольше воздуха, недоделанный жрец-экспериментатор решительно скомандовал: — Ложись обратно!

Скелет покорно лег назад в землю, но и Света, и Денис продолжали ощущать его.

— Упокойся, — попросила объект тренировки Светлана, приготовившись немного повизжать, однако, упражняться не пришлось. Проблеснула фиолетовая ниточка света, ударившая из медальона в землю, и ощущение присутствия немертвого сменилось на окончательно мертвого.

— Круто, тебе теперь и верещать, как придавленной, не надо! Хотя нет, если случай подходящий, можно и поверещать для пущего эффекта!

Денис для закрепления материала поднял еще пяток темных от времени скелетиков, причем последних трех разом. Света исправно уложила их обратно. Никакой усталости от процесса оба жреца не почувствовали. Навскидку, но эксперимент все-таки ставить не стали, Дэн прикинул, что не надорвался бы и целый лужок разом поднять, только зачем? И вообще интересно было раз, другой, на третий стало банально скучно. Маршировать-то 'солдатиками' ему никто не позволил. Зато мысль о возможном использовании мертвой силы для воздействия на живых погрела самолюбие молодого жреца. Не то чтобы Дэн стремился к славе ужасного некроманта, однако, от запасного козыря в рукаве при столкновении с недружелюбной реальностью отказываться не собирался. Как говорится, добрым словом и пистолетом можно сделать куда как больше, чем просто добрым словом и если 'пистолетом' побудет набор чьих-то костей, суть поговорки не изменится.

Дядюшка после кладбищенских упражнений парочки племяшек немного успокоился, убедившись, что худо-бедно силу Зебата те контролируют. Бельташ смысла в подъеме обычных мертвых не видела, но не дело рыцаря смерти указывать, чем жрецам заниматься, потому промолчала. Ее забота — охрана и пропитание двух живых средоточий силы бога.

Глава 10. Номер два, или Не все то храм, что дом

Ближе к вечеру Бельташ обнаружила замечательную укромную поляну совсем рядом с дорогой. Удивительно, но туда не вело ничьих следов, не было и призрака наезженной колеи. Хотя, чему удивляться? Скорее всего, путешественники, не отягченные обществом двух необученных жрецов Зебата, предпочитали добраться до жилья и с комфортом ночевать под крышей.

Но и на свежем воздухе можно неплохо устроиться, если знаешь как, особенно когда под рукой целый фургон с массой полезных мелочей. Да и сама поляна, окруженная деревьями, зовущимися на Вархете ринготами, оказалась на редкость уютной и в меру просторной. Места хватило для пяти путешественников с повозкой, лошадей и костра. Родник под корнями древа, самого могучего из обступивших поляну сородичей, вообще выглядел волшебно. Маленький прозрачный ключ на краю поляны, стекающий в природную чашу из громадного, будто лакированного темного корня со светлыми прожилками, буквально заворожил Светку. Она вообще обожала текучую воду в любом виде, даже из-под крана, а такую и подавно. Пила из родничка, пока булькать не начала.

Ночлег на природе устроил всех, кроме, быть может, Дениски, который чуть-чуть побухтел насчет своего отличного поведения в течение дня. Дескать, от самого лесного погоста ехал смирно, ни единой случайной белочки не поднял из мертвых, а его молодой растущий организм лишают возможности отведать хлеба насущного, то есть румяных сарделек, поутру.

Увы-увы, ни единая живая или мертвая душа на нытье парня не отреагировала. Лишь сверху, из дупла, насмешливо ухнула большая птица. Не филин ойх, но кто-то столь же крупный и вредный, обладающий пепельно-серыми перьями. Препираться с птицей Дэн посчитал ниже своего достоинства, а походящего камешка, чтобы кинуть в дупло, под рукой не оказалось. Наверное, к лучшему, а то еще Светка бы пристала с упреками насчет 'беспричинной агрессии бестолкового брата по отношению к безответной птичке'. И аргумент, что птичка первая начала со словесных оскорблений, сестра наверняка учитывать не собиралась! Сплошная несправедливость с этими сестрами!

Укладывались спать недолго. Сразу после ужина из очередного охотничьего трофея Бельташ — тройки рыжеперых жирненьких птиц в две трети курицы величиной — сытых людей разморило. Стали слипаться глаза, в ушах поселился гул. Словом, оставив неспящую рыцаршу с ее же великодушного разрешения за караульную, все четверо расползлись по тюфякам. Для Валта, раз уж подвязал его охранником, дядюшка прикупил дополнительный соломенный тюфяк и одеяло вчера в деревне. Расположился бывший разбойник пусть у костра, зато с комфортом.

Стоило попаданцам заснуть покрепче, как они снова, как несколько дней назад, оказались в знакомом жемчужно-сером непроницаемом для взгляда смертных 'НИКОГДЕ', неопределенных от вагонного тамбура до бесконечности в кубе габаритов. Соответственно парочка не увидела никого, кроме самих себя, и не услышали ничего, кроме тишины. Несколько секунд на молчаливое осознание странности группового видения не успели истечь, а обстановка сменилась. Послышалось журчание переливчатого женского смеха. Выступая из серого, явилась, как мысленно выразилась Светка, красивая тетенька приятных округлостей. Цвет и фасон платья ее не поддавался определению, то ли близнецы не могли разглядеть толком, то ли константой свойства не являлись и менялись беспрестанно, как сама женщина. Коротко стриженная шатенка, или все-таки златокосая, или может кудрявая блондинка со смеющимися зелеными, нет, голубыми, нет точно брюнетка с серьезными карими глазами приблизилась к близнецам и промолвила:

— Мой супруг давал вам здравый совет, не стоит смотреть на богов слишком пристально. К богиням это тоже относится.

— Вы Алхой? — чуть заробела Света, опустив в соответствии с рекомендацией ресницы.

Денис же лишь молча и сосредоточенно пожирал дивное видение глазами, не обращая внимания на усиливающееся головокружение. Айтишник — это диагноз. Парень все пытался определить, изменяется ли платье богини симметрично внешности или два процесса не синхронизованы, каким образом выстроен алгоритм изменений и имеет ли четкий интервал, или же ему изначально задавались временные границы с плавающей переменной.

— Я Алхой, — подтвердила богиня. Не шагая, она приблизилась вплотную к попаданцам и положила руки им на плечи, обдавая жаром вперемешку с морозной свежестью. — Но и моей силы вам, посвященные, не хватит, чтобы стать маяком и дорогой для восьмерых. Слишком густой туман скрывает Вархет. Следуйте прежним путем, войдите в храм Ирната и преклоните там главы! Преумножьте силу ради высшей цели. Благодарность нашу познаете, а пока лишь малое доказательство сил моих, проводники, узрите при пробуждении!..

— Ай-ху-о-айх, — дико прокричала пепельно-серая птица, выбравшаяся из дупла и обосновавшаяся на нижней ветви того самого рингота, напоминающего листьями дуб со странно светлой, глянцевитой корой.

Именно громкий птичий крик выдернул из крепкого сна всех, кто коротал ночь на поляне, в божественных видениях ли или за обычными снами.

— Интересно, птицу случайно не Айх зовут? — зевнул во весь рот Дениска и выкарабкался из повозки вслед за дядюшкой. У потухшего костра выворачивался из-под плотного одеяла Валт. Денис смерил пернатый будильник нелюбезным взглядом и прикрыл машинально левое плечо.

— Зовут и не случайно, — согласилась Бельташ, принимаясь за разведение костра. — Спутницу Алхой от начала времен именуют Айх. Она бережет покой леса днем, тогда как Ойх, спутник Зебата, заступает на пост ночью.

— Ясно, пусть сторожит, — еще раз от всей души потянулся Дэн, снял через голову рубашку и, поежившись, побрел к роднику умываться. Пусть на Вархете и царил разгар жаркой местной весны, но по утрам холодок чувствовался.

— Выходит, опять сон не был просто сном, и Алхой по-настоящему к нам приходила, — ойкнула выбравшаяся из повозки вслед за братом Светка и ткнула пальцем в направлении плеча Дениски.

В дополнение к маленькому филину Ойху на затылке, скрытому прядками волос, на плече теперь топорщила крылья миниатюрная Айх. Парень резко вывернул шею, пытаясь разглядеть новую метку. Дядюшка успел первым. Сцапал племяша за плечо железными пальцами, пристально изучил татуировку, нахмурился и, снова развернув его как болванчика, впился взглядом в кулон на груди Дэна. Парень тут же сам наклонил голову и присвистнул. Кругляш с головой Ойха изменился. Теперь на серебряном диске красовалось две птицы: Ойх и Айх. Ригет вздохнул и только проронил:

— Думал, до святилища Алхой в Брисе дотянем.

— Так это и есть святилище, — спокойно проинформировала людей Бельташ, изящно выгибая бровь. — Вы не знали?

— Тут, вообще-то, ни таблички, ни знака, как в захудалой Зебатовой часовенке или на кладбище, нет, — оправдался парень, критически оценивая татушку и побрякушку. Ничего так, красивая птичка вышла, хоть и орет препротивно. Ну да с павлинами точно так же. Еще ребенком Дениска с восторгом смотрел на роскошные хвосты птиц и один разок смог достать через решетку оброненное перо. Отдал, конечно, Светке, он же мужчина, ему цацки-пецки не положены, но любоваться-то никто запретить не мог!

— Зачем табличка? — искренне не поняла комментария Бельташ и повела рукой окрест, поясняя смысл: — Восемь риноготов встали священным кругом у поляны, птица Айх — страж храма — приветствовала путников, живой алтарь — родник — по-прежнему чист и свеж низвергается в древесную чашу.

— М-да, — признавая собственный недосмотр, крякнул дядюшка, новым взглядом проводя рекогносцировку удивительной местности.

— Это мы, выходит, в храме ночевали? — испуганно присел на корточки, где стоял Валт, опасаясь громов, молний или еще чего неведомо карающего. Не дождался. В легкой панике стал осматривать сам себя, возможно, опасаясь найти громадную печать 'осквернитель' посреди груди или, что вероятней, с тылу пониже спины.

— Храмы Алхой издревле были приютами путникам, — пожала плечами рыцарь смерти, не видя причин для паники. — Если об этом за века позабыли люди, то мы, служители, все равно помним. И что, как не храм, должно стать местом встречи бога и жреца его для посвящения?

Пока шла речь об устройстве святилища, Светка успела слазить в фургон, чтобы в уголке проверить и убедиться — ее плечо и кулон нынче ночью тоже проштамповали новой птичкой.

— Диры, а какова жизнедарительница? Правы ль гимны, что она красы несказанной, не уступающей Илай? — выдохнул Валт, снова принимая вертикальное положение. В истинность видения богини, посетившего близнецов, тертый жизнью мужик почему-то поверил мгновенно. Взгляд его — заискивающий, с наивно-ребяческой верой в чудо, так не вязавшейся с космами и бородой, — растрогал циничного агностика Дэна.

— Красивая однозначно. Илай не видел, потому только об Алхой сказать могу. Не девчонка-фитюлька, женщина с формами. Цвет глаз и волос описать не сможем, он у нее все время разный. Платье тоже постоянно меняется. Или, как вариант, мы настоящих разглядеть человеческими глазами не смогли, — постарался описать неописуемое Денис и развел руками.

— Она красивая, — согласилась Света, — только не добрая просто так ко всем без разбора. Смотришь на нее и знаешь, может и наказать, если надо, и в то же время способна простить. К тому же все время понимаешь, что ей до тебя, как до человека, особого дела нет, ты для нее как кусочек паззла, который в нужную ячейку следует поставить для пользы дела. Только все не для ее собственной прихоти, а потому, что так нужно им всем: Восьмерым и Вархету. В глаза Алхой смотришь и все это понимаешь, и чем дольше смотришь, тем скорее понимаешь — надо взгляд опустить, если сойти с ума не хочешь, — в свою очередь прибавила частицу беспомощного описания неописуемого девушка и неожиданно припомнила: