Ближе к дверям кабинета начал чувствоваться запашок табака. Ах да, Сарутоби Хирузен по канону отличался неумеренной тягой к курению. И вроде как торговля табачком это фамильное дело его семьи. Атмосфера внутри кабинета сильно смахивала на газовую камеру. Старейшина Окини, сразу после взаимных приветствий непререкаемым тоном потребовала проветрить помещение, или поменять место встречи. Мол, не дело молодому растущему организму ее воспитанника, это слово Окини произнесла с явным нажимом, травиться табачищем. Требование было выполнено очень быстро — хорошая штука эти воздушные техники, и как же жаль, что мне такое счастье будет недоступно! Несколько смерчей, повинуясь нескольким замысловатым жестам Каге, взяли и вымели из кабинета клубы дыма. Жаль, что мне такое счастье недоступно... А вообще, я глазам своим не поверил — дым и правда клубился под потолком. Сколько же этот дедуля выкуривает, и какие по счету у него легкие?
Дед был колоритный. Характерное восточное лицо, изрезанное морщинами, козлиная седая бородка, прическа вида 'три седых волосины в два ряда' и багровое одеяние, явно спецодежда. На столе лежала небрежно брошенная шляпа, хорошо известная мне по мультфильму. Но самое главное, на что я обратил свое внимание — это профессионально добрые, чуточку усталые глаза. И легкая, чуть лукавая, не менее добрая улыбка. Ах, какой актер пропадает. Так и хочется воскликнуть — 'Верю!'. Какой добрый дедушка! Добрее даже незабвенного Лаврентий Палыча, пенсне только не хватает.
Главная же подлость стала очевидна сразу — было приготовлено пять стульев, один из которых стоял прямо перед столом Хокаге. Предупредительное сжатие ладони Миори было явно лишним, я прекрасно помнил инструкции. В итоге, я старательно забрался прямо на колени усевшейся на один из стульев сестры, тут же обхватившей меня руками. Героическим усилием воли подавив ухмылку, я приготовился слушать. В кабинете воцарилась тишина. То, что дела идут совсем не по утвержденному Хъюгами сценарию стало понятно сразу. Вымученная улыбка Миори, капельки пота на висках и судорожно сжавшие меня руки. Самое главное — не было никакого бесплотного голоса сестренки! Н-да, считать Каге идиотом... Глупая идея. Идиоты на самый верх не пробираются, их, как правило, убивают в молодости. И пошло поехало...
— Какой милый мальчик. — Улыбается. От его улыбки почему-то хочется спрятаться. — Как тебя зовут?
— А... Ну... Я? — Понятненько. Изобразим маленького стеснительно дурачка, для ребенка в незнакомой обстановке дело вполне понятное и ожидаемое.
— Да, юный шиноби. Как тебя зовут? — Ох как мне льстят. Подыграем и надуем щеки. Гордо голову поднять тоже не повредит.
— Акира Хъюга! — Вот так вот. Хъюга я, понял?
— Скажи мне, Акира Хъюга, откуда ты родом... — И понеслась. Битый час говорильни. Никакой конкретики, нет — просто Каге крайне дотошно выяснял все обстоятельства прошлой жизни моего тела. Кто, откуда родом, как звали родителей, где жили, как жили, кто был владельцем деревушки, чем занимались родители... Такое впечатление, что ему сами по себе ответы были малоинтересны, он, скорее, изучал мою реакцию и то, как я отвечаю.
Тем временем, Миори становилось все хуже и хуже. Полуприкрытые глаза, стиснутые в линию губы, капли пота, стекающие по щекам. Все это наводило на неприятные мысли, особенно, если учесть иголки, ощутимо начавшие колоть мои виски. Казалось, что еще немного, и Миори потеряет сознание, и тогда раскаленные иглы пронзят мою голову насквозь. Конец этим издевательствам положила Окини. После часа болтовни Хокаге, прерываемой моими редкими ответами, она не выдержала и сказал, что ребенок устал, и ему нужен послеобеденный сон. Каге, как ни странно, спорить не стал. Наоборот, он выглядел вполне себе удовлетворенным. Тепло улыбнувшись, Сарутоби Хирузен погладил свою козлиную бородку и заявил, что счастлив, что ряды шиноби Конохагакуре пополнились новым защитником, который грудью встанет на защиту деревни. Поток сознания главы деревни быстро иссяк, и мы покинули гостеприимные стены резиденции Хокаге.
Как Миори добралась до выхода, я вообще не представляю. Она шла как кукла, механически переставляя ноги и опираясь на меня чуть ли не всем весом. Очевидно, дело тут не в индивидуальной непереносимости табачного дыма. Так и есть — стоило нам выйти на улицу, как Миори пошатнулась и закатила глаза. Едва успевший подхватить ее Хиаши прищурился и прошипел сквозь зубы нечто нецензурное. Окини, впрочем, быстро привела девушку в себя. Н-да, так и есть — ментальная атака. По словам Миори, все ее силы были брошены на отражение вторжения в мое сознание. Я с любопытством задал вопрос — а почему, собственно, атаковали меня? Ответ оказался очень простым. Атаковать Миори, конечно, было возможно. Но в этом случае она сумела бы опознать нападавших, и у сородичей ее матери возникли бы нешуточные проблемы. Равно как и у Хокаге. Ну как же, открытое нападение на Хъюгу... Напав же именно на мое сознание, слуги Каге решали сразу две задачи: во-первых, проверяли на прочность саму Миори, во-вторых, пытались обойти ее зашиту, которая та целый час держала на моем разуме. Прочитать память им явно не удалось. Но вот некоторые поверхностные мысли, скорее всего, стали им доступны. Хиаши нахмурился, подтвердил свое указание насчет сидеть в поместье Хъюг и не высовываться до установки полноценной защиты на разум, и быстро разогнал всех по домам. Хизаши подхватил меня на руки, его брат понес неспособную идти самостоятельно Миори, и мы понеслись по крышам в сторону квартала Хъюг. Старейшина Окини отправилась куда-то по своим делам... Новая жизнь началась.
Интерлюдия II. Конохагакуре, башня Каге, три часа дня
Каге Листа бесстрастно наблюдал за суетой команды АНБУ, проверявших кабинет после ухода гостей. Ситуация, однако... Информацию о новой генетической линии Хъюг можно считать подтвержденной. Старик Сарутоби верил в генетику, и совсем не верил в случайности и совпадения. Ну да, как же... Бледно-желтые глаза. И откуда, позвольте? Ничего подобного у Хъюг никогда не фиксировалось. Уж что-что, а информацию по сильнейшим кланам Конохи АНБУ всегда собирало скрупулезно. Все носители бьякугана всегда имели либо бледно-серебристые, либо бледно-голубые, либо бледно-зеленые глаза. Это у побочной ветви наблюдалось то еще разнообразие... Выходит, что? Данзо оказался прав? Ну вот, стоит помянуть биджу, и он тут как тут. Из-за скрытых ширмами дверей появился старый друг-соперник Хирузена.
— Убедился? — вопросительно глядя на Каге спросил Шимура Данзо.
— Да уж... Интересный у Хъюг мальчик появился. Врет, и не краснеет. При этом всеми силами пытаясь изобразить застенчивость и смущение. Где там Иноичи носит? — Каге недовольно нахмурился.
— Дебрифинг проводит у своих людей. Скоро подойдет. — Данзо криво ухмыльнулся. — Ты мне лучше вот что скажи — ты заметил, что мальчишка явный Хъюга, но при этом из другой линии?
— Я может и старый дурак, — холодно глядя на главу внутренней безопасности АНБУ ответил Каге, — но я пока что не старый маразматик.
— Я вижу два возможных варианта, Хирузен. — Чуть подался вперед удобно усевшийся Шимура. Ну что же, совершенно спокойно подумал каге, они давным-давно начали общаться наедине исключительно по именам. — Либо обнаружилась новая, ранее никем не зафиксированная линия потомков Риккудо, либо... Либо старик Тораки все же пошел по пути нашего общего знакомого, и сумел-таки осуществить пересадку модифицированного генома.
— Ты сам-то в неучтенных потомков Риккудо веришь? — Ворчливо спросил Хокаге.
— Я, как ты знаешь, — Данзо чуть причмокнул губами, разливая по стаканчикам сакэ, — даже в отдых после смерти не верю. Развелось умельцев, да... Кстати, ты так и не спросил у мальчишки, откуда он про 'Эдо Тенсей' знает.
— А слысл? — Недоуменно посмотрел на своего верного пса Каге Листа. — Мальчишка полчаса без свидетелей общался с братцем Хиаши. Ну, рассказали бы нам душещипательную историю, как шиноби успокаивал истерику мальчишки, потерявшего всех родных, рассказав ему историю про Второго Хокаге. И дальше что? Пусть уж думают, что никто ничего не заметил.
— Да уж... Подобная осведомленность в сочетании с появлением новой линии мне совсем не нравится. — Данзо скривился. Сакэ было откровенно так себе, хотя и крепче, чем обычно. Странно, почему Сарутоби такую дрянь закупил, неужто вкусы решил поменять на старости лет.
— Полагаешь, мальчишку обучали, да? — Прищуренные глаза Хокаге превратились в щели — бойницы. — И именно там он услышал многое из того, о чем ему совсем не следовало бы болтать?
— Знаешь, Хиру... Я многое видел в этой жизни. Но вот ребенка шестилетнего, который без всяких печатей разгоняет центр чакры, и потом ею оперирует — вижу впервые. Ты же знаешь методу обучения клана Хъюга — сначала обучаемый пользуется печатями, а потом, запомнив и привыкнув к потокам, начинает обходиться без всяких печатей. Мальчишка исполнил тогда, у ворот, нечто подобное.
— Выходит, что подозрения о том, что Хъюги тайно наращивают свою мощь, устроив себе тренировочный центр где — то вдалеке, могут оказаться правдой? — Риторически поинтересовался глава деревни.
— Выходит, да. Ты лучше задумайся, сколько таких вот желтоглазых может оказаться в том самом центре... — Прищурившись, протянул Данзо.
— Так-так-так... — Хирузен занялся своей любимой трубкой. Трубка, да... Похоже, ему скоро снова потребуется очередное замещение легких. К черту, пусть ирьенины работают. Отказаться от своей любимой соски он просто не в силах. — По больному месту бьешь, Шимура.
— А что Шимура, что Шимура. — Данзо прищурил единственный видимый глаз. — Ты что, изменил свое мнение? Кланы рвут Коноху на части, Хирузен. Их власть, — глаз словно в щель превратился, — должна быть ограничена. Коноха должна управляться единой волей, а не десятком жадных рук, тянущих ее в разные стороны. Хватит, три войны уже получили, что, будем ждать, пока ведомые собственными интересами кланы доиграются до четвертой?
— Один такой уже попробовал... — Змеиная улыбка коснулась пергаментных губ Каге. — Сейчас не знает, чего делать.
— Ты про мечника этого, да? — Искренне рассмеялся Данзо. — Ну что от любителя катаной махать ожидать... Тоньше работать нужно, тоньше. Государство вести, это ему не кунаем трясти.
— Хорошо. Хватит кругами ходить. — Каге резко хлопнул ладонью по столу. — Что с проектом 'Внутренние резервы'?
— Развернуто и запущено шесть новых школ, мой каге! — Вытянулся сидящий на стуле мужчина с замотанной бинтами головой. — Подготовка начата. Этап строительства старших школ АНБУ вступает фазу завершения, преподаватели подобраны. Кадры будут.
— Хорошо. Тогда вывод из игры одного из основных источников беспокойства не приведет в долгосрочной перспективе к нарушению баланса сил. Фугаку со своими экспериментами заигрался, Шимура. По данным моих источников, он пустил уже четыре семьи своего клана под нож, и при этом заполучил себе еще одного владельца мангеке шарингана. Ты себе представляешь, на что станет похожа Коноха, если в ней будут резвиться несколько десятков Учиха с такими вот глазками? Не дергайся! Тут не руками махать, а думать надо.
— Да что там думать. 'Корень' уже достаточно окреп, что бы... — Каге хрипло расхохотался. — Шимура, у тебе часом в правящей верхушке Киригакуре родни нет? А то завел себе привычки как у настоящего мечника тумана, нестись вперед с клинком наголо. Помнишь отчеты по новому поколению боевых стимуляторов от нашего друга?
— Это ты не про те ли препараты говоришь, которые вызывают взрывной рост способностей ценой органического поражения мозга и разрушением психики? — Данзо лихорадочно вспоминал, через его руки проходила уйма документов ежедневно. — Так ведь гадюка подкустовая их так до ума и не довела. Препарат однократного приема, потом придется искать свежие кадры.
— Про них, про них. Юный гений Учиха, помнится, оказывает знаки внимания одной из твоих красоток? Порадуем мальчика. Пусть девочка сольет ему досье на его отца, главное — про проводимые им эксперименты, да споет ему на ушко в постельке, что его маньяк — папочка решил подарить новые модные глаза его завистливому брату-близнецу, Каде. А его вместе с нежно любимым им младшим братом Саске пустить на запчасти. И таблеточек чтобы ему передала, которые, мол, дадут ему силу защитить его брата. А дальше... Причем тут мы? Внутренние дела клана Учиха, да... Да и потом — нам не нужен вырезанный клан Учиха, Шимура, нам нужен, — Каге смотрел в глаза своего старого приятеля очень тяжелым взглядом, — контролируемый клан Учиха. Не будем повторять чужих ошибок, они слишком дорого стоят. И еще, мой старый друг. Запомни. Даже очень большим ртом нужно откусывать понемногу, иначе ведь и подавиться можно. Ты меня понял, я так думаю...
На Коноху раненной птицей падал ранний зимний закат, тяжелые низкие тучи были окрашены алым светом заходящего солнца. Цветом грядущей крови...
Глава 10. Как закалялись кунаи
Сижу на крыше. Легкий прохладный ветерок обдувает все еще разгоряченное тело, звезды таинственно мерцают на иссиня-черном ночном небе. Сдал. Я сдал! Да, пять с лишним лет мучений дали свой результат — первый барьер взят. Ирьенин ранга 'В' — это звучит гордо. И как не хотелось бы мне большего, но... Для получения ранга 'А' — требуется как минимум выполненное самостоятельное медицинское исследование, не говоря уж о необходимой практике. Мне ранг 'В'-то выдали без положенной двухлетней ординатуры исключительно по представлению Окини-сама, чье слово у Конохских медиков — глас божий. Ее мнение там разве что сама Тсунаде рискнула бы оспаривать, но вот ведь незадача — легендарную ирьенин не видели в Конохе аж со времен смерти Четвертого. Избегала она появляться на родимой стороне, уж не знаю почему. Ведь, казалось бы, пить и в азартные игры играть оно и дома можно. Не так все просто с саннинами, ох, не просто. Не зря они предпочитают родному дому чужие края.
Сам экзамен начался традиционно. Окини-сама сегодня утром разбудила меня неожиданно поздно — аж в шесть часов утра. Я-то за последние три года все больше в пять подниматься привык. Сон, как любит говорить старейшина — непозволительная роскошь для шиноби, ибо в сутках всего-то двадцать четыре часа. Легкий завтрак, и мы побежали прямо в центральный госпиталь, благо нехитрую науку бега по крышам я уже освоил. Нет там ничего такого, в самом-то деле... Чакра и контроль над ней — ключ к успеху. В госпитале нас ждал целый консилиум экзаменаторов. Улыбаются. Не вызвал я у них доверия с первого взгляда, ирьенинов вообще не так уж много, и подготовить нового — это не суши скушать. Старейшина же клана просто всем своим видом излучала самодовольство и демонстрировала мне свою благосклонность — любимый ученик, как никак. Даже соизволила на руку опереться, мол, надежда и опора. Так и шли по госпитальным коридорам, а на нас ирьенины в коридорах посматривали искоса.
Нет, ну а что — картина маслом. На персональный экзамен, про который в госпитале слышали все, включая медсестер, сиречь ирьенинов дэ-ранга, явилась парочка — седая сухонькая старушка и оболтус неполных двенадцати лет. Вообще, смотрели госпитальные ирьенины на старушку чуть ли не с сожалением. Сдает легенда, да... Шепотки со всех сторон летят, не долго мол осталось легенде, раз решила всю себя молодняку посвятить. Какие люди уходят, а? Не понимают они, что это политика такая у клана. И политика эта мудрая. Лучшее — детям! В подготовку молодняка клан ежегодно многие десятки миллионов местных Рё вливает, это только если стоимость времени наставников посчитать, да перевести затраченное на детишек время на чистый доход, который могли бы принести клану эти наставники в другом качестве. А дети — будущее клана. И клан к своему будущему всегда относился предельно серьезно, потому и входит сейчас в число сильнейших.
