Ежик

— Это не я, — так же устало, как сам Макс, вздохнул отец Ежика, проведя ладонью по лицу. — Это жена. Когда проснулся, она уже успела сбегать к участковому.

— Понятно, — кивнул Максу, — Ну, что ж, входите. Заодно расскажите, по какой статье меня обвиняют.

— Пока не по какой, но Мария Леонардовна утверждает, что вы, господин Котов похитили её несовершеннолетнего сына. И удерживаете в своей квартире насильно.

— Угу, — зло хмыкнул Макс, — Я просто фигею в этом зоопарке, — отец Ежика при этих словах нахмурился, но ничего не сказал, а Макс посторонился, пропуская всех троих в квартиру.

В прихожей их встретил напряженный, словно струна на грифе гитары, Артем.

— Вот видишь, Петрович, — наставительно бросил участковый Максового района, кивнув в сторону мальчишки, — Я же говорил, что никто здесь никого силой не держит.

— Да уж, — хмыкнул его коллега.

— Папа, почему здесь милиция, — посмотрел на отца Артем и нахмурился.

— Мама решила, что тебя похитили, — произнес его отец и шагнул к сыну. Артем отшатнулся.

— Похитили? — глянув исподлобья уточнил Артем, — Я похож на похищенного?

— Нет. Но ты вернешься со мной, — сдвинул брови отец, но Артем неожиданно ответил решительным и твердым взглядом.

— Нет. Не вернусь. А через неделю, вы даже через суд меня вернуть не сможете.

— И что, так и будешь сидеть на шее... друга? — Последнее слово он почти выплюнул ему в лицо. Глаза Артема вспыхнули.

— Не просто друга, — припечатал он, — Но и любовника, — И вскинул голову, смотря на отца так, что тот осекся, хотя и собирался устроить скандал.

— Идемте на кухню, — вмешался Макс и повел всех за собой.

Участковые переглянулись, но пошли за ним. Артем сразу же юркнул вслед за ними. И его отцу ничего не осталось, как пойти туда же. Все разместились на табуретках у стола. Артем так вообще порывался усесться в Максу на колени, но тот так на него посмотрел, что пришлось кротко сесть на табуреточку рядом с ним. От мужчин не укрылся этот их обмен взглядами, но все тактично промолчали.

— Ну, что? Излагайте. — Глядя на знакомого ему участкового, начал Макс. — И, пожалуйста, давайте без этих ваших Максимильянов Евгеньевичей.

— Как скажет...шь, Макс, — явно чувствуя себя не в своей тарелке, выдохнул Василий Геннадьевич, с которым они были знакомы, причем довольно хорошо, еще после дела об угоне Максовой машины. — Сегодня утром мне позвонил мой коллега, Антом Петрович, и сказал, что человека, живущего на моем участке обвиняют в похищении ребенка. Но, как мы тут все видим, Артема уже трудно назвать ребенком, — покосившись на Ежика, возмущенно сверкнувшего глазами из-под светлой челки, произнес он и тяжело вздохнув, развел руками.

— А откуда вообще стало известно, что я именно с вашего участка? — внимательно глядя на отца Артема, который так и не представился, похоже, это у них было семейное, спросил он.

Тот ответил ему немного виноватым взглядом. — К сожалению, я не смог додуматься, что моя жена начтен проверять карманы моего пиджака с утра.

— И она увидела мой адрес на бумажке, которую вы туда засунули, — легко догадался Макс.

— Сожалею. Но, когда она мне сообщила, что позвонила нашему участковому, я сразу же пошел к Антону Петровичу, но он уже как раз собирался к тебе, поэтому мы пошли вместе. — Уже даже не подумав назвать Макса на "вы", когда обнаружил, насколько он молод, произнес отец Артема.

— И что теперь? — вмешался в их разговор Ежик.

— Ничего. Я надеюсь, ты одумаешься, Артем, и вернешься. — Строго начал его отец, глядя только на сына, — В конечном счете, у тебя сессия, как ты собираешься к ней готовиться? Или теперь тебе и учеба ни к чему с этим твоим диким увлечением.

— Диким? — зашипел Артем разъяренно, подхватил Макса под руку и выпалил прямо в лицо отцу. — Я люблю его, и мне плевать, что вы с мамой об этом думаете!

— Да, как ты вообще можешь говорить о любви, ведь он же парень, в конце концов! — тоже переходя на повышенный тон, вскричал тот.

— Так и могу. И что же? Ты обещал, что примешь меня любым. Лгал, да?

— Артем, ты не понимаешь... — прикрыв глаза ладонью, пробормотал он. — Мы же с тобой не просто так сейчас говорим.

— Конечно, не просто так. А о конкретной ситуации. В общем, я остаюсь здесь, — произнес он решительно и насупился.

— Ты так и не ответил насчет института, — посмотрев на молчащего Макса, напомнил его отец, просто не зная, какой еще аргумент привести, но прекрасно осознав, что силой и авторитетом сына уже задавить не удастся.

— Я прекрасно готовился к экзамену, который у меня, кстати, в понедельник, пока вы целой делегацией не приперлись. И вообще, Макс мне все равно не даст отлынивать, — проворчал он в сторону. Макс усмехнулся и совершенно естественным жестом запустил руку в его волосы и потрепал. Артем зажмурился.

— А на что ты собираешься жить?

— Летом пойду работать.

— Но у тебя еще две недели, до окончания сессии.

— Не беспокойтесь, нуждаться ваш сын не будет, — совершенно ровно произнес Макс, перестав улыбаться.

— Артем, ты хоть понимаешь, что это...

— Дружеская взаимопомощь, — с нажимом сказал Макс, посмотрев на него, мужчина не рискнул с ним спорить и замолчал.

— Ну, раз мы все прояснили, и, как говорится, состава преступления здесь нет, силой вашего сына никто не удерживает, может, закончим на этом? — спросил Антом Петрович у отца Артема, покосившись на своего коллегу, тот активно закивал.

— Ты извини нас, Макс, за беспокойство, — произнес он немного виновато, — Но ты же понимаешь, мы обязаны были все проверить.

— Понимаю, — серьезно кивнул Макс, и посмотрел на молчавшего отца Артема.

— Вы можете остаться и поговорить с сыном, если хотите.

Артем напрягся, глядя на отца. Но тот отрицательно покачал головой.

— Нет. Вряд ли сейчас мой сын меня сейчас услышит.

— Ну, хоть не говоришь, что у тебя больше нет сына, — дерзко бросил тот, — И на том спасибо.

— Артем, ты все равно им останешься, но это не значит, что я одобрю любое твое решение, — холодно произнес его отец и поднялся. — И, я бы хотел иметь возможность еще как-нибудь навестить моего сына, — посмотрев уже на Макса, который тоже поднялся с табуретки, сказал он.

— Конечно, — кивнут Макс, и добавил, — Только и вы поймите, если бы не ваша жена, Артем бы никогда не ушел из дома.

— Я это уже понял, — кивнул мужчина, и в глазах его мелькнула грусть. — Мне тоже жаль, что так все получилось. — И совершенно неожиданно, даже для себя самого добавил, — Пожалуйста, позаботьтесь о моем сыне.

— Можете рассчитывать на меня, — кивнул Макс и протянул ему руку. Мужчина замер, все присутствующие тоже. У Артема мелькнула мысль, что отец сейчас его пошлет, но тот после паузы все же пожал ему руку. Ежик осторожно выдохнул и даже глаза от облегчения прикрыл, отец посмотрел на него и тяжело вздохнул

Участковые поднялись на ноги, но тут в дверь позвонили. Макс легко протиснулся между всех и пошел открывать. Странно, вроде бы он больше никого не ждал.

— Ах, ты пидорас вонючий! Что ты сделал с моим сыном?!— дурным голосом взвыла субтильная женщина лет сорока, больше ничего Макс рассмотреть просто не успел, она кинулась на него. Не понятно, что конкретно она собиралась сделать, но Макс легко перехватил ее руки, удерживая на безопасном от себя расстоянии, и все ждал, когда она перестанет бесноваться, но она, похоже, совсем не собиралась это делать. Вопила она в таких выражениях, что даже у Макса уши готовы были в трубочку свернуться, а уж когда в прихожую, в которой все это и происходило, выскочили Артем и его отец, то они вообще опешили.

— Маша, — ошеломленно выдохнул отец семейства, — Что ты здесь делаешь?

— Я делаю?! Что ты здесь делаешь?! — но тут она увидела Артема, и попыталась кинуться к нему, но Макс загородил его собой, оттесняя в зал. — Артем ты возвращаешься домой!

— Никуда я не возвращаюсь! — крикнул Артем из-за плеча Макса, у которого создалось впечатление, что он участвует в съемках какой-то идиотской мелодрамы, той, в которой глупый смех за кадром, и полный бред на экране без сюжета.

— Ах, ты маленькая дрянь!

— Попрошу вас, — холодно произнес Макс, — В моем доме обойдемся без оскорблений. Вы тут уже достаточно наговорили.

— Да, как ты смеешь! Ты...

— Хозяин частного собственности, в которую вы нелегально ворвались, тем самым нарушая неприкосновенность моего жилища, — тоном продвинутого юриста, припечатал Макс, который на самом деле смутно себе представлял, как это на самом деле можно аргументировать с юридической точки зрения, но прекрасно знал, что главное в этом деле то, как подать себя и то, что ты говоришь.

— Да, как...

— Маша, пожалуйста, — наконец сумел вставить хоть слово ее муж, подошел, взял за руку и повел к распахнутой двери, — Мы уже уходим.

— Ты собираешь оставить нашего мальчика с этим грязным...

— Прекрати, — отрезал мужчина, — Я поговорил с Максом и считаю его достаточно серьезным молодым человеком...

— Его, этого... этого... да, у меня просто слов нет!

— И не надо, избавьте меня, — холодно бросил Макс.

— Вам лучше уйти, гражданка Скворцова, — строго произнес участковый их района.

Мама Артема попыталась еще что-то сказать, снова кинуться к спрятавшемуся за Максом сыну, но ее муж настойчиво потянул её за собой, прочь из квартиры, за ними потянулись на выход оба участковых, на прощание пожав Максу руку и все. Кажется, все.

Макс закрыл за всеми дверь. Ему самому не верилось, что все закончилось, обернулся к Артему. Тот стоял полубоком в проеме двери и прижимался щекой к косяку, и глаза у него блестели от слез. А потом мальчишка, словно лишившись того стержня, что все еще как-то удерживал его, начал сползать на пол. Макс сразу же кинулся к нему.

— Артем, — выдохнул, он ему в волосы, обнимая.

Тот всхлипнул и прижался к его плечу. Его трясло, хотя слез как таковых не было, но дыхание из горла вырывалось клоками. У Макса сердце сжалось. Стало так страшно за Артема, хотя тому, вроде бы, ничего не угрожало. Сам не понимая, что делает, он поднял его на руки. Артем всхлипнул еще горше, уткнулся ему в плечо, и тихо пробормотал.

— Опять. Ты опять, как с девчонкой, — но все равно обвил руками его шею.

— Никакая ты не девчонка, Ежик, — с самому ему чудной и непонятной нежностью, выдохнул Макс ему в волосы, опускаясь на кровать, устраивая мальчишку у себя на коленях.

Они целовались так долго, что, казалось, просто невозможно столько не дышать. А потом Артем уже привычно перевернулся, сел на него верхом, и стал стягивать одежду. Ему так безумно хотелось ласки. Просто ласки и тепла. Родного, нежного. Но Макс перехватил его руки.

— Опять нельзя, да? — почти жалобно спросил Ежик, и горько вздохнул.

— Нет. Можно. Но не хотелось бы.

— Не хотелось? — искренне удивился Артем, пропустил руку между ними и чувственно и дразнящее (и откуда что взялось?) провел пальцами по его ощутимо выпирающей ширинки. Макс убрал его руку от себя и заставил посмотреть в глаза.

— Ты хочешь утешения, но секс, не самый лучший способ.

— Я понял, — кивнул Артем, и просто склонил голову ему на плечо. — Извини её, она просто расстроилась, наверное.

— Наверное, — согласился Макс, хотя на самом деле считал, что таким, как эта Мария Леонардовна, нужно лечиться. И пусть то, что её сын ушел жить к парню, безусловно, должно было вызвать шок, но не настолько же, чтобы так себя вести при совершенно посторонних людях. — Я так понимаю, ты учить теперь уже не сможешь, а? — с наигранной веселостью в голосе, спросил он.

— А что ты предлагаешь? — сразу же оживился Ежик. Обо всем случившемся хотелось забыть, как о страшном сне. Ему еще никогда не было так стыдно за собственную мать.

— Погонять, ты как?

— За!

— Тогда поехали.

18.

— Слушай, — выйдя из подъезда, спросил у коллеги Антом Петрович, участковый района в котором с родителями жил Ежик, — А кто это у тебя на такой крутой тачке катается? — и кивнул в сторону мирно стоящей у подъезда черной Ламборджини. Супруги Скворцовы ожесточенно спорили поодаль, но оба участковых уже не особо прислушивались к их крикам. И так было понятно, что родители сами виноваты в том, в кого вырос их сын.

— Он и катается, — со вздохом отозвался Василий Геннадьевич.

— В смысле, — недопонял его коллега.

— В прямом. Котов Максимильян Евгеньевич генеральный директор частного конструкторского бюро проектирования автоматизированных систем, единственный сын Евгения Борисовича Котова, слышал о таком?

— Фьють! — присвистнул Антон Петрович, — И что он забыл в этой дыре?

— Не знаю. Каприз у него такой, похоже. Но если мамаша... — покосившись на парочку, все еще бурно выясняющую отношения прямо на улице, бросил Василий Генадьевич, — В общем, только одно могу сказать, этому парню, Артему, крупно повезло. Не знаю, спят они там на самом деле, или он это изображал, чтобы родителей еще сильней позлить, только Макс парень хороший, по себе знаю.

— Это откуда же?

— Оттуда. Угнали у него в прошлом году эту самую тачку. Конечно, ко мне он не пошел, нафига ему? Но сердобольные старушки из его подъезда, которым он всегда помогал, как они выразились, сразу же побежали ко мне. Ну, я и пришел. Он, конечно, поулыбался мне, ничего не сказал, понятное дело, заявление в милицию писать отказался. Ну, я вышел от него и сразу пробил по своим каналам. Уж больно подозрительным мне все показалось, и пока я у подъезда стоял с трубкой у уха, смотрю подкатили два джипа с братками, вывели под руки какого-то скользкого типа, но в подъезд заводить не стали, по дымофону Макса вызвали и все. Он спустился. И минут пятнадцать с непроницаемым лицом, даже не взглянув на меня выслушивал, как этот скользкий перед ним извиняется за то, что тачку его угнал, и чуть ли не на коленях готов ползать, лишь бы Макс сказал, что он прощен. Ну, тот и махнул рукой. Братки угонщика и отпустили. С парочкой из них Макс за руку попрощался, посмотрел на меня, и пригласил к себе снова. Там и рассказал кто да что, и почему его машину больше ни одна шмара в нашем районе не тронет. Да и из других районов поостерегутся. Вот так-то, Петрович.

— Слушай, но я что-то не понял, с чего это ты его в хорошие парни записал? По мне так...

— У меня проблемы с сыном были, помнишь?

— Постой, это когда мы с тобой день милиции отмечали, ты говорил, что у Андрея твоего проблемы какие-то?

— Наркотиками баловаться начал, а я дурак не сразу заметил. А когда обнаружил, он уже на бабки залетел.

— И что же?

— А ничего. Наши бы все равно не успели хоть что-то сделать, я и сам-то в последний момент узнал, что мой придурок уже на стрелку назначенную унесся. Я тогда так пересрался, Петрович, не передать словами, думал, все, не будет у меня больше сына. А потом про Макса вспомнил. Позвонил ему. Плохо помню, что я там плел с перепугу. Но он сказал сидеть дома и не высовываться. Я и сидел. В общем, сына он мне вернул в целости и сохранности. Притихшего и очень резко взявшегося за ум. Макс еще его несколько месяцев курировал, насколько я знаю, перезванивались они, потом на работу помог устроиться, ну и с наркотой этой гребаной завязать...