Вершина мира 2. Часть 2

— Дурак, — беззлобно констатировала я.

— Ой, может, хочешь сказать, что ты не этим занимаешься? — театрально съежившись, поинтересовался он.

— Не-е-е... — благодушно ухмыльнулась я.

— А что ж ты тогда делаешь?

— Завидую.

— О, как! И чему же?

— Волосам.

— Совсем старушка плоха стала, — покачал головой Явор, — будь у тебя такие космы, тебе пришлось бы заказывать колпак, как у поваров или налысо бриться не реже, раза в неделю!

— Дурак ты, Ярг, — коротко вздохнув, повторила я.

— Эй, вы еще долго философию разводить будете? — Зак постучал костяшками пальцев по столешнице, — Я, между прочим, с голода помираю!

В ожидании еды мы заказали по бокалу пива и чай для мальчишки. Ярг степенно потягивал густой, черный 'портер', я остановилась на классическом светлом, удерживая бокал левой рукой. Зак, сделав пару глотков, отставил чашку и с удвоенным рвением принялся за сумки.

— Ха! — обрадовано воскликнул он, шлепая на стол ортез, звякнувший металлическими пряжками.

Может это и пижонство, заменить ортопедический и насквозь медицинский фиксатор на наруч из черной, дубленой до деревянной жесткости, кожи, расшитый серебряной нитью и до боли похожий на доспех лучника или средневекового рыцаря, но пусть лучше меня принимают за выжившую из ума девицу, чем за инвалида.

Я отставила бокал и начала расстегивать ворот комбинезона, узкий манжет не позволит надеть наруч, а ходить с закатанным рукавом и светить, хоть кожаным и декорированным заклепками и красивостями, ортезом, особого желания не было. Приподняв плечо, осторожно освободила руку и, уложив на стол, внимательно оглядела припухшее запястье, пошевелила пальцами. Вроде, ничего непоправимого, но придется походить пару дней с бандажом. Во избежание.

Явор перегнулся через стол и оттянул ворот моей майки, с профессиональным интересом изучая кожу. Я не мешала, меня бы тоже разбирало любопытство. Спасатель, вполне успешно компенсировавший нехватку специального образования практическим опытом, едва ли сумел бы удержать в памяти формулу раствора, интересовался, прежде всего, результатом.

— Ох.. Е..ть! — восхищенно выдохнул Явор.

— А то ж! — самодовольно откликнулась я. Там, где должны быть отвратные рубцы после обширного обморожения, розовела чистая шкурка, без каких-либо шрамов.

— Десятка моя! Арлекин теперь не отвертится. Я ему говорил, что 'ведьмины сопли' это вещь!

— Ведьмины что?! — закашлялась я.

— Сопли, — Ярг смущенно поднял плечо.

— И кто, скажи мне, пожалуйста, дорогой мой Явор, поименовал вещество СВН-113, которому еще и названия-то не придумали, ведьмиными соплями?!

— Я...

— Явор, я тебя убью! — зажмурившись, прохныкала я. — Правда, сперва меня убьет Низа...

— Ну чего ты, Ань?

— А того, — захрюкал от смеха Зак, — что теперь им придется это название лепить на торговую марку, потому, что какую бы глупость ты не придумал, она приклеивается намертво.

— Ой...

— Вот тебе и ой, — вздохнула я и потерла глаза, — ладно, что-нибудь придумаем с этими 'соплями'. Зак, дай мазь.

Открыв зубами поданную тубу, выдавила на кожу белого червячка.

— Дай я, — остановил Явор, осторожно обхватил мою руку и принялся втирать мазь.

Я поморщилась — на коже начался локальный пожар, спасатель улыбнулся уголком рта и подул.

— Вот так, — деловито заключил он, заканчивая с повязкой, — Пойду, руки помою.

— Только не потеряйся, — кивнула я, укладывая забинтованную руку в жесткую кожу наруча.

Зак понаблюдал за моей борьбой с застежками и шнуровкой, закатил глаза и быстро затянул ортез. Я подвигала рукой, удостоверяясь, что ничего не болтается.

— Кисть фиксировать будешь?

— Нет, сними оттуда шнуровку, вполне хватит того, что пол кисти закрывает. В конце концов, он же не ломал мне руку, а так, просто схватил.

— Как скажешь, — пожал плечами Зак, вытягивая и аккуратно сматывая кожаный шнурок, — слушай, когда уже еду принесут?

— Ты нетерпелив, — упрекнула я мальчишку, — прошло не больше пяти минут с момента заказа. Умей ждать, ты не один в этом баре.

— Я терпеливый, но очень голодный.

Вернулся Явор, почти сразу принесли заказанные колбаски, хлеб, овощи и зажаренные до хруста прозрачные лепестки картофеля, присыпанные сырной пылью. Бар постепенно заполнялся, Зак откровенно клевал носом, подперев голову кулаком, под столом вздыхал Шанс. За разговорами время пролетело незаметно и если бы не будильник, выставленный предусмотрительным Явором, он непременно упустил бы время вылета. Резкий звонок заставил Зака подскочить, удивленно глядя на нас.

— Мне пора, — улыбнулся Явор, отодвигая пустой бокал.

— Ты точно вернешься? — широко зевнул Зак.

— Куда ж я денусь? Пропустить такую пьянку, это надо быть последним пингвином.

— Страшно?

— Есть немного, — признался спасатель, вставая и натягивая куртку.

— Погоди секунду, — попросила я, доставая из кармана рюкзака чековую книжку.

— Ань, ты что это делаешь?

— Чек выписываю, — равнодушно пояснила я, ставя свою роспись, — держи, отдашь своим приютским.

— Ань, если ты думаешь, что у меня нет... ты ошалела! — задохнулся он, разглядев сумму.

— Совсем нет. Твой долг это твой долг, и я не собираюсь его оплачивать, а то, что ты держишь в руках — моя благодарность.

— За что? Ты же этот приют не знаешь даже!

— Я знаю тебя и мне этого достаточно. А теперь шагай, а то опоздаешь.

Проводив Явора и убедившись, что он благополучно сел в такси, мы вернулись в отель.

— Дубль два. Попытка зарегистрироваться, — мрачно прокомментировал Зак, дожидаясь, пока я подтяну развязавшийся шнурок.

— И зарегистрируемся, если кое-кто не будет хлопать ушами и плескаться в фонтане.

— Я не плескался, — возмущенно фыркнул мальчишка, — я смотреть ходил!

— Отзынь! — скомандовала я, проходя в распахнутые швейцаром двери.

В холле царила все та же суета, хотя час был поздний и народу должно бы уменьшиться. Надеюсь, на том этаже, куда нас поселят, будет тихо. На этот раз мы не отвлекались на окружающие красоты интерьера, а проследовали прямо к стойке регистрации. Расстояние плевое, всего лишь пересечь по диагонали огромный холл. По мере пересечения местности у меня создавалось впечатление, что окружающие собрались только за тем, чтоб понаблюдать за нами. Можно, конечно, считать себя самовлюбленным параноиком, но у меня сводило затылок, будто я двигаюсь в перекрестье прицела. Назойливые взгляды обволакивали и с почти физическим ощущением липли к коже. Подлец Кайро обеспечил мне скверную рекламу, иначе, откуда столько внимания к бедному, ни кому неизвестному доктору?

У стойки регистрации произошла еще одна досадная заминка — вследствие подрывной деятельности Зака, документы, лежавшие на самом верху, оказались где-то на дне моего рюкзака. Будь я менее уставшей и благодушной после встречи с Явором, непременно нащелкала бы кое-кому по ушам за невнимательность. Ну чего стоило выложить документы на стол в баре, а потом, упаковывая рюкзак, положить их, как лежали? И он еще после этого будет убеждать меня, что самый умный?!

Я принялась выкладывать на стойку документы, выуживаемые мальчишкой. Приглашение, временная виза, два паспорта, разрешение санитарного контроля и еще штуки три какой-то мути, типа заверений моего банкира, что я кредитоспособна — стандартный пакет. Сложно? А что поделать? Будь мы аборигенами, регистрация на этом постоялом дворе заняла бы не более минуты, стоило только показать действующую кредитку и пробормотать первое пришедшее на ум имя. Но мы аборигенами не были, к нам прочно лепилась приставка 'ино'. Именно к этой приставке я отнесла подозрительные, с примесью необъяснимого изумления, взгляды, которыми нас награждал портье — реакция служащего выпадала из рамок столкновения с Кайро. Впрочем, я слишком устала, чтобы удивляться и громоздить версии отчего и почему. Нравится парню глазеть, пущай себе глазеет, дырку чай не провернет. Может, он работает свою первую смену, вот и не привык еще. Ох, доктор, некрасиво быть непоследовательной! Вот только что уверяла, что не любопытна и версии строить не станешь, а сама чего? Ну, что я могу поделать, если это почти профессиональное?!

— А молодой человек так же на конференцию? — просочился в мои мысли голос портье, вертящего в пальцах единственное приглашение.

— Нет, молодой человек не на конференцию, но молодой человек со мной, — терпеливо объяснила я. Если он сейчас заведет ту же песню, что и таможенник...

— Племянники мы ейные, — заявил Зак, возникая над стойкой, наконец справившись с карабинами рюкзака.

— Племянник? — переспросил портье, бросив на меня ну совсем подозрительный взгляд.

— Ага, — мелкий поганец громко шмыгнул и от души утер нос рукавом, — сестры ихей сын.

Мне оставалось только медленно втянуть в себя воздух и прикрыть глаза, чувствуя, как щеки заливает краской.

Выходка мальчишки заставила людей, стоящих у стойки, отодвинуться от нас.

— Зак, заткнись, — спустя десятый счет нашла в себе силы скомандовать я, — а от вас, молодой человек, я все еще надеюсь получить ключи от номера. Если с этим возникли какие-то проблемы, к примеру, приглашение на конференцию не предусматривает проживание в номере человека не занятого в мероприятии, я оплачу постой, как частное лицо. Проблемы есть?

— Нет. Нет, что вы... — пробормотал вспыхнувший, как девица портье.

— А если нет, то, будьте любезны, заканчивайте балаган.

— Да, госпожа Романова, простите за задержку.

Вот он, изумительный эффект холодной, расчетливой ярости — не прошло и двадцати секунд, как перед нами лежали два пластиковых ключа с золотистыми цифрами номера. Я коротким кивком поблагодарила служащего и одним движением смахнула ключи в карман.

— Пошли, — я смерила Зака свирепым взглядом, — племянничек.

— Не, ну Ань, ну чего ты? — парень едва поспевал за мной, то и дело поправляя ремень сползающей с плеча сумки.

— Еще раз откроешь рот — отрежу уши, — улыбаясь во все лицо, промурлыкала я, — и будешь ты у меня красавец!

— Да чего я сделал-то?!

— Ты вообще знаешь, кого племянниками в таких случаях называют?

— Нет, — он энергично замотал лохматой башкой.

— О, боги! Кибернетическое дитя мое, ты классиков читать не пробовал?

— Анька, ну прекрати! Объясни по-человечески!

— В сети поинтересуйся, — отрезала я.

По мере приближения к кровати на меня все больше накатывала усталость, что не улучшало характера, и заниматься просвещением глупых детей не было никаких сил.

— Издеваешься, да? — обиженно засопел Зак, краснея от досады.

Напоминание, что он на ближайшие пару лет отрезан от сети, больно ранило нежную подростковую душу.

— А что — так заметно? — мстительно поинтересовалась я.

Мальчишка засопел еще громче и отстал на полшага.

— Ты простыл?

— Нет!

— Тогда без звуковых эффектов, пожалуйста.

До лифтов оставалось всего ничего, только подняться по широким ступеням, укрытым мягким ковровым покрытием и преодолеть метров пять просторной, полукруглой площадки.

— Госпожа Романова? — тихий, с бархатистыми нотками голос заставил остановиться, так и не дойдя до лестницы.

Да твою же Бога мать! Мне дадут сегодня добраться до постели или предлагают прикорнуть прямо здесь?! Еще немного я так и сделаю!

Я обернулась на голос и уперлась в чуть заискивающую улыбку, игравшую на губах молодой женщины. Не дав себя заморочить, я смерила ее холодным взглядом, делать это было неудобно — приходилось задирать голову — девушка была выше меня. Миловидное личико, светлые волосы, распущенные по плечам. Судя по легкому беспорядку, с которым лежали локоны, время и деньги на парикмахера она не жалела. Хлопнули пушистые ресницы, оттеняющие серый жемчуг глаз. И на визажиста тоже, с некоторым раздражением подумала я, мигом почувствовав себя бомжом. Где там мой рваный носок? Захотелось поглубже спрятать руки в карманы, чтоб никто не разглядел обрезанных по самые корни ногтей, за которыми все недоставало времени ухаживать. Пилочка не считается. Единственное, чем я могла посоперничать с ней, так это фигурой, такой же подтянутой и достаточно спортивной, несмотря на отсутствие в моей жизни инструкторов по фитнесу. Я дольше необходимого задержала взгляд на ее лице — на короткий миг женщина показалась смутно знакомой.

— Вы же Анна Романова? — порозовев щеками, уточнила собеседница.

— Да, я Анна Романова, — подтвердила я, хмыкнув про себя, дурной пример Кайро заразителен — я обозналась, — к вашим услугам. Чем могу?

— Извините за назойливость, — женщина слегка смешалась от слишком пафосного ответа, рассчитанного именно на такой эффект, — меня зовут Ольга. Ольга Вазард.

Вазард? Вазард? Я мысленно защелкала пальцами, подстегивая память. Не так давно кто-то при мне упоминал эту фамилию. Кто? Когда? Ах, да! Ника! Девчонка восхищалась ею, заявляя, что это одна из талантливейших... журналюг! Вот те двести!

— Что же желает от скромного доктора журналистка Вазард?

— Я хотела засвидетельствовать свое почтение, — мне обворожительно улыбнулись, — Не часто удается познакомиться с живой легендой, не так ли, Радагаст?

— Боюсь вас разочаровать, но с легендами это не ко мне, — я растянула губы в ответной улыбке, — а к писателям фантастам, это по их части. Вон, Прокопович, вроде, неплохие легенды лепила. Да вот беда — померла давно.

— Не хотите быть легендой, ваше право, — пошла на попятный собеседница, — но вы же не станете отрицать, что вы и есть та самая Радагаст.

— Что Радагаст, это да, — вынуждена была признать я, — но про ту самую не скажу, не знаю.

— Можно задать вам несколько вопросов для нашего утреннего выпуска?

— Я вас слушаю.

— Трудно ли работать спасателем?

— Не труднее, чем репортером.

— Но как же опасности, риск и...

— Кипятить с утра чайник не менее рискованно, — оскалилась я, — вдруг огонь пыхнет, или обожжетесь?

— Скажите, — журналистка покрутила браслет на запястье, не иначе, как поправляя микрофон, — а вы много за свою практику спасли жизней?

— Да, особенно в последнее время.

— Что — очень много работы?

— Нет, очень мало оперирую, — доверительно призналась я, — Что-нибудь еще?

Если она хотела получить эксклюзивный материал от того, кто из принципа не дает интервью, то здорово просчиталась, но журналистка быстро сумела справиться с разочарованием.

— Нет, ничего, — Ольга вздохнула, не таясь, отключила записывающее устройство, — Я бы хотела сделать цикл передач о спасателях...

— Я не спасатель, — коротко пояснила я, разворачиваясь, чтобы уйти.

— Подождите, доктор.

— Нам не о чем разговаривать. Завтра прибудут настоящие спасатели из группы инспекторов 'Медицины катастроф' вот о них и делайте цикл передач. Зак, пойдем.

— Но без вашего участия картина будет не полной...

— Я сказала — нет, — резко оборвала я, шагнув в лифт, вслед за мальчишкой.

Двери с тихим звоном сомкнулись, отрезая нас от шумного холла и назойливой журналистки. Слава богам, в этой богадельне чтили конфиденциальность, и в кабинке не наблюдалось лифтера. Обществом я на сегодня наелась до самого зоба.