Мы потрясем нашей правдой мир

Присев на корточки, Светка попыталась стереть пыльный слой с обуви смоченным носовым платком.

— Это наша колонка! Вали отсюда!

Упс! Забавно!

Не отрываясь от своего занятия, Светка постаралась съязвить:

— В смысле "все вокруг колхозное — все вокруг мое"?

— Я тебе сказала, вали отсюда! Не то получишь!

Чудесно! Нелепица какая-то! Кто это такой доброжелательный? Светка не спеша подняла голову и встретилась с парой злых, сузившихся от ненависти карих глаз... Оторопь... Где-то это уже было...

Прошла секунда... за ней другая... возможно, даже не одна, прежде чем удалось собраться с мыслями и все-таки разглядеть говорившую. Перед Светкой стояла долговязая кудрявая девочка-подросток, возможно даже чуть младше самой Светки. В голове вспыхнуло смутное, едва уловимое воспоминание. Вот также несколько лет назад, в черешневом саду на нее смотрела та девочка в синеньких шортиках от школьной формы. Как же ее звали? Лиза, кажется... Неужели снова она? Очень похожа. Темные кудрявые волосы, острые скулы, оттопыренные уши и, главное, сузившиеся от ненависти карие глаза... Точно она!

— Ой, как страшно! Просто дрожу от страха! — снова попыталась съязвить Светка, поднимаясь с корточек.

Лиза скрипнула зубами и сделала шаг вперед.

— Лучше сиди дома и не высовывайся. Мы наших пацанов всяким приезжим тварям не отдаем!

— Ах, вот ты о чем, — хмыкнула Светка. — А вашим пацанам, видимо, гораздо интереснее общаться с приезжими, чем с местными быдломанками...

— За базаром следи, сучка!

— Ну-ну! На базаре тебе и место! Счастливо оставаться, — просунула руку в лямку рюкзака и двинулась к грейдеру. Забавная беседа получилась... Дружественная!

* * *

У столовой, в которой располагались колхозная пекарня и магазин, уже собралась очередь за хлебом. В основном пенсионеры, самозабвенно обсуждавшие последние хуторские новости, слегка приправленные воспоминаниями о Хрущеве, фронте и своих личных маленьких радостях и переживаниях давно минувших дней.

— А хлеб-то совсем никудышный стал... — горестно покачав головой, изрекла миниатюрная старушка в белой косынке и поджала поблекшие губы.

— И не говори, Макаровна, — поддержала ее соседка по лавочке. — Мои молодые теперя сами выпекают. А мене не сподручно ужо.

— А они тебе ж чего не приносят?

— Да, я уж как-нибудь сама... потихонечку...

Светка приблизилась к старушкам и задала сакраментальный вопрос:

— Здравствуйте, а кто последний за хлебом?

— А вона Никитична, — указала старушка в белой косынке на другой конец длинной лавочки.

Светка в недоумении уставилась в указанном направлении. Неужели они предполагают, что она знает, кто такая Никитична.

— За мною будешь, девонька, — наконец откликнулась еще одна старушка.

— Спасибо, — пролепетала Светка и нерешительно двинулась к синей двери столовой.

— А ты чьих же будешь? — настиг ее вопрос все той же говорливой старушки в белой косынке.

— Я... эээ... к Титовым на лето приехала...

— Это к каким же Титовым?

— Из второй бригады, — Светка испуганно вцепилась в лямки рюкзака и снова сделала попытку отойти в сторонку.

— Ааа! — протянула старушка. — деда Михаила внучка. А где же он сам? Захворал?

— Да нет. Дома.

— Помощница к бабке с дедом приехала... — протянула нараспев еще одна старушка.

Светка неловко потопталась на месте, решая, будет ли вежливо, сейчас отойти. А если невежливо, то не стоять же перед ними столбом. Отошла.

Вовки у столовой не было. Чуть поодаль собралась небольшая компания молодежи, но ЕГО не было. Чувства смешались. Разочарование. Облегчение. Досада. Да и с чего она взяла, что встретит его здесь? Просто очень этого хотелось... Поэтому в голове и не укладывалось, что они теперь увидятся только в среду на дискотеке... До среды ведь еще целая вечность. Когда же выпекут хлеб? Долго еще ей тут торчать?!!!

Пришлось еще немного подождать, пока собравшиеся внутри магазина оживились. Верный признак того, что вывезли очередную партию выпеченного хлеба. Толпа, ожидавшая снаружи, пришла в движение. Светка, стараясь не упустить из вида Никитичну, последовала за всеми. И именно в этот момент к столовой с пробуксовкой подкатил на велосипеде Вовка. Резко затормозил, подняв вокруг себя клубы пыли. Сердце пропустило удар... Ногти впились во вспотевшие ладони... Дождалась... И что теперь?

СЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА

СРАМ

Вовка вырулил из проулка на улицу Ленина и, с остервенением крутя педали, устремился к столовой. Цепь велосипеда противно поскрипывала. Вероятно, ей в самые интимные места набился песок из соседской "песочницы". Как чувствовал, что эта несуразная куча песка, привезенная соседом для строительства чего-то жизненно необходимого в хозяйстве и в тот же день играючи растащенная соседскими детьми по всей придворовой лужайке, еще не раз испортит ему, Вовке, мирное существование.

Не сбавляя скорости и удерживая руль одной рукой, Вовка нагнулся к цепи, будто бы всерьез надеясь разглядеть зловредные песчинки. В планах было по-быстренькому купить хлеба и отчалить обратно домой, чтобы заняться небольшим усовершенствованием велосипеда, прежде чем рвануть со Стасом на пруд. Времени было в обрез. А теперь еще и цепь придется чистить и смазывать. Ебать их в чепчик, этих соседских детей с их чертовой песочницей.

Махнув в знак приветствия знакомым пацанам, Вовка подкатил к столовой и резко, с пробуксовкой затормозил, оставив на земле смазанный веерообразный след. Взгляд машинально скользнул по собравшимся у столовой и через долю секунды замер на знакомой худенькой фигурке, неловко топтавшейся у синей входной двери.

— Вот черт, — буркнул себе под нос Вовка, нервно озираясь по сторонам. Везение на грани фантастики! А ведь он искренне пытался оттянуть момент следующей встречи... Тайм-аут был просто необходим.

В действительности все оказалось гораздо сложнее, чем он себе представлял. Одно дело строить планы, как закадрить некое почти неодушевленное существо по имени Светка. Девочку из другого совершенно чужого мира. Даже предполагать теоретическую вероятность того, что у нее будут крупные неприятности с местными девчатами. Но вдруг выяснилось, что Светка — это не просто хрупкое, маняще виляющее бедрами тело... Точнее, и тело тоже, конечно. Но еще голос, мысли, чувства, искрящийся взгляд, мягкая теплая кожа, с легким ароматом ванили.

Оказывается, она очень забавно щурится на ветру и морщит свой маленький носик с едва заметной горбинкой у переносицы, будто принюхивается. А еще, когда она улыбается, у нее слегка подрагивают уголки губ.

Вчера вечером Вовка пытался — очень искренне и упорно — найти в ней хоть что-то вызывающее пусть не отвращение, но хотя бы легкое отторжение. Долго и пристально наблюдал за ней, выискивал что-то нелицеприятное. Нашел! Слишком темная, даже вульгарная помада! И тут вдруг Светка чуть приоткрыла рот, слегка обнажив девственно чистую розоватую полоску кожи на внутренней стороне нижней губы... Такую естественную и безыскусную... Невольно захотелось стереть эту ужасную темно-коричневую краску... Вовка шумно выдохнул и опустил взгляд на круглый циферблат ее часов. Ну, как можно намеренно, заранее предвидя последствия, втягивать эту девушку во все это дерьмо?

Вот Витька, брат, никогда бы до такого не опустился. Просто выяснил бы все по-мужски со своей девушкой, а не прибегал бы к подлым штучкам... Но он не Витька... И как бы он ни старался понять, как бы в той или иной ситуации поступил брат, все равно получалось как-то не так, как нужно. Как правильно.

И сейчас он тоже стоит как истукан и не может решить, как себя с ней вести. Вероятно, все-таки стоит хотя бы поздороваться...

Вовка откатил велосипед в сторону и, прислонив его к побеленной стене столовой, направился в магазин. Светка уже скрылась за дверью. Но в любом случае, встреча с ней была неминуема.

Недра колхозного магазина дыхнули на него душной смесью запахов свежевыпеченного хлеба, пота и залежалого печенья. Многоголосая толпа добропорядочно выстроилась в витиеватую очередь к прилавку, за которым возвышалась дородная фигура продавщицы тетки Нюры и только что вывезенный стеллаж с громоздившимися на нем деревянными лотками с хлебом.

Хрупкая фигурка Светки затерялась среди хуторян, поэтому Вовка заметил ее не сразу. Зато едва он ступил на порог, в глаза бросилась стоявшая в самом начале очереди Настя. Встретившись взглядами с Вовкой, девушка чуть вздрогнула, будто ее застали врасплох за чем-то предосудительным, и тут же неприязненно на кого-то покосилась. Вовка машинально проследил за ее взглядом и только теперь сумел разглядеть за широкими спинами двух стариков беленькую Светкину футболочку. Настя настороженно поджала губы и снова посмотрела на Вовку. Секундное колебание. Смятение. Решимость. И снова колебание. Демонстративно отвернулась, уставившись в спину стоявшей впереди старушки.

Вовка нервно облизнул губы и двинулся к Светке.

— Привет!

Девушка неловко повела угловатым плечом и медленно повернула голову на голос. Острый подбородок с прелестной, едва заметной ямочкой уткнулся в ключицу. Ненакрашеные губы чуть приоткрылись, слегка обнажив ровные крупные зубы. Вовка как зачарованный следил за этим по-детски невинным, но в то же время искушенным жестом, и наконец, нашел в себе силы поднять взгляд. На него в упор смотрели лучистые темно-карие глаза в обрамлении черного веера ресниц. Задорно и радостно. Открыто. Незатейливо. Темная изогнутая бровь взметнулась вверх, отчего лицо Светки стало еще более несимметричным... Но и это придавало ей очарования.

— Привет. Не ожидала тебя здесь встретить, — хрипловато произнесла Светка и соблазнительно прикусила нижнюю губу.

— Почему?

Во взгляде промелькнул то ли испуг, то ли просто замешательство. Вероятно, все-таки второе. Повисло неловкое молчание.

— Просто не ожидала, — наконец, будто выдавила из себя девушка и натянуто улыбнулась.

Вовка тоже постарался улыбнуться и искоса посмотрел на Настю. Та сверлила их со Светкой ненавидящим взглядом, одновременно пытаясь засунуть хлеб в холщовую сумку. Получалось плохо. Буханка почему-то категорически отказывалась умещаться в еще пустую тару. Забавно.

Кто-то сильно толкнул Вовку в плечо и над ухом раздался сварливый старческий голос:

— Эй, ты куда вперед очереди влез.

— А мы вместе! — оглянувшись на недовольную старуху, бросил Вовка и снова перевел взгляд на Светку. — Правда?

Светка настороженно посмотрела сначала на старушку, а потом на Вовку. Снова на старушку, и опять на Вовку.

— Да, мы вместе, — наконец смущенно промямлила она и прищурилась.

Старуха забавно открыла рот и тут же его захлопнула, досадливо поджав бледные, бескровные губы. В сузившихся глазах вспыхнула искорка злобы. Необъятных размеров грудь судорожно вздымалась от возмущения. И через долю секунды, будто бы задыхаясь, старуха выпалила:

— Вы гляньте на этих срамников! Ни стыда, ни совести у нынешней молодежи! — скрипучий голос с сильным хохлячим говором разнесся на весь магазин.

Настя на мгновение замерла с непокорной буханкой в руке.

"Горячая ведь... Как только рука терпит?", пронеслось в голове у Вовки. Словно подслушав его мысли, Настя поставила буханку обратно на прилавок и, поморщившись, встряхнула ладошкой.

— Ну что ты глазенки на меня вылупила, шалавёнка сопливая? — продолжила старуха свою визгливую тираду, схватив мясистыми пальцами Светку за предплечье. — Э-э-эх! — поцокивая языком, покачала головой и обвела взглядом собравшихся, оценивая произведенный эффект.

Светка на мгновение онемела от возмущения. Взгляд остекленел. Руки сжались в кулачки. Тонкая кожа обтянула напрягшиеся фаланги пальцев и синеватые вены.

— Да как Вы смеете? — почти так же громко, как и старуха, воскликнула она, гневно сверля взглядом скандалистку.

— Смею! Пороть вас надо сопляков. Вместе они! Срам-то какой! Посередь бела дня!

— Вы в своем уме? — чуть тише, но все также яростно продолжила Светка.

— Люди! Это шо ж творится-то? — с новыми силами завопила старуха, пытаясь снова схватить Светку на этот раз за локоть. — Молодежь пошла! Ни в грош стариков не ставят! Сумасшедшей обозвала!

— Да уберите Вы от меня руки! — отпрянула Светка.

— Совсем крыша поехала, коряга старая? — вступился за девушку Вовка. — Хавальник закрой! Не позорься!

— Э-э-эх! — деланно покачала головой старуха. — Срамники!

Народ в магазине, до сих пор с интересом наблюдавший за происходящим, пришел в движение. Помещение наполнилось приглушенным гулом голосов, из которого почти невозможно было вычленить ни отдельных фраз, ни даже обрывочных слов.

Настя наконец-то справилась с непокорной буханкой и, яростно распихивая руками толпу, двинулась к двери. Но поравнявшись с Вовкой, вдруг замедлила шаг и посмотрела ему в глаза. Ненавидяще. Яростно. Дерзко.

— А что с нее взять с городской-то? — громко провозгласила она и, не дожидаясь ничьей реакции, вышла из столовой.

Светка скривила губы в усмешке и искоса взглянула на Вовку. Тот встретил ее взгляд смущенно и даже жалко. Слегка пожал плечами и ободряюще коснулся ее плеча.

— Не обращай внимания...

— А что на дураков внимание обращать? Пусть потешатся... Правда, бабушке доложат все. Наверное.

— Ну, это уж непременно, — мягко улыбнулся Вовка и провел кончиками пальцев по пряди ее волос. Как можно было еще сутки назад так спокойно, как незначительный побочный эффект обсуждать со Стасом, что Кругловские девчата оттаскают Светку за волосы? Чудовищно.

Сварливая старуха продолжала бубнить что-то себе под нос. Назойливый, словно мошкара, гул голосов стал медленно, но неотступно стихать. Вовка молчал, искоса наблюдая за Светкой. Девушка нервно покусывала нижнюю губу и морщила узкий лоб, глядя прямо перед собой. И вдруг украдкой, не поворачивая головы, посмотрела на Вовку. Их взгляды встретились. Неловкость. Досада. Смущение... Доля секунды — и ее губы расползлись в лукавой улыбке, обнаженные плечи задорно дернулись вверх в такт звонкому, по-детски непосредственному хихиканью. Повисшая на мгновение напряженность рассеялась как предрассветный туман. А впрочем, почему бы и нет...

— Поехали сегодня на пруд? — предложил Вовка.

— Поехали, — не задумываясь кивнула Светка.

— Хочешь, я тебя до дома довезу сейчас?

— Хочу.

ВОСЕМНАДЦАТАЯ ГЛАВА

В душе все бурлило и клокотало от жгучей, обидной несправедливости. Ну, почему другим можно, а ей нельзя? Почему у других есть, а она хоть бейся об стену, а результата все равно ноль? Чем она хуже других? НИЧЕМ! Просто какая-то вопиющая несправедливость!

Вот, Ирка, например, расфуфыренная сучка! Подружка, называется... Дрянь! Элита, черт ее побери! Автобусные туры по Европе, лучшие шмотки и сплошные радужные перспективы на будущее... А чем Ирка все это заслужила? Тем, что у ее родителей два магазина в Кругловке? Несправедливо!

И ведь знала же она, что ей, Лизе, Стас нравится... И все равно стала с ним встречаться. А ей, Лизе, пришлось засунуть свои мечты о Стасе себе в жопу и, приторно улыбаяся, петь на уши Ирке, что они просто офигительная пара! Ведь она хорошая подруга... Самая лучшая! Да и что она могла сделать? Поссориться с Иркой? И остаться одной? Гордая и одинокая! Мерзость какая! Пришлось стерпеть... И сначала все было даже очень неплохо... Они с Иркой, сами того не заметив, органично влились в новую компанию. Подружились с Вовкой и Настей, а еще Вовкиной одноклассницей Маринкой и ее подругой Оксанкой... Появились реальные каналы выхода на самых крутых деревенских пацанов Широкова и Вереска.