Мы потрясем нашей правдой мир

— А ты сегодня в клуб не пойдешь, — торжественно провозгласил он.

— Это с чего это ты так решил? — мягко усмехнулся Димка. Какие они все-таки забавные, эти дети!

— А вот так! Мы сегодня с тобой играть будем!

Димка хохотнул.

— И во что же мы с тобой будем играть?

— А в машинки! — с этими словами Лешенька соскочил со стула и убежал в соседнюю комнату. По доносившимся оттуда звукам Димка понял, что братишка собирает игрушки, в которые собирался поиграть со старшим братом. Парень взглянул на часы. Ну ничего, времени еще навалом. Он и с Лешенькой успеет поиграть, и за Саней зайти, и в клуб попасть.

Лешенька, пыхтя от усердия, втащил в комнату кучу машинок и аккуратно положил их на ковровую дорожку.

— Вот!

Димка присел на корточки и, насмешливо глядя на брата, взял в руки пластмассовую гоночную машинку.

— Гонки?

— Ага! — Лешенька достал из кучи игрушек новую радиоуправляемую машинку, которую ему сегодня подарил Димка, благодарно посмотрел старшему брату в глаза и вдруг кинулся к нему на шею. — Спасибо! Это моя лучшая машинка!

Димка обнял хрупкое тело брата и снова засмеялся.

— Ну, ты мне сегодня уже раз сто это повторял. Спать тоже в обнимку с ней будешь?

— А можно?

Димка улыбаясь покачал головой.

— Думаю, мама все-таки будет против! Ладно, давай играть. На старт! Внимание! Марш! Вжжжжж!

ШЕСТАЯ ГЛАВА

Н А Т А Ш К А

Наташка сидела за покрытым потертой цветастой клеенкой столом перед помутневшим от возраста зеркалом и старательно, даже слегка высунув от усердия кончик языка, вырисовывала ровную линию на верхнем веке зеленым карандашом. Сегодня она нравилась себе как никогда раньше. Светлые, почти прозрачные зеленые глаза радостно сияли, с по-детски пухлых губ не сходила улыбка. Даже короткие, выгоревшие на солнце русые волосы случайно сами собой уложились в на редкость аккуратную прическу. Да и подаренное Светкой платьице сидело на ней просто потрясающе!

Сегодня, несомненно, был самый лучший день за последние несколько месяцев. А как же иначе? СВЕТКА НАКОНЕЦ-ТО ПРИЕХАЛА.

Светка — это Наташкина лучшая подруга. С самого-самого раннего детства. Почти сестренка! Именно ей она могла и хотела рассказать все то, что скопилось у нее на сердце. Но, к несчастью, это происходило так редко. Была одна проблема... Светка жила в Москве, а Наташка в этой дурацкой Кругловке, в этом богом забытом крошечном хуторке посреди степи, где почти целый год не происходило ничего достойного внимания. И вот каждый раз, как наступали летние каникулы, Наташка с нетерпением ждала того момента, когда ко двору напротив подъедет темно-синяя "шестерка" Светкиного дяди и оттуда — непременно с переднего сиденья — выскочит всегда жизнерадостная Светка.

Темно-синяя "шестерка" приезжала часто, а вот Светка из нее все не выскакивала... Сегодня случилось ЧУДО ВСЕЛЕНСКОГО МАСШТАБА. По крайней мере, в ее, Наташкиной, маленькой вселенной. В очередной раз с надеждой во взгляде приникнув к стеклу, Наташка наконец-то лицезрела долгожданную сцену!

Девчонка издала победный вопль и закружилась по комнате в танце а-ля "тумба-юмба". Поглазеть на происходящее прибежали бабушка и младший братишка Федька. Федька непонимающе взирал на сестру, в то время как бабушка, тяжело оперевшись на костыль, довольно улыбалась и приговаривала ласковым голосом:

— Ну, вот и дождалась подружку, детинушка. Ты только обожди чуток. Пока не беги к ним. А то там тетка Любка приехала... Уедут — тогда пойдешь.

— Хорошо, ба! — выкрикнула Наташка, не прерывая своего торжествующего танца.

Ну, конечно, хорошо! Она столько ждала, уж какой-нибудь час (или если вдруг повезет, полчаса) она перетерпит. Со Светкиной теткой, конечно, лучше не сталкиваться... Ну, когда же они уедут?!!!

Когда-то давно Наташка жила далеко от Кругловки, в городе Шевченко. Так давно, что иногда кажется, будто это было в другой жизни. Сейчас и города-то такого нет. Есть Актау, а Шевченко больше нет. Когда был Шевченко, тогда и мама с папой были еще вместе, и дяди Вадима еще в их жизни не было. И все было так чудесно. А потом... в один миг вдруг все полетело в тартарары. Папа ушел к другой тете, уехал далеко из их чудесного городка, завел новую семью и, кажется, вовсе позабыл своего любимого котеночка Наталечку. Мама тоже не осталась одна и познакомилась с дядей Вадимом... Ну, зачем он был им нужен???

Нет, даже в раннем детстве Наташка понимала, что мама имеет право на счастье, такое по-женски простое обыкновенное счастье. И если счастье матери рядом с дядей Вадимом, то она, Наташка, должна его принять и даже полюбить. Приняла... но с "полюбить" все оказалось сложнее... Разве можно сделать это по команде? Как суметь просто так, ни за что, а точнее вопреки всему, полюбить абсолютно постороннего человека? За красоту? На что она сдалась ей, его красота? Да и должен ли мужчина быть красивым? За ум? Пока не замечала такого... За хорошее к ней отношение? Тоже очень относительное понятие... "хорошее отношение"... не уверена, совсем не уверена... скорее наоборот. За целеустремленность? Целеустремленность к чему? К бутылке? В общем, полюбить его отчаянно не удавалось. А тут еще бац! Начало 90х... Закрытие предприятий, отсутствие работы, денег... маленький братик Федька... И их разросшееся семейство уже пакует чемоданы и переезжает к бабушке в далекую, но сытую Кругловку...

Переехали осенью, в конце октября. Отчаянно дул пронизывающий степной ветер, срывая с деревьев последние пожелтевшие листочки, а Наташка с тяжелым портфелем в первый раз шла в новую и совершенно чужую школу. Справедливости ради, стоит отметить, что в тот день новая школа еще не представлялась Наташке совершенно чужой. Она просто шла, покусывая от волнения нижнюю губу. И то побеленное одноэтажное здание с синими оконными рамами и такого же цвета крышей вовсе не казалось ей чужим. Да, новым, но не чужим.

Учеников в классе было совсем мало, не то, что в их школе в Шевченко. И все они как по команде повернулись в ее сторону, когда она вошла. Кто-то смотрел удивленно, кто-то настороженно, кто-то и вовсе враждебно... Ни одной дружелюбной улыбки, ни одного ободряющего кивка. Наташкин мир перевернулся... Она стояла в дверях и молча смотрела на сидевших за партами одноклассников.

Ситуацию спасла учительница, слегка подтолкнувшая Наташку в спину, чтобы та наконец-то зашла в класс и позволила пройти ей. Наташка сделала несколько нерешительных шагов вперед и остановилась у учительского стола, коснувшись хрупким детским пальчиком голубой столешницы. Даже 6 лет спустя она помнила это мгновение. Помнила ощущение гладкой, давно высохшей краски под подушечкой указательного пальца. Помнила, как старалась сосредоточиться именно на этой мелочи, чтобы не видеть настороженные, удивленные взгляды новых одноклассников, тех людей с которыми ей предстояло учиться вместе еще много лет. С которыми предстояло познакомиться и подружиться (она очень надеялась на это)...

Учительница взяла инициативу в свои руки, представила ее одноклассникам и указала на пустующее место рядом с маленьким мальчиком. Из-за роста он казался младше своих одноклассников, но, по-видимому, был все-таки одного с ними возраста. Наташка бодро протянула ему руку.

— Наташа.

— Вася, — буркнул он и уткнулся в учебник чтения, так и не протянув ей руки в ответ. Ндааа, не так она представляла себе знакомство с одноклассниками. Хотя она его себе вообще никак не представляла.

Дальше все пошло не лучше. Внимание к себе она, конечно, привлекла. А как же иначе? Новенькая ученица в деревенской школе... Но это не то внимание, которого она хотела. На переменах школьники, не таясь, указывали на нее пальцем, о чем-то шептались и громко смеялись, поглядывая на нее. Наташка не понимала, что происходит. Все казалось каким-то ненастоящим. Чем она заслужила такое отношение? Ведь они даже не знают ее. На второй перемене она нашла старшую двоюродную сестру, но почему-то не решилась рассказать о происходящем.

Маринка была уже совсем взрослой, училась в 9м классе, и у нее уже был самый настоящий жених. На переменах они все время были вместе. И какое ей было дело до проблем какой-то второклашки? Взрослые вообще почему-то считают, что у детей просто не может быть серьезных проблем и душевных переживаний.

Через пару дней ситуация более-менее наладилась. Одноклассники перестали перешептываться за ее спиной, но и особого желания пообщаться не проявляли. Еще через какое-то время удалось наладить общение с несколькими девочками. Они даже начали вместе возвращаться из школы домой. Танька с Аней жили во 2й бригаде, чуть подальше дома Наташкиной бабушки, поэтому им было по пути. Но все равно Наташка чувствовала себя изгоем.

Медленно, но неотступно приближалось лето. Стаял снег, на деревьях набухли почки, потом появились листва, зазеленела степь, зацвели яблоневые и вишневые сады, 1го мая, после парада колхозники выползли на огороды и посадили картошку. Подошел к концу учебный год. И тут в жизни маленькой Наташки произошло событие, коренным образом изменившее ее жизнь. Во дворе напротив, через грейдер, вдруг появилась девочка примерно ее возраста.

Двор был совсем не заросший деревьями, с большой зеленой полянкой посередине, которая хорошо просматривалась с улицы. Наташка часами сидела на лавочке и почти завистливо смотрела, как незнакомая девчушка кувыркалась на этой полянке. Иногда к ней приходили другие, знакомые Наташке по школе девочки, они прыгали в резиночку, прицепив ее к забору, играли в куклы, в салочки... И как же Наташке хотелось быть там, с ними.

Однажды, когда она как обычно сидела, забравшись с ногами на скамейку и обвив руками колени, со двора, тяжело опираясь на костыль, вышла бабушка. Хромала она с молодости, после того как ей, тогда еще доярке-ударнице, на ногу наступила корова, при этом раздробив кость. Естественно к старости хромота только усилилась, но об этом Наташка знала только понаслышке, так как при ее памяти бабушка всегда ходила с костылем.

— Наталья, ну что ты тут опять сидишь сиднем. Вон девочки играют, пошла бы к ним.

— Я их не знаю, баб Поль.

— Ну, так познакомься.

— А вдруг они не захотят со мной знакомиться.

— Придумаешь тоже. А ну-к пошли.

Страхи Наташки не оправдались, и незнакомые девчонки приняли ее очень доброжелательно, а со Светкой они вскоре даже стали лучшими подругами. Тем более, что других подруг у нее в Кругловке и не было, хотя с теми одноклассницами из 2й бригады у нее сложились вполне приятельские отношения.

И вот сейчас, 6 лет спустя, они две уже почти взрослые 14-летние подружки собираются на первую в жизни взрослую дискотеку.

Светка крутится перед зеркалом и волнуется о таких мелочах и даже нелепостях, как платье, шорты, топик... Наташка никогда раньше не задумывалась о внешности Светки. На ее взгляд, кому-кому, а вот Светке не стоило об этом беспокоиться. Она была настолько живой и жизнерадостной, у нее была настолько богатая мимика, что внешние данные просто отходили на второй план. Но если подруге это так важно... то она, конечно, скажет:

— О! Потрясно! А можно мне твоей помадой губы накрасить?

СЕДЬМАЯ ГЛАВА

ВОВКА И СТАС

Вовка яростно обдумывал сложившуюся ситуацию, время от времени разрубая воздух перед собой ребром ладони.

Настолько неловко ему еще не приходилось себя ощущать в присутствии друзей. Нелепица какая-то. Настя... всегда все понимающая Настя выставила его полным идиотом, неспособным совладать со своей девушкой.

Стас наверняка теперь считает его подкаблучником.

В кои-то веки собрались с пацанами на встречу с "Дядюшкой Сэмом", Для Насти он сочинил сказку на тему "устал на картошке, поэтому пораньше лягу спать", прогулялся с ней до центра на пол часика... и, демонстративно зевая, предложил проводить ее до дома...

Настя, конечно, обиженно надула ярко накрашенные губки, но в конце концов все-таки милостиво решила, что раз Вовке сегодня не гуляется, то она пообщается с подружками. В целом такой поворот событий Вовку тоже вполне устроил...

И вот свернув для виду в свой проулок, Вовка направился к дому глухой бабки Нюры, лавочку которой они не так давно облюбовали с пацанами. Ее двор находился в глубине улицы Гагарина, поэтому был не столь велик шанс, что к их "поляне" примажется кто-нибудь из проходящих мимо халявщиков. На халяву, как говорится, и хлорка — творог. Что уж говорить о дядюшке Сэме...

Кроме того, прямо напротив ее лавочки удобно располагался "священный источник гидроколбасы" — колонка. Вот тебе и все удобства. Лавочка, сэм, гидроколбаса, да и яблоки из ее сада отлично шли на закуску. Бабка Нюра глуха как пень, хоть бутылки ей в окно швыряй — не услышит. А тут всего-то пару яблок из сада на благое дело экспроприировать.

Отличное слово "экспроприировать"... И не кража, и не в долг... А так почти законное изъятие... Своего рода продразверстка...

Стас ловко перемахнул через забор и с приглушенным звуком приземлился в саду. Чиркнула спичка и за плетнем послышались его шаги, сопровождаемые хрустом веточек и шелестом сухой травы под ногами.

— Бля, темно как в жопе у негра, — тихо чертыхнулся он. — Пацаны, кто помнит, где у нее тут паньша?

— Бля, да ты гурман. В душе не ебу... тащи, что найдешь.

В глубине двора залаяла собака. И зачем она бабке Нюре, коли она ее все равно не слышит?

— Стас, херли ты там застрял? Давай быра! Организм требует горючего! Только тебя ждем.

Из сада послышался резкий шелест листвы. Судя по всему, Стас все-таки нащупал на ветке яблоко и сорвал его. Звук повторился еще несколько раз и наконец, за оградой раздались приглушенные шаги.

— Пацаны, я добытчик. — С этими словами Стас передал над забором яблоки и после этого перемахнул через него обратно. — В следующий раз за закусью полезешь ты, Вован! Будешь оправдывать репутацию лучшего спортсмена школы, гордость района.

— Да, Вован, яблоки воровать — это тебе не стометровку бегать.

Парни звучно засмеялись.

— Ну чё, где тут у нас добрый дядюшка Сэм? — прервал гогот Вовка.

— Бутылка на лавке, а стакан то где? Я, бля, не полезу как в тот раз на грядки к нашей благодетельнице за огурцами. У нее там псина привязана.

Серега достал из кармана тренировочных штанов стопку и обтер ее своей футболкой.

— Вот, в лучшем виде! Хотя пить из огурца гораздо функциональнее. И стакан тебе, и закусь в одном флаконе. Стас, может все-таки повторишь подвиг? — Сказав это, парень грубовато расхохотался над своей же шуткой.

— Бля, ты собаку ее видал?

— Видал, ну и чё? Мелкая шавка.

— Ага мелкая... Еле ноги от нее в тот раз унес.

Парни снова звучно загоготали.

— Адреналин, бля. Ну и хер с тобой, золотая рыбка. Вован, ты сегодня на разливе.

Вовка взял с лавочки бутылку и зубами вытащил из горлышка пластиковую пробку, выплюнув ее в заросли мальвы у забора. Стас подставил граненую стопку, и после того как та была наполнена прозрачной жидкостью, отошел к колонке. Громко выдохнув, он опрокинул в себя содержимое стопки, а затем, нажав на рычаг, присосался к мощной струе воды бьющей из крана.