Светоносная Плесень. "Нехорошее Место" (часть первая)

— Ничего... Не бойся, — сказал Инауро, трясясь не меньше нее. — Я с тобой...

— Это здорово, — нервно усмехнулась она. — Только ты плечо отпусти, и так наверняка уже синяк там поставил...

Инауро виновато убрал руку.

— Слушайте, вы бы хоть предупреждали иногда, — попросил Мерул. — Так и рехнуться недолго.

— В следующий раз непременно, — усмехнувшись, пообещала Лускус. — Теперь ты обо всем будешь узнавать первым.

Они еще некоторое время постояли посреди колышущейся мглы, окруженные дрожащим ореолом света.

— Может вернемся, а?.. — без особой надежды спросил Мерул.

— Ничего умнее ты, конечно, не смог придумать...

— Ну отчего же, — оживился подопечный. — Можно еще перестать убегать и сдаться на милость победителю...

— Щас в лоб получишь, — отозвалась Лускус. — "Сдаться на милость"... На какую-такую "милость"?

Инауро отыскал в кармане куртки еще одну зажигалку и теперь деловито наматывал медицинские бинты на посох. Длинные уродливые тени плясали на полу, ползали по неровным стенам, повисали над головами, рассредоточивая внимание и создавая оптические иллюзии. Зажигалка Мерула то и дело гасла.

— У меня газ кончается, — сообщил он и шмыгнул носом.

Инауро ободряюще улыбнулся и похлопал его по плечу.

— Ничего, что-нибудь придумаем, — отозвался он. — Только вот бинтов на факел не хватит. Да и даже если я пожертвую своей футболкой... Ласка, у тебя случайно нет какой-нибудь толстой и желательно не синтетической веревки? И что-нибудь маслянистое нам бы не помешало...

— Моя единственная веревка застряла между Белым Городом и Дюнами, помнишь? А маслянистое я никогда с собой не носила. Может быть ты что-нибудь другое придумаешь?

Инауро задумался и начал разматывать то, что уже навертел на посох.

— Ну, в таком случае, я, как всегда, поторопился.

— А что, без этого никак?

— Да все равно, даже если я сниму футболку и все это подожгу, вонять начнет, а гореть не будет.

Лускус прикусила нижнюю губу. Перспектива пересекать опасный участок Зоны при свете зажигалки оптимизма не добавляла.

"Наверняка есть какая-нибудь подсказка, — думала она. — Ведь, в конце-то концов, таковы правила... Этап должен быть этапом, со всеми своими минусами и плюсами, топями и обходными путями, иначе вместо жестокой игры получается банальное смертоубийство..."

Она стиснула гудящую голову в ладонях, случайно глянула вниз и застонала.

— Что? — испугался Инауро.

— Погаси зажигалку, — приказала Лускус.

Мерул было засомневался, но палец убрал.

— Ноги, — зло прошипела она.

В наступившей темноте постепенно проступили странные голубоватые пятна. Спустя пару минут стало очевидно — налипшая на подошвы возле самого лифта плесень отчетливо освещала помещение слабым мертвенным свечением. Когда зрение попривыкло, стали различимы даже стены и потолок. Теней этот свет не давал, словно бы пронзая поверхности.

— Тьфу ты, — огорчился Инауро.

— Снимайте обувь, — скомандовала Лускус, расшнуровывая ботинки.

На разном уровне в стенах коридора виднелись округлые дыры уходящих вниз лазов. Оставалось лишь догадываться о том, кто мог из них вылезти. Вокруг было настолько тихо, что даже шаги босых ступней казались излишне громкими.

— Давайте сразу договоримся об одной вещи, — сказала Лускус. — Если кто-то что-то вдруг увидит или просто почувствует, сразу сообщайте об этом мне. Не надо бояться ошибиться. Лучше перестраховаться, чем недосмотреть. Неясные тени, летающие паутинки, локальное шевеление воздуха... все, что угодно... Не списывайте на обман зрения. Этим легко могут воспользоваться.

— Кстати, а почему я иду посередине? — поинтересовался подопечный и запнулся о выемку в полу. — Вы думаете, что в первую очередь атаковать будут именно меня?

— Необязательно. Просто если ты помрешь, нам тоже будет хана... ну ты же слышал, что говорила та стерва наверху. Это как бы подстраховка. Скорее всего, если на нас нападут, то и атаковать будут всех без разбора.

Мерул кивнул, но всерьез задумался. Догадки о его уникальности подтверждались, только все равно было непонятно, почему ведущие бесы после его гибели тоже должны были умереть.

"Как там объясняла иглоногая?.. — он напряг память, стараясь восстановить каждое ее слово. — При потере проводимого, то есть меня, проводники, то есть Ласка с Инауро, не получат какую-то там фору и выйти отсюда уже не смогут. И что, они умрут? Она сказала, что мы можем считать себя трупами... однако до этого упоминала про..."

— Ласка, а что такое "перерождение"? — обернулся он.

Та всплеснула руками.

— Ой, ну неужели малыш Мо, который-знает-все-на-свете, начал меня о чем-то спрашивать? А как же твоя теория?

— Какая еще теория? — нахмурился он.

— Ну не знаю... наверное та, которую ты там себе выдумал.

— Не понимаю, о чем ты.

— Окей, не понимаешь и хрен с тобой. Молчи, если нравится, — Лускус заулыбалась. — Перерождение это новая жизнь, братишка. Только вот она не всем доступна... короче, не все так просто. Но тебя не это сейчас должно заботить.

— А что же тогда должно меня заботить по-твоему?

— Внетелесная трансмиграция толерантных стереотипов, блин! — разозлилась она. — Ты что, сам догадаться не в состоянии?

Мерул надулся и не ответил. Он никак не мог понять, чего она от него добивается. То, что он должен быть осторожным, это и без слов ясно. То, что ему приходится полагаться на их опыт — аналогично, так как своего опыта у него пока нет. То, что на него ведется активная охота и несколько враждующих группировок готовы разорвать друг друга на части, лишь бы до него добраться?..

— И все же, почему я здесь?

— А я почем знаю? — изумилась Лускус. — Вероятно все же был какой-то повод. Может быть тебя и правда, как сказал Инауро, "инопланетяне похитили". Не знаю.

— Да что здесь могут делать инопланетяне? — затряс головой подопечный. — Скорее всего я просто умер...

Эта мысль импонировала ему более всего, к тому же в существование инопланетного разума он попросту не верил.

— А вот это вряд ли, — перебила его Лускус, вмиг посерьезнев. — Ты слишком мутный, прости.

— Что значит?.. — начал он.

— Тише! — шикнул на него Инауро и знаком приказал всем остановиться.

Издалека доносился какой-то шелестящий звук, отдаленно напоминающий стрекотание цикад. Звук накатывал волнами, то нарастая, то затихая, и когда он смолкал, становился слышен монотонный гул, словно бы впереди был большой водопад.

— Ты давно это слышишь? — спросила Лускус.

— Нет. Меньше минуты назад, когда заметил, что здесь стало светлее.

— А мне вот лично кажется, что здесь не только уже довольно светло, но еще и ссаньем тащит, — с неудовольствием сообщил Мерул.

— И правда, — наморщившись, подтвердил Инауро и прикрыл нос ладонью. — Ты что, не чувствуешь?

Коротко переглянувшись, все, как по-команде, посмотрели наверх.

Облупившегося потолка над ними уже не было. На расстоянии двух метров от запрокинутых голов располагался длинный ряд стандартных туалетных кабинок с повернутыми вниз чашами унитазов. Привычная геометрия разом нарушилась и они очутились как бы вверх ногами. Секунда — и гравитация изменила направление, вся троица с криками ухнула вниз. Лускус упала на редкость неудачно, так сильно ударившись животом об острый угол кабинки, что перебило дыхание. Боль была адской и она решила, что не просто отбила себе какую-нибудь важную кишку, но и вовсе переломилась пополам. Где-то поблизости матерился Инауро. Она с трудом отлепила лицо от холодного кафеля и пощупала кончиками пальцев саднящую скулу. Очередной сломанный посох застрял в унитазе рядом, рюкзак отлетел и треснул по шву, из образовавшейся дыры выглядывала аллюминиевая банка с кофе.

— Все целы? — донесся до нее голос Инауро.

— Я вроде цела, — отозвалась Лускус и потрясла головой, отгоняя рой черных обморочных мушек. — Мо?

— Кажется я клык выбил, — голос подопечного звучал глухо. — Только вот никак его теперь не найду...

— Слушайте, я брюхо отшибла, болит зверски. Может вы сами до меня доползете?

— А ты где? Сейчас... Ой. Что-то никак не пойму... Ласка?!.

— Что? — придерживая живот, она осторожно села и толкнула ногой дверцу, открывая ее.

— Здесь что-то не так...

За дверью Инауро не было, а голос его звучал откуда-то сверху.

— Час от часу не легче, — прокомментировала она, задрав голову.

Опираясь на шатающуюся стену кабинки, Лускус медленно поднялась на ноги.

— Не понимаю, как это могло получиться, — Инауро подпрыгнул и, словно намагниченный, приземлился обратно на потолок.

— А ты вообще упал или просто остался стоять на прежнем месте?

— Я вообще упал. Вместе с вами. Ну, мне так показалось...

Привалившись боком к стенке, Лускус минуту молча разглядывала погруженное в полумрак запрокинутое лицо на значительном расстоянии от ее собственного. Инауро протянул ей конец посоха, который до сих пор был при нем:

— Попробуй ухватиться.

— Сейчас, — морщась от боли, она вскарабкалась на унитаз и вытянула руку. — Ближе, левее, еще ближе... Ну подпрыгни, что ли! — когда конец палки оказался в руке, она с силой дернула ее на себя. — И правда... странно как-то... такое ощущение, будто посох хочет взлететь, — она хмыкнула, покрутила его в пальцах. — То есть выходит, у каждого из нас своя личная гравитация, так что ли?

— Выходит, — согласился Инауро. — Но даже если и так... почему это и вещей коснулось? Ведь и твой рюкзак на меня не падает...

— Мо! — позвала Лускус. — Ты там часом не помер?

— Не дождетесь, — сердито отозвался тот и сплюнул.

— Да забей ты на свой клык, все равно назад не вставишь, иди сюда.

Донесся печальный вздох, грохнула деревянная дверца кабинки и по кафелю зашлепали резиновые подошвы больничных тапок.

— Все это похоже на то, как однажды у меня во сне сместились все пространства вообще, голова выросла на боку, а ноги стали такие длинные-предлинные, что... Ого, как тут все запущенно, — Мерул находился в нескольких сантиметров от головы Лускус, но располагался по-отношении к ней крест-накрест.

— Мда, — сказала Лускус и потерла лоб. — Дайте подумать... Оси икс, игрек, зет, так вроде? Ими, кажется, измеряется наше трехмерное пространство, да? Инауро вверх ногами по-отношении ко мне, малыш Мо перпендикулярно к нам обоим. Мы упали с потолка, который для всех троих до этого был полом, но почему-то Инауро вернулся в исходное положение, а мы нет. Следовательно, по-сути пространство сместилось только для нас двоих. Вывод?

Парни сконфуженно молчали.

"Ах, ее, сучья геометрия..." — расстроилась Лускус.

Старый Новак, что взял ее под опеку, когда она была еще глупой соплюхой, в течении целых семи лет безрезультатно пытался обучить ее разным наукам и в особенности математике, для чего даже украл несколько старинных рукописей из Библиотеки Белого Города, однако в ту пору ее куда больше интересовали тренировки на выносливость и поединки с порожденцами. Наставника же это чрезвычайно огорчало. Сам он был перерожден до такой степени, что в нем уже не осталось ничего человеческого, однако становиться приспешником Зоны и тем самым искусственно продлевать себе жизнь, он категорически отказывался. Новак чувствовал невыносимую тяжесть от бесконечной цепи собственных смертей и собирался проделать последний путь, итогом которого, по его мнению, стала бы полная его аннигиляция. Он постоянно напоминал, что его время близится к концу и потому он должен передать ей свой опыт, знания и умения, но она лишь отмахивалась.

"Недоучка, блин..." — сердито подумала Лускус.

— Окей. Я так понимаю, в математике здесь никто не шарит. Ну и хрен с ней тогда, — она подняла с пола порванный рюкзак и запихала торчащую банку поглубже. — В таком случае будем заниматься тем, что умеем. Как-то мы здесь задержались, вам не кажется? Наверное, пора двигать дальше.

— А кто помнит, с какой стороны мы пришли? — полюбопытствовал подопечный.

— Ээээ... — задумчиво протянул Инауро, оглядываясь по сторонам. — Вон там, похоже, светлее... Сейчас, подождите, схожу, гляну, может остались следы?..

Лускус устало опустилась на краешек унитаза.

— Ласка, а у тебя случайно попить ничего нет? Во рту гадость такая... Еще и зуб этот. Черт, даже не заметил, когда выбил, — пожаловался Мерул и в качестве доказательства продемонстрировал свой щербатый рот.

— У меня вроде где-то кефир был, правда, скорее всего, он уже прокис. Надо? Еще кофе есть, сухой. Слушай, да ты из унитаза попей!

— Благодарю, — обиделся подопечный.

— Нет, я серьезно, вряд ли в них кто-нибудь какал.

— Не очень-то хочется проверять...

— Ну, как знаешь. Если б мне приспичило, я бы попила.

— Следов нет, — из-за ряда деревянных перегородок показался печальный Инауро. — Хотя это странно.

— Ну нет, так нет. Пойдем туда, где светлее, — Лускус закинула за спину рюкзак и вышла из кабинки, по-старушечьи опираясь на посох.

ГN8.

Она чувствовала себя смертельно усталой. Отбитый живот болел, сотрясаясь при каждом шаге, ноги гудели, мысли путались, дико хотелось есть и спать. Лускус понимала, в таком состоянии она превращается в легкую мишень, и небезоснавательно полагала, что скорее всего так и задумывалось. Кабинки остались далеко позади, но ничего не происходило. Словно бы их пытались взять измором.

"А что, очень даже вероятно, — рассуждала она, косясь на чернеющие проломы в стенах. — Сперва нас разделили, потом вымотали и бац! Нате пожалуйста вам в зубы орды порожденцев..."

— У меня челюсть ноет, — печально сказал Мерул.

— Ничем не могу помочь, — ответила Лускус.

— А еще я бы поел.

— Мы бы все с удовольствием поели, не доставай.

Подопечный тяжело вздохнул.

— Сейчас бы курочки жареной... — мечтательно протянул он спустя пару минут.

— Ага, — поддакнул Инауро.

— Со свежевыжатым апельсиновым соком...

— И салат из огурцов.

— И кусок мягкого хлеба с красной икрой и листиком петрушки...

— Блин, — разозлилась Лускус. — Если вы сейчас не заткнетесь, я запущу в кого-нибудь палкой.

— И вот так всегда, — отозвался Инауро.

Следующие десять минут прошли в молчании.

— И все-таки мне непонятно, почему и от кого мы убегаем? — не выдержал Мерул. — Кто ваши враги и зачем им так нужен я?

— Много будешь знать, скоро помрешь, — нехотя ответила Лускус.

— Состаришься, — поправил Инауро.

— Что?

— "Много будешь знать, скоро состаришься", так вернее...

— Один хрен разница.

— Ну, а все же? — не отставал подопечный. — Это что, такой большой секрет?

— Да блин, задолбал! — разозлилась Лускус. — Я сейчас не в том состоянии, чтоб отвечать на подобные вопросы, разве непонятно?! Почему ты раньше ничего не спрашивал?!

— А когда мне было спрашивать-то? — растерялся он и предусмотрительно переместился поближе к Инауро. — То вы там головы местами меняете, то мы бегаем как бешенные, потом эта девушка-юла, потом лифт... Когда было спрашивать?