Другой поток времени-02. Поворот

К примеру, японские конструкторы, издавна тяготеющие к эффективной простоте техники, обратили особое внимание на работы североамериканского конструктора и изобретателя Кристи. Когда после 1928 года вокруг танков возник ажиотаж, его машины некоторое время были в центре внимания североамериканской прессы. Две машины, под влиянием общественного мнения, у Кристи заказала армия САСШ, а ещё две получил Морской Корпус. Но американских военных не удовлетворил относительно низкий технический уровень этих машин и аскетичность их внутренней компоновки. В конечном счёте "завод" Кристи представлял собой фактически переоборудованный сарай, в котором почти все работы выполнял один изобретатель. Такое "техническое убожество" не привлекло избалованных многомиллионными контрактами с крупнейшими североамериканскими кампаниями армейских заказчиков.

Зато именно простота конструкции и возможность воспроизвести её на простейшем оборудовании вызвали крайний интерес у японской стороны. Прямые предложения о продаже своей машины — даже на условиях лицензионного выпуска — Кристи отклонил. Потребовалась масштабная операция разведки генерального штаба Японии, включавшая в себя тайное копирование чертежей машины, покупку через цепочку посредников образца (якобы для польских представителей) и много других "шпионских" приключений, прежде чем к 1930 году весь необходимый для производства обьём документации оказался в руках инженеров фирмы "Мицубиши". Японские конструкторы заменили установленный на машине Кристи авиационный двигатель более надёжным и простым в эксплуатации дизельным (точнее, спаркой дизельных двухтактных двигателей той же фирмы "Мицубиши"), упростили и без того весьма примитивную (но при малых массах — весьма надёжную!) подвеску танка, переработали установку вооружения в двухместной башне — и получили очень неплохой "кавалерийский" танк "Ха-го", отлично подходивший для действий на просторах Китая. Особенно удачным техническим решением в китайских условиях был двойной — колёсный и гусеничный — движитель танка, многократно увеличивавший его мобильность. С учётом размаха театра военных действий в Северном Китае и малочисленности задействованных в боевых операциях соединений эта особенность "танков Кристи" выходила на первое место, делая неважными недостатки выбранной американским конструктором схемы — малый потолок боевой массы и, следовательно, невозможность установки на такие машины более мощных брони и вооружения.

В Советской Федерации массовое увлечение военных в западных странах танкостроительством также не прошло незамеченным. Командир учебной части Высшего военного училища ком-4 Потапов опубликовал, к примеру, небольшой доклад, посвящённый необходимым в новых условиях изменениям в строении советских войск. Как наиболее логичный и краткий вариант доводов стороны, выступавшей за реорганизацию механизированных сил, он даёт самую простую возможность приблизиться к пониманию обстоятельств и умонастроений, предшествующих началу работ над будущим Т-34.

Потапов утверждал: " Массовое распостранение бронированных машин поля боя в других странах... влияет на применение наших бронесил не напрямую, а косвенным, но от этого не менее важным и радикальным способом. Появившиеся сейчас новые образцы бронетехники, в первую очередь — британские — не представляют прямой угрозы нашим подвижным войскам в прямом боестолкновении — имеющихся в частях машин артподдержки достаточно для уничтожения в бою любого из этих образцов техники. Но такое широкое употребление "танков", причём с намного улучшенными показателями мобильности достаточно, чтобы во всех передовых в военном отношении державах пересмотрели не только концепцию их применения — здесь мы пока ещё находимся выше практически любой армии мира. Но и что для нас существенно важнее — пересмотру подвергается организация обороны от броневойск, существенно расширяют её за счёт пехотных средств, насыщения пехотных порядков противоброневым вооружением.

До настоящего времени малое количество бронетехники в боевых частях, уникальность её применения и сложности при транспортировке к месту боевых действий, вдобавок к относительно низкой маневренности в бою самой бронетехники позволяла нам при постоении противоброневой обороны ограничиваться задействованием авиации — для обнаружения выдвигающейся брони и её штурмовки в движении и полевой артиллерии, сосредотачиваемой к району выдвижения бронемашин противника. Полевых калибров орудий и плотности огня, создаваемой дивизионными — по максимуму — корпусными силами артиллерии было достаточно для отражения наступления бронесил противника. Подобным же образом строилась противоброневая оборона во всех основных европейских армиях. Именно потому наши ударные корпуса и имели преимущество в контрударе, что построение сил нашей брони было рассчитано на преодоление подобной организации обороны при поддержке приданных корпусу тяжёлых калибров и штурмовой авиации. Но теперь следует ожидать, что наш потенциальный противник перенесёт центр борьбы с бронемашинами в передовые окопы и в таком случае тактика, отработанная нашими подвижными войсками будет неэффективна. Это начавшееся изменение в средствах вооружения сухопутных армий требует и от наших вооружённых сил изменений как в тактике их применения, так и в материальной стороне вооружений. Нам понадобятся новые варианты существующих бронеходов или принципиально новые их образцы. Чем будут определятся параметры новых видов бронемашин и какие к ним будут требования?

Здесь следует разделить потребности обороны линейных частей от перспективного вооружения ударных сил. Для устойчивой обороны линейных сил теперь становится недостаточно того количества орудий, которое линейная дивизия может выставить равномерно по своей линии обороны. Большая мобильность бронированных средств нападения означает, что их достаточное количество может быть внезапно введено в бой на любом участке обороны, и при существующем порядке выделения сил командованию не хватит времени реакции на отражение внезапно появившейся угрозы. Первое, напрашивающееся решение — увеличить насыщенность дивизии орудиями не ниже 2-х дюймов — даёт при подсчёте потребного количества артиллерии на дивизию совершенно неудобоваримые цифры — вплоть до вооружения каждого бойца собственной пушкой.

Вторым, намного более удачным выходом из складывающегося положения является парирование мобильности средств нападения мобильностью средств обороны: перевод всех артсил дивизии вплоть до батальонных батарей "на колёса". Существующие образцы артсамоходок ударных корпусов могут стать образцом; желательно только уменьшить вес и упростить их конструкцию, поскольку понадобится производить эти машины в существенно большем количестве.

Следует отметить, что в западных странах ПБО (противоброневую оборону) в основном собираются обеспечить за счёт специальных калибров пехотного вооружения. Это либо очень большие ружья, либо очень маленькие пушки. Данное обстоятельство необходимо учитывать при проектировании будущих образцов нашей бронетехники, особенно той, что предназначена для ударных сил. Разработка спецальных пехотных средств борьбы с "танками" в нашей стране также ведётся, но от применения малокалиберных орудий решено отказаться: этот вид вооружения резко увеличивает потребность в автотранспорте, что приводит к фактическому преобразованию линейных частей в ударные по насыщенности автомобилями. На настоящий момент мы не сможем при мобилизации насытить войска должным количеством автомашин, поэтому малокалиберные пушки в большинстве случаев останутся мёртвым грузом и не будут задействованы в боях. Вообще, теперь вся наша стратегия нуждается в серьёзном пересмотре.

До настоящего момента мы исходили из положения, что глубина вражеской войсковой группировки, в пределах которой будет осуществляться маневр силами, составит первые десятки километров. Максимально — сотню километров. Для отражения вражеского удара и успешного контрудара было достаточно иметь возможность эластичной обороны, способной самортизировать удар главных сил врага на глубину не более десятка километров. Ударные группировки советских войск рассчитывались, исходя из этой глубины проникновения противника; они должны были в одном рывке, одним ударом преодолевать десять-двадцать километров для рассечения и окружения основных сил противника и сокрушения его способности к продолжению военных действий. Теперь мобильность, подвижность и возможность к внезапному вторжению вражеских сил намного возрастает. Следует ожидать, что как глубина построения враждебной группировки, так и глубина театра бовых действий многократно возрастёт.

Я бы оценил возрастание оперативной глубины построения тыла группы армий — ударного кулака вражеского вторжения — в триста-пятьсот километров, а возможную глубину прорыва его моторизированных войск, усиленных бронёй, в течении первой декады боевых действий — в двести-триста пятьдесят километров. Такое изменение масштабов военных операций означает для нас самую неотложную необходимость быстрейшего пересмотра тактики как линейных, так и ударных соединений, поскольку в нынешнем состоянии наши войска буквально не смогут угнаться за темпом боевых действий. Что приведёт к потере боевой инициативы и возможности для противника бить наши войска в любой удобной ему конфигурации. Что, разумеется, неприемлимо.

Не будем рассматривать вопрос об изменении тактики применения линейных частей. Из вводной части доклада уже следует, что наиболее соответствующим изменению подвижности ударных сил потенциальных противников Федерации (Финляндия закупила у фирмы "Виккерс" несколько десятков образцов "шеститонного танка", Польша приобрела их же более сотни и вдобавок взяла лицензию на их собственное производство, увеличилось число бронемашин — правда, в основном итальянского производства у королевской Румынии и т.д.) будет рост числа оборонительных рубежей — с отнесением последующих линий обороны на расстояние, превосходящее проходимое моторизированной колонной за час-полтора. На местности это отвечает десяти-двенадцати километрам, с желательной привязкой к естественным преградам для техники — протяжённым лесным массивам, грядам холмов и заболоченным участкам и главное — речным долинам с контролируемыми артиллерией бродами. Оборона линейных частей обретает черты подвижной, но на таких расстояниях ещё доступна для преимущественно пехотных соединений. А вот тактика ударных сил Федерации, скорее всего, нуждается в гораздо более серьёзных изменениях.

Во-первых, ограничиваться только контрударами по вторгшемуся противнику для разгрома его основных сил недостаточно: чтобы заставить вражескую группировку нанести решающий удар, чтобы принудить вражеское вторжение увязнуть в наших оборонительных порядках, надо предварительно ограничить маневр противника по фронту. Что означает — рокады противника должны быть перерублены! В современных условиях главными рокадами войсковых группировок будут железнодорожные линии, удалённые от фронта на несколько десятков километров.

Возможность парализовать движение поездов исключительно воздействием авиации — пока исключительно гипотетическая. Ни в одном из конфликтов первой четверти этого века успех авиации в действиях против глубоких коммуникаций не приводил к большему, чем к кратковременным задержкам. Любая попытка усилить эффект бомбардировок с воздуха приводила к развитию воздушной обороны, которую на большом расстоянии от линии боевых действий организовать намного проще и быстрее. После этого бомбардировщики несли невероятные потери при попытке повторных налётов, и первоначальный успех развить не удавалось. Единственным гарантированным методом разрушения вражеских коммуникаций был и остаётся глубокий десант в тылах противника — желательно, не только моторизированный, но и поддержанный бронемашинами. Поэтому перед нашими ударными соединениями встаёт задача отработки глубокого — до сотни километров — десантирования в тыл противника. Если нарушение коммуникаций на длительное время не нужно, то можно ограничиться простым разрушением путевых сооружений, что можно осуществлять глубокими рейдами по вражеским тылам. Дальнейшая отработка вопросов о последовательности операций в стратегическом контрнаступлении даст ответ — нужно ли проникшим глубоко вглубь вражеской территории боевым силам занимать коммуникации на длительное время или можно ограничиться их пересечением.

Далее. Ограничив маневр противника тем или иным методом, мы ещё не вынудим его к переходу в решительное наступление главными силами, тем более, на предопределённом нашими действиями направлении. Враг может оттянуть подвижные силы с линии соприкосновения, уплотнить фронт пехотными соединениями для предотвращения повторения наших десантов в свой тыл и вновь организовать наступление по сходящимся направлениям (наступление на окружение стратегической группировки) в выбранный им момент. Хотя такая манера действий позволит нам также усилить свои фронтовые порядки, но при сохранении инициативы за врагом удар механизированных сил противника может всё-таки завершиться крупным успехом. На относительно узком участке фронта можно создать любое желаемое преимущество над обороняющимися войсками. Вброс в прорыв большой массы мехсил удастся отразить только спустя некоторое время.

Возможное сейчас минимальное время реакции на стратегическом уровне составляет двое суток. За это время враг сможет замкнуть кольцо вокруг нашей группировки радиусом не менее пятидесяти-ста километров. Такая огромная брешь в фронте обороны приведёт к тяжёлым потерям и исключит возможность контрудара по вражеским войскам, замкнувшим кольцо. Предотвратить подобное развитие событий можно, только постоянно борясь за инициативу с врагом, постоянно воздействуя на его передовые линии, непрерывно создавая всё новые и новые угрозы, что не позволит врагу оставить свои пехотные части без мобильного резерва. Тогда противник будет вынужден каждый момент беспокоиться о потере темпа и ускорит подготовку к решительному удару, чтобы перехватить стратегическую инициативу на длительный срок и на большом участке фронта. Постоянное и активное противодействие как линейных частей в обороне, так и атакующих из глубины разных по величине ударных соединений — второй необходимый момент в стратегии оборонительной войны Федерации.

Но всего этого будет недостаточно, когда третий этап стратегической оборонной операции — контрнаступление против основных сил противника — не удастся провести с решительными целями и завершить полной победой над главной группировкой вражеской армии. Если мотодесант можно выбрасывать в тылы противника через неизбежно возникающие бреши в построении войсковой обороны, если частные контратаки можно проводить на малую глубину неподготовленной ещё вражеской обороны, то стратегическое контрнаступление неизбежно будет проводиться либо непосредственно против наиболее сильной, наиболее насыщенной боевыми средствами группировки частей противника, либо в непосредственной — с точки зрения тылового обеспечения — близи от такого сосредоточения сил врага. Это означает, что не только оснащённость артиллерией, но и насыщенность наиболее современными средствами вооружённой борьбы, как и средствами транспорта, у противника будет наибольшей. Ранее, когда мы могли ожидать, что против наших конно-механизированных корпусов окажутся усиленные тяжёлыми калибрами пехотные дивизии прикрытия, успех действий наших войск был весьма вероятен. Теперь следует ожидать, что части прикрытия, выдвинутые противником на главном направлении его действий, будут в обязательном порядке насыщены таким современным оружием, как пехотные средства ПБО, кроме того, если ранее прорыв означал опережение вражеских действий в маневре, теперь же следует ожидать, что наши подвижные войска столкнутся с маневренными, вероятно, насыщенными "танками" частями противника в полевом сражении. Для того, чтобы боевые средства наших подвижных соединений не понесли на первом и последующем этапе прорыва катастрофических потерь, они должны быть в состоянии выдерживать огонь пехотных средств ПБО, также должны опережать в маневре "броню" противника.