Имени Бриндан не назвал, но Ирина сообразила, что он говорит о Коршуне. И выдохнула. А потом снова озадачилась: значит, это не Коршун сидит в кресле, когда Фрида и она танцуют перед ним?

Но пока решила не думать об этом. Есть вещи поважней.

— А почему ты оставил свою мать с ним? — медленно, пытаясь связать все ниточки, которые увидела и знала, спросила она.

— Эта... готова с ним... ему... — уже сквозь зубы было заговорил Бриндан и осёкся, отвернулся от девушки, сжимая кулаки.

Ирина вскипела. Недоговорённость она прекрасно поняла. Он не хочет говорить о внутрисемейных делах с человеком, который не в курсе происходящего. Но приговор матери Бриндан уже подписал.

Сжав свои кулачки, она решительно подошла к Бриндану и кулачком изо всех силёнок врезала ему под дых, используя все практические знания, которые вдалбливали студенткам на занятиях боевого танца.

— Ты что?! — подскочил Бриндан, совершенно точно не ожидавший от неё такого.

А потом ему пришлось отскочить ещё дальше, потому что разъярённая Ирина шла на него не только с кулаками, а успела стукнуть его по колену ногой, то есть туфелькой — и пусть скажет спасибо, что только носком, а не каблуком!

— Ах ты, гад! Ах ты, неблагодарная скотина! Пусть я дура деревенская, но даже я поняла, что она не знает, как от него избавиться, а ты... ты! Сын, блин, называется (интересно, как тут слово "блин" перевелось?!)! Или ты ей не родной? Свою мать от этого гада защитить не можешь! Марово отродье ты проклятое, а не сын!

Она лупила его кулачками и лягалась изо всех сил, когда он сильно схватил её сзади за руки! Ага, за руки! Много она не занималась — всего неделю, но уж пустить в ход все приобретённые практические знания единоборства она сумела!

— Замолчи! Замолчи! — требовал Бриндан, с трудом притиснув её к себе и увёртываясь уже от её ног, когда она замолотила каблучками, целя назад, а заодно и плевков! — Прошу тебя, Лирейн, замолчи!

— Ах ты... — задохнулась Ирина от негодования. — Пусти меня! Я сейчас орать буду, чтобы меня от тебя спасли!

— Хорошо-хорошо! Я отпущу тебя, только не кричи!

— Тьфу на тебя!

— Ну? Из-за чего разбушевалась? — отпрыгнув от неё на пару шагов, спросил ошарашенный Бриндан.

— Я разбушевалась? Я?! — зарычала Ирина, только-только начавшая успокаиваться.

Пируэт — аж юбки взметнулись вокруг ног, а затем прыжок к двери, по дороге с захватом какой-то длинной и красивой палки — деревянной, расписанной весёлыми красками — видимо, декоративной. Ха, неплохое такое оружие — что-то вроде того, чем они вчера на занятиях с оружием танцевали!

Ногой выбила комнатную дверь — некогда! — и полетела к тому залу, за дверями которого страдала мать этого придурка.

— Лирейн! Не надо! — завопил Бриндан и бросился за нею.

Прекрасно! То, что надо! Жених играючи гоняется за расшалившейся невестой!

Пронзительно повизгивая, Ирина влетела в зал, воинственно потрясая своим затейливым оружием. Бриндан — поневоле за ней. Она отшатнулась в сторону, в последний раз пискнув: "Ага!", — и он окаменел, опустив руки.

Дама Этейн, плача — отбивавшаяся от "вампира", опрокинутая им на диванчик, зарыдала в полный голос при виде Бриндана, выглянув из-за замершей спины Католдуса и снова спрятавшись. Тот после паузы выпрямился, не оборачиваясь, — одёрнул на себе камзол и неторопливо, словно ничего не случилось, прошел мимо остолбеневшего парня.

Впрочем, Католдус прошествовал и мимо Ирины, которая не утерпела и пару раз прокрутила одной рукой своё оружие, словно играя, а на деле угрожая. Он покосился на неё, но промолчал и утопал к лестнице.

Женщина быстро села на диванчике, сжимая на груди разорванное платье и стараясь приглушить рыдания. Ирина бросила оружие в сторону, на ковёр, чтобы не гремело, и помчалась к ней. Свалилась рядом, на сиденье, и обняла её за плечи.

— Поплачьте, поплачьте — легче станет, — вздохнула она. И подняла глаза на парня. — Чего встал, как пень! Принеси что-нибудь, чтобы накинуть матери на плечи! Быстро! Хоть шаль, платок или шарф какой-нибудь! И стакан воды — живо!

Получив конкретный приказ, Бриндан немедленно попятился к одной из небольших дверей в стене этого зала.

— Шаль... на кресле... — вздрагивая от рыданий, прошелестела дама Этейн, а когда Ирина окутала её плечи и закрыла грудь тонкой шалью, снова прерывисто заговорила: — Как вы успели... Как вы успели... Вас боги мне... послали...

Бриндан, уже торопившийся к ней с чашкой в одной руке — с прозрачной шалью на другой, застыл перед ней, коленопреклонённый.

— Почему ты... — глухо начал он. — Почему ты не сказала? Я же подумал, что ты и он... Что вы оба хотите одного и того же!

Женщина осторожно провела ладонью под глазами и вздохнула, заикаясь от плача.

— Со смертью отца и несчастьем с дядей... ты отдалился от меня. Я всегда чувствовала твой неприязненный взгляд, и мне страшно было обратиться к тебе, когда ты всё решил за меня. Признайся, Бриндан, ты ведь думал, что Католдус мне нравится?

Договаривая, она снова залилась слезами, закрыла лицо ладонями. Девушка поразилась: "Ну, блин, сериал! Один придумал и психовал! Другая промолчала из боязни, что он не поймёт, вместо того чтобы цапнуть его за шкиряк и поговорить по душам!" И снова пришлось прижать женщину к себе и, слегка покачивая, тихонько уговаривать:

— Ну, успокойтесь, успокойтесь. Теперь Бриндан всё знает и поможет вам.

Но парень, вместо того чтобы утешить мать, молча встал и отошёл в сторону. "Что это он?! — снова рассердилась Ирина. — Трудно сказать пару-тройку ласковых слов для матери?! — И притихла, сообразив. — Он думает, что не сумеет защитить её. Ведь ему вскоре сменить дядю на его жутком посту! Но зачем тогда он привёл меня сюда сегодня?"

И интуитивно, вспомнив все обстоятельства, как он провёл её первый раз в этот зал, поняла и это. Он привёл показать её не матери! Католдусу! Но зачем? Она вспомнила злорадство на лице парня, когда он узнал, что придворный маг находится у матери... Бриндан что-то задумал. Но что?

Тем временем Бриндан обернулся к ним, жутко бледный, прикусив губу.

— Что бы я ни сделал... — начал он, и его губы страдальчески скривились. — Что бы ни сделал, я подвергну вас обеих... Дядя — сильный маг. Сильней меня. Но он быстро превратился в развалину. Я продержусь меньше.

Здесь бы, в паузе, которую он сделал, мучительно размышляя, Ирине надо было вставить вопрос: "В чём ты продержишься дольше?" Но она не сумела этого сделать при даме Этейн. Ситуация такая, что Бриндан вряд ли откроет своей странной невесте, что именно происходит в его семье, а для женщины только намёка о будущей участи сына хватило, чтобы она снова залилась слезами. Что же это... Бриндану осталось признаться, что он бессилен? Бессилен помочь матери... Но ведь для чего-то он хотел же показать Католдусу невесту! Зачем?!

Всё сводилось к одному этому вопросу, но Ирина слишком хорошо понимала, что ей Бриндан точно не доверится и она никогда не узнает сути.

Поэтому она выждала, пока дама Этейн успокоится, и встала с диванчика.

— Если бы моя деревня вас устроила, я бы предложила вам уехать отсюда, никому не говоря, куда именно, — со вздохом сказала Ирина, положив на плечо женщины руку. — Вам нужна передышка. Вам надо успокоиться. А для этого надо не думать о том, что этот Католдус вот-вот снова встретится с вами.

— А ведь хорошая идея, — удивлённо сказал Бриндан матери, которая даже нахмурилась, явно обдумывая эту идею. — Мама, что ты думаешь о поездке к бабушке? В её загородное поместье? Она недавно передавала нам весточку. И, может, это добрый знак?

— И лучше уехать ночью, чтобы в городе не узнали, — добавила Ирина.

Бриндан посмотрел на неё и кивнул.

— Правильно. Мама, позвать к тебе прислугу, чтобы приготовили вещи?

— Бриндан! — справедливо возмутилась Ирина. — Какая прислуга?! Ты что? Лучше я помогу даме Этейн, чем кто-то, кто потом может рассказать кому угодно, куда именно твоя мама отправилась! Пусть её отвезут, да там и останутся. Ну, кучер, например. Бриндан, сторожи нас, чтобы сюда никто из слуг не вошёл, а мы начнём сборы в дорогу. Идёмте, дама Этейн!

В спальне дамы Этейн пришлось повозиться. Для начала Ирина помогла женщине избавиться от разорванного платья и переодеться в платье попроще — имея в виду поездку, которая, как выяснилось, будет продолжаться не менее пяти часов... Последнее обстоятельство Ирине понравилось. Карета и пять часов. Поместье далеко от города, хоть и называется загородным. Затем обе принялись готовиться к поездке.

Пока собирали вещи, дама Этейн несколько раз робко взглядывала на Ирину. Девушка понимала, о чём она хочет спросить, но помалкивала. Она и так сегодня слишком разговорчива. На этот раз дождётся, пока её не попросят ответить на вопросы.

Наконец, складывая лёгкий летний плащ, женщина не выдержала:

— Сын о вас почти не говорил. Давно ли вы с ним знакомы?

— С начала первого курса, — охотно ответила Ирина, стараясь, чтобы её деловитость успокоила даму. — Мы же пара — он разве не рассказывал обо мне?

— Мы мало... общались.

— Ну так вот, — суперсерьёзно начала Ирина. — Мы познакомились с ним, когда нас поставили парой в танце. Ну, вы же знаете, где он учится, да? На факультете тёмных плясуний. Ух ты, как мы с ним попервости-то ругались! Всё-то ему во мне не нравилось! И ходить я не умею, и ритм не слышу.

— Он-то из-за этого ругался, — осторожно вставила дама Этейн. — А вы с ним почему? Вам что-то не нравилось?

— Мне не нравилось то же, что и вам, — спокойно уточнила девушка. — Он молчит, когда не надо. Нет, чтобы сказать: Лирейн, сделай так, а не этак! Нет, он сначала меня дурой деревенской обругает, а потом только лениво так скажет — вот, мол, что не так!

На последние слова Ирины мать Бриндана невольно улыбнулась. Ей понравилось, как Ирина оценила манеру сына говорить — "лениво"?

— Ну и потом попривыкли немножко, — закончила Ирина. — Вот он мне и предложил замуж. А я думаю, может, зря? Взяла и сказала ему — а давай, выйду за тебя! Думала — на попятный пойдёт. То есть поиграл — и хватит. Ан нет. Он мне так серьёзно: а давай.

Мать Бриндана уже вовсю улыбалась, правда, довольно часто вздыхая от недавнего плача. И Ирина добавила, отвлекая её от грустных мыслей:

— Видели бы вы, как он ко мне на свидание прибежал! Мы с ним по морю бегали — ну, по берегу. Я его так обрызгала! Думала — ругаться будет, а тоже нет. Сказал, пока до дома дойдёт — высохнет. И вот эту штучку мне подарил, когда мои косы увидел.

Когда самые необходимые вещи были собраны, появилась другая проблема. Пять часов пути — это не шутка. Но как приготовить пищу в дорогу, чтобы прислуга не догадалась о поездке? На этот раз Бриндан придумал сам.

— Мы попросим дворецкого не накрывать в столовой, а принести ужин сюда, в твои апартаменты, причём я велю, чтобы взяли для меня и Лирейн побольше мяса. Ведь наши тренировки довольно изматывающие. А в моей комнате найдётся кувшинчик-другой лёгкого вина, который мы тоже соберём тебе в дорогу.

Так и сделали.

Пока ожидали ужина, Ирина с грустью подумала, что Керней наверняка уже ушёл из её комнаты, где для него она оставила окно полуоткрытым. И возвращаться придётся в пансионат довольно затемно. Бриндан тихонько разговаривал с матерью, вспоминая время, проведённое в поместье бабушки, — наверное, хотел, чтобы Лирейн чувствовала себя свободно. Но девушка настолько устала эмоционально, поглядывая в потемневшие окна зала, что даже парень это заметил.

— Лирейн, не беспокойся, — участливо заговорил он, глядя ей в глаза, — как только провожу даму Этейн, сразу же отвезу тебя в пансионат.

Его мать остро взглянула на него, а потом с тревогой на Ирину. Девушка, сидевшая в кресле напротив, внутренне усмехнулась. Знала она, почему тревожится его мать. Она не понимает ситуации с "тили-тили тестом". Бриндан не собирается ей что-то объяснять, а сама Ирина... Мысленно она пообещала себе отлупить его, как только выдастся удобное время и место для этого. И теперь дама Этейн не понимает: знакомство с невестой сына — это розыгрыш? Или реальность? И каково будет несостоявшейся невесте, когда Бриндан скажет ей о том, что вся помолвка — фикция от начала до конца?..

Машинально накручивая кончик косы на палец, Ирина предположила единственное, до чего сумела додуматься. Бриндан показал Католдусу невесту, для того чтобы тот поверил: племянник Коршуна собирается идти по стопам дяди и мужественно принять на себя страшную ношу, но до этого обзавестись семьёй, чтобы хоть немного личного времени отвоевать от неумолимого долга перед государством. Но, если это так, что же на самом деле задумал Бриндан? Когда он услышал про отъезд матери, он так обрадовался, что даже попытки спрятать эту радость ему не удались. Впрочем, мать он обманул, спрятав эту радость под видом радости от её отъезда... Ирина взглянула на жениха. Что он там ей говорил о том, любит ли она приключения?

Голова заболела от информации, которой слишком мало, но которую надо бы просчитать. Насколько понимала Ирина, Бриндан, как маг, против того придворного мага Католдуса — младенец, если кое-кто прав и если именно Католдус — виной появлению Маровых болот.

За ужином большей частью молчали, а когда доели, упаковали заранее отложенные остатки ужина в бумагу и спрятали среди вещей дамы Этейн.

Затем Бриндан вышел из замка, чтобы найти кучера и приготовить карету.

Дама Этейн будто очнулась с его уходом.

— Милая девочка, как же ты будешь теперь? — взволнованно спросила она. — Бриндан, как он посмел втянуть тебя в эту историю?!

— Никто не знает, что он делал мне предложение, — спокойно сказала Ирина. — И я с самого начала понимала, что это всё не всерьёз. Так что не беспокойтесь за мои чувства. Я знаю, что Бриндан ко мне ничего не испытывает. — Она улыбнулась. — Никаких иллюзий, дама Этейн, я не питаю из-за его предложения. Он меня не любит. Я вижу в нём только своего друга. Ничего более.

— Ничего более? — хладнокровно переспросил появившийся на пороге апартаментов матери Бриндан. — Ты с самого начала знала... Странно. Лирейн, иногда мне кажется, в тебе живут два человека. Один очень внимательный. Другой... Слишком легкомысленный. Тебе не кажется?

— Дети, не разругайтесь, пожалуйста, — попросила дама Этейн. — Мне бы хотелось уехать в полной уверенности, что вы дружны. Это важно даже для обучения.

— Спасибо за участливость, — кивнула Ирина.

А Бриндан так посмотрел на неё, что она, фыркнув, решила: ну, всё. Достанет он теперь её по дороге в пансионат вопросами, в самом ли деле она понимала, что предложенное замужество — лишь обманка.

Но пока они все трое тихонько вышли на задний двор, где даму Этейн дожидался кучер на дорожной карете. Оглянувшись на тёмное здание замка, Ирина отметила, что здесь вообще нет окон. Так что отъезд матери Бриндана и впрямь произойдёт секретно. И вздохнула. Даже жаль парня, что сегодня ему ночевать в одиночестве... А потом пожала плечами. С чего бы его жаль? Да он сегодня радостный будет! Ведь теперь никакие подозрения насчёт матери его смущать не будут!