Карибский рейдер

— Поймите, сколько бы тяжелых пушек мы ни установили на верхней палубе, мы все равно не сможем сравниться по весу бортового залпа с галеоном, линейным кораблем, или фрегатом, имеющим тяжелые орудия на батарейной палубе, и более легкие на верхней. Но тем не менее, у нас есть возможность обеспечить подавляющее преимущество над ними, чтобы добиться победы над значительно более сильным и многочисленным противником, имеющим большое количество орудий.

— Но как же это сделать, Леонид Петрович?

— Наше преимущество над местными парусниками в скорости и маневренности. Благодаря машине, мы можем быстро занять любую позицию относительно ветра и удерживать ее в ходе боя. Поэтому нам надо исключить ситуации, когда противник сможет дать по нам бортовой залп. Иными словами, мы будем атаковать с кормы, как истребитель, заходящий "в хвост". В этом случае бортовая артиллерия противника, какой бы мощной и многочисленной она ни была, окажется бесполезной. Вести огонь по нам смогут только кормовые пушки, которых обычно две, или максимум четыре, и которые мы можем легко подавить с большой дистанции с помощью наших пушек от БМП. Но чтобы нанести существенные повреждения противнику и быстро отправить его на дно, или полностью подавить сопротивление перед абордажем, нам нужен мощный носовой залп. Даже в ущерб весу бортового залпа. Все равно, бой в стиле "борт в борт" на параллельных курсах мы вести не будем, для нас это крайне невыгодно...

И Леонид предложил оригинальную схему вооружения, которая никогда не применялась в парусном флоте. Основную огневую мощь должны были обеспечить два тяжелых орудия, распложенные в носовой части с сектором обстрела порядка ста — ста двадцати градусов на левый и на правый борт от диаметральной плоскости. На затонувших французских фрегатах обнаружили длинноствольные двадцатичетырехфунтовые бронзовые пушки, которым Родригес, прекрасно разбиравшийся в существующих артсистемах, дал высокую оценку. Вот их и решили отправить на доработку по проекту, предложенному Иоганном Меркелем. А именно — сделать сквозную проточку с обработкой канала ствола, сконструировать затвор в казенной части, и установить два таких орудия в носовой части палубы на специальных поворотных лафетах с системой гашения отдачи при выстреле. Одно орудие на правом борту, другое на левом, чтобы они оба могли вести огонь в продольном направлении. В средней части палубы установить шесть — восемь орудий меньшего калибра, играющих вспомогательную роль, но обязательно бронзовых и длинноствольных. Связываться с пушками из "чугуния" никакого желания не было. Его качество пока что оставляет желать лучшего, да и вес у чугунных пушек гораздо больше за счет большей толщины стенок. В результате такой замены артиллерии, общий вес всех орудий мало менялся, но возрастала нагрузка на носовую часть корпуса и палубы. Впрочем, расчеты показали, что все в пределах нормы. Страший из сыновей Меркеля — Карл, занялся "артиллерийским" вопросом, пока остальные Меркели работали над созданием стрелкового оружия. Проблема была в том, что Леонид установил довольно жесткие сроки окончания работ — первые числа июня 1668 года. Почему, говорить не стал. Не надо пока аборигенам знать о "подвигах" Генри Моргана и его банды. Но к моменту нападения пиратов на Пуэрто-Бельо "Песец" должен быть готов выйти в море. Иначе, Морган снова разграбит Пуэрто-Бельо и спокойно уйдет на Ямайку с богатой добычей, лови его потом. Следующую крупную операцию на испанской территории — нападение на Маракайбо, он осуществит только в следующем году. Если не передумает. Поскольку в связи с появлением в Карибском море такого возмущающего фактора, как "Тезей", все может измениться за длительный период времени. Именно поэтому приняли решение — бросить все силы на модернизацию двух крупнокалиберных орудий. Остальное вооружение — по возможности. В крайнем случае, на первых порах можно будет оставить в качестве вспомогательной артиллерии на верхней палубе непеределанные дульнозарядные пушки. Либо восьми, либо двенадцатифунтовки. Все равно, стрелять бортом "Песцу" придется очень редко, и разве что по сильно поврежденной цели, поэтому невысокая скорострельность таких орудий не критична. Но в любом случае, орудия должны быть бронзовые и длинноствольные. Никакого "чугуния"!

Из поднятых с морского дна пушек выбрали лучшие и принялись за работу. Поскольку перемещать тяжеленные стволы было довольно проблематично, работы велись на палубе "Тезея" с помощью его кранов. Карл Меркель разработал станок собственной конструкции, в котором крепился ствол орудия, и целый ряд инструментов и приспособлений. Поставленная задача очень заинтересовала молодого оружейника, и он творчески подошел к ее решению. Если отец и младшие сыновья Меркели появлялись на "Тезее" только время от времени, когда надо было выполнить работы на станках в его мастерской, то Карл провел на нем безвылазно больше месяца, занимаясь модернизацией тяжелых пушек. Но оно того стоило! К концу мая два длинноствольных двадцатичетырехфунтовых орудия, совершенно не похожие на то, что применялось сейчас во всем мире, заняли свои места в носовой части палубы "Песца". От старых пушек остались только стволы, все остальное было сделано заново. Орудия имели затвор в казенной части, систему гашения отдачи и возврата ствола, могли наводиться как в вертикальной, так и в горизонтальной плоскости и даже имели самодельные прицелы. Конечно, на большой дистанции толку от них было немного, но на дистанции до трех сотен метров орудия можно было наводить довольно точно. И испытательные стрельбы это подтвердили. Карл сам принял участие в испытаниях, никому не уступив этого права. Стрельбы прошли благополучно, орудия работали без нареканий и никаких неприятных сюрпризов не преподнесли. Дальность стрельбы увеличилась незначительно, но заметно выросла точность и скорострельность. Благодаря тому, что каналы стволов были дополнительно обработаны механическим способом и для этих пушек вытачивались снаряды на токарном станке, удалось добиться минимального зазора между стенками ствола и снарядом, что снизило потери энергии выстрела. По типам снарядов определились сразу — цилиндрическая остроконечная бомба малого удлинения, начиненная черным порохом, книпель и картечь. Правда, у артиллеристов "Тезея" возникла идея создания подкалиберного оперенного снаряда для стрельбы на дальние дистанции. Теоретически здесь ничего сложного не было. Но практически, изготовление таких снарядов оказалось делом довольно трудоемким. Поскольку доступного пластика не было, приходилось делать поддон снаряда из дерева, которое подвержено деформации при изменении влажности. Да и изготовление самого сердечника снаряда с оперением — задача не из простых. Ради интереса изготовили небольшую партию таких снарядов, стрельбы которыми дали прекрасные результаты. Но упор делать решили все же не на них. Обычная цилиндрическая бомба, выточенная на токарном станке и начиненная черным порохом, оказалась очень эффективной. А то, что стволы не имели нарезки и бомба могла начать кувыркаться вскоре после выстрела, было вполне приемлемым. Все равно, стрельбу собирались вести на дистанциях не более двух сотен метров. Вот в отношении оружия из двадцать первого века экспериментировать не стали. Сварили только тумбовые станины, на которые установили тридцатимиллиметровые пушки БМП. На самих машинах установили новые стволы, взятые в Николаеве, а старые сняли и установили на "Песце". Хоть в закромах "Тезея" и хватало разного рода запчастей для оружия, в том числе и запасных стволов с казенниками и прицелами к БМП (прихватили на случай длительной и очень интенсивной "работы"), "нулёвыми" пушками решили пока все же не рисковать. Посмотреть, что получится из "бэушных" самоделок.

Испытательные стрельбы прошли успешно. Орудия, снабженные оптическими и ночными прицелами, вели точный огонь на дистанции до двух километров. Правда, только одиночными выстрелами. Но большой расход снарядов для этих орудий никто и не планировал — взять их было негде, а удастся ли сделать что-то подобное своими силами, пока неизвестно. И предназначались они исключительно для подавления артиллерии противника с дальних дистанций. А потом можно будет приблизиться на пистолетный выстрел, как сейчас говорят, и в полной мере доказать, что недостаток точности попадания вполне компенсируется мощностью боеприпаса. Тем более, сделанного своими руками, на собственном оборудовании, из местных материалов и без каких-либо количественных ограничений.

Вернувшись с полигона на "Тезей", Леонид снова окунулся в атмосферу подготовки к первому выходу в море на первом переоборудованном корабле аборигенов. "Тезей" останется в заливе Париа. Его место здесь. Но рядом с ним под бортом замер значительно меньший по размеру "Песец", который совсем еще недавно был неприметным грузовым флейтом "Пегас", совершавшим рейсы между портами Франции и Нового Света. О котором еще мало кто знает. И который благодаря невероятному стечению обстоятельств превратился в то, что вскоре может приковать к себе пристальное внимание всех в Новом Свете. А за ним и в Старом...

Накануне провели ходовые испытания "Песца", покрутившись сначала по заливу Париа, а потом выйдя в море. Дизель из двадцать первого века прекрасно работал, будучи установленным на паруснике семнадцатого века. По радару "Тезея" определили максимальную скорость модернизированного корабля — девять узлов! Правда, в тихую погоду и с неполными запасами. Родригес и французы из прежнего экипажа, присутствующие на испытаниях, были поражены увиденным. Леонид же еще больше "накрутил" испанца, сказав, что теперь на очереди оставшиеся три трофейных корабля. С "Тезея" снимать больше ничего нельзя, поэтому будут стараться сделать для них машины самостоятельно. С типом машин механики с Прохоровым окончательно еще не определились. Либо "классика жанра" — паровые машины, либо стирлинги, либо напрячься и попытаться сделать двигатели внутренннего сгорания с калильным воспламенением, вроде двигателя Болиндера, Кертиса, или Дейца. Каждый тип имел свои преимущества и недостатки. Но все это имело смысл только после того, как пришельцы доберутся до тринидадской нефти и смогут заняться ее перегонкой. Работы по поиску уже начались. Решили привлечь к этому делу людей, занимающихся рытьем колодцев и бурением соляных скважин, которых нашли в Кумане, и за хорошее жалованье они с радостью отправились на Тринидад. Тем более, места неглубокого залегания нефти — всего около шестидесяти метров, были известны из информации XXI века и работы можно было вести не наугад.

Глава 6

Кто не спрятался — я не виноват!

И вот, наконец, настал этот день. Отдав швартовы, "Песец" отошел от борта "Тезея" и двинулся в сторону пролива Бока-дель-Драгон, на выход в открытое море. На палубе "Тезея" собрался весь оставшийся экипаж, провожая "Песец" в первый рейс. Машину вскоре остановили, начав постановку парусов, чтобы воспользоваться благоприятным ветром. В крайнем случае, в проливе можно будет запустить дизель снова, если обстановка вынудит. Но пока есть возможность идти под парусами, грех ее упускать.

Леонид стоял на юте и внимательно смотрел, как матросы из старого французского экипажа ловко управляются на мачтах. В помощь им взяли нескольких человек из экипажа "Гермеса". Все равно, посылать "Гермес" в море пока нет смысла. Экипаж первого в этом мире парусно-винтового корвета-рейдера получился довольно пестрым. Из "попаданцев", помимо Леонида, присутствовали второй и третий помощники капитана "Тезея", второй механик, два матроса, один из абордажников в качестве командира абордажной команды, "морские дьяволы" Князь и Флинт для подводных операций и доктор. Палубная команда во главе с боцманом состояла из французов. Абордажная команда и канониры — из индейцев— "тонтон-макутов". Брать в экипаж испанцев Леонид пока что не захотел. Неизвестно, как все сложится.

Паруса "забрали" ветер и "Песец" резво шел по заливу, направляясь на выход в море. За кормой удалялся берег Тринидада. Подождав, когда "современники" спустятся с мачт, Леонид собрал всех своих на юте.

— Ну что, мужики, как впечатление? Во время стоянки лазить по мачтам и работать с парусами вы уже научились, а как на ходу?

— Непривычно, Леонид Петрович. Но ничего, не боги горшки обжигают.

— Вот и я о том же. Не бойтесь, люди под парусами несколько столетий по морям ходили и великие открытия совершали. А мы воспользуемся всеми достижениями науки, какими сможем. Сразу успокою вас, господа судоводители. Чистых парусников у нас не будет. Абсолютно все, что попадет в наши руки, или что мы построим сами, будет иметь хоть какую-то машину с гребным винтом. Хотя бы "классику жанра" — паровую машину. "Дед" с Шуриком на "Тезее" сейчас этим вопросом вплотную занимаются, им еще три оставшихся корабля надо "механизировать". Но научиться ходить под парусами вам необходимо! Потому, что полностью отказаться от них мы пока не можем. А посему, будем использовать любую возможность движения под парусами, если это безопасно. Машину будем запускать только во время боя, при маневрах в узкостях и при противном ветре, если некогда заниматься лавировкой...

Леонид захватил в первый рейс двух помощников капитана и двух матросов специально, чтобы максимально эффективно использовать начальный период для обучения своих людей. Второй помощник Сергей Ефремов и третий помощник Вячеслав Пархоменко загорелись желанием стать капитанами оставшихся трофеев — фрегата "Флориссан" и флейта "Гермес", когда Леонид сделал им такое предложение. Он для себя давно решил — все ключевые посты в той системе, которую создадут пришельцы, должны занимать с в о и. Испанцев, или кого другого, брать в исключительных случаях. Вроде случая с Родригесом. Тому уже просто деваться некуда. Карпов был полностью согласен с такой постановкой вопроса. Но чтобы стать хорошим капитаном парусника, хоть и имеющего машину, надо сначала научиться хорошо ходить под парусами. Чем штурмана с "Тезея" сейчас и занимались. Двое молодых матросов — Андрей Максимов и Евгений Новицкий изъявили желание выучиться на штурманов, чтобы стать помощниками капитанов на трофеях. И помимо парусного дела им приходилось постигать навигацию, астрономию, теорию устройства судна и прочая и прочая. Леонид лично вел с ними занятия еще до выхода "Песца" в море и видел, что люди действительно х о т я т этому научиться.

Вот с организацией вахт дело обстояло пока довольно напряженно. Пришлось сделать Ефремова старпомом, а Пархоменко вторым помощником с несением вахт "шесть через шесть", чтобы привыкали к самостоятельности, а самому все время приглядывать за обоими и помогать, когда надо, поскольку в искусстве хождения под парусами оба штурмана пока что разбирались только теоретически. Дали им на вахту в помощь опытных матросов из французов, знающих английский. В крайнем случае, французы заранее поднимут тревогу и вызовут капитана на палубу, если внезапно потребуется какая-то работа с парусами. Максимов и Новицкий также стояли вахты в качестве дублеров вахтенных помощников, постигая морские науки на практике. В машине ситуация была похожей. Второй механик "Тезея" Иван Трофимов, ставший "дедом" на "Песце", взял себе в ученики трех молодых пацанов-метисов, очень заинтересовавшихся этим делом, пообещав сделать из них со временем толковых механиков. И сейчас новоявленные мотористы вовсю "шуршали" в машинном отделении под чутким руководством и контролем "деда". Четверо других "попаданцев", находившихся на борту "Песца", вахт не несли. Капитан морской пехоты Вадим Ковальчук, Князь, он же капитан третьего ранга Николай Трубецкой и Флинт, он же капитан-лейтенант Владислав Филатов были и так постоянно заняты подготовкой оставшейся части экипажа к боевым действиям. Ковальчук возглавил команду абордажников из "тонтон-макутов", а Трубецкой с Филатовым занялись артиллерией и канонирами, тренируя их и добиваясь уверенных действий в любое время суток и в любую погоду, а также обучая артиллерийскому делу остальных пришельцев, на чем настоял Леонид. Но все понимали, что артиллерия артиллерией, а без их основной специальности — "морских дьяволов", "Песец" все равно никак не обойдется. И в предстоящей операции им отводилась главная роль. Майор медицинской службы Геннадий Герасимов тоже не стоял вахт и сначала пребывал в сильном недоумении — каким же образом врачи этого времени умудрялись оказывать раненым медицинскую помощь на борту парусников?! Но подумав, пришел к мысли, что в чеченских и афганских горах это было делать гораздо труднее. Из этого и придется исходить.