После визита к Танеевым, который закончился весьма неожиданно для меня, прошло ничем непримечательных три дня. С Ольгой я больше не встречался, продолжения романтического вечера, вернее той ночи, не последовало. Но что-то мне кажется, пока не последовало, уж очень выразительным был взгляд ее при расставании. Занятия продолжались своим чередом, сегодня, по плану, стрелковая подготовка на огневом полигоне, выделенном нам, как я уже упоминал, в дальнем конце Баболовского парка. Конец лета, скоро зарядят обычные в это время года питерские дожди с неизбежными для этого слякотью и грязью. Надо, как говорится, ловить момент, вернее теплые денечки.

— ... сегодня же рассмотрим приемы, технику стрельбы из наиболее распространенного в настоящее время в современной армии огнестрельного оружия. Да, господа, совершенно верно, будем учиться стрелять из самой обычной винтовки, — взял я в руки доставленное денщиками оружие и продолжил, — должен отметить, что по сравнению со стрельбой из пистолета и револьвера, здесь имеются, конечно, существенные отличия, — офицеры снисходительно заулыбались, услышав эту прописную истину, — но имеются и общие, так сказать принципы

— Ну и чему тут учиться, корнет, — не преминул вставить свое слово Иванов, куда же без его 'отдельного мнения'! — палка да ствол, чего там может быть нового, в училище настрелялись уже!

— Так оно-то так, поручик, да не совсем! — и обращаясь к сопровождающему нас денщику, — Федор, передай господину поручику винтовку! — Иванов, хмыкнув, но без комментариев взял оружие в руки, привычным жестом, у военных это доведено до автоматизма, передернул затвор, убедившись в отсутствии патронов и с этаким вызовом посмотрел на меня.

— Ну так вот, поручик, начнем с азов, — и поворачиваясь к группе, — да и Вы, господа, разбирайте винтовки, прошу!

Дождавшись, когда денщики передадут винтовки своим офицерам, я продолжил

— И так, господа, перед нами самая обычная трёхлинейная винтовка образца 1891 года, эффективная дальность стрельбы — 1 200 шагов, прицельная дальность до трех тысяч двести шагов (на винтовке образца 1891 года прицел проградуирован в сотнях шагов.На прицельной планке имелось два целика, один для стрельбы на 400, 600, 800,1000 и 1200 шагов.Второй, при работе с которым надо было поднять прицельную планку в вертикальное положение, на 1300 и 3200 шагов), магазин рассчитан на 5 патронов. Самое распространенное, повторюсь, в настоящее время, — продолжил я, жестом при этом подозвав Федора и передавая ему свою винтовку, — оружие пехоты, да и легкой кавалерии в российской армии, предназначенное, и это цитата, 'для уничтожения различных появляющихся, движущихся, открытых и маскированных одиночных целей'. Конструктивно отличается от других видов огнестрельного оружия тем, что предназначено для удержания и управления при стрельбе двумя руками с упором приклада в плечо.

— Для кавалериста Вы неплохо разбираетесь в вооружении пехоты, корнет, — с улыбкой заметил Георгий Одоев, подпоручик из Павловского полка (лейб-гвардии Павловский полк, подразделение Императорской гвардии российской армии, сформирован в 1796 году, расформирован в 1918 году).

— Кстати, подпоручик, — ответил я на его реплику, — должен заметить, именно в кавалерии техника стрельбы на скаку имеет свои особенности, существенно отличающая от принятой в пехотных подразделениях. Мы к этому еще вернемся. Но согласен, это прописные истины, общеизвестные факты. Не сомневаюсь, они известны Вам еще с училищных времен, да и настрелялись там, на стрельбищах Вы изрядно, сам все это проходил. Но тем не менее, господа, тем не менее ... . Что там нам объясняли? Развернуть цепь, по возможности указать подчиненным цели (упс-с, вот не помню, в современном Уставе есть такое понятие, или нет, память корнета тоже молчит), подать команду 'пли'. И это правильно, господа, так велит устав, да и опыт, накопленный, за время боев говорит о правильности подобной тактики. Наша же задача состоит не в изучении тактики ведения боевых действий в составе пехотных подразделений, для этого существуют военные училища, где обучают всему этому. Перед нами, господа офицеры, перед нашей группой, стоят другие задачи, с момента самого создания нашей группы я неизменно это подчеркивал, другие цели, а следовательно и тактика действий существенно отличается от общепринятых, изучаемых в кадетских и юнкерских училищах. Да, оружие тоже самое, но вот как использовать это оружие, именно в ближнем бою, как применять, здесь уже свои особенности, свои нюансы.

Офицеры с интересом слушали меня, некоторые с улыбкой, но в основном серьезно, стараясь не пропустить ни слова.

— Итак, начнем, господа, — снимая фуражку и обращаясь к Иванову, — вот, поручик, будем считать, это цель! Прошу, попытайтесь прицелиться! Он хмыкнув, но четко, даже с каким-то изяществом вскинул винтовку и направил ствол оружия на донышко моей фуражки.

— Ну и как, поручик, видите цель?

— Конечно, было бы странно, если бы не видел, метр всего ...

Я резко отвел руку в сторону, — а вот так? — на мгновение зафиксировал цель, потом стал махать фуражкой в разные стороны, вверх-вниз ...

Иванов пару секунд пытался поспеть за этими перемещениями, но, не успевая за мельканием и поняв тщетность своих усилий, даже с какой то обидой произнес

— Но Вы быстро машите, корнет, — опуская при этом оружие.

— То есть, Вы потеряли цель? — и после утвердительного кивка обращаясь уже ко всей группе ...

— А почему, кто может объяснить?

— Ну, верно Вы быстро машите, Александр, — первым решил высказаться Юра Лишин.

— Ну, можно и медленно, прошу, — предложил я ему попробовать, и дождавшись, когда он приготовиться, медленно стал делать круговые движения рукой, держа фуражку за козырек. Пару секунд он успевал за этими движениями, но когда я стал изменять амплитуду и направление, так же опустил винтовку.

— Нет, все равно не уследить!

— Так, следовательно, не скорость махания виновата, может что еще? — и не дождавшись ответа, продолжаю, — а я вот думаю, как бы это странно не звучало, сама винтовка и мешает!

Офицеры удивленно смотрят на меня, ожидая объяснений ...

— Обратите внимание, господа, — и оборачиваясь опять к Лишину, — Юра, попробуйте еще раз, прошу!

— при этом опять начинаю махать фуражкой из стороны в сторону, но медленно и только в горизонтальной плоскости. Лишин, хоть и с трудом, но старается не отставать за этими движениями.

— ... вот так вот, вожу вправо-влево — еще можно прицелиться, — меняю направление движения, машу вверх-вниз, — и все, как говорится, 'мертвая зона', — Юра перестает ловить цель, но не опускает оружие.

— Вроде Вы делаете все правильно, как и указано в наставлениях ..., — и после небольшой паузы, — то есть видите то, что у Вас на мушке сидит. А если вот так, — резко поднимаю руку с фуражкой, — или вот так, — опускаю ее вниз, — все, ничего не видите, как я и говорил, корпус винтовки обзор и закрыл! А если добавить сюда передвижения противника на поле боя, да и Вы, верно на месте стоять не будете, что же тогда получается, как стрелять будем?

— А и верно, господа, — подал голос Федор Вольф, — одно дело в окопе сидеть и выцеливать, другое

— вот так вот, в движении.

— Совершенно верно, Федор, выцеливать времени нет, да и невозможно, Вы сами видели!

— Ну тогда все ясно, — 'догадался' Петр, — опять не целиться, как и с пистолетами! — и попытался, держа винтовку у пояса, поводить ею, — нет, все равно, ерунда получается ...

— Конечно, ерунда, Петр, — с улыбкой отвечаю ему, — хотя должен сказать, если уменьшить длину винтовки, вполне возможен и такой вид стрельбы ...

— Ну уж не томите, корнет, — вновь вступил в разговор Иванов, — мы же видим, что у Вас есть, что показать нам.

— Извольте, поручик, — вскидываю винтовку, упирая приклад в плечо, — прошу обратить внимание, сама конструкция предполагает удержание ее двумя руками с упором приклада в плечо. Так что, — обращаясь к Ольховому, — стрелять с пояса хоть и можно, но добиться нужного результата проблематично, — я еще раз вскинул винтовку, приложив приклад к плечу и вновь опустил ее, — а так и удобнее и эффективнее, согласитесь, это так!

— Ну и в чем разница, корнет? — с недоумением спросил Иванов.

-Федор, — подозвал я денщика, — подай патроны.

Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы зарядить магазин, в это время денщик с еще одним солдатом, по моему кивку расставили метрах в 30 от меня дощечки — мишени.

— Пожалуйста, поручик, — приложив винтовку к ноге и приняв строевую стойку, обратился к Иванову, — подайте команду.

Тот, выждав пару мгновений, скомандовал, — Огонь!

Как и за несколько минут до этого, вскидываю винтовку, упирая приклад в плечо, навожу на цель, практически одновременно с этим нажимаю курок ...

Бах!

Чуть опускаю оружие, передергивая затвор, вновь вскидываю ...

Бах!

Опять перезаряжаю ...,

Бах!

Три дощечки, одна за другой, разлетаются в щепки.

— Ну, вот как то так, господа, — и предугадывая возможные вопросы, объясняю, — винтовку держу двумя руками, приклад упирается в плечо, при этом не опускаю лицо на его щечку. Таким образом оружие фиксируется в своеобразном треугольнике — две руки и плечо, что обеспечивает его устойчивое положение. Поза моя свободна, ствол направлен именно туда, куда смотрят мои глаза, — перемещаю ствол право — влево, вниз — вверх, — сопровождаю слова действием, — оружие в устойчивом положении, цели в зоне видимости, на них направлен ствол винтовки. При этом обстановку вокруг контролирую полностью, готов моментально среагировать на ее изменение. Но заметьте, стоит мне опустить голову к прикладу, — показываю это движение. — тело напрягается, что сковывает возможность быстро двигаться, к тому же сектор обзора ограничивается точкой прицеливания. Хотя линия прицеливания не изменилась, ствол как смотрел на цель, так и смотрит, — опускаю винтовку к ноге, — так что, как Вы и видите, нет никакой нужды опускать голову к прикладу, и так все видно.

— Позвольте, корнет, — заинтересованно спросил Одоев, — Вы хотите сказать, что и тут прицеливаться не надо, как и при стрельбе с пистолета?

— Почему же, подпоручик, — возразил я ему, — я и не говорил, что прицеливаться не надо. Давайте вспомним теорию, что такое прицеливание? — и сам же отвечаю, — это, говоря по научному, придание оси канала оружия перед выстрелом такого положения, что бы пуля или снаряд после выстрела неизбежно встретились с целью.

— Браво, корнет, — опять встрял Иванов, но мне показалось, что в этот раз в его восклицании не было иронии. — браво! Вы как по писанному излагаете!

— Благодарю, поручик, но вернемся к делу. Что бы облегчить этот процесс, процесс прицеливания, на ствол крепятся различные приспособления. В нашем случае, — я показываю на винтовке, — это прицельная планка и мушка. Повторяю, для облегчения процесса эти приспособления крепятся на ствол, господа!

— Ну да, Александр, — хмыкнул Юра, — это понятно!

— Так я и говорю, на ствол крепятся, чтобы удобнее было направить этот ствол на цель. Как там, ... совместить три точки, целик, мушку и цель, мысленно проведя прямую линию от глаз до цели ...Этим и достигается придание определенного направления стволу. Все верно, на большие расстояния это на самом деле изрядно облегчает прицеливание, или, как я уже сказал, придание определенного направления стволу. Но на 20 -30 метров? Тут даже господин Лобачевский (Николай Иванович Лобачевский, 1792 — 1856 г.г., российский математик, геометр, создатель неевклидовой геометрии) не стал бы спорить, погрешность, на таком расстоянии, в разнице угла прицеливания от линии цели — близка к нулю. Поэтому пока убираем лишнее, а именно, вспомогательные приспособления — мушку и целик, упираем приклад в плечо, зафиксировав оружие, направляем ствол на цель, обеспечивая этим нужный угол прицеливания. И все!

— Браво, корнет, браво! — стоявший чуть в стороне с группой офицеров полковник Герарди захлопал в ладоши и направился к нам, — весьма исчерпывающее объяснение, весьма!

Они подошли всего пару минут назад, но остановились в стороне, видимо, не желая отвлекать нас. Видя это, я тоже не стал прерывать свои объяснения на полуслове.

— Господа офицеры! — кивком приветствовал он присутствующих, — корнет! — протянул он мне руку для рукопожатия, — рад Вас видеть!

— Приветствую Вас, господин полковник!

Подошедшие офицеры так же поздоровались, с заметным интересом рассматривая нас.

— Очень доходчиво, корнет, очень, — продолжал улыбаться полковник, — я, прям, как в родное училище попал, курсового офицера своего по Тифлисскому пехотному, подполковника Гукасова вспомнил. Исключительных достоинств был офицер, царствия ему небесного, — перекрестился он, — так же весьма доходчиво все объяснял. А как родной Тифлис любил ..., — но тут же перейдя на серьезный тон, — впрочем, я не о том, господа!

— Я весь внимание, господин полковник, — разрядив винтовку и передавая ее Федору, приготовился я выслушать, судя по виду гостей, какие-то новости, — слушаю Вас!

— О Ваших занятиях, корнет, только и разговоров ходит и у нас, — кивнул он в сторону сопровождавших его офицеров в синих мундирах, — да и в других ведомствах, в том числе и на высшем,... — он многозначительно поднял глаза вверх, — ... уровне. Но буду краток, — тон его сразу стал деловым и серьезным, — господа, государь император проявил интерес к Вашей группе и соизволил лично поприсутствовать сегодня на занятиях, — он обвел взглядом присутствующих, будто стремясь оценить серьезность сказанного, достав часы и щелкнув крышкой, продолжил, — прибытие его со свитой ожидается в течение часа.

Событие, конечно, неординарное, во всяком случае для меня. Не то, что я боюсь, как говорится, ударить в грязь лицом, нет, дело не в этом. Я так понимаю, определенные решения по мне приняты, или во всяком случае, намечен смысл этих решений. И сейчас, по всей видимости, будет сделан окончательный вывод. Вот интересно, по мне или по группе? Хотя может быть и по мне, и по группе. Ну что же, как говорится, будем посмотреть!

— Я думаю, господа, Вы понимаете всю серьезность данного события, — обратился он к офицерам моей группы, — я и ни в коим случае не сомневаюсь в Вашей благонадежности. Но из соображений безопасности вынужден запретить какую либо стрельбу в присутствии высочайших особ, а Вам, корнет, — повернулся он ко мне, — предлагаю продумать и предложить какую либо иную тему сегодняшних занятий, не связанную со стрельбой.

Убедившись, что присутствующие, так сказать прониклись серьезностью происходящего, продолжил — Ну, если вопросов нет, то мои офицеры осмотрят оружие и на время изымут патроны. Прошу понять меня правильно, господа, — как бы извиняясь молвил он, — обстановка требует повышенных мер безопасности,