— Он же не отвяжется, — буркнул тот, что с ружьем. — Еще и пиктов небось нашлепал.
— Да и черт с ним. К рассвету мы уж далеко будем. Пусть ищут.
— Разрядить оружие. Сдать оружие.
Этот голос, такой же глубокий и механический, раздался уже спереди.
— А, чтоб тебя! — одновременно выдохнули бойцы. Или, как минимум, трое из них.
Из полутьмы выступила фигура в черно-буром плаще с капюшоном и белой окантовкой. Наверное, это и был тот механикум, с которым Берта договаривалась о запасных 'магнитах'.
— Слышь, мы выходим, ясно? — одноухий быстро сориентировался и вышел вперед. — Оружие наше, мы ж твой склад и охраняем.
— Активный лазерный карабин в помещении. С высокой концентрацией горючих материалов. Источник угрозы. Собственность Механикус под угрозой. Вероятность пожара.
Искусственный голос перечислял пункты с размеренностью часового механизма и без капли эмоций. Во тьме под низко надвинутым капюшоном, там, где у человека располагаются глаза, вспыхнули две зеленые полоски.
— Изъять батареи. Передать оружие. Карабин будет возвращен уполномоченному представителю части. Незамедлительно по его явке.
Ольга попробовала закричать, но безуспешно, рот ей зажимали со всем старанием. Фигура не обращала внимания на постороннего, который оказался среди 'охранников' явно против собственной воли.
— Да брось, это ж лишние проблемы, мы ж, типа, тож представители части, да? — одноухий повернулся к приятелям, те согласно закивали. — Ща выйдем и все, нет никакой угрозы. Мы ж и так э-э-э... наружу шли, вот.
— Источник угрозы, — повторил механик. — Вероятность пожара.
Зеленые черточки, наконец, обратились к Ольге.
— Возможное правонарушение.
Механик начал двигаться к бойцам. В свете редких фонарей под высоченным потолком было заметно, что плащ-балахон колышется свободно, так что хозяин склада, на самом деле, лишь немногим выше Ольги и может быть даже костлявее.
— Давай мы их просто выключим? — предложил одноухий. — Типа, нет угрозы, нет проблемы...
Механик подошел еще ближе, остановившись на расстоянии пары метров. Зеленые щели раскрылись, образуя два круглых светящихся 'глаза'.
Сзади дробно защелкал челюстями, будто ябедничал, появившийся сервочереп. Наверное, прилетел через другой вход.
— Деактивированный лазерный карабин. Угроза отсутствует. Вероятность угрозы собственности Механикум. Отсутствует. Остается вопрос с вероятным правонарушением.
'Да, черт возьми, я, это про меня!!!'
Ольга снова попыталась вывернуться из хвата. Плечо взорвалось резкой болью, но даже вскрикнуть не получилось.
— Отлично, — натянуто ухмыльнулся одноухий. — Вот и договори...
— Возможно насильственное, несанкционированное ограничение свободы послушника Экклезиархии. Протокол реагирования. Изъять батареи. Передать оружие. Ожидать представителя закона.
— Тыжбл... — щербатый дернулся, что-то щелкнуло.
— РИСК!!! — в унисон взвизгнули череп и его хозяин, причем девушке почудилось, что голос механика стал более высоким.
Время для Ольги развалилось на несколько замедленных фрагментов.
Вот в одноухого бьет струя черно-серого дыма, сбивая его с ног. При этом ни одной искры, ни язычка пламени. Откуда дым? А может быть это вовсе и не дым.
Самый широкий, что держал Ольгу, выпускает жертву, делает шаг назад, спотыкается и падает, успевая схватиться за край стеллажа, но плохо обработанный металл рассекает ладонь и на пол медленно летят тяжелые капли крови.
Наглый ловко подхватывает висящий на одном плече карабин, пригибаясь и уходя в сторону.
Щербатый швыряет Ольгу на пол, доставая странно изогнутый в обратную сторону тесак.
Механик делает шаг вперед, почти бросок с большим наклоном.
Из-под плаща вылетает, скорее даже выстреливает сегментированное щупальце с тремя когтями, как в игровом аппарате 'хвата-ка' из прошлой жизни, хватает наглого за голову и прижимает к стене. Нет, впечатывает в стену.
Звук, почему-то напоминающий кабинет зубного врача. Карабин валится на бетонный пол из опустившихся рук.
Щербатый почему-то не бежит, а пытается ударить фигуру тесаком в голову с разбега.
Холодный дым, окутывающий их обоих.
Грохот. Шипение. Горький запах.
Двойной перестук ботинок по бетону. Удаляющийся скулеж толстяка.
Хлопают двери.
Ольге понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и утвердиться на дрожащих ногах. Череп тем временем нарезал круги вокруг поля боя и светил фонариком из глазницы, как будто в самом деле снимал репортаж.
Наглый был окончательно и бесповоротно мертв. Строго по центру лба зияло аккуратное отверстие, источавшее легкий дымок. Похоже, инструмент, скрытый в щупальце с клешней, высверлил дырку и прижег ее. Щербатый лежал на механике, раскинув руки, между лопаток, натянув полушубок, торчал стержень толщиной в палец, и тоже дымился, воняя горелым шашлыком.
— Эй, ты живой, козлина?
Механик не ответил.
— Вот уроды, — констатировала девушка, испытывая сильное желание бежать куда подальше. И желательно поскорее. Желание даже большее чем попинать неудавшихся насильников. Но...
Она побрела к парочке, соединенной штырем, попробовала стащить покойника с навзничь лежащей фигуры механика, но безуспешно. Тогда Ольга осторожно стянула капюшон, открыв...
— Ай! — воскликнула она, отшатнувшись.
'Лица' как такового у фигуры не оказалось, точнее вместо него была маска, то ли стеклянная, то ли из полированного металла с несколькими прорезями. И маска эта очень, очень походила на слепую харю многорукой твари, которую девушка встретила на Баллистической станции.
Два кружка-объектива диаметром сантиметров по пять снова зажглись зеленым.
— Пожара нет? — спросил механик. На сей раз голос почему-то показался звонким, хоть и с небольшой хрипотцой. Там где у человека был бы рот, появилась симметрично прыгающая полоса, как на осциллографе, Ольга видела такое в фильмах.
Девушка отрицательно помотала головой, чувствуя как в горле пересохло. Получается, трехрукий гад на Баллистической, насылавший фантазийные видения, тоже был из шестеренок?.. Колдун-механик?
— Вам помочь? — она протянула чуть дрожащую руку.
Левый окуляр железного человека наполовину скрылся за маленькой заслонкой, создавая впечатление, что хозяин прищурился.
— Масса моего тела в настоящий момент составляет округленно ноль восемнадцать сотых метрической тонны. Ты меня не поднимешь.
Механикум повернул голову и уставился на труп щербатого.
— Надо его подвинуть. Перевернуть. Урановый резак. Застрял.
— Урановый? Им уран режут?
— Это гиперзвуковой резак с рабочей частью из магнитострикционного материала, сплав железа с обедненным ураном. Для человека безопасен. При выполнении норм безопасности. Если неаккуратно удалить помеху, резак может сломаться.
Ольга вторично ухватила мертвеца и потянула в сторону. Щелчок, короткое шипение — и освобожденный труп с неожиданной легкостью перевернулся. Из груди неудачливого преступника торчал какой-то агрегат.
— Сломался, — констатировал железный человек. — Это создает проблему. Но решаемую.
— Что теперь делать будем? — спросила Ольга.
Механик на удивление ловко поднялся, втянул куда-то под балахон щупальце с когтями и дрелью. Звук при этом был как от протягивания цепи через металлический порог.
— Я вызвала сервиторов. Через двадцать шесть минут порядок будет восстановлен.
— А те двое, свалившие? Они... То есть — вызвала?
Окуляры превратились в прикрытые шторками две узкие полоски зеленого света.
— Вокс. Радиосигнал. Эфир. Способ сообщать волю Омниссии подчиненным машинам. Так они делают то, что я от них хочу. Беглецы могут покинуть станцию обслуживания только на транспорте. Транспорт будет досмотрен. Нарушители будут задержаны.
— Я знаю, что такое радио, — Ольга отмахнулась, — Просто вы так сказали, как будто вы... ты... женщина.
На складе повисла тишина. Зеленые щелочки стали еще уже.
— Это был вопрос? — спустя несколько долгих секунд поинтересовался (поинтересовалась?) собеседник.
— В общем-то, да.
— В настоящий момент я технически не имею пола. Я служу Омниссии и развиваюсь по пути обретения чистого разума, свободного от ограничения несовершенной плоти.
Механик помолчал, словно дав Ольге возможность проникнуться услышанным.
— Однако до того как приобщиться к таинству служения Богу-Машине я была женщиной. Поэтому с твой точки зрения имею женский пол. Я техновидец Дженнифер Вакруфманн. Техновидец это мой ранг, — добавила она после секундной паузы. — Твоя очередь.
— Послушник Ольга из Службы Очищения, — девушка засопела и вытерла нос. Пережитый стресс проявлялся в желании заплакать навзрыд, хотя все уже и закончилось. — Но все зовут меня Оллой... потому что один дурак не смог правильно выговорить и записать имя.
К месту побоища приближались два сервитора, один мигал двумя желтыми фонариками, совсем как обычная машина жилищно-коммунального хозяйства, другой тащил большую циркулярную пилу. Зачем ему пила Ольга решила не гадать.
— Личные контакты послушников Службы Очищения с посторонними не запрещены? — техновидец ухватила торчащую из щербатого железку и резко дернула. С отвратительным 'хлюпом' та высвободилась. Судя по блеску, руки у бывшей женщины тоже были цельнометаллическими.
— Ты? Ты думаешь, что я хотела? С четырьмя уродами?! — взвилась Ольга.
— Империум включает более миллиона миров, возможно несколько миллионов. Каждый из них обладает собственной культурой и ритуалами, связанными с межполовой коммуникацией. Многие весьма оригинальны и экзотичны. Некоторые мне известны. Большинство нет, — Дженнифер отложила 'резак' на полку и направилась к когтистой штанге. Подняв ее она обернулась, и щелки окуляров снова превратились в пару круглых фонарей. — Но это даже хорошо.
Ольга не успела взорваться градом обвинений, которые, скорее всего, превратились бы в истерику. Рука с вытянутым металлическим указательным пальцем почти уперлась баллонщице в нос, совсем как у того механика, что недавно читал нотацию про Франкенштейна.
— Это значит, что ты, очевидно, не будешь ложно свидетельствовать в защиту нарушителей против меня. И не будешь испытывать негативных эмоций относительно моих полностью обоснованных действий по нейтрализации угрозы в части обеспечения снабжения дислоцированных на данной территории подразделений.
Ольга вдруг почувствовала невероятную усталость. Спасение от изнасилования, если не чего похуже, вместо того, чтобы придать ей сил, буквально высосало их. Да и голова снова закружилась, щелчки механизмов сервочерепа отдавались в ней ударами плотницкого молотка.
— Я присяду... — по возможности твердо пробормотала она, ища глазами какой-нибудь табурет или скамейку.
— Адреналиновая усталость, — бесстрастно сообщила Дженнифер. — Снижение пульса, затрудненность дыхания, аритмия. Ощущаешь ли ты головную боль, нарушение зрения?
— Голова, — после слов механика Ольга вдруг поняла, что ей действительно трудно дышать. Табуретки нигде не было, и она решила, что лучше сесть прямо на бетон. Или лечь.
— Боль в области груди?
— Не знаю... Я тут посижу, ладно? Или полежу.
— ... глюкозу в крови, электропроводимость кожи и внутриглазное давление, — голос Вакруфманн доносился откуда-то издалека. Краем сознания Ольга поняла, что ее с легкостью поднимают. — Очень неэффективное тело. Никакой самодиагностики. Когда в детстве...
Темнота была мягкой и теплой. И девушка больше ни о чем не думала, с благодарностью приняв забытье.
* * *
— Время подъема!
Ольге понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить — она не на своей койке. И вообще не в родном вагоне. Подскочив, девушка несильно ударилась головой обо что-то тяжелое и умеренно твердое, ойкнула и огляделась.
Это была довольно чистая комната, заставленная большим числом разнообразного оборудования, весьма ухоженного, пусть и не нового, судя по потертостям и сколам краски. Ольга подумала, что впервые видит столько технических штук в одном месте. Даже в вагонном гараже их было кратно меньше. Свет из большого и мутного — не из-за грязи, а по природе использованного пластика — окна падал на чистый облицованный гладкой плиткой пол. Напротив откидной лежанки, где сейчас сидела Ольга, располагался длинный узкий верстак, окруженный неизменными стеллажами, не в пример более аккуратными, чем на складе. Около него руки-в-боки стояла механик в красно-буром балахоне с наплечной накидкой-капюшоном, отороченном светлой вышивкой в виде крупных прямоугольных зубцов шестеренки.
В дневном свете было видно, что ее лицо представляет сплошную маску из множества элементов светлого металла с двумя круглыми окулярами вместо глаз и экранчиком на месте рта. Руки — как минимум от локтя — выглядывающие из подвернутых рукавов балахона, тоже были полностью искусственными.
— Ой-ой-ой, — пробормотала девушка, ощупывая себя. Вроде бы все было на месте и в порядке.
— Сон в одежде не соответствует культурным и гигиеническим нормам, но я не стала тебя раздевать, — сообщила механическая Дженнифер. — Здесь нет отопления. Вред здоровью.
— Спаси... бо, — выдавила Ольга.
— Через сорок минут на Самоходном центре санитарно-эпидемической очистки 'Радиальный-12' начнется утренняя проверка.
— Ай! — воскликнула девушка уже во весь голос, соотнеся свет в окошке и утреннюю проверку. — Да меня уже вовсю ищут, наверное!
'И сразу же расстреляют за дезертирство'
— Нет, твое непосредственное руководство предупреждено об инциденте. Оно не заинтересовано в огласке. Но следующая командная инстанция начнет расследование при наличии твоего отсутствия на проверке через тридцать девять минут.
— Ох, спасибо...
Ольга почувствовала, что обливается потом, несмотря на упомянутое отсутствие отопления. Странно и в чем-то забавно, про ЭпидОтряд шепотом рассказывают разные кошмарные ужасы, но пока все неприятности, с которыми столкнулась послушница, были сугубо мирские — махинации со снабжением и обычная уголовщина.
— Кстати, у меня нет пищи, пригодной тебе в качестве завтрака. А еще я не успела узнать, зачем ты приходила на склад прошлым вечером?
— Э-э-э... — для все еще помраченного сознания Ольги механичка слишком быстро перескакивала в разговоре с одного на другое. — Берта сказала, что я должна забрать два каких-то магнита.
'А не сболтнула ли я лишнего?..'
— Машина четырнадцать-сорок два? Непредвиденные обстоятельства. Двух не будет, дам пока только один, восстановленный. Но он почти как новый, в пределах трех процентов, так передай.
Дженнифер достала с полки явно тяжелую железку сложной формы, внимательно (так вдруг показалось, несмотря на искусственную природу маски) осмотрела девушку, после чего вытащила откуда-то из под верстака брезентовый мешок с лямкой и засунула груз внутрь.
— Второй будет через четыре дня. Если это будешь ты, можешь приходить в любое время, я пропишу тебя у сервитора.
— Мы сегодня отправляемся дальше.
