Ольга крепко сжала руку Фидуса, думая, как же сказать этим злым уродам, насколько они ошибаются. И Криптман словно прочитал ее мысли через телесный контакт.
— Не бьет, — сказал Фидус. — Это не осознанный акт. Новорожденный покинул материнскую утробу, измучен, ему больно, страшно, он одинок, ведь мать, скорее всего, мертва. А рядом бездна Имматериума. Ребенок просто кричит в бесконечном ужасе. Но это крик псайкера, быть может, сильнейшего в галактике...
— Пожалуй, такая версия все объясняет, — Шметтау звучно щелкнул пальцами в бронированной перчатке. — И ритм, и безадресное воздействие, и бездумное оперирование голой силой. Что ж...
Инквизитор властно поглядел на маленький отряд. Самонаводящаяся артиллерия на 'Клешне' умолкла, лишь разворачивались хоботки пушек в неустанном поиске новых целей.
— Так или иначе, путь у нас один. Как верные слуги Его, мы должны прекратить это. Любой ценой.
— Помощь запрашивать будем? — на всякий случай уточнил Криптман, впрочем, судя по тону, вопрос был задан более для проформы.
— Спутниковая связь легла, — покачал головой Шметтау. — Мы потратим несколько часов только чтобы пробиться к руководству крепости арбитров или инквизиторам. Потом объяснения, споры, согласования, перекраивание планов. В лучшем случае начнем к вечеру.
— За это время псайкер окончательно обезлюдит регион, и у нас будут проблемы уже в масштабах всей планеты, — согласился Криптман. — Что ж, значит как обычно.
— Никто кроме нас, — слабо улыбнулся Шметтау, явно припомнив нечто хорошее, теплое, но сразу нахмурился, будто память причинила боль.
— Вы убьете... ребенка? — шепотом спросила Ольга, сжимая ладонь Фидуса уже двумя руками. — Не нужно. Это неправильно.
Шметтау не удостоил ее ответом, он выразительно посмотрел на Берту. Комендант приосанилась, чувствуя, наконец, определенность и ясность задачи.
— Оставим тут Водилу и... — она на мгновение задумалась. — Доходягу. Поменяем двух больных на двух здоровых.
— Я здоровый, — набычился упомянутый Доходяга, однако землистый цвет лица и тяжелое дыхание отчетливо указывали обратное.
— Давайте их сюда, — приказал инквизитор. — Сунем в оружейный отсек. Там и застрелиться можно будет, если у нас не выйдет.
— Никто кроме нас, — повторил Фидус. — Не помню, кто придумал этот девиз, ты или отец?
Но Шметтау не удостоил собрата вниманием. Он молча и сосредоточенно глядел туда, где располагался центр города, финальная точка миссии и очаг яростного боя марсиан с неведомым противником.
Глава 29
— Оригинально, — только и сказал Шметтау, когда увидел техножрицу с прикрученным изолентой сервочерепом вместо головы. Дженнифер не удостоила его ответом, а может быть, просто не услышала.
Оба сторонних инквизитора пристегнулись карабинами по бортам 'Химеры', Шметтау справа, Эссен слева. Священник с кислотной пушкой высунулся по пояс из люка стрелка-радиста, Плакса с огнеметом засел на корме. Таким образом, бронемашина ощетинилась на все стороны оружием, а внутри неожиданно стало просторно. Деметриус быстро пересчитал оставшуюся медицинскую амуницию и торопливо пополнил запас из аптечного контейнера 'Химеры'. Берта хотела поднять знамя Отряда над машиной и выругалась, поняв, что импровизация флагштока займет слишком много времени.
— Поехали! — на пределе возможностей динамика провозгласила Дженнифер, выжимая педали.
Специфическую манеру вождения техножрицы с некоторой условностью можно было назвать 'залихватской'. Рычаги, которые Водила зачастую двигал обеими руками, Вакруфманн с кажущейся легкостью дергала едва ли не кончиками стальных пальцев. Дух машины, заключенный в дизеле, энергично пел оду ярости, слушаясь марсианку, словно родную. Надо полагать, дух же уберегал гусеницы от разрыва звеньев, потому что скрежет зацепов на траках и снопы искр сопровождали 'Химеру' как дребезжание консервной банки на веревочке. Вакруфманн дрифтовала на тридцатипятитонной машине, словно уличный гонщик. Зацепившийся снаружи экипаж не слетал с брони только благодаря страховке, а тех, кто был внутри, мотало как шарики в банке. Учитывая контингент, отношение к происходящему пурификаторы высказывали, не стесняясь в выражениях. Впрочем, отъявленная брань все же не столько выражала ненависть к водителю, сколько отводила душу в целом.
Тяжелее всех приходилось Люкту и Криптману. Сервитор держался на броне исключительно силой механизированных рук и несколько раз едва не ушел в свободный полет, цепляясь лишь чудом и благоволением Омниссии. На лице мертвого слуги застыло выражение мрачного фатализма и готовности претерпевать. Фидусу приходилось удерживаться самому и защищать Ольгу. Девчонка без перерыва кричала, но, судя по тону, не столько от ужаса, сколько от избытка эмоций. Поглядеть и в самом деле было на что.
Злотворное воздействие враждебной силы подействовало, так или иначе, на всех жителей, однако по-разному, в зависимости от местонахождения, силы воли, окружения и еще множества факторов. Некоторая часть правоохранителей, а также рядовых граждан сохранили достаточно рассудка и здравого смысла, чтобы попытаться организовать какую-никакую самооборону. Их бы все равно захлестнула волна безумцев и мутантов, но здесь пришли на помощь марсиане. Неизвестно, чего хотели 'кастрюлеголовые' и зачем пригнали на Маяк столько войск, но все они пригодились, до последнего винтика. Лишь благодаря армии Бога-Машины 'Город-22' все еще не пал, сокрушенный натиском Имматериума. По всему городу шли беспорядочные схватки, а на западе, со стороны океана, продолжало греметь нечто грандиозное, масштабное. Там беспрерывно вздымались рыжие кусты мощных разрывов, а дымы грозились пробить серо-черное небо. Судя по всему, марсиане без перерыва разгружали там бомбовые отсеки самолетов и кассеты объемного взрыва, но, кажется, пока тщетно. Невидимый за постройками враг приближался.
— Пожалуйста, ровнее, — попросила Дженнифер, и ее ровный голос прозвучал среди творящихся кругом ужасов, будто глас ангела, безразличного к страстям и горестям. Фидус прикусил и без того прокушенную губу, крепче сжал Ольгу в объятиях. Сильно болели нижние ребра и тазовые кости, на которые приходились основные удары твердого металла, ботинки так и норовили соскользнуть с мокрых скоб-упоров.
— Вашу мать, как я стрелять то буду?!! — отчаянно возопил Святой Человек, потому что ему в башне места уже не оставалось, а Фидус мог или держать Ольгу, или управляться с пушкой, лишь одно из двух. Криптман запоздало подумал, что вероятно лучше было бы выставить их 'перископ' с места радиста рядом с Дженнифер, но тут же решил, что нет, здесь чем выше обзор, тем лучше.
'Химера' в грохоте и скрежете, разбрасывая искры и выбитые траками крошки асфальта, проносилась через улицы и перекрестки, сметала брошенные, горящие машины. Обычные люди разбегались перед танком, а измененных Дженнифер беспощадно давила. Ольга жмурилась, радуясь, что может не смотреть, благо искусственный глаз исправно передавал картинку марсианке независимо от того, смотрит ли сам оператор.
— Опция зрения откалибрована не оптимально, — пробубнил голос Дженнифер. — Необходима коррекция.
Их почти не атаковали, если же кто-нибудь, совсем обезумевший или полностью утративший нормальные инстинкты, пробовал напасть, с ним быстро кончали огнем и кислотой. Мельта высокого и лысого производила ужасающий эффект, вселяя лютую зависть в душу Плаксы. Пистолет Шметтау был чуть менее грозен, однако нехватку убойной мощи Калькройт уравновешивал меткой стрельбой.
— Ольга, приготовься, — теперь голос Дженнифер звучал как-то странно, не снаружи, из сломанной головы, а будто рождаясь внутри костей черепа, расходясь от вставленных прямо в голову железок.
— Чего?
— Держи голову ровно, — попросил голос Дженнифер. — Я по-прежнему завишу от твоего обзора.
— Что? — напрягся Фидус. — Что случилось.
Ольга мотнула головой, пытаясь вложить в резкий жест все сразу, дескать, не отвлекай и беспокоиться не о чем. Как ни странно, инквизитор понял или отвлекся на что-то иное.
— Тонкая настройка твоей аугментации позволяет побочными вибрациями воздействовать на височную кость, а с нее, в свою очередь, наведенной частотой, и на слуховую мембрану.
Ольга сомневалась насчет правильного понимания слова 'аугментации' и вообще поняла с пятого на десятое, поэтому рубанула сразу:
— Мысли читаешь?!
— Нет, это не позволяет мне читать твои мысли. Но статистика показывает, что девяносто шесть процентов реципиентов задают этот вопрос сразу же, как только узнают о подобном способе связи. Сарказм. Теперь приготовься.
— Голоса в голове? — громко и встревоженно спросил Фидус, стараясь перекричать шум. Прямо сейчас шипела кислотная пушка монаха и громко ухала мельта в руках Эссена. Плазменный удар, сам по себе смахивающий на яркий выхлоп огнемета, испарил верхнюю половину странного создания, похожего на гибрид человека и дерева с ветвями из переломанных, срощенных заново костей. Танк налетел на брошенную, горящую машину, вроде бы какой-то фургон городской службы, смяв его как жестянку. Святой человек орал молитвы так громко, что его было слышно даже сквозь броню, Савларец истерично умолял Императора спасти его.
— Это Дженнифер, ничего такого, — отмахнулась от Фидуса девушка. — К чему готовиться?
— Перегрузка зрительного канала. Краткосрочная. Постарайся не двигать головой, я по-прежнему зависима от твоего обзора. Три, два...
Ольга подумала, что обратный отсчет в исполнении Дженнифер становится доброй традицией их маленького отряда, затем успела выкрикнуть, обращаясь к Фидусу:
— Держи крепче!!!
Мир исчез в бело-зеленой вспышке. Черный свет — для описания которого в человеческом языке не было слов — заполнил все. Затем он исчез, и Ольга вернулась сознанием и зрением в 'Город-22', который невообразимо переменился.
— Что это, — прошептала она, думая, что едва шевелит губами, но Дженнифер каким-то образом поняла и бесстрастно ответила:
— Эффективное функционирование требует глубокого и многопланового включения в тактическую сеть. Учитывая повреждение модуля, который вы называете моей 'головой', эта процедура затруднена, однако частичный перенос информационной нагрузки на твои аугментации облегчает задачу.
— Не понимаю!
— Теперь ты видишь мир так, как его воспринимаю я. В какой-то мере. Мы видим... — бесплотный голос технопровидицы казался довольным. И девушка неожиданно поняла, что в ее голове звучит не обычная речь, как у всех людей — словами, а... как-то странно, невыразимо в человеческих понятиях. Не речь, а поток знаний, когда за одно мгновение под крышкой черепа словно распаковывается понимание некоей концепции. И теперь девушка тоже видела.
Больше всего это было похоже на то, как изображают в кино зрение всяких терминаторов и прочих роботов, но с поправкой на то, что в кино следует сделать все понятным для зрителя. А Ольга видела мир так, как его воспринимали марсиане без всяких поправок на обычного человека.
В первую очередь изменилась цветовая гамма. Как и все на Маяке 'Город-22' был раскрашен в серо-черный, а уличная война добавила оранжево-красное. Сейчас же для баллонщицы Отряда мир разукрасился всеми цветами радуги в сотнях оттенков на каждый базовый цвет. Затем Ольга поняла, что исчезла базовая геометрия. Каждый объект превратился в сложное переплетение линий и фигур, которые непонятно, однако эффектно отмечали его прошлое, настоящее и несколько наиболее вероятных состояний в будущем. Все это объединялось в динамическую картину невообразимой сложности векторами движения и времени, расчетом траекторий, символикой, объединявшей понятия высшей математики с рядовой топографией. Все это можно было назвать 'визуализацией', но так же условно как ядерный взрыв 'яркий', Империум 'большой', а местный ад 'неприятный'.
Теперь Ольга понимала, что Дженнифер не столько ведет машину, сколько соблюдает траекторию, выстраиваемую не ей, но для нее. Гонит 'Химеру' сквозь тоннель наиболее оптимальных перемещений, которые просчитываются с привлечением гигантских вычислительных мощностей и учетом тысяч параметров, вплоть до сотых долей градуса и взаимного положения отдельных сегментов гусениц на каждом повороте.
А еще стало ясно, что 'Химеру' и ее маленький, но храбрый экипаж ежесекундно прикрывает настоящая армия. 'Медноголовые' выбрасывали десанты скитариев, отвлекая на себя хосты и трансмутировавшие создания, бывшие людьми, накрывали дальнобойной артиллерией скопления врагов, которые не получалось объехать. Даже в схватке с чудовищем из моря, что крушило западные окраины 'Города-22', теперь учитывались перемещения бронемашины и лишь благодаря огневой поддержке титанов-разведчиков 'Химера' успешно разминулась уже с двумя угрозами характера 'Гамма-3', что бы это ни значило.
— Они нас защищают, — словно в трансе прошептала девушка, но Криптман промолчал. Может, не услышал, может, не понял.
Марсиане уделяли Отряду ничтожно малую часть 'внимания', то есть распределения нагрузки на информационную сеть и вычислительных ресурсов, однако без этой палочки-выручалочки танк не прошел бы и половину пути. Отметки тактических единиц боевой и вспомогательной техники, дронов и бойцов Адептус Механикус танцевали в музыкально-математическом, идеально выверенном ритме с такими же отметками 'иных каталогизированных объектов'.
— Они нас прикрывают! — повторила девушка. — Марсиане за нас!
— Ну, разумеется, — проворчал Шметтау, негромко, будто сидел в удобном ортопедическом кресле на личном корабле, а не болтался на борту 'Химеры', рискуя быть затянутым гусеницей. — Было бы странно, выступи Марс за хаоситов.
В основном же вооруженные силы марсиан концентрировались на чем-то под названием 'Стеклянный кот'. Все 'юниты' стеклокотия были помечены отдельным цветом и промаркированы значками в виде настоящего котика с треугольными ушками и усами. Похоже, машинным людям не было чуждо специфическое, но почти человеческое чувство юмора. Боевые единицы 'Кота' громили противника с эффективностью мясорубки, но их было слишком мало. Однако шесть отметок оказались только что выделены в отдельное подразделение, поименованное как 'Божественное Воплощение' и теперь упорно продвигались к цели ЭпидОтряда. Ольга имела неосторожность случайно выцепить взглядом и сосредоточиться на метке 'Геллер-дрон 2143', после чего испытала шок и мгновенный, невероятно болезненный укол мигрени. Так сознание отреагировало на выгрузку лавины информации о тактическом положении и техническом состоянии робота-демонобойцы, вплоть до сведений о том, что во втором суставе левого среднего манипулятора фиксируется околокритическая потеря давления главного пневмопривода.
— Я не могу! — провыла сквозь зубы Ольга. — Слишком много! Больно! У меня голова лопнет!
Фидус крепче обхватил ее и прошептал, вернее, прокричал в ухо, что на фоне окружающего шума воспринималось как шепот:
— Станет невмоготу, срывай очки и будь, что будет.
А Дженнифер проговорила буквально в мозг:
