Дорога от ущелья вела на запад, выходя к северной стороне кратера Андасрет. Дальше она, предположительно, шла к Гнисису, но Элемар этим путем никогда не ходил. К тому же Андасрету он добирался мимо фермы Друлен. Так что приходилось надеяться только на то, что найдётся какая-нибудь пастушься тропа, ведущая в нужном направлении. Или, что Друлен Фален сумеет что-нибудь подсказать.

Первый перекресток Элемар прошел не замедлив шага — это место он помнил: поворот на юг вёл на ферму Друлен Фален, а северная тропа изгибалась дугой к востоку и упиралась в пещеру Милк, ранее облюбованную Аретаном Мандасом, а ныне, когда его блудная дочь Делайна вернулась, наконец, из Тель Фира заброшенную. Пикантной подробностью возвращения Делайны Мандас стал живот, размеры и характерную округлость которого не смогла скрыть очень просторная мантия и теперь альдрунские сплетники наперебой гадали, как серджо Мандас — не Аретан, а его отец Ллерар — поступит в сложившейся ситуации. То, что женить Фира — а его отцовство ни у кого не вызывало сомнений — на бестолковой девице не удастся, было ясно всем. В остальном предположения разнились...

Второй отвилок казался более многообещающим, но пройдя по нему. Элемар через час уперся в дверь кард'руна Салотранов. Полюбовавшись на свежую печать, он повернул обратно... и обнаружил обрадованную его появлением стаю никс-гончих. Выражением его радости от встречи стал отлично проявивший себя в подземельях Вивека "огненный цветок". Получилось, конечно, не так зрелищно, как в первый раз, но пять дымящихся тушек на дороге показались Элемару вполне достойным результатом. Правда, от мысли слегка сэкономить припасы и полакомиться никсятиной пришлось отказаться — животные оказались больны. Оставалось лишь утешать себя мыслью, что эта стая больше ни для кого не представляет опасности.

К вечеру он добрался до Ашиману, с облегчением обнаружив, что в этой местности он всё-таки уже был, выполняя одно из поручений Тельдина Вирита. А знакомые лица шахтеров это только подтвердили. Обменявшись новостями и разделив с ними нехитрый ужин — Элемар не имел ничего против яиц квама, а шахтеры были рады любой пище, которая ими не являлась — он рискнул спросить их насчёт Мамеи.

— Паршивое местечко, — мрачно сплюнул в костер один из шахтеров. — Четыре Столпа знают, что там творится... Нет, сэра, раньше все было спокойно. Орки из Душарирана, бывало, заходили, но не шкодили, нет. Редко бывали. И всегда расплачивались честь по чести. Пастухам местным гуаров неподалёку от Душарирана пасти позволяли, с условием, что близко к ним не совались. Ну и так, по мелочи... — он махнул рукой.

— А с месяц назад пепельная буря налетела, — нервно поёжился другой. — Здесь их не бывало никогда, а за последний год уже вторая. Правда, эта слабее была — в прошлый раз, говорят, пепел аж до Гнисиса летел...

Он ненадолго замолчал, потом произнёс:

— Вот после неё все и началось.

— Что именно? — осторожно поинтересовался Элемар.

шахтёр мрачно скривился.

— Да... всякое. То огни в холмах мелькали, то ещё что-нибудь... Чудики какие-то шляться по окрестностям повадились. Совсем не в себе бывают. И все туда прутся, к Мамее, значит. Я одного такого близко видал — пылит по дороге, ноги в кровь сбиты, а рожа блаженная — ни дать ни взять, каджит, что весь лунный сахар сожрал. Я ему — стой, куда ты? Дай ноги перевяжу, загниют ведь... неужто сам не чувствуешь? А он мне — отстань, дескать, со мной мой лорд разговаривает. Какой такой лорд? Шигорат, вестимо. Такие придурки по его части, — он сердито махнул рукой.

Элемар вздохнул, но все же рискнул спросить:

— А Ханната Зайнсубани вы здесь не видели?

Шахтеры озадаченно переглянулись, потом один из них просветлел лицом:

— Ханнат Зайнсубани, говорите? Это Хассура-книжника сынок, что ли?

— Он самый, — кивнул Элемар.

— Был здесь пару дней назад, — покивал в ответ шахтёр под удивленным взглядом напарника. — Без товаров, с одним только свертком в руках. Вот таким, — он показал раздвинутые примерно на локоть ладони, — примерно с младенца. шёл он как раз... — шахтёр вдруг осёкся и упавшим голосом закончил: — В сторону Мамеи.

"Что-то мне это совсем не нравится, — мрачно заключил Второй. — Вот совершенно не нравится".

"Потому что что-то вспомнил?" — поинтересовался Элемар.

"Скорее, потому что я, как назло, об этом месте вообще ничего не помню".

* * *

Спать шахтеры устраивались внутри, в деревянной пристройке у входа, дверь которой на ночь крепко запиралась. Там же определили на ночлег и Элемара. Укладываясь, он оценил удобство замысла — снизу, из шахты шёл ровный поток теплого воздуха, снаружи — свежего. Но, несмотря на вполне комфортные условия, ночь прошла отвратительно. Рассказы ли шахтеров тому виной или мрачное настроение Второго... но только Элемару всю ночь казалось, что перед входом в шахту кто-то бродит. И этот кто-то ищет именно его.

Утром, разделив с шахтерами завтрак и разузнав дорогу — оказалось, что до Мамеи примерно два часа ходьбы на север — Элемар поблагодарил их за гостеприимство и направился прочь от Ашиману.

"Чудиков", о которых рассказывали шахтеры, Элемар не увидел ни одного. Что, впрочем, его совершенно не расстроило. Единственным, кто им встретился, не считая пары воинственно настроенных фуражиров квама, был выскочивший из зарослей рубраша имперец с мордой прожженного жулика, который сначала ломанулся к отбивающемуся от очередного "бешеного червяка" Элемару, а потом резко остановился, выругался — и с той же скоростью рванул обратно в кусты. Гнаться за ним Элемар не стал — имперец явно принял его за кого-то другого, да и не выглядел ни опасным, ни нуждающимся в помощи. Заросли, после недолгого раздумья, он тоже обошёл стороной. Просто на всякий случай.

Вход в Мамею укрывался в глубокой складке между двух холмов и издали казался просто её продолжением. Но вблизи становилось понятно, что это расселина, ведущая куда-то внутрь. Насколько глубоко, предстояло выяснить...

Внутри же, как оказалось, Мамея была способна посоперничать размерами с Илуниби. Но, в отличие от последней, была удивительно безлюдна — во всяком случае, блуждая по подземным коридорам, пронизавшим гранитную толщу холмов, Элемар так никого и не встретил. Только редкие — стены из необычного светлого гранита хорошо отражали свет, позволяя обойтись малым числом — факелы давали понять, что место это все же обитаемо.

А потом он набрел на то, что выглядело, как рабский загон.

Рабство было одной из немногих вещей в Морровинде, которые он так и не смог принять. И искренне радовался тому, что в Доме Редоран наличие рабов не приветствовалось. Нет, редоранцы его точку зрения не разделяли — рабство было традицией, а традиции в их мировоззрении занимали особое место. Даже если какая-нибудь традиция была... как длинный член для мышонка — забавно, но пользы никакой, одно неудобство. Элемар их пиетета перед конкретно этой традицей не разделял, но благоразумно помалкивал. К тому же, как он с удивлением обнаружил, отнюдь не все рабы мечтали о свободе. Да, были такие, Ра'джирр и Далина... но он помнил и аргонианку Идущую-Следом, банщицу из Вивека, которую её зависимиое положение ничуть не тяготило: по её словам, ей не надо было думать о еде и крове — все это у неё было благодаря хозяину. А на воле всем этим — и не только — пришлось бы озаботиться ей самой. И таких, как Идущая-Следом — не ищущих свободы и не готовых за неё бороться — было не так уж и мало...

Если в Мамее обосновались контрабандисты, не брезгующие торговлей "живым товаром", и в загоне находились рабы... то выпустить их следовало хотя бы потому, что среди них мог оказаться и Ханнат Зайнсубани. Ловцы рабов, как успел убедиться Элемар, не гнушались надевать рабские наручи и на соплеменников-данмеров: Ассимуша Самси, купленная им в Тель Аруне, тому пример. Смущало, правда, отсутствие охранника, у которого при удаче можно было позаимствовать ключ...

Тем не менее, Элемар осторожно подобрался к калитке загона, заглянул внутрь сквозь широкую щель между досками, нащупывая отмычку в кармашке пояса... и застыл, уткнувшись взглядом в уже знакомый паллий, расшитый пиропами. Вмиг облившись холодным потом, он глянул выше... и быстро, но так же бесшумно прокрался обратно, не остановившись, пока "загон" не скрылся за поворотом. И только после этого выдохнул с облегчением.

"Вот это мы влипли!"

"Да уж. Наше счастье, что он был к нам спиной", — нервно отозвался Второй.

"Как думаешь, что он там делал?"

"На коленях и с воздетыми вверх руками? О ком-то другом я бы сказал, что молился. Но этот... я предполагаю, что у него был, э-э, сеанс связи с Даготом Уром".

"Почему?"

"Культ Шестого Дома слишком уж тесно связан с двемерами. А они были не религиозны. Зато у них был Зов, позволявший общаться на расстоянии. Я мог бы много чего рассказать, но сейчас не время для экскурсов в историю".

"Действительно".

Предчувствия, конечно, Элемара одолевали самые мрачные — прятками со слугами Шестого Дома он уже был сыт по горло. Немного радовало только то, что ему на этот раз не надо было искать очередного "жреца". Все, что от него требовалось — найти Ханната Зайнсубани и вручить ему заранее приготовленный свиток Вмешательства Альмсиви. Ну и не попасться никому на глаза. Но это, как показал Фаласмарион, ему вполне по силам. Если поиски затянутся — у него есть свитки Лабиринта Восприятия Голанара. Благодаря одному такому же он некогда убил Шарн гра-Музгоб прямо под носом у ординаторов, до последнего оставаясь незамеченным...

Спуск на следущий ярус пещер Элемар нашёл быстро и без особого труда. Во-первых, это действительно был спуск и довольно крутой. А во-вторых, на стене каверны, в которой он начинался, кто-то коряво намалевал: "Святилище черных надежд".

"Остряки, забодай их кагути", — зло процедил Второй.

Элемар зябко повёл плечами — при виде надписи ему стало как-то не по себе. Слабо верилось в то, что она была шуткой... Чары маскировки начали рассеиваться, он потянулся было к амулету на шее — обновить... и резко, с присвистом, втянул воздух сквозь судорожно сжавшиеся зубы: спину вдруг обожгло ощущение чужого взгляда. Внимательного... почти враждебного. Словно между лопаток гвоздь вбили. Торопливо наложив маскировку заново, Элемар снова повёл плечами — "гвоздь в спине" пропал, но охвативший тело противный озноб отпускать не хотел — и огляделся.

Никого.

Но откуда тогда взялось это странное ощущение? Эта уверенность в том, что его присутствие — больше не тайна?

"Кажется, меня засекли", — нервно сообщил он.

"Кто?" — встревожился Второй.

"Не знаю. Я никого не увидел. Просто... предчувствие".

"Валим?"

"Нет!"

"Тогда поспешим".

В конце спуска им встретился Видящий. Пркрасться мимо него труда не составило — одетый в обрывки брэ и некогда щегольской рубашки данмер стоял, склонив набок голову и прижав к уху ладонь, точно внимательно прислушивался к чему-то. Смотрел он при этом куда-то вглубь правого тоннеля, так что Элемар без тени сомнения выбрал левый, тот, к которому Видящий стоял спиной. Зря, как выяснилось — тоннель закончился крошечной каверной, единственным обитателем которой был меланхоличный поднявшийся спящий. В левой стене каверны Элемар заметил узкую промоину, из которой тянуло сыростью и слышался стук капель по воде. Подземное озеро... такое же, как он видел ярусом выше.

Проверять догадку Элемар не стал, тихо вернувшись к перекрестку. Прокравшись за спиной все так же прислушивающегося к чему-то — или кому-то — Видящего, он торопливо нырнул в следующее ответвление коридора. Снова влево. Обновил заклинание маскировки, не дожидаясь, пока оно развеется — проверять, было ли то ощущение чужого взгляда плодом его воображения или его присутствие действительно бнаружили, как-то не тянуло... И осторожно двинулся вглубь тоннеля. Осторожность оказалась не лишней: тоннель извивался, как издыхающий червяк, и за очередным его изгибом Элемар едва не столкнулся нос к носу с очередным Видящим, буквально чудом успев убраться с дороги размашисто шагающего ему навстречу данмера и не оказаться замеченным. Тот, как и предыдущий, держал голову склоненной набок, прижав пальцы к уху... точнее, как оказалось, к виску — Видящий был немолод и абсолютно лыс. Дождавшись, когда он скроется за поворотом, Элемар тихонько перевёл дух и двинулся дальше, готовый в любой момент вжаться в стену и затаиться. Однако больше в тоннеле никого не оказалось.

Грубо сколоченная дощатая калитка держалась, что называется, на честном слове. Но при этом была заперта! Правда, замок был тоже до неприличия прост — открыть такой можно было даже гвоздем. Впрочем, Элемар подозревал, что пленника, обнаружившегося за калиткой, держали взаперти отнюдь не они...

Пленник, сухощавый данмер примерно одних с Элемаром лет, на открывшуюся и почти тут же закрывшуюся калитку отреагировал мгновенно, попятившись назад и обшаривая пространство перед собой настороженным взглядом.

— Кто здесь? — негромко, но нервно окликнул он. — Эй! Отзовитесь, предков ради... Мне... мне нужна помощь!

— Помощь? — негромко переспросил Элемар.

— Да, да! — мгновенно взбодрившись при звуке чужого голоса, зачастил данмер. — Я торговец, Ханнат Зайнсубани. И... я не знаю, как здесь оказался. Кажется, я должен был что-то передать... какую-то вещь... Не помню... Помню только, что очнулся здесь, а эти сумасшедшие срывали с меня одежду. Все забрали, — тараторил он, не давая Элемару вставить ни слова. — И все время, что я здесь был, меня преследовали какие-то мрачные видения. Я... я не знаю, могу ли верить своим глазам и ушам... Пожалуйста, помогите мне выбраться отсюда! У меня ничего нет, правда, они все забрали... Но если вы обратитесь к моему отцу, Хассуру Зайнсубани из Альд'Руна, он щедро вас вознаграадит. Найти его просто — он все время проводит в таверне "Альд Скар". У меня, правда, нет никакого знака, который вы могли бы ему показать... Но если вы скажете ему... Азура, защити нас! — вдруг взвизгнул он, резко переведя взгляд куда-то за спину Элемара, и торопливо попятился.

— Смело, — раздался сзади низкий мужской голос. — Глупо, но... смело.

Элемар медленно обернулся. Негоже, в конце концов, встречать хозяев, стоя к ним задом... А в том, что пожаловал настоящий хозяин Мамеи, сомнений не было. А он... облажался, как говорит Второй. За трескотней Ханната не заметил ни как слетели чары, ни как пришли... хозяева.

Он был высок, на полголовы выше Элемара и выглядел бы, как нормальный данмер, если бы не третий глаз, ярким рубином пылающий чётко посередине высокого лба. Когда-то роскошная мантия в цветах Дома Дагот износилась, выцвела и посерела, ноги были босы, а волосы свалялись колтунами. Над выбритым по моде давно исчезнувших двемеров лбом тускло поблескивал двемерский же венец. Кожа над верхней губой была тоже выбрита, а борода аккуратно заплетена в косицы и сколота несколькими цепочками... как — он внезапно вспомнил один из снов — было принято у знатных двемеров. Не у кимеров Дома Дагот. Но...