Под личиной зверя - 2. Обманутые надежды

Макс замолчал. Рассказ Найта явно уничтожил один из возведенных Сверхсознанием барьеров. Теперь воспоминания метались в голове ослепительными вспышками, то и дело отдаваясь в ушах грохотом взрывов или ревом идущих на смерть скарабеев — выброшенного Левиафанами десанта. Наверняка через день-два информация устаканится, и ее можно будет использовать. А пока — только слушать.

— Нам не удалось спасти планету, — Александр Найт развел руками. — Но мы не позволили закрепиться на ней Улью. Я много раз проигрывал в голове варианты действий, которые мы могли бы предпринять. Скорее всего, у нас был шанс обойтись меньшей кровью. Но в тот момент... — он снова замолчал, — одним словом — проиграли. Проиграли по всем фронтам. В тот раз Республика впервые решилась на орбитальную бомбардировку. Нам казалось, что Земля безнадежно отравлена спорами скарабеев. Отсечь ногу, чтобы не допустить распространения гангрены дальше, — вот наш выбор. Правда, одной ногой дело не обошлось. Удар скарабеев пришелся не по одной Земле. Сразу несколько наших крупных колоний подверглось массированной атаке из космоса. К тому времени как мы пришли в себя и разобрались, что же все-таки происходит, возвращать их обратно было поздно. Хотя нет, будем честны. У нас просто не осталось ресурсов, чтобы контратаковать... мягко. Не уничтожая при этом планету целиком.

— Целиком?!

— Нет, я погорячился, конечно. Всего лишь сделать ее непригодной для жизни. 'Планетарные молоты' способны не только нанести обширные удары по местности с орбиты, но, проведя некоторые вычисления, запустить на планете цепную реакцию извержения вулканов. Сделать это достаточно просто: необходимо в строго определенной последовательности взорвать несколько зон сейсмической и вулканической активности. А дальше — огонь, пепел, землетрясения и прочие прелести нестабильной планеты.

— Почему же такой вид бомбардировки не используется теперь? Недостаточно эффективен?

— Слишком эффективен! Слишком! Земля до сих пор похожа на печеное яблоко. Несколько мелких колоний скарабеев, несколько автоматизированных станций Республики для ведения наблюдений о состоянии планеты. И все. После нашего удара Сверхсознание побрезговало продолжать колонизацию Земли. А у нас просто не было на это времени и сил.

— И вы сделали это с Землей?

Найт почесал затылок.

— Да. Решение далось тяжело, но на тот момент искать иные способы выхода из кризиса было уже поздно. Впрочем, решение касалось не только Земли, но и еще нескольких важных в стратегическом плане планет. 'Планетарные молоты' — вот, что нас спасло. Нам удалось выявить расположение нескольких колоний скарабеев. Ты представить себе не можешь...

Они переглянулись.

— Хотя нет, можешь, конечно. Извини, — здоровяк повел плечами. — Миры, полностью затянутые слизью, пронизанные корневой системой колоний, населенные миллиардами скарабеев. Зрелище не столько неприятное, сколько пугающее. Представить, что вся эта орава выйдет в космос и обрушится на нас, было жутко. 'Молоты' несколько выправили ситуацию. Тогда у нас их было... — он задумался, — около двадцати единиц. Из карательных миссий вернулось меньше половины. Еще половина из числа вернувшихся превратилась в источенные какой-то дрянью куски металла, которые нуждались даже не в ремонте — в переплавке. Но Улей на время отступился. А мы получили возможность собраться с силами и переосмыслить свое место в галактике.

— Я не знаю, что и сказать...

— А что тут скажешь? 'Планетарные молоты' хороши, но уж больно радикальны. Это все равно, что по мухе бить из гранатомета. Шума и разрушений много, а толку чуть. Как показала практика, долбить планету с орбиты возможно только в одном случае: если она полностью поражена скарабеями. И то имеются варианты.

Макс продолжал молчать, обдумывая услышанное.

— Неожиданно? — спросил Найт.

— Немного. Странное чувство. Я всегда воспринимал Землю как нечто незыблемое. Дом, куда всегда можно вернуться. А оказывается, от дома остался только обгорелый остов да пара печных труб.

— Мы были слабы и самонадеянны. Теперь 'Мантикора' обладает куда большими возможностями и ресурсами. Мы встали на ноги и готовы дать отпор Улью. Ты спрашивал, почему мы не используем тяжелую авиацию и артиллерию? А их не было. Большая часть разработок и прототипов новых видов вооружения, которые можно было бы эффективно использовать в изменившихся условиях боевых действий, оказалась уничтожена. Для первоначального сдерживания скарабеев пришлось использовать то, что было под рукой. В технологическом плане мы оказались отброшены на десятки лет назад. Чтобы даже вернуться на довоенный уровень, пришлось работать по двадцать четыре часа в сутки. И это при наличии огромных человеческих потерь. Нам не хватало не только бойцов, мы лишились источников снабжения и ресурсов, — Найт вздохнул. — Одним словом — трудные были времена.

— Да и сейчас немногим лучше, — ухмыльнулся Макс.

— Захочешь жить — и не на такое пойдешь. Чтобы хоть как-то сдержать скарабеев, на планетах налаживалось и до сих пор продолжает функционировать производство пороховых тяжелых орудий. Поначалу эта идея казалась глупой, но уже первые боевые испытания показали приличную эффективность воссозданных образцов. Тем не менее — они все еще оставались лишь временным решением.

— Значит, сейчас разработки новых видов вооружения ведутся снова? — в словах Макса звучало недоверие.

— И не только разработки, — усмехнулся Найт. — Кое-какую информацию можно узнать в общедоступной сети. Это, конечно, лишь малая часть, но и она позволит войти в курс дела. Я бы рассказал больше, но это уже выходит за пределы моих полномочий.

— Да ладно, — задумчиво проговорил Макс. — Я и так сегодня узнал достаточно.

— Тоже верно, — снова усмехнулся собеседник.

— Почему мне может сниться этот сон? — немного помолчав, спросил Макс.

— Просто так? — предположил Найт, пожав широкими плечами.

— Я не верю в такие случайности. Раз, ну, два — случайность. Но я его видел, по меньшей мере, четыре раза. И сегодня он получил продолжение.

— Тебе лучше поговорить с профессором Галлахером на эту тему. Или с Сади Эванс. Они в любом случае куда компетентнее меня в делах, касающихся твоей психики.

— Утром поговорю. Как дела с экспедицией?

— Корабль прибудет, — Найт по привычке было полез во внутренний карман, но вовремя вспомнил, что на нем сейчас спортивный костюм, — сегодня. Еще два-три дня на предполетную подготовку. Самое время определиться с составом группы и необходимым оборудованием. Выдвигаться к орбитальной платформе можно завтра к вечеру. Торопиться и форсировать события не стоит. Воздушный коридор до платформы 'Мантикора' обеспечит.

— Знать бы, какое оборудование брать... — вздохнул Макс.

— Ну, стандартный комплект поискового оборудования уже предустановлен на корабль. Дальше — решать тебе.

— А что за корабль?

— Так как ты отказался от линкора, — усмехнулся Найт, — нам удалось выискать для тебя 'Скаут'.

— Неплохо, — пожал плечами Макс.

— И это все? Неплохо?! — судя по обескураженному лицу Найта, он явно ожидал иной реакции.

— А что? Как раз то, что надо. Небольшой, оборудован всем необходимым. Способен создавать проколы, хотя точность наведения не столь высока, как у линкоров. Но не думаю, что это станет проблемой. Больше мне ничего и не надо.

— Все так, за небольшим уточнением. Эта модель 'Скаута' — одна из первых в новом поколении малых судов, способных отправляться в глубокий поиск. Пока со стапелей Республики сошло всего два десятка таких красавиц. И одна из них достанется тебе.

— Ценю, — кивнул Макс.

— Хотя внешние габариты корабля остались прежними, внутренние помещения стали просторнее, — продолжал Найт.

Макс внутренне улыбнулся. Собеседнику не терпелось похвастаться новой разработкой Республики, а точнее — 'Мантикоры'. Задавать какие-то вопросы бессмысленно и даже вредно — можно сбить рассказчика с мысли.

— Но при этом 'Скаут' обзавелся значительно более прочной броней и кардинально обновленным внутренним скелетом. Теперь переход сквозь прокол обходится без деформации элементов корпуса и отказа оборудования. Кроме того медицинский отсек корабля претерпел значительную модернизацию. Я знаю тебя всего несколько дней, а почему-то уже уверен, что высокоорганизованная медицина окажется очень кстати.

— Да уж, лишним точно не будет. Но надеюсь, в этот раз все будет иначе и мы обойдемся без потерь.

— Уверен, что обойдется. И к этому есть все предпосылки: новое вооружение корабля, возможность устанавливать маяки, фактически новая модель транспортного шаттла. К сожалению, 'Скаут' не в состоянии сесть на планету, — Найт осекся, но почти тут же продолжил. Официально — не в состоянии. Однако в экстренном случае, при отсутствии иных вариантов, попытка посадки возможна с вероятностью благоприятного исхода примерно пятьдесят процентов.

— Не слишком много, — поморщился Макс.

— В любом случае — это вариант на самый крайний случай. Штатный режим: посадка с помощью специального шаттла. Теперь это полноценный атмосферный истребитель. Причем на своем борту несет тяжелый вездеход — тоже полезная машинка.

— Матрешка какая-то, — усмехнулся Макс.

— Что? — не понял Найт.

— Да я так... ассоциация из прошлого.

— Понятно... Ну, о чем я еще не сказал? Обновленная система связи, новые датчики телеметрии и зонды.

— С таким кораблем поиски ретранслятора превратятся в рутину. Никакого азарта. Пришли — и забрали, что нужно.

— Хотелось бы в это верить...

Они помолчали.

— Решил, кого возьмешь с собой? — нарушил тишину Найт.

— В общих чертах.

— Я не стану давить, но постарайся отбросить личностные предпочтения и обязательства. Выбирай только тех, кто действительно окажется полезным и не подведет всю миссию. Подумай в спокойной обстановке.

— Мне надо поговорить с Сади.

— Вызвать ее?

— Нет, скоро начнет светать. Я сам подойду к лечебному корпусу. Заодно и голову посмотрим...

— Уверен, с твоей головой все в порядке. Возможно, рушатся возведенные Сверхсознанием барьеры. Или во сне, сам того не понимая, ты обходишь некоторые из них.

— Пока есть возможность — лучше перестраховаться.

— Тоже верно.

* * *

— Что с ним? — спросил Макс, наблюдая через стекло за действиями Циклопа.

Тот находился в небольшой комнате с белыми стенами. Из предметов мебели здесь была лишь металлическая койка. Она стояла в самом центре — узкая, неудобная, со следами сильных ударов. Сам Циклоп сейчас ходил кругами, то и дело посматривая на стены, будто что-то выискивал.

— Пока трудно сказать, — ответила Сади. — Не хочу делать поспешных выводов, но мне очень не нравится его психическое состояние.

— Еще бы, — поморщился Макс. — Посадить в ящик и наблюдать, как за животным. Вряд ли это способно улучшить его психическое состояние.

— Не надо передергивать. Это для его же блага. Он не в состоянии контролировать свою ярость. Спонтанные вспышки гнева, раздражительность — и почти тут же полная апатия. Палата напичкана датчиками, фиксирующими его мозговую активность. Нам нужны данные, чтобы понять причины неустойчивости его психики.

— А если он вместо лавки разобьет себе голову?

— Не разобьет, — Сади продемонстрировала Максу небольшой пульт, вроде брелка, с единственной кнопкой и зеленым светодиодом индикации. — Нажму на кнопку — и через пять секунд он уснет. Небольшая мера предосторожности — ему под кожу введена капсула с сильнодействующим снотворным.

— Предусмотрительно, но мне все равно не нравится. Я планировал взять его с собой. А теперь... даже не знаю. Я хочу с ним поговорить.

— Не уверена, что это хорошая идея.

— Сади, — с нажимом произнес Макс. — Не хочу лезть туда, в чем ничего не понимаю. Но этот человек не заслужил того, чтобы над ним ставили такие эксперименты.

— Это не эксперимент, — не сдавалась доктор. — Пойми...

— Я поговорю с ним.

— Не смей пробовать на мне свои штучки с внушением! — немного отстранилась Сади.

— Не буду, уговорила. Запугаю по старинке...

Доктор Эванс фыркнула, но промолчала.

* * *

— Завтра я отправляюсь на орбиту, — с места в карьер начал Макс. Он стоял, прислонившись к голой стене, а перед ним на помятой койке сидел Циклоп в одних больничных штанах. На могучем теле, испещренном многочисленными шрамами, красовалась целая россыпь татуировок. Большей частью рисунки затрагивали две темы: женщин и скарабеев. Причем понять, кого же здесь больше, оказалось не так просто.

— Ты хотел сказать: мы отправляемся, — прохрипел Циклоп, глядя себе по ноги.

— Я сказал то, что сказал. Ты остаешься здесь. До полного выздоровления.

— Я здоров, как сотня брахиумов! — Циклоп с силой опустил руку-манипулятор на койку. Та не выдержала и просела. Здоровяк, не ожидавший таких последствий, растянулся на полу.

— Заметно, — покачал головой Макс. — Слушай сюда. Повторять не стану. Ты остаешься здесь и предпринимаешь максимум усилий, чтобы помочь врачам вправить тебе мозги на место. Делаешь все, что они скажут.

— А кто ты такой, чтобы мне приказывать?! — брови Циклопа сошлись к переносице, лицо заметно покраснело. — Подожди... В столовой... что случилось в столовой? Я вырубился. Это же не просто так, да? Не обошлось без тебя?!

С каждым словом Циклоп багровел все больше. Он медленно поднялся на ноги.

— Ты ведь залез ко мне в голову! Ну, скажи!

— Что это изменит?

— Что изменит?! Возможно, тебе это покажется странным, но я не очень люблю, когда в моих мозгах кто-то копается.

— Веди себя по-человечески — и проблем не будет.

— По-человечески?! Кто бы говорил. Сейчас посмотрим, у кого появятся проблемы...

Циклоп занес руку-манипулятор — и бросился к Максу. Тот в последний момент ушел от удара. Стальной кулак врезался в стену, проделав в ней приличную вмятину.

— Посмотри на меня, — прошипел Макс. — Кого ты видишь перед собой?

Здоровяк смотрел исподлобья, но молчал.

— Мне нужен ответ, — не меняя интонации, проговорил Макс.

— Пошел ты! — сплюнул Циклоп — и вмиг его лицо осунулось, побледнело. Сейчас здоровяк походил на очень сильно уставшего человека, чьи плечи уже не в силах выдерживать прежнее напряжение и вот-вот готовы окончательно опуститься. Он прижался спиной к стене, сполз на пол. — Знаешь, эта железяка, — он поднял манипулятор, — почти как живая. — И тут же добавил: — Думаешь, я совсем слетел с катушек?

— Очень хочу в этом разобраться.

— Уж не знаю, как эта штука работает, но чем больше проходит времени с момента операции, тем сильнее бардак здесь, — он указал на собственную голову. — Я начал слышать какие-то звуки. Словно рядом будто кто за спиной стоит и болтает. О чем болтает? Без понятия! Я даже слов передать не могу — их просто нет. А бываю шумы: крики о помощи, стоны, предсмертные вопли, рычание... знаешь, такое — утробное, как будто жрут кого-то. Я не знаю, что со всем этим делать. Иногда мозги плавятся, и так накатывает, что... — он замолчал, — что не могу себя контролировать, — Циклоп поднял взгляд на Макса. — Что они со мной сделали?