Фанфики

Его противоминная защита выдерживала подрыв 21-кг заряда под колесом и 14-кг заряда под корпусом машины. Борта обеспечивали защиту от огня из крупнокалиберных пулеметов калибра 12,7 мм с дистанции 100 м, а также от кумулятивных гранат РПГ-2, за счет разнесенного расположения комбинированных экранов. Моторный отсек и кабина водителя штатно защищались решётчатыми противокумулятивными экранами, разработанными во ВНИИ-100. Кроме того, борта, крыша и корма могли быть дополнительно защищены решетчатыми экранами и модулями СБМ. Машина выпускалась в модификации БТР, с унифицированным БМ с 14,5 мм пулеметом КПВТ или АГ-17Т на дистанционно-управляемой установке, но также могла комплектоваться другими модулями, или использоваться без оружия, а также с навесным и буксируемым саперным оборудованием разграждения (колейные минные тралы, минные плуги, бульдозерные щиты и т.д.). Второй по массовости модификацией была высокозащищенная санитарная машина. Однако, по ситуации строились самые разнообразные типы, например, самоходная станция переливания крови, бронированный бензовоз, ремонтно-эвакуационная машина, машина связи и т.д.

Все модификации СПМ комплектовались кондиционером воздуха, комплектом противохимической и противоатомной защиты, специальными «баллистическими» креслами для десантников и челнов экипажа, сводящих воздействие ударной волны на организмы людей к минимальному, резервуаром для питьевой воды, холодильником для хранения продовольствия и компактной кухней. Ведь, в случае подрыва на мине в удаленном районе, даже уцелевшие экипаж и десант вынуждены были бы ожидать помощи весьма длительное время.

По лицензии СПМ «Молот» выпускался в Чехословакии, Китае, Югославии, Индии и Болгарии, и, хотя суммарное количество выпущенных машин было относительно невелико — все-таки, они были весьма узкоспециальными по назначению, они сыграли немалую роль в ликвидации ряда вооруженных конфликтов, миротворческих и спасательных операциях. Экипажи и десантники очень ценили «Молот» за надежность, относительный комфорт езды на нем, хорошие шансы уцелеть при подрыве и обстрелах, высокую проходимость и хорошую скорость, позволяющих быстро покидать угрожаемый район. Наибольшее же значение СПМ имел именно как психологическое средство для людей, работающих далеко от дома и в тяжелых природных условиях. «Командиры берегут жизни советских людей, и военных, и гражданских», — делал вывод всякий, кто впервые видал этих внешне неуклюжих монстров. И был полностью прав.

Автор фанфика — Михаил Белов

Артиллерия

После памятного показа новейшей техники в Капустином Яре, советская артиллерия продолжала развитие в новом направлении, заданном общим характером военной реформы.

Самым главным вопросом, который предстояло решать нашим артиллеристам и конструкторам, был переход на единый, унифицированный до 152 мм, калибр во всей полевой артиллерии. Разумеется, сама идея вызвала настоящий шквал споров и разногласий. Противники идеи указывали (и справедливо) на то, что единого типа снарядов для всех пушек, гаубиц и пушек-гаубиц все равно создать нельзя, так, использовать толстостенные пушечные снаряды в гаубицах выходило «невыгодно» (они содержали меньше взрывчатого вещества и давали меньше осколков, которые, правда, были крупнее и лучше пробивали тонкую броню). Использование же старых гаубичных снарядов в пушках вообще было чревато разрушением их корпусов в каналах стволов, с самыми печальными последствиями. Кроме того, перевод части артиллерии на более крупные калибры заставлял существенно пересматривать штат подразделений боевого питания, разумеется, в сторону увеличения числа грузовиков и людей.

Однако, и за подобную унификацию аргументов было немало. Так, кроме естественного роста могущества боеприпасов, большие выгоды сулило единообразие в производстве и снабжении. Проблему пушечных и гаубичных снарядов в ближайшее время обещали решить, путем создания новых боеприпасов, имеющих повышенное могущество действия, достаточно емких и дающих большое количество убойных осколков, пригодных для использования как в дальнобойных орудиях высокой баллистики, так и в относительно слабых полковых орудиях (с баллистикой гаубиц Д-1). Новаторских решений в новых снарядах было много: от использования специальной высококачественной стали в корпусах, до тщательно рассчитанной аэродинамики, новейших взрывателей, в том числе и бесконтактных воздушного подрыва, и снаряжения 9 кг смеси тротила и гекосгена (в основе конструкции лежали эскизы и описания дальнобойных снарядов ОФС 3ОФ64 и HE ERFB из «документов 2012»). Что же до нагрузки на снабжение войск боеприпасами, то, по всему выходило, что оное снабжение все равно придется усиливать, так как в условиях маневренной войны это может иметь решающее значение. Уже при анализе операций в Египте и Греции были подтверждены выводы, сделанные еще по опыту Великой Отечественной, например, насчет того, что «много» боеприпасов не бывает в принципе, бывает только «совершенно недостаточно», «очень мало» и «мало, конечно, но больше, увы, не утащить».

Однако, главных аргументов у «ретроградов» было два, и они были, можно сказать, вполне традиционны для советской артиллерии: во-первых, на складах оказывалось в «подвешенном состоянии» огромное количество самых разнообразных боеприпасов для пушек и гаубиц от 76 до 130 мм, которые, после перевода кадровых частей на новую, шестидюймовую, матчасть, окажутся не особо пригодными даже для учебных целей; во-вторых, даже после полного перехода на механическую тягу, которого к концу 50-х, слава труду, удалось достичь, слишком тяжелые системы неизбежно будут сковывать маневр подразделений на марше, в особенности по бездорожью, глубокому снегу и в иных сложных условиях.

Решающим, оказалось мнение самого Никиты Сергеевича, бросившего на весы спора увесистый грузик за сторонников унификации.

Во время очередного заседания НТС по армейской тематике он, как-то, без задней мысли, полюбопытствовал, как идут дела с новыми самоходными орудиями.

Соколовский быстро бросил взгляд в документы, и сообщил, что 152 мм самоходный комплекс на основе корабельного орудия Б-38 и тяжелого тягача прошел полный цикл войсковых испытаний, и начато его серийное производство под индексом 2С1 «Клевер», с параллельным освоением в войсках. Кроме того, ГРАУ сформулировало задание по «ядерной пушке» для артиллерийских полков РГК, калибр не менее 210 мм, та же база, что и у САУ «Клевер», безрикошетная дальность огня от 8,5 до 35 км обычным снарядом, и до 70 км АРС, в том числе, корректируемым, возможность применения специальных боеприпасов.

Никита Сергеевич не особо одобрял саму идею «ядерной пушки», и уточнил, нужна ли, в действительности, армии такая тяжелая, и явно очень дорогая система с такой узкой специализацией?

— В настоящий момент «спецбоеприпас» калибра менее 210 мм и массой менее 100 кг у наших ядерщиков «не вытанцовывается», развел руками Соколовский, Есть надежда, что примерно лет через пять-семь они смогут довести до серии что-то, что можно будет применять в стволах 152 мм. Однако, у потенциального противника такие системы уже на вооружении, и базируются в Европе. Как мы понимаем, их не так уж и много, но тактическое значение они могут иметь очень большое. Ракетами малой дальности их пока, увы, не заменить, скорость реакции на огневую задачу передовых войск у артиллерии в 3-5 раз выше, чем у аналогичных ракетных систем, на настоящий момент, во всяком случае.

— Да я не о том, поморщился Никита Сергеевич, который не очень любил напоминания о собственной не совсем обдуманной «ракетомании», Тут даже не про эти конкретные орудия речь. Нужны, значит нужны, я уж не буду в такие дела лезть… Я о том, что, может, имеет смысл сосредоточиться на пушках единого калибра, 152 мм, как «там» сделали НАТОвцы? В конце концов же, все пушки, что самоходные, что буксируемые, и у них, и у нас, стали делать только одного калибра. Тут тебе и унификация, и удобство снабжения, и обучения артиллеристов, наверное… И спецбоеприпасы к ним сделать будет можно, в перспективе. Зачем держать столько типов орудий на вооружении? Ну вот у нас сейчас, поправьте, если совру, — он покопался в лежащей перед ним папке и прочитал по списку. — В полку гаубицы 122 мм. В дивизии: пушки 85 мм и гаубицы 122 мм. В корпусе: пушки 122 мм, пушки 130 мм, пушки-гаубицы 152 мм и пушки 152 мм. И это не считая минометов, противотанковых пушек и РСЗО. Не слишком ли много всего? Плюс к этому артиллерия РГК: 203 мм гаубицы, 180 мм пушки, мортиры вот эти, минометы тяжелые…

В сущности, ничего нового тут сказано не было. Однако, зная «повернутость» Первого Секретаря на вопросах унификации и единообразия, сторонники перехода на единый калибр, в числе которых был и маршал Гречко, «перешли в решительное наступление».

Результатом стал ряд серьезных преобразований в картине системы артвооружения.

Так, на корпусном уровне было решено отказаться от дальнейшего производства дуплекса из 152-мм пушки М-47 и 130 мм пушки М-46, несмотря на то, что обе системы были, безусловно, удачными. Однако, решено было не плодить новых сущностей, и ввести на вооружение артиллерийских полков корпусов и общевойсковых армий единое орудие, конструктивно близкое с обоими существующими, но а) калибра 152 мм б) со стволом длинной в 45 калибров и баллистикой. Таким образом, дальность огня обычным снарядом составляла 27 км, новыми снарядами улучшенной баллистической формы, до 30 включительно, АРС — до 35.

В требованиях к новому орудию учитывались как данные «документов 2012», так и новейший накопленный опыт. В них, например, включалось обязательное наличие броскового досылателя, ВСУ, которая должна была служить как для автономного функционирования приводов наводки, так и для перемещения орудия силами расчета на небольшие дистанции без привлечения средств тяги. При этом, вес системы в походном положении был задан до 10 тонн, в боевом, 8 тонн. Заряжение было, по итогам обсуждения, выбрано, все-таки, раздельно-гильзовое, как обеспечивающее максимальную надежность функционирования всей системы.

Поскольку к тому моменту практически все артиллерийские разработки были сосредоточены в КБ-58 под руководством Грабина, то и новым орудием также пришлось заниматься ему. Нельзя сказать, чтобы отказ от отличного по всем характеристикам «малого дуплекса» М-47 и М-46 порадовал Василия Гавриловича. С другой стороны, желание иметь одно основное корпусное орудие, с дальностью огня 130-мм пушки и могуществом шестидюймовой, было ему, в целом, понятно. Дополнительные требования — ВСУ, наличие досылателя, ограничения по массе — породили изрядное количество ворчания, и не только самого Грабина, в КБ-58 хватало кадров, неплохо помнящих времена Тухачевского и волны увлечения армейского руководства различной технической экзотикой, вроде универсальных орудий и динамореактивных систем. Впрочем, при более пристальном ознакомлении стало понятно, что в данном, весьма амбициозном, проекте, найдется куда «пристроить» все те неиспользованные решения, которые были «похоронены» ГРАУ вместе с «большим дуплексом» и «большим триплексом», разработанными грабинцами в течении 50-х.

Работы над новым корпусным орудием начались в 1957-м году, а в марте 1958-го прошли первые испытания опытного образца, получившего в КБ-58 индекс М-58.

Орудие, по отношению к старым системам, пришлось конструировать заново. Лафеты М-47 и М-46 были переработаны настолько, что у нового образца, практически, ничего общего с ними не было. Схемы, предложенные ГРАУ «по данным разведки» Грабин без особых размышлений отверг, одни как слишком сложные, другие, как явно не обеспечивающие надежность и/или унификацию по существующим узлам. Понять его можно — столько раз «обжегшись на молоке», Василий Гаврилович не желал отклонения проекта, скажем, из-за нестандартных колес.

Более всего, новое орудие по конструкции напоминало существенно более поздний «Гиацинт Б», две оси, четыре колеса, и поддон, опускающийся на гидравлических домкратах, для вывешивания всех колес при стрельбе. Это обеспечивало большой радиус горизонтальной наводки, до 72 градусов. ВСУ, в виде карбюраторного двигателя ГАЗ-40П мощностью 90 л.с., располагался на лафете спереди щита, в противоосколочном кожухе, и обеспечивал автономное функционирование всей системы в течении 6 часов. При необходимости, все операции можно было осуществлять вручную, хотя, конечно, намного медленнее.

Благодаря новым технологиям ствольного производства, мощному активно-реактивному компенсатору отдачи — тут «данные разведки» были использованы в полной мере — и применению легких материалов в ряде ненагруженных элементов, орудие удалось ограничить по весу почти в пределах требований, в боевом положении оно весило 9 тонн 700 кг, в походном — почти ровно 11 тонн. Вообще же, Грабину и его сотрудникам весовые требования изначально казались «завиральными», и стоили немало бессонных ночей.

Маневрирование в тактических пределах обеспечивалось при помощи передних ведущих колес, которыми управлял командир орудия со специально оборудованного поста, на левой станине в её сложенном положении. Сервоприводами были оборудованы, также, посты наводчика и досылатель, обеспечивающий скорострельность до 8 выстрелов в минуту при заранее подготовленных зарядах. Орудие могло использовать как специально созданные для него заряды и снаряды, так и всю номенклатуру боеприпасов орудий М-47 и Д-20, а на уменьшенных зарядах, и боеприпасы для гаубиц Д-1.

Буксировка орудия осуществлялась тягачом типа «Урал-375», имеющим кран для разгрузки боеприпасов, что сильно ускоряло подготовку позиции и свертывание с последующей её сменой.

Первые войсковые испытания осуществлялись на Ржевском полигоне 19 апреля 1959 года. Орудие прошло их, в целом, успешно, некоторые недоработки решено было устранить на стадии подготовки к производству опытной серии, для испытания в различных климатических и природно-географических условиях. Военным не очень понравился выбор силовой установки, наличие карбюраторного двигателя в подразделениях, тяга которых осуществлялось преимущественно дизельными грузовиками, не внушала особой радости. Но, с другой стороны, двигатель был унифицирован с моторами уже состоящих на вооружении БРДМ-1, был отработан, имел неплохой ресурс и надежность, да и других бензиновых движков в армии все равно хватало. Кроме того, дизеля подходящего размера и мощности все равно в наличии еще не имелось.

Благодаря ВСУ расчет имел возможность быстро занимать и покидать позицию, а также перекатываться на довольно приличные дистанции со скоростью до 15 км/час, что, отчасти, компенсировало возросший вес всей системы. Наличие четырех колес обеспечивало меньшее удельное давление на грунт по сравнению со старыми системами, и обеспечивало лучшую, или, как минимум, равную проходимость буксировки по отношению к более легкой М-47.