Папандокс, или Два на восемь

— Дира Бельташ, послушай, я чего сказать хочу. Ты такая краса великая и воин истинный, что уж и не важно, мертвая ты служка Зебата или живая баба. Я чего думаю, может, как в город придем, отряд вместе с тобой собьем? Я теперь здоров! Могу мечом, дубиной работать, из лука бью. Бронька у меня хорошая осталась. Чего тебе у ребятишек на посылках мыкаться? Ты, я, и псов своих прихватить можешь. Я животинкам умным завсегда рад. Мы такой отряд собьем! Назовем его покрасившее, вон хоть Псы Зебата! От заказчиков отбоя не будет!

Тихий шелест выхваченного из ножен меча и предупреждающий рык тройки псов, чьи глаза засияли ярче фонарей, стали для бородача полной неожиданностью.

— Предателю смерть! — объявила рыцарь смерти и потребовала: — Бери меч!

— Эй, ты чего, дира? На звезды пересмотрела? — охнул Валт не столько от страха, сколько от неожиданности, не принимая слов спутницы всерьез. И растерянно всхрюкнул, когда клинок дочиста побрил ему подбородок.

— Умри с оружием в руках, как подобает воину! — повторила призыв разгневанная дева, принимая величественную позу.

Рык собак, вспышки света и возня разбудили всех. Ночное светило, прятавшееся с вечера в мелких облачках, тоже выглянуло из-за туч, любопытствуя. Потому при первом взгляде на диспозицию у костра людям показалось, что к безоружному лохматому Валту ни с того ни с сего пристала скелетина, одержимая мечтой помахаться оружием при луне. Бельташ была в истинной ярости: провалы в оскаленном черепе полыхали гневной синевой. Меч находился слишком близко от горла побритого лезвием мужика.

Ошалевший Ригет не успел сориентироваться, а Светка и Денис уже оказались по бокам от рыцаря смерти и в четыре руки попытались оттащить ее от жертвы, наперебой приговаривая:

— Бельташ, миленькая, успокойся, сядь! Не надо его калечить. Нет, убивать в честном поединке тоже не надо. Давай разберемся толком, что случилось! Спокойнее, тише, расскажи!

Злобная, скалящая зубы скелетина исчезла столь же внезапно, как луна спряталась за крупным облаком. Вновь у костра оказалась сердито сопящая русокосая красавица. Она вняла просьбам, со зловещим лязгом вдвинула меч в ножны и присела у костра на бревне, демонстративно подальше от Валта.

— Так-то лучше. Чего ты завелась, подруга? — фамильярно похлопав рыцаршу по плечу, спросил Денис.

— Лишь смерти предатель достоин! — тихо и убежденно, упрямо выпятив челюсть, проронила Бельташ.

— Эй, диры, тут такое дело, — Валт крякнул и потер непривычно голый подбородок, вокруг которого странными клочками бакенбард повисли остатки некогда пышной курчавой бороды. Большая ее часть, распространяя мерзкую вонь паленого волоса, догорала в костре. — Как затмение какое на меня нашло. Я про то, что здоров теперь, думал и захотелось так, никакой мочи нет, снова в отряд, в дорогу, чтоб монеты в кошеле звенели и клинки, а уж с такой, как дира Бельташ нам бы и вовсе равных не было...

— Короче, тишком сманивал нашу телохранительницу, — удивленно фыркнул Денис, тогда как рыцарь смерти снова едва не схватилась за меч под аккомпанемент грозного ворчания гончих смерти.

— Есть такое, — виновато поник башкой бывший бородач.

— Ха, и стоило из-за чужой глупости так беситься? — удивился айтишник, непонимающе переглянувшись с сестрой.

— Как он, ничтожный, помыслить смог, что я, рыцарь смерти, оставлю единственных жрецов Вархета, в которых пылает чистое пламя Зебата и Алхой и коим миссия великая суждена, ради гнусной поживы? — возмущенно рыкнула Бельташ.

— Он не думал о таком, он вообще ни о чем не думал. Прости его, глупого, дира, — вмешался, наконец, разобравшийся в ситуации дядюшка. — Что он, смертный, знает о твоем призвании и долге? Слишком давно люди не встречали рыцарей смерти, а предания старины... Кто ж им верит безоговорочно спустя столетия? Дурню от радости неслыханной в башку надуло невесть что. Как надуло, так и выдует. А снесешь ему голову, возницы лишимся.

— Э, Восемью клянусь, дира Бельташ, помыслить я не мог, что все так. Одно дело не слишком честно с теми поступить, кто до полусмерти меня напугал и планы все попутал, а другое — в замысел богов вмешаться, — бледный, как лохматая луна, потряхиваемый не ужасом, а грузом вины, которую едва не взвалил на себя, взмолился Валт. — Вы ж мне ничего толком-то не поведали. Не в упрек говорю, а просто не знал я. Мало ль чего жрецы в храмах о видениях вещают, всему что ль верить...

— Ты просто человек. Дир Ригет прав, всего лишь слабый и глупый человек. Живи, — великодушно разрешила Бельташ и отвернулась от бывшего наемника, бывшего разбойника, настоящего... Кто он сейчас, наверное, и сам Валт не смог бы определиться. Заворчав, отошли от бородача караулившие его псы.

Денис же задумчиво почесал за ухом, как частенько делал дядюшка, и призадумался, соображая, а когда они успели рассказать Бельташ все детали божественной задачки на возвращение. Вроде как пока ничего и не говорили, или он ляпнул и успел забыть?

— Но коль вздумаешь воспрепятствовать паломничеству жрецов, кое поручили им боги, — не взыщи, я вызову тебя на поединок и убью, — бросила через плечо Валту рыцарь смерти, таки снизошедшая до последнего предупреждения.

— Короче, слушай сюда, Валт, чтоб потом не говорил, что чего-то там не услышал и не понял, — объявил Денис. — Нас в жрецы сам Зебат посвятил и велел помочь богам вернуться на Вархет. Для этого мы начали по храмам экскурсию. Видишь, у Алхой побывали, на очереди Ирнат.

Выпалив наводку на квест, Дэн покосился на Бельташ. Как отреагирует? Та хранила гордое сознание собственной великой миссии на лице. Неужто все, что он только что сказал, уже знала? Или, если не знала, то чуяла всей сверхъестественной сутью служителя бога?

— Вот оно как, — крякнул Валт, хлопая глазами. Никак не вязалась у него великая миссия и парочка тощеньких ребятишек в единое целое, однако ж и для вранья настолько завирального никакого особого повода не было. Так выходит, ребятишки не лгали?

— Ага, на героев из легенд мы не похожи, — весело подтвердил Дэн и шепотом спросил: — Знаешь почему?

Валт растерянно помотал косматой башкой.

— Чтоб никто не догадался, — громко объявил парень и рассмеялся, напрочь стирая всю торжественность момента, а заодно и напряженность, витавшую на поляне.

Так совпало или тоже являлось частью великого божественного замысла, но рыцарь смерти неожиданно сглотнула и растерянным голосом, никак не вязавшимся с ее предыдущим тоном высшего судии, пролепетала:

— Я есть хочу.

Дядюшка и Валд отреагировали на слова рыцарши как-то странно. Подались в стороны от оголодавшей девы, словно пути к немедленному и крайне спешному отступлению подыскивали. Руки удивительно синхронно метнулись к поясам. Кажется, мужчин обуревали нехорошие подозрения касательно потребного нежити меню.

Дэн же напротив буквально заискрился исследовательским интересом: чем же таким-эдаким следует питаться рыцарю смерти? Эманациями боли и битв, жизненной силой врагов, молитвой Зебату из уст жрецов или каким-нибудь более экзотическим методом? Пугаться Бельташ парень даже не думал. Зачем? Она ведь союзный юнит!

Зато Света никаких жутких теорий о гастрономических предпочтениях нежити не строила. Она вообще не поняла причин замешательства общества. В чудесном мире, где ночами по снам ходят боги, раздают странные подарки, а днем встают и превращаются в симпатичных девиц скелеты, по мнению попаданки, могло происходить вообще что угодно. Потому девушка простодушно ляпнула под согласное 'р-р-гав' в исполнении трио собачек:

— Поешь, конечно! Кажется, у нас от ужина еще тушеный кролик оставался.

— Я ХОЧУ ЕСТЬ! — буквально заглавными буквами повторила Бельташ, обводя коллектив диким взглядом, заставившим мужчин сделать еще шажок назад, спиной вперед. — Я не принимала человеческой пищи и воды с той поры, как волей Зебата поднялась к новой жизни. Гончие смерти рвут живую плоть, прибавляясь силой и восполняя ущерб, мне в том нужды никогда не было.

. После упоминания потребности в человеческой пище опаска дядюшки разом сошла на нет, уступая место уже ставшей традиционной подозрительности насчет деяний прыткой молодежи.

— Что вы опять натворили? — с усталым вздохом, без удивления, переключился Ригет на допрос племянников.

— Чего сразу мы-то? — не понял сути претензий жрец-недоучка. — Сам видел, где и как мы тренировались. Уж часов семь прошло, не меньше. Между прочим, с новой силой эксперименты ты категорически запретил. Мы и не пробовали.

— А кто? Я? — Ригет ткнул пальцем себе в грудь. — Он? — указал на вконец растерявшегося Валта. — Или они, задними лапами? — дядюшка повел ладонью в сторону тройки крупногабаритных псов, доброжелательно оскаливших острые клыки.

— Алхой? — неуверенно внесла предложение Света. — Может, это еще один из ее обещанных сюрпризов, отложенный во времени?

— Может, — поразмыслив, нехотя принял версию дядюшка. — Вашими руками в Вархете действуют боги, только, боюсь, отнюдь не все ваши действия — действия богов, скорее бóльшая часть — самодеятельность от избытка силы жрецов и неумения ею пользоваться.

— Хм, извини, дядя, на экпресс-курсы молодых жрецов нас ночью никто не записал, методичек в фургон не подкинул. Нас, как я понимаю, никто и ничему на Вархете по профилю не научит. Колдовать, как маги, жрецы не могут — разные виды силы, а умельцы, способные пользоваться божественным благословением, в мире повывелись. Перемерли за века, как динозавры, — принялся обстоятельно возмущаться-защищаться Дениска. — Потому, уж не взыщи, повторюсь, нам со Светкой остается лишь великий метод научного тыка. Будем гулять по кладбищам или пытаться врачевать силой любую болячку, какая только подвернется. Нарочно, так и быть, калечиться и калечить никого не станем. И вообще, чего сразу претензии? Бельташ, ты разве никогда, пока рыцарем смерти работала, не хотела нормальной еды поесть?

— Я не задумывалась об этом, блюдя свой долг, — растерянно покачала головой девушка, придвигаясь к котелку с еще теплым мясом и неуверенно (предмет рукам был непривычен) беря в руки ложку. — Теперь же, — рыцарь смерти шумно сглотнула, втянув ноздрями запах еды, — очень хочу!

— Ешь, рыцарь Бельташ, — посоветовал Ригет, понимая, что никакой самый важный разговор сейчас не выдержит конкуренции котелка с рагу, стоящим перед особой, не евшей по крайней мере несколько столетий.

— Приятного аппетита, — вежливо пожелала Светка.

— Хлебца возьми, дира, — неуверенно придвинул Валт тряпицу с половиной ковриги к проголодавшейся скелетине и присел на бревнышке подальше. Вроде как и совсем бы ушел, но драпать от собственного тюфяка и костра как-то совсем глупо. Боялся ли бугай псов, или презрения в глазах рыцаря смерти, или вполне натурального файербола от Ригета — никто наверняка бы не сказал. Но Бельташ хлеб схватила и, не глядя по сторонам, накинулась на рагу как на роскошнейшее из блюд с божественного пира.

Света украдкой потянула за рукав брата, продолжавшего увлеченно следить за рыцарем смерти за непривычным делом, и прошептала на ухо:

— Пошли спать, не надо ей мешать.

— Ага, пошли. Вы тут, если снова убивать друг друга возьметесь, не шумите слишком, — зевнул Дениска, почесал зудящую под рубашкой татуировку на плече, подсадил сестру и сам нырнул за полог повозки.

Ригет же чуть помедлил, остановившись перед смущенно отводящим глаза бандитом.

— До города ты с нами, там слово полного молчания с тебя возьму, и хоть отряд сколачивай, хоть снова на дорогу в кусты лезь.

— Понял, дир, — потер голый подбородок Валт, испытывавший тем более сильную неловкость, что сроду ни перед кем не извинялся, а теперь, когда стоило бы, так никто его извинений не ждал.

— Не предаст потом-то? — зашептал Дэн, когда дядюшка вернулся в повозку.

— Нет, и слово будет порукой, — качнул головой тот.

Уж кто-то, а Ригет, тертый, временами и битый, немало прошагавший отрядным магом наемников, понимал Валта. Тот вовсе не помышлял о предательстве и не предал бы. Дурной восторг в крови гулял, не подлость. Гулял, да весь вышел. Бельташ своим мечом его под корень вместе с бородой срубила и в костре спалила. Валт всего лишь наемник, от такого бесполезно ждать следования понятиям высокой чести, но и откровенной гнуси опасаться не след.

Урчание и чавканье рыцарши доносились через полог повозки. Ожившая скелетина смаковала рагу, попутно успешно восстанавливая навык обращения со столовыми приборами. Дядюшка прислушался и задумчиво спросил:

— Вы ее насовсем в человека превратили или как?

— А Восемь ваших знают, — почесал за ухом Дениска, прикидывая свои ощущения и неуверенно поведал: — Мне кажется, нет. Она теперь, как и псы, может скелетиной вставать, а может, как живая девушка ходить. Чего ты такой удивленный враз стал? На псов-то все спокойно смотрели, когда они мясо лопали.

— Потому, что не понял тогда, что вы сотворили, недоучки, — сердито буркнул дядюшка. — Про гончих смерти известно издавна, будто плоть живую они рвать могут и словно едят, только не как псы обычные, а сразу в силу для немертвого тела плоть добычи воплощается, мощь гончей преумножая. Так-то раньше было, а теперь, выходит, псам взаправду жрать надо регулярно и много, как всякой крупной собаке.

— Так они зверьки не маленькие, пусть и особой породы. Ничего, зато сами охотятся и на нашу долю оставляют, — отмахнулся беспечный парень.

— Значит, у нас получились необычные гончие смерти и необычный рыцарь смерти из-за смешения сил Зебата и Алхой, которые на нас свои метки проставили, — осторожно заключила Света. Почему-то сейчас она думала о химических реакциях на школьных лабораторных и опасных последствиях действий очумелых ручек ретивых учеников, оставшихся хоть на минутку без присмотра учителя. Их с Дениской парта в седьмом классе, к примеру, навсегда приобрела оригинально-пятнистый вид.

— Ага, сделали Гончих Жизне-Смерти и рыцаря Смерто-Жизни! Звучит, а? — хихикнул довольный недоучка-брат.

— Спите, пока еще что-то не сотворили, — взмолился Ригет. — Я с вами поседею!

— Ничего, ты все равно блондин, незаметно будет. Теперь жалеешь, что призвал нас, дядюшка? — развеселился пуще прежнего парень.

— Нет, — не раздумывая, отрезал мужчина. — Вы можете принести великое благо Вархету и пользу мне, но сие не отменяет проблем, которые вы валите лично на мою голову. В любом случае, вернуть обратно я вас не могу, зато вязать руки и втыкать кляпы обучен. Хочешь попробовать, племянничек?

— Не-не-не, я БДСМ и инцестом не увлекаюсь, — небрежно отмахнулся Дениска, поудобнее устраиваясь на жестковатом ложе. — Потому давайте-ка спать.

Дядя ничего не ответил, справедливо полагая дальнейший диалог бесполезной тратой времени. Не лезущий за словом в карман племяш мог трепать языком бесконечно долго, перескакивая с темы на тему и употребляя загадочные слова, о значении которых Ригет, справедливо считавший себя эрудированным человеком (все-таки и дома учился, и королевскую академию магического и оружного боя с отличием окончил), понятия не имел. Увы, все нечаянные и намеренные попытки Деньеса поведать серьезные подробности о мире Земли, где родились племянники и нашла приют беглянка Лимей, вызывали у бедного вархетца сильнейшие приступы головной боли. Похоже, божественный туман, надежно защищающий мир от любой угрозы извне, распространялся и на привнесенные знания. Спросить о какой-нибудь мелочи вроде верблюда еще получалось, углубиться в тему — ни-ни.