Интересное

— В расчете, — сказала я строго, ясно давая всем понять, что продолжения не будет.

— Да какие там счёты! — Сёма изобразил удивление, — я ж не всерьёз!

— Мы тоже… гхм… понарошку…, — мы невольно смутились.

— Главное, что вам понравилось! — простецки продолжил он. Мне сразу захотелось его убить. — Что понравилось?

— Шоу, — он растерялся от моего тона, — и шоколад тоже… может быть… потом понравится…

— Погоди-ка, — заговорила Мара, не сводя с него удивлённо распахнутых глаз. — Так ты всё это устроил для нас???

— Конечно, — без смущения признался Семён, — у нас в России именно так знакомятся с девушками. А у вас в Швеции по-другому?

Выкрутился гад! И слова-то какие нашёл! В этот раз Мара опоздала на целую секунду, в левую щёку он расцелован был раньше. Не сказать, что я очень торопилась — сама не помню, как так получилось.

— Ну, допустим, познакомился ты, — насмешливо заговорил Макс, — и что дальше? Шоу продолжается?

— Шоу только начинается! — расцвёл Семён. — Пойдём, покажу свою каюту — обалдеете!

— А меня с собой возьмёте? — как о решённом деле спросил Макс.

— Пойдём, конечно, только у меня одна кровать… но большая… — смутился Семён, — в смысле, ни одного стула.

— Разместимся, — улыбнулся Макс, вставая, — не впервой.

Мы умудрились втроём повиснуть на Сене с обеих сторон. На выходе обернулись, чтобы запечатлеть в памяти ошарашенные, завистливые, насмешливые взгляды остающихся на просмотр очередного космического мыла. И я сама, просто совпало, что с Лилит и Марой одновременно, показала им язык.

Пошли мы к Сёме больше из принципа, чтоб не думали, будто их мнение очень важно, и в благодарность за представление, нежели из-за какого-то особого интереса — казалось, что удивлять Сёме уже попросту нечем. Вот именно, что казалось. И ничего ведь особенного мы там поначалу не увидели, обычная комната, каких полно на Земле… Как на Земле! У меня что-то заныло, сжалось под рёбрами — мы присели на краешек кровати, притихли, глядя на самый настоящий закат за окном. Макс подошёл поближе, провёл пальцем по оконной раме.

— Отойди, — раздражённо сказала Мара, — не загораживай!

— Извини, — Макс отступил на пару шагов, — я только хотел спросить, что это за лента наклеена на картинке?

— У нас сейчас уже осень, — печально ответил Сёма, — заклеил, чтоб не дуло.

Мы одновременно обернулись к нему, Макс переспросил. — Что не дуло?

— Чтоб не дуло холодом из щелей, — грустно поведал Сёма, — это традиция у нас такая, называется «клеить окна».

Мы сочувственно покивали-повздыхали, традиция — это можно понять, это очень хорошо, что Сёма так держится древних традиций своего народа, какими бы странными они не казались.

— Извините, — Сёма вынул стаканы из шкафа, роздал, — стола у меня нет, и где бы его раздобыть, вообще не представляю. Пока всё на весу.

Макс посмотрел на него насмешливо, грустно улыбнулся. — Буханка, сделай стол.

Мы едва успели поджать ноги — искин иногда так шутит, палуба разошлась, оттуда выдвинулись плоские такие штуки цвета «металлик», несколько раз пересложились — с излишней, по-моему, помпой Буханка воздвигла столик. Сёма, чем-то недовольный, поморщился, — секундочку.

Метнулся в санузел, вернулся с тряпочкой, принялся протирать столешницу. — Роботы, трансформеры, это, конечно, хорошо, но мы ж по нему только что ногами ходили!

— Натоптали, угу, натащили грязи с улицы, — согласился Макс. — Здесь даже пыли нет, Сёма. Воздух непрерывно фильтруется.

— Может, вам и всё равно, — не растерялся Семён, придирчиво оглядывая результат своей работы. Потёр только ему одному видимые пятнышки, — но у нас даже сидеть на столах не принято, не то, что ходить. Разве что можно плясать по большим праздникам очень красивым и очень пьяным девушкам.

— Мы не пьём, — угрюмо заявила Мара.

— Молодцы! — одобрил Сеня, вернулся к шкафу и достал так знакомые по земной жизни большие бутылки!

— Кока! — Захлопали мы в ладоши. Сёма, улыбаясь, как именинник, свернул пробку. — Не угадали. Но тоже одна химия, вкус подбирал на память.

Он аккуратно наполнил стаканы, быстро выросли шапки пены, по стенкам побежали капли. Мы поспешно подхватили бокалы, погрузили в пену носы — ммм! Вкус показался тем самым, земным, я не могла оторваться, пока в нос не шибанули газы, — фуй!!!

— Фуй! — Макс и девочки мотнули головами, у подружек смешно упали чёлки на глаза. Мы чинно поставили стаканы, поправили причёски, кроме Макса, конечно, — то, что у него на голове не поправишь, только под ноль сносить. Я первая надорвала обёртку шоколада, Мара с Лилит тоже сосредоточенно зашуршали, Макс гулко сглотнул слюну. Пока во рту таяли первые кусочки, на него никто не обращал внимания, и вообще нам стало ни до кого. Я очнулась первой — заметила взгляд Семёна. Насмешливый, как обычно, и странно грустный, отчего-то даже смутилась. Отвела взгляд, увидела трагическую физиономию Макса, отломила кусочек, — на, не плачь.

Протянула руку высоко над столом, немного неуклюже, хотела его чуть-чуть подразнить, а он вцепился двумя руками в моё запястье и схватил шоколад ртом. Съел быстро, Мара подняла кусочек, зажав двумя пальцами, — а ну-ка совсем безрук!

Макс послушно прижал ладони к столу, приподнялся, вытянув шею…

— А как тюлень?! — воскликнула Лилит, навесом подбросив шоколадный кубик, Макс и тут не оплошал… Сёма подливал колу, все смеялись, даже хлопали в ладоши — было очень весело, правда, закончилось обидно быстро, вместе с шоколадом. Мы вопросительно воззрились на Семёна, тот сначала изобразил на лице отчаянье, — так больше ему и не съесть, он у вас ещё маленький…

И радостно возвестил, — а теперь будут фокусы и загадки! Внимательно смотрите, как я это делаю.

Мы с вежливой скукой следили за его манипуляциями. Снисходя к его огорчению нашей реакцией, Макс спокойно объяснил, что все его хитрости раскрывает нам искин. И ничего с этим не поделаешь, Буханка самое слабое недоумение принимает за невысказанный вопрос.

— Гм, — Сёма задумался на секундочку. — Тогда не смотрите, лучше отвернитесь, а потом попробуете разгадать, как я это сделал.

— Так Буханка же расскажет! — Вкрадчиво, как маленькому, объяснил Макс.

— Не расскажет, — ухмыльнулся Семён, — может, поспорим?

— На шоколадку с орехами? — сразу согласился Макс.

— Идёт, — чему-то своему улыбнулся Сёма, — отворачивайтесь.

Мы отвернулись к переборке. Я приготовилась ждать несколько долгих, скучных секунд, невольно принялась разглядывать переборку. Странный он выбрал окрас, неравномерно светло зелёный, я б сказала. Моё внимание на этом фоне не сразу привлекла забавная картинка — замочная скважина и мерцающий из неё зрачок. Прям как по-настоящему кто-то очень большой смотрит на нас. А то, что картинка располагалась над кроватью, придавало ей особую пикантность. Она, конечно же, осталась от прежних жильцов, чего-то такого мы от них и ждали.

— Ухты какая картинка! — Мара всплеснула ладошами. — Сёма, подари? А то ж у нас ничего такого нет…

— Я вам новую сделаю! — он отчаянно дёрнулся, будто хотел схватить Мару. Но было, конечно же, поздно, — ой! А откуда эта дырка?

Мы разом оказались на Сёминой койке, на четвереньках. Я с Лилит стукнулись головами, и Мара первая припала взглядом к отверстию.

— Ну, что там? — нам оставалось только спрашивать зловещим шопотом и теребить её за плечи.

— Тихо вы! Вог! — чуть слышно проговорила она. — С Кэш! Целуются, он её уже лапает!

— Дай посмотреть! — мы вцепились ей в плечи, все б ногти переломали, хорошо, что Фара не одобряет ногтей. Мара поняла, что пора и честь знать, я снова успела раньше. Кэш, бесстыжая откровенно позволяла себя целовать и обнимать, за этим, конечно, и вернулась к Вогу. Мара согласилась с моей невысказанной догадкой, — сама прибежала гордячка Кэш, прям кто бы мог подумать!

Я почувствовала на шее горячее дыхание Лилит, по спине побежали мурашки — вполне ведь может вцепиться. Освобождаю ей место, а Макс говорит спокойно, — кстати, напоминаю, что подглядывать некрасиво. Так, на всякий случай.

Мы тут же повернулись к нему, я говорю спокойно, — а кто подглядывает? Вот и Сёма сразу заклеил дыру. Правда, Сень?

Мы обернулись к гостеприимному хозяину, лицо его розовело пятнами. Лилит покинула койку, встав, взяла его за руку, — Сёма не виноват в том, что покойные япошки подсматривали за Воем и Кэш. Сём, ты что такой расстроенный? Фокус не получился?

— Весь фокус в том, — усмехнулся Макс, показывая большим пальцем себе за плечо, — что каюта Вога там.

— А там, — он ткнул указательным пальцем в переборку с дырой, — ваша комната.

Мара метнулась к отверстию, долго молчала, наконец, трагически прошептала, — точно. Они уже на моей койке!

Мы срочно засобирались восвояси, в дверях я обернулась к Семёну. — Не вздумай тут вешаться, тебе уже показали, где выходной шлюз?

-В гипере ж мы, — напомнил Макс, но ему никто не ответил, у нас были более срочные дела. Нет, ну, совсем офанарели — прям у нас такое вытворять!

Глава 10

Семён.

Я грустно проводил девушек взглядом, Макс ехидно спросил, — так где моя шоколадка?

— Твоя шоколадка? — я с трудом начал припоминать, с чего всё началось.

— Ну, да. Ты сказал отгадать фокус, я отгадал, гони конфету! — Макс явно решил меня дожать.

— Ах, фокус! Только это загадка, — у меня срослась комбинация, как только он мне напомнил. — Мы же поспорили!

— Ага, — Макс самодовольно кивнул.

— Тогда ответь, пожалуйста, откуда в стенке дыра? — вежливо спрашиваю нахала. Он завис, видимо, пытая искин, ничего не добился и ошарашено уставился на меня. — Буханка мне отказала в информации!

— Свои версии есть? — интересуюсь деловым тоном.

— Э… нет, — растерялся Макс.

— Так где твоя шоколадка? — возвращаюсь к началу разговора.

— Двадцатка, вроде бы? — не поняв сути, небрежно бросил Макс.

— Шоколадка, Максимушка, шо-ко-ла-дка. — говорю по-складам.

— Да где я тебе её возьму? — попытался он от меня отмахнуться.

— То есть ты поспорил на вещь, которой не владеешь? — вношу я полную ясность. — Буханка, как это называется?

— Мошенничество, — строгим голосом отозвалась искин, — программист Максим, вплоть до решения Кэпа по вашему делу вы объявляетесь ограниченно дееспособным. Ваш счёт заблокирован, вы лишены права принимать любые самостоятельные решения, даже чтоб сходить в туалет, вам сначала нужно испрашивать моего разрешения. У вас есть пять минут на то, чтобы урегулировать спор с кадет-пилотом Семёном, время пошло.

— Что ты хочешь взамен? — прохрипел бедняга, будто ошейник уже сдавил его горло.

— Ты прямо сейчас пойдёшь к девушкам и расскажешь, как с японцами подсматривал за ними всю дорогу, — говорю ему, дружески улыбаясь. — И нехрен так бледнеть, чурек французский! Тебя ж никто, падлу, за язык не тянул?

Он обречённо помотал поникшей головой.

— Ну, так пошёл вон, извращенец, — ласково беру его за плечо и направляю на выход. Когда за ним закрылась дверь, я ещё постоял, ладонями массируя лицо. Блин, и не пили же нефига, а корпоротивчик, кажись, снова получился! Что-то я хотел спросить… а! — Буханочка, почему ж ты им не объяснила, откуда взялась дырка в стене?

— Всё равно не поверят, — в её голосе отчётливо звучала ирония.

— А серьёзно? — мне ни капельки не смешно.

— Поздравляю, кадет-пилот Семён, со вторым личным проектом высочайшего приоритета. Снять приоритет может только Кэп по запросу члена экипажа с уровнем ответственности не ниже…

— Понял, — нетерпеливо перебиваю её, — ты мне про проект растолкуй. Чего это и, главное, когда я умудрился придумать?

— Гм. Но ты же сам заявил о способности вашей расы получать положительные эмоции вследствие недостатка информации. — Монотонно стала докладывать Буханка. — В тестовом режиме проект дал нетривиальные результаты — эмоциональный фон значительно превысил средние значения.

— А смысл? — натурально пожал я плечами.

— Ты ещё не представляешь, что это за ужас такой — межзвёздная скука. — Печально проговорил искусственный космический разум.

Вог.

Док не пришёл на ужин, ясно, что не в настроении для серьёзных разговоров, и разговор о Сёме придётся отложить. Я поддерживал непринужденную беседу с Даком и Ланой и потихоньку поглядывал на Кэш, пребывающую в демонстративном печально-одиноком, но скромном образе. В переводе с её логики это означало «мне плохо из-за тебя, гад, и без тебя, сволочь, но я гордая — вот только попробуй подойти! Только попробуй! Ну, что тебе стоит?» Хм, я тоже гордый, гад и сволочь, спокойно болтал с ребятами, «ничего не замечая» — ну, не в столовке ж мне начинать валяться в ногах и распевать серенады? Тут и без меня клоунов в достатке, главный, конечно, Сеня, подозрительно притих в уголке. Всё говорило за то, что маэстро не угомонился, угомону на него, вообще, не предвидится, он всего лишь взял паузу между номерами. И точно — ему удалось превзойти самые смелые ожидания. Целоваться с валькириями, сразу с тремя, в столовке у всех на виду и остаться в живых — такое не то, что ожидать, представить себе было затруднительно. Финальным аккордом выступления стало дефиле в обнимку с девчонками под отчётливо воображаемый мною цирковой марш.

После такого шоу даже новая, долгожданная серия «Наследника императора по жребию» показалась пресноватой. Когда народ погрузился в картину, заметил, как Кэш тихонько встала и вышла из кают-компании. Спасибо Сёме, увёл девчонок к себе, значит, есть возможность поговорить с ней в общаге. Недолго думая, вышел следом, ведь сама она ко мне точно никогда не придёт. Подошёл к дверям в девичью, стою, думаю, что делать. Обращаться к Буханке не хочется, объяснять же придётся причину визита по всей форме. А что я скажу? Что поговорить надо с милой? Так она её просто вызовет, а мне нужно видеть Кэш.

— Желаете установить связь с оператором Кэш в режиме видеоконференции? — немедленно отозвалась искин.

— Сгинь! — огрызнулся я, но тут же одумался, — Буханочка, открой дверь, пожалуйста!

— Пожалуйста, — равнодушно отозвалась она, дверь открылась, — оператор Кэш запросила для вас временный допуск в данное жилое помещение.

«Благоприятный признак», — подумал я, боясь сглазить. Кажется, шведки правы в своих суевериях. Что мы делимся удачей и неудачами с теми, кто нам не безразличен. Не то, что Сёма мне прям очень близок, но чуток его шизанутого везения мне всё-таки перепало. Я это затем говорю, чтобы не вдаваться в подробности нашего объяснения. Ну, кому интересно знать, кто как посмотрел, или отвёл взгляд, а потом покраснел-побледнел, вздохнул или пёрнул вообще? Да и в целом правы шведки. В самый разгар, когда я ломал голову над тем, как тащить Кэш в каюту — голую на руках после или за руку прям сейчас, в помещение ворвались эти фурии и скандальным тоном, вслух, по-шведски, велели нам выметаться. Так я понял из бегущей строки перевода, а файл «эпитеты, метафоры и ссылки на скандинавскую мифологию» удалил, не открывая. Со стыда мы с Кэш быстро, поскольку были не совсем одеты, прошмыгнули по коридору в каюту. «Дома» одеваться смысла уже не было никакого, близился отбой, и мы без ненужных проволочек продолжили с того места, на котором нас столь бестактно прервали. Не заметили, как врубили гипноизлучатели.