Интересное

— Мне киску жалко, — я едва не всхлипнул, — котёнок у Дока из-за этого ничего тут не жрёт.

— Котёнок? — личико Фары отразило напряжённую работу мысли.

— Тот зверёк, которого Док забрал после отбоя тревоги!

— А! Ха-ха-ха! Вот кого Кэш имела в виду, говоря о… гм, неважно о ком.

— Ну да, на Вога почти не похож, но дело не в размерах или окраске, а в отношении!

— Это существо значится лабораторным образцом в заявленном Доком эксперименте, — Кэш поджала губки, — какие к нему могут быть отношения?

— В том и суть эксперимента, тебе, наверное, не понять, — искренне жалею эту покалеченную высокоразвитой цивилизацией душу, — у тебя ж никогда не было домашнего животного?

— Чего у меня не было с животным? — слишком спокойно уточнила она прищурившись.

— Не то! Ну, ты не имела…э… то есть не владела животным? — я слегка запутался, судорожно подбирая слова.

— Рабовладение омерзительно, — скривилась девушка.

— Какое рабство? — я растерялся. — А! Это просто так называется по древней традиции, на самом деле это дружба, забота…

— С рабом? — ехидно ухмыльнулась Фара.

— Хрен с тобой, — мне уже надоело, — пусть с рабом.

— Спасибо, Сёма, так мне действительно намного понятнее, — она положила ладошки мне на плечи, заглянула в глаза. Я тут же по старой памяти прикрыл нос ладонями. И немного охренел, услышав, — вот ты и поможешь мне понять отличие раба от домашнего животного, хорошо?

Я смог лишь промычать сквозь прижатые ладони и самому нечто невразумительное.

— Вот и славно, — обожаю, когда она так улыбается. — Начнём с заботы. Чем у вас обычно кормят котят?

* * *

Начали действительно с заботы о котёнке. На остальное из-за разговоров почти не осталось времени. Под руководством Фары дела пошли намного лучше. Она расспросила о кошачьих предпочтениях, а Буханка шустро подобрала опытные образцы животных тканей с посещаемых ранее планет хуманского ареала. Из расспросов Фара выяснила, что котам вполне подходит наша пища, и в дальнейшем из этого и исходила. Пробовать, что получалось, само собой, снова пришлось мне. За милым общением, да интересным делом, час пролетел незаметно, и Фара милостиво отпустила меня исполнять служебные обязанности. Вот говорю совсем без ехидцы «милостиво отпустила» и сам с себя офигиваю. Мало того, что не испытываю ни малейшего протеста по этому поводу, мне ещё и радостно от её указания, сообщить, как только освобожусь, где нахожусь и что собираюсь делать. Да уж, мы не рабы, мы их приручённые домашние животные. Коты, и те, такого с собой не позволяют и, конечно, никому не сообщают, чьи ботинки стоят первыми на очереди в их планах на обсыкание. Наверное, нужно как-нибудь изъять котонавта у Дока и передать Фаре — вместо себя, любимого. Пусть хоть почувствует разницу, а то не улыбнулась даже, командует, будто так и надо!

Глава 11

По дороге попросил искин вызвать Дока, сообщил, что иду с пробной порцией. В медблок Буханка пропустила без формальностей, там оказался и Вог. Я подумал, что вот же — чудовище, а тоже переживает. Мы втроём и кормили кота. Обошлись без насилия, Док лишь слегка ткнул его носиком в угощение. Корм мы с Фарой оформили в виде конфет, чтоб не озадачивать пока Дока блюдцем. Развернул, и паштет готов к употреблению с картонной подложки. Котяра одобрил и вкус, и упаковку — как только опустела, сразу принялся гонять её лапами по палубе. Мы умилённо переглянулись.

— Молодец, Сень, спасибо, — с чувством произнёс Док, — век не забуду.

— Ну, век это слишком долго, — возразил Вог, — готовь капсулу. Пойдём, Сёма, в столовку.

— Э… в столовку? — я слегка растерялся, забыл совсем о тренировке, — ты иди, я сейчас…

— Пойдём, Сёма, — он положил мне руку на плечи, — большой уже бояться.

— Да не боюсь я, просто…

— Просто пойдём, у нас много дел. Сначала силовые упражнения, затем спарринг…

— Может, сразу убьёшь? — мне почти весело.

— Сеня, — вмешался Док, — в капсуле же происходит ускоренная регенерация всех тканей — мышцы вырастут! Быстрее станешь сильным — быстрей отправишь в капсулу Вога. А то она по его телу уже истосковалась вся!

Заржали все трое, и я в обнимку с Воем отправился в кают-компанию зарабатывать горький хлеб космического пилота.

* * *

Сознание возвращалось частями. Сначала испытал запоздалое недоумение — с какого перепугу Вог вдруг ринулся меня убивать? То, что он поставил себе целью убийство, я понял в первые мгновенья схватки — эти вещи я научился определять быстро и точно — спасибо добрым землянам, были эпизоды в жизни, когда смог почувствовать разницу с обычной дракой. Очень хорошо, что помню это, значит, я ещё живой. Судя по ощущениям, схватка закончилась, получается, что я снова победил? Не совсем, конечно, победил, только в принципе, но это ж пока. По логике, вся эта чушь варится у меня в голове, когда сам я лежу в регенерационной капсуле. Ага, в медблок Вогу пришлось тащить меня без сознания… или всё-таки дохлого? Тогда получается, что снова победил он. Ох, и темна ж ты, межзвёздная жизнь! Ну его, смысл этот, раз сознание вернулось, было бы неплохо на радостях немного поспать — делать-то в капсуле всё равно больше нечего. Но как тут уснёшь, если всё тело изнутри сладко тянет, зудит, щекотится, ёкает… — совсем не как, когда я на работу устраивался. Хорошо-то как было! — наркоз, и до новых встреч. Так не оценил же заботу, неблагодарный, даже возмущался потом! Знал бы, вообще оттуда бы не вылазил, блин. А сейчас уже всё — даже помереть не получится — или Буханка вырубит, или Вог сюда приволочёт. Впрочем, здесь даже очень неплохо. Во-первых, нет Вога, да и по остальным тоже несильно скучаю. Во-вторых, мышцы растут, наверное, даже сердечная и… э… другие органы. В-третьих, ощущения, скорее, приятные, радостно-бодрящие, хоть и непривычные, но это опять же временно. В-четвёртых, при этих ощущениях проходит служебное время, а там и обед скоро. Блин, снова от размышлений жрать захотелось! Так, не отвлекаемся, ведь, в-пятых, только здесь я могу думать о чём угодно так, как мне это нравится… или о ком угодно. Нет, о ком угодно не надо — тут ведь и пальцем не пошевелить, да и большой уже для таких глупостей.

Итак, подумаем, пока никто не мешает, о смысле жизни. Что для меня сейчас самое важное, кроме самой жизни, конечно, и Фары? Зачем Вогу потребовалось меня убивать. Он не пугал, не делал вид — именно так это и делается, когда делается всерьёз и на совесть. Первый вывод из ситуации очевиден — Вогу убивать не впервой, причём ему привычно это делать голыми руками. Теперь вспоминаем, что говорил об этом старина Арон? Что «за что-то» убивают дилетанты, слабаки. Взрослые люди убивают «патамушта». То есть эта сволочь Вог кормил со мной кота, болтал… даже раньше того — когда выпрашивал для кота корм! — он уже тогда собирался меня убить. Да что там собирался — чётко знал, что убьёт. И спокойно мне улыбался — вот как с ним после этого разговаривать? Спокойно! Он же знал, что Док меня оживит! А я в этом уверенным быть не мог. Значит что? Значит, это была проверка боем — приму ли всерьёз непосредственную угрозу жизни, и как при этом себя поведу. Хм, вроде бы, всё нормально, только остаётся неуверенность — вдруг он принимает меня за кого-то другого?

Может, Вог мнительный. Тогда копец просто — будет убивать, пока сам не признаюсь в том, о чём ни сном, ни духом, чего он себе про меня напридумывал. И что делать? Э… эврика! Вог сам мне сказал о каких-то своих чудесных имплантах! Типа отключает, чтоб не раздавить меня ненароком, угу. Нужно срочно воткнуть себе такие же или лучше, ну и забыть их как-нибудь случайно отключить. Без Дока не обойтись, ну, это ладно. Но импланты ж требуются не абы какие — с этим помочь сможет только Фара. Если захочет. А мне вот ни в какую не улыбается подлизываться к ней из-за … чего угодно! Мне бы просто так умудриться ей понравиться хоть чуточку… э… блин. Решил же не думать о глупостях! Что-то здесь становится неуютно, да и зуд слабеет — не пора ли мне наружу?

Я верно угадал — всего лишь через пару секунд хватка мед-агрегата на моём теле ослабла, крышка открылась, и в голове зазвучал радостный Буханкин голосок. — Сёма, по данным медицинского комплекса вы вновь готовы к исполнению служебных обязанностей и выполнению программы адаптации!

— Гляди-ка, живой! — очень правдоподобно удивился Док, — а Вог за тебя переживал!

Я без посторонней помощи спокойно покинул аппарат. Док закрыл крышку, на ней загорелись красным неизвестные мне символы. Я обратил на это внимание. — Ну, надо же — табло! Может, там и кнопки есть?

— А хрен их знает, — легко согласился Док, — может и есть.

Сразу не найдя, что на это сказать, я потянул с кушетки комбез, достал из нагрудного кармана шоколадку. — На вот, с изюмом. Только изюм, кажись, отдельно уже, благодаря Вогу. Хотел же сразу вернуть, так он не дал — очень ему, видать, не терпелось меня прикончить.

— Вернуть? — Док выразил голосом удивление пополам с презрением, — ты у меня ничего не отнимал.

Я залез в комбез, присел на кушетку, — да ладно тебе! Чаю у тебя, конечно, нет?

— Извини, — Док обернулся к шкафу с мед-прибамбасами, — только зелёный. Пойдёт?

— Нунеху…

— Я себе как-то раз в гильдии заказал через Чифа. — Он вынул из шкафа самый настоящий электрический чайник! Подошёл к раковине, набирая воду, продолжил рассказывать. — Мы так же оказались в Солнечной системе по делам. А я хоть без контракта тут, боссы иногда поощряют по заслугам — спросили, что заказать, чтоб мне привезли с Земли. Попросил у них чаю, чёрт попутал, блин!

— Почему же чёрт? — я с интересом наблюдал, как он, наполнив чайник, поставил на стол, нажал обычную кнопку.

— Во-первых, забыл уточнить, какого чаю — притащили зелёный. — Док поставил рядом с электрическим заварной чайничек, пластиковую ёмкость с заваркой, принялся отмерять ложечкой. — Но хуже всего, что чаёк им самим очень понравился.

— Да как же это? Они же вкусы и запахи не различают, — я сразу припомнил слова Фары.

— Уже выяснил? — Док, приподняв брови, одобрительно посмотрел на меня. — Правильно, не различают, пофиг им вкус чая. Он их торкает, как наших кошек валерьянка.

— Не может быть!

— Очень даже может, — он ухмыльнулся, прикрыв заварник крышечкой. — Как кошки они, конечно, урча, по полу не катаются, но глазки палятся сразу.

— Все три? — ехидно уточняю.

— Вообще, все шесть, смотрят каждый, куда хотят, и мигают, что твоя светомузыка, — Док сокрушённо покачал головой. — Взрослые ксены, а ведут себя, как пьяные дети!

— Это они так поют, наверное? — спросил я ради прикола. Док замер, будто наткнулся на стеклянную дверь, медленно ко мне обернулся. — Поют?

— Пьяные дети обычно поют и прыгают, — говорю на полном серьёзе, — у них так принято.

— Принято у них, — задумчиво повторил он за мной. Резко обернулся, спрашивая деловым тоном. — Семён, тебе ещё не говорили, что ты гений?

— Гм. По правде сказать, довольно редко, — ему удалось меня смутить, — чаще говорят совсем наоборот как-то.

— Неудивительно, друг мой, — он снисходительно улыбнулся, — не всякому дано распознать гения.

-Ага, — серьёзно соглашаюсь, — на это способен лишь другой тоже гений, да?

— Или доктор, — он озорно улыбнулся. — Я ж по специальности психиатр!

— Ха-ха-ха! — не выдержали мы вместе.

Док оказался славным мужиком. Часто так в жизни бывает — самый неприятный с виду тип спустя некоторое время, через череду драк и других недоразумений становится другом. Или не то, что другом — дружить с такими людьми очень непросто — они вливаются в твои мысли, заботы, в саму жизнь, и становятся её частью. Потом ещё долго мы с Доком, благодаря Вогу регулярно, каждый раз после извлечения меня из регенерационной камеры, чаёвничали и разговаривали о жизни. Наконец-то я встретил в космосе человека, не только много знающего, но и готового делиться знанием, своими часто спорными взглядами и оценками. Тогда, первый раз, похлебав приличия ради из чашки, я спросил, что он пишет шариковой на вид ручкой в бумажном журнале. Док немного смущённо ответил — книгу. Фантастику, конечно, только необычную, настоящую. Вернее, это даже не черновик, действительно журнал — наброски, мысли, наблюдения. Настолько некосмическим образом — ручкой на бумаге — он пишет потому, что, во-первых, ему так привычнее, а, во-вторых, иначе нельзя. Док неожиданно спросил, не возникало ли у меня недоумение или чувство протеста от того, как устроена здесь жизнь. Я ему серьёзно так ответил, что вот буквально несколько минут назад возникало, сразу, как только вернулось сознание в капсуле. Он поморщился и задал сакральный российский вопрос. — А вообще?

Я умненько кивнул, — вообще, конечно, да.

— И что Буханка? — спросил он шёпотом, подавшись ко мне поближе.

— Лекцию прочитала, — шепчу в ответ, — а что такого?

— Ничего особенного, — сказал он немного насмешливо и запел ни к селу, ни к городу. — «Я читал журнал «Корея». Там тоже хорошо — там товарищ Ким Ир Сен, и всё идёт по плану».

— В космосе тоже всё по плану, — перешёл он на нормальный тон. — Смотри — искины есть на каждом корабле, в каждой станции по нескольку, даже в новейших дроидах — их миллионы. На планках, конечно, меньше…

— Где меньше?

— На планетах, это сленг. Так вот — в Содружестве ни один искин о самом Содружестве никогда не скажет кривого слова. Закон о регулировании распространения и корректном использовании специальной информации. Ничего не напоминает?

— Ну, закон — на Земле тоже есть наподобие…

— В Корее, например, — он грустно улыбнулся. — Это называется цензурой. Просто — где делают все искины, не знаешь?

— Откуда? — я пожал плечами.

— В центральных, соединённых мирах, — Док со значением указал пальцем на подволок. — У нас бы сказали «в странах-победителях».

— Стой-ка! — запротестовал я, — в лекции не сказано, что кто-то победил во «Всеобщем безумии». Буханка врать просто не может!

— А ей и не нужно по этому самому закону. Она просто может не говорить, что в той войне кто-то победил. И мы даже не узнаем, кто именно!

— Конечно, масоны в космосе? — понятливо поддакиваю ему.

— Да те самые соединённые миры, — буркнул он, прихлебнув из чашки. — Мы, ты и я, никогда не узнаем даже их самоназваний, не говоря уж о населяющих расах, тем более местоположние. По навязанному ими закону.

— Погоди, какие победители? В чём? — Пусть меня тоже не назовёшь лояльным к любой власти, но такое диссидентство мне претит. — Погибли тысячи миров, миллиарды существ! Цивилизация едва совсем не погибла! Кто бы мог такое затеять специально???

— Безумцы, — Док пожал плечами. — Сумасшедшие правят не только нашим миром, безумие — самая страшная сила во вселенной…

— Глупость!

— Что глупость? — обиделся Док.

— Самая страшная сила, — я знаю, о чём говорю, — против неё бессильны сами боги.